На лице Сибэля и морде нави появились почти идентичные оскалы, от которых смазанный силуэт призрака пошел рябью испуга.
Но все оказалось не так просто, как можно было подумать сначала! Дух уплотнился, сейчас более напоминая толстого туманного червя с многочисленными тентаклями. Сначала он стегнул ими навь и умертвие, но это лишь откинуло их на полдесятка шагов, не более... Тогда призрачные отростки отсоединились и самостоятельно накинулись на безопасников. И оказались неожиданно сильными! Настолько, чтобы выгадать для призрака-хозяина целых три секунды свободы. И тот юркнул к потолку, с противным смешком растворяясь в каменной кладке.
Сибэль и Стервь переглянулись, почти в унисон взрыкнули и метнулись на выход. Тенями пронеслись по коридору, миновали лестницу ненормально огромными прыжками... И уже наверху столкнулись с Алинро Нар-Харзом, который со зверским выражением лица и обнаженным, свекающим ядовито-зеленым светом клинком в руках бежал куда-то в правый коридор.
— Он там?!
— Какая-то непонятная х... определенно там есть! — на высоком эльфийско-матерном диалекте высказался белохвостый, который в данный момент умудрялся бежать даже быстрее умертвия. Лишь навь опередила их на десяток метров и, сделав несколько прыжков, поочередно отталкиваясь лапами от стен и даже потолка, пропела:
— А я — первая, я — первая!
— Лови его, первая! — почти в унисон рявкнули мужики.
— Виновата, увлеклась! — повинилась тварька и ... остановилась.
— Что?!
— Там разветвление на два коридора! — Кивнула вперед эта с-с-собака серая.
— Вы с Нар-Харзом — направо, а я налево! — снова привычно сориентировался дохлый и активный. А так как слова с делом у Сибэля, как правило, не расходились, он тут же скрылся в выбранном направлении.
— Как всегда налево... Ну, кто бы сомневался?! — проворчала навь.
— А что такого? Обычное направление! — искренне удивился кицунэ, перехватывая поудобнее кинжал и прикрывая глаза, начавшие светиться тем же чуждым зеленым огнем.
— Верю! — чистосердечно заверила его Таль, постепенно ускоряя шаг.
...Лис почти стелился по коридору, поводя ушами, хвостом, напряженно принюхиваясь и припадая к стенам. В этот миг звериная натура лиса была очевидна, как никогда раньше!.. И ему очень хотелось пойти на поводу у природы, которая нашептывала, что добычу лучше преследовать на четырех лапах, а не на двух.
Они скользили по коридору практически неслышно, такие чуждые друг другу, но в чем-то поразительно схожие. Опасные... Очень опасные! Северные демоны недаром были самой большой угрозой для нежити любого вида. Как призрачного, так и не очень.
Навь же, припомнив слухи о том, чем именно занимаются братья Нар-Харз в Тайной Канцелярии, почувствовала, как по серой шкурке прокатилась волна зябких мурашек. А смотреть на полулегендарное оружие в его руках так и вовсе не хотелось!
Когда лис начал замедлять шаг, красноглазая последовала его примеру, хотя сама ничего необычного не ощущала. Кицунэ склонил голову на бок, напряженно принюхиваясь и так плотно прижав уши к голове, что их стало почти не видно. А после лишь взмахнул рукой, срывая покров невидимости с того самого призрачного червя.
— Попался!
За возгласом мгновенно последовали кровожадный оскал лиса и несколько странных пасов, от которых стены коридора покрылись едва заметно флуоресцирующей, пленкой.
Червяк привычно кинул в сторону ловцов несколько змей-тентаклей, с которыми Нар-Харз расправился играючи. Тогда, видя, что дело принимает совсем уж нехороший оборот, замаскировавшийся призрак решил смыться добрым проверенным способом... Но попытка «утечь» в буквальном смысле сквозь камень с треском провалилась! Дух врезался во вспыхнувшую изумрудным огнем кладку и отскочил от нее, как ошпаренный. А в руках у лиса появились прозрачные, но, как оказалось, очень даже действенные для призраков путы. Зеленые ленты кобрами накинулись на «червяка», и сквозь туман личины медленно, но верно проступил облик Конфискация Золоткова.
— Ого! – удивился лис. – Не ожидал!
Послышался звук шагов, и появился встрепанный Сибэль, который с таким умилением уставился на пойманного духа, что бедное проштрафившееся привидение даже стало жалко.
— Это произвол! Это насилие над почившей, но от этого не менее уважаемой личностью! – гневно начал Конфискаций, истерически дергаясь в своих путах. – Я прошу, нет я требую, чтобы меня немедленно освободили и принесли извинения! А также выплатили компенсацию!
Упырь в ответ лаконично, но емко, высоким эльфийским слогом разъяснил духу, что личность он, ни демона, не уважаемая. Также предупреждающе уточнил, в какое именно место ему Сибэль в самое ближайшее время самолично засунет извинения в обнимку с компенсацией. Почему-то все ему поверили... Раз сказал, значит засунет! Невзирая на то, что Конфискаций давно мертв. Придумает, как — и засунет. Сибэль сказал – Сибэль сделал!
— Я все скажу!.. — пискнул сдавшийся дух, с ужасом глядя на злобно ощерившегося СБ-шника.
— Пой цветик, не стыдись... — ласково поощрила эту капитуляцию навь, улыбаясь во все клыки. То есть очаровательно и до полной потери сознания!
...Спустя несколько минут, когда появился последний участник облавы в лице главпризрака Ильсора, дух «запел». Его внимательно выслушали, и ... отправили со стражами в темницу до принятия решения по существу. А потом Алинро, на сей раз на грубом и приземленном языке гоблинов, выразил свое отношение к ситуации.
Духа-то поймали... Да не того!
Конфискаций просто годами собирал крупицы жизненной силы и складывал их в заныканный в укромном месте артефакт. А нынче ночью с учетом общего нарастания напряженности обстановки попытался перепрятать свою «кубышку»... За этим-то интимным занятием его и застукали упырь и навь. Так что силен он был только за счет припрятанных в артефакте запасов, не более того.
Разумеется, с Золотковым еще будут беседовать, и не раз — надо же выяснить, не видел ли он кого-то подозрительного поблизости от своей ухоронки, но... Они опять промахнулись!
Алинро Нар-Харз, Мертвый Король и Глава Ассамблеи. Опытные, битые волки — промахнулись... Настоящий убийца все еще бродит на расстоянии вытянутой руки, и никто не в силах помешать ему выбирать новую жертву.
Серенада с последствиями
— Ах ты, бедная моя трубадурочка!
Посмотри, как исхудала фигурочка...
Может, лучше обратимся к врачу?
— Ничего я не хочу!
Юрий Энтин (М/ф "Бременские музыканты")
Ночь прошла замечательно. Никто не нападал, не беспокоил и не пытался разбудить. Мне даже снилось что-то приятное... К сожалению, утро началось с таких сюрпризов, что лучше бы оно и вовсе не наступало!
...Проснулись мы от громкого гитарного проигрыша где-то под окном.
— Ля-ля-ля, ля-бемоль! Ми-ми-ми, ми-минор!.. До-до-до-фа-фа-фа, ре-диез... – под бьющее по ушам бренчание проорали с улицы, а потом деловито у кого-то поинтересовались: — Меня на самом деле хорошо было слышно?
Солисту что-то невнятно ответили.
Я со стоном накрыла голову подушкой, так как спать хотелось зверски, а вставать не желалось, ну, вот ни капельки!.. С соседней постели раздались столь же невнятные звуки, приукрашенные угрозами скинуть любимую герань на голову этим … петухам. А что, разве нет?! Побудку устроили, поют вон, кукарекают…
В наше окно что-то глухо стукнуло. Рама не выдержала напора, и плохо прикрытые ставни распахнулись, впуская "презент" в комнату. Тут уж мы проснулись окончательно! Я, завернувшись в одеяло, уселась посреди кровати и осоловевшим взглядом уставилась на небольшой, но изрядно помятый букет из цветов всевозможных сортов и оттенков. Судя по всему, неведомые гады обнесли близлежащие клумбы! Вон, даже кое-где из ароматного веника торчали корешки загубленных растений и осыпались черноземом на место приземления...
Мы с Айли обменялись ошарашенными взглядами, а с улицы донеслась очередная порция дребезжания измученной гитары и крайне немузыкальные завывания:
— Нэ-э-эви-и-и! О, Нэ-э-эви-и-или-и-ика-а-а! Мое сердце навылет проби-и-ито! Отвори же свое, а то оно пока закры-ы-ыто-о-о!
Челюсть моя отвисла, и, не прощаясь, свалила по протоптанной дорожке в Темное и Страшное Подземелье.
— Че-е-е?! – первой высказалась Айлири, и мы, не сговариваясь, рванули к окну, чтобы обозреть воистину эпическую "картину маслом".
На площадке под нашим окном обреталась группа пакостников. В центре — Грэгори с гитарой в руках и очередным замусоленным букетом в зубах, а его «группа поддержки и сопровождения» усердно мимикрировала по кустам, стараясь слиться с окружающей обстановкой. Они тщательно делали вид, что явились вовсе не вместе с лучшим студентом курса, на которого нашло внезапное умственное помрачение... Непосредственно рядом с Грэгом сидела лишь возбужденно поблескивающая красными глазами навь, которая предвкушающее облизывалась.
— Ну, и что ты тут вытворяешь?! – заорала я, высовываясь из окна, совершенно не задумавшись о том, что на мне лишь тонкая сорочка с узкими бретельками и глубоким декольте. Остатки былой роскоши, так сказать... Если красивые и дорогие платья пришлось оставить дома, то белье менять на более дешевый и скромный аналог я попросту не захотела. Простецкое исподнее, не только колючее и неудобное, но еще и некрасивое!
— Нэви... – Расплылся в улыбке еще недавно совершенно нормальный и адекватный парень, прочно застряв маслянистым взглядом как раз в районе груди. – Звезда моя прекрасная, приди в объятья страстные! И полетим мы навстречу счастью и светлому будущему!
Команда пакостника таращилась на него круглыми, совершенно офанаревшими от изумления глазами и, судя по физиономиям, всерьез сожалела о том, что не может мгновенно испариться или, на худой конец, закопаться куда-нибудь в более безопасное и уютное местечко.
— Ты что это тут устроил? – снова поинтересовалась я у Грэга, затравленно оглядываясь и отмечая, как одно за другим распахиваются соседние окна общаги. У спектакля становилось все больше зрителей…
— Эт че за концерт с утра пораньше?! – раздался грубый, прокуренный троллий бас. – Грэгори, ты вот, совсем ох... Охренел?!
— Уйди в туман и не мешай мне создавать романтическую атмосферу! – подписал себе смертный приговор таким пожеланием этот ненормальный.
Навь вскочила и навернула вокруг трубадура пару кругов, предвкушающее поглядывая то на него, то на общагу. А потом мурлыкнула:
— Ну, пой, светик мой, пой!
— Тебе реально нравится?! – удивился кто-то из кустов.
— А то! – умильно глядя на Грэга, подтвердила навь и, плюхнувшись на бок, мечтательно протянула: — Сейчас все ка-а-ак выбегут, ка-а-ак побьют! Кровь, переломы, униженное достоинство... Я буду в раю!
От избытка чувств нежить опять вскочила и даже попрыгала на месте, а после умоляюще сложила передние лапы и выжидательно уставилась на Грэга:
— Ну, не стыдись, солнышко! Жги!!!
— Катись отсюда! – эмоционально пожелала я приятелю, теперь уже всерьез перепугавшись за целостность его шкуры.
На лице парня поселилось не на шутку испугавшее меня одухотворенное выражение, и он вновь ударил по струнам:
— Катись, катись колечко к любимой на крылечко! – проникновенно и страстно глядя на меня, голосил прихлопнутый любовью рыцарь.
— Ну, ты и попала... — прокомментировала увиденное Айлири.
— Это он попал! — прошептала я, услышав, как хлопнула соседская дверь, а следом по коридору прогромыхала тяжелая поступь разъяренного тролля.
— М-да... Навь была права.
Навь тем временем едва ли не об ноги парня терлась, выгибаясь огромной, лысой и чрезвычайно уродливой кошкой. Несмотря на то, что по всем параметрам она была собакой, сейчас создавалось именно такое впечатление...
— Сокр-р-ровище мое!
— Ты тоже ничего... — уже относительно нормальным тоном сообщил Грэгори и, протянув руку, почесал нежить за ухом, от чего она, кажется, даже впала в прострацию, а после плюхнулась на хвостатую попу и застыла с блаженной миной, изредка подергивая задней лапой.
— Беги, что ли? — вздохнула красноглазая, окончательно растекаясь под нечаянной лаской. – А то сейчас, и правда, из окон повыпрыгивают, и мало тебе не покажется.
— Эм-м… О чем ты?
Грэг поправил на плечах какую-то странную тряпку, в которой я, с изрядным опозданием, но узнала свою шаль. Парень уткнулся в нее носом, блаженно вдохнул запах, и на его лице опять появилась улыбка классического идиота.
Я высунулась из окна еще раз, практически по пояс, потому как прикидывала расстояние от окна до земли, а потом порывисто обернулась к Айли:
— Простыни с кроватей сдергивай и связывай!
— Что ты задумала?!
— Спасать Грэга! Иначе его тролль сначала по уши в землю вобьет, а потом разбираться станет... Давай, скорее!
Пока под окном продолжались песнопения, мы с дриадой сноровисто связывали ткань, а когда закончили, я выкинула спасительный "канат" в окно и рявкнула:
— Лезь к нам, идиот!
— Что? – Парень в недоумении уставился на меня.
— Тьфу на тебя! – окончательно разозлилась я, одновременно копаясь в корзиночке, которую Грэгори вчера оставил у нас. Потом закатила глаза, опершись о подоконник, призывно махнула рукой и томно протянула:
— Приди, любимый, в мои объятья!
— А-а-а! – мигом сообразил этот любовью пришибленный и, зашвырнув гитару в сторону кустов, галопом поскакал к болтающимся у самой стены простынкам. В кустах взвыли, так как музыкальный инструмент из струнного превратился в ударный, и приземлился, по всей вероятности, снайперски точно, на какого-нибудь "везунчика" из грэгова эскорта.
Тем временем, двери общаги с грохотом распахнулись, и в рассветном сумраке мы ясно увидели совсем не романтично настроенную троллью морду. Он выразительно хрустнул костяшками пальцев и со смаком протянул:
— Ну, и где тут у нас … жаждущий взаимности?
— Лезь скорее! – громким шепотом прошипела я, а после, опомнившись, поправила локон и промурлыкала: — Давай быстрей, о мой герой… Я не буду ждать тебя вечно!
— Прелесть моя! – выдохнул пакостник, птицей взлетев к нам на подоконник, и с ходу попытался заключить меня в страстные объятья. – Я уже иду, лапуля! Сейчас я буду у твоих ног!
— Ну, не так резво... — сдавленно прошипела я, закатывая глаза. А потом краем глаза заметила мрачную Айлири. Она ткнула пальцем в сторону окна, рекомендуя выглянуть.
Я попыталась дотянуться до подоконника, но не смогла из-за крепких объятий дорвавшегося до предмета своей страсти Грэгори.
— Куда же ты, моя мечта?! – осведомился парень, жарко дыша мне на ухо.
— Любоваться рассветом! – злобно рыкнула я, но тут же улыбнулась и проворковала: – Хочу вместе с тобой встретить солнце!
Попутно я попыталась отцепить руки предприимчивого "возлюбленного" от своего многострадального тела. Руки эти почему-то обладали повышенной липучестью — если в одном месте отлипали, то почти сразу же прилипали в другом! А самое странное было в том, что сейчас я ничего не боялась... Почему — не знаю. Может, я не боялась самого Грэга? Или дело было в присутствующей здесь же дриаде, которая весьма многозначительно взвешивала в руках свою любимую вазу? А возможно, причина куда более банальна, и мое спокойствие объясняется выпитым вчера зельем. Затормаживает же… Да и пакостник, при всей неоднозначности его личности, в самом деле не пугал меня так, как Алинро Нар-Харз.
Но все оказалось не так просто, как можно было подумать сначала! Дух уплотнился, сейчас более напоминая толстого туманного червя с многочисленными тентаклями. Сначала он стегнул ими навь и умертвие, но это лишь откинуло их на полдесятка шагов, не более... Тогда призрачные отростки отсоединились и самостоятельно накинулись на безопасников. И оказались неожиданно сильными! Настолько, чтобы выгадать для призрака-хозяина целых три секунды свободы. И тот юркнул к потолку, с противным смешком растворяясь в каменной кладке.
Сибэль и Стервь переглянулись, почти в унисон взрыкнули и метнулись на выход. Тенями пронеслись по коридору, миновали лестницу ненормально огромными прыжками... И уже наверху столкнулись с Алинро Нар-Харзом, который со зверским выражением лица и обнаженным, свекающим ядовито-зеленым светом клинком в руках бежал куда-то в правый коридор.
— Он там?!
— Какая-то непонятная х... определенно там есть! — на высоком эльфийско-матерном диалекте высказался белохвостый, который в данный момент умудрялся бежать даже быстрее умертвия. Лишь навь опередила их на десяток метров и, сделав несколько прыжков, поочередно отталкиваясь лапами от стен и даже потолка, пропела:
— А я — первая, я — первая!
— Лови его, первая! — почти в унисон рявкнули мужики.
— Виновата, увлеклась! — повинилась тварька и ... остановилась.
— Что?!
— Там разветвление на два коридора! — Кивнула вперед эта с-с-собака серая.
— Вы с Нар-Харзом — направо, а я налево! — снова привычно сориентировался дохлый и активный. А так как слова с делом у Сибэля, как правило, не расходились, он тут же скрылся в выбранном направлении.
— Как всегда налево... Ну, кто бы сомневался?! — проворчала навь.
— А что такого? Обычное направление! — искренне удивился кицунэ, перехватывая поудобнее кинжал и прикрывая глаза, начавшие светиться тем же чуждым зеленым огнем.
— Верю! — чистосердечно заверила его Таль, постепенно ускоряя шаг.
...Лис почти стелился по коридору, поводя ушами, хвостом, напряженно принюхиваясь и припадая к стенам. В этот миг звериная натура лиса была очевидна, как никогда раньше!.. И ему очень хотелось пойти на поводу у природы, которая нашептывала, что добычу лучше преследовать на четырех лапах, а не на двух.
Они скользили по коридору практически неслышно, такие чуждые друг другу, но в чем-то поразительно схожие. Опасные... Очень опасные! Северные демоны недаром были самой большой угрозой для нежити любого вида. Как призрачного, так и не очень.
Навь же, припомнив слухи о том, чем именно занимаются братья Нар-Харз в Тайной Канцелярии, почувствовала, как по серой шкурке прокатилась волна зябких мурашек. А смотреть на полулегендарное оружие в его руках так и вовсе не хотелось!
Когда лис начал замедлять шаг, красноглазая последовала его примеру, хотя сама ничего необычного не ощущала. Кицунэ склонил голову на бок, напряженно принюхиваясь и так плотно прижав уши к голове, что их стало почти не видно. А после лишь взмахнул рукой, срывая покров невидимости с того самого призрачного червя.
— Попался!
За возгласом мгновенно последовали кровожадный оскал лиса и несколько странных пасов, от которых стены коридора покрылись едва заметно флуоресцирующей, пленкой.
Червяк привычно кинул в сторону ловцов несколько змей-тентаклей, с которыми Нар-Харз расправился играючи. Тогда, видя, что дело принимает совсем уж нехороший оборот, замаскировавшийся призрак решил смыться добрым проверенным способом... Но попытка «утечь» в буквальном смысле сквозь камень с треском провалилась! Дух врезался во вспыхнувшую изумрудным огнем кладку и отскочил от нее, как ошпаренный. А в руках у лиса появились прозрачные, но, как оказалось, очень даже действенные для призраков путы. Зеленые ленты кобрами накинулись на «червяка», и сквозь туман личины медленно, но верно проступил облик Конфискация Золоткова.
— Ого! – удивился лис. – Не ожидал!
Послышался звук шагов, и появился встрепанный Сибэль, который с таким умилением уставился на пойманного духа, что бедное проштрафившееся привидение даже стало жалко.
— Это произвол! Это насилие над почившей, но от этого не менее уважаемой личностью! – гневно начал Конфискаций, истерически дергаясь в своих путах. – Я прошу, нет я требую, чтобы меня немедленно освободили и принесли извинения! А также выплатили компенсацию!
Упырь в ответ лаконично, но емко, высоким эльфийским слогом разъяснил духу, что личность он, ни демона, не уважаемая. Также предупреждающе уточнил, в какое именно место ему Сибэль в самое ближайшее время самолично засунет извинения в обнимку с компенсацией. Почему-то все ему поверили... Раз сказал, значит засунет! Невзирая на то, что Конфискаций давно мертв. Придумает, как — и засунет. Сибэль сказал – Сибэль сделал!
— Я все скажу!.. — пискнул сдавшийся дух, с ужасом глядя на злобно ощерившегося СБ-шника.
— Пой цветик, не стыдись... — ласково поощрила эту капитуляцию навь, улыбаясь во все клыки. То есть очаровательно и до полной потери сознания!
...Спустя несколько минут, когда появился последний участник облавы в лице главпризрака Ильсора, дух «запел». Его внимательно выслушали, и ... отправили со стражами в темницу до принятия решения по существу. А потом Алинро, на сей раз на грубом и приземленном языке гоблинов, выразил свое отношение к ситуации.
Духа-то поймали... Да не того!
Конфискаций просто годами собирал крупицы жизненной силы и складывал их в заныканный в укромном месте артефакт. А нынче ночью с учетом общего нарастания напряженности обстановки попытался перепрятать свою «кубышку»... За этим-то интимным занятием его и застукали упырь и навь. Так что силен он был только за счет припрятанных в артефакте запасов, не более того.
Разумеется, с Золотковым еще будут беседовать, и не раз — надо же выяснить, не видел ли он кого-то подозрительного поблизости от своей ухоронки, но... Они опять промахнулись!
Алинро Нар-Харз, Мертвый Король и Глава Ассамблеи. Опытные, битые волки — промахнулись... Настоящий убийца все еще бродит на расстоянии вытянутой руки, и никто не в силах помешать ему выбирать новую жертву.
Глава 17
Серенада с последствиями
— Ах ты, бедная моя трубадурочка!
Посмотри, как исхудала фигурочка...
Может, лучше обратимся к врачу?
— Ничего я не хочу!
Юрий Энтин (М/ф "Бременские музыканты")
Ночь прошла замечательно. Никто не нападал, не беспокоил и не пытался разбудить. Мне даже снилось что-то приятное... К сожалению, утро началось с таких сюрпризов, что лучше бы оно и вовсе не наступало!
...Проснулись мы от громкого гитарного проигрыша где-то под окном.
— Ля-ля-ля, ля-бемоль! Ми-ми-ми, ми-минор!.. До-до-до-фа-фа-фа, ре-диез... – под бьющее по ушам бренчание проорали с улицы, а потом деловито у кого-то поинтересовались: — Меня на самом деле хорошо было слышно?
Солисту что-то невнятно ответили.
Я со стоном накрыла голову подушкой, так как спать хотелось зверски, а вставать не желалось, ну, вот ни капельки!.. С соседней постели раздались столь же невнятные звуки, приукрашенные угрозами скинуть любимую герань на голову этим … петухам. А что, разве нет?! Побудку устроили, поют вон, кукарекают…
В наше окно что-то глухо стукнуло. Рама не выдержала напора, и плохо прикрытые ставни распахнулись, впуская "презент" в комнату. Тут уж мы проснулись окончательно! Я, завернувшись в одеяло, уселась посреди кровати и осоловевшим взглядом уставилась на небольшой, но изрядно помятый букет из цветов всевозможных сортов и оттенков. Судя по всему, неведомые гады обнесли близлежащие клумбы! Вон, даже кое-где из ароматного веника торчали корешки загубленных растений и осыпались черноземом на место приземления...
Мы с Айли обменялись ошарашенными взглядами, а с улицы донеслась очередная порция дребезжания измученной гитары и крайне немузыкальные завывания:
— Нэ-э-эви-и-и! О, Нэ-э-эви-и-или-и-ика-а-а! Мое сердце навылет проби-и-ито! Отвори же свое, а то оно пока закры-ы-ыто-о-о!
Челюсть моя отвисла, и, не прощаясь, свалила по протоптанной дорожке в Темное и Страшное Подземелье.
— Че-е-е?! – первой высказалась Айлири, и мы, не сговариваясь, рванули к окну, чтобы обозреть воистину эпическую "картину маслом".
На площадке под нашим окном обреталась группа пакостников. В центре — Грэгори с гитарой в руках и очередным замусоленным букетом в зубах, а его «группа поддержки и сопровождения» усердно мимикрировала по кустам, стараясь слиться с окружающей обстановкой. Они тщательно делали вид, что явились вовсе не вместе с лучшим студентом курса, на которого нашло внезапное умственное помрачение... Непосредственно рядом с Грэгом сидела лишь возбужденно поблескивающая красными глазами навь, которая предвкушающее облизывалась.
— Ну, и что ты тут вытворяешь?! – заорала я, высовываясь из окна, совершенно не задумавшись о том, что на мне лишь тонкая сорочка с узкими бретельками и глубоким декольте. Остатки былой роскоши, так сказать... Если красивые и дорогие платья пришлось оставить дома, то белье менять на более дешевый и скромный аналог я попросту не захотела. Простецкое исподнее, не только колючее и неудобное, но еще и некрасивое!
— Нэви... – Расплылся в улыбке еще недавно совершенно нормальный и адекватный парень, прочно застряв маслянистым взглядом как раз в районе груди. – Звезда моя прекрасная, приди в объятья страстные! И полетим мы навстречу счастью и светлому будущему!
Команда пакостника таращилась на него круглыми, совершенно офанаревшими от изумления глазами и, судя по физиономиям, всерьез сожалела о том, что не может мгновенно испариться или, на худой конец, закопаться куда-нибудь в более безопасное и уютное местечко.
— Ты что это тут устроил? – снова поинтересовалась я у Грэга, затравленно оглядываясь и отмечая, как одно за другим распахиваются соседние окна общаги. У спектакля становилось все больше зрителей…
— Эт че за концерт с утра пораньше?! – раздался грубый, прокуренный троллий бас. – Грэгори, ты вот, совсем ох... Охренел?!
— Уйди в туман и не мешай мне создавать романтическую атмосферу! – подписал себе смертный приговор таким пожеланием этот ненормальный.
Навь вскочила и навернула вокруг трубадура пару кругов, предвкушающее поглядывая то на него, то на общагу. А потом мурлыкнула:
— Ну, пой, светик мой, пой!
— Тебе реально нравится?! – удивился кто-то из кустов.
— А то! – умильно глядя на Грэга, подтвердила навь и, плюхнувшись на бок, мечтательно протянула: — Сейчас все ка-а-ак выбегут, ка-а-ак побьют! Кровь, переломы, униженное достоинство... Я буду в раю!
От избытка чувств нежить опять вскочила и даже попрыгала на месте, а после умоляюще сложила передние лапы и выжидательно уставилась на Грэга:
— Ну, не стыдись, солнышко! Жги!!!
— Катись отсюда! – эмоционально пожелала я приятелю, теперь уже всерьез перепугавшись за целостность его шкуры.
На лице парня поселилось не на шутку испугавшее меня одухотворенное выражение, и он вновь ударил по струнам:
— Катись, катись колечко к любимой на крылечко! – проникновенно и страстно глядя на меня, голосил прихлопнутый любовью рыцарь.
— Ну, ты и попала... — прокомментировала увиденное Айлири.
— Это он попал! — прошептала я, услышав, как хлопнула соседская дверь, а следом по коридору прогромыхала тяжелая поступь разъяренного тролля.
— М-да... Навь была права.
Навь тем временем едва ли не об ноги парня терлась, выгибаясь огромной, лысой и чрезвычайно уродливой кошкой. Несмотря на то, что по всем параметрам она была собакой, сейчас создавалось именно такое впечатление...
— Сокр-р-ровище мое!
— Ты тоже ничего... — уже относительно нормальным тоном сообщил Грэгори и, протянув руку, почесал нежить за ухом, от чего она, кажется, даже впала в прострацию, а после плюхнулась на хвостатую попу и застыла с блаженной миной, изредка подергивая задней лапой.
— Беги, что ли? — вздохнула красноглазая, окончательно растекаясь под нечаянной лаской. – А то сейчас, и правда, из окон повыпрыгивают, и мало тебе не покажется.
— Эм-м… О чем ты?
Грэг поправил на плечах какую-то странную тряпку, в которой я, с изрядным опозданием, но узнала свою шаль. Парень уткнулся в нее носом, блаженно вдохнул запах, и на его лице опять появилась улыбка классического идиота.
Я высунулась из окна еще раз, практически по пояс, потому как прикидывала расстояние от окна до земли, а потом порывисто обернулась к Айли:
— Простыни с кроватей сдергивай и связывай!
— Что ты задумала?!
— Спасать Грэга! Иначе его тролль сначала по уши в землю вобьет, а потом разбираться станет... Давай, скорее!
Пока под окном продолжались песнопения, мы с дриадой сноровисто связывали ткань, а когда закончили, я выкинула спасительный "канат" в окно и рявкнула:
— Лезь к нам, идиот!
— Что? – Парень в недоумении уставился на меня.
— Тьфу на тебя! – окончательно разозлилась я, одновременно копаясь в корзиночке, которую Грэгори вчера оставил у нас. Потом закатила глаза, опершись о подоконник, призывно махнула рукой и томно протянула:
— Приди, любимый, в мои объятья!
— А-а-а! – мигом сообразил этот любовью пришибленный и, зашвырнув гитару в сторону кустов, галопом поскакал к болтающимся у самой стены простынкам. В кустах взвыли, так как музыкальный инструмент из струнного превратился в ударный, и приземлился, по всей вероятности, снайперски точно, на какого-нибудь "везунчика" из грэгова эскорта.
Тем временем, двери общаги с грохотом распахнулись, и в рассветном сумраке мы ясно увидели совсем не романтично настроенную троллью морду. Он выразительно хрустнул костяшками пальцев и со смаком протянул:
— Ну, и где тут у нас … жаждущий взаимности?
— Лезь скорее! – громким шепотом прошипела я, а после, опомнившись, поправила локон и промурлыкала: — Давай быстрей, о мой герой… Я не буду ждать тебя вечно!
— Прелесть моя! – выдохнул пакостник, птицей взлетев к нам на подоконник, и с ходу попытался заключить меня в страстные объятья. – Я уже иду, лапуля! Сейчас я буду у твоих ног!
— Ну, не так резво... — сдавленно прошипела я, закатывая глаза. А потом краем глаза заметила мрачную Айлири. Она ткнула пальцем в сторону окна, рекомендуя выглянуть.
Я попыталась дотянуться до подоконника, но не смогла из-за крепких объятий дорвавшегося до предмета своей страсти Грэгори.
— Куда же ты, моя мечта?! – осведомился парень, жарко дыша мне на ухо.
— Любоваться рассветом! – злобно рыкнула я, но тут же улыбнулась и проворковала: – Хочу вместе с тобой встретить солнце!
Попутно я попыталась отцепить руки предприимчивого "возлюбленного" от своего многострадального тела. Руки эти почему-то обладали повышенной липучестью — если в одном месте отлипали, то почти сразу же прилипали в другом! А самое странное было в том, что сейчас я ничего не боялась... Почему — не знаю. Может, я не боялась самого Грэга? Или дело было в присутствующей здесь же дриаде, которая весьма многозначительно взвешивала в руках свою любимую вазу? А возможно, причина куда более банальна, и мое спокойствие объясняется выпитым вчера зельем. Затормаживает же… Да и пакостник, при всей неоднозначности его личности, в самом деле не пугал меня так, как Алинро Нар-Харз.
