Минутная пауза потребовалась девушке на осознание.
– Что такое вы несете?! – она снова вскочила на ноги. Прямо оскорбленный образец невинности и добродетели. – Зачем мне это делать?
Чин резко вскинула голову, отчего Ролан чуть не получил длинной деревянной шпилькой прямо в грудь. Будущий муж угрозу покушения на жизнь оценил и сделал шаг в сторону от кресла.
– Это вы нам расскажите, – Моранси сменил вальяжную позу на настороженную, подавшись вперед. – Очень занимательно.
– Ерунда какая-то! – девица сжала пальцы в кулаки. – Вы меня обвинить пытаетесь, да? Преступника нужно быстро найти, так зачем напрягаться – подставим глупую сестру! Но я ничего не делала!
– Похвальная самокритика, – Моранси не спеша встал, – но посмею вам напомнить – я чтец. И вы сейчас врете. Позвольте вашу руку, мадам Лао.
Естественно, она тут же их спрятала за спину. Да еще и попятилась.
– Осторожно! – только и успела вскрикнуть я, заметив, как ножка в туфельке, украшенной россыпью бисера, запнулась за складку ковра.
Сюин могла бы гордиться, ловить падающую девицу бросились и Ролан, и Моранси. Но не успел ни один. С громким чавком затылок младшенькой встретился с полом.
– Сюин! – встревоженно вскрикнула Чин, но бежать на помощь сестре не спешила.
С пола раздался протяжный стон.
По вызову явился печально знакомый врач. Выглядел он куда более уставшим по сравнению со вчерашним визитом.
– Опять труп? – обреченным тоном спросил врач.
– Надеемся, что нет, – ответил за всех Ролан. Ставленник определенно не переживет еще один труп иностранного гражданина.
– А лучше бы труп, – в разы печальней и нелогично заявил мужчина, который по идее должен спасть людей.
Голова Сюин оказалась не такой уж пустой, и даже что-то умудрилась сотрясти внутри. А еще девушка обзавелась огромной шишкой на затылке.
Но допрос ее пришлось отложить минимум на сутки. Столько она проспит после лекарств. Моранси, раздраженный задержкой в расследование, попытался призвать врача к гражданскому долгу и разбудить уже не свидетеля, а подозреваемую, но тот остался непреклонным. Девушка полностью в сознание не придет все равно, будет как в трансе, а это лишняя нагрузка на мозг и нервную систему. Никаких гарантий врач в таких случаях дать не может. А зачем нам показания от пускающей слюни Сюин, которые потом легко оспорить? Да и кто гарантирует, что это будет правда, а не фантазии из мира грез?
Даже великие чтецы могу ошибаться. Я в этом убедилась на допросе одной важной персоны. Забирали мы его прямо из тесной и теплой компании, курящей опиум. Он нес всякий бред про то, что на кражу из казны денег его подговорили какие-то темные силы, и, как ни старался, Поль не смог почувствовать лжи в его словах.
Карл Гренье, как вежливый хозяин, сам проведал Сюин. Его сопровождали сразу две Клары.
– Жива? – коротко спросил он, бросив на спящую девушку всего лишь взгляд.
– Бедная девочка, – грустно вздохнула тетушка, извлекая из кармана неизменно белый платочек для промакивания несуществующих слез.
Вторая Клара, куда более дружелюбная, радостно обнюхала ботинки невозмутимого врача, пока он беседовал с дядюшкой, затем вильнула обрубком хвоста, приветствуя остальных, и, поставив передние лапы на постель, заглянула в лицо Сюин.
– Хорошая собачка, – умилилась Чин после слюнявого облизывания щеки сестры. Только вот я заметила довольный блеск глаз невесты.
– Бестолковая, – веско бросил Ролан. – Ни охраны, ни пользы. Одни игры на уме.
Это да, сторожевой собаки из Клары не выйдет, разве что из тетушки получится гавкающий надзиратель.
Но Клара, которая собака, решила доказать, что старший сын хозяина неправ. Звонко тявкнув, она поползла под кровать.
– Клара! – строгим тоном одернула ее я. Но вздрогнула почему-то тетушка.
– Гав! – раздалось из укрытия.
Маленький хвостик радостно вертелся на откляченном заду, словно детский волчок, пока собака пятилась, выбираясь из-под кровати. Судя по довольному и деятельному сопению, Клара что-то там нашла.
Усевшись на попу возле моих ног, она шкодливо склонила мордочку. Из пасти собаки торчало нечто черное.
Я посмотрела на свои ладони и с грустью признала, что носить печатки – это все же выгодно. Отбирать слюнявое подношение не хотелось.
– Мадам Агата, – позвал уполномоченный, – мне сделать это?
– Будьте так добры, – с облегчением протараторила я.
Война за находку длилась ровно до строгого окрика Карла. Опять же, среагировав на голос хозяина, повернулись обе Клары.
– Перчатка, – констатировал Моранси, держа добычу двумя пальцами. – Черная. Из замши.
– А не пара ли эта той, которую нашла Клара в саду? – пробормотала я, изучая возможную улику.
Ролан заинтересованно подался вперед, заложив руки за спину. А Чин рядом с ним скромно смотрела в пол, но то и дело стреляла взглядом исподлобья.
– Какая-то она не мужская, – заметил вояка.
– Потому что она женская, – медленно проговорил Моранси. – И да, это пара. Чуть заметный след от бирки такой же, как и на найденной ранее. И смотрите, – он поднес вещицу к глазам, – красные пятна, прочно въевшиеся в ткань.
– Кровь? – с подозрением спросила я.
– Вряд ли, – уполномоченный покачал головой. – Слишком бледная какая-то краска. Может, помада, раз она женская.
– Женская? – удивленно переспросил Ролан. – Тогда у ее владелицы должны быть очень крупные кисти рук.
Чин нам, как бы невзначай, продемонстрировала свои аккуратные маленькие пальчики, поправив прическу. Тонкие кости характерны для жителей Дирхана. Не зря оттуда приезжают самые ловкие карманники.
Руки Сюин были заботливо уложены поверх одеяла. Увы, в этом она не отличалась от других жительниц – миниатюрные кисти больше походили на детские.
– Дайте мне, – с раздражением приказала я. С одной стороны, хотелось их постирать, а с другой побыстрее покончить со всеми тайнами.
Первая же картинка из памяти вещи была я. Точнее ракурс снизу. Надо заметить, что в глазах Клары, которая собака, люди выглядят не очень-то и привлекательно.
Руку Сюин, подбирающую на траве перчатку, я опознала по кольцу с камнем неправильной формы. Странная девица, надо заметить, зачем ей понадобилась одна перчатка?
– У нее была склонность подбирать все, что плохо лежит? – поинтересовалась я у Чин, выходя из транса воспоминаний. Хотя бы некоторые вещи стали понятны.
– В семье Лао воров не было! – вспыхнула старшая сестра. – Это же оскорбление памяти предков!
Да-да, контрабанда – это не воровство. Бедные, бедные предки семьи Лао. Не покоиться им с миром.
– Перчатки были выкинуты, – объявила я свой вердикт Моранси. – Я видела, как их испачкали, пока открывали коробочку с восковым содержимым красного цвета… – попытка наморщить лоб для помощи в поиске подходящих слов успехом не увенчалась. Только морщины себе организовала.
– Уж не о печати ли вы говорите? – прищурился Ролан. – В Дирхане подписи не ставят. Все договора подкрепляют отпечатком большого пальца.
– Интересно, – протянул уполномоченный.
– У меня есть своя, – пролепетала Чин. – Если нужен образец – могу дать. Материал всегда один и тот же используется. – Про варварский обычай я предпочла промолчать, как умная женщина. Но чем им не угодили самописные перья? И это в стране, где наука одна из основных направлений развития. – Но как вы узнали?
– Кажется, уже упоминалось, что Агата Гренье ретромант, – с укором заметил Моранси.
– Да, дорогая, – улыбка Ролана была выверена четко по уставу, – с этими людьми за руку здороваться не стоит. Кажется, вы уже определились с подозреваемой?
– Не понимаю, – пролепетала Чин, – зачем ей подобное делать? В смысле, травить брата. Вот запереть служанку – это в ее духе. Мало ли чем ей девушка не понравилась. Сюин у нас всегда была балованная и капризная.
– Это вы намекаете, что подозревать ее не стоит? – криво усмехнулся Моранси. – Поверьте, мадам, за красивым фасадом нередко скрывается уродливое нутро. Это я вам как чтец говорю.
Чин Лао недовольно поджала губы и с укоризной заметила:
– Не надо мне объяснять, что и камень можно обернуть в яркую обертку, продав как конфету. – Дирханская мудрость всегда была очень образной. – Но Сюин больше всех любила Дана из семьи. Причем так было с младенчества.
Новенькая служанка скользнула в гостиную с чуть порозовевшими щеками:
– Господин Моранси, – тонко вскрикнула она, отчего все в комнате удивленно вскинулись, и покраснела еще больше, – там к вам…
Под это загадочное объявление в гостиную ввалились Жан и Жак. Местами зеленые.
– Никаких призраков за время наблюдения обнаружено не было, – отрапортовал Жак. Судя по почесыванию щеки, украшенной зелеными разводами, трава в саду у дядюшки хорошая, сочная.
– Кого караулили ваши подчиненные? – Ролан с круглыми глазами посмотрел на уполномоченного. – Призрака?
Пришлось ему рассказать о картине, подсмотренной соседом. Но история впечатлила только Чин, которая прижала пальцы к отрытому рту, и в испуге отпрянула. Ролан же по-военному равнодушно вынес вердикт:
– Ерунда. Призраков не существует. Когда, говорите, это было? В ночь нашего приезда, да? – Мы с Полем дружно кивнули. Кажется, у вояки есть внятное объяснение непонятному. – Вы в моде Дирхана разбираетесь?
Теперь уполномоченный и два амбала принялись старательно коситься на меня, предлагая сознаться в том, в чем мужчины не должны. Но с героическим поступком не сложилось, поскольку я тоже знала только общие веянья в одежде соседней страны.
– Ну, так просветите нас, – сдался Моранси первый после долгой паузы.
– Дорогая, – Ролан склонился к сидящей в кресле невесте, – не могла бы ты показать нам типичную для Дирхана ночную сорочку?
Чин на минутку задумалась, а затем расплылась в широкой улыбке:
– Конечно-конечно.
До гостевых покоев мы шли ровным строем по два. Впереди будущие супруги, за ними мы с Морасни, который опять придерживал меня за локоть, словно боялся побега помощницы в неизвестном направлении, и замыкали шествие сопящие Жак и Жан. Я бы на их месте тоже выказала недовольство ночной засадой просто так. Настроение амбалов не улучшилось, когда их оставили снаружи сторожить двери.
Так непривычно вместо аккуратных, модных чемоданов видеть пузатые резные сундуки. Но все же Дирхан умеет делать красивые вещи. Я даже позавидовала, что у меня такого нет.
– Помните, я говорил, что в ту ночь выставил Сюин из своей спальни? – чуточку самодовольно произнес Ролан. Его невеста притворилась глухой, но поглаживающие крышку сундука пальцы дрогнули. – Она была в ночной сорочке.
Чин резким жестом распахнула крышку. В нос ударил легкий цветочный аромат.
Нам предъявили странное одеяние, похожее на простыню с дыркой. Действительно, издалека такой наряд может сильно удивить.
– Она в этом вышла из дома? – с сомнением спросил Поль Моранси.
Чин коротко улыбнулась и, чуть склонив голову, чтобы демонстрировать тонкую шею, пояснила:
– Наш климат гораздо теплее вашего. Особенно по ночам бывает душно. Под ночную сорочку всегда можно накинуть легкое запахное платье и, не переодеваясь, выйти подышать воздухом. Или луной полюбоваться. В такое время рифма рождается в душе сама собой. Ну, вы должны понимать.
Конечно, все мы поэты. Где-то в глубине души. Очень-очень глубоко. Но вид мы приняли загадочный. Даже Ролан вышел из военного образа и задумчиво уставился на стену, словно готовился начать декларировать.
– А Сюин, к моему сожалению, весьма вспыльчивая, – продолжила Чин с укором. – У нас так-то это черта характера не поощряется. Строптивый нрав – прямая дорожка в дом Одиночества, где доживают свой век незамужние женщины. Ну, или в дом Радости. Только там могут жить красавицы, и до определенного возраста.
– Именно поэтому ваш брат хотел найти ей жениха здесь? – спросила я. Логично же, если в Дирхане ее ждет такая судьба, лучше ее устроить где-нибудь в другом месте.
– Не только поэтому, – ответил вместо невесты Ролан. Чин с благодарностью посмотрела на будущего мужа. В целом, думаю, из них выйдет неплохая семья. – Еще все дело в приданом. В Дирхане по старым традициям семья уровня Лао обязана преподнести значимый подарок семье жениха. Обычно это слиток золота или дарственная на землю. – Я чуть заметно выдохнула. Не то, чтобы я рвалась в соседнюю страну, но жениха оттуда точно не хочу. Взгляд против воли метнулся к Моранси. Если так подумать, то он и без моих денег достаточно богат. – Но от этой традиции многие отказываются по договоренности. Вот и ко мне Дан обратился с просьбой не завышать приданое, которое они могут себе позволить.
– А-а, – догадливо протянул уполномоченный по особо важным делам. – Интересный способ отказаться от неугодного жениха или невесты.
– Сюин и так не сахарная конфета, – нежным голосочком пропела Чин. – Вы представляете, какой бы подарок от нас потребовали в Дирхане?
Моранси небрежно тростью подцепил край одеяния, демонстрируя всем темную подкладку светлой сверху ночной сорочки, которую девушка все еще держала в руках:
– Итак, ваша сестра разозлилась и вышла подышать в сад после отказа Ролана. Там же подобрала перчатку.
– Похоже, что так, – Чин снова потупила взгляд. – Только я не знаю, зачем. Может из-за материала. У нас замшу довольно-таки редко можно встретить.
Моранси дернул уголком рта и уже хотел выйти из комнаты, но его взгляд замер на открытом сундуке:
– Минуточку, – он тростью сдвинул вскинувшуюся Чин. – Что это?
Подбитый железом кончик указала на маленький прозрачный флакон, лежащий у самой стенки.
Белая кожа девушки стала по-настоящему мраморного цвета.
– Понятия не имею, – пролепетала она. – Это не мое.
Ролан наклонился с целью взять флакон, за что и получил тростью по рукам.
– Не трогать! Сначала эту вещицу изучит Жером. Если мадам не врет, то найдутся чужие отпечатки пальцев. Или не найдутся вовсе. Ведь с подброшенной вещи преступники обычно стирают все что можно. Но…
На этом он многозначительно замолчал, потому что любит нагонять драматизма.
– Что такое вы несете?! – она снова вскочила на ноги. Прямо оскорбленный образец невинности и добродетели. – Зачем мне это делать?
Чин резко вскинула голову, отчего Ролан чуть не получил длинной деревянной шпилькой прямо в грудь. Будущий муж угрозу покушения на жизнь оценил и сделал шаг в сторону от кресла.
– Это вы нам расскажите, – Моранси сменил вальяжную позу на настороженную, подавшись вперед. – Очень занимательно.
– Ерунда какая-то! – девица сжала пальцы в кулаки. – Вы меня обвинить пытаетесь, да? Преступника нужно быстро найти, так зачем напрягаться – подставим глупую сестру! Но я ничего не делала!
– Похвальная самокритика, – Моранси не спеша встал, – но посмею вам напомнить – я чтец. И вы сейчас врете. Позвольте вашу руку, мадам Лао.
Естественно, она тут же их спрятала за спину. Да еще и попятилась.
– Осторожно! – только и успела вскрикнуть я, заметив, как ножка в туфельке, украшенной россыпью бисера, запнулась за складку ковра.
Сюин могла бы гордиться, ловить падающую девицу бросились и Ролан, и Моранси. Но не успел ни один. С громким чавком затылок младшенькой встретился с полом.
– Сюин! – встревоженно вскрикнула Чин, но бежать на помощь сестре не спешила.
С пола раздался протяжный стон.
По вызову явился печально знакомый врач. Выглядел он куда более уставшим по сравнению со вчерашним визитом.
– Опять труп? – обреченным тоном спросил врач.
– Надеемся, что нет, – ответил за всех Ролан. Ставленник определенно не переживет еще один труп иностранного гражданина.
– А лучше бы труп, – в разы печальней и нелогично заявил мужчина, который по идее должен спасть людей.
Голова Сюин оказалась не такой уж пустой, и даже что-то умудрилась сотрясти внутри. А еще девушка обзавелась огромной шишкой на затылке.
Но допрос ее пришлось отложить минимум на сутки. Столько она проспит после лекарств. Моранси, раздраженный задержкой в расследование, попытался призвать врача к гражданскому долгу и разбудить уже не свидетеля, а подозреваемую, но тот остался непреклонным. Девушка полностью в сознание не придет все равно, будет как в трансе, а это лишняя нагрузка на мозг и нервную систему. Никаких гарантий врач в таких случаях дать не может. А зачем нам показания от пускающей слюни Сюин, которые потом легко оспорить? Да и кто гарантирует, что это будет правда, а не фантазии из мира грез?
Даже великие чтецы могу ошибаться. Я в этом убедилась на допросе одной важной персоны. Забирали мы его прямо из тесной и теплой компании, курящей опиум. Он нес всякий бред про то, что на кражу из казны денег его подговорили какие-то темные силы, и, как ни старался, Поль не смог почувствовать лжи в его словах.
Карл Гренье, как вежливый хозяин, сам проведал Сюин. Его сопровождали сразу две Клары.
– Жива? – коротко спросил он, бросив на спящую девушку всего лишь взгляд.
– Бедная девочка, – грустно вздохнула тетушка, извлекая из кармана неизменно белый платочек для промакивания несуществующих слез.
Вторая Клара, куда более дружелюбная, радостно обнюхала ботинки невозмутимого врача, пока он беседовал с дядюшкой, затем вильнула обрубком хвоста, приветствуя остальных, и, поставив передние лапы на постель, заглянула в лицо Сюин.
– Хорошая собачка, – умилилась Чин после слюнявого облизывания щеки сестры. Только вот я заметила довольный блеск глаз невесты.
– Бестолковая, – веско бросил Ролан. – Ни охраны, ни пользы. Одни игры на уме.
Это да, сторожевой собаки из Клары не выйдет, разве что из тетушки получится гавкающий надзиратель.
Но Клара, которая собака, решила доказать, что старший сын хозяина неправ. Звонко тявкнув, она поползла под кровать.
Прода от 15 ноября
– Клара! – строгим тоном одернула ее я. Но вздрогнула почему-то тетушка.
– Гав! – раздалось из укрытия.
Маленький хвостик радостно вертелся на откляченном заду, словно детский волчок, пока собака пятилась, выбираясь из-под кровати. Судя по довольному и деятельному сопению, Клара что-то там нашла.
Усевшись на попу возле моих ног, она шкодливо склонила мордочку. Из пасти собаки торчало нечто черное.
Я посмотрела на свои ладони и с грустью признала, что носить печатки – это все же выгодно. Отбирать слюнявое подношение не хотелось.
– Мадам Агата, – позвал уполномоченный, – мне сделать это?
– Будьте так добры, – с облегчением протараторила я.
Война за находку длилась ровно до строгого окрика Карла. Опять же, среагировав на голос хозяина, повернулись обе Клары.
– Перчатка, – констатировал Моранси, держа добычу двумя пальцами. – Черная. Из замши.
– А не пара ли эта той, которую нашла Клара в саду? – пробормотала я, изучая возможную улику.
Ролан заинтересованно подался вперед, заложив руки за спину. А Чин рядом с ним скромно смотрела в пол, но то и дело стреляла взглядом исподлобья.
– Какая-то она не мужская, – заметил вояка.
– Потому что она женская, – медленно проговорил Моранси. – И да, это пара. Чуть заметный след от бирки такой же, как и на найденной ранее. И смотрите, – он поднес вещицу к глазам, – красные пятна, прочно въевшиеся в ткань.
– Кровь? – с подозрением спросила я.
– Вряд ли, – уполномоченный покачал головой. – Слишком бледная какая-то краска. Может, помада, раз она женская.
– Женская? – удивленно переспросил Ролан. – Тогда у ее владелицы должны быть очень крупные кисти рук.
Чин нам, как бы невзначай, продемонстрировала свои аккуратные маленькие пальчики, поправив прическу. Тонкие кости характерны для жителей Дирхана. Не зря оттуда приезжают самые ловкие карманники.
Руки Сюин были заботливо уложены поверх одеяла. Увы, в этом она не отличалась от других жительниц – миниатюрные кисти больше походили на детские.
– Дайте мне, – с раздражением приказала я. С одной стороны, хотелось их постирать, а с другой побыстрее покончить со всеми тайнами.
Первая же картинка из памяти вещи была я. Точнее ракурс снизу. Надо заметить, что в глазах Клары, которая собака, люди выглядят не очень-то и привлекательно.
Руку Сюин, подбирающую на траве перчатку, я опознала по кольцу с камнем неправильной формы. Странная девица, надо заметить, зачем ей понадобилась одна перчатка?
– У нее была склонность подбирать все, что плохо лежит? – поинтересовалась я у Чин, выходя из транса воспоминаний. Хотя бы некоторые вещи стали понятны.
– В семье Лао воров не было! – вспыхнула старшая сестра. – Это же оскорбление памяти предков!
Да-да, контрабанда – это не воровство. Бедные, бедные предки семьи Лао. Не покоиться им с миром.
– Перчатки были выкинуты, – объявила я свой вердикт Моранси. – Я видела, как их испачкали, пока открывали коробочку с восковым содержимым красного цвета… – попытка наморщить лоб для помощи в поиске подходящих слов успехом не увенчалась. Только морщины себе организовала.
– Уж не о печати ли вы говорите? – прищурился Ролан. – В Дирхане подписи не ставят. Все договора подкрепляют отпечатком большого пальца.
– Интересно, – протянул уполномоченный.
– У меня есть своя, – пролепетала Чин. – Если нужен образец – могу дать. Материал всегда один и тот же используется. – Про варварский обычай я предпочла промолчать, как умная женщина. Но чем им не угодили самописные перья? И это в стране, где наука одна из основных направлений развития. – Но как вы узнали?
– Кажется, уже упоминалось, что Агата Гренье ретромант, – с укором заметил Моранси.
– Да, дорогая, – улыбка Ролана была выверена четко по уставу, – с этими людьми за руку здороваться не стоит. Кажется, вы уже определились с подозреваемой?
– Не понимаю, – пролепетала Чин, – зачем ей подобное делать? В смысле, травить брата. Вот запереть служанку – это в ее духе. Мало ли чем ей девушка не понравилась. Сюин у нас всегда была балованная и капризная.
– Это вы намекаете, что подозревать ее не стоит? – криво усмехнулся Моранси. – Поверьте, мадам, за красивым фасадом нередко скрывается уродливое нутро. Это я вам как чтец говорю.
Чин Лао недовольно поджала губы и с укоризной заметила:
– Не надо мне объяснять, что и камень можно обернуть в яркую обертку, продав как конфету. – Дирханская мудрость всегда была очень образной. – Но Сюин больше всех любила Дана из семьи. Причем так было с младенчества.
Новенькая служанка скользнула в гостиную с чуть порозовевшими щеками:
– Господин Моранси, – тонко вскрикнула она, отчего все в комнате удивленно вскинулись, и покраснела еще больше, – там к вам…
Под это загадочное объявление в гостиную ввалились Жан и Жак. Местами зеленые.
– Никаких призраков за время наблюдения обнаружено не было, – отрапортовал Жак. Судя по почесыванию щеки, украшенной зелеными разводами, трава в саду у дядюшки хорошая, сочная.
– Кого караулили ваши подчиненные? – Ролан с круглыми глазами посмотрел на уполномоченного. – Призрака?
Пришлось ему рассказать о картине, подсмотренной соседом. Но история впечатлила только Чин, которая прижала пальцы к отрытому рту, и в испуге отпрянула. Ролан же по-военному равнодушно вынес вердикт:
– Ерунда. Призраков не существует. Когда, говорите, это было? В ночь нашего приезда, да? – Мы с Полем дружно кивнули. Кажется, у вояки есть внятное объяснение непонятному. – Вы в моде Дирхана разбираетесь?
Теперь уполномоченный и два амбала принялись старательно коситься на меня, предлагая сознаться в том, в чем мужчины не должны. Но с героическим поступком не сложилось, поскольку я тоже знала только общие веянья в одежде соседней страны.
– Ну, так просветите нас, – сдался Моранси первый после долгой паузы.
– Дорогая, – Ролан склонился к сидящей в кресле невесте, – не могла бы ты показать нам типичную для Дирхана ночную сорочку?
Чин на минутку задумалась, а затем расплылась в широкой улыбке:
– Конечно-конечно.
До гостевых покоев мы шли ровным строем по два. Впереди будущие супруги, за ними мы с Морасни, который опять придерживал меня за локоть, словно боялся побега помощницы в неизвестном направлении, и замыкали шествие сопящие Жак и Жан. Я бы на их месте тоже выказала недовольство ночной засадой просто так. Настроение амбалов не улучшилось, когда их оставили снаружи сторожить двери.
Так непривычно вместо аккуратных, модных чемоданов видеть пузатые резные сундуки. Но все же Дирхан умеет делать красивые вещи. Я даже позавидовала, что у меня такого нет.
– Помните, я говорил, что в ту ночь выставил Сюин из своей спальни? – чуточку самодовольно произнес Ролан. Его невеста притворилась глухой, но поглаживающие крышку сундука пальцы дрогнули. – Она была в ночной сорочке.
Чин резким жестом распахнула крышку. В нос ударил легкий цветочный аромат.
Нам предъявили странное одеяние, похожее на простыню с дыркой. Действительно, издалека такой наряд может сильно удивить.
– Она в этом вышла из дома? – с сомнением спросил Поль Моранси.
Чин коротко улыбнулась и, чуть склонив голову, чтобы демонстрировать тонкую шею, пояснила:
– Наш климат гораздо теплее вашего. Особенно по ночам бывает душно. Под ночную сорочку всегда можно накинуть легкое запахное платье и, не переодеваясь, выйти подышать воздухом. Или луной полюбоваться. В такое время рифма рождается в душе сама собой. Ну, вы должны понимать.
Конечно, все мы поэты. Где-то в глубине души. Очень-очень глубоко. Но вид мы приняли загадочный. Даже Ролан вышел из военного образа и задумчиво уставился на стену, словно готовился начать декларировать.
– А Сюин, к моему сожалению, весьма вспыльчивая, – продолжила Чин с укором. – У нас так-то это черта характера не поощряется. Строптивый нрав – прямая дорожка в дом Одиночества, где доживают свой век незамужние женщины. Ну, или в дом Радости. Только там могут жить красавицы, и до определенного возраста.
– Именно поэтому ваш брат хотел найти ей жениха здесь? – спросила я. Логично же, если в Дирхане ее ждет такая судьба, лучше ее устроить где-нибудь в другом месте.
– Не только поэтому, – ответил вместо невесты Ролан. Чин с благодарностью посмотрела на будущего мужа. В целом, думаю, из них выйдет неплохая семья. – Еще все дело в приданом. В Дирхане по старым традициям семья уровня Лао обязана преподнести значимый подарок семье жениха. Обычно это слиток золота или дарственная на землю. – Я чуть заметно выдохнула. Не то, чтобы я рвалась в соседнюю страну, но жениха оттуда точно не хочу. Взгляд против воли метнулся к Моранси. Если так подумать, то он и без моих денег достаточно богат. – Но от этой традиции многие отказываются по договоренности. Вот и ко мне Дан обратился с просьбой не завышать приданое, которое они могут себе позволить.
– А-а, – догадливо протянул уполномоченный по особо важным делам. – Интересный способ отказаться от неугодного жениха или невесты.
– Сюин и так не сахарная конфета, – нежным голосочком пропела Чин. – Вы представляете, какой бы подарок от нас потребовали в Дирхане?
Моранси небрежно тростью подцепил край одеяния, демонстрируя всем темную подкладку светлой сверху ночной сорочки, которую девушка все еще держала в руках:
– Итак, ваша сестра разозлилась и вышла подышать в сад после отказа Ролана. Там же подобрала перчатку.
– Похоже, что так, – Чин снова потупила взгляд. – Только я не знаю, зачем. Может из-за материала. У нас замшу довольно-таки редко можно встретить.
Моранси дернул уголком рта и уже хотел выйти из комнаты, но его взгляд замер на открытом сундуке:
– Минуточку, – он тростью сдвинул вскинувшуюся Чин. – Что это?
Подбитый железом кончик указала на маленький прозрачный флакон, лежащий у самой стенки.
Белая кожа девушки стала по-настоящему мраморного цвета.
– Понятия не имею, – пролепетала она. – Это не мое.
Ролан наклонился с целью взять флакон, за что и получил тростью по рукам.
– Не трогать! Сначала эту вещицу изучит Жером. Если мадам не врет, то найдутся чужие отпечатки пальцев. Или не найдутся вовсе. Ведь с подброшенной вещи преступники обычно стирают все что можно. Но…
На этом он многозначительно замолчал, потому что любит нагонять драматизма.
