И тут она сказала то, чего я до сих пор не могу постичь: «А пофиг! Просто не попадайте больше в подобные передряги и позаботьтесь о семье возницы, чтобы не получилось, что я зря вытащила вас». И теперь, я хочу во чтобы то ни стало найти эту девчонку! И не успокоюсь, пока не заполучу ее! Знаю лишь, что живет она в окрестностях Поместья. Больше ни о чем думать не могу.
- Вам не стоит ее искать, - неприязненно проговорил Глава, словно эмоциональный рассказ гостя утомил его.
- Но от чего же?! - пылко воскликнул мужчина.
- От того, чтобы после вы не испытали разочарования, - с холодным спокойствием ответил Глава. - Эта женщина уже принадлежит другому.
- Небо! Как же я не подумал об этом. Разве может такая девушка оставаться одна.
- После пережитых треволнений, вам необходимо успокоиться и отдохнуть, - поднялся Глава. - Вы выговорились и, наконец, сможете уснуть.
Хао проводил уставшего, но все еще возбужденного гостя в отведенные ему покои.
Под утро сон особенно крепок, а перед рассветом снятся чудные необычные сны. Вот и Ли Мин пригревшейся под медвежьей полостью, снилось, что дверь пещеры открылась и с утренним туманом вошел Глава. Он подошел и встал над ней в своих светлых одеждах, как будто те были сотканы из тумана. Сел на кан рядом, погладил ее по волосам, прошептав: «Не пугай меня так больше». Посидев немного и глядя на нее, встал и с туманом покинул пещеру.
На следующее утро Глава Северного Ветра чествовал в своем Поместье долгожданного гостя с ленивыми движениями, пресыщенным выражением и искушенным взглядом. Учтиво и сдержанно без излишней угодливости Глава Северного Ветра доброжелательно приветил его. В честь гостя в павильоне Торжеств был устроен роскошный пир с редкими яствами и лакомствами. Гость вежливо, но равнодушно без всякой заинтересованности смотрел вокруг, его речи были вежливы и добродушны, только было заметно, что все его помыслы заняты другим. Со вздохом посмотрел он на пиршественные столики, сказав, что прибыл сюда единственно потому, что хотел предаться приятной беседе с Главой.
Видимо здешние разносолы как и скромная обстановка не впечатлила его, но это не означало, что он не был благодарен за гостеприимство. Когда Глава с гостями, Хранителями, невестой и ее родственниками устроились за пиршественными столиками, внимание гостя вдруг захватили девушки-служанки, которых он разглядывал исподтишка. К Главе подошел слуга и что-то шепотом доложил. Глава повернулся к гостю.
- Танцовщица нашего клана пришла вас развлечь. Будьте великодушны к ее безыскусному исполнению. Я сам узнал об этом только что. Видимо мои слуги специально пригласили ее из Сяофена. Увы, я не помню, чтобы они старались так ради меня.
Гость рассмеялся и сказал, что ему уже любопытно, приготовившись терпеливо вынести нечто провинциально не умелое, конечно же, умолчав, что танцами его развлекали чуть ли не каждый день. Он был хорошо воспитан, чтобы простить неуклюжесть и посредственность здешней танцовщицы, лишь бы не обидеть хозяина. Налил себе вина из фаянсового кувшина, что бы выдержать скучное зрелище как ожидалось, здешнее вино оказалось кислым. Но это ничего, он готов вытерпеть все, лишь бы увидеть ту, что так поразила его вчера, вытащив из бездны, буквально отвоевав у смерти. И дело не в том, что она спасла его, а в том, что он не стал для нее трехпалой Чань Чу, которой ей посчастливилось вытянуть, а одним из многих, которым бы на так же помогла.
*Трёхлапая жаба - символ богатства, жаба с тремя лапами. Некогда была существом злобным и мстительным настолько, что люди обратились к Будде. В процессе обуздания жаба утратила одну из своих лап. В качестве расплаты за свои грехи выплёвывает золотые монеты. Поэтому изображается сидящей на стопке золотых монет и держащей одну во рту, часто с красными глазами и ноздрями.
Он раздумывал над тем, как выкупит ее у семьи и уговорит мужа, расстаться с ней, улестив переездом в столицу на полное его иждивение. Он готов был пообещать все, чтобы они ни попросили и, конечно же, пристроит всю ее родню, да хоть всю деревню, попроси она. Только тот единственный усталый и короткий разговор с ней, подсказывал, что это будет не просто.
Между тем в зал вошла танцовщица, одетая на манер женщин Западных пустынь. Обычно, такие исполняли редкий в Лияне, танец живота и подобных искусниц было одна две на всю столицу. Держа в руке чарку из оникса, гость смотрел на приближающуюся к его столу молодую женщину со все возрастающим интересом. Ее лицо до глаз было закрыто короткой воздушной вуалью.
Шаровары из голубого шелка, как и очень короткая кофта, открывали гладкий плоский живот, который, как и оголенные руки покрывали длинные нити из бусин и бисера. Запястья и щиколотки украшали браслеты из мелких бубенцов, издававших рассыпчатый мелодичный перезвон.
За ней шел барабанщик — молодой человек с серьезным лицом и невысокая, хрупкая девушка-флейтистка. Поставив барабан на пол, он уселся перед ним в стороне, прежде поклонившись Главе и гостам. Девушка-флейтистка смущаясь, устроилась рядышком. Подойдя к столу гостя и хозяина, танцовщица, прижав ладони к животу, поклонилась. Послушался тихий барабанный перестук, призывающий к началу действа, все ускоряющий ритм, становясь все громче.
Без плавных и мягких переходов, обычно начинающие танец, танцовщица вдруг, подняв руки, закружилась на месте, обдав гостя и хозяина благоуханной волной тонкого аромата, делая его почти физически видимым из-за взметнувшихся бисерных нитей, что создавали впечатление блестящих благоуханных струй. Блестящие нити разлетались, открывая плоский совершенный живот и гладкие руки.
Барабанный ритм начал затихать, замедляя темп танца, пока танцовщица не остановилась, а перезвон бубенчиков на ее запястьях и щиколотках стих. И когда барабан умолк, в полной тишине мелко и дробно зазвучали бубенцы, от ритмично вздрагивающих бедер, живота и плавных движений рук. При всех ее манящих, призывающее соблазнительных движениях, глаза девушки были скромно опущены.
Но только подумалось, что танцовщица замедляя танец, вот-вот остановится опять, как барабан неожиданно забил в бешенном ритме и девушку словно снесло ураганом от столов гостя и Главы на середину зала. И когда она, вытянув руки к гостю, семеня и бренча бубенцами, уносилась от него спиной вперед, не спуская больших темных глаз с его лица, вдруг застыла на месте. Барабан успокоился, как будто приглаженный нежными звуками флейты. Миг тишины. Стукнул барабан — дернулось бедро, и мелко задрожали бубенцы. Вновь бухнул барабан — вздрогнуло другое бедро, как бы отдельно от тела, потому что плечи и руки танцовщицы оставались неподвижны. Прервав буханье барабана, флейта изгнала его резкие звуки и теперь ее нежную мелодию повторяли плавные и округлые движения рук, изгибы талии и бедер... И тут нетерпеливо забил упрямый барабан под чей ритм ходуном заходили живот и бедра исполнительницы.
Зал Торжеств не дышал. У гостя, что зачарованно смотрел на танец, из рук выпала чарка, стукнувшись о стол и расплескав содержимое. Глава смотрел с неподвижным лицом, ничего не выражающим лицом.
Даже исполнение восточных танцовщиц, которые видел гость, не были столько темпераментны, порывистыми, со столь отточенными движениями, эмоционально стремительными и откровенно возбуждающими. Танец напрочь сносил голову, проносясь ураганной мощью чувственного впечатления.
Привыкшие к плавным, изящным, даже деликатным танцам, зрители невольно поддались учащающемуся барабанному ритму. Кто-то, не удержавшись хлопал, кто-то постукивал ногой в такт поднимающий дух, барабанной музыке. Но вот он резко смолк и в звенящей тишине, танцовщица поклонилась. Гость в неистовстве вскочил на ноги.
- Это же... это же... Пофиг! - взволнованно воскликнул он. - Я бы узнал тебя в любом убранстве.
Он поторопился выйти из-за столика, чуть не опрокинув его, спеша к ней.
- Я впечатлен... впечатлен, - бормотал он взволнованно. - Это самый чудесный танец, что я когда-либо видел. Клан Северного Ветра поистине может удивить.
Под общие восторги и хлопки, Глава до того, не спускавший с танцовщицы глаз, следуя взглядом за каждым ее движением, что не укрылось от внимания тех на пиру, что в свою очередь не сводил с него глаз, закашлялся. Его невеста тревожно подалась к нему.
- Уедем со мной, - подошел знатный гость к танцовщице на глазах у всех почти вплотную. - Разве ты не хочешь выбраться из этой дремучей глуши? Ты увидишь роскошь и блеск столицы. Ты станешь единственной для меня, - с тихой страстью, чтобы слышала лишь она, говорил он, заставляя присутствующих мучиться любопытством. О чем они негромко беседуют, стоя посреди залы?
- Не находите, что это грубо и вызывающе? - шепнула Главе его невеста. - О чем идет разговор у этих двоих?
Молча поднявшись, Глава подошел к гостю, встав позади него.
- Благодарю, - ответила в это время танцовщица гостю. - Но я не могу уехать.
- Почему? Тебя здесь кто-то держит? Если так, я выкуплю тебя, - тихим шепотом уверял ее гость.
- Не все можно купить, господин.
- Ты так думаешь? А если я предложу то, чего так жаждет ваш клан, в обмен на тебя?
- Вы не можете... - шагнул к ним Глава, но гость, подняв руку, остановил его.
- Вы сами сказали, что все решает она, - напомнил он, не оборачиваясь к нему. - Ну, так как?
В зале повисло молчание, полное томительного ожидания.
- Разве любовь покупается? Разве она не даруется? Вы потому думаете обо мне, что мы ночью пережили опасность и сейчас кладете к моим ногам то, что имеете. Взамен вы требуете моей любви, но я не могу полюбить вас.
- Это не важно. Я подожду, - с готовностью проговорил он. - Ты спасла меня бескорыстно, ты ничего не просила и не просишь. Взамен я, ничего не требуя, отдам клану документ. Мне он не нужен.
Танцовщица поклонилась и вышла. Следом последовали ее барабанщик и флейтистка. Глава закашлялся и вернулся на свое место за пиршественным столом. Гость сел рядом, желая поговорить о танцовщице, но Главу некстати одолел удушающий приступ кашля. К нему тотчас поспешил Хоу, помог подняться. Прижимая платок к губам, дафу жестом попросил прощения у гостя и своей нареченной и вышел из зала Торжеств. Третий мастер проводила его беспокойным взглядом.
Как только Глава покинул зал и отослал от себя Хоу, его глухой кашель чудесным образом пропал и он быстро прошел в Тихие покои, где его ждала танцовщица. Она повернулась к нему от стола, глядя вопросительно и тревожно. Переступив порог, Глава решительно пошел на нее.
- Что? - испугалась Ли Мин, готовая к нагоняю, и отступая, когда он молча оттеснил ее к стене. Он чуть ли не вжал ее в стену, так что ей пришлось упереться руками в его грудь, чтобы хоть немного, отодвинуть от себя.
Глядя в ее лицо опаляющим взглядом, Глава нетерпеливо перехватил ее запястье и, вздернув руки над головой девушки, притиснул ее к стене, прижавшись губами к ее губам. А после накинулся. Она засопротивлялась его безудержным поцелуям, пытаясь остановить, но он был безжалостно и неумолимо настойчив.
- Немедленно... сейчас же... - задыхаясь, бессвязно бормотал Глава.
Она была в его руках, что прижали к горячему напряженному телу. Сердце его бухало, дыхание прерывалось. Безостановочные поцелуи жестким, язык бесновался в ее рту, а руки нетерпеливо срывали, стягивали с нее шаровары, оголяя бедра. Она дернулась, стремясь высвободиться, еще помня, где они, но Глава, просунув колено между ее бедер, сжал ее грудь.
- Обними... - потребовал он, оторвавшись от ее рта.
Его пальцы, только что ласкавшие ее грудь, прошлись прохладой меж ее ног.
- Ты сочишься, - выдохнул он в ее губы и, взяв ее руку, прижал распластанной ладонью к своему паху.
Она легонько погладила его возбудившуюся, вздрагивающую от нетерпения плоть.
- Осторожно... иначе изольюсь, - стонал он, опять прижав ее к стене. – Надо… в тебя.
Она тут же подняла колено, открываясь ему. Сразу же горячее и сильное, неотвратимо вошло в нее. Оба издали стон. Она вцепилась в его напряженные каменные ягодицы. Вот они расслабились и таран внутри, подался из нее. Она протестующее всхлипнула, и он жестко всадил себя в нее... Теперь его было не остановить, он бил и бил в податливую, мягкую мишень, яростно стискивая ее, пока она не вскрикнула от бури наслаждений, когда он буквально насадил ее на себя.
И сам, уткнувшись ей в шею, глухо застонал, не отпуская ее, пока его тело сотрясали конвульсии. Переведя дух, он, подхватив ее под бедра так, что она вынуждена была обхватить его ногами, сел на табурет и посадил ее на себя.
- Я был не слишком груб? – шепнул он тревожно, обнимая ее. Он плохо помнил себя, настолько сильно было его желание.
- Нет, - ответила она, утомленно положив ему голову на плечо. - Ты был просто нечто.
- Я соскучился, - шепнул он в ее волосы. - И мне мало...
- Мне тоже.
Тогда прижавшись губами к ее виску, он шепнул:
- Давай, родим ребенка.
- Кем же он станет здесь, где все кичатся своим происхождением?
- Сделаю тебя госпожой, - проговорил он, торопливо возясь с ее одеждой.
- Нет, подожди, - отвела она его руки. - У тебя же есть невеста...
- Ли Мин, прощу тебя, дай мне все это решить, - снова взялся он за ее одежды.
Она ощутила, что его плоть снова поднялась и с помощью его рук, держащих ее под ягодицы, она приняла его в свое еще не остывшее влажное лоно. Глава обнял ее, запахнув за ее спиной полы своего жемчужного плаща так, что они оказались закутаны в него словно в кокон.
- Ужас… что ты вытворяешь… - пробормотала она увлеченная ощущениями, которые он в ней поднимал.
- Согласен… но это жизнь. Мы единое целое, - не переставая двигаться, он поцеловал ее, и она, задумчиво кивнула. - И прошу, больше так не танцуй, я и так еле сдерживаю себя... Ты услышала мои слова?
- Да, - вздохнула Ли Мин, потому что при воспоминании о танце, он задвигался в ней энергичнее и жестче.
- О-ох... - выдохнула она протяжно.
- Небо... – вторил ее мужчина.
Когда оба успокоились и привели себя в порядок, Ли Мин обеспокоенно спросила:
- Но, как быть с гостем? Вдруг он передумает отдавать документ и вновь проявит настойчивость насчет меня?
- Не переживай. Если он опять примется уговаривать тебя, я скажу, что ты принадлежишь мне.
То ли Глава все же намекнул одержимому Ли Мин знатному гостю, что она принадлежит ему и тот не посмел обидеть хозяина Северного Ветра. То ли решил, быть верным своему слову и дать Ли Мин самой все решить. Тем не менее, документ, столь необходимый и желанный императору, гость передал Главе, поставив единственное условие, что Ли Мин станцует для него еще раз. О желании гостя ей сухо передал недовольный лекарь, вернувшись вечером из Поместья, откуда Ли Мин, по велению Главы, удалили от греха подальше.
- Но как же мой барабанщик и флейтистка? Они же вернулись в Снежные Листопады, - озадачилась Ли Мин.
- За ними уже послали. Однако Глава заявил, что это на твое усмотрение и если ты не хочешь, не танцуй, он вернет документ владельцу. Это слова Главы, я же тебе велю, иди и сделай то, что хочет гость. Давай, доставай свои восточные тряпки.
Так с узлом одежды, понукаемая, отстающим от ее быстрого шага лекарем, Ли Мин в одночасье добралась до Поместья, где у ворот их нетерпеливо ждал Хоу. Первое, что он сказал, увидев ее, это:
- Вам не стоит ее искать, - неприязненно проговорил Глава, словно эмоциональный рассказ гостя утомил его.
- Но от чего же?! - пылко воскликнул мужчина.
- От того, чтобы после вы не испытали разочарования, - с холодным спокойствием ответил Глава. - Эта женщина уже принадлежит другому.
- Небо! Как же я не подумал об этом. Разве может такая девушка оставаться одна.
- После пережитых треволнений, вам необходимо успокоиться и отдохнуть, - поднялся Глава. - Вы выговорились и, наконец, сможете уснуть.
Хао проводил уставшего, но все еще возбужденного гостя в отведенные ему покои.
Под утро сон особенно крепок, а перед рассветом снятся чудные необычные сны. Вот и Ли Мин пригревшейся под медвежьей полостью, снилось, что дверь пещеры открылась и с утренним туманом вошел Глава. Он подошел и встал над ней в своих светлых одеждах, как будто те были сотканы из тумана. Сел на кан рядом, погладил ее по волосам, прошептав: «Не пугай меня так больше». Посидев немного и глядя на нее, встал и с туманом покинул пещеру.
Глава 20. Восточный танец
На следующее утро Глава Северного Ветра чествовал в своем Поместье долгожданного гостя с ленивыми движениями, пресыщенным выражением и искушенным взглядом. Учтиво и сдержанно без излишней угодливости Глава Северного Ветра доброжелательно приветил его. В честь гостя в павильоне Торжеств был устроен роскошный пир с редкими яствами и лакомствами. Гость вежливо, но равнодушно без всякой заинтересованности смотрел вокруг, его речи были вежливы и добродушны, только было заметно, что все его помыслы заняты другим. Со вздохом посмотрел он на пиршественные столики, сказав, что прибыл сюда единственно потому, что хотел предаться приятной беседе с Главой.
Видимо здешние разносолы как и скромная обстановка не впечатлила его, но это не означало, что он не был благодарен за гостеприимство. Когда Глава с гостями, Хранителями, невестой и ее родственниками устроились за пиршественными столиками, внимание гостя вдруг захватили девушки-служанки, которых он разглядывал исподтишка. К Главе подошел слуга и что-то шепотом доложил. Глава повернулся к гостю.
- Танцовщица нашего клана пришла вас развлечь. Будьте великодушны к ее безыскусному исполнению. Я сам узнал об этом только что. Видимо мои слуги специально пригласили ее из Сяофена. Увы, я не помню, чтобы они старались так ради меня.
Гость рассмеялся и сказал, что ему уже любопытно, приготовившись терпеливо вынести нечто провинциально не умелое, конечно же, умолчав, что танцами его развлекали чуть ли не каждый день. Он был хорошо воспитан, чтобы простить неуклюжесть и посредственность здешней танцовщицы, лишь бы не обидеть хозяина. Налил себе вина из фаянсового кувшина, что бы выдержать скучное зрелище как ожидалось, здешнее вино оказалось кислым. Но это ничего, он готов вытерпеть все, лишь бы увидеть ту, что так поразила его вчера, вытащив из бездны, буквально отвоевав у смерти. И дело не в том, что она спасла его, а в том, что он не стал для нее трехпалой Чань Чу, которой ей посчастливилось вытянуть, а одним из многих, которым бы на так же помогла.
*Трёхлапая жаба - символ богатства, жаба с тремя лапами. Некогда была существом злобным и мстительным настолько, что люди обратились к Будде. В процессе обуздания жаба утратила одну из своих лап. В качестве расплаты за свои грехи выплёвывает золотые монеты. Поэтому изображается сидящей на стопке золотых монет и держащей одну во рту, часто с красными глазами и ноздрями.
Он раздумывал над тем, как выкупит ее у семьи и уговорит мужа, расстаться с ней, улестив переездом в столицу на полное его иждивение. Он готов был пообещать все, чтобы они ни попросили и, конечно же, пристроит всю ее родню, да хоть всю деревню, попроси она. Только тот единственный усталый и короткий разговор с ней, подсказывал, что это будет не просто.
Между тем в зал вошла танцовщица, одетая на манер женщин Западных пустынь. Обычно, такие исполняли редкий в Лияне, танец живота и подобных искусниц было одна две на всю столицу. Держа в руке чарку из оникса, гость смотрел на приближающуюся к его столу молодую женщину со все возрастающим интересом. Ее лицо до глаз было закрыто короткой воздушной вуалью.
Шаровары из голубого шелка, как и очень короткая кофта, открывали гладкий плоский живот, который, как и оголенные руки покрывали длинные нити из бусин и бисера. Запястья и щиколотки украшали браслеты из мелких бубенцов, издававших рассыпчатый мелодичный перезвон.
За ней шел барабанщик — молодой человек с серьезным лицом и невысокая, хрупкая девушка-флейтистка. Поставив барабан на пол, он уселся перед ним в стороне, прежде поклонившись Главе и гостам. Девушка-флейтистка смущаясь, устроилась рядышком. Подойдя к столу гостя и хозяина, танцовщица, прижав ладони к животу, поклонилась. Послушался тихий барабанный перестук, призывающий к началу действа, все ускоряющий ритм, становясь все громче.
Без плавных и мягких переходов, обычно начинающие танец, танцовщица вдруг, подняв руки, закружилась на месте, обдав гостя и хозяина благоуханной волной тонкого аромата, делая его почти физически видимым из-за взметнувшихся бисерных нитей, что создавали впечатление блестящих благоуханных струй. Блестящие нити разлетались, открывая плоский совершенный живот и гладкие руки.
Барабанный ритм начал затихать, замедляя темп танца, пока танцовщица не остановилась, а перезвон бубенчиков на ее запястьях и щиколотках стих. И когда барабан умолк, в полной тишине мелко и дробно зазвучали бубенцы, от ритмично вздрагивающих бедер, живота и плавных движений рук. При всех ее манящих, призывающее соблазнительных движениях, глаза девушки были скромно опущены.
Но только подумалось, что танцовщица замедляя танец, вот-вот остановится опять, как барабан неожиданно забил в бешенном ритме и девушку словно снесло ураганом от столов гостя и Главы на середину зала. И когда она, вытянув руки к гостю, семеня и бренча бубенцами, уносилась от него спиной вперед, не спуская больших темных глаз с его лица, вдруг застыла на месте. Барабан успокоился, как будто приглаженный нежными звуками флейты. Миг тишины. Стукнул барабан — дернулось бедро, и мелко задрожали бубенцы. Вновь бухнул барабан — вздрогнуло другое бедро, как бы отдельно от тела, потому что плечи и руки танцовщицы оставались неподвижны. Прервав буханье барабана, флейта изгнала его резкие звуки и теперь ее нежную мелодию повторяли плавные и округлые движения рук, изгибы талии и бедер... И тут нетерпеливо забил упрямый барабан под чей ритм ходуном заходили живот и бедра исполнительницы.
Зал Торжеств не дышал. У гостя, что зачарованно смотрел на танец, из рук выпала чарка, стукнувшись о стол и расплескав содержимое. Глава смотрел с неподвижным лицом, ничего не выражающим лицом.
Даже исполнение восточных танцовщиц, которые видел гость, не были столько темпераментны, порывистыми, со столь отточенными движениями, эмоционально стремительными и откровенно возбуждающими. Танец напрочь сносил голову, проносясь ураганной мощью чувственного впечатления.
Привыкшие к плавным, изящным, даже деликатным танцам, зрители невольно поддались учащающемуся барабанному ритму. Кто-то, не удержавшись хлопал, кто-то постукивал ногой в такт поднимающий дух, барабанной музыке. Но вот он резко смолк и в звенящей тишине, танцовщица поклонилась. Гость в неистовстве вскочил на ноги.
- Это же... это же... Пофиг! - взволнованно воскликнул он. - Я бы узнал тебя в любом убранстве.
Он поторопился выйти из-за столика, чуть не опрокинув его, спеша к ней.
- Я впечатлен... впечатлен, - бормотал он взволнованно. - Это самый чудесный танец, что я когда-либо видел. Клан Северного Ветра поистине может удивить.
Под общие восторги и хлопки, Глава до того, не спускавший с танцовщицы глаз, следуя взглядом за каждым ее движением, что не укрылось от внимания тех на пиру, что в свою очередь не сводил с него глаз, закашлялся. Его невеста тревожно подалась к нему.
- Уедем со мной, - подошел знатный гость к танцовщице на глазах у всех почти вплотную. - Разве ты не хочешь выбраться из этой дремучей глуши? Ты увидишь роскошь и блеск столицы. Ты станешь единственной для меня, - с тихой страстью, чтобы слышала лишь она, говорил он, заставляя присутствующих мучиться любопытством. О чем они негромко беседуют, стоя посреди залы?
- Не находите, что это грубо и вызывающе? - шепнула Главе его невеста. - О чем идет разговор у этих двоих?
Молча поднявшись, Глава подошел к гостю, встав позади него.
- Благодарю, - ответила в это время танцовщица гостю. - Но я не могу уехать.
- Почему? Тебя здесь кто-то держит? Если так, я выкуплю тебя, - тихим шепотом уверял ее гость.
- Не все можно купить, господин.
- Ты так думаешь? А если я предложу то, чего так жаждет ваш клан, в обмен на тебя?
- Вы не можете... - шагнул к ним Глава, но гость, подняв руку, остановил его.
- Вы сами сказали, что все решает она, - напомнил он, не оборачиваясь к нему. - Ну, так как?
В зале повисло молчание, полное томительного ожидания.
- Разве любовь покупается? Разве она не даруется? Вы потому думаете обо мне, что мы ночью пережили опасность и сейчас кладете к моим ногам то, что имеете. Взамен вы требуете моей любви, но я не могу полюбить вас.
- Это не важно. Я подожду, - с готовностью проговорил он. - Ты спасла меня бескорыстно, ты ничего не просила и не просишь. Взамен я, ничего не требуя, отдам клану документ. Мне он не нужен.
Танцовщица поклонилась и вышла. Следом последовали ее барабанщик и флейтистка. Глава закашлялся и вернулся на свое место за пиршественным столом. Гость сел рядом, желая поговорить о танцовщице, но Главу некстати одолел удушающий приступ кашля. К нему тотчас поспешил Хоу, помог подняться. Прижимая платок к губам, дафу жестом попросил прощения у гостя и своей нареченной и вышел из зала Торжеств. Третий мастер проводила его беспокойным взглядом.
Как только Глава покинул зал и отослал от себя Хоу, его глухой кашель чудесным образом пропал и он быстро прошел в Тихие покои, где его ждала танцовщица. Она повернулась к нему от стола, глядя вопросительно и тревожно. Переступив порог, Глава решительно пошел на нее.
- Что? - испугалась Ли Мин, готовая к нагоняю, и отступая, когда он молча оттеснил ее к стене. Он чуть ли не вжал ее в стену, так что ей пришлось упереться руками в его грудь, чтобы хоть немного, отодвинуть от себя.
Глядя в ее лицо опаляющим взглядом, Глава нетерпеливо перехватил ее запястье и, вздернув руки над головой девушки, притиснул ее к стене, прижавшись губами к ее губам. А после накинулся. Она засопротивлялась его безудержным поцелуям, пытаясь остановить, но он был безжалостно и неумолимо настойчив.
- Немедленно... сейчас же... - задыхаясь, бессвязно бормотал Глава.
Она была в его руках, что прижали к горячему напряженному телу. Сердце его бухало, дыхание прерывалось. Безостановочные поцелуи жестким, язык бесновался в ее рту, а руки нетерпеливо срывали, стягивали с нее шаровары, оголяя бедра. Она дернулась, стремясь высвободиться, еще помня, где они, но Глава, просунув колено между ее бедер, сжал ее грудь.
- Обними... - потребовал он, оторвавшись от ее рта.
Его пальцы, только что ласкавшие ее грудь, прошлись прохладой меж ее ног.
- Ты сочишься, - выдохнул он в ее губы и, взяв ее руку, прижал распластанной ладонью к своему паху.
Она легонько погладила его возбудившуюся, вздрагивающую от нетерпения плоть.
- Осторожно... иначе изольюсь, - стонал он, опять прижав ее к стене. – Надо… в тебя.
Она тут же подняла колено, открываясь ему. Сразу же горячее и сильное, неотвратимо вошло в нее. Оба издали стон. Она вцепилась в его напряженные каменные ягодицы. Вот они расслабились и таран внутри, подался из нее. Она протестующее всхлипнула, и он жестко всадил себя в нее... Теперь его было не остановить, он бил и бил в податливую, мягкую мишень, яростно стискивая ее, пока она не вскрикнула от бури наслаждений, когда он буквально насадил ее на себя.
И сам, уткнувшись ей в шею, глухо застонал, не отпуская ее, пока его тело сотрясали конвульсии. Переведя дух, он, подхватив ее под бедра так, что она вынуждена была обхватить его ногами, сел на табурет и посадил ее на себя.
- Я был не слишком груб? – шепнул он тревожно, обнимая ее. Он плохо помнил себя, настолько сильно было его желание.
- Нет, - ответила она, утомленно положив ему голову на плечо. - Ты был просто нечто.
- Я соскучился, - шепнул он в ее волосы. - И мне мало...
- Мне тоже.
Тогда прижавшись губами к ее виску, он шепнул:
- Давай, родим ребенка.
- Кем же он станет здесь, где все кичатся своим происхождением?
- Сделаю тебя госпожой, - проговорил он, торопливо возясь с ее одеждой.
- Нет, подожди, - отвела она его руки. - У тебя же есть невеста...
- Ли Мин, прощу тебя, дай мне все это решить, - снова взялся он за ее одежды.
Она ощутила, что его плоть снова поднялась и с помощью его рук, держащих ее под ягодицы, она приняла его в свое еще не остывшее влажное лоно. Глава обнял ее, запахнув за ее спиной полы своего жемчужного плаща так, что они оказались закутаны в него словно в кокон.
- Ужас… что ты вытворяешь… - пробормотала она увлеченная ощущениями, которые он в ней поднимал.
- Согласен… но это жизнь. Мы единое целое, - не переставая двигаться, он поцеловал ее, и она, задумчиво кивнула. - И прошу, больше так не танцуй, я и так еле сдерживаю себя... Ты услышала мои слова?
- Да, - вздохнула Ли Мин, потому что при воспоминании о танце, он задвигался в ней энергичнее и жестче.
- О-ох... - выдохнула она протяжно.
- Небо... – вторил ее мужчина.
Когда оба успокоились и привели себя в порядок, Ли Мин обеспокоенно спросила:
- Но, как быть с гостем? Вдруг он передумает отдавать документ и вновь проявит настойчивость насчет меня?
- Не переживай. Если он опять примется уговаривать тебя, я скажу, что ты принадлежишь мне.
То ли Глава все же намекнул одержимому Ли Мин знатному гостю, что она принадлежит ему и тот не посмел обидеть хозяина Северного Ветра. То ли решил, быть верным своему слову и дать Ли Мин самой все решить. Тем не менее, документ, столь необходимый и желанный императору, гость передал Главе, поставив единственное условие, что Ли Мин станцует для него еще раз. О желании гостя ей сухо передал недовольный лекарь, вернувшись вечером из Поместья, откуда Ли Мин, по велению Главы, удалили от греха подальше.
- Но как же мой барабанщик и флейтистка? Они же вернулись в Снежные Листопады, - озадачилась Ли Мин.
- За ними уже послали. Однако Глава заявил, что это на твое усмотрение и если ты не хочешь, не танцуй, он вернет документ владельцу. Это слова Главы, я же тебе велю, иди и сделай то, что хочет гость. Давай, доставай свои восточные тряпки.
Так с узлом одежды, понукаемая, отстающим от ее быстрого шага лекарем, Ли Мин в одночасье добралась до Поместья, где у ворот их нетерпеливо ждал Хоу. Первое, что он сказал, увидев ее, это:
