-- Но недостаточно, чтобы определиться со способами достижения цели? -- иронично прищурила глаза полночная собеседница.
-- Эх, Дейдре, иногда мне кажется, что ты до отвратительного проницательна для обычной смертной девочки.
-- Не понимаю твоих намеков, -- лукаво хлопнула длинными ресницами девочка-фея.
-- Все ты понимаешь, -- не удержался и потрепал младшую Хортон по светлым волосам. -- А что касается Дженни и способов достижения цели.. Видишь ли, Дей, я не идиот и понимаю, что мои чувства к ней - это болезнь. Так не должно быть, это неправильно и даже неестественно. Потому долгое время я пытался выкорчевать из души эту заразу, но, как видишь, безуспешно.
Говорить с ней о таком было дико, но осознание, чья кровь проявляется в малышке, заставило отбросить условности. Слишком взрослыми казались раскосые янтарные глаза.
-- Короче говоря, ты плыл по течению, - подытожила девушка.
-- Пока не понял, что оно не спешит прибить меня к берегу и оставить в покое, -- ни капли не стыдясь бездействия отозвался я. -- Поверь, даже промедление может быть частью стратегии.
-- Скорее, ты сознательно доводил себя до крайней точки кипения. И мне очень интересно, что будет дальше.
Дейдре Хортон поднялась плавным, текучим движением и потянулась, вскинув к ночному небу тонкие руки.
-- Уже уходишь?
Прислонился боком к крайней колонне беседки и задумчиво смотрел на купающуюся в лунном свете деву. Волшебную деву… в этот момент в памяти всплывали старые сказки о дивных народах. Пронизанные светом волосы казались серебряными, нежная кожа перламутровой, а несуразная тонкость подростковой фигуры как никогда естественной.
Дейдре невероятно много взяла от своих предков.
-- Мне кажется, что ты уже сам решил, что ты будешь делать, Эштон Ройз. Вряд ли тебе нужны советы маленькой девочки.
В желтизне кошачьих глаз вновь чудилась насмешка.
В которой Дженнифер паникует и попадает в новые неприятности
Я сидела и переживала.
Вокруг весело щебетали подружки, приглашенные на традиционный субботний чай, а я сидела, задумчиво разглядывала желто-зеленые переливы напитка в кружке и нервничала.
С вечера у Хортонов прошли уже сутки, а мой мандраж все не унимался.
Тогда я чудом добралась незамеченной до дамской комнаты и, заглянув в зеркало, охнула от ужаса. Моя шуточка о том, что по одному виду Дженнифер Риверс можно было понять, что с ней произошло, оказалась слишком близкой к правде. Перекошенный ворот платья, растрепанные волосы, лихорадочно блестящие глаза и зацелованные губы красноречиво свидетельствовали о моем позоре.
Я еще никогда так быстро не приводила себя в порядок. Еще и сама!
К моему счастью, за тот десяток минут, что для этого потребовался, никто в комнату не вошел. Второй счастливой случайностью было то, что, возвращаясь к гостям, я повстречала в коридоре Елизавету и, сославшись на плохое самочувствие, предложила уехать домой. Судя по подозрительному взгляду дуэньи, у нее было много вопросов касаемо моего кратковременного отсутствия, но она проявила одно из самых любимых мною в ней качеств. Не стала лезть не в свое дело. Лишь уже в карете словно невзначай посоветовала не гулять в одиночку, а то “дурнота” может далековато зайти и оставить пятно на репутации благочестивой юной мисс. Я только покраснела, вспомнив насколько далеко унесло “дурноту” в лице Эштона Ройза.
-- Дженнифер, где ты витаешь?
В мои думы ворвался звонкий голос одной из приятельниц.
-- Простите, дамы. Я и правда задумалась.
-- И о чем же грезит черная королева? -- насмешливо прищурилась одна из подружек Аманды.
Ох уж это прозвище! Привязалось - не отделаешься!
-- Мэри, ты же знаешь, что мне не нравится, когда так называют, -- мягко проговорила я, пристально глядя на улыбчивую сплетницу.
-- Да ладно? - кажется она вполне искренно удивилась и даже отставила в сторонку свою чашку. -- Я искренне считала, что такой “титул” весьма греет самолюбие.
Не спорю, сначала я и правда ощущала лишь удовлетворение, но со временем стало тяготить, как обувь не по размеру.
-- Ты ошибалась, - мягко улыбнулась я, подавив в себе желание сказать что-то более едкое.
Уловив мой настрой, девушки оставили попытки вовлечь в беседу, но кое-чего все же добились - теперь я сидела и с интересом слушала их болтовню.
О каких помолвках недавно объявили, какие семейства обанкротились и, конечно же, последняя модель шляпки от мадам Дюаль. Стандартный набор сплетен и интересов юных леди.
-- А это правда, что Эштон Ройз собирается жениться на какой-то француженке? - возбужденно сверкая глазами, спросила одна из девушек.
Мери подалась вперед и заговорчески прошептала:
-- Говорят, что он привез ее из Парижа, но вот “помолвка” слишком смелое слово для их отношений. Она… дама полусвета!
Что?..
Меня медленно, но верно затапливали волны гнева. Леди полусвета?.. Какая-то актриса или вообще, прости господи… куртизанка?!
-- Ах! -- дружно выдохнули девочки.
-- Как это развратно, -- потупила глазки одна.
-- Недопустимо фривольно, -- согласно кивнула другая.
-- Ужасно оскорбительно! -- согласилась с ними Мэри.
И все кидали на меня выжидающие взгляды. Стервятницы!
Я повела плечиками и небрежно обронила:
-- Благородной девушке не к лицу интересоваться низменными сторонами жизни мужчин.
Вот. Одним выстрелом двух зайцев убила: показала свое равнодушное отношение к обсуждаемой теме и намекнула дорогим подруженькам, что раз это ТАК интересует их, то они не такие уж и приличные.
Заклятые подруги намек поняли и нехорошо прищурились.
Я тоскливо подумала о том, что некогда очень неправильно начала формировать круг друзей, заменив их свитой. Свита всем хороша... Пока ты на вершине Олимпа. Но стоит чему-то или кому-то поколебать позиции, и ты сразу становишься парией, а стайка прихлебателей уже пригрелась под крылышком у новой "богини".
Я нутром чуяла шаткость своей ситуации. Казалось бы ничего такого не случилось, а земля уходит из-под ног и мои вчерашние подружки все более откровенно становятся на сторону Аманды.
Я встала, извинилась перед присутствующими и ушла, сославшись на мигрень. Стоило прикрыть дверь, как за ней началось шушуканье, в котором я уловила имя Эштона, а после взрыв девичьего смеха с отчетливыми нотками злорадства.
Я до боли сжала пальцы.
Как это забавно... Сначала смеялись над Эштоном из-за меня, а теперь надо мной из-за него!
Вот мерзавки!
Хотя с другой стороны... А когда я была хорошей подругой? Посмотрим правде в глаза - мне вскружило голову преклонение высшего света. Но его я получила лишь благодаря красоте и умению себя подать. Но первое я получила от родителей, а второе воспитали учителя. Что я могу сама? Кто я такая... сама?
Почему-то на ум пришел Эштон. Вот уж кому не помогали родители и природа...
Всего, что он имеет, рыжий лорд добился сам.
На душе было противно и муторно.
Почему-то вспомнились чьи-то слова: "Все прогнило, господа". Конечно, эта фраза относилась к политической ситуации, но с тем же успехом ее можно примерить на все остальное, в том числе и к личным отношениям. Я почти ощущала этот гнилой привкус на кончике языка... Настолько ярко, четко и мерзко, что хотелось залпом осушить стакан воды, а лучше вообще почистить зубы.
Я решительно пошла вперед. Не хочу быть дома. Отчаянно нужно с кем-то поговорить, выговориться и в диалоге найти для себя решение. Мне нужно знать, что делать дальше. Мне нужна Мегги!
Прыгая через ступеньку, я ветром метнулась на второй этаж в свои покои, молясь, чтобы Елизавета не попалась на пути. У нее законный выходной, и обычно дуэнья проводит его вне дома, но случаются исключения.
Сегодня высшие силы были на моей стороне, потому я без проблем переоделась и даже незамеченной выскользнула из дома.
Я понимала, что сейчас не раннее утро, когда меня не мог увидеть никто из знакомых, Эштон скорее больное на голову исключение, чем правило. В основном аристократы изволят почивать до полудня, а не носятся по делам ни свет ни заря. Так же я помнила и про запрет братца... В том числе и про возможное наказание.
Ладно, понадеемся на удачу!
Одета я, как обычная горожанка, да и в тех кварталах, куда иду, редко можно заметить богатые экипажи, не говоря уже о праздно гуляющих сливках общества. Ну а родственник и дуэнья должны целый день отсутствовать.
В общем и целом, ничто не мешает Дженнифер Риверс прибежать к своей единственной подруге и посоветоваться.
Я торопливо шагала по улицам Лондона, перескакивала через лужи, перебегала канавы по деревянным мосткам, тихо ругалась, когда все же не получалось уберечь туфельки от уличной грязи. Все же вылизанный центр и окраины - это совсем разные вещи… особенно после дождя.
Немного попетляв по закоулкам, сморщив носик от плохих запахов, я наконец добралась до домика Мегги. Дверь вопреки обыкновению была чуть приоткрыта, и, пожав плечами, я потянула тяжелую створку на себя. И в тот самый момент, когда я уже собиралась постучать о косяк и позвать подругу, из глубины дома раздался крик:
-- Я не буду ничего просить у Дженнифер!
Замерев, я начала прислушиваться к разговору на повышенных тонах. Судя по всему, ругались пожилой скваер и Маргарет.
-- Ты должна! От этого зависит наша семья!
Голос мужчины слегка заплетался, и в нем звучали нотки гнева. Пьян?..
-- Семья? -- едко переспросила Мегги. -- Как ты интересно величаешь свое пристрастие к бутылке!
-- Да как ты смеешь!
Послышался грохот и короткий девичий вскрик, и я с ужасом прижала ладонь ко рту, замерев столбом в коридоре. У меня был ступор. Не двинуться, ни дернуться, ни закричать. Полное оцепенение, только мысли лихорадочно носятся в голове, сталкиваясь, перемешиваясь и не позволяя определиться с действиями.
-- Что, папочка, детей бьем? -- в комнате слышался злой голос девушки. -- Совсем опустился, я смотрю.
Мегги, самоубийца чертова, что же ты творишь… Ущипнув себя за руку, я все же встряхнулась и медленно, преодолевая внутреннее сопротивление, пошла вперед. Трусливый внутренний голос орал, что сталкиваться с пьяным сквайром - это последнее, что сейчас мне нужно. Это просто семейная ссора, и мне только и нужно - развернуться и выйти из домика. Забыть. Закрыть глаза.
Это ведь так просто, закрыть глаза, не так ли? Прикрыть ресницами несправедливость мира и постоять в стороне. “Наше дело сторона”... мудрые же люди говорили, не так ли?
Но я шла вперед, преодолевая свою душевную трусость.
Какая я буду подруга, если брошу Мегги в такой момент?
Словно сама по себе, передо мной распахнулась приоткрытая дверь в комнату, показывая картину происходящего там по всей ее неприглядности. Некогда чистая гостиная разгромлена, сломанные вещи валяются на полу, а некоторые даже висят, зацепившись за занавески на перекошенной гардине, что держалась на стене только чудом. Посреди всего этого бедлама стоял покачивающийся скваер, с нечесанными волосами и едва ли не стоящей дыбом бородой и гордая, хоть и несколько потрепанная Маргарет. Она прямо стояла перед отцом и нервозность выдавала разве что крепко сжимая в кулаке косынка.
Я уже хотела было подать голос, заодно рассказав сквайру, что можно получить в полицейском участке за такое поведение, особенно если я попрошу вмешаться в это дело брата. Хотела… но подавилась воздухом, так как Маргарет меня опередила с эмоциональной тирадой совсем другого толка.
-- Сходить на поклон к Дженнивер Риверс? Этого ты от меня хочешь? Униженно молить о лишнем пенни для голодающих и потом отдать эти деньги тебе? Для того чтобы ты спустил все в ближайшем кабаке! И ради этого я должна валяться в ногах упивающейся своим превосходством Джен?
-- Да какая разница, как на тебя смотрит? -- взорвался сквайр. - И я уже говорил, деньги нужны для того, чтобы заплатить за дом! Иначе мы окажемся на улице!
-- Минуточку, заплатить за проигранный тобой дом! Что, папочка, значит дружки уже не довольствуются дочерью в качестве откупа? Я уже не ходовой товар?
Пожилой мужчина словно сдулся, растеряв весь свой пыл и отвел взгляд.
-- Я уже извинился. Я был не в себе и… больше такого не повторится.
-- Потому в игре ты поставил на кон дом, а не меня? Дивно, отец, дивно!
-- Сходи к Дженнифер!
-- Что это даст? - рявкнула в ответ Маргарет. -- Даже если я приползу к ней на коленях, она даже пальчиком не пошевелит. Или ты думаешь, что она сюда приходит, потому что ей настолько нас жаль? Ты, папенька, прекрасно знаешь истинную подоплеку всех этих леди и их благотворительности! Это ничто иное как самолюбование! Какая я хорошая, добренькая и благородная!
Что?...
Я не верила своим ушам.
А Маргарет тем временем продолжала:
-- А еще ей нравится эта игра в маленькие побеги из дома. Наверное обеспеченная, состоятельная леди ощущает себя настоящей бунтаркой от того, что выходит в город одна и в одежде простой женщины.
Ее отец молчал. Они стояли друг напротив друга тяжело дыша и сверля противника ненавидящими взглядами. А у меня в душе медленно тлело что-то, чему я даже не могла дать название. Просто сгорало…
Я сделала медленный шаг назад. Не буду ничего выяснять и скандалить.
Второй шаг…
На глаза почему-то наворачивались глупые слезы, которым не объяснишь, что не стоит литься из-за такой ерунды.
Третий шаг… под моей ногой противно скрипнула половица и этот звук казался слишком громким, для тишины вокруг.
Сквайр и его дочь повернулись ко мне, и на какой-то миг мы с Мег встретились взглядами. В ее глазах была просто буря эмоций, от потухающей злости до горького даже на вкус сожаления. Она сделала шаг вперед, но я только медленно покачала головой и быстро развернувшись, уже не скрываясь, вышла из дома.
Уже в дверях столкнулась с одним из рыжих малышей.
-- Дженни! -- радостно воскликнул мальчишка. -- Ты пришла? Как я рад, а у меня тут в школе...
-- Не сейчас, малыш, -- бледно улыбнувшись, перебила я его. -- Не сейчас…
-- Но... - в больших, как озера, голубых глазенках появилась обида.
Поддавшись порыву, я присела и, притянув к себе ребенка, сжала его в крепких-крепких объятиях. Поцеловала в чумазую щечку и шепнула на едва прикрытое медными вихрами ушко:
-- Прости, маленький, но давай потом, хорошо? Ты умница, я в тебя верю и знаю, что все в школе прошло просто отлично. Ты самый умный, самый хороший и благородный мальчишка на свете.
Я отстранилась, ощущая, как невыносимо режет в груди от осознания, что обещанного малышу “потом” может не случится. Оказывается, за эти годы я успела очень привязаться к детям.
Еще раз поцеловав мелкого в лоб, я дала себе мысленное обещание позаботиться хотя бы о малышах и решительно пошла подальше от теперь уже чужого мне дома.
О романтических прогулках
Меня хватило на несколько кварталов. Меня, самообладания… чего еще?
Я ровно шла перескакивая с камня на камень по влажной мостовой, с абсолютно спокойным выражением лица и металлическим привкусом крови во рту.
Мимо меня проезжали экипажи, в сторонке ругались две торговки, навстречу спешил юноша с цветами, а я шла… и внутренне рассыпалась на части.
Было ощущение, что у меня из под ног выбили всю почву и сейчас я балансирую на одном чудом уцелевшем камешке опоры и только это не дает мне скатиться в безобразную истерику.
-- Эх, Дейдре, иногда мне кажется, что ты до отвратительного проницательна для обычной смертной девочки.
-- Не понимаю твоих намеков, -- лукаво хлопнула длинными ресницами девочка-фея.
-- Все ты понимаешь, -- не удержался и потрепал младшую Хортон по светлым волосам. -- А что касается Дженни и способов достижения цели.. Видишь ли, Дей, я не идиот и понимаю, что мои чувства к ней - это болезнь. Так не должно быть, это неправильно и даже неестественно. Потому долгое время я пытался выкорчевать из души эту заразу, но, как видишь, безуспешно.
Говорить с ней о таком было дико, но осознание, чья кровь проявляется в малышке, заставило отбросить условности. Слишком взрослыми казались раскосые янтарные глаза.
-- Короче говоря, ты плыл по течению, - подытожила девушка.
-- Пока не понял, что оно не спешит прибить меня к берегу и оставить в покое, -- ни капли не стыдясь бездействия отозвался я. -- Поверь, даже промедление может быть частью стратегии.
-- Скорее, ты сознательно доводил себя до крайней точки кипения. И мне очень интересно, что будет дальше.
Дейдре Хортон поднялась плавным, текучим движением и потянулась, вскинув к ночному небу тонкие руки.
-- Уже уходишь?
Прислонился боком к крайней колонне беседки и задумчиво смотрел на купающуюся в лунном свете деву. Волшебную деву… в этот момент в памяти всплывали старые сказки о дивных народах. Пронизанные светом волосы казались серебряными, нежная кожа перламутровой, а несуразная тонкость подростковой фигуры как никогда естественной.
Дейдре невероятно много взяла от своих предков.
-- Мне кажется, что ты уже сам решил, что ты будешь делать, Эштон Ройз. Вряд ли тебе нужны советы маленькой девочки.
В желтизне кошачьих глаз вновь чудилась насмешка.
Глава 10
В которой Дженнифер паникует и попадает в новые неприятности
Я сидела и переживала.
Вокруг весело щебетали подружки, приглашенные на традиционный субботний чай, а я сидела, задумчиво разглядывала желто-зеленые переливы напитка в кружке и нервничала.
С вечера у Хортонов прошли уже сутки, а мой мандраж все не унимался.
Тогда я чудом добралась незамеченной до дамской комнаты и, заглянув в зеркало, охнула от ужаса. Моя шуточка о том, что по одному виду Дженнифер Риверс можно было понять, что с ней произошло, оказалась слишком близкой к правде. Перекошенный ворот платья, растрепанные волосы, лихорадочно блестящие глаза и зацелованные губы красноречиво свидетельствовали о моем позоре.
Я еще никогда так быстро не приводила себя в порядок. Еще и сама!
К моему счастью, за тот десяток минут, что для этого потребовался, никто в комнату не вошел. Второй счастливой случайностью было то, что, возвращаясь к гостям, я повстречала в коридоре Елизавету и, сославшись на плохое самочувствие, предложила уехать домой. Судя по подозрительному взгляду дуэньи, у нее было много вопросов касаемо моего кратковременного отсутствия, но она проявила одно из самых любимых мною в ней качеств. Не стала лезть не в свое дело. Лишь уже в карете словно невзначай посоветовала не гулять в одиночку, а то “дурнота” может далековато зайти и оставить пятно на репутации благочестивой юной мисс. Я только покраснела, вспомнив насколько далеко унесло “дурноту” в лице Эштона Ройза.
-- Дженнифер, где ты витаешь?
В мои думы ворвался звонкий голос одной из приятельниц.
-- Простите, дамы. Я и правда задумалась.
-- И о чем же грезит черная королева? -- насмешливо прищурилась одна из подружек Аманды.
Ох уж это прозвище! Привязалось - не отделаешься!
-- Мэри, ты же знаешь, что мне не нравится, когда так называют, -- мягко проговорила я, пристально глядя на улыбчивую сплетницу.
-- Да ладно? - кажется она вполне искренно удивилась и даже отставила в сторонку свою чашку. -- Я искренне считала, что такой “титул” весьма греет самолюбие.
Не спорю, сначала я и правда ощущала лишь удовлетворение, но со временем стало тяготить, как обувь не по размеру.
-- Ты ошибалась, - мягко улыбнулась я, подавив в себе желание сказать что-то более едкое.
Уловив мой настрой, девушки оставили попытки вовлечь в беседу, но кое-чего все же добились - теперь я сидела и с интересом слушала их болтовню.
О каких помолвках недавно объявили, какие семейства обанкротились и, конечно же, последняя модель шляпки от мадам Дюаль. Стандартный набор сплетен и интересов юных леди.
-- А это правда, что Эштон Ройз собирается жениться на какой-то француженке? - возбужденно сверкая глазами, спросила одна из девушек.
Мери подалась вперед и заговорчески прошептала:
-- Говорят, что он привез ее из Парижа, но вот “помолвка” слишком смелое слово для их отношений. Она… дама полусвета!
Что?..
Меня медленно, но верно затапливали волны гнева. Леди полусвета?.. Какая-то актриса или вообще, прости господи… куртизанка?!
-- Ах! -- дружно выдохнули девочки.
-- Как это развратно, -- потупила глазки одна.
-- Недопустимо фривольно, -- согласно кивнула другая.
-- Ужасно оскорбительно! -- согласилась с ними Мэри.
И все кидали на меня выжидающие взгляды. Стервятницы!
Я повела плечиками и небрежно обронила:
-- Благородной девушке не к лицу интересоваться низменными сторонами жизни мужчин.
Вот. Одним выстрелом двух зайцев убила: показала свое равнодушное отношение к обсуждаемой теме и намекнула дорогим подруженькам, что раз это ТАК интересует их, то они не такие уж и приличные.
Заклятые подруги намек поняли и нехорошо прищурились.
Я тоскливо подумала о том, что некогда очень неправильно начала формировать круг друзей, заменив их свитой. Свита всем хороша... Пока ты на вершине Олимпа. Но стоит чему-то или кому-то поколебать позиции, и ты сразу становишься парией, а стайка прихлебателей уже пригрелась под крылышком у новой "богини".
Я нутром чуяла шаткость своей ситуации. Казалось бы ничего такого не случилось, а земля уходит из-под ног и мои вчерашние подружки все более откровенно становятся на сторону Аманды.
Я встала, извинилась перед присутствующими и ушла, сославшись на мигрень. Стоило прикрыть дверь, как за ней началось шушуканье, в котором я уловила имя Эштона, а после взрыв девичьего смеха с отчетливыми нотками злорадства.
Я до боли сжала пальцы.
Как это забавно... Сначала смеялись над Эштоном из-за меня, а теперь надо мной из-за него!
Вот мерзавки!
Хотя с другой стороны... А когда я была хорошей подругой? Посмотрим правде в глаза - мне вскружило голову преклонение высшего света. Но его я получила лишь благодаря красоте и умению себя подать. Но первое я получила от родителей, а второе воспитали учителя. Что я могу сама? Кто я такая... сама?
Почему-то на ум пришел Эштон. Вот уж кому не помогали родители и природа...
Всего, что он имеет, рыжий лорд добился сам.
На душе было противно и муторно.
Почему-то вспомнились чьи-то слова: "Все прогнило, господа". Конечно, эта фраза относилась к политической ситуации, но с тем же успехом ее можно примерить на все остальное, в том числе и к личным отношениям. Я почти ощущала этот гнилой привкус на кончике языка... Настолько ярко, четко и мерзко, что хотелось залпом осушить стакан воды, а лучше вообще почистить зубы.
Я решительно пошла вперед. Не хочу быть дома. Отчаянно нужно с кем-то поговорить, выговориться и в диалоге найти для себя решение. Мне нужно знать, что делать дальше. Мне нужна Мегги!
Прыгая через ступеньку, я ветром метнулась на второй этаж в свои покои, молясь, чтобы Елизавета не попалась на пути. У нее законный выходной, и обычно дуэнья проводит его вне дома, но случаются исключения.
Сегодня высшие силы были на моей стороне, потому я без проблем переоделась и даже незамеченной выскользнула из дома.
Я понимала, что сейчас не раннее утро, когда меня не мог увидеть никто из знакомых, Эштон скорее больное на голову исключение, чем правило. В основном аристократы изволят почивать до полудня, а не носятся по делам ни свет ни заря. Так же я помнила и про запрет братца... В том числе и про возможное наказание.
Ладно, понадеемся на удачу!
Одета я, как обычная горожанка, да и в тех кварталах, куда иду, редко можно заметить богатые экипажи, не говоря уже о праздно гуляющих сливках общества. Ну а родственник и дуэнья должны целый день отсутствовать.
В общем и целом, ничто не мешает Дженнифер Риверс прибежать к своей единственной подруге и посоветоваться.
Я торопливо шагала по улицам Лондона, перескакивала через лужи, перебегала канавы по деревянным мосткам, тихо ругалась, когда все же не получалось уберечь туфельки от уличной грязи. Все же вылизанный центр и окраины - это совсем разные вещи… особенно после дождя.
Немного попетляв по закоулкам, сморщив носик от плохих запахов, я наконец добралась до домика Мегги. Дверь вопреки обыкновению была чуть приоткрыта, и, пожав плечами, я потянула тяжелую створку на себя. И в тот самый момент, когда я уже собиралась постучать о косяк и позвать подругу, из глубины дома раздался крик:
-- Я не буду ничего просить у Дженнифер!
Замерев, я начала прислушиваться к разговору на повышенных тонах. Судя по всему, ругались пожилой скваер и Маргарет.
-- Ты должна! От этого зависит наша семья!
Голос мужчины слегка заплетался, и в нем звучали нотки гнева. Пьян?..
-- Семья? -- едко переспросила Мегги. -- Как ты интересно величаешь свое пристрастие к бутылке!
-- Да как ты смеешь!
Послышался грохот и короткий девичий вскрик, и я с ужасом прижала ладонь ко рту, замерев столбом в коридоре. У меня был ступор. Не двинуться, ни дернуться, ни закричать. Полное оцепенение, только мысли лихорадочно носятся в голове, сталкиваясь, перемешиваясь и не позволяя определиться с действиями.
-- Что, папочка, детей бьем? -- в комнате слышался злой голос девушки. -- Совсем опустился, я смотрю.
Мегги, самоубийца чертова, что же ты творишь… Ущипнув себя за руку, я все же встряхнулась и медленно, преодолевая внутреннее сопротивление, пошла вперед. Трусливый внутренний голос орал, что сталкиваться с пьяным сквайром - это последнее, что сейчас мне нужно. Это просто семейная ссора, и мне только и нужно - развернуться и выйти из домика. Забыть. Закрыть глаза.
Это ведь так просто, закрыть глаза, не так ли? Прикрыть ресницами несправедливость мира и постоять в стороне. “Наше дело сторона”... мудрые же люди говорили, не так ли?
Но я шла вперед, преодолевая свою душевную трусость.
Какая я буду подруга, если брошу Мегги в такой момент?
Словно сама по себе, передо мной распахнулась приоткрытая дверь в комнату, показывая картину происходящего там по всей ее неприглядности. Некогда чистая гостиная разгромлена, сломанные вещи валяются на полу, а некоторые даже висят, зацепившись за занавески на перекошенной гардине, что держалась на стене только чудом. Посреди всего этого бедлама стоял покачивающийся скваер, с нечесанными волосами и едва ли не стоящей дыбом бородой и гордая, хоть и несколько потрепанная Маргарет. Она прямо стояла перед отцом и нервозность выдавала разве что крепко сжимая в кулаке косынка.
Я уже хотела было подать голос, заодно рассказав сквайру, что можно получить в полицейском участке за такое поведение, особенно если я попрошу вмешаться в это дело брата. Хотела… но подавилась воздухом, так как Маргарет меня опередила с эмоциональной тирадой совсем другого толка.
-- Сходить на поклон к Дженнивер Риверс? Этого ты от меня хочешь? Униженно молить о лишнем пенни для голодающих и потом отдать эти деньги тебе? Для того чтобы ты спустил все в ближайшем кабаке! И ради этого я должна валяться в ногах упивающейся своим превосходством Джен?
-- Да какая разница, как на тебя смотрит? -- взорвался сквайр. - И я уже говорил, деньги нужны для того, чтобы заплатить за дом! Иначе мы окажемся на улице!
-- Минуточку, заплатить за проигранный тобой дом! Что, папочка, значит дружки уже не довольствуются дочерью в качестве откупа? Я уже не ходовой товар?
Пожилой мужчина словно сдулся, растеряв весь свой пыл и отвел взгляд.
-- Я уже извинился. Я был не в себе и… больше такого не повторится.
-- Потому в игре ты поставил на кон дом, а не меня? Дивно, отец, дивно!
-- Сходи к Дженнифер!
-- Что это даст? - рявкнула в ответ Маргарет. -- Даже если я приползу к ней на коленях, она даже пальчиком не пошевелит. Или ты думаешь, что она сюда приходит, потому что ей настолько нас жаль? Ты, папенька, прекрасно знаешь истинную подоплеку всех этих леди и их благотворительности! Это ничто иное как самолюбование! Какая я хорошая, добренькая и благородная!
Что?...
Я не верила своим ушам.
А Маргарет тем временем продолжала:
-- А еще ей нравится эта игра в маленькие побеги из дома. Наверное обеспеченная, состоятельная леди ощущает себя настоящей бунтаркой от того, что выходит в город одна и в одежде простой женщины.
Ее отец молчал. Они стояли друг напротив друга тяжело дыша и сверля противника ненавидящими взглядами. А у меня в душе медленно тлело что-то, чему я даже не могла дать название. Просто сгорало…
Я сделала медленный шаг назад. Не буду ничего выяснять и скандалить.
Второй шаг…
На глаза почему-то наворачивались глупые слезы, которым не объяснишь, что не стоит литься из-за такой ерунды.
Третий шаг… под моей ногой противно скрипнула половица и этот звук казался слишком громким, для тишины вокруг.
Сквайр и его дочь повернулись ко мне, и на какой-то миг мы с Мег встретились взглядами. В ее глазах была просто буря эмоций, от потухающей злости до горького даже на вкус сожаления. Она сделала шаг вперед, но я только медленно покачала головой и быстро развернувшись, уже не скрываясь, вышла из дома.
Уже в дверях столкнулась с одним из рыжих малышей.
-- Дженни! -- радостно воскликнул мальчишка. -- Ты пришла? Как я рад, а у меня тут в школе...
-- Не сейчас, малыш, -- бледно улыбнувшись, перебила я его. -- Не сейчас…
-- Но... - в больших, как озера, голубых глазенках появилась обида.
Поддавшись порыву, я присела и, притянув к себе ребенка, сжала его в крепких-крепких объятиях. Поцеловала в чумазую щечку и шепнула на едва прикрытое медными вихрами ушко:
-- Прости, маленький, но давай потом, хорошо? Ты умница, я в тебя верю и знаю, что все в школе прошло просто отлично. Ты самый умный, самый хороший и благородный мальчишка на свете.
Я отстранилась, ощущая, как невыносимо режет в груди от осознания, что обещанного малышу “потом” может не случится. Оказывается, за эти годы я успела очень привязаться к детям.
Еще раз поцеловав мелкого в лоб, я дала себе мысленное обещание позаботиться хотя бы о малышах и решительно пошла подальше от теперь уже чужого мне дома.
Глава 11
О романтических прогулках
Меня хватило на несколько кварталов. Меня, самообладания… чего еще?
Я ровно шла перескакивая с камня на камень по влажной мостовой, с абсолютно спокойным выражением лица и металлическим привкусом крови во рту.
Мимо меня проезжали экипажи, в сторонке ругались две торговки, навстречу спешил юноша с цветами, а я шла… и внутренне рассыпалась на части.
Было ощущение, что у меня из под ног выбили всю почву и сейчас я балансирую на одном чудом уцелевшем камешке опоры и только это не дает мне скатиться в безобразную истерику.
