А мне-то как не хотелось туда идти.
– Рада стараться, – ровным тоном отрапортовала я. Кажется, армейские привычки очень заразны. Всего ничего пообщалась с Роланом, а хочется по-военному вытянуться в струнку.
Если новость о призраке и заставила Поля Моранси скупо улыбнуться, то запертая Дениза – недовольно поджать губы.
– Мадам, – откинулся на спинку кресла мужчина и задумчиво нахмурил лоб, – такую информацию я бы хотел получать своевременно. Но я вижу по вашему страдающему выражению лица, что это еще не все.
– А вы проницательны, – склонила голову я. Лучше уж польстить начальству, чем в очередной раз напомнить, что он хам.
Останки перчатки не так заинтересовали Моранси, но на всякий случай он забрал их себе.
Оправив Жана и Жака на борьбу с неизвестным, уполномоченный ослабил шейный платок и попросил кофе, всем видом показывая, что никуда не торопится.
– Что вы думаете о сегодняшнем вечере, господин Моранси? – спросила я, разглядывая мужские пальцы, аккуратно держащие чашку с ароматным напитком.
– Угощение было недурным, – тоном скучающего повесы с игривыми нотками ответил Моранси. – Коньяк вкусным. Новости о контрабандистах – увлекательными. Труп вообще выше всяких похвал. Одна радость – такие вечера случаются не чаще снега в жару. Завтра мы с вами будем иметь честь вести очередную беседу с Эрлье, раз планировалось украсть продукцию его мануфактур.
Я чуть заметно поморщилась:
– Думаю, его это опечалит больше пропажи невесты.
– Правильно понимаете, – кивнул уполномоченный. – А, значит, Ноэль Эрлье будет требовать немедленно установить личности ворюг. Итак, у нас корсет Ставленника, труп жителя другой страны, пропавшая невеста Эрлье и контрабандисты. Остается только молиться, чтобы это все было одним делом. Иначе никак. Вы уверены, мадам, что сестра не в курсе имен подельников Дана?
– По крайней мере, я слышала, как она требовала, чтобы брат ее не посвящал в свои дела, – пожала я плечами. – Мол, тогда и на допросе ей сказать будет нечего.
– Ушлая девица, – кивнул своим мыслям уполномоченный. – Между прочим, я согласен с врачом – больно варварский метод выбрали для убийства Дана. Преступлений с использованием цианистого калия уже давно мне не попадалось. Сейчас яды шагнули далеко вперед, а у него много недостатков. В первую очередь – вкус и запах. Ведь на самом деле Дан нам сам сказал, что коньяк в его стакане отличается, а мы не предали этому значения.
– И почему?
Моранси дернул уголку губ, выдавая раздражение:
– Помните, как Карл потребовал, чтобы попробовали закуску из морских деликатесов? Она была очень пряной и острой на вкус. Я просто погрешил на нее, подумал, будто потерял временно чувствительность вкуса и запаха.
Я обиженно засопела. Мне-то настоятельно посоветовали не трогать эти тарталетки. Мол, они для мужчин.
Когда поздний гость собрался уходить, я спохватилась, что украшения все еще на мне. Но Моранси на это только махнул рукой и сказал нечто неопределенное. И почему у меня складывается стойкое ощущение обмана?
Спать я ложилась с осознанием, что в теплой постельке хорошо, а где-то рядом бродят по темным кустам Жак и Жан. Эх, не простая это работа – раскрывать преступления.
Утром в кабинете у Ставленника царила напряженная атмосфера. Я бы даже сказала, морозная. Поскольку Моранси пытался оставить меня, как обычно, в приемной, и принять весь удар на себя, я в категоричной форме высказала желание во всем поддержать начальство. Тем более я тоже Гренье, так что можно считать, что конфуз на званом вечере имеет ко мне прямое отношение. Сегодня секретарь остался без персонального пугала и мог спокойно, по мнению Ставленника, прильнуть в страстном порыве к дверному замку и подслушать.
– Труп контрабандиста среди приглашенных на прием в особняке коллекционера и мецената, – чеканя каждое слово проговорил Ставленник. – Да еще и житель соседней страны. Это не те новости, которые я предпочитаю получать по утрам.
– Мне притвориться, будто вы ничего не слышали? – выгнул бровь Поль Моранси.
– Конечно, – закатил глаза пожилой мужчина. – И труп быстренько подбросить к соседям. Еще дельные предложения будут?
Я сидела в кресле, скромно сложив руки на коленях, но от начальственного внимания это не уберегло:
– А вы что скажите, мадам Гренье? – Ставленник строго взглянул на меня.
– Надо расследовать, – чопорным тоном ответила я.
– Какая вы молодец, – восхитился Ставленник. – Коротко, и по существу. А с пропавшей невестой Эрлье?
– Надо расследовать, – повторила я.
Мужчины скупо заулыбались.
– Про корсет и спрашивать нечего, – Ставленник грозно постучал пальцем по столу. – В общем, я жду отчет по поводу расследования. Чем раньше, тем лучше. И, мадам, надеюсь вы уже выбрали эскиз подвенечного платья?
– А? – очень умно хлопнула я ресницами.
– Как видите, у нас свадебный ажиотаж, – развел руками Ставленник. – В швейных лавках, должно быть, очереди.
– Ничего, – поспешил утешить его уполномоченный. – Мадам Агату примут в обход списка, чтобы потом гордо заявить, кто именно сшил в итоге платье.
Я только сидела и рассеянно улыбалась. Когда мужчины ехидничают о женских штучках, то это самое оптимальное, что можно сделать. Уж лучше пускай тебя держат за милую и недалекую, чем за язвительную и стервозную. Нет, если бы мы с Моранси были вдвоем, уж я бы ему высказала. Но в присутствии Ставленника выказывать характер желания не возникает.
Получив наставления работать лучше, мы, преисполненные энтузиазмом, поспешили убраться из кабинета Ставленника.
– Вы сегодня чрезвычайно милы, – внезапно сделал мне комплимент Моранси, помогая усаживаться в мобиль. Для драматизма он мою кисть задержал в своей руке.
– И что у нас еще случилось? – враз помрачнев, спросила я.
Учитывая, во сколько я легла сегодня и сегодня же встала, чтобы отправиться к Ставленнику на получение взбучки, милой меня назвать сложно. Это в восемнадцать лет можно проспать всего пару часов и цвести, но в моем возрасте спасает в таких случаях только слой косметики. Но утром у меня на нее практически не было времени.
– Почему сразу случилось? – удивленно спросил Моранси. – Я всего лишь констатировал факт. Вам будет явно некомфортно находиться такой милой в грязной и шумной мануфактуре. Да и светлые туфельки, увы, пострадают.
– Так давайте я не поеду, – тщательно скрывая радость, предложила я.
– Хотите бросить меня наедине с Эрлье, – с укором вздохнул уполномоченный. – Бессердечная женщина.
Чтобы скрыть недовольную гримасу, я притворилась увлеченной проплывающими в окне утренними улицами и ностальгически вздыхала, вспоминая, как раньше в этот час спала. До момента предложения Поля Моранси о работе моя жизнь текла неторопливо и лениво. А еще скучной. Нет, бывший муж, конечно, внес в нее суматоху и разнообразие, но это было не то. Даже тогда я не спешила вставать с постели по утрам.
На проходной мануфактуры на меня посмотрели, словно на главного мясника среди убиенных туш коров – нервно и подозрительно. Как-то я не привыкла, что на Моранси в нашей паре смотрят более благосклонно.
– И даме тоже пропуск? – опасливо уточнил дежурный.
– А у вас для дам имеется нечто иное? – удивленно выгнул бровь Поль. – Может торжественная встреча с оркестром? Или хотя бы конфетки?
Дежурный покраснел в лучших традициях нежных барышень, перед которыми мужчина без стеснения сбросил штаны, а там нижнее белье с дыркой, и размашисто что-то написал на бумажном квадратике. Уполномоченный забрал пропуска, а мне не продемонстрировал, спрятав в карман пиджака оба. Сдается, там написано нечто неприличное.
Цех мануфактуры показался мне поистине ужасным местом. Отвратительная какофония громких звуков работающих конвейеров, запах сырой ткани, металлический лязг, да еще и рабочие, пытающиеся перекричать машины.
– Простите, – тронул тростью ближайшего работника Моранси. Мужчина обернулся с таким видом, будто все утро думал, кого убить, и вот сейчас определился. Я на всякий случай решила спрятаться за спину начальства. Пока его будут бить, я успею выскользнуть из цеха. – Вы не подскажете, где господин Эрлье?
Ответ работяги вышел емким и информативным. Но мои скромные познания в анатомии подсказывали, что имелось ввиду не конкретно место, а просто направление.
Но Моранси что-то из этого понял и благодарно кивнул. Видимо, это заложено в мужских генах – понимать с одного слова.
Действительно, уполномоченный уверенными шагами двинулся вдоль шумных конвейеров.
Промышленник нашелся под одним из них. Точнее, его ноги.
– Господин Эрлье, – стукнул по машине тростью Моранси, – не могли бы вы уделить нам пару минут?
– Пропажу нашли? – раздался глухой раздраженный голос откуда-то снизу.
– Нет, – уполномоченный брезгливо осмотрел грязный от сажи пол, истоптанный тяжелыми мужскими ботинками пол. – Зато нашли контрабандистов. Точнее, напали на их след.
– Чего? – взвился под конвейером Эрлье и, судя по звуку, приложился затылком о металл. – Кого?
Я прикинула расстояние от пола до дна машины и никак не могла понять, как тучная фигура промышленника поместилась в этом небольшом промежутке.
– Контрабандистов, – ровным тоном повторил Моранси.
Ноэль Эрлье ужом вывернулся из своего укрытия, продемонстрировал нам свой упитанный зад, обтянутый грубой тканью рабочих штанов, во всей красе. Но стоило мужчине распрямиться и сфокусировать взгляд на нас, как промышленник смутился и вытер грязные ладони, испачканные в чем-то черном о такую же грязную рубашку.
– Прощу прощения, – пробормотал он. – Я не думал, что вы, господин Моранси, потащите сюда даму.
– Это не дама, – с неуместным апломбом заявил хам. Я аж подавилась едким мнением о происходящем. – Это мадам Агата Гренье.
– А что, мадам у нас пола не имеет? – задумчиво почесал затылок промышленник. – Или это имя нарицательное?
– Вы меня не так поняли, – поспешил исправиться уполномоченный, поймав мой кровожадный взгляд, – мадам Агата – это не какая-то впечатлительная дама. Ее мануфактурой не испугаешь.
– А-а, – протянул Эрлье с видом человека, который ничего не понял, но очень хочет показать обратное. – А я вот решил делом заняться, а то мастера все никак поломку найти не могут. Похоже, что цепь на дальнем вращательном механизме проскакивает.
– А-а, – с таким же умным видом, как до этого промышленник, покивал уполномоченный. – Так где мы с вами можем поговорить?
– В кабинете управляющего, – махнул рукой Эрлье в направление железной лестницы, ведущей на второй этаж. – Подождите там, пока я себя в порядок приведу.
Боязнью высоты я никогда не страдала. До этого дня. Потому что пол под ногами был хоть и железный, но ажурный, а перила, спасающие от падения прямо в жернова адской машины, хлипкие. Я бы даже сказала, что их почти не было. Вот по такому пути нам и необходимо пройти вдоль всего цеха.
– Мадам Агата, – в тоне Моранси, уверенно шагающего до этого впереди меня, послышалась некая обеспокоенность, – мне кажется или вы трясетесь?
Неужели у уполномоченного по особо важным делам глаза на затылке?
– Это не я, – стараясь не стучать зубами от страха, пробормотала я, – а пол.
Неожиданно мужчина резко остановился, громко стукнув тростью:
– Мадам Агата, вы просто вспомните, что Эрлье тут ходит регулярно. Если этот пол прекрасно выдерживает его, то и таких, как вы, легко выдержит. Тем более, позвольте заметить, вы слегка похудели за последние время.
– Это сейчас был комплимент? – глядя на вредного начальника исподлобья, спросила я. – Или претензия?
– Почему вы так часто задаете мне этот вопрос? – хитро прищурился Моранси.
– Потому что непонятно, – развела я руками.
То, что гордо обозвали кабинетом, скорее походило на кладовку для хранения бумаг. Ровные стопки, исписанные мелкими убористом почерком, были везде. Их теснили разве что огромные пирамиды из папок.
– Где-то здесь должен быть стул, – задумчиво пробормотал Моранси, брезгливо разглядывая нагромождения.
– Раз есть стол, значит, должен быть и стул, – резонно согласилась я. – Только думаю, что его тоже как подставку для бумаг используют.
Оказывается, промышленники – суровые ребята, ведь привести себя в порядок у них подразумевается только умыть лицо.
– Прошу прощения, – нехотя проворчал Эрлье, заметив мои высоко поднятые брови, пока я пристально изучала все те же грязные штаны и рубашку, – но у меня нет времени по десять раз переодеваться. Механики срочно были вызваны в печатную мануфактуру – там поломка посерьезнее. А здесь работа тоже не должна останавливаться. Поэтому мадам придется потерпеть.
– Не стоит переживать, – как всегда, за меня ответил Моранси. – Мадам Агата видела вещи и похуже рабочей одежды. И ничего – жива и здорова. У нее вообще стрессоустойчивость хорошая.
– Да? – меня окинули задумчивым взглядом. – А за домом ухаживать она умеет?
Разговор неожиданно для всех свернул в какую-то непонятную сторону. Я только удивленно моргнуть успела, как Поль Моранси лениво произнес:
– Вам не подойдет. Во-первых, мадам работает. И работает на меня. А я своих людей так просто не отпускаю. Во-вторых, с чего вы решили, будто она тихая и скромная? Вы, господин Эрлье, не представляете, как ее боятся посетители.
Вот так, с одной стороны, меня выставили мегерой, а с другой – нужно поблагодарить начальника за это. Не хватало мне еще с промышленником отношения отказом портить.
– Кстати, а где ваш управляющий? – быстро перевел тему Моранси, вытягивая шею, чтобы получше осмотреть маленький кабинет. – Думаю, ему тоже будет полезно послушать.
– Да у врачей он, – трагично вздохнул Эрлье. – Три дня назад врезался в забор на мобиле. Какой-то идиот выскочил прямо под колеса. Жалко, так найти и не смогли этого недоумка. Уж я бы с него стряс компенсацию за лечение. А так приходиться из своего кармана платить, ведь по работе поездка была.
– Управляющий сильно пострадал? – уполномоченный подобрался и хищно прищурился.
А мне на ум пришла ситуация, когда мы чуть не сбили человека по пути к Эрлье. Определенно есть общее в происшествиях, поскольку и там, и там предполагаемая жертва скрылась.
– Не очень, – промышленник недовольно скривил губы. – Мобиль я ему предоставил, как рабочую необходимость: дорогой и представительского класса. Там безопасность была на уровне. Ушибы, ссадины, пара ребер сломаны, рука, нога, головой хорошо приложился. А почему вас это интересует? Дело ведет обычный следователь? Что тут криминального?
Мы с Полем многозначительно переглянулись. Может, ничего криминального и нет, а, может, все наоборот. Интересно, как бы я размышляла об этом, лежа на койке в больнице. Но опытным путем проверять не хочу.
– В общем, – решительно начал уполномоченный, – я думаю, о вчерашнем трупе вы не забыли.
– Само собой, – устало вздохнул Ноэль. – Такое забудешь. Не так и часто я хожу по приемам. Не люблю впустую время тратить. Вот как вчера, к примеру. Даже о сделке не успели договориться. Теперь придется потенциального партнера в ресторан вести и поить за свой счет.
– Нам удалось выяснить, что убитый состоял в преступной шайке и прибыл в город, чтобы наладить путь для контрабанды, – строгим тоном отчеканил Поль. – Он планировал договориться с кем-то из ваших мануфактур, кто способен вынести незаметно товар.
– Рада стараться, – ровным тоном отрапортовала я. Кажется, армейские привычки очень заразны. Всего ничего пообщалась с Роланом, а хочется по-военному вытянуться в струнку.
Если новость о призраке и заставила Поля Моранси скупо улыбнуться, то запертая Дениза – недовольно поджать губы.
– Мадам, – откинулся на спинку кресла мужчина и задумчиво нахмурил лоб, – такую информацию я бы хотел получать своевременно. Но я вижу по вашему страдающему выражению лица, что это еще не все.
– А вы проницательны, – склонила голову я. Лучше уж польстить начальству, чем в очередной раз напомнить, что он хам.
Останки перчатки не так заинтересовали Моранси, но на всякий случай он забрал их себе.
Оправив Жана и Жака на борьбу с неизвестным, уполномоченный ослабил шейный платок и попросил кофе, всем видом показывая, что никуда не торопится.
– Что вы думаете о сегодняшнем вечере, господин Моранси? – спросила я, разглядывая мужские пальцы, аккуратно держащие чашку с ароматным напитком.
– Угощение было недурным, – тоном скучающего повесы с игривыми нотками ответил Моранси. – Коньяк вкусным. Новости о контрабандистах – увлекательными. Труп вообще выше всяких похвал. Одна радость – такие вечера случаются не чаще снега в жару. Завтра мы с вами будем иметь честь вести очередную беседу с Эрлье, раз планировалось украсть продукцию его мануфактур.
Я чуть заметно поморщилась:
– Думаю, его это опечалит больше пропажи невесты.
– Правильно понимаете, – кивнул уполномоченный. – А, значит, Ноэль Эрлье будет требовать немедленно установить личности ворюг. Итак, у нас корсет Ставленника, труп жителя другой страны, пропавшая невеста Эрлье и контрабандисты. Остается только молиться, чтобы это все было одним делом. Иначе никак. Вы уверены, мадам, что сестра не в курсе имен подельников Дана?
– По крайней мере, я слышала, как она требовала, чтобы брат ее не посвящал в свои дела, – пожала я плечами. – Мол, тогда и на допросе ей сказать будет нечего.
– Ушлая девица, – кивнул своим мыслям уполномоченный. – Между прочим, я согласен с врачом – больно варварский метод выбрали для убийства Дана. Преступлений с использованием цианистого калия уже давно мне не попадалось. Сейчас яды шагнули далеко вперед, а у него много недостатков. В первую очередь – вкус и запах. Ведь на самом деле Дан нам сам сказал, что коньяк в его стакане отличается, а мы не предали этому значения.
– И почему?
Моранси дернул уголку губ, выдавая раздражение:
– Помните, как Карл потребовал, чтобы попробовали закуску из морских деликатесов? Она была очень пряной и острой на вкус. Я просто погрешил на нее, подумал, будто потерял временно чувствительность вкуса и запаха.
Я обиженно засопела. Мне-то настоятельно посоветовали не трогать эти тарталетки. Мол, они для мужчин.
Когда поздний гость собрался уходить, я спохватилась, что украшения все еще на мне. Но Моранси на это только махнул рукой и сказал нечто неопределенное. И почему у меня складывается стойкое ощущение обмана?
Спать я ложилась с осознанием, что в теплой постельке хорошо, а где-то рядом бродят по темным кустам Жак и Жан. Эх, не простая это работа – раскрывать преступления.
Прода от 08 ноября
ГЛАВА 7
Утром в кабинете у Ставленника царила напряженная атмосфера. Я бы даже сказала, морозная. Поскольку Моранси пытался оставить меня, как обычно, в приемной, и принять весь удар на себя, я в категоричной форме высказала желание во всем поддержать начальство. Тем более я тоже Гренье, так что можно считать, что конфуз на званом вечере имеет ко мне прямое отношение. Сегодня секретарь остался без персонального пугала и мог спокойно, по мнению Ставленника, прильнуть в страстном порыве к дверному замку и подслушать.
– Труп контрабандиста среди приглашенных на прием в особняке коллекционера и мецената, – чеканя каждое слово проговорил Ставленник. – Да еще и житель соседней страны. Это не те новости, которые я предпочитаю получать по утрам.
– Мне притвориться, будто вы ничего не слышали? – выгнул бровь Поль Моранси.
– Конечно, – закатил глаза пожилой мужчина. – И труп быстренько подбросить к соседям. Еще дельные предложения будут?
Я сидела в кресле, скромно сложив руки на коленях, но от начальственного внимания это не уберегло:
– А вы что скажите, мадам Гренье? – Ставленник строго взглянул на меня.
– Надо расследовать, – чопорным тоном ответила я.
– Какая вы молодец, – восхитился Ставленник. – Коротко, и по существу. А с пропавшей невестой Эрлье?
– Надо расследовать, – повторила я.
Мужчины скупо заулыбались.
– Про корсет и спрашивать нечего, – Ставленник грозно постучал пальцем по столу. – В общем, я жду отчет по поводу расследования. Чем раньше, тем лучше. И, мадам, надеюсь вы уже выбрали эскиз подвенечного платья?
– А? – очень умно хлопнула я ресницами.
– Как видите, у нас свадебный ажиотаж, – развел руками Ставленник. – В швейных лавках, должно быть, очереди.
– Ничего, – поспешил утешить его уполномоченный. – Мадам Агату примут в обход списка, чтобы потом гордо заявить, кто именно сшил в итоге платье.
Я только сидела и рассеянно улыбалась. Когда мужчины ехидничают о женских штучках, то это самое оптимальное, что можно сделать. Уж лучше пускай тебя держат за милую и недалекую, чем за язвительную и стервозную. Нет, если бы мы с Моранси были вдвоем, уж я бы ему высказала. Но в присутствии Ставленника выказывать характер желания не возникает.
Получив наставления работать лучше, мы, преисполненные энтузиазмом, поспешили убраться из кабинета Ставленника.
– Вы сегодня чрезвычайно милы, – внезапно сделал мне комплимент Моранси, помогая усаживаться в мобиль. Для драматизма он мою кисть задержал в своей руке.
– И что у нас еще случилось? – враз помрачнев, спросила я.
Учитывая, во сколько я легла сегодня и сегодня же встала, чтобы отправиться к Ставленнику на получение взбучки, милой меня назвать сложно. Это в восемнадцать лет можно проспать всего пару часов и цвести, но в моем возрасте спасает в таких случаях только слой косметики. Но утром у меня на нее практически не было времени.
– Почему сразу случилось? – удивленно спросил Моранси. – Я всего лишь констатировал факт. Вам будет явно некомфортно находиться такой милой в грязной и шумной мануфактуре. Да и светлые туфельки, увы, пострадают.
– Так давайте я не поеду, – тщательно скрывая радость, предложила я.
– Хотите бросить меня наедине с Эрлье, – с укором вздохнул уполномоченный. – Бессердечная женщина.
Чтобы скрыть недовольную гримасу, я притворилась увлеченной проплывающими в окне утренними улицами и ностальгически вздыхала, вспоминая, как раньше в этот час спала. До момента предложения Поля Моранси о работе моя жизнь текла неторопливо и лениво. А еще скучной. Нет, бывший муж, конечно, внес в нее суматоху и разнообразие, но это было не то. Даже тогда я не спешила вставать с постели по утрам.
На проходной мануфактуры на меня посмотрели, словно на главного мясника среди убиенных туш коров – нервно и подозрительно. Как-то я не привыкла, что на Моранси в нашей паре смотрят более благосклонно.
– И даме тоже пропуск? – опасливо уточнил дежурный.
– А у вас для дам имеется нечто иное? – удивленно выгнул бровь Поль. – Может торжественная встреча с оркестром? Или хотя бы конфетки?
Дежурный покраснел в лучших традициях нежных барышень, перед которыми мужчина без стеснения сбросил штаны, а там нижнее белье с дыркой, и размашисто что-то написал на бумажном квадратике. Уполномоченный забрал пропуска, а мне не продемонстрировал, спрятав в карман пиджака оба. Сдается, там написано нечто неприличное.
Цех мануфактуры показался мне поистине ужасным местом. Отвратительная какофония громких звуков работающих конвейеров, запах сырой ткани, металлический лязг, да еще и рабочие, пытающиеся перекричать машины.
– Простите, – тронул тростью ближайшего работника Моранси. Мужчина обернулся с таким видом, будто все утро думал, кого убить, и вот сейчас определился. Я на всякий случай решила спрятаться за спину начальства. Пока его будут бить, я успею выскользнуть из цеха. – Вы не подскажете, где господин Эрлье?
Ответ работяги вышел емким и информативным. Но мои скромные познания в анатомии подсказывали, что имелось ввиду не конкретно место, а просто направление.
Но Моранси что-то из этого понял и благодарно кивнул. Видимо, это заложено в мужских генах – понимать с одного слова.
Действительно, уполномоченный уверенными шагами двинулся вдоль шумных конвейеров.
Промышленник нашелся под одним из них. Точнее, его ноги.
– Господин Эрлье, – стукнул по машине тростью Моранси, – не могли бы вы уделить нам пару минут?
– Пропажу нашли? – раздался глухой раздраженный голос откуда-то снизу.
– Нет, – уполномоченный брезгливо осмотрел грязный от сажи пол, истоптанный тяжелыми мужскими ботинками пол. – Зато нашли контрабандистов. Точнее, напали на их след.
– Чего? – взвился под конвейером Эрлье и, судя по звуку, приложился затылком о металл. – Кого?
Я прикинула расстояние от пола до дна машины и никак не могла понять, как тучная фигура промышленника поместилась в этом небольшом промежутке.
– Контрабандистов, – ровным тоном повторил Моранси.
Ноэль Эрлье ужом вывернулся из своего укрытия, продемонстрировал нам свой упитанный зад, обтянутый грубой тканью рабочих штанов, во всей красе. Но стоило мужчине распрямиться и сфокусировать взгляд на нас, как промышленник смутился и вытер грязные ладони, испачканные в чем-то черном о такую же грязную рубашку.
– Прощу прощения, – пробормотал он. – Я не думал, что вы, господин Моранси, потащите сюда даму.
– Это не дама, – с неуместным апломбом заявил хам. Я аж подавилась едким мнением о происходящем. – Это мадам Агата Гренье.
– А что, мадам у нас пола не имеет? – задумчиво почесал затылок промышленник. – Или это имя нарицательное?
– Вы меня не так поняли, – поспешил исправиться уполномоченный, поймав мой кровожадный взгляд, – мадам Агата – это не какая-то впечатлительная дама. Ее мануфактурой не испугаешь.
– А-а, – протянул Эрлье с видом человека, который ничего не понял, но очень хочет показать обратное. – А я вот решил делом заняться, а то мастера все никак поломку найти не могут. Похоже, что цепь на дальнем вращательном механизме проскакивает.
– А-а, – с таким же умным видом, как до этого промышленник, покивал уполномоченный. – Так где мы с вами можем поговорить?
– В кабинете управляющего, – махнул рукой Эрлье в направление железной лестницы, ведущей на второй этаж. – Подождите там, пока я себя в порядок приведу.
Боязнью высоты я никогда не страдала. До этого дня. Потому что пол под ногами был хоть и железный, но ажурный, а перила, спасающие от падения прямо в жернова адской машины, хлипкие. Я бы даже сказала, что их почти не было. Вот по такому пути нам и необходимо пройти вдоль всего цеха.
– Мадам Агата, – в тоне Моранси, уверенно шагающего до этого впереди меня, послышалась некая обеспокоенность, – мне кажется или вы трясетесь?
Неужели у уполномоченного по особо важным делам глаза на затылке?
– Это не я, – стараясь не стучать зубами от страха, пробормотала я, – а пол.
Неожиданно мужчина резко остановился, громко стукнув тростью:
– Мадам Агата, вы просто вспомните, что Эрлье тут ходит регулярно. Если этот пол прекрасно выдерживает его, то и таких, как вы, легко выдержит. Тем более, позвольте заметить, вы слегка похудели за последние время.
– Это сейчас был комплимент? – глядя на вредного начальника исподлобья, спросила я. – Или претензия?
– Почему вы так часто задаете мне этот вопрос? – хитро прищурился Моранси.
– Потому что непонятно, – развела я руками.
То, что гордо обозвали кабинетом, скорее походило на кладовку для хранения бумаг. Ровные стопки, исписанные мелкими убористом почерком, были везде. Их теснили разве что огромные пирамиды из папок.
– Где-то здесь должен быть стул, – задумчиво пробормотал Моранси, брезгливо разглядывая нагромождения.
– Раз есть стол, значит, должен быть и стул, – резонно согласилась я. – Только думаю, что его тоже как подставку для бумаг используют.
Оказывается, промышленники – суровые ребята, ведь привести себя в порядок у них подразумевается только умыть лицо.
– Прошу прощения, – нехотя проворчал Эрлье, заметив мои высоко поднятые брови, пока я пристально изучала все те же грязные штаны и рубашку, – но у меня нет времени по десять раз переодеваться. Механики срочно были вызваны в печатную мануфактуру – там поломка посерьезнее. А здесь работа тоже не должна останавливаться. Поэтому мадам придется потерпеть.
– Не стоит переживать, – как всегда, за меня ответил Моранси. – Мадам Агата видела вещи и похуже рабочей одежды. И ничего – жива и здорова. У нее вообще стрессоустойчивость хорошая.
– Да? – меня окинули задумчивым взглядом. – А за домом ухаживать она умеет?
Разговор неожиданно для всех свернул в какую-то непонятную сторону. Я только удивленно моргнуть успела, как Поль Моранси лениво произнес:
– Вам не подойдет. Во-первых, мадам работает. И работает на меня. А я своих людей так просто не отпускаю. Во-вторых, с чего вы решили, будто она тихая и скромная? Вы, господин Эрлье, не представляете, как ее боятся посетители.
Вот так, с одной стороны, меня выставили мегерой, а с другой – нужно поблагодарить начальника за это. Не хватало мне еще с промышленником отношения отказом портить.
Прода от 10 ноября
– Кстати, а где ваш управляющий? – быстро перевел тему Моранси, вытягивая шею, чтобы получше осмотреть маленький кабинет. – Думаю, ему тоже будет полезно послушать.
– Да у врачей он, – трагично вздохнул Эрлье. – Три дня назад врезался в забор на мобиле. Какой-то идиот выскочил прямо под колеса. Жалко, так найти и не смогли этого недоумка. Уж я бы с него стряс компенсацию за лечение. А так приходиться из своего кармана платить, ведь по работе поездка была.
– Управляющий сильно пострадал? – уполномоченный подобрался и хищно прищурился.
А мне на ум пришла ситуация, когда мы чуть не сбили человека по пути к Эрлье. Определенно есть общее в происшествиях, поскольку и там, и там предполагаемая жертва скрылась.
– Не очень, – промышленник недовольно скривил губы. – Мобиль я ему предоставил, как рабочую необходимость: дорогой и представительского класса. Там безопасность была на уровне. Ушибы, ссадины, пара ребер сломаны, рука, нога, головой хорошо приложился. А почему вас это интересует? Дело ведет обычный следователь? Что тут криминального?
Мы с Полем многозначительно переглянулись. Может, ничего криминального и нет, а, может, все наоборот. Интересно, как бы я размышляла об этом, лежа на койке в больнице. Но опытным путем проверять не хочу.
– В общем, – решительно начал уполномоченный, – я думаю, о вчерашнем трупе вы не забыли.
– Само собой, – устало вздохнул Ноэль. – Такое забудешь. Не так и часто я хожу по приемам. Не люблю впустую время тратить. Вот как вчера, к примеру. Даже о сделке не успели договориться. Теперь придется потенциального партнера в ресторан вести и поить за свой счет.
– Нам удалось выяснить, что убитый состоял в преступной шайке и прибыл в город, чтобы наладить путь для контрабанды, – строгим тоном отчеканил Поль. – Он планировал договориться с кем-то из ваших мануфактур, кто способен вынести незаметно товар.
