Все-таки плохо ты знаешь экипировку спасателей. Это, – он демонстративно поднял руку, на которой размещался тепловой браслет, – заставляет животных избегать нас. Не трусь. Я быстро.
Я проводила завистливым взглядом уверенно шагающую в чащу фигуру. Тоже бы не отказалась от возможности подвигаться. Правда, много я принести не смогла бы. Опять связку хвороста разве что.
Тишина с уходом Дана стала слишком громкой. Точнее, кроме нее я ничего и не слышала. С тревогой покосившись на рукав, я убедилась, что оранжевые полосы все также светятся. Нет, я не думала, будто Эберг бросит меня здесь одну. Да и деться ему некуда из центра аномалии. Просто так спокойнее. Интересно, а что скажет дедушка, когда ему доложат, что я не выхожу на связь? И что, когда вернусь, скажет мама? А ведь есть еще Астрид, которую я оставила одну на маскараде. Эх, опасная профессия – спасатель. Никогда не знаешь, от кого прилетит больше: от родни или от милейших людей, которых ты вытаскиваешь из самых разных мест. А еще есть командир. И Мадс.
А снежный лес ничего так, милое местечко. Может, тут жить остаться? Жалко только, тепловой браслет заряжать нужно. Да и что-то подсказывает мне, Лесной бог в качестве соседа не очень понравится. Или я ему.
Оставшись одна, я позволила себе небольшую, на пару минут, панику. Легкий девичий каприз. Имею право. Несмотря на светящиеся оранжевым полоски, казалось, будто меня бросили на произвол судьбы. Наедине с пугающими жителями Снежного леса.
Нет, по полянке с криками я не бегала, слезами не заливалась, но губы искусала себе хорошо. И переживала я не о студентах или о том, что потом ждет выговор от командира. Меня терзало сомнение на тему «а справилась бы я в одиночку?». Вот так мнишь себя сильной и независимой, а потом раз, и оказываешься в центре аномалии. И самое обидное – я бы даже ничего не поняла. Так и бегала бы по кругу.
И уж совсем не хочется признавать, что Дан Эберг не совсем уж и плох. Ни как спасатель, пусть и раньше сомнений в этой области не было, ни как человек. Вот когда не язвит и не обзывается, вообще душка. Хотя эти его сказочки… Мне бабушка рассказывала их по-другому. Лесной бог – добрый. Он оберегает животных, не дает плутать путникам, помогает деревьям хорошо расти. В его подчинении мелкая живность: мыши, белки, ежи. И никакой он не линяющий. Да и легенда о Ледяном драконе в исполнении бабушки выглядит куда романтичнее. Он замораживает все вокруг себя, и раньше жил в центре страны, своим холодным дыханием убивая все живое. Людям приходилось ютиться по краям территории. И собрались они как-то вместе и выбрали славного юношу, которого послали на подвиги ратные, а именно, отогнать дракона к морю дальнему. Юноша оказался смекалистый и поджог цветной порох, пугая дракона, заставляя постепенно отступать. В общем, негуманно поступил со зверушкой. И прогнал аж до самого моря. Там испуганный дракон и поселился.
Сказки Эберга содержат меньше… авантюризма, что ли. Но от этого они становятся более забавными. Не исключено, что он сам их придумал.
Да и как-то Дан неожиданно для меня перестал быть ехидным наглецом и вечным раздражителем. Просто человек, старающийся делать хорошо свою работу, к которой особой тяги и не имеет. А тут я – внучка Фалька. Хоть командир и прочие спасатели никогда передо мной не лебезили, не исключено, что совру, если заявлю, будто имею то же отношение, что и другие девушки. Возможно, это потому, что я более миниатюрная. И рыжая. А еще дедушка подгадил, приказав не трогать его внучку.
Этот нехороший человек заставил меня по-настоящему задуматься, почему именно спасатель? Можно отбросить всю шелуху о чем-то возвышенном и наружу вылезут несколько странных факторов.
Во-первых, мне нравится получать слова благодарности и похвалу. Бабушка, хоть и была ласкова со мной, но вот хвалила мало. Ведь принцессы из меня никогда не получалось. Нарядные розовые платьишки быстро превращались в грязные. Белые гольфики нещадно рвались о первые же колючие кусты. Аккуратные бантики съезжали с хвостов, и прическа становилась похожей на стог соломы. Одним словом, я, оказывается, весьма тщеславная личность.
Во-вторых, подсознательное, что в спасателях лучшие женихи. Так говорила бабушка, когда к дедушке приходили неженатые коллеги с работы. Мол, вы такие замечательные и не при женах. Не порядок. Да за спасателей девушки драки должны устраивать.
Хотя, это не так. Хуже женихов нет. Вечно занятые, готовые сорваться по первому писку коммуникатора, да еще и зарплаты бюджетные.
Был у меня опыт отношений. Даже целых два. Оба неудачных. В учебном корпусе мы с Акселем проводили много времени: в библиотеке, на тренировочном поле, в зале подготовки. А стоило на носу замаячить выпуску из учебки, как Аксель предпочел прояснить, что мы и не встречались, а просто готовились вместе, ведь так веселее. Второго кандидата привлекла фамилия Фальк. Я не хотела торопиться, зная прыть бабушки, и поэтому не спешила знакомить с семьей, а он возжелал обидеться и расстаться.
Ну, есть еще и третий фактор. Моя семья. Это со стороны кажется, что замечательно иметь именитых родителей. Особенно, если ты дочь, и дара целительства у тебя нет. Знакомые смотрят с умилением, а за спиной шепчутся «ай как не повезло, нет достойного наследника фамилии Фальк». Быть целителем я не могу, в огнеборцы берут исключительно мужчин, вот и остались лишь спасатели.
Хотелось бы сказать, что профессия выбрана мной бескорыстно, но это не так. И именно поэтому слова Эберга о якобы идеалистической причине выбора пути спасателя оказались очень неприятными. Только об этом, кроме меня, никто не знал. В глазах общества я была примерной дочерью и внучкой, следующей по стопам деда и родителей.
В этом плане мы с Даном чем-то схожи. От нас все чего-то ждали.
Я уже успела решить, что следует быть с Эбергом помягче, как тот вывалился из-за деревьев, с трудом таща огромную охапку дров.
– Ну что, конопатая, зверушек тут не обижала? – ехидным тоном поинтересовался он, сваливая свою ношу у костра. – А то смотри, пожалуюсь людям, помешанных на защите слабых и немощных.
Умеет все же человек в секунду испортить отношение к себе.
– Ты волков тоже к слабым отнесешь? – проворчала я, смотря исподлобья на довольного Эберга. – А где ты такие аккуратные дрова нашел?
– Слушай, Фальк, – спасатель с сомнением во взгляде осмотрел меня, – ты же вроде рыжая, а не блондинка. Что за глупые вопросы? Откуда в лесу дрова? Из дерева, как ни странно. Знаешь, что это такое? – у меня перед лицом покачали ручной цепной пилой. – Она в нашу комплектацию не входит. Точнее, такая пила есть у каждого старшего отряда. Я опытный, поэтому предпочитаю перестраховаться. И, как видишь, не зря. Кто молодец? Я молодец.
Мне захотелось от души оттаскать блондина за уши. Это кончик моего носа вздернут, нечего задирать чужой.
Пока я пыхтела, пребывая в мире злобных мыслей, Эберг время не терял. Подбросил новые поленья в костер и с насмешливой улыбкой снова устроился на бревне.
– Ты не расстраивайся, – наигранно попытался утешить меня парень. – Тут в центре аномалии водятся зайцы и белки. Правда, не простые.
– А волшебные? – ехидно перебила рассказчика я.
– Конечно же, – с совершенно серьезным видом подтвердил Эберг. – Белки, например, с тремя хвостами.
Я подозрительно прищурилась. Кажется, начинается новый виток занимательных историй.
– Прямо с тремя? А не много ли? Они будут мешать белке прыгать по веткам.
– Откуда ты знаешь? – удивился Эберг. – Ах да. Ты же рыжая. Так сказать, сестры твои.
– По разуму? – сквозь зубы прошипела я, приглядываясь к самому увесистому полену.
– Ну, если ты так считаешь… – с невинным видом развел руками Дан. – Я вообще-то намекал на шкурку, но кто я такой, чтобы спорить с девушкой.
– Все равно про три хвоста – бред, – сконфуженно отвела я глаза в сторону. Так привыкла, что Эберг говорит гадости, и сама начала слышать их. – В первую очередь – он стабилизатор. И помогает правильно прыгать, удерживая направление. – Наконец-то полученные знания из детских книжек хоть где-то пригодились. Можно блеснуть эрудиций перед коллегой по несчастью.
– Ничего не знаю. Зато им мягко спать, – развел руками Эберг. – Охотники часто рассказывали, будто видели таких белочек.
– Уверен, что белочки были реальными, а не те, которые приходят после большой дозы алкоголя?
– Их видели многие охотники, – Эберг не желал сдаваться в своей версии. – Не думаешь же ты, конопатая, что они все пьют, не просыхая? На охоте можно принять лишь немного для согрева. И все. Спиртовой запах животных с большой вероятностью отпугнет. Поэтому эта не та белочка, которая в комплекте с зеленым змием идет. Помниться, кто-то говорил, будто охотники разожгли костер и решили прилечь на ночь. Один из них глаза открыл, а белка сидит у огня и жарит шишки на ветке.
– Хм, – я задумчиво потерла подбородок, – белка-гурман? Дикие животные жареное не едят. У них желудки для этого не приспособлены.
– А мы уже выяснили, что это не обычные дикие животные, – подмигнул Дан. – Они волшебные.
– Опять Лесной бог? – со скепсисом уточнила я.
– Ну конечно же. Белки – это его глаза. И не просто так у них три хвоста. Они позволяют следить за происходящим вокруг. Поэтому могут есть и пищу, пригодную для человека. А жареные шишки – особое лакомство. Поговаривают, где находят такую – позже будет много грибов.
Я как-то совсем начала теряться в легендах. Снежный лес не просто так называют снежным. Деревья здесь всегда покрыты снегом.
– А в этом лесу бывает лето? – со скепсисом оглянулась по сторонам. – И сколько длится это чудное время? Пару дней?
Дан Эберг странно посмотрел на меня. Чуйка тактично намекнула, что где-то я опростоволосилась. Особенно стало это понятно после длительного выдоха спасателя. Прямо было слышно, как он изгоняет из себя воздух вместе с ехидными словами.
– Вот ты, рыжая, вроде и умная, а иногда такая глупая. Я уже думал о предложении командиру провести тест на знание элементарных навыков выживания. Нет, ну серьезно. Мы слишком полагаемся на амуницию и амулеты. А если тебя выбросило бы без вещмешка? Ты меня толкаешь на скучную лекцию о способах пропитания в Снежном лесу. А я не хочу нудеть. Мне больше нравится сказки рассказывать. Есть грибы, которые растут зимой.
Мои щеки начали медленно теплеть. Никогда не интересовалась собирательством. У родных лишнего времени на это не было, а бабушка уж точно в лес не пошла бы. В этом плане я несколько избалованный ребенок – мне проще купить на рынке, чем самой найти или вырастить. Одно радует, с моей профессией заводить небольшой огородик точно нет времени и возможности, хотя участок с летним домиком имеется. Дедушке его выдали в качестве премии за работу в службе спасения. К сожалению, тяга к земле с возрастом у старшего поколения так и не появилась.
– Подумаешь, – смущенно и по-детски буркнула я. – Ты-то не знал, зачем белке хвост. А еще она с помощью него планирует.
Эберг молча спрятал лицо в ладонях. И так всегда, когда смущаюсь – начинаю нести чушь.
– Ладно-ладно, – сдалась я. – Я не знала про зимние грибы. Но и с голоду бы не умерла. Ты вроде еще о зайцах говорил? Если белки – глаза, то они уши?
– И не только, – очень многозначительным тоном бросил Дан, поигрывая бровями. – Они следят, чтобы волки и прочие хищники не слишком безобразничали.
– А? – моя фантазия оказалась до обидного скудной на фоне легенд, которыми сыпал Эберг. Зайцы, третирующие других животных, должны быть как минимум вооружены и держаться стаей голов на пятьдесят. Давить массой, так сказать. – Они же травоядные.
– Не эти, – с хитрой улыбкой пояснил спасатель. – Ты, наверное, думаешь о милых ушастых созданиях, мирно свернувшихся в клубочек в норках?
– Сдается мне, что все не так просто, – продемонстрировала я быструю обучаемость. – Чего у них три? Глаз? Пары ушей? Или тоже хвостов?
– А волки у нас такие впечатлительные, – Дан сделал круглые глаза. – Три пушистых комочков на попе заставит их передумать нападать на зайца. Нет, дело не в этом. Просто полезного веса в приспешнике Лесного бога около тридцати килограмм. Вот и прикинь размеры милого ушастика, исходя из веса чистого мяса. Приличный такой барашек получается. Да еще и хищный. У него зубы острее волчьих.
– Страсти какие, – в притворном ужасе я прижала ладони к щекам и широко открыла рот. Но не выдержала и звонко рассмеялась. – Тоже охотники видели?
– И не одни они, – протянул Эберг, насмешливо сверкая глазами. – Зайцы любят посещать деревни и пугать собак. Вот как ночью заходятся лаем все разом сторожа, так значит пришли на промысел мирные лесные зверушки. Людей они не трогают. По закону Лесного бога «наблюдай и сторонись, а если обидят – отвечай». Зато любят свежую курятинку. Кстати, чаще всего их видят охотники на тетеревов. Многие говорят, что у них добычу из силков именно зайцы утаскивают. Да и если охотник зазевается, они могут и мешок с тушками своровать.
– Ну конечно, – всплеснула я руками. – Как еще оправдаться, что ничего не поймал? Естественно, прикрыться выдуманными зайцами.
– Не веришь? – прищурился Дан. – А зря. Их еще часто у прорубей рек на окраинах Снежного леса встречают. Любят деревенские после бани нырнуть в ледяную воду. Что поделаешь, у всех свои забавы. Вот когда бабы голышом бегут к проруби, зайцы и разбегаются, и по кустам потом сидят и наблюдают.
– У-у, – я погрозила пальцем ближайшим елкам, – нехорошие какие вуайеристы. Кажется, я знаю, кто там в действительности по кустам прячется.
– Как можно о почтенных мужчинах так плохо думать? – укорительно покачал головой Эберг. – Да они ни за что и никогда. Именно зайцы. Но хвостатые и ушастые тоже не просто так выбраны Лесным богом для своих нужд. Первые весьма быстры на земле, вторые скачут по веткам. Они передают указания великого начальника стражам – снежным духам. Мелкую живность поэтому и называют вестниками.
– О, – непонятно чему обрадовалась я. Кровожадные зайцы немного пошатнули мое видение мира. Новые действующие лица оказались приятным дополнением в витке фантазий народа. – Интересный поворот. А это у нас кто?
– Ты не знаешь снежных духов? – Эберг зачерпнул немного снега и подкинул его вверх над костром. Дрова раздраженно зашипели, стоило на них попасть каплям. – Они сторожат этот лес. Никогда не видела, как поземка перед тобой закручивается в воронку? Вот это они и есть. На самом деле бурь в лесу нет, это просто снежные духи резвятся. Духи вообще такие шалуны: то снегом тебе в лицо кинут, то белой пеленой окружат, то все дороги скроют под сугробами. Лесному богу приходится их иногда в чувство приводить. Для этого он посылает белок и зайцев с посланием. А то лес большой, по нему много не находишься.
Я умильно посмотрела на рассказчика. Эберг такой забавный с чуть раскрасневшимися щеками и сдвинутой на затылок шапкой. Готова признать, что что-то в нем притягательное есть, заставляющее женский состав участка млеть. Им-то хорошо, они Дана знают, как добродушного весельчака, а мне достался злобный тролль.
– Не хочу нарушать стройность повествования, – я, копируя бабушку, манерно поправила волосы, выбившийся из-под шапки, – но аномальность бурь в Снежном лесу доказана научно. И все они имеют физическую природу. Из-за Ледяных гор над лесом получается постоянно сталкивающиеся потоки магии.
Я проводила завистливым взглядом уверенно шагающую в чащу фигуру. Тоже бы не отказалась от возможности подвигаться. Правда, много я принести не смогла бы. Опять связку хвороста разве что.
Тишина с уходом Дана стала слишком громкой. Точнее, кроме нее я ничего и не слышала. С тревогой покосившись на рукав, я убедилась, что оранжевые полосы все также светятся. Нет, я не думала, будто Эберг бросит меня здесь одну. Да и деться ему некуда из центра аномалии. Просто так спокойнее. Интересно, а что скажет дедушка, когда ему доложат, что я не выхожу на связь? И что, когда вернусь, скажет мама? А ведь есть еще Астрид, которую я оставила одну на маскараде. Эх, опасная профессия – спасатель. Никогда не знаешь, от кого прилетит больше: от родни или от милейших людей, которых ты вытаскиваешь из самых разных мест. А еще есть командир. И Мадс.
А снежный лес ничего так, милое местечко. Может, тут жить остаться? Жалко только, тепловой браслет заряжать нужно. Да и что-то подсказывает мне, Лесной бог в качестве соседа не очень понравится. Или я ему.
ГЛАВА 4
Оставшись одна, я позволила себе небольшую, на пару минут, панику. Легкий девичий каприз. Имею право. Несмотря на светящиеся оранжевым полоски, казалось, будто меня бросили на произвол судьбы. Наедине с пугающими жителями Снежного леса.
Нет, по полянке с криками я не бегала, слезами не заливалась, но губы искусала себе хорошо. И переживала я не о студентах или о том, что потом ждет выговор от командира. Меня терзало сомнение на тему «а справилась бы я в одиночку?». Вот так мнишь себя сильной и независимой, а потом раз, и оказываешься в центре аномалии. И самое обидное – я бы даже ничего не поняла. Так и бегала бы по кругу.
И уж совсем не хочется признавать, что Дан Эберг не совсем уж и плох. Ни как спасатель, пусть и раньше сомнений в этой области не было, ни как человек. Вот когда не язвит и не обзывается, вообще душка. Хотя эти его сказочки… Мне бабушка рассказывала их по-другому. Лесной бог – добрый. Он оберегает животных, не дает плутать путникам, помогает деревьям хорошо расти. В его подчинении мелкая живность: мыши, белки, ежи. И никакой он не линяющий. Да и легенда о Ледяном драконе в исполнении бабушки выглядит куда романтичнее. Он замораживает все вокруг себя, и раньше жил в центре страны, своим холодным дыханием убивая все живое. Людям приходилось ютиться по краям территории. И собрались они как-то вместе и выбрали славного юношу, которого послали на подвиги ратные, а именно, отогнать дракона к морю дальнему. Юноша оказался смекалистый и поджог цветной порох, пугая дракона, заставляя постепенно отступать. В общем, негуманно поступил со зверушкой. И прогнал аж до самого моря. Там испуганный дракон и поселился.
Сказки Эберга содержат меньше… авантюризма, что ли. Но от этого они становятся более забавными. Не исключено, что он сам их придумал.
Да и как-то Дан неожиданно для меня перестал быть ехидным наглецом и вечным раздражителем. Просто человек, старающийся делать хорошо свою работу, к которой особой тяги и не имеет. А тут я – внучка Фалька. Хоть командир и прочие спасатели никогда передо мной не лебезили, не исключено, что совру, если заявлю, будто имею то же отношение, что и другие девушки. Возможно, это потому, что я более миниатюрная. И рыжая. А еще дедушка подгадил, приказав не трогать его внучку.
Этот нехороший человек заставил меня по-настоящему задуматься, почему именно спасатель? Можно отбросить всю шелуху о чем-то возвышенном и наружу вылезут несколько странных факторов.
Во-первых, мне нравится получать слова благодарности и похвалу. Бабушка, хоть и была ласкова со мной, но вот хвалила мало. Ведь принцессы из меня никогда не получалось. Нарядные розовые платьишки быстро превращались в грязные. Белые гольфики нещадно рвались о первые же колючие кусты. Аккуратные бантики съезжали с хвостов, и прическа становилась похожей на стог соломы. Одним словом, я, оказывается, весьма тщеславная личность.
Во-вторых, подсознательное, что в спасателях лучшие женихи. Так говорила бабушка, когда к дедушке приходили неженатые коллеги с работы. Мол, вы такие замечательные и не при женах. Не порядок. Да за спасателей девушки драки должны устраивать.
Хотя, это не так. Хуже женихов нет. Вечно занятые, готовые сорваться по первому писку коммуникатора, да еще и зарплаты бюджетные.
Был у меня опыт отношений. Даже целых два. Оба неудачных. В учебном корпусе мы с Акселем проводили много времени: в библиотеке, на тренировочном поле, в зале подготовки. А стоило на носу замаячить выпуску из учебки, как Аксель предпочел прояснить, что мы и не встречались, а просто готовились вместе, ведь так веселее. Второго кандидата привлекла фамилия Фальк. Я не хотела торопиться, зная прыть бабушки, и поэтому не спешила знакомить с семьей, а он возжелал обидеться и расстаться.
Ну, есть еще и третий фактор. Моя семья. Это со стороны кажется, что замечательно иметь именитых родителей. Особенно, если ты дочь, и дара целительства у тебя нет. Знакомые смотрят с умилением, а за спиной шепчутся «ай как не повезло, нет достойного наследника фамилии Фальк». Быть целителем я не могу, в огнеборцы берут исключительно мужчин, вот и остались лишь спасатели.
Хотелось бы сказать, что профессия выбрана мной бескорыстно, но это не так. И именно поэтому слова Эберга о якобы идеалистической причине выбора пути спасателя оказались очень неприятными. Только об этом, кроме меня, никто не знал. В глазах общества я была примерной дочерью и внучкой, следующей по стопам деда и родителей.
В этом плане мы с Даном чем-то схожи. От нас все чего-то ждали.
Я уже успела решить, что следует быть с Эбергом помягче, как тот вывалился из-за деревьев, с трудом таща огромную охапку дров.
– Ну что, конопатая, зверушек тут не обижала? – ехидным тоном поинтересовался он, сваливая свою ношу у костра. – А то смотри, пожалуюсь людям, помешанных на защите слабых и немощных.
Умеет все же человек в секунду испортить отношение к себе.
– Ты волков тоже к слабым отнесешь? – проворчала я, смотря исподлобья на довольного Эберга. – А где ты такие аккуратные дрова нашел?
– Слушай, Фальк, – спасатель с сомнением во взгляде осмотрел меня, – ты же вроде рыжая, а не блондинка. Что за глупые вопросы? Откуда в лесу дрова? Из дерева, как ни странно. Знаешь, что это такое? – у меня перед лицом покачали ручной цепной пилой. – Она в нашу комплектацию не входит. Точнее, такая пила есть у каждого старшего отряда. Я опытный, поэтому предпочитаю перестраховаться. И, как видишь, не зря. Кто молодец? Я молодец.
Мне захотелось от души оттаскать блондина за уши. Это кончик моего носа вздернут, нечего задирать чужой.
Пока я пыхтела, пребывая в мире злобных мыслей, Эберг время не терял. Подбросил новые поленья в костер и с насмешливой улыбкой снова устроился на бревне.
– Ты не расстраивайся, – наигранно попытался утешить меня парень. – Тут в центре аномалии водятся зайцы и белки. Правда, не простые.
– А волшебные? – ехидно перебила рассказчика я.
– Конечно же, – с совершенно серьезным видом подтвердил Эберг. – Белки, например, с тремя хвостами.
Я подозрительно прищурилась. Кажется, начинается новый виток занимательных историй.
– Прямо с тремя? А не много ли? Они будут мешать белке прыгать по веткам.
– Откуда ты знаешь? – удивился Эберг. – Ах да. Ты же рыжая. Так сказать, сестры твои.
– По разуму? – сквозь зубы прошипела я, приглядываясь к самому увесистому полену.
– Ну, если ты так считаешь… – с невинным видом развел руками Дан. – Я вообще-то намекал на шкурку, но кто я такой, чтобы спорить с девушкой.
– Все равно про три хвоста – бред, – сконфуженно отвела я глаза в сторону. Так привыкла, что Эберг говорит гадости, и сама начала слышать их. – В первую очередь – он стабилизатор. И помогает правильно прыгать, удерживая направление. – Наконец-то полученные знания из детских книжек хоть где-то пригодились. Можно блеснуть эрудиций перед коллегой по несчастью.
– Ничего не знаю. Зато им мягко спать, – развел руками Эберг. – Охотники часто рассказывали, будто видели таких белочек.
– Уверен, что белочки были реальными, а не те, которые приходят после большой дозы алкоголя?
– Их видели многие охотники, – Эберг не желал сдаваться в своей версии. – Не думаешь же ты, конопатая, что они все пьют, не просыхая? На охоте можно принять лишь немного для согрева. И все. Спиртовой запах животных с большой вероятностью отпугнет. Поэтому эта не та белочка, которая в комплекте с зеленым змием идет. Помниться, кто-то говорил, будто охотники разожгли костер и решили прилечь на ночь. Один из них глаза открыл, а белка сидит у огня и жарит шишки на ветке.
– Хм, – я задумчиво потерла подбородок, – белка-гурман? Дикие животные жареное не едят. У них желудки для этого не приспособлены.
– А мы уже выяснили, что это не обычные дикие животные, – подмигнул Дан. – Они волшебные.
– Опять Лесной бог? – со скепсисом уточнила я.
– Ну конечно же. Белки – это его глаза. И не просто так у них три хвоста. Они позволяют следить за происходящим вокруг. Поэтому могут есть и пищу, пригодную для человека. А жареные шишки – особое лакомство. Поговаривают, где находят такую – позже будет много грибов.
Я как-то совсем начала теряться в легендах. Снежный лес не просто так называют снежным. Деревья здесь всегда покрыты снегом.
– А в этом лесу бывает лето? – со скепсисом оглянулась по сторонам. – И сколько длится это чудное время? Пару дней?
Дан Эберг странно посмотрел на меня. Чуйка тактично намекнула, что где-то я опростоволосилась. Особенно стало это понятно после длительного выдоха спасателя. Прямо было слышно, как он изгоняет из себя воздух вместе с ехидными словами.
– Вот ты, рыжая, вроде и умная, а иногда такая глупая. Я уже думал о предложении командиру провести тест на знание элементарных навыков выживания. Нет, ну серьезно. Мы слишком полагаемся на амуницию и амулеты. А если тебя выбросило бы без вещмешка? Ты меня толкаешь на скучную лекцию о способах пропитания в Снежном лесу. А я не хочу нудеть. Мне больше нравится сказки рассказывать. Есть грибы, которые растут зимой.
Мои щеки начали медленно теплеть. Никогда не интересовалась собирательством. У родных лишнего времени на это не было, а бабушка уж точно в лес не пошла бы. В этом плане я несколько избалованный ребенок – мне проще купить на рынке, чем самой найти или вырастить. Одно радует, с моей профессией заводить небольшой огородик точно нет времени и возможности, хотя участок с летним домиком имеется. Дедушке его выдали в качестве премии за работу в службе спасения. К сожалению, тяга к земле с возрастом у старшего поколения так и не появилась.
– Подумаешь, – смущенно и по-детски буркнула я. – Ты-то не знал, зачем белке хвост. А еще она с помощью него планирует.
Эберг молча спрятал лицо в ладонях. И так всегда, когда смущаюсь – начинаю нести чушь.
– Ладно-ладно, – сдалась я. – Я не знала про зимние грибы. Но и с голоду бы не умерла. Ты вроде еще о зайцах говорил? Если белки – глаза, то они уши?
– И не только, – очень многозначительным тоном бросил Дан, поигрывая бровями. – Они следят, чтобы волки и прочие хищники не слишком безобразничали.
– А? – моя фантазия оказалась до обидного скудной на фоне легенд, которыми сыпал Эберг. Зайцы, третирующие других животных, должны быть как минимум вооружены и держаться стаей голов на пятьдесят. Давить массой, так сказать. – Они же травоядные.
– Не эти, – с хитрой улыбкой пояснил спасатель. – Ты, наверное, думаешь о милых ушастых созданиях, мирно свернувшихся в клубочек в норках?
– Сдается мне, что все не так просто, – продемонстрировала я быструю обучаемость. – Чего у них три? Глаз? Пары ушей? Или тоже хвостов?
– А волки у нас такие впечатлительные, – Дан сделал круглые глаза. – Три пушистых комочков на попе заставит их передумать нападать на зайца. Нет, дело не в этом. Просто полезного веса в приспешнике Лесного бога около тридцати килограмм. Вот и прикинь размеры милого ушастика, исходя из веса чистого мяса. Приличный такой барашек получается. Да еще и хищный. У него зубы острее волчьих.
– Страсти какие, – в притворном ужасе я прижала ладони к щекам и широко открыла рот. Но не выдержала и звонко рассмеялась. – Тоже охотники видели?
– И не одни они, – протянул Эберг, насмешливо сверкая глазами. – Зайцы любят посещать деревни и пугать собак. Вот как ночью заходятся лаем все разом сторожа, так значит пришли на промысел мирные лесные зверушки. Людей они не трогают. По закону Лесного бога «наблюдай и сторонись, а если обидят – отвечай». Зато любят свежую курятинку. Кстати, чаще всего их видят охотники на тетеревов. Многие говорят, что у них добычу из силков именно зайцы утаскивают. Да и если охотник зазевается, они могут и мешок с тушками своровать.
– Ну конечно, – всплеснула я руками. – Как еще оправдаться, что ничего не поймал? Естественно, прикрыться выдуманными зайцами.
– Не веришь? – прищурился Дан. – А зря. Их еще часто у прорубей рек на окраинах Снежного леса встречают. Любят деревенские после бани нырнуть в ледяную воду. Что поделаешь, у всех свои забавы. Вот когда бабы голышом бегут к проруби, зайцы и разбегаются, и по кустам потом сидят и наблюдают.
– У-у, – я погрозила пальцем ближайшим елкам, – нехорошие какие вуайеристы. Кажется, я знаю, кто там в действительности по кустам прячется.
– Как можно о почтенных мужчинах так плохо думать? – укорительно покачал головой Эберг. – Да они ни за что и никогда. Именно зайцы. Но хвостатые и ушастые тоже не просто так выбраны Лесным богом для своих нужд. Первые весьма быстры на земле, вторые скачут по веткам. Они передают указания великого начальника стражам – снежным духам. Мелкую живность поэтому и называют вестниками.
– О, – непонятно чему обрадовалась я. Кровожадные зайцы немного пошатнули мое видение мира. Новые действующие лица оказались приятным дополнением в витке фантазий народа. – Интересный поворот. А это у нас кто?
– Ты не знаешь снежных духов? – Эберг зачерпнул немного снега и подкинул его вверх над костром. Дрова раздраженно зашипели, стоило на них попасть каплям. – Они сторожат этот лес. Никогда не видела, как поземка перед тобой закручивается в воронку? Вот это они и есть. На самом деле бурь в лесу нет, это просто снежные духи резвятся. Духи вообще такие шалуны: то снегом тебе в лицо кинут, то белой пеленой окружат, то все дороги скроют под сугробами. Лесному богу приходится их иногда в чувство приводить. Для этого он посылает белок и зайцев с посланием. А то лес большой, по нему много не находишься.
Я умильно посмотрела на рассказчика. Эберг такой забавный с чуть раскрасневшимися щеками и сдвинутой на затылок шапкой. Готова признать, что что-то в нем притягательное есть, заставляющее женский состав участка млеть. Им-то хорошо, они Дана знают, как добродушного весельчака, а мне достался злобный тролль.
– Не хочу нарушать стройность повествования, – я, копируя бабушку, манерно поправила волосы, выбившийся из-под шапки, – но аномальность бурь в Снежном лесу доказана научно. И все они имеют физическую природу. Из-за Ледяных гор над лесом получается постоянно сталкивающиеся потоки магии.
