Кевин все также с помощью платка вытащил новую улику.
– Мда, – он недовольно посмотрел на чистые листы, – а ведь так небрежно ее запихали обратно. Хотя… – он сильнее согнул корешок, – определенно, что-то вырвали.
Легко распрямившись, словно его мышцы это пружины, детектив подошел к окну, чтобы свет падал на листы. В стакане было несколько заточенных карандашей, я услужливо подала Кевину один. Читать скрытое меня научили быстро. И, конечно же, не обошлось без очередной толстой книги-энциклопедии. За последнее время я столько обучающей литературы прочитала, что при виде книжных стеллажей начинается изжога. А учитывая, что в библиотеку Кевин посылает меня часто изучать подшивки газет, то приходится с собой таскать успокаивающие леденцы.
– Встретимся в полночь, – прочитал детектив, закончив штриховку. – Принеси деньги.
– Надо установить, ее ли почерк, – Роджер снова задумчиво осмотрел комнату и наткнулся взглядом на Варлаша, который с суровым видом держал перед собой на вытянутой руке нотные листы. – Это Аманды Андерсон?
– Да, – не без гордости сказал Варлаш. – Я прихватил их на всякий случай.
– Шантаж? – я удивленно приподняла брови. – Скрипачка занималась вымогательством?
– Милое безобидное хобби, – хохотнул следователь. – Кто-то носочки вяжет, а кто-то из людей деньги тянет.
– Не исключено, – как обычно, проигнорировал детектив Роджера. – Только выводы пока делать рано. Мало ли зачем ей должны были перепасть деньжата. Может, это кто-то долг не хотел отдавать. Или она планировала что-то по-тихому продать.
– В любом случае здесь больше ничего нет, – вздохнула я. – Попробую плясать от этой встречи.
Кевин кивнул. Меня бережно взяли под локоть и повели на выход, а, учитывая стоящую в дверях немаленькую фигуру Карла Варлаша, со стороны казалось, будто мной собрались его протаранить.
В коридорах музыкальной школы было очень комфортно находиться. В классы я пока не заглядывала, зато тут имелись низкие мягкие диванчики, большие развесистые растения в горшках, легкая драпировка на окнах. Да и в целом воздух казался каким-то светлым и прохладным.
– А почему так тихо? – вроде и шепотом спросила я у безопасника. Правда, чуть сама не оглохла от эха, прокатившегося по коридору.
– Все ученицы на выездном занятии в театре. Вернутся после обеда. К этому времени труп нужно будет убрать.
Роджер встрепенулся, но безопасник лишь отрицательно мотнул головой. Отлично, за тело следователю придется побороться. Если до смерти дамочка не пользовалась популярностью, то теперь стала востребованной.
Личные шкафчики теснились в самом тупике коридора. Примерно в середине шеренги лицом в пол лежало тело дамочки в строгом черном костюме. Возле ее головы на полу виднелось огромное темное пятно.
– Ударили чем-то по затылку, – вынес вердикт Роджер после осмотра тела. – Я вижу какие-то крошки в ране.
– Других видимых ран нет, – с легкой насмешкой сказал безопасник, намекая, что взрослые дяди уже все изучили до нас. – Удар был нанесен человеком, ростом где-то на пол головы выше Аманды Андерсон. Определенно, нападавший – мужчина. Или очень сильная женщина. Оружие – кирпич из красной глины, судя по крошкам.
– Его нашли? – Кевин, совершенно не впечатленный отчетом, равнодушно осматривал шкафчики.
Карл Варлаш немного поколебался, раздраженно поджимая губы, и признался:
– Пока нет. Здесь очень строгая система. Никто не может зайти и выйти с территории после восьми часов вечера. Исключительно по письменному разрешению от директора. Перемещение девочек по территории вечером тоже ограничено. Вахтер в общежитии записывает всех, кто нарушает комендантский час. Даже учителя обязаны отмечаться. Поэтому вынести кирпич преступник не мог, разве что выбросить через забор. Мы все осмотрели вокруг, к сожалению, ничего не нашли. Следовательно, орудие припрятали. Проблема в том, что обыскивать вещи учениц без основательных причин мы не имеем права. Еще повезло, их всех с утра забрали в театр. Труп девочки не видели, и не было паники.
– Три вопроса, – строгим тоном перебил рассказчика Кевин. Почему мне кажется, что у нас тут намечается дележка территории между двумя матерыми бойцовскими псами? Пока противники лишь приглядываются, порыкивают друг на друга и ждут возможности напасть первыми. – Есть ли на территории школы здания, где идет ремонт? И была ли поездка в театр запланированной? Кто и когда обнаружил тело?
Мы с Роджером скромно чуть отступили назад, предоставляя поле битвы более опытному Кевину. Я хотела незаметно ущипнуть следователя, но сосед слишком хорошо знал женскую натуру, поэтому держался на безопасном расстоянии от меня.
– Понятия не имею, – рыкнул безопасник, недовольный тем, что его поймали. – По первым двум. А тело нашла уборщица, протирающая полы с утра. Повезло, что время было раннее, до завтрака. Здание оперативно заперли.
– Это уже интересно, – Кевин что-то внимательно высматривал в засохшем пятне крови.
Я привстала на цыпочки в попытке заглянуть через его плечо. Не то чтобы мертвое тело меня сильно интриговало, но любопытство коварно. А ведь не так и давно я еще была приличной девушкой, некромантию не любила, убийствами не интересовалась, с бандитами дело не вела.
Наш преступник имел неосторожность наступить в кровь. Еле заметный отпечаток мужской модной в этом сезоне туфли с зауженным носом чуть смазал само пятно. Кстати, я предлагала жениху приобрести подобную пару для торжественных случаев, типа свадьбы, а он в восторг не пришел. Хорошо еще ограничился простым «нет», хотя по лицу и было видно огромное желание ответить развернуто и нецензурно.
– Как думаете, а остальные следы успела стереть ответственная поломойка? – Роджер прищурился, разглядывая серый кафель.
– Проверь, – детектив бросил короткий приказ Варлашу.
– Я? – впервые за все общение я вижу на лице безопасника хоть какие эмоции. От удивления он даже рот открыл и недоверчиво ткнул пальцем себе в грудь. – И почему это ты мне команды отдаешь?
Всегда поражалась как Кевин легко заводит знакомства. Вот уже и с Карлом Варлашем на «ты» перешел, и несколько не стесняется. Все-таки славное и тем не менее темное прошлое детектива дает о себе знать в самый неподходящий момент. Или элементарное отсутствие должного воспитания.
– Я главный, – скромно представился Кевин Уотерс в своей любимой чуть заносчивой манере.
– Скажи это Оди, – фыркнул Роджер и затем деликатно добавил: – Нам еще труп допрашивать.
– Не нам, а мне, – проворчала я, подкидывая мелок в ладони. – Не хочу нудеть, однако чем дольше ждем, тем меньше времени дух сможет находиться в круге.
– Не хочешь – не нуди, – широким жестом разрешил мне следователь. – Уже придумала, как будешь из призванного показания выбивать?
– Почти, – я хитро подмигнула мужчинам. – Что могло пропасть в музыкальной школе, из-за чего вызвали бы следователей?
– Деньги? – нахмурился Роджер.
– Документы? – предположил Кевин.
– Скрипка Ландела, – уверенно сказал безопасник. – Она хранится в холле административного здания под непробиваемым стеклом. Это самая большая ценность здесь.
– Следы, – строгим тоном напомнил Кевин.
– Но я хочу присутствовать при допросе, – возмутился Варлаш и недобро сверкнул взглядом на детектива. Хотя это бесполезно, Кевин Уотерс и сам умеет так смотреть. Его толстую шкуру, покрытую татуировками, не так и просто пробить.
– Эми не любит работать при свидетелях, – неожиданно объявил мой начальник. А меня как-то забыл предупредить об этом. Я чуть рассеянно не почесала кончик носа мелком.
– Зато она превосходно пишет отчеты, – нагло влез Роджер. – Знаете, как начальник любит их читать? Аж каждый раз скупую мужскую слезу пускает на аккуратно заполненную форму. Вот вы и прикоснетесь к прекрасному.
Варлаш очень недобро на меня посмотрел, словно опасаясь, будто ему прямо сейчас пихнут под нос кипу документов для ознакомления. А читать он не умеет.
Я уже думала, что он кликнет какого-нибудь помощника, притаившегося за занавеской, а безопасник сам отправился вдоль шкафчиков дальше по коридору, разглядывая пол.
Свидание с духом – то еще удовольствие. Круг на полу и порезанная ладонь, да и холодный туман под ногами, а в собеседниках бомба с отложенным взрывом. Я не люблю работу некроманта, только в детективном агентстве Кевина Уотерса всего два человека, и один из них маг земли. В общем, варианта у меня не было.
– Вы кто? – строгим тоном спросил дух. – Почему посторонние на территории школы?
– А мы следователи, – тонко улыбнулась я. Раньше призывать было страшно, а теперь нагло вру умершим в лицо. – Расследуем пропажу.
– Кто из учениц пропал?! – тут же взвилась преподаватель. Интересные у нее ассоциации.
От Кевина это тоже не укрылось, и он покосился на безопасника, который стоял с каменной рожей.
– Никто, – мягко улыбнулась я. Разговоры с душами – это та еще эквилибристика на веревке. Шаг в сторону, и все – получай полномасштабную истерику от агрессивной сущности. Некроманты людям в жизни редко улыбаются, потому что старательно приходится давить из себя позитив при призывах. – Сегодня ночью была похищена скрипка Ландела.
– Что?! – снова Аманда Андерсон продемонстрировала нам, что, помимо скрипки, дамочка прекрасно владеет верхними нотами в пении.
– Не переживайте, мы уверены, она еще на территории школы. Найти ее дело пары часов. А для этого нужно, чтобы вы были предельны честны. Итак, что вы делали вчера в районе двенадцати ночи?
– Как что? – дух неодобрительно поджал губы. – Спала, конечно же.
– Я просила быть честной, – мой голос звучал строго и не привычно. Даже Кевин удивленно хлопнул ресницами. Кажется, я побывала на слишком большом количестве допросов. – У нас есть свидетель, видевший вас в это время вовсе не в постели. И даже не в вашей комнате. Вы шли сюда.
– И кто же это? – подозрительно прищурилась учительница.
– Тереза Гомес, – выпалила я имя, пришедшее на ум. Надеюсь, кудельки на ее голове от этого не распрямяться.
– Ну кто же еще, – раздраженно закатила глаза Андерсон. – Вечно ей нужно за кем-нибудь следить. Нет у человека другого счастья в жизни. Хорошо. Я шла сюда, да. Мне стало известно, что одна ученица тайно встречается с педагогом. Это аморально! Не хватало еще бросить тень на репутацию нашей школы. Я хотела поймать их с поличным и сдать директору.
– А откуда у вас информация? И кто эта ученица и педагог.
Тут Аманда замялась и недовольно дернула плечом:
– Скажем так, слухи. Я слышала, как шептались об этом девочки в туалете. Лиц говоривших я не видела, поскольку… была занята делом. Вот и решила проверить, правда это или вымысел. А имя педагога я вам не скажу. Если слухи лишены основания, все равно будет удар по репутации.
– Но вы же понимаете… – начала я, однако дух нетерпеливо перебил резким взмахом руки.
– Нет, – четко повторила Андерсон. – Если подозреваете меня, можете обыскать комнату. Ничего против не имею. У меня скрипки нет.
– Так вы застали здесь кого-нибудь? – сдалась я. Тем более что скрипка спокойно себе лежала на своем законном месте.
– Нет, – дух невольно дернулся.
– Странно, – насмешливо протянула я. – Кстати, а сколько мужчин-педагогов трудится в школе для девочек?
Я всегда считала, что у людей творческих профессий хорошо развито воображение, а легенда Аманды Андерсон весьма слабовата. Ни полета фантазии, ни эпичности, ни логики.
Как-то подрабатывала я подмастерьем у кондитера. Милый дядечка, говорливый. Жаловаться любил. В том числе и на дочь. Ей в ту пору как раз восемнадцать исполнилось. Отправил он ее на обучение в академию. Склонность была у девушки к иностранным языкам. Все бы ничего, только она втрескалась в какого-то учителя по уши. Страдала, слезы лила. Вот кондитер и возмущался, как допускают до обучения впечатлительных девиц молодых педагогов.
А эта музыкальная школа элитная. И деточки тут учатся пиликать на скрипочках не самые простые. Влюбленность в педагога может нанести серьезный урон семье и репутации в целом.
И опять же – школа для девочек. Тут одна чихнула в корпусе для занятий, а ей из парка уже здоровья пожелали. Какие могут быть секреты в чудном дружеском коллективе, где за радость нагадить другой ученице просто для настроения и душевного равновесия? И целый роман между ученицей и взрослым мужиком остался тайной? Не смешите меня.
– Их всего три, – неодобрительно поджала губы Андерсон.
– А сколько из них возраста, когда интерес к молодым девушкам может быть не просто платоническим? – я хитро прищурилась.
– Пожалуй, преподаватель сольфеджио, Михаэль Бредли, – нехотя признался дух. Но как любой наглый и нечистый на руку человек, дамочка быстро взяла эмоции под контроль. – А по какому праву вы так со мной разговариваете, милочка?
На мгновение меня охватила паника из-за невыученного урока. Даже холодная испарина выступила. Действительно у такого педагога на занятии расслабляться не выйдет.
Времени на допрос оставалось все меньше, а кроме вранья, от духа ничего я не услышала. Нет, может, там и была крупица правды, только в расследовании мы пока не продвинулись. Буду играть по-крупному.
Бросив беглый взгляд на ползущего на карачках безопасника, я расправила плечи и задрала подбородок:
– Мы нашли вашу записку с требованием денег. Вы занимались шантажом, Аманда Андерсон!
Врать – так уж с уверенностью человека, которого точно не поймают на мухлеже.
За моей спиной напрягся Кевин. Злить призванную душу не самое лучшее решение.
– И что, – высокомерно фыркнула призванная душа. – На меня была подана жалоба руководству? Или заявление следователям? Так что это дело двух людей, и вас оно никак не касается. А читать чужие записки вообще неприлично!
– С каких пор шантажисты у нас стали высокоморальными? – тихонько проворчал Роджер. – Небось, когда деньги получала, еще и краснела как смущенная девица, да? И спать по ночам не могла из-за мук совести.
– Если бы люди не совершали плохих поступков, то их не чем бы было шантажировать. Не так ли? – с уверенностью в своей правоте ехидно спросила Андерсон. – Жениться на одних и одновременно пудрить мозги другим. Если хотите знать – да, я шла сюда за деньгами. А он, видимо, решил, что я не рискну донести до всех его грязный секрет.
К сожалению, больше подробностей узнать не удалось. Время призыва, как всегда, окончилось внезапно. Кевин на это сердито цыкнул, а вот Роджер был куда более эмоциональным.
– На самом интересном месте! – он раздраженно мотнул головой. – Надо было сразу ее припугнуть. Чего тянула-то?
– Это тебе не мелкие воришки с рынка, – сердитым тоном оборвал его детектив. – Просто избить здесь не вариант. Хочешь оказаться лицом к лицу с разъяренным духом? Все же у нас есть основная зацепка. Не думаю, будто в музыкальной школе много женихов. Узнать, кого Андерсон шантажировала, несложно.
Карл Варлаш сухо отчитался на тему того, что он вовсе не восхищался идеальной работой плиточников, а действительно изучал следы. Как ехидно заметил Роджер, которые безопасник сам и пропустил при первичном осмотре.
– Судя по размеру шагов, это определенно мужчина, – процедил Варлаш, сверля недовольным взглядом Роджера, – в остроносых туфлях. Предположительно – убийца, потому что следы обрываются прямо перед окном, ведущим во внутренний дворик. Если бы это был свидетель, вряд ли он захотел сбежать с места преступления таким способом.
– Мда, – он недовольно посмотрел на чистые листы, – а ведь так небрежно ее запихали обратно. Хотя… – он сильнее согнул корешок, – определенно, что-то вырвали.
Легко распрямившись, словно его мышцы это пружины, детектив подошел к окну, чтобы свет падал на листы. В стакане было несколько заточенных карандашей, я услужливо подала Кевину один. Читать скрытое меня научили быстро. И, конечно же, не обошлось без очередной толстой книги-энциклопедии. За последнее время я столько обучающей литературы прочитала, что при виде книжных стеллажей начинается изжога. А учитывая, что в библиотеку Кевин посылает меня часто изучать подшивки газет, то приходится с собой таскать успокаивающие леденцы.
– Встретимся в полночь, – прочитал детектив, закончив штриховку. – Принеси деньги.
– Надо установить, ее ли почерк, – Роджер снова задумчиво осмотрел комнату и наткнулся взглядом на Варлаша, который с суровым видом держал перед собой на вытянутой руке нотные листы. – Это Аманды Андерсон?
– Да, – не без гордости сказал Варлаш. – Я прихватил их на всякий случай.
– Шантаж? – я удивленно приподняла брови. – Скрипачка занималась вымогательством?
– Милое безобидное хобби, – хохотнул следователь. – Кто-то носочки вяжет, а кто-то из людей деньги тянет.
– Не исключено, – как обычно, проигнорировал детектив Роджера. – Только выводы пока делать рано. Мало ли зачем ей должны были перепасть деньжата. Может, это кто-то долг не хотел отдавать. Или она планировала что-то по-тихому продать.
– В любом случае здесь больше ничего нет, – вздохнула я. – Попробую плясать от этой встречи.
Кевин кивнул. Меня бережно взяли под локоть и повели на выход, а, учитывая стоящую в дверях немаленькую фигуру Карла Варлаша, со стороны казалось, будто мной собрались его протаранить.
В коридорах музыкальной школы было очень комфортно находиться. В классы я пока не заглядывала, зато тут имелись низкие мягкие диванчики, большие развесистые растения в горшках, легкая драпировка на окнах. Да и в целом воздух казался каким-то светлым и прохладным.
– А почему так тихо? – вроде и шепотом спросила я у безопасника. Правда, чуть сама не оглохла от эха, прокатившегося по коридору.
– Все ученицы на выездном занятии в театре. Вернутся после обеда. К этому времени труп нужно будет убрать.
Роджер встрепенулся, но безопасник лишь отрицательно мотнул головой. Отлично, за тело следователю придется побороться. Если до смерти дамочка не пользовалась популярностью, то теперь стала востребованной.
Личные шкафчики теснились в самом тупике коридора. Примерно в середине шеренги лицом в пол лежало тело дамочки в строгом черном костюме. Возле ее головы на полу виднелось огромное темное пятно.
– Ударили чем-то по затылку, – вынес вердикт Роджер после осмотра тела. – Я вижу какие-то крошки в ране.
– Других видимых ран нет, – с легкой насмешкой сказал безопасник, намекая, что взрослые дяди уже все изучили до нас. – Удар был нанесен человеком, ростом где-то на пол головы выше Аманды Андерсон. Определенно, нападавший – мужчина. Или очень сильная женщина. Оружие – кирпич из красной глины, судя по крошкам.
– Его нашли? – Кевин, совершенно не впечатленный отчетом, равнодушно осматривал шкафчики.
Карл Варлаш немного поколебался, раздраженно поджимая губы, и признался:
– Пока нет. Здесь очень строгая система. Никто не может зайти и выйти с территории после восьми часов вечера. Исключительно по письменному разрешению от директора. Перемещение девочек по территории вечером тоже ограничено. Вахтер в общежитии записывает всех, кто нарушает комендантский час. Даже учителя обязаны отмечаться. Поэтому вынести кирпич преступник не мог, разве что выбросить через забор. Мы все осмотрели вокруг, к сожалению, ничего не нашли. Следовательно, орудие припрятали. Проблема в том, что обыскивать вещи учениц без основательных причин мы не имеем права. Еще повезло, их всех с утра забрали в театр. Труп девочки не видели, и не было паники.
– Три вопроса, – строгим тоном перебил рассказчика Кевин. Почему мне кажется, что у нас тут намечается дележка территории между двумя матерыми бойцовскими псами? Пока противники лишь приглядываются, порыкивают друг на друга и ждут возможности напасть первыми. – Есть ли на территории школы здания, где идет ремонт? И была ли поездка в театр запланированной? Кто и когда обнаружил тело?
Мы с Роджером скромно чуть отступили назад, предоставляя поле битвы более опытному Кевину. Я хотела незаметно ущипнуть следователя, но сосед слишком хорошо знал женскую натуру, поэтому держался на безопасном расстоянии от меня.
– Понятия не имею, – рыкнул безопасник, недовольный тем, что его поймали. – По первым двум. А тело нашла уборщица, протирающая полы с утра. Повезло, что время было раннее, до завтрака. Здание оперативно заперли.
– Это уже интересно, – Кевин что-то внимательно высматривал в засохшем пятне крови.
Я привстала на цыпочки в попытке заглянуть через его плечо. Не то чтобы мертвое тело меня сильно интриговало, но любопытство коварно. А ведь не так и давно я еще была приличной девушкой, некромантию не любила, убийствами не интересовалась, с бандитами дело не вела.
Наш преступник имел неосторожность наступить в кровь. Еле заметный отпечаток мужской модной в этом сезоне туфли с зауженным носом чуть смазал само пятно. Кстати, я предлагала жениху приобрести подобную пару для торжественных случаев, типа свадьбы, а он в восторг не пришел. Хорошо еще ограничился простым «нет», хотя по лицу и было видно огромное желание ответить развернуто и нецензурно.
– Как думаете, а остальные следы успела стереть ответственная поломойка? – Роджер прищурился, разглядывая серый кафель.
– Проверь, – детектив бросил короткий приказ Варлашу.
– Я? – впервые за все общение я вижу на лице безопасника хоть какие эмоции. От удивления он даже рот открыл и недоверчиво ткнул пальцем себе в грудь. – И почему это ты мне команды отдаешь?
Всегда поражалась как Кевин легко заводит знакомства. Вот уже и с Карлом Варлашем на «ты» перешел, и несколько не стесняется. Все-таки славное и тем не менее темное прошлое детектива дает о себе знать в самый неподходящий момент. Или элементарное отсутствие должного воспитания.
– Я главный, – скромно представился Кевин Уотерс в своей любимой чуть заносчивой манере.
– Скажи это Оди, – фыркнул Роджер и затем деликатно добавил: – Нам еще труп допрашивать.
– Не нам, а мне, – проворчала я, подкидывая мелок в ладони. – Не хочу нудеть, однако чем дольше ждем, тем меньше времени дух сможет находиться в круге.
– Не хочешь – не нуди, – широким жестом разрешил мне следователь. – Уже придумала, как будешь из призванного показания выбивать?
– Почти, – я хитро подмигнула мужчинам. – Что могло пропасть в музыкальной школе, из-за чего вызвали бы следователей?
– Деньги? – нахмурился Роджер.
– Документы? – предположил Кевин.
– Скрипка Ландела, – уверенно сказал безопасник. – Она хранится в холле административного здания под непробиваемым стеклом. Это самая большая ценность здесь.
– Следы, – строгим тоном напомнил Кевин.
– Но я хочу присутствовать при допросе, – возмутился Варлаш и недобро сверкнул взглядом на детектива. Хотя это бесполезно, Кевин Уотерс и сам умеет так смотреть. Его толстую шкуру, покрытую татуировками, не так и просто пробить.
– Эми не любит работать при свидетелях, – неожиданно объявил мой начальник. А меня как-то забыл предупредить об этом. Я чуть рассеянно не почесала кончик носа мелком.
– Зато она превосходно пишет отчеты, – нагло влез Роджер. – Знаете, как начальник любит их читать? Аж каждый раз скупую мужскую слезу пускает на аккуратно заполненную форму. Вот вы и прикоснетесь к прекрасному.
Варлаш очень недобро на меня посмотрел, словно опасаясь, будто ему прямо сейчас пихнут под нос кипу документов для ознакомления. А читать он не умеет.
Я уже думала, что он кликнет какого-нибудь помощника, притаившегося за занавеской, а безопасник сам отправился вдоль шкафчиков дальше по коридору, разглядывая пол.
Свидание с духом – то еще удовольствие. Круг на полу и порезанная ладонь, да и холодный туман под ногами, а в собеседниках бомба с отложенным взрывом. Я не люблю работу некроманта, только в детективном агентстве Кевина Уотерса всего два человека, и один из них маг земли. В общем, варианта у меня не было.
– Вы кто? – строгим тоном спросил дух. – Почему посторонние на территории школы?
– А мы следователи, – тонко улыбнулась я. Раньше призывать было страшно, а теперь нагло вру умершим в лицо. – Расследуем пропажу.
– Кто из учениц пропал?! – тут же взвилась преподаватель. Интересные у нее ассоциации.
От Кевина это тоже не укрылось, и он покосился на безопасника, который стоял с каменной рожей.
– Никто, – мягко улыбнулась я. Разговоры с душами – это та еще эквилибристика на веревке. Шаг в сторону, и все – получай полномасштабную истерику от агрессивной сущности. Некроманты людям в жизни редко улыбаются, потому что старательно приходится давить из себя позитив при призывах. – Сегодня ночью была похищена скрипка Ландела.
– Что?! – снова Аманда Андерсон продемонстрировала нам, что, помимо скрипки, дамочка прекрасно владеет верхними нотами в пении.
– Не переживайте, мы уверены, она еще на территории школы. Найти ее дело пары часов. А для этого нужно, чтобы вы были предельны честны. Итак, что вы делали вчера в районе двенадцати ночи?
– Как что? – дух неодобрительно поджал губы. – Спала, конечно же.
– Я просила быть честной, – мой голос звучал строго и не привычно. Даже Кевин удивленно хлопнул ресницами. Кажется, я побывала на слишком большом количестве допросов. – У нас есть свидетель, видевший вас в это время вовсе не в постели. И даже не в вашей комнате. Вы шли сюда.
– И кто же это? – подозрительно прищурилась учительница.
– Тереза Гомес, – выпалила я имя, пришедшее на ум. Надеюсь, кудельки на ее голове от этого не распрямяться.
– Ну кто же еще, – раздраженно закатила глаза Андерсон. – Вечно ей нужно за кем-нибудь следить. Нет у человека другого счастья в жизни. Хорошо. Я шла сюда, да. Мне стало известно, что одна ученица тайно встречается с педагогом. Это аморально! Не хватало еще бросить тень на репутацию нашей школы. Я хотела поймать их с поличным и сдать директору.
– А откуда у вас информация? И кто эта ученица и педагог.
Тут Аманда замялась и недовольно дернула плечом:
– Скажем так, слухи. Я слышала, как шептались об этом девочки в туалете. Лиц говоривших я не видела, поскольку… была занята делом. Вот и решила проверить, правда это или вымысел. А имя педагога я вам не скажу. Если слухи лишены основания, все равно будет удар по репутации.
– Но вы же понимаете… – начала я, однако дух нетерпеливо перебил резким взмахом руки.
– Нет, – четко повторила Андерсон. – Если подозреваете меня, можете обыскать комнату. Ничего против не имею. У меня скрипки нет.
– Так вы застали здесь кого-нибудь? – сдалась я. Тем более что скрипка спокойно себе лежала на своем законном месте.
– Нет, – дух невольно дернулся.
– Странно, – насмешливо протянула я. – Кстати, а сколько мужчин-педагогов трудится в школе для девочек?
Я всегда считала, что у людей творческих профессий хорошо развито воображение, а легенда Аманды Андерсон весьма слабовата. Ни полета фантазии, ни эпичности, ни логики.
Как-то подрабатывала я подмастерьем у кондитера. Милый дядечка, говорливый. Жаловаться любил. В том числе и на дочь. Ей в ту пору как раз восемнадцать исполнилось. Отправил он ее на обучение в академию. Склонность была у девушки к иностранным языкам. Все бы ничего, только она втрескалась в какого-то учителя по уши. Страдала, слезы лила. Вот кондитер и возмущался, как допускают до обучения впечатлительных девиц молодых педагогов.
А эта музыкальная школа элитная. И деточки тут учатся пиликать на скрипочках не самые простые. Влюбленность в педагога может нанести серьезный урон семье и репутации в целом.
И опять же – школа для девочек. Тут одна чихнула в корпусе для занятий, а ей из парка уже здоровья пожелали. Какие могут быть секреты в чудном дружеском коллективе, где за радость нагадить другой ученице просто для настроения и душевного равновесия? И целый роман между ученицей и взрослым мужиком остался тайной? Не смешите меня.
– Их всего три, – неодобрительно поджала губы Андерсон.
– А сколько из них возраста, когда интерес к молодым девушкам может быть не просто платоническим? – я хитро прищурилась.
– Пожалуй, преподаватель сольфеджио, Михаэль Бредли, – нехотя признался дух. Но как любой наглый и нечистый на руку человек, дамочка быстро взяла эмоции под контроль. – А по какому праву вы так со мной разговариваете, милочка?
На мгновение меня охватила паника из-за невыученного урока. Даже холодная испарина выступила. Действительно у такого педагога на занятии расслабляться не выйдет.
Времени на допрос оставалось все меньше, а кроме вранья, от духа ничего я не услышала. Нет, может, там и была крупица правды, только в расследовании мы пока не продвинулись. Буду играть по-крупному.
Бросив беглый взгляд на ползущего на карачках безопасника, я расправила плечи и задрала подбородок:
– Мы нашли вашу записку с требованием денег. Вы занимались шантажом, Аманда Андерсон!
Врать – так уж с уверенностью человека, которого точно не поймают на мухлеже.
За моей спиной напрягся Кевин. Злить призванную душу не самое лучшее решение.
– И что, – высокомерно фыркнула призванная душа. – На меня была подана жалоба руководству? Или заявление следователям? Так что это дело двух людей, и вас оно никак не касается. А читать чужие записки вообще неприлично!
– С каких пор шантажисты у нас стали высокоморальными? – тихонько проворчал Роджер. – Небось, когда деньги получала, еще и краснела как смущенная девица, да? И спать по ночам не могла из-за мук совести.
– Если бы люди не совершали плохих поступков, то их не чем бы было шантажировать. Не так ли? – с уверенностью в своей правоте ехидно спросила Андерсон. – Жениться на одних и одновременно пудрить мозги другим. Если хотите знать – да, я шла сюда за деньгами. А он, видимо, решил, что я не рискну донести до всех его грязный секрет.
К сожалению, больше подробностей узнать не удалось. Время призыва, как всегда, окончилось внезапно. Кевин на это сердито цыкнул, а вот Роджер был куда более эмоциональным.
– На самом интересном месте! – он раздраженно мотнул головой. – Надо было сразу ее припугнуть. Чего тянула-то?
– Это тебе не мелкие воришки с рынка, – сердитым тоном оборвал его детектив. – Просто избить здесь не вариант. Хочешь оказаться лицом к лицу с разъяренным духом? Все же у нас есть основная зацепка. Не думаю, будто в музыкальной школе много женихов. Узнать, кого Андерсон шантажировала, несложно.
Карл Варлаш сухо отчитался на тему того, что он вовсе не восхищался идеальной работой плиточников, а действительно изучал следы. Как ехидно заметил Роджер, которые безопасник сам и пропустил при первичном осмотре.
– Судя по размеру шагов, это определенно мужчина, – процедил Варлаш, сверля недовольным взглядом Роджера, – в остроносых туфлях. Предположительно – убийца, потому что следы обрываются прямо перед окном, ведущим во внутренний дворик. Если бы это был свидетель, вряд ли он захотел сбежать с места преступления таким способом.
