– Занятно, – протянул сосед. – Вещица-то из ломбарда.
– Причем, явно полулегального, – заметил его начальник.
Я от нетерпения и желания влезть с вопросами прикусила губу.
Пламенный бросил на меня вскользь взгляд и пояснил:
– Инвентарные номера нацарапаны прямо на портсигаре. Так в государственных ломбардах не делают, это удешевляет его. Да и, скорее всего, вещица ворованная. Со своей столь небрежно обращаться не будут, – он выразительно постучал пальцем по пустому гнезду для одного «сапфира». – Но когда работаешь с не совсем законными элементами, это помогает избежать кражи. Избавиться от надписи сложнее, чем просто оторвать бумажку.
– Благодарю, – сдержанно улыбнулась я. Сейчас мне было куда интереснее, чем на уроке «Как правильно расставить столовые приборы, чтобы муж понял всю степень вашего гнева».
– Ох, донна, – неожиданно всполошился Густав Дрек, – извольте присесть.
Вежливая просьба была подкреплена цепкими пальцами на моем многострадальном локте и насильным сопровождением до жесткого стула.
– Итак, донна…? – он метнул вопрошающий взгляд на Пламенного.
– Сесил Форст, – подсказал сосед.
– Итак, донна Форст, вы можете дословно воспроизвести сказанное вам убитым?
Вот за что меня всегда хвалили – так это за память. Только, по мнению наставниц, я применяла ее как-то неправильно, никак не могла запомнить на практическом занятии имя троюродной тетушки семиюродного кузена мужа, зато подробно пересказывала девочкам в пансионе новый приключенческий роман. Правда, исключительно шепотом.
Я величественно кивнула. Сидеть с прямой спиной на самом краешке жесткого стула было неудобно, но леди не имеет права жаловаться.
– Он сказал, что есть информация по поводу ограбления музея, и если Пламенный поторопится, то успеет сорвать куш.
– Люк, ты понял? – сухим тоном поинтересовался дон Дрек.
Про меня тут же забыли. Начальник вернулся к столу, а я осталась сидеть и недовольно хмурить брови.
– Логично, – кивнул Пламенный. – Сбыть все через ломбард, пока мы не кинулись шерстить их. Камушки из регалий выковырять и сдать золото по весу, к примеру. И, думаю, с кем-то уже была договоренность. Заявиться с таким товаром к абы кому опасно. Скупщики они мнительные.
Мужчины с жаром принялись обсуждать возможные варианты, используя странные клички и не менее загадочные названия. Например, Лысый Нос из «Бодрого уха». Такое сочетание заставляет основательно задуматься и попросить анатомический справочник. А Очкастый Слепой из «Усатой бабы» – сомневаться в адекватности работников Управления.
За полчаса я узнала очень много нового, что предпочла бы забыть. Я думала, в Робебуре есть от силы пяток ломбардов, а оказалось их больше двадцати. А еще приобрела знание. Самая опасная конкурентка любой женщине – работа. Нам наставницы, конечно, говорили, что нельзя дергать супруга, когда он занят – это плохо влияет на мужскую хрупкую нервную систему. Но осознать масштаб проблемы мне позволил дон Дрек, который с цветастыми эпитетами гасил кристалл связи, когда видел вызов от жены.
Явление мокрого дона Жорта было встречено неодобрительным молчанием. Но добытые образцы крови, которые чудом уцелели на коре, сменили гнев начальства на милость. Меня сыскарь заметил не сразу, но комментировать мое присутствие в странной комнате не рискнул.
– Документы по делу, – ровным тоном бросил дон Дрек.
Когда высокопоставленное лицо перестает хмуриться, изучая листы в простой черной папке, и поднимает медленно от них взгляд на тебя, становится понятно, что радоваться нечему.
– Эмпат? – заторможено переспросил дон Дрек. – Какая удача!
Судя по тому, как сошлись на моей благовоспитанной персоне все три взгляда, повезло уж точно не мне. Предсказание наставниц сбылось: любопытство меня до добра не довело.
– Если вопросов по делу ко мне больше нет…, – я предприняла попытку побега, но успела только встать.
– Не торопитесь, донна Форст, – расплылся в широкой улыбке руководитель Управления. – Ваши способности нам очень пригодятся.
– Я слабый маг, – буркнула, прикидывая, стоит ли уходить в обморок. Падать тут было решительно некуда.
– Ничего страшного, – поспешил утешить меня дон Дрек. – Нам и такой сойдет. – И с угрозой спросил: – Вы же не откажете в помощи Управлению?
Если человек, занимающий высокий пост, тебе всем видом намекает, что нужно быть хорошей девочкой, то глупо гнуть свою линию. Тем более, пока мне ничего криминального не предложили. Да и любопытно все же.
Но Пламенный не был «хорошей девочкой», поэтому, удивленно выгнув бровь, решил поинтересоваться:
– Густав?
– А что ты хотел? – начальник непримиримо поджал тонкие сухие губы. – Колин в лечебнице. Ты сам в курсе. На него рухнул экспонат в доспехах, когда допрашивали смотрителя музея. Чудо, что при своей голове остался. Мак с нервным истощением в отпуске. Уехал к родне в глухую деревню, там кристаллы связи бесполезны. Адам отбыл по обмену опытом в Лазар. Симон в лечебнице с запущенной легочной водой. Он может только лежать и кашлять. Все, – дон Дрек развел руками. – Эмпаты кончились.
Пламенный прошелся по мне взглядом, заставляя вспыхнуть щеки, но не от смущения, а негодования. Да еще и лицо презрительно скривил.
– А если обратиться к дипломатам? – безжизненным тоном поинтересовался он у начальника.
– Так они и поделились, – неприязненно фыркнул дон Дрек. – Всегда так. Сначала себе лучших отбирают, а потом трясутся над ними, как наседки. У них же важная работа! Ну а мы со своей неважной мелочевкой обойдемся. Получить от дипломатов без официального запроса я могу только неискренние пожелания здоровья и долголетия. Бюрократия займет примерно около недели. А ректор с помощником на разговор явятся уже минут через двадцать.
Вот так я и оказалась за той самой темной ширмой, на удобном стуле. Рядом стоял небольшой столик, на котором лежал чистый блокнот. Карандаш мне дон Дрек откопал из своих запасов. Видимо, с финансированием Управления дела совсем плохи.
На предплечье мне нацепили браслет. Это сначала я радовалась украшению, пока его демонстрировали, а уже затем откровенно бесилась, потому что это оказался усиливающий прибор для эмпатов. И надевать его на рукав платья нельзя, только на голую кожу.
Мне дали целых пять минут на возмущение и оставили в одиночестве в странной комнате. С подобной щедростью мне в жизни пока сталкиваться не приходилось. Еще никогда я так быстро не снимала и не надевала платье, не забывая гипнотизировать дверь.
Но стоило металлу прибора на моем плече нагреться от кожи – на меня обрушился мир эмоций. Я чутко чувствовала, что за дверью дон Дрек изнывает от нетерпения, а Пламенный откровенно зол.
Это как быть слепым и неожиданно прозреть. Чужие переживания оглушают, заставляют теряться в пространстве, а стены темно-серого цвета плывут перед глазами. В какой-то момент даже успела пожалеть, что дядюшка не отправил меня обучаться магии, но стоило в комнату вернуться мужчинам, и желание все чувствовать пропало.
– Да, не люблю пансионерок, – в лоб заявил Люк Бьер, окончательно растеряв свою игривость. Раздражением от него сейчас фонило так, что хотелось прикрыться. Желательно столом.
И вот чего-то стало обидно. Из нас же идеальных жен делали для вот таких хамов. Но на моем лице не дрогнул ни один мускул, а тон сочился ехидством:
– Куда уж мне до ваших дам, – я горделиво вздернула нос. – Каждый человек вправе выбирать людей для общения себе под стать. Вы, главное, дон Бьер, не забывайте в лечебницу регулярно ходить. Такие особы много могут сюрпризов вам преподнести.
Раздражение соседа не утихло, но в нем появились новые нотки. Да, у воспитанных девушек есть зубки. И знания. Могу поделиться лекциями об интимных болезнях. Вслух произносить не рискну, но картинки там подробные.
– Вот! – радостно вскрикнул руководитель Управления. – А ты переживал. У нашей леди нервы крепкие, в обморок же не грохнулась. Прибор сел хорошо.
Я недобро сощурилась, понимая, что во всем виновато мое любопытство. Правильно меня за него отчитывали. Я уже стала «наша». Чувствую, разовой акцией помощи ограничиться не получится.
И теперь я сижу за ширмой и жду, когда приведут людей на разговор. Моя миссия простая: помечать, на какой вопрос какая эмоция выдается.
Хорошо, что пансион донны Зотре расположен в городке Ладертаун. Он находится в десяти днях езды от столицы. Надеюсь, новости о вызывающем поведении выпускницы не дойдет до наставниц. Ведь большинство из них уже в почтенном возрасте, когда такие потрясения могут стать причиной инфаркта. Так и представляю, как донна Зорте, мелкими глотками попивая успокаивающую настойку из серебряной рюмочки, сначала долго рвет мой диплом, а потом сжигает клочки.
Но желание узнать, кто и зачем ограбил Центральный Музей, победило заученные принципы. Такое громкое преступление! И я буду помогать его распутывать. Страшно, но любопытно.
Если бы не статья в утренней газете, я бы не обратила внимания на очередного косматого визитера. И даже, когда потом нашла его труп, вряд ли в итоге оказалась в этой странной комнате.
Я так погрузилась в мир окружающих эмоций, которые менялись каждую минуту, что даже не заметила сначала, как добавились два новых действующих лица. Через ширму мне их не было видно, но и им меня тоже. Первый чем-то определенно обеспокоен и озадачен, а второй не пытался скрыть торжество и предвкушение. Это я и поспешила зафиксировать.
Пока я выводила первое слово каллиграфическим почерком, поняла, что разговор уже вовсю идет, а я пропускаю важную информацию. В очередной раз нарушив заветы о поведении истинной леди, я принялась строчить корявые буквы.
– Ну что же, дон Лойс, – важным тоном спросил руководитель Управления, – есть ли у вас чем порадовать меня?
– К сожалению, – прозвучал скрипучий голос. Эмоции мне охотно подтвердили, что он был искренен. – Я, конечно, подобрал десяток вариантов, но ни один из них стопроцентно не подходит.
– Камни из древних артефактов прятали не только в регалии, – с усмешкой произнес твердый, хорошо поставленный мужской голос.
Я вывела в блокноте «злорадство». Но новости заставили меня обратиться в слух. Вот это дело!
– И все же я хотел взглянуть на список, – терпеливо проговорил дон Дрек.
– А может, имеет место быть обычное ограбление? – без особой надежды спросил сосед.
– Хотелось бы надеяться, – вздохнул начальник. – Но не приходится. Спасибо тому индивиду в приметном ботинке.
Люк Бьер только раздраженно цыкнул. Со стороны он казался веселым гуленой, а по сути – злобный неврастеник, которого чем-то сильно обидели пансионерки. Видимо, присутствует серьезная душевная травма. Лично я думаю, что его ухаживания отвергли. Я бы точно отвергла.
– Я бы тоже хотел узнать, откуда у вас такая уверенность в том, что некто пытается собрать артефакт древности, – заинтересовался дон Лойс. – Просто это нонсенс, заставить работать разобранный артефакт. Если есть реальные выкладки, то их смело можно оформить как научную работу. Хотелось бы пообщаться с этим человеком. Интересно же.
Еще один любопытный. Теперь нас двое.
– Это вообще-то секретная информация, – проворчал сосед.
– Да ладно тебе, Люк, – насмешливо фыркнул второй посетитель. Он один в комнате наслаждался происходящим. Причем с очень нехорошим оттенком. Он радовался затруднению в деле. – Мы же спать спокойно не сможем.
– Сон для слабаков, Дерик, – сладким тоном ответил ему злой Пламенный. – Особенно в одиночестве. Но ты же этим и так не страдаешь. Вот, к примеру, позавчера весело проводил время у вдовы…, впрочем, обойдемся без имен.
– Люк! – одернул подчиненного дон Дрек.
А я снова потихоньку начинала краснеть. Вот что он за человек? Неужели нельзя говорить только на допустимые темы? Неприлично осуждать частную ночную жизнь в присутствии девушки. Или сосед уже забыл обо мне?
– Следишь за мной? – воздух наполнился злостью. – Зависть мучает?
– Дерик! – это уже старческий голос. – Как дети, честное слово! Не позорь мои седины. Ты все же помощник ректора Робебурской Академии.
Вот и познакомились, не так, как полагается по этикету, но теперь я хотя бы имею представление кто в комнате.
– Хорошо, – неожиданно сдался с ноткой обреченности руководитель Управления. Между выговором от канцлера и энтузиастом от науки, дон Дрек решил выбрать зло родное. – Два месяца назад был ограблен Квентин Густ. Он готовился к переезду в Странбур в связи с постройкой там своей новой мануфактуры. Вещи были упакованы и ждали перевозчика. Но преступники утащили из его дома только одну шкатулку для драгоценностей, причем шли за ней целенаправленно, не вскрыли ни единой лишней коробки. Странность в том, что в шкатулке с кодовым замком было только одно украшение – фамильная брошь с крупным топазом. Передавалось оно уже поколения три. Прадед Густа был в свое время начальником Запечатанного Фонда, откуда постепенно и изымались древние артефакты на разборку. И камень в броши как раз из одного такого.
– Логично, – в голосе ректора слышалась доля неприязни. – Тогда многие бесценные вещи ломали. После последней войны подписали дурацкий пакт об разоружении. Идиоты. Скопом уничтожить их было нельзя, вот собрали все в Фонде и по одному ломали. Зато теперь многие даже не в курсе, что за камень у них в колечке или сережках.
– Именно так, – согласился дон Дрек. – К Густу пришло трое. Но у одного след от правого ботинка имел примету. Каблук прибит гвоздями, один из которых был гнутым. И при ограблении Центрального Музея отметился идентичный ботинок.
Я затаила дыхание. Это даже интереснее романа про расследование во дворце, где бравый юноша проходит сквозь стены, фехтует двумя руками и очаровывает саму принцессу. Эх, были раньше времена.
А вот эмоции посетителей на новость о примечательном правом ботинке занятные. Ректор за удивлением скрывал злость, а второй – негодование.
– Как заметили в утренней газетенке, – презрительно бросил помощник, – грабят у нас каждый день. Может, это просто совпадение? Или ваша недоработка?
– Дерик, – с наигранным неодобрением протянул ректор. Кто из этой парочки больший лицедей, я так и не определилась.
– Я сейчас ему врежу, – процедил сквозь зубы Пламенный. – И меня оправдают.
– Люк! – устало рявкнул руководитель Управления. Глубоко выдохнув, он продолжил: – Список я заберу для дальнейшего изучения. Если возникнут дополнительные вопросы, вас повторно вызовут.
– А сами приехать не можете? – едко усмехается помощник ректора. – У нас, знаете ли, дел много. Вся Академия. Мы люди занятые.
Все-таки первенство в хамстве я отдаю этому мужчине. Жалко, такие соревнования не проводятся, было бы занятно посмотреть на тройку лидеров. Особенно, как им будут букеты вручать, посредствам надевания на голову.
– А у меня приказ канцлера, – сухо, не скрывая раздражения, заметил дон Дрек. – И, если понадобится, я запихну вас в камеру и буду выпускать исключительно на консультации, чтобы время не терять.
От неприкрытой угрозы я вздрогнула. Со мной договаривались более культурно, что не могло не порадовать. Но тут удобный стул подвел меня и скрипнул.
– Хм, – я прямо почувствовала отклик на нервозность ректора у себя в животе, – у вас там эмпат?
– По протоколу положено, – сквозь зубы зашипел Пламенный. Естественно, он злился и, естественно, на меня, совершенно не стесняясь это транслировать.
– Причем, явно полулегального, – заметил его начальник.
Я от нетерпения и желания влезть с вопросами прикусила губу.
Пламенный бросил на меня вскользь взгляд и пояснил:
– Инвентарные номера нацарапаны прямо на портсигаре. Так в государственных ломбардах не делают, это удешевляет его. Да и, скорее всего, вещица ворованная. Со своей столь небрежно обращаться не будут, – он выразительно постучал пальцем по пустому гнезду для одного «сапфира». – Но когда работаешь с не совсем законными элементами, это помогает избежать кражи. Избавиться от надписи сложнее, чем просто оторвать бумажку.
– Благодарю, – сдержанно улыбнулась я. Сейчас мне было куда интереснее, чем на уроке «Как правильно расставить столовые приборы, чтобы муж понял всю степень вашего гнева».
– Ох, донна, – неожиданно всполошился Густав Дрек, – извольте присесть.
Вежливая просьба была подкреплена цепкими пальцами на моем многострадальном локте и насильным сопровождением до жесткого стула.
– Итак, донна…? – он метнул вопрошающий взгляд на Пламенного.
– Сесил Форст, – подсказал сосед.
– Итак, донна Форст, вы можете дословно воспроизвести сказанное вам убитым?
Вот за что меня всегда хвалили – так это за память. Только, по мнению наставниц, я применяла ее как-то неправильно, никак не могла запомнить на практическом занятии имя троюродной тетушки семиюродного кузена мужа, зато подробно пересказывала девочкам в пансионе новый приключенческий роман. Правда, исключительно шепотом.
Я величественно кивнула. Сидеть с прямой спиной на самом краешке жесткого стула было неудобно, но леди не имеет права жаловаться.
– Он сказал, что есть информация по поводу ограбления музея, и если Пламенный поторопится, то успеет сорвать куш.
– Люк, ты понял? – сухим тоном поинтересовался дон Дрек.
Про меня тут же забыли. Начальник вернулся к столу, а я осталась сидеть и недовольно хмурить брови.
– Логично, – кивнул Пламенный. – Сбыть все через ломбард, пока мы не кинулись шерстить их. Камушки из регалий выковырять и сдать золото по весу, к примеру. И, думаю, с кем-то уже была договоренность. Заявиться с таким товаром к абы кому опасно. Скупщики они мнительные.
Мужчины с жаром принялись обсуждать возможные варианты, используя странные клички и не менее загадочные названия. Например, Лысый Нос из «Бодрого уха». Такое сочетание заставляет основательно задуматься и попросить анатомический справочник. А Очкастый Слепой из «Усатой бабы» – сомневаться в адекватности работников Управления.
За полчаса я узнала очень много нового, что предпочла бы забыть. Я думала, в Робебуре есть от силы пяток ломбардов, а оказалось их больше двадцати. А еще приобрела знание. Самая опасная конкурентка любой женщине – работа. Нам наставницы, конечно, говорили, что нельзя дергать супруга, когда он занят – это плохо влияет на мужскую хрупкую нервную систему. Но осознать масштаб проблемы мне позволил дон Дрек, который с цветастыми эпитетами гасил кристалл связи, когда видел вызов от жены.
Явление мокрого дона Жорта было встречено неодобрительным молчанием. Но добытые образцы крови, которые чудом уцелели на коре, сменили гнев начальства на милость. Меня сыскарь заметил не сразу, но комментировать мое присутствие в странной комнате не рискнул.
– Документы по делу, – ровным тоном бросил дон Дрек.
Когда высокопоставленное лицо перестает хмуриться, изучая листы в простой черной папке, и поднимает медленно от них взгляд на тебя, становится понятно, что радоваться нечему.
– Эмпат? – заторможено переспросил дон Дрек. – Какая удача!
Судя по тому, как сошлись на моей благовоспитанной персоне все три взгляда, повезло уж точно не мне. Предсказание наставниц сбылось: любопытство меня до добра не довело.
– Если вопросов по делу ко мне больше нет…, – я предприняла попытку побега, но успела только встать.
– Не торопитесь, донна Форст, – расплылся в широкой улыбке руководитель Управления. – Ваши способности нам очень пригодятся.
– Я слабый маг, – буркнула, прикидывая, стоит ли уходить в обморок. Падать тут было решительно некуда.
– Ничего страшного, – поспешил утешить меня дон Дрек. – Нам и такой сойдет. – И с угрозой спросил: – Вы же не откажете в помощи Управлению?
Если человек, занимающий высокий пост, тебе всем видом намекает, что нужно быть хорошей девочкой, то глупо гнуть свою линию. Тем более, пока мне ничего криминального не предложили. Да и любопытно все же.
Но Пламенный не был «хорошей девочкой», поэтому, удивленно выгнув бровь, решил поинтересоваться:
– Густав?
– А что ты хотел? – начальник непримиримо поджал тонкие сухие губы. – Колин в лечебнице. Ты сам в курсе. На него рухнул экспонат в доспехах, когда допрашивали смотрителя музея. Чудо, что при своей голове остался. Мак с нервным истощением в отпуске. Уехал к родне в глухую деревню, там кристаллы связи бесполезны. Адам отбыл по обмену опытом в Лазар. Симон в лечебнице с запущенной легочной водой. Он может только лежать и кашлять. Все, – дон Дрек развел руками. – Эмпаты кончились.
Пламенный прошелся по мне взглядом, заставляя вспыхнуть щеки, но не от смущения, а негодования. Да еще и лицо презрительно скривил.
– А если обратиться к дипломатам? – безжизненным тоном поинтересовался он у начальника.
– Так они и поделились, – неприязненно фыркнул дон Дрек. – Всегда так. Сначала себе лучших отбирают, а потом трясутся над ними, как наседки. У них же важная работа! Ну а мы со своей неважной мелочевкой обойдемся. Получить от дипломатов без официального запроса я могу только неискренние пожелания здоровья и долголетия. Бюрократия займет примерно около недели. А ректор с помощником на разговор явятся уже минут через двадцать.
Вот так я и оказалась за той самой темной ширмой, на удобном стуле. Рядом стоял небольшой столик, на котором лежал чистый блокнот. Карандаш мне дон Дрек откопал из своих запасов. Видимо, с финансированием Управления дела совсем плохи.
На предплечье мне нацепили браслет. Это сначала я радовалась украшению, пока его демонстрировали, а уже затем откровенно бесилась, потому что это оказался усиливающий прибор для эмпатов. И надевать его на рукав платья нельзя, только на голую кожу.
Мне дали целых пять минут на возмущение и оставили в одиночестве в странной комнате. С подобной щедростью мне в жизни пока сталкиваться не приходилось. Еще никогда я так быстро не снимала и не надевала платье, не забывая гипнотизировать дверь.
Но стоило металлу прибора на моем плече нагреться от кожи – на меня обрушился мир эмоций. Я чутко чувствовала, что за дверью дон Дрек изнывает от нетерпения, а Пламенный откровенно зол.
Это как быть слепым и неожиданно прозреть. Чужие переживания оглушают, заставляют теряться в пространстве, а стены темно-серого цвета плывут перед глазами. В какой-то момент даже успела пожалеть, что дядюшка не отправил меня обучаться магии, но стоило в комнату вернуться мужчинам, и желание все чувствовать пропало.
– Да, не люблю пансионерок, – в лоб заявил Люк Бьер, окончательно растеряв свою игривость. Раздражением от него сейчас фонило так, что хотелось прикрыться. Желательно столом.
И вот чего-то стало обидно. Из нас же идеальных жен делали для вот таких хамов. Но на моем лице не дрогнул ни один мускул, а тон сочился ехидством:
– Куда уж мне до ваших дам, – я горделиво вздернула нос. – Каждый человек вправе выбирать людей для общения себе под стать. Вы, главное, дон Бьер, не забывайте в лечебницу регулярно ходить. Такие особы много могут сюрпризов вам преподнести.
Раздражение соседа не утихло, но в нем появились новые нотки. Да, у воспитанных девушек есть зубки. И знания. Могу поделиться лекциями об интимных болезнях. Вслух произносить не рискну, но картинки там подробные.
– Вот! – радостно вскрикнул руководитель Управления. – А ты переживал. У нашей леди нервы крепкие, в обморок же не грохнулась. Прибор сел хорошо.
Я недобро сощурилась, понимая, что во всем виновато мое любопытство. Правильно меня за него отчитывали. Я уже стала «наша». Чувствую, разовой акцией помощи ограничиться не получится.
И теперь я сижу за ширмой и жду, когда приведут людей на разговор. Моя миссия простая: помечать, на какой вопрос какая эмоция выдается.
Хорошо, что пансион донны Зотре расположен в городке Ладертаун. Он находится в десяти днях езды от столицы. Надеюсь, новости о вызывающем поведении выпускницы не дойдет до наставниц. Ведь большинство из них уже в почтенном возрасте, когда такие потрясения могут стать причиной инфаркта. Так и представляю, как донна Зорте, мелкими глотками попивая успокаивающую настойку из серебряной рюмочки, сначала долго рвет мой диплом, а потом сжигает клочки.
Но желание узнать, кто и зачем ограбил Центральный Музей, победило заученные принципы. Такое громкое преступление! И я буду помогать его распутывать. Страшно, но любопытно.
Если бы не статья в утренней газете, я бы не обратила внимания на очередного косматого визитера. И даже, когда потом нашла его труп, вряд ли в итоге оказалась в этой странной комнате.
Я так погрузилась в мир окружающих эмоций, которые менялись каждую минуту, что даже не заметила сначала, как добавились два новых действующих лица. Через ширму мне их не было видно, но и им меня тоже. Первый чем-то определенно обеспокоен и озадачен, а второй не пытался скрыть торжество и предвкушение. Это я и поспешила зафиксировать.
Пока я выводила первое слово каллиграфическим почерком, поняла, что разговор уже вовсю идет, а я пропускаю важную информацию. В очередной раз нарушив заветы о поведении истинной леди, я принялась строчить корявые буквы.
– Ну что же, дон Лойс, – важным тоном спросил руководитель Управления, – есть ли у вас чем порадовать меня?
– К сожалению, – прозвучал скрипучий голос. Эмоции мне охотно подтвердили, что он был искренен. – Я, конечно, подобрал десяток вариантов, но ни один из них стопроцентно не подходит.
– Камни из древних артефактов прятали не только в регалии, – с усмешкой произнес твердый, хорошо поставленный мужской голос.
Я вывела в блокноте «злорадство». Но новости заставили меня обратиться в слух. Вот это дело!
– И все же я хотел взглянуть на список, – терпеливо проговорил дон Дрек.
– А может, имеет место быть обычное ограбление? – без особой надежды спросил сосед.
– Хотелось бы надеяться, – вздохнул начальник. – Но не приходится. Спасибо тому индивиду в приметном ботинке.
Люк Бьер только раздраженно цыкнул. Со стороны он казался веселым гуленой, а по сути – злобный неврастеник, которого чем-то сильно обидели пансионерки. Видимо, присутствует серьезная душевная травма. Лично я думаю, что его ухаживания отвергли. Я бы точно отвергла.
– Я бы тоже хотел узнать, откуда у вас такая уверенность в том, что некто пытается собрать артефакт древности, – заинтересовался дон Лойс. – Просто это нонсенс, заставить работать разобранный артефакт. Если есть реальные выкладки, то их смело можно оформить как научную работу. Хотелось бы пообщаться с этим человеком. Интересно же.
Еще один любопытный. Теперь нас двое.
– Это вообще-то секретная информация, – проворчал сосед.
– Да ладно тебе, Люк, – насмешливо фыркнул второй посетитель. Он один в комнате наслаждался происходящим. Причем с очень нехорошим оттенком. Он радовался затруднению в деле. – Мы же спать спокойно не сможем.
– Сон для слабаков, Дерик, – сладким тоном ответил ему злой Пламенный. – Особенно в одиночестве. Но ты же этим и так не страдаешь. Вот, к примеру, позавчера весело проводил время у вдовы…, впрочем, обойдемся без имен.
– Люк! – одернул подчиненного дон Дрек.
А я снова потихоньку начинала краснеть. Вот что он за человек? Неужели нельзя говорить только на допустимые темы? Неприлично осуждать частную ночную жизнь в присутствии девушки. Или сосед уже забыл обо мне?
– Следишь за мной? – воздух наполнился злостью. – Зависть мучает?
– Дерик! – это уже старческий голос. – Как дети, честное слово! Не позорь мои седины. Ты все же помощник ректора Робебурской Академии.
Вот и познакомились, не так, как полагается по этикету, но теперь я хотя бы имею представление кто в комнате.
– Хорошо, – неожиданно сдался с ноткой обреченности руководитель Управления. Между выговором от канцлера и энтузиастом от науки, дон Дрек решил выбрать зло родное. – Два месяца назад был ограблен Квентин Густ. Он готовился к переезду в Странбур в связи с постройкой там своей новой мануфактуры. Вещи были упакованы и ждали перевозчика. Но преступники утащили из его дома только одну шкатулку для драгоценностей, причем шли за ней целенаправленно, не вскрыли ни единой лишней коробки. Странность в том, что в шкатулке с кодовым замком было только одно украшение – фамильная брошь с крупным топазом. Передавалось оно уже поколения три. Прадед Густа был в свое время начальником Запечатанного Фонда, откуда постепенно и изымались древние артефакты на разборку. И камень в броши как раз из одного такого.
– Логично, – в голосе ректора слышалась доля неприязни. – Тогда многие бесценные вещи ломали. После последней войны подписали дурацкий пакт об разоружении. Идиоты. Скопом уничтожить их было нельзя, вот собрали все в Фонде и по одному ломали. Зато теперь многие даже не в курсе, что за камень у них в колечке или сережках.
– Именно так, – согласился дон Дрек. – К Густу пришло трое. Но у одного след от правого ботинка имел примету. Каблук прибит гвоздями, один из которых был гнутым. И при ограблении Центрального Музея отметился идентичный ботинок.
Я затаила дыхание. Это даже интереснее романа про расследование во дворце, где бравый юноша проходит сквозь стены, фехтует двумя руками и очаровывает саму принцессу. Эх, были раньше времена.
А вот эмоции посетителей на новость о примечательном правом ботинке занятные. Ректор за удивлением скрывал злость, а второй – негодование.
– Как заметили в утренней газетенке, – презрительно бросил помощник, – грабят у нас каждый день. Может, это просто совпадение? Или ваша недоработка?
– Дерик, – с наигранным неодобрением протянул ректор. Кто из этой парочки больший лицедей, я так и не определилась.
– Я сейчас ему врежу, – процедил сквозь зубы Пламенный. – И меня оправдают.
– Люк! – устало рявкнул руководитель Управления. Глубоко выдохнув, он продолжил: – Список я заберу для дальнейшего изучения. Если возникнут дополнительные вопросы, вас повторно вызовут.
– А сами приехать не можете? – едко усмехается помощник ректора. – У нас, знаете ли, дел много. Вся Академия. Мы люди занятые.
Все-таки первенство в хамстве я отдаю этому мужчине. Жалко, такие соревнования не проводятся, было бы занятно посмотреть на тройку лидеров. Особенно, как им будут букеты вручать, посредствам надевания на голову.
– А у меня приказ канцлера, – сухо, не скрывая раздражения, заметил дон Дрек. – И, если понадобится, я запихну вас в камеру и буду выпускать исключительно на консультации, чтобы время не терять.
От неприкрытой угрозы я вздрогнула. Со мной договаривались более культурно, что не могло не порадовать. Но тут удобный стул подвел меня и скрипнул.
– Хм, – я прямо почувствовала отклик на нервозность ректора у себя в животе, – у вас там эмпат?
– По протоколу положено, – сквозь зубы зашипел Пламенный. Естественно, он злился и, естественно, на меня, совершенно не стесняясь это транслировать.
