ПРОЛОГ
Кап… кап… кап…
Темная жидкость растворялась в кофе чернильной густоты, и кабинет наполнился резким ароматом смеси трав, слишком сильным для обычного отвара или настоя. Впрочем, для болезненно обострившегося чутья в комнате и так было множество запахов. Старая бумага и свежие чернила, разогретая на солнце кожаная обивка мебели, картонные и пергаментные папки на полках, лакированное дерево мебели, розовые клумбы где-то за окном, а еще табак, бренди и мужская душистая вода…
Последняя пахла тоньше всего, но немолодой, сухопарый и полностью седой человек в черном сюртуке, сидящий за столом, все равно с некоторой неприязнью посмотрел на второго, замершего у двери.
- Прошу прощения, - виновато сказал тот, сразу сообразив, чем не угодил. Долговязый, темноволосый, щегольски одетый, он лишь недавно разменял третий десяток, но на висках уже наметилась явная проседь, а правую скулу пересекал глубокий узкий шрам. – Я только с приема, еще не успел заглянуть домой и переодеться.
- Ничего, - устало сказал человек и махом выпил чудовищно горький и уже остывший кофе.
Поставил чашку на стол, прикрыл глаза и посидел так несколько мгновений, надеясь, что лекарство успеет прекратить приступ мигрени в самом начале. Эльфийские целители делают поистине волшебные средства – во всех смыслах. Вот сейчас… еще немного…
Зелье не подвело, первыми исчезли запахи, пропитавшие модный светло-синий камзол гостя, благоухающий ароматами то ли респектабельного клуба, то ли… Ах да, ведь было сказано о приеме. Чернильно-бумажные и деревянно-кожаные шлейфы тоже растворились, и хозяин кабинета вздохнул почти свободно. Остался только навязчивый тяжелый розовый дух, но и он постепенно погас. Теперь в комнате было по-прежнему жарко, лето в самом разгаре, и Лугнасад настойчиво напоминал о своем приближении, но дышать стало легче.
- Надо вызвать садовника, - подумал седой вслух. – Давно пора посадить там что-нибудь этакое… без запаха. А розы пусть выкопают.
- Я этим займусь, - кивнул тот, что стоял у двери, и осторожно уточнил: - Разрешите докладывать?
- Сядьте, - то ли попросил, то ли приказал хозяин кабинета. – Вон туда!
И указал взглядом на дальнее кресло почти у самой двери.
Гость опустился в него, сцепил пальцы на коленях и размеренно заговорил, словно читая по памяти:
- В настоящее время операция «Астерон» перешла в заключительную фазу. Сегодня днем на объект было совершено покушение с помощью взрывчатых веществ и механического устройства…
- Бомбы, - устало прервал его седой человек за столом. – Это называется бомба. Вы путаете меня с Верхней Палатой Лордов? Это там чем непонятнее, тем приличнее. Говорите по существу.
- Слушаюсь, - вздохнул второй и потер темные виски с легкой проседью. – Стряпчего попытались убить. Сегодня, три часа назад, на свадьбе девицы, работающей у него в конторе. Девицу и жениха мы проверили, они не причастны, ни о чем не знают. Удивительная наглость – бомба в мобилере. Стряпчему повезло, в мобилер вместо него сел случайный человек со спутницей. Оба погибли, разумеется. Взрывное устройство в лаборатории, но эксперты не могут сказать ничего определенного. Ясно только, что работа человеческая, Холмы в его изготовлении не участвовали.
- И хвала Мидиру, - ровно согласился хозяин кабинета. – С чего вы взяли, что этот инцидент имеет отношение к нашему делу? У Монтроза достаточно врагов.
- Но именно сейчас? – удивленно вскинул брови темноволосый. – Такое совпадение?
- Совпадения существуют, - уронил седой. – События имеют свойство накапливаться, как снежный ком, и потом лететь с горы, увлекая и причастных, и случайных людей. Монтроз долго вел законопослушный образ жизни, и вы забыли, кем он был раньше. А еще этот его клуб, вокруг которого тоже какие-то странности. Вы собрали досье на эльфа-квартерона?
- Да, ваша светлость, - склонил голову гость, на этот раз почтительно назвав хозяина кабинета по титулу. – Примечательная личность! Единственный сын сиды-полукровки, внучатой племянницы главы Терновников, и франка бриттского происхождения.
- Родственники в Империи?
- Отсутствуют. Единственная кузина давно умерла. Дом Терновника в ответ на наш запрос официально заявил, что арМоаль находится под их покровительством. И что любые недружелюбные действия в отношении него будут рассматриваться как оскорбление Холмов.
- Значит, мы будем исключительно дружелюбны, - усмехнулся одними уголками губ хозяин кабинета. – Монтроз, насколько я понимаю, не пострадал? Как и тьена Уинни?
- Так точно, ваша светлость. И, как докладывает агент Нарцисс, наши подопечные уже связались с тьеной, потребовав от нее ожидаемой услуги. Ваша светлость, разрешите вопрос?
- Да? – уронил его собеседник.
- Почему его прозвали Нарциссом? Это из-за свойств характера? Гордость, самовлюбленность…
- Упаси Мидир, - поморщился хозяин кабинета. – Гордости там достаточно, разумеется, но путать ее с самовлюбленностью не следует. Нарцисс – это символ Уэльса, как вам, должно быть, известно.
- Уэльса? Но он шетландец! – с недоумением воззрился темноволосый на своего начальника.
- Именно, - вздохнул тот, словно удивляясь непонятливости. – Назвать его Чертополохом, сообразно символу Шетландии, было бы, во-первых, банально, а во-вторых, неосторожно. Все равно, что вас – Шрамом, к примеру. Нечаянная обмолвка всегда может попасть не в те уши и привести к непредсказуемым последствиям. Избавьтесь от привычки выбирать агентам имена, опираясь на их реальные особенности и качества. Это опасный и дурной тон.
- Слушаюсь, ваша светлость, - очень почтительно отозвался темноволосый, но тут же с самым невинным видом уточнил: - То есть, будь вы агентом, вас бы звали… М-м-м-м… Шутником?
- Ни в коем случае. От обратного это работает не лучше, чем напрямую, просто для умозаключений придется сделать не один шаг, а два. Нет уж, почетное наименование Зануды меня давно и прочно устраивает, - усмехнулся его собеседник. – Зануды в нашем ведомстве чрезвычайно ценятся, их много, и это не тот случай, когда можно провести ненужную аналогию. – Он чуть поморщился. - Вернемся к делу. До Лугнасада осталось не так уж долго. Вы усилили наблюдение за лэрдом стряпчим?
- За конторой, - принялся перечислять темноволосый. – За его особняком, за клубом и любимым рестораном, за домом тье Ресколь. Даже за квартирой его фаворитки, хотя у нее он и не бывает. Сеть такая, что крыса не проскочит. Но… мы по-прежнему не способны просчитать его действия. После сегодняшнего инцидента он может пойти на уступки и продать контору. А может продолжить упрямиться.
- Я бы поставил на второе, - тихо уронил хозяин кабинета. – Монтроз – человек отличной закалки. Такие не уступают силе, они сгибаются, как хорошие восточные клинки, чтобы разогнуться и хлестнуть в ответ. Лэрд стряпчий непременно станет сражаться. Скажите Нарциссу, пусть будет очень внимателен к тье Уинни. Ей угрожает серьезная опасность, а эта девушка – ключ ко всему делу.
- Может быть, приставить к ней персональную охрану? – спросил темноволосый, но его собеседник покачал головой, пояснив:
- Насторожите мерзавцев – и вся игра пойдет прахом. Надеюсь, девушка не пострадает, но ее безопасность не важнее безопасности Империи. А теперь идите, и завтра я жду подробный доклад по экспертизе бомбы, биографию арМоаля во всех подробностях и… да, пожалуй, свяжитесь с Кон Аннуином. Я помню, что он не работает с нами, но это не тот вариант. Надеюсь, ради старого друга тьен Данше изменит своим принципам. Скажите, что я хотел бы встретиться с ним лично. Это пока что все.
- Слушаюсь, ваша светлость!
Темноволосый встал и поклонился, а потом вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь.
Хозяин кабинета остался сидеть в кресле, с тоской глядя на хрустальный флакон с лекарством, стоящий возле пустой чашки. Наверное, следовало увеличить порцию лекарства на каплю или даже две. В конце концов, эльф-целитель предупреждал, что критической дозой, после которой начнутся необратимые разрушения сознания, станут тридцать шесть капель, а он пока что обходится всего двадцатью. Еще целых шестнадцать капель до безумия… Довольно много! Его разум нужен Империи не затуманенным болью…
- Сумасшедшим я ей тоже не нужен, - прошептал человек в кресле, чувствуя, как снова омерзительно начинают пахнуть розы за окном.
Еще немного – и вернется остальное. Чернила в стеклянной чернильнице на столе и на свежих бумагах. Горячий хвойный аромат лака и резкий, хищный - дубленой кожи… Это все новые кресла, будь они неладны. Пожалуй, следует велеть их вынести и поставить где-нибудь в другом кабинете, пусть выветрятся пару лет. А сюда привезти мебель из дома, старую, но безопасную, уже ничем не пахнущую… Проклятые розы, Мидир их забери!
Он потер белоснежные виски, запустил пальцы глубже в мягкую седую шевелюру. Монтроз, нужно думать именно о нем. И о том сплетении паутины, которое стягивается вокруг лэрда стряпчего и его пассии. Ну что ж, паутина – это как раз по части Паучьей службы ее величества, не так ли? У них обязательно получится… Особенно хорошо будет, если все останутся живы. И свидетели, и обвиняемые, и потерпевшие…
- Вы же удачливы, лэрд стряпчий, - снова подумал он вслух. – Вот и попросите свою удачу о милости, она вам сейчас очень нужна!
Глава 1. Допрос с привилегиями
Горло, сорванное криком во время приступа, саднило, словно простуженное. Маред забилась в угол заднего сиденья, стиснула сумочку и тихо, измученно радовалась, что говорить больше не нужно. Видит Бригитта, наговорилась на целую жизнь вперед!
Монтроз тоже молчал, сидя рядом с ней. Мобилер вел незнакомый Маред молодой человек с короткой стрижкой и военной выправкой. Строгий серый костюм не скрывал выпуклость под мышкой, и Маред, хотя ни разу не видела подобного вживую, вспомнила романы тьена Артемиуса и догадалась, что там оружие. Тьен Бреслин сидел рядом с шофером и бросал в зеркало над приборной панелью такие взгляды, что было ясно – приступ Маред его совершенно ни в чем не убедил. Однако прямо сейчас этот подозрительный господин ничего не мог сделать, отчего Маред испытывала холодное тошнотворное облегчение пополам со стыдом. Какая же она все-таки дрянь! Спаслась от разоблачения памятью об Эмильене и собственным ужасом!
А вот Монтроз ей поверил, и это было еще одной причиной для чудовищного стыда, в котором Маред плавала, будто в ледяной воде, захлебываясь им, погружаясь все глубже и ни имея ни сил, ни желания выбраться. Лэрд не просто велел прекратить допрос, он еще и позаботился о Маред, насколько смог. Подчеркнуто не глядя в сторону мрачного, как кладбищенский ворон, тьена Бреслина, он сам рассказал целителю, что тьена Уинни страдает пирофобией, а потом объяснил все – и про Эмильена, и про сегодняшний взрыв, и про случайно использованную рядом зажигалку.
Седовласый целитель, улыбчивый, как добрый дедушка, понимающе кивал и поддакивал. Ну конечно, это череда душевных потрясений спровоцировала тяжелый нервический приступ. О, не беспокойтесь, тьена, это не опасно! Вот нюхательные соли – извольте подышать. И вот эти капельки нужно растворить в воде… Благодарю, лэрд, ваша помощь очень кстати! Вот видите, милая тье, какой у вас любезный и заботливый начальник, всем бы таких, не правда ли? А зелье оставьте себе, не стесняйтесь. По десять капель на полстакана чистой воды перед сном, пока не кончится флакон. Нет-нет, милэрд Монтроз, обойдемся без инъекций и пилюль, зачем еще больше пугать милую тье? У нее уже все хорошо, только нужно поберечься и не выходить из дома без успокоительного. И еще избегать неприятных переживаний, разумеется. Вы наблюдаетесь у целителя-душеведа, тье Уинни? Нет? Очень неосторожно с вашей стороны. Такие недомогания не следует запускать. Вот вам карточка прекрасного лекаря. И никаких волнений, слышите, милая? Волноваться вам категорически нельзя!
Услышав последний совет, Маред едва не расхохоталась истерическим пьяным смехом. Однако сдержалась, покорно кивая и ожидая, пока станет легче. Выпила воду с резко пахнущими каплями, которую ей торопливо подал Монтроз, подышала над ароматической солью и даже прохрипела согласие посетить лекаря по душевным болезням. Да-да, она обязательно запишется на прием!
Потом целитель уехал, а тьен Бреслин под холодное молчание лэрда вернул Маред ее вещи, дождался, пока она соберет их в сумочку непослушными пальцами, и бесцветно учтивым тоном поинтересовался, следует ли ему найти мобилер для тье Уинни и куда ее отвезти.
- А может, было бы не лишним начать с извинений? – с опасной мягкостью поинтересовался Монтроз. – Твое служебное рвение обошлось ей слишком дорого.
Вздрогнув, Маред подняла взгляд, посмотрела на закаменевшее лицо Бреслина, замотала головой и с трудом проговорила:
- Не… нужно… Я… все… понимаю…
- Фергал?
Словно не слыша ее, Монтроз в упор глядел на подчиненного, и тот зло блеснул глазами, а затем процедил:
- Тьена Уинни, прошу прощения за доставленные неприятности.
Ох, и зачем только лэрд его заставил?! Маред всей кожей, покрывшейся мурашками, ощущала неприязнь Бреслина, а от фальшивых извинений все стало еще хуже. Поэтому она поспешно кивнула и снова вцепилась в стакан, где еще оставалось несколько глотков воды. Обхватила его ладонями и замерла, уставившись внутрь, словно прозрачная, пахнущая анисом и валерьяной жидкость была важнее всего, что происходило рядом.
- Отвези меня домой, - уронил Монтроз таким бесстрастным голосом, что сразу стало ясно – он едва держится на ногах. – Только не в Мейд Вэл, а в городские апартаменты. Не хочу завтра тратить время на дорогу. Маред, вы едете со мной.
Ни вопросом, ни предложением это не было, выбора ей давать просто не собирались. Маред снова кивнула и с тоской посмотрела на опустевшую бутылку из-под воды – во рту снова пересохло, а допивать воду с лекарством не хотелось. Зато дрожь и тошнота утихли, сменившись легкой слабостью, а в голове стало пусто и звонко, как бывает от долгой нехватки сна.
- Это неосторожно, милэрд, - тихо предостерег Бреслин, набирая на своем фониле номер. – Завтра вам не избежать встречи с прессой, и если кто-нибудь увидит рядом с вами тьену Уинни, у репортеров появятся очень неудобные вопросы.
- Вот и позаботься, чтобы никаких вопросов не появилось, - тем же ровным тоном огрызнулся Монтроз. – Еще лучше, чтоб не появилось и самих репортеров поблизости от меня. Отправляй всех к Паучьей Службе, и газетчиков, и любопытных. А Маред нуждается в охране. Я никуда ее не отпущу, пока не буду уверен в полной безопасности. В «Драккарусе» могла оказаться она.
- Могла, однако не оказалась. – Губы тьена Бреслина тронула кривая усмешка, на Маред он при этом не смотрел. – И я очень надеюсь, что мы еще вернемся к этому разговору. Когда ваша светлость остынет от внезапных рыцарских чувств и примется снова думать головой, а не тем, чем вы изволите думать сейчас.
- Фергал!
Никогда еще Маред не слышала, чтобы в одном коротком слове столько уместилось. И холодное предупреждение, и гнев, и усталость.
Снова раздраженно передернувшись, тьен Бреслин коротко бросил в фониль пару слов, и через несколько минут все сидели в мобилере, который шофер подогнал к черному ходу…
Дорога показалась бы нестерпимо долгой, но Маред почти сразу впала в странную прострацию.
