Солнышко

- Однако, - выдохнул Ник, глядя на замерших вокруг повелителя воинов с саблями наголо.
        Они действительно никого не убили, даже не ранили. Я вопросительно взглянула на хана. И это их он не хотел подставлять под мечи? Да ведь с такой охраной к нему даже близко не подошли бы!
        - Ты позволил себя пленить! - возмутилась я. - Ты же еще быстрей своих воинов.
        На лице черноглазого лиса не было ни капли раскаяния. Я нахмурилась.
        - Удар по голове я действительно не предвидел, - примирительно признался Таймаз.
        - И ты не сражался у шатра, - добавила я.
        - Если бы я сражался так, как могу, никто бы не выжил, - ответил хан. - Тебе бы было тяжело с этим смириться.
        Я вздохнула, и что с ним делать? Все-то у него просчитано на несколько ходов вперед. Ничего, я знаю самую лучшую месть - Песнь Славы. Хан скривился, я осклабилась.
        - Хочешь, побей меня, только не пой, - взмолился он. - У тебя отвратительный голос, и слуха нет совершенно.
        - Ага, - радостно кивнула я и бросилась ему на шею.
        Хан прижал меня к себе, но быстро отпустил, приобняв за талию. Он осмотрел хмурого противника, кивнул барону, затем перевел взгляд на Крайса и некоторое время пристально вглядывался в него. Я видела, как Шеллис поджал губы, и буравит Таймаза взглядом исподлобья. Сделать он все равно ничего не сможет, но стало не по себе. Я непроизвольно закрыла собой хана, звякнул арбалет, и я изумленно уставилась на стрелу, торчавшую из моей груди. Рот заполнился солоноватым вкусом крови, ноги подкосились, и я повисла на руке Таймаза.
        - Накаркал, - усмехнулась я, глядя на Крайса, лицо которого медленно покрывала бледность и глаза все больше округлялись, наполняясь ужасом.
        - Солнышко! - испуганно воскликнул он.
        - Ана, - Ник дернулся в мою сторону, но повелитель, подхватил меня и бережно опустил на землю.
        Где-то за спиной раздался короткий вскрик и послышался звук падающего тела неожиданного арбалетчика. Лениво перевела взгляд и увидела позолоченную рукоять ножа турхауда, торчащую из горла мертвеца. Таймаз склонился надо мной, ласково гладя по щеке.
        - Прости, - прошептала я, - я так и не дошла до тебя.
        - Глупости, отрада моего сердца, - улыбнулся хан, все убирая с моего лица волосы.
        - Я не хотел этого, Солнышко, я не хотел так, - говорил потрясенный Крайс, которому не позволяли подойти к нам с ханом. - Хан, степняк, ты можешь ее спасти? - выкрикнул друг моего детства. - Ты же колдун, я знаю. Ты же сможешь спасти ее?!
        - Сейчас будет немножко больно, - прошептал Таймаз, склоняясь к моему лицу и нежно целуя в окровавленные губы. - Сейчас ты умрешь, - он снова гладил меня, пряча от меня все свои чувства. - Совсем немного осталось, моя синеокая голубка.
        - Таймаз, - прошептала я, жадно вглядываясь в глаза, - мой хан...
        Он приподнял меня, резко выхватил стрелу из груди, вырывая крик боли, затем размахнулся и вогнал стрелу мне в сердце.
        - Нет! - взвыл Крайс, а потом все стихло.
        Я видела только черные глаза, в которых пряталась вечность, и все глубже погружалась в нее, растворяясь в этой бездонной черноте, звуки стали глухими и, наконец, совсем пропали. Боли не было, тоски от того, что ухожу от своей первой и единственной любви тоже. Было спокойно, надежно и необычайно хорошо.
        А потом я услышала стук сердца, сначала совсем глухой, потом он становился все громче, все четче, все явственней, затем стук начал двоиться, словно кто-то стучал мне в оба уха на барабанах. Я сморщилась, помотала головой, грохот все нарастал, вновь сливаясь в одно целое, доводя до исступления. Я рванула вперед и...
        - А-а-ах, - вдохнула судорожно, глубоко и хрипло.
        Все закружилось перед глазами, а когда остановилось, я увидела улыбающееся лицо моего хана. Он прижал меня к себе, и я услышала, как бьется его сердце и поняла, что мое бьется в унисон с ним.
        - Пока бьется мое сердце, твое не остановится, - сказал он, все сильней сжимая меня в своих объятьях.
        - Слава Единому, - выдохнул кто-то рядом.
        Я повернулась и увидела Ника. У него были немного красные глаза, и барон отвернулся, пряча их от меня.
        - Она живая? Живая? - голос Крайса был наполнен тревогой.
        - Пустите его, - сказал, не глядя, хан, и мой друг детства в одно мгновение оказался рядом.
        - Солнышко, я не хотел, - он опустил глаза. - Совсем не хотел. Я дурак, рыжик, такой дурак. Прости меня, я не хотел твоей смерти.
        - Хотел, - вдруг гневно произнес повелитель. - Но не думал, что это может действительно случиться.
        Он передал меня на руки Ника, который бережно поддержал, усаживая удобней. Таймаз поднялся, вынуждая встать и Крайса.
        - Таймаз, что ты хочешь делать? - испуганно спросила я.
        Он не ответил, обхватил руками голову Шеллиса и приблизил к нему лицо. Крайс попробовал вырваться, но хан не выпустил.
        - Смотри мне в глаза, - велел Таймаз. - Я не могу вернуть жизнь тем, кто давно мертв. Мне жаль, что я стал причиной смерти твоего отца, но я ничего не могу изменить, как и ты. Я не могу повернуть время вспять, но я могу вернуть тебе покой.
        - Таймаз... - я вскочила, барон удержал меня за плечи.
        - Я заберу твою боль и переболею вместо тебя, я заберу твою память и буду помнить вместо тебя. Я заберу яд, который иссушает тебя. Тебе же я дарю чистую жизнь, которую ты напишешь сам. - Сказал повелитель, продолжая смотреть в глаза Крайса.
        Что-то происходило, я это чувствовала. Воздух стал гуще и тяжелей, закручиваясь спиралью вокруг застывших мужчин. Никто не двигался, не произносил ни звука - все смотрели на эти два изваяния. Наконец, Таймаз выдохнул: все ожило и пришло в движение. Он вернулся ко мне, Ник отступил, глядя на хана с невольным благоговением. Крайс некоторое время не двигался, затем тряхнул головой и огляделся.
        - Мне надо поговорить с сестрой, - сказал он. - Удачи, Солнышко. Господин барон, вы со мной?
        Сельские мужчины поднялись с земли, развернулись и покинули место сражения, не оборачиваясь, солдаты деловито подобрали оружие и сели на лошадей, разворачивая их в сторону крепости. Мы с Ником переглянулись.
        - Что происходит? - спросила я.
        - Ничего, - пожал плечами хан. - Шах!
        Мой черный красавец выскочил из-за деревьев, увидел меня и обиженно фыркнул. Я потянулась к нему, конь еще немного потоптался и подошел, позволив себя погладить. Я повернулась к Таймазу.
        - Объясни, - потребовала я.
        - Они, - хан указал на селян, - ничего не вспомнят. Солдаты уверены, что отбили нападение на карету, Ника ранили злые степняки, когда он пытался вернуть заключенную. Крайс начинает жить заново. Он помнит все, но немного иначе. Его боль прошла. Все помнит, как было, только барон, он не хочет забывать. Но и он со временем все забудет.
        - Не забуду, - сказал Ник, и хан улыбнулся.
        - Вам пора, господин барон. Вас ждет новая и интересная жизнь, в которой вы найдете то, что ищите. Оно совсем рядом, и вы скоро это поймете. - Таймаз подсадил меня в седло и сам сел на своего скакуна. - А нам пора, нам еще врата отпирать.
        - Таймаз!!! - гневно воскликнула я и покраснела надолго и прочно.
        - Какие врата? - не понял Ник.
        - Пусть это останется нашим маленьким секретом, да, отрада моего сердца? - повелитель, как обычно, щелкнул меня по носу, и я, как обычно, не успела шлепнуть его по руке.
        - Всего хорошего, Ник, - махнул барону повелитель. - Я жду тебя, Солнышко.
        Он отъехал в сторону, а я опять спешилась, подошла к Граю и взяла его за руку.
        - Сражаться рядом с вами было честью для меня, - сказала я. - А узнать вас - даром небес. Будьте счастливы, Ник, и не бросайте Мини.
        - Ана, - Ник сжал мою руку, - я не забуду вас.
        - И я вас, Ник. Скажите папе, что я люблю его, но мое сердце бьется только рядом с повелителем гор и степей, - я приподнялась на цыпочки и поцеловала барона в щеку. - Прощайте.
        Я развернулась и запрыгнула в седло, пуская Шаха рысью, чтобы догнать моего хана. Турхауды развернулись следом за мной. Мой конь быстро нагнал скакуна Таймаза, я протянула ему руку, и хан нежно сжал ее.
        - Целовать было не обязательно, - проворчал он.
        - Это поцелуй другу, - усмехнулась я. - Таймаз, значит, любовь Крайса ко мне прошла?
        - Не было любви, солнце моей души, - повелитель посмотрел на меня. - Ты была частичкой его прошлого, с которым Крайс не хотел расставаться. Привязанность он наделил неправильным смыслом, цепляясь за тебя, как за мостик в ваше село. Сейчас он свободен и думает о тебе, как о сестре, но вскоре и это чувство пройдет.
        - Значит, о нас все забудут? - я внимательно посмотрела на него.
        - Мы останемся туманным воспоминанием. И, возможно, глядя на небо, где сияет яркое солнце, кого-то из знавших тебя, охватит легкая грусть по Солнышку, - хан улыбнулся.
        - А папа? Таймаз, я не хочу, чтобы он забыл обо мне, и я не хочу забывать его, - я нахмурилась, но хан не ответил, таинственно улыбнувшись.
        Степь распахнула нам свои объятья, словно блудным детям, возвращающимся домой. Впереди был Азхат и все чудеса моей новой родины.
       

       Эпилог.

       
        Генерал Лорин Хард ехал не спеша по пыльному тракту. На его губах играла легкая улыбка. Казалось, его мысли витали где-то очень далеко. Старый вояка свернул на боковую дорогу, пропуская скрипучую повозку. Он немного прибавил ход, до крепости «Слава короля» оставалось уже не так много. Генерал расправил плечи и приосанился, как в далекой молодости. Он и чувствовал себя почти так же. Лицо Харда то и дело расплывалось в улыбке.
        На развилке ему встретились трое всадников. Они приветливо махнули генералу. Лорин остановил лошадь, и один из троицы направился к нему. Генерал слегка поклонился барону Граю.
        - Вы так быстро вернулись из столицы, - удивился барон.
        - Я не доехал, - улыбнулся генерал. - Развернул лошадь и направился назад. Мне не о чем разговаривать с королем.
        - Ана покинула Орнию, - сказал Ник. - Она ушла в степь со своим ханом и просила передать, что любит вас.
        - Я знаю, - улыбка генерала стала шире. - Я почувствовал, что все уже хорошо.
        - И куда вы направляетесь? - удивился Никас Грай.
        - К своей дочери. Она ждет меня. - генерал легко вздохнул.
        - Но как вы найдете дорогу? - барон с явным сомнением смотрел на своего друга.
        - Ник, друг мой, поверьте, я найду, - засмеялся генерал. - Я, наконец, постиг смысл слов хана Таймаза. Он сказал: «Лишь чистое сердце найдет дорогу». Мое сердце очистилось. Я больше не хочу видеть в своей дочери воплощение моих желаний. Я полностью принял ее выбор и хочу лишь дожить свой век рядом с моей девочкой. Прощайте, Ник.
        - Удачи, генерал, - негромко ответил барон и проводил взглядом бывшего вояку.
        Потом вернулся к своим спутникам, попробовал воскресить в памяти черты Солнышка и с ужасом понял, что они расплываются перед внутренним взором, будто не два дня назад он ехал с ней в одной карете... Барон нахмурился, обернулся к своей спутнице и неожиданно подумал, что никогда не видел таких чистых глаз, цвета полевых васильков. Ник вздохнул, улыбнулся Мини Шеллис, и девушка зарумянилась, скромно потупив взор. Ее брат удивленно проследил смущение сестры и хмыкнул. Он поднял лицо к небу, широко улыбнулся и поехал вперед.
        - Встретимся в столице, - сказал Крайс, пришпоривая лошадь и оставляя сестру наедине с тем, кто покорил девичье сердечко.
        - Крайс! - крикнула Мини, но тут же махнула на него рукой и украдкой взглянула на Ника.
        Тот подмигнул девушке, почувствовав неожиданную легкость на душе, и тронул поводья.
        - Не отставайте, Мини, - сказал он, и Мини поспешила за бароном.
       
       * * *
       
        Майор Смур натянул сапоги, потянулся и вышел из своих комнат. Он поднялся на крепостную стену, проводил взглядом одинокого всадника, спешившего явно к границе, затем протер глаза и узнал все еще подтянутую фигуру старого генерала. Комендант нахмурился, но вскоре махнул рукой и спустился в крепостной двор.
        К нему навстречу выскочил его средний сын, почти уткнулся в отца и тут же отскочил. Майор добродушно усмехнулся, взлохматил, и без того лохматые, вихры сына и поискал взглядом остальных отпрысков. Они сидели под навесом, на бочках из-под провианта. Смур направился к ним.
        - Что грустим, ребятня? - спросил он.
        - Ску-учно, - пожаловались младшие Смуры.
        - Скучно? - задумался отец. – Может, хотите из арбалетов пострелять?
        - Не-а, - замотал головой самый младший Смур.
        - Тогда может на мечах? - майор прищурил один глаз.
        - Надоело, - проворчал старший.
        - Что надоело? - отец присел рядом.
        - Все! - объяснил средний.
        Майор вздохнул, огляделся и согласно кивнул головой.
        - И мне все надоело. А под Рогином речка такая замечательная, там рыбы столько водится, что за сто лет не переловить.
        - Здорово-о, - мечтательно протянули пацаны.
        К ним подошла Лери Смур, внимательно оглядела свое семейство и усмехнулась.
        - Опять под Рогин собираетесь?
        - Мечтаем, - вздохнул самый младший Смур.
        - Как всегда, - мрачно добавил старший.
        - Э-эх, - вздохнул средний.
        Майор посмотрел на жену, потом на сыновей и решительно поднялся. Лери проследила за ним взглядом.
        - Ты куда? - спросила она.
        - Писать прошение об отставке, - коротко бросил комендант и пошел в свой кабинет. - Надоело. Все.
        Лорин Хард пришпорил коня и все быстрей скакал к границе. Он проехал черную крепость, оставляя ее громадный силуэт позади себя, промчался мимо кордонов, игнорируя выкрики солдат, выскочил в степь и замер, глядя за горизонт. Неожиданно под копытами коня зашуршало. Генерал опустил голову и увидел дорогу, протянувшуюся прямо из-под копыт его коня. Лорин Хард засмеялся и направился по змеящейся ленте, покидая Орнию и стремясь вперед, к Солнышку.
       
       * * *
       
        Турхауды вошли в древний храм, разошлись по лучам звезды, выложенной на полу, и опустились на колени, занимая места на символах. В центр сел Рафгат - единственный брат старого хана и дядя нынешнего. Турхауды положили левые руки на плечо впереди сидящего, протянувшись цепью до центра, передние опустили ладони на границу круга. Рафгат закрыл глаза и вскинул голову к символу на потолке. Некоторое время ничего не происходило, но неожиданно символ засветился. Искры пробежались по переплетенным линиям, делая символ объемным. «Эшь» полыхнул белым огнем, опустил свечение к кругу, в котором сидел мужчина, создавая светящийся столб. Рафгат открыл глаза и произнес фразу на забытом языке. Пальцы первых турхаудов окутались белым сиянием, и оно полилось по рукам, достигая плеч и передаваясь следующему...
       
       * * *
       
        Шах остановился, не желая идти дальше, скакун хана тоже встал, как вкопанный. Таймаз спрыгнул на землю и протянул ко мне руки, я улыбнулась ему и позволила себя снять. Меня не оставляла мысль, что вся эта прогулка была не просто так. Та странная торжественность, которая исходила от турхаудов, молчаливость моего хана, да и странноватая одежда, которую мне принесли, вовсе не походившая на привычные для меня наряды, подсказывали, что время пришло. Я чувствовала волнение, в душе побаиваясь этот символ «эшь». Вовсе не хотелось, чтобы меня опять ощупали, но Таймаз лукаво подмигнул и повез меня в степь.
        - Таймаз. - позвала я.