Таймаз спешил, предчувствуя непоправимое, и щадить животных он не собирался. Повелитель запрыгнул в седло и погнал коня.
Турхауд сел на второго и пришпорил его, догоняя своего хана, уже мчавшегося вперед.
* * *
Гарем смердел, как отхожая яма, запах уже достиг второго этажа. Я с трудом перевела дыхание и поспешила на балкон, выходящий на сад. Хаят последовала за мной, а Айша спешно окуривала покои. Улуч тоже стоял здесь, спасаемый мной от невыносимого зловония. Так пахла месть Раили. Я в который раз подумала, что с ней лучше дружить и не удержалась от смешка. Страшна аминидка и безжалостна в своей мести. Она пошла дальше Агны и Италлин, да и на Биржан решила не останавливаться, приковав к горшкам. кроме своей «любимицы», оставшихся двоих приближенных Янсылу. До самой мегеры ей не удалось добраться, но та тоже легким испугом после моего визита не отделалась. К ней даже вызывали лекаршу.
- Это ужасно, - простонала Агна, просочившаяся в покои, пока Улуч прятался вместе с мной и Хаят на балконе.
- Невыносимо, - вторила ей Италлин, и только Раиля, вошедшая вслед за ними, была совершенно спокойно. - Сколько в них де... гадости накопилось.
- Госпожа хотеть, чтобы змея тоже страдала? - неожиданно спросила Хаят.
Тут же появилось личико Айши, она ждала моего ответа. Я улыбнулась девушкам. После моего вчерашнего карательного забега, когда вечером вернулась в покои, я поняла, что у меня появились две, действительно, преданные мне девушки. В глазах Айши стояли слезы благодарности, а Хаят, молча, встала на колени, взяла мою руку и поднесла к своему лбу. Так она сделала в первый раз: я заслужила ее уважение.
- Нет, Хаят, - ответила я на вопрос девушки. - Она остается одна, ее свите не до своей госпожи. Одиночество и заточение ее наказание.
- Слишком добрый госпожа, - ответила Хаят.
- Добить змея, - согласилась с ней Раиля.
- Подсыпать в еда битый стекло, - изрекла нежный и чувствительный цветочек Айша, и мы дружно посмотрели на нее.
- Ну, ты и кровожадная, - усмехнулась я.
- Янсылу плохой, - ответила девушка, потупив взгляд.
- Да кто спорит, - сказала я, переводя взгляд на сад. - Но мы же не звери.
- Скажи это трем заср... - начала Агна и замолчала, прикрыв рот рукой.
Мы переглянулись и расхохотались все, включая Улуча. Его никто не стеснялся, потому что в преданности евнуха уже никто не сомневался. Он даже спать не пошел, отказался сдавать на ночь пост, а лег прямо у моих дверей, так что пройти мимо, не потревожив его, было просто невозможно. Меня несколько начала напрягать суета вокруг, хоть и я сама была ее центром. Но войны меня учили вести иначе, и генеральный штаб я представляла несколько по-другому. Я вздохнула и снова посмотрела в сад. Хотелось выйти туда, но стоило представить, что нужно пройти по зловонному гарему, как желание прогуляться отпадало напрочь. Аппетита из-за этого тоже не было. Скорей начинало подташнивать уже от одной мысли о запахе.
- Моя госпожа, - главный евнух вышел на балкон и глубоко вдохнул. - Хорошо-то как.
- И тебе здравствовать, Кан, - усмехнулась я.
- Сирази-бей собирается допросить всех наложниц и служанок, - сказал он, искоса глянув на меня и на девушек.
- На предмет? - спокойно спросила я.
- Всего происходящего, - пояснил Кан. - Я сказал, что в гареме общее отравление. Он отложил допрос.
- Хорошо, - кивнула я. - Но нам ведь нечего бояться, змею мы не приносили. А все остальное... Так откуда же нам знать, может, гадюки своим ядом отравились.
Девушки захихикали, главный евнух покачал головой, но отвечать на это не стал.
- Краска с лица Иды не отмывается, а Гайни совсем лысая, - продолжил Кан.
- Они столько всего в себя втирают, стоит только сказать, что это сделает их еще красивей. Совсем не удивительно, что такое случилось, - пожала плечами Италлин.
- А-ай, - сморщился евнух, - послали же мне всех вас в наказание Духи Гор. На одно надеюсь, что хан неравнодушен к нашей госпоже.
- Хан и госпожа связь, - коротко сказал Хаят, сцепив пальцы в цепь, как уже показывала мне.
- Дай-то Отец Степей, - покачал головой Кан.
Он ненадолго покинул нас, но вскоре вернулся и велел мне одеваться. Судя по вуали, до сих пор не знаю, как правильно называется эта ткань, меня собирались вывести из гарема. Я оделась, морща нос. Казалось, даже ткань пропахла «ароматами», витающими в воздухе. Девушкам я разрешила остаться на балконе, а вот Кан и Улуч, мужественно вдохнув, двинулись прочь из покоев. Когда мы спускались вниз, я очень и очень жалела наложниц, да и служанок, их тошнило.
- О, Единый, - простонала я, закрывая рот и нос и выбегая из гарема впереди своего сопровождения. - Если я сдохну от удушья зловонием, это будет самая позорная смерть кадета.
В результате, я неслась по уже знакомому маршруту, крича сама, чтобы опускали глаза, потому что стража за мной еле успевала. Только на улице я остановилась и позволила окружить себя. После чего, степенно и важно мы проследовали до манежа, где меня уже ждал Шах. Настроение было отвратительным, но увидев моего скакуна, я начала улыбаться.
- Шах, мальчик, - позвала я, и жеребец подбежал ко мне, подставив большую умную голову. - Хороший, Шах, красивый, - зашептала я в податливое ухо. - Прокатимся?
Шах зафыркал и встал ко мне боком. Я легко вскочила в седло, и конь побежал по кругу под присмотром Кана и Улуча, остальным, включая охрану, это делать было запрещено. Любопытно, да? Велено следить, чтобы со мной ничего не случилось, а смотреть на меня нельзя. Странные порядки здесь, я большую часть из них не могу понять.
Шах пошел на третий круг, я оглянулась назад, выбрала место пониже и посвободней и направила туда коня. Шах с готовностью принял мою идею и, подчиняясь, взлетел над стенкой, огораживающей манеж, скользнул между охраной и служащими конюшни и понесся по территории дворца. Я захохотала и ослабила поводья, давая ему самому выбрать путь. Когда мы доскакали до самого дворца, я снова взяла управление в свои руки и проехалась мимо стражи, запоминая посты и дорогу к воротам. От ворот я свернула обратно, тем более погоня уже настигала.
- Не сейчас, - тихо усмехнулась я, продолжая запоминать территорию, высоту стен, наиболее удобные места, чтобы перелезть, если придется убегать без Шаха, но сильно не хотелось расставаться с ханским подарком: очень он мне полюбился.
- Госпожа! - охранник поравнялся со мной и протянул руку, чтобы перехватить поводья.
Шах не оценил, поднимаясь на дыбы. Я, не ожидавшая подобного развития событий, полетела на землю, сильно ободрав колени.
- Куда лезешь! - крикнула я охраннику, живо поднимаясь. - Шах!
Жеребец подбежал ко мне, и я снова взлетела в седло.
- Я возвращаюсь, хватать не обязательно, - сердито, но уже тише продолжила я.
- Прости, госпожа, - склонился охранник, не глядя на меня.
Шах рысцой добежал до конюшни, где меня встретили причитаниями Кан, Улуч и главный конюший. Обратно в гарем я возвращалась на руках Улуча, хоть и уговаривала, что от разбитых коленей еще никто не умирал, но евнух был непреклонен. Уже в покоях меня продолжили пытать охами и ахами Агна, Италлин и Айша, побежавшая сразу за водой, чтобы промыть мои «страшные» раны. Мое скривленное недовольное лицо оценили только Раиля и Хаят, глядя на меня с сочувствием, не по поводу коленей. Вскоре Кан привел лекаршу, смазавшую колени серой неприятно пахнувшей мазью, и меня, наконец, оставили в покое.
- Хаят, сыграй, - попросила я, и девушка сходила за своим инструментом.
Приятная мелодия неслась над балконом и садом, Раиля тихо подпевала Хаят, а я положила голову на колени Агны, прикрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Не думать не получалось. Сначала я привычно уже обратилась к отцу с просьбой дождаться меня, затем попробовала сосредоточиться на том, что увидела во время скачки на Шахе по территории дворца.
- Солнышко, - услышала я зов и изумленно увидела, что бреду по степи. - Солнышко...
- Таймаз, - прошептала я и оглянулась.
Хан бежал ко мне. Даже не думала, что почувствую такую радость от встречи.
- Я уже близко, солнце души моей, - почему-то крикнул он, и я поняла, что меня уносит от него жаркий ветер. - Держись, я уже рядом!
- Таймаз, - растерянно позвала я. - Почему так жарко, Таймаз?
- Она вся горит, - донесся испуганный голос Агны. - Ана, Ана!
Тут же вокруг запылал огонь и степь исчезла. Мне было очень жарко и очень больно. Я закричала.
- Ана! - снова раздался голос Агны, оглушая меня.
И я вынырнула из сжигающего меня пламени, чтобы выгнуться от приступа нестерпимой боли. Горело все тело, горело изнутри. Я стиснула зубы и попыталась больше не кричать, но новый приступ опять выгнул тело дугой, вырывая хриплый крик из пересохшего горла.
- Что с ней? - кто-то кричал рядом.
- Что она ела? - кажется, это Раиля.
- Мазь, яд был в мазь, - Хаят.
- Ее отравили? - Агна.
- О, Степной Отец! - Кан.
- Госпожа... - Улуч.
- Мой госпожа, - Айша опять плачет.
- Отравили, - снова Хаят.
Отравили? Меня?! Но как это возможно? О, Единый, почему же не получается не кричать? Почему я не могу стерпеть этот огонь внутри? Как же больно...
* * *
Конь пал, когда до дворца оставалось совсем немного. Таймаз успел вынуть ногу из стремени и перекатиться, чтобы не оказаться придавленным тяжелой тушей. Турхауд соскочил со своего коня, и тот упал на землю рядом со своим собратом. Хан вскочил и бросился бежать, чувствуя, что почти опоздал, почти, но еще не все потеряно, еще бьется сердце, еще дышит, но жизнь так быстро покидает молодое натренированное тело кадета Солнышко.
Он вбежал во дворец, не замечая согнутых спин, взлетел по лестнице в свои покои, пробежал к лестнице, ведущей в гарем, пронесся по гарему, не замечая ни запаха, ни замирающих при его появлении наложниц. Таймаз пытался удержать тонкую нить жизни рыжеволосой девушки, стремящейся ускользнуть из-под его контроля.
- Я уже здесь, Солнышко, - крикнул хан, вбегая в ее покои.
- Великий хан, - кто-то упал на колени, но он не видел, сосредоточившись на бессознательном теле на полу балкона.
- Солнце души моей, - прошептал хан, подхватывая на руки упрямицу, все еще цепляющуюся за жизнь.
Он чувствовал, как слабо бьется сердце, как еле уловимо ее дыхание, и Таймаз стремительно понес девушку к себе, надеясь, что он все-таки не опоздал...
Ветер трепал седые волосы генерала Харда, стоявшего на крепостной стене. Мелкий дождь брызгал в лицо, смывая скупые слезы старика, которым чувствовал себя бравый вояка. Он сердито тряхнул головой, поймав себя на том, что повторил любимый жест дочери, и вдруг улыбнулся, вспомнив упрямые рыжие кудри, такие же упрямые, как их хозяйка.
- Лорин, - голос Никаса Грая застал генерала врасплох, и он стер с лица улыбку, как и слезы, делая вид, что протирает лица от дождевой влаги.
- Да, Ник, - Лорин Хард обернулся к своему спутнику.
- Я хотел с Вами поговорить, - Ник встал рядом с генералом и посмотрел вдаль, чуть прикрывшись рукой от дождя.
- О чем? - старый вояка пристально посмотрел на барона.
- Лорин, я считаю, что Вам лучше остаться в крепости, - произнес Ник после некоторого молчания. - Мне достаточно будет нескольких человек.
- Там моя дочь, Ник, - возразил генерал.
- И моя невеста, - ответил барон Грай, - но я смогу сохранить спокойствие, Вы, боюсь, нет.
- Времена, когда моя кровь бурлила, уже миновали, - грустно улыбнулся Лорин Хард. - Раньше бы я уже собрал войско и пошел на степняков. Резал бы их до тех пор, пока их бесов хан не отдал мне Ану.
Ник некоторое время молчал, глядя в серое небо. Он протянул руку, позволил дождю наполнить его ладонь и протер лицо.
- Нет, Лорин, - наконец, сказал он. - Ничего бы этого Вы не сделали, и Вы это знаете. Ана имеет ценность лишь для Вас и для меня, но не для армии короля. Вам бы просто не позволили ввести войска в степь, слишком шаткий мир между нами и степняками. Орния сделала достаточно, чтобы заслужить их ненависть, и Вы это прекрасно знаете. Так же знаете, по крайней мере, подозреваете реальную мощь их военной машины. Те отряды, что нападают на наши приграничные поселения, это даже не капля, просто брызги. И так же знаете, что вызывает эту жестокость. Вырвать сердце степи невозможно, дорога к хану закрыта, и они костьми лягут, но не отдадут своего повелителя. Вас бы с вашим войском зарезали еще на полдороги. Со степняками можно говорить лишь на языке мира. Посольство не тронут, войско растопчут. Было бы проще, если бы Ана оказалась в каком-нибудь племени, но она в легендарном Азхате.
- Послушайте, Ник, - генерал сложил руки на груди и обернулся к своему возможному зятю. - Откуда Вы столько знаете о степняках? Это очень закрытый народ, даже я кое-что из того, что Вы сейчас сказали, не знал.
- Не забывайте, где я служу, - отмахнулся барон. - И не забывайте, что я не простой офицер МСД.
- Моя девочка не любит МСД, - негромко произнес Лорин Хард, в первый раз задумываясь, того ли человека он выбрал для Аны.
- А кто нас любит? - легко рассмеялся Грай. - Ану приучали к мысли, что сойтись с врагом на поле боя почетно, что надо смотреть неприятелю в глаза. Она прямолинейна и наивна. Но это недостаток молодости и неопытности, со временем он проходит, - Ник улыбнулся.
Генерал промолчал, раздумывая над словами барона. Затем повернулся к нему и некоторое время рассматривал. Наконец, решился и задал мучивший его последние несколько дней вопрос.
- Ник, почему Вы решили помочь мне в поисках дочери? Наша дружба с Вашим отцом вовсе не обязывает Вас бросать столицу и кидаться в степь. Это Ваш отец считает, что он и его сыновья обязаны мне за то, что я когда-то для него сделал. Я так не считаю. Нет никакого долга чести. Тем более между Вами и мной.
Теперь молодой барон Грай рассматривал генерала, когда-то спасшего его отца от суда и обвинения в предательстве, после чего тому грозила только смертельная казнь. Так что Лорин Хард спас не только жизнь, но и честь старшего барона. И отец именно этим долгом надавил на сына, чтобы тот рассмотрел возможность брака с дочерью генерала. И если поначалу Ника заинтересовала некоторая дикость и неприступность юного кадета, позволяя сыграть в игру по раскрепощению девушки и завоеванию ее симпатии, то после...
- Знаете, Лорин, - произнес Грай, смахнув небольшую лужицу с края стены, - я бы не пошел в степь ради той, что не представляет для меня ценности.
- Моя Ана вам действительно нравится? - Лорин Хард испытующе посмотрел на Ника.
Барон слегка улыбнулся, вспомнив звонкий заливистый смех Анариоль Хард, вспомнил, как сияли ее глаза, когда девушка смогла расслабиться во время их первого ужина наедине. И ее нежность, тщательно скрываемую под броней показной грубости и страха оказаться просто женщиной, а не воином. Девушка ведь действительно полагала, что должна заслужить право называться дочерью прославленного командира. Улыбка Ника стала чуть грустной. Глупышка...
- Она мне больше, чем нравится, - ответил он, и Лорин Хард удовлетворенно кивнул.
Оба мужчины развернулись и пошли в крепость.
Турхауд сел на второго и пришпорил его, догоняя своего хана, уже мчавшегося вперед.
* * *
Гарем смердел, как отхожая яма, запах уже достиг второго этажа. Я с трудом перевела дыхание и поспешила на балкон, выходящий на сад. Хаят последовала за мной, а Айша спешно окуривала покои. Улуч тоже стоял здесь, спасаемый мной от невыносимого зловония. Так пахла месть Раили. Я в который раз подумала, что с ней лучше дружить и не удержалась от смешка. Страшна аминидка и безжалостна в своей мести. Она пошла дальше Агны и Италлин, да и на Биржан решила не останавливаться, приковав к горшкам. кроме своей «любимицы», оставшихся двоих приближенных Янсылу. До самой мегеры ей не удалось добраться, но та тоже легким испугом после моего визита не отделалась. К ней даже вызывали лекаршу.
- Это ужасно, - простонала Агна, просочившаяся в покои, пока Улуч прятался вместе с мной и Хаят на балконе.
- Невыносимо, - вторила ей Италлин, и только Раиля, вошедшая вслед за ними, была совершенно спокойно. - Сколько в них де... гадости накопилось.
- Госпожа хотеть, чтобы змея тоже страдала? - неожиданно спросила Хаят.
Тут же появилось личико Айши, она ждала моего ответа. Я улыбнулась девушкам. После моего вчерашнего карательного забега, когда вечером вернулась в покои, я поняла, что у меня появились две, действительно, преданные мне девушки. В глазах Айши стояли слезы благодарности, а Хаят, молча, встала на колени, взяла мою руку и поднесла к своему лбу. Так она сделала в первый раз: я заслужила ее уважение.
- Нет, Хаят, - ответила я на вопрос девушки. - Она остается одна, ее свите не до своей госпожи. Одиночество и заточение ее наказание.
- Слишком добрый госпожа, - ответила Хаят.
- Добить змея, - согласилась с ней Раиля.
- Подсыпать в еда битый стекло, - изрекла нежный и чувствительный цветочек Айша, и мы дружно посмотрели на нее.
- Ну, ты и кровожадная, - усмехнулась я.
- Янсылу плохой, - ответила девушка, потупив взгляд.
- Да кто спорит, - сказала я, переводя взгляд на сад. - Но мы же не звери.
- Скажи это трем заср... - начала Агна и замолчала, прикрыв рот рукой.
Мы переглянулись и расхохотались все, включая Улуча. Его никто не стеснялся, потому что в преданности евнуха уже никто не сомневался. Он даже спать не пошел, отказался сдавать на ночь пост, а лег прямо у моих дверей, так что пройти мимо, не потревожив его, было просто невозможно. Меня несколько начала напрягать суета вокруг, хоть и я сама была ее центром. Но войны меня учили вести иначе, и генеральный штаб я представляла несколько по-другому. Я вздохнула и снова посмотрела в сад. Хотелось выйти туда, но стоило представить, что нужно пройти по зловонному гарему, как желание прогуляться отпадало напрочь. Аппетита из-за этого тоже не было. Скорей начинало подташнивать уже от одной мысли о запахе.
- Моя госпожа, - главный евнух вышел на балкон и глубоко вдохнул. - Хорошо-то как.
- И тебе здравствовать, Кан, - усмехнулась я.
- Сирази-бей собирается допросить всех наложниц и служанок, - сказал он, искоса глянув на меня и на девушек.
- На предмет? - спокойно спросила я.
- Всего происходящего, - пояснил Кан. - Я сказал, что в гареме общее отравление. Он отложил допрос.
- Хорошо, - кивнула я. - Но нам ведь нечего бояться, змею мы не приносили. А все остальное... Так откуда же нам знать, может, гадюки своим ядом отравились.
Девушки захихикали, главный евнух покачал головой, но отвечать на это не стал.
- Краска с лица Иды не отмывается, а Гайни совсем лысая, - продолжил Кан.
- Они столько всего в себя втирают, стоит только сказать, что это сделает их еще красивей. Совсем не удивительно, что такое случилось, - пожала плечами Италлин.
- А-ай, - сморщился евнух, - послали же мне всех вас в наказание Духи Гор. На одно надеюсь, что хан неравнодушен к нашей госпоже.
- Хан и госпожа связь, - коротко сказал Хаят, сцепив пальцы в цепь, как уже показывала мне.
- Дай-то Отец Степей, - покачал головой Кан.
Он ненадолго покинул нас, но вскоре вернулся и велел мне одеваться. Судя по вуали, до сих пор не знаю, как правильно называется эта ткань, меня собирались вывести из гарема. Я оделась, морща нос. Казалось, даже ткань пропахла «ароматами», витающими в воздухе. Девушкам я разрешила остаться на балконе, а вот Кан и Улуч, мужественно вдохнув, двинулись прочь из покоев. Когда мы спускались вниз, я очень и очень жалела наложниц, да и служанок, их тошнило.
- О, Единый, - простонала я, закрывая рот и нос и выбегая из гарема впереди своего сопровождения. - Если я сдохну от удушья зловонием, это будет самая позорная смерть кадета.
В результате, я неслась по уже знакомому маршруту, крича сама, чтобы опускали глаза, потому что стража за мной еле успевала. Только на улице я остановилась и позволила окружить себя. После чего, степенно и важно мы проследовали до манежа, где меня уже ждал Шах. Настроение было отвратительным, но увидев моего скакуна, я начала улыбаться.
- Шах, мальчик, - позвала я, и жеребец подбежал ко мне, подставив большую умную голову. - Хороший, Шах, красивый, - зашептала я в податливое ухо. - Прокатимся?
Шах зафыркал и встал ко мне боком. Я легко вскочила в седло, и конь побежал по кругу под присмотром Кана и Улуча, остальным, включая охрану, это делать было запрещено. Любопытно, да? Велено следить, чтобы со мной ничего не случилось, а смотреть на меня нельзя. Странные порядки здесь, я большую часть из них не могу понять.
Шах пошел на третий круг, я оглянулась назад, выбрала место пониже и посвободней и направила туда коня. Шах с готовностью принял мою идею и, подчиняясь, взлетел над стенкой, огораживающей манеж, скользнул между охраной и служащими конюшни и понесся по территории дворца. Я захохотала и ослабила поводья, давая ему самому выбрать путь. Когда мы доскакали до самого дворца, я снова взяла управление в свои руки и проехалась мимо стражи, запоминая посты и дорогу к воротам. От ворот я свернула обратно, тем более погоня уже настигала.
- Не сейчас, - тихо усмехнулась я, продолжая запоминать территорию, высоту стен, наиболее удобные места, чтобы перелезть, если придется убегать без Шаха, но сильно не хотелось расставаться с ханским подарком: очень он мне полюбился.
- Госпожа! - охранник поравнялся со мной и протянул руку, чтобы перехватить поводья.
Шах не оценил, поднимаясь на дыбы. Я, не ожидавшая подобного развития событий, полетела на землю, сильно ободрав колени.
- Куда лезешь! - крикнула я охраннику, живо поднимаясь. - Шах!
Жеребец подбежал ко мне, и я снова взлетела в седло.
- Я возвращаюсь, хватать не обязательно, - сердито, но уже тише продолжила я.
- Прости, госпожа, - склонился охранник, не глядя на меня.
Шах рысцой добежал до конюшни, где меня встретили причитаниями Кан, Улуч и главный конюший. Обратно в гарем я возвращалась на руках Улуча, хоть и уговаривала, что от разбитых коленей еще никто не умирал, но евнух был непреклонен. Уже в покоях меня продолжили пытать охами и ахами Агна, Италлин и Айша, побежавшая сразу за водой, чтобы промыть мои «страшные» раны. Мое скривленное недовольное лицо оценили только Раиля и Хаят, глядя на меня с сочувствием, не по поводу коленей. Вскоре Кан привел лекаршу, смазавшую колени серой неприятно пахнувшей мазью, и меня, наконец, оставили в покое.
- Хаят, сыграй, - попросила я, и девушка сходила за своим инструментом.
Приятная мелодия неслась над балконом и садом, Раиля тихо подпевала Хаят, а я положила голову на колени Агны, прикрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Не думать не получалось. Сначала я привычно уже обратилась к отцу с просьбой дождаться меня, затем попробовала сосредоточиться на том, что увидела во время скачки на Шахе по территории дворца.
- Солнышко, - услышала я зов и изумленно увидела, что бреду по степи. - Солнышко...
- Таймаз, - прошептала я и оглянулась.
Хан бежал ко мне. Даже не думала, что почувствую такую радость от встречи.
- Я уже близко, солнце души моей, - почему-то крикнул он, и я поняла, что меня уносит от него жаркий ветер. - Держись, я уже рядом!
- Таймаз, - растерянно позвала я. - Почему так жарко, Таймаз?
- Она вся горит, - донесся испуганный голос Агны. - Ана, Ана!
Тут же вокруг запылал огонь и степь исчезла. Мне было очень жарко и очень больно. Я закричала.
- Ана! - снова раздался голос Агны, оглушая меня.
И я вынырнула из сжигающего меня пламени, чтобы выгнуться от приступа нестерпимой боли. Горело все тело, горело изнутри. Я стиснула зубы и попыталась больше не кричать, но новый приступ опять выгнул тело дугой, вырывая хриплый крик из пересохшего горла.
- Что с ней? - кто-то кричал рядом.
- Что она ела? - кажется, это Раиля.
- Мазь, яд был в мазь, - Хаят.
- Ее отравили? - Агна.
- О, Степной Отец! - Кан.
- Госпожа... - Улуч.
- Мой госпожа, - Айша опять плачет.
- Отравили, - снова Хаят.
Отравили? Меня?! Но как это возможно? О, Единый, почему же не получается не кричать? Почему я не могу стерпеть этот огонь внутри? Как же больно...
* * *
Конь пал, когда до дворца оставалось совсем немного. Таймаз успел вынуть ногу из стремени и перекатиться, чтобы не оказаться придавленным тяжелой тушей. Турхауд соскочил со своего коня, и тот упал на землю рядом со своим собратом. Хан вскочил и бросился бежать, чувствуя, что почти опоздал, почти, но еще не все потеряно, еще бьется сердце, еще дышит, но жизнь так быстро покидает молодое натренированное тело кадета Солнышко.
Он вбежал во дворец, не замечая согнутых спин, взлетел по лестнице в свои покои, пробежал к лестнице, ведущей в гарем, пронесся по гарему, не замечая ни запаха, ни замирающих при его появлении наложниц. Таймаз пытался удержать тонкую нить жизни рыжеволосой девушки, стремящейся ускользнуть из-под его контроля.
- Я уже здесь, Солнышко, - крикнул хан, вбегая в ее покои.
- Великий хан, - кто-то упал на колени, но он не видел, сосредоточившись на бессознательном теле на полу балкона.
- Солнце души моей, - прошептал хан, подхватывая на руки упрямицу, все еще цепляющуюся за жизнь.
Он чувствовал, как слабо бьется сердце, как еле уловимо ее дыхание, и Таймаз стремительно понес девушку к себе, надеясь, что он все-таки не опоздал...
Глава 31
Ветер трепал седые волосы генерала Харда, стоявшего на крепостной стене. Мелкий дождь брызгал в лицо, смывая скупые слезы старика, которым чувствовал себя бравый вояка. Он сердито тряхнул головой, поймав себя на том, что повторил любимый жест дочери, и вдруг улыбнулся, вспомнив упрямые рыжие кудри, такие же упрямые, как их хозяйка.
- Лорин, - голос Никаса Грая застал генерала врасплох, и он стер с лица улыбку, как и слезы, делая вид, что протирает лица от дождевой влаги.
- Да, Ник, - Лорин Хард обернулся к своему спутнику.
- Я хотел с Вами поговорить, - Ник встал рядом с генералом и посмотрел вдаль, чуть прикрывшись рукой от дождя.
- О чем? - старый вояка пристально посмотрел на барона.
- Лорин, я считаю, что Вам лучше остаться в крепости, - произнес Ник после некоторого молчания. - Мне достаточно будет нескольких человек.
- Там моя дочь, Ник, - возразил генерал.
- И моя невеста, - ответил барон Грай, - но я смогу сохранить спокойствие, Вы, боюсь, нет.
- Времена, когда моя кровь бурлила, уже миновали, - грустно улыбнулся Лорин Хард. - Раньше бы я уже собрал войско и пошел на степняков. Резал бы их до тех пор, пока их бесов хан не отдал мне Ану.
Ник некоторое время молчал, глядя в серое небо. Он протянул руку, позволил дождю наполнить его ладонь и протер лицо.
- Нет, Лорин, - наконец, сказал он. - Ничего бы этого Вы не сделали, и Вы это знаете. Ана имеет ценность лишь для Вас и для меня, но не для армии короля. Вам бы просто не позволили ввести войска в степь, слишком шаткий мир между нами и степняками. Орния сделала достаточно, чтобы заслужить их ненависть, и Вы это прекрасно знаете. Так же знаете, по крайней мере, подозреваете реальную мощь их военной машины. Те отряды, что нападают на наши приграничные поселения, это даже не капля, просто брызги. И так же знаете, что вызывает эту жестокость. Вырвать сердце степи невозможно, дорога к хану закрыта, и они костьми лягут, но не отдадут своего повелителя. Вас бы с вашим войском зарезали еще на полдороги. Со степняками можно говорить лишь на языке мира. Посольство не тронут, войско растопчут. Было бы проще, если бы Ана оказалась в каком-нибудь племени, но она в легендарном Азхате.
- Послушайте, Ник, - генерал сложил руки на груди и обернулся к своему возможному зятю. - Откуда Вы столько знаете о степняках? Это очень закрытый народ, даже я кое-что из того, что Вы сейчас сказали, не знал.
- Не забывайте, где я служу, - отмахнулся барон. - И не забывайте, что я не простой офицер МСД.
- Моя девочка не любит МСД, - негромко произнес Лорин Хард, в первый раз задумываясь, того ли человека он выбрал для Аны.
- А кто нас любит? - легко рассмеялся Грай. - Ану приучали к мысли, что сойтись с врагом на поле боя почетно, что надо смотреть неприятелю в глаза. Она прямолинейна и наивна. Но это недостаток молодости и неопытности, со временем он проходит, - Ник улыбнулся.
Генерал промолчал, раздумывая над словами барона. Затем повернулся к нему и некоторое время рассматривал. Наконец, решился и задал мучивший его последние несколько дней вопрос.
- Ник, почему Вы решили помочь мне в поисках дочери? Наша дружба с Вашим отцом вовсе не обязывает Вас бросать столицу и кидаться в степь. Это Ваш отец считает, что он и его сыновья обязаны мне за то, что я когда-то для него сделал. Я так не считаю. Нет никакого долга чести. Тем более между Вами и мной.
Теперь молодой барон Грай рассматривал генерала, когда-то спасшего его отца от суда и обвинения в предательстве, после чего тому грозила только смертельная казнь. Так что Лорин Хард спас не только жизнь, но и честь старшего барона. И отец именно этим долгом надавил на сына, чтобы тот рассмотрел возможность брака с дочерью генерала. И если поначалу Ника заинтересовала некоторая дикость и неприступность юного кадета, позволяя сыграть в игру по раскрепощению девушки и завоеванию ее симпатии, то после...
- Знаете, Лорин, - произнес Грай, смахнув небольшую лужицу с края стены, - я бы не пошел в степь ради той, что не представляет для меня ценности.
- Моя Ана вам действительно нравится? - Лорин Хард испытующе посмотрел на Ника.
Барон слегка улыбнулся, вспомнив звонкий заливистый смех Анариоль Хард, вспомнил, как сияли ее глаза, когда девушка смогла расслабиться во время их первого ужина наедине. И ее нежность, тщательно скрываемую под броней показной грубости и страха оказаться просто женщиной, а не воином. Девушка ведь действительно полагала, что должна заслужить право называться дочерью прославленного командира. Улыбка Ника стала чуть грустной. Глупышка...
- Она мне больше, чем нравится, - ответил он, и Лорин Хард удовлетворенно кивнул.
Оба мужчины развернулись и пошли в крепость.
