Теперь только и осталось надеяться, что пока доедут, голова хоть немного прояснится. – Слушай, там ведь даже по наемничьим меркам головорезы служат. Или те, кто деньги больше жизни любит, или те, у кого на родине земля под ногами горит. Из Крапивного Легиона никого не выдают… На первых он не похож, неужели натворил что-то?
- Ровным счетом ничего, - уверенно сообщил Бреслин. – До поездки во Франкию считался благонамеренным юношей из приличной семьи. Ну, захотел найти своих остроухих родственников – желание более чем понятное! Господа из Холмов, если пожелают, могут в любом деле составить превосходную протекцию, для молодого человека это шанс устроить судьбу… И ведь мало того, что стал Крапивным Семенем, еще и продержался там два полных срока. Так что уволился с очень приличным состоянием, правом носить второе имя и благоволением Великого Дома Терновника. Интересный камерограф, а?
- Слов не подобрать, насколько интересный, - пробормотал Алекс, морщась от боли в затылке и висках. – Ничуть не удивлюсь, если он прекрасно разбирается во взрывных устройствах… И «Дарлингом» так интересуется кстати… Благодарю, Фергал, ты раскопал поистине глубокие корни. А с Корриганом он поддерживает отношения?
- Рядом их никто не видел, - с некоторым сомнением отозвался Бреслин. – Когда умерла жена Корригана, АрМоаль исполнял второй семилетний контракт с Легионом. После первого он вроде бы приезжал в Великобриттию, но с кем встречался, уже не выяснить. Старшее поколение семьи Вуд в полном составе отправилось к Темному Ллиру, других детей, кроме АрМоаля и покойной Маргарет, у Вудов не было. Можно, конечно, послать запрос в Лютецию, вдруг там в его окружении что-нибудь расскажут…
- Непременно пошли, - согласился Алекс, свободной от фониля рукой растирая виски. – И насчет Мэтью мою просьбу ты сам помнишь. Торопить лишний раз не стану, но надеюсь, что дело не затянется. Кстати, как там дела у нашего гения вычислений? – вспомнил он про Ленни Симмонса.
- Вот сам у него и спрашивай, - недовольно буркнул Бреслин. – Потому что меня, когда я подошел осведомиться, он послал туда, где темные фейри кат-ши пасут. И, главное, вежливо так, не придраться! Сообщил, что отчитываться намерен исключительно тебе!
- Значит, спрошу, - согласился Алекс. – Не знаю, сколько я пробуду у Анриетты, возможно, вообще останусь у нее на ночь. Так что увидимся завтра.
Отключил фониль и поинтересовался у шофера:
- Майкл, вы знаете какую-нибудь аптеку по пути? И чтобы работала в этот час, разумеется.
- Боюсь, таких не имеется, ваша светлость, - отрапортовал шофер. – Можем поехать в лазарет при храме Диан Кехта, они принимают круглые сутки. Но это на другом конце Лундена.
- Не нужно, - вздохнул Алекс. – Такой потери времени моя головная боль не стоит…
- У вас болит голова, милэрд? Позвольте предложить лекарство! У меня и вода имеется!
- Благослови вас Луг, - искренне пожелал Алекс.
Проглотив пилюлю и запив ее из поданной Майклом бутылки, он снова откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и попытался провалиться в сон или хотя бы расслабиться, но напряжение не отпускало. Перед глазами чудовищным цветком стоял красно-черный сполох взрыва, от волос и кожи пахло гарью, и Алекс пожалел, что только сменил белье и одежду, даже не ополоснувшись. А ведь было время принять ванну! Лучше бы он сам воспользовался советом насчет купанья и ужина, который дал Маред! И уж точно не стоило заливать страх и злость таким количеством бренди! Светлый Луг, да бедняжка Маред – и та держится куда лучше него! Даже после нервического приступа!
Снова поморщившись, Алекс открыл глаза. Молчаливый Майкл вел мобилер на предельной для города скорости, и мимо стремительно проплывал вечерний Лунден, сияя разноцветными огнями витрин, фонарей и окон. Поняв, что уснуть не получится, Алекс опять потянулся за фонилем.
- Эвелин? Ну что вы, моя дорогая! Право, не стоит… - Он даже растерялся, слушая, как экономка, всегда безупречно хладнокровная и уравновешенная, всхлипывает в трубку. – Эвелин, дорогая, не беспокойтесь! Я жив! Этих негодяев уже ищут! Эвелин, ради всех богов…
Сквозь рыдания экономка сообщила, что если бы с ним что-то случилось, она больше никогда ни у кого не работала бы! И разве можно так себя не беречь?! Ох, пусть милэрд ее простит! Она больше не станет беспокоить его светлость, только пусть он будет осторожен! Его ведь сейчас хорошо охраняют?!
- Я в полной безопасности, - уверил Алекс, чувствуя, как в груди растет что-то горячее, подозрительно похожее на стыд, вину и благодарность разом. – У меня надежная охрана… Маред? У нее тоже все хорошо… Да, она переночует в моих городских апартаментах… О, кстати!
Выслушав просьбу привезти тьене Уинни смену одежды, Эвелин так воспрянула, что пришлось уговаривать ее не слишком торопиться. Конечно, это подождет до завтра! И нет никакой нужды вставать на рассвете, чтобы как можно быстрее приехать в Лунден! Все равно тьена Уинни получила выходной, а у самого Алекса имеется все необходимое.
Еще раз попросив его беречь себя, Эвелин все-таки отключилась.
«Когда все это закончится, - подумал Алекс, - непременно предложу ей отпуск. Она ведь уже лет пятнадцать на меня работает и ни разу о нем не просила! Родных нет, неудивительно, что ко мне привязалась. А вот что Эвелин так переживает за Маред – это странно, однако приятно, пожалуй. В людях моя драгоценная экономка отлично разбирается, и если даже она прониклась к девочке… Кстати, нужно сообщить Маред, чтобы не беспокоилась насчет службы!»
Отправив короткое послание на фониль тье Уинни, он набрал номер Незабудки, предчувствуя еще один взрыв эмоций – и ошибся. Флория взяла трубку сразу – редкий случай! – но говорила тихо, немногословно и будто бы робко. Флория – и робко! В другой раз Алекс подумал бы, что Незабудка очень сильно провинилась, но вроде бы сейчас у них все хорошо…
- Флория, милая, ты ведь дома? – спросил он как мог мягко. – Ты мне обещала.
Незабудка принялась уверять, что умирает от скуки у себя в квартире, но это вышло столь неубедительно, что Алекс насторожился уже всерьез. Что она опять натворила? Голос трезвый, значит, не в этом дело. Но в чем же тогда?
- Я позвоню тебе завтра, - пообещал он, решив как можно скорее купить Флории вояж за границу.
Определенно, пара недель в Венеции докажет Незабудке, что покровитель по-прежнему ею дорожит. Флория прогуляется вдали от опасности, обновит гардероб у веницейских модисток, а когда вернется, довольная и спокойная, станет ясно, стоит ли продолжать с нею отношения или, напротив, лучше расстаться.
«И, пожалуй, я все сильнее склоняюсь ко второму, - признался Алекс сам себе. – Я благодарен ей за проведенное вместе время, но не могу не видеть, что наша близость тает на глазах. Наверное, в этом есть и моя вина. Но кого я обманываю? Второй Анриетты из Незабудки не получится, она не создана ни для работы, ни для дружбы, а силой тянуть ее к тому образу жизни, который считаю правильным я сам… Как минимум это бесполезно, а как максимум – преступно. Флория – это мое прошлое. Но кого я тогда могу назвать будущим? Неужели… Маред? О, вот уж кто не похож на Флорию! Насколько Незабудка жадна к вещам и развлечениям, настолько Маред жаждет знаний и развития способностей! А как она раскрывает свою чувственную сторону! Чем глубже я узнаю эту женщину, тем больше прекрасного в ней нахожу! Мы так плохо начали… Но сейчас-то все иначе! Я сам не заметил, как она стала необходима мне! И больше не согласен всего лишь наслаждаться ее телом! Я хочу разговаривать с нею, учить ее, отдавать ей все, что могу и умею! И обсуждать не только служебные дела, но и нечто личное, способное соединить нас… Я не хочу, чтобы наши отношения были для нее только сделкой, вот в чем сложность! И если подумать… я на многое готов, чтобы перевести наш договор из меркантильной плоскости в нечто… иное. Бригитта Милосердная, да я сегодня за нее испугался больше, чем за себя! И Фергал с этим нелепым допросом и зажигалкой – как же не вовремя! А сейчас я уехал, бросил бедную девочку в чужой пустой квартире наедине с мыслями и страхами, зная, как великолепно Маред умеет делать неверные выводы из верных предпосылок! С другой стороны… Возможно, одной ей сейчас легче, чем рядом со мной?..»
- Приехали, ваша светлость, - негромко сказал Майкл, и Алекс вынырнул из мыслей, с удивлением поняв, что не заметил промелькнувший час с лишним дороги.
Небольшой особняк семьи Ресколь, у которого остановился мобилер, показался Алексу зловеще тихим и темным. Из дюжины окон светилось только одно – вроде бы в спальне Анри. Значит, Анриетта отпустила даже прислугу? Внутри снова потянуло болезненным чувством вины. У женщины, которую он зовет не только возлюбленной, но и другом, случилась огромная беда, а он, Алекс, пытается разобраться с любовным треугольником, в котором чувствует себя единственным тупым углом! Причем без всякой надежды на правильное решение этой задачи!
* * *
Сообщение от Монтроза пришло, когда Маред устраивалась в гостевой комнате. Лэрд желал, чтобы завтра она осталась дома, и обещал позаботиться о выходном дне. Что ж, прекрасно! Будет время что-то решить с одеждой, а главное, подумать обо всем спокойно, не роняя пену, как загнанная лошадь… А уж как Маред не хотелось появляться в конторе! Там ведь неминуемо начнут обсуждать взрыв! Мысли о тьене Хендерсоне и Кэролайн без того отдавались острой болью где-то возле сердца, а если их еще растравить чужими сожалениями...
Пытаясь отвлечься, она отыскала в шкафу свежее белье и постелила себе, но ложиться не хотелось, и Маред вышла в гостиную. Подумала, не взять ли книгу, но поняла, что в таком состоянии не сможет ее даже выбрать. Взгляд зацепился за яркую стопку журналов на столике, и Маред присела в кресло, рассеянно взяла верхний, полистала… Свежий экземпляр «Вестника короны» был полностью посвящен предстоящим выборам. И не просто в Парламент, а на место спикера в Палате общественных представителей – важнейший пост!
И снова ее взгляд зацепился – теперь уже за знакомую фамилию. Тьен Кристофер Грэмшот, кандидат от Консервативной Патриотической Лиги! Призывы голосовать за Грэмшота то и дело попадались на рекламных вывесках, однако Монтроз отозвался об этом политике весьма неодобрительно… Да что там, лэрд попросту назвал его мерзавцем!
С проснувшимся интересом она вчиталась в интервью с кандидатами. Под беседу с Грэмшотом журнал выделил целый разворот и оформил статью прекрасным цветным портретом, тогда как остальные кандидаты удостоились лишь одной колонки на каждого. Маред даже поморщилась от такого непрофессионализма – ну надо же соблюдать хотя бы видимость приличий, не демонстрируя столь явно, кого поддерживает твое издание.
А еще Монтроз сказал, что знает Грэмшота гораздо лучше, чем хотелось бы. В памяти мгновенно всплыло брезгливо-неприязненное выражение лица лэрда при этих словах. Кажется, Грэмшот и вправду выдающаяся личность, и вовсе не в хорошем смысле.
Зато у господ из «Вестника короны» мнение было совершенно иное. Читая интервью, Маред то и дело иронично усмехалась, наблюдая, как старательно журнал рисует фигуру самоотверженного политика, все силы отдающего на благо Великобриттии. Возможно, она бы в это даже поверила, ведь вопросы репортер задавал острые и резкие, однако тьен Грэмшот неизменно отвечал на них так, что нимб над его головой все ярче наливался сиянием.
«Ни одной слабой реплики, - оценила Маред. – Ни одной заминки или попытки что-то скрыть, как будто Грэмшот заранее знал, о чем его будут спрашивать, и превосходно подготовился. Или уже после интервью кто-то хорошо поработал с текстом. Ничего странного в этом нет, но… Не зря же отец говорил, что чем толще слой позолоты, тем больше под ним гнили. Впрочем, вы в любом случае зря стараетесь, почтенные тьены, лично я за него голосовать не стану. Если уж лэрд Монтроз говорит, что Грэмшот – негодяй, значит, так оно и есть».
И тут же по обыкновению возразила сама себе: «А давно ли ты, милочка, веришь всему, что утверждает Монтроз? С каких пор он стал для тебя вестником божественно верных истин? Между прочим, он говорил много такого, что никак тебе не подходит! Может, и тьен Грэмшот – негодяй исключительно в глазах лэрда? Может, они в давней ссоре – и мало ли по какой причине? Например, если порядочный человек узнает о тайных развлечениях Монтроза, то вряд ли это одобрит! А может, дело в бизнесе или вообще в любовной истории?!»
«Глупости! – прервала она внутренний голос на полуслове. – Изволь не врать сама себе, неужели ты веришь, что Монтроз назвал человека негодяем, не имея для этого поистине веских оснований? Да, он не всегда бывает безупречно прав. И сам признавался, например, что столько лет напрасно доверял мерзавцу тьену Даффи – своему начальнику отдела! Но если лэрд однозначно определит кого-то как негодяя, то его мнение перевесит для тебя очень многое, не так ли?»
«Так, - вздохнув, согласилась сама с собой Маред. – Похоже, я привыкла доверять его суждениям. Сначала я смотрела его глазами только на то, что касалось юридической практики, но опасность в том, что разделять личное и служебное мне все сложнее. Мне интересно, как Монтроз думает и как оценивает людей, как у него выходит быть одновременно жестким и заботливым, безжалостным и внимательно-ласковым? Как у него получается быть уникальным во всем, что он делает, от постельных занятий до юридических баталий?! И чем больше я его узнаю, чем глубже стараюсь понять, тем сильнее запутываюсь в его обаянии, словно мошка – в паутине. Вроде бы вот-вот вырвусь, но тут же снова влипаю всеми крылышками! И что с этим делать теперь, когда я наконец все решила разумом, но не понимаю собственного сердца?!»
Снова вздохнув, она отложила журнал. А ведь покушение на королевского стряпчего наверняка станет ошеломляющей новостью и уже завтра попадет в газеты! Только бы никто не заметил рядом с Монтрозом некую тье Уинни, у которой нет никакой причины для близости с лэрдом! Пожалуй, даже хорошо, что тьен Бреслин так быстро ее увел… Вспомнив позорный допрос, Маред передернулась. Кажется, впервые ужас перед огнем ей помог!
«Вот любопытно, а зачем ты приняла от лэрда зажигалку? – язвительно поинтересовался некстати проснувшийся внутренний голос. – Надеешься когда-нибудь избавиться от этого страха? Или просто посчитала неучтивым отказаться? Он, кстати, тоже не подумал, что в твоих обстоятельствах такой подарок выглядит либо неуместным, либо попросту издевательским. Впрочем, он ведь дарил эту вещь в качестве не то напоминания, не то оружия. Прекрасный подарок! Такой многосторонний, ну прямо как ваши отношения!..»
«А еще любопытнее другое! – вяло огрызнулась Маред. – Если я не могу переспорить сама себя, это победа в споре или поражение?»
От изумления внутренний голос умолк, и Маред встала из кресла, чувствуя себя совершенно разбитой и вдобавок голодной. Как же хочется горячего и сладкого! Например, чая с ликером, которым Монтроз отпаивал ее при первой встрече. Странно, ведь чай, к тому же сладкий, она никогда не любила, но сейчас что угодно отдала бы за чашку вожделенного – до темноты в глазах! - напитка.
Какими же огромными и пугающе тихими показались ей пустые апартаменты.
- Ровным счетом ничего, - уверенно сообщил Бреслин. – До поездки во Франкию считался благонамеренным юношей из приличной семьи. Ну, захотел найти своих остроухих родственников – желание более чем понятное! Господа из Холмов, если пожелают, могут в любом деле составить превосходную протекцию, для молодого человека это шанс устроить судьбу… И ведь мало того, что стал Крапивным Семенем, еще и продержался там два полных срока. Так что уволился с очень приличным состоянием, правом носить второе имя и благоволением Великого Дома Терновника. Интересный камерограф, а?
- Слов не подобрать, насколько интересный, - пробормотал Алекс, морщась от боли в затылке и висках. – Ничуть не удивлюсь, если он прекрасно разбирается во взрывных устройствах… И «Дарлингом» так интересуется кстати… Благодарю, Фергал, ты раскопал поистине глубокие корни. А с Корриганом он поддерживает отношения?
- Рядом их никто не видел, - с некоторым сомнением отозвался Бреслин. – Когда умерла жена Корригана, АрМоаль исполнял второй семилетний контракт с Легионом. После первого он вроде бы приезжал в Великобриттию, но с кем встречался, уже не выяснить. Старшее поколение семьи Вуд в полном составе отправилось к Темному Ллиру, других детей, кроме АрМоаля и покойной Маргарет, у Вудов не было. Можно, конечно, послать запрос в Лютецию, вдруг там в его окружении что-нибудь расскажут…
- Непременно пошли, - согласился Алекс, свободной от фониля рукой растирая виски. – И насчет Мэтью мою просьбу ты сам помнишь. Торопить лишний раз не стану, но надеюсь, что дело не затянется. Кстати, как там дела у нашего гения вычислений? – вспомнил он про Ленни Симмонса.
- Вот сам у него и спрашивай, - недовольно буркнул Бреслин. – Потому что меня, когда я подошел осведомиться, он послал туда, где темные фейри кат-ши пасут. И, главное, вежливо так, не придраться! Сообщил, что отчитываться намерен исключительно тебе!
- Значит, спрошу, - согласился Алекс. – Не знаю, сколько я пробуду у Анриетты, возможно, вообще останусь у нее на ночь. Так что увидимся завтра.
Отключил фониль и поинтересовался у шофера:
- Майкл, вы знаете какую-нибудь аптеку по пути? И чтобы работала в этот час, разумеется.
- Боюсь, таких не имеется, ваша светлость, - отрапортовал шофер. – Можем поехать в лазарет при храме Диан Кехта, они принимают круглые сутки. Но это на другом конце Лундена.
- Не нужно, - вздохнул Алекс. – Такой потери времени моя головная боль не стоит…
- У вас болит голова, милэрд? Позвольте предложить лекарство! У меня и вода имеется!
- Благослови вас Луг, - искренне пожелал Алекс.
Проглотив пилюлю и запив ее из поданной Майклом бутылки, он снова откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и попытался провалиться в сон или хотя бы расслабиться, но напряжение не отпускало. Перед глазами чудовищным цветком стоял красно-черный сполох взрыва, от волос и кожи пахло гарью, и Алекс пожалел, что только сменил белье и одежду, даже не ополоснувшись. А ведь было время принять ванну! Лучше бы он сам воспользовался советом насчет купанья и ужина, который дал Маред! И уж точно не стоило заливать страх и злость таким количеством бренди! Светлый Луг, да бедняжка Маред – и та держится куда лучше него! Даже после нервического приступа!
Снова поморщившись, Алекс открыл глаза. Молчаливый Майкл вел мобилер на предельной для города скорости, и мимо стремительно проплывал вечерний Лунден, сияя разноцветными огнями витрин, фонарей и окон. Поняв, что уснуть не получится, Алекс опять потянулся за фонилем.
- Эвелин? Ну что вы, моя дорогая! Право, не стоит… - Он даже растерялся, слушая, как экономка, всегда безупречно хладнокровная и уравновешенная, всхлипывает в трубку. – Эвелин, дорогая, не беспокойтесь! Я жив! Этих негодяев уже ищут! Эвелин, ради всех богов…
Сквозь рыдания экономка сообщила, что если бы с ним что-то случилось, она больше никогда ни у кого не работала бы! И разве можно так себя не беречь?! Ох, пусть милэрд ее простит! Она больше не станет беспокоить его светлость, только пусть он будет осторожен! Его ведь сейчас хорошо охраняют?!
- Я в полной безопасности, - уверил Алекс, чувствуя, как в груди растет что-то горячее, подозрительно похожее на стыд, вину и благодарность разом. – У меня надежная охрана… Маред? У нее тоже все хорошо… Да, она переночует в моих городских апартаментах… О, кстати!
Выслушав просьбу привезти тьене Уинни смену одежды, Эвелин так воспрянула, что пришлось уговаривать ее не слишком торопиться. Конечно, это подождет до завтра! И нет никакой нужды вставать на рассвете, чтобы как можно быстрее приехать в Лунден! Все равно тьена Уинни получила выходной, а у самого Алекса имеется все необходимое.
Еще раз попросив его беречь себя, Эвелин все-таки отключилась.
«Когда все это закончится, - подумал Алекс, - непременно предложу ей отпуск. Она ведь уже лет пятнадцать на меня работает и ни разу о нем не просила! Родных нет, неудивительно, что ко мне привязалась. А вот что Эвелин так переживает за Маред – это странно, однако приятно, пожалуй. В людях моя драгоценная экономка отлично разбирается, и если даже она прониклась к девочке… Кстати, нужно сообщить Маред, чтобы не беспокоилась насчет службы!»
Отправив короткое послание на фониль тье Уинни, он набрал номер Незабудки, предчувствуя еще один взрыв эмоций – и ошибся. Флория взяла трубку сразу – редкий случай! – но говорила тихо, немногословно и будто бы робко. Флория – и робко! В другой раз Алекс подумал бы, что Незабудка очень сильно провинилась, но вроде бы сейчас у них все хорошо…
- Флория, милая, ты ведь дома? – спросил он как мог мягко. – Ты мне обещала.
Незабудка принялась уверять, что умирает от скуки у себя в квартире, но это вышло столь неубедительно, что Алекс насторожился уже всерьез. Что она опять натворила? Голос трезвый, значит, не в этом дело. Но в чем же тогда?
- Я позвоню тебе завтра, - пообещал он, решив как можно скорее купить Флории вояж за границу.
Определенно, пара недель в Венеции докажет Незабудке, что покровитель по-прежнему ею дорожит. Флория прогуляется вдали от опасности, обновит гардероб у веницейских модисток, а когда вернется, довольная и спокойная, станет ясно, стоит ли продолжать с нею отношения или, напротив, лучше расстаться.
«И, пожалуй, я все сильнее склоняюсь ко второму, - признался Алекс сам себе. – Я благодарен ей за проведенное вместе время, но не могу не видеть, что наша близость тает на глазах. Наверное, в этом есть и моя вина. Но кого я обманываю? Второй Анриетты из Незабудки не получится, она не создана ни для работы, ни для дружбы, а силой тянуть ее к тому образу жизни, который считаю правильным я сам… Как минимум это бесполезно, а как максимум – преступно. Флория – это мое прошлое. Но кого я тогда могу назвать будущим? Неужели… Маред? О, вот уж кто не похож на Флорию! Насколько Незабудка жадна к вещам и развлечениям, настолько Маред жаждет знаний и развития способностей! А как она раскрывает свою чувственную сторону! Чем глубже я узнаю эту женщину, тем больше прекрасного в ней нахожу! Мы так плохо начали… Но сейчас-то все иначе! Я сам не заметил, как она стала необходима мне! И больше не согласен всего лишь наслаждаться ее телом! Я хочу разговаривать с нею, учить ее, отдавать ей все, что могу и умею! И обсуждать не только служебные дела, но и нечто личное, способное соединить нас… Я не хочу, чтобы наши отношения были для нее только сделкой, вот в чем сложность! И если подумать… я на многое готов, чтобы перевести наш договор из меркантильной плоскости в нечто… иное. Бригитта Милосердная, да я сегодня за нее испугался больше, чем за себя! И Фергал с этим нелепым допросом и зажигалкой – как же не вовремя! А сейчас я уехал, бросил бедную девочку в чужой пустой квартире наедине с мыслями и страхами, зная, как великолепно Маред умеет делать неверные выводы из верных предпосылок! С другой стороны… Возможно, одной ей сейчас легче, чем рядом со мной?..»
- Приехали, ваша светлость, - негромко сказал Майкл, и Алекс вынырнул из мыслей, с удивлением поняв, что не заметил промелькнувший час с лишним дороги.
Небольшой особняк семьи Ресколь, у которого остановился мобилер, показался Алексу зловеще тихим и темным. Из дюжины окон светилось только одно – вроде бы в спальне Анри. Значит, Анриетта отпустила даже прислугу? Внутри снова потянуло болезненным чувством вины. У женщины, которую он зовет не только возлюбленной, но и другом, случилась огромная беда, а он, Алекс, пытается разобраться с любовным треугольником, в котором чувствует себя единственным тупым углом! Причем без всякой надежды на правильное решение этой задачи!
* * *
Сообщение от Монтроза пришло, когда Маред устраивалась в гостевой комнате. Лэрд желал, чтобы завтра она осталась дома, и обещал позаботиться о выходном дне. Что ж, прекрасно! Будет время что-то решить с одеждой, а главное, подумать обо всем спокойно, не роняя пену, как загнанная лошадь… А уж как Маред не хотелось появляться в конторе! Там ведь неминуемо начнут обсуждать взрыв! Мысли о тьене Хендерсоне и Кэролайн без того отдавались острой болью где-то возле сердца, а если их еще растравить чужими сожалениями...
Пытаясь отвлечься, она отыскала в шкафу свежее белье и постелила себе, но ложиться не хотелось, и Маред вышла в гостиную. Подумала, не взять ли книгу, но поняла, что в таком состоянии не сможет ее даже выбрать. Взгляд зацепился за яркую стопку журналов на столике, и Маред присела в кресло, рассеянно взяла верхний, полистала… Свежий экземпляр «Вестника короны» был полностью посвящен предстоящим выборам. И не просто в Парламент, а на место спикера в Палате общественных представителей – важнейший пост!
И снова ее взгляд зацепился – теперь уже за знакомую фамилию. Тьен Кристофер Грэмшот, кандидат от Консервативной Патриотической Лиги! Призывы голосовать за Грэмшота то и дело попадались на рекламных вывесках, однако Монтроз отозвался об этом политике весьма неодобрительно… Да что там, лэрд попросту назвал его мерзавцем!
С проснувшимся интересом она вчиталась в интервью с кандидатами. Под беседу с Грэмшотом журнал выделил целый разворот и оформил статью прекрасным цветным портретом, тогда как остальные кандидаты удостоились лишь одной колонки на каждого. Маред даже поморщилась от такого непрофессионализма – ну надо же соблюдать хотя бы видимость приличий, не демонстрируя столь явно, кого поддерживает твое издание.
А еще Монтроз сказал, что знает Грэмшота гораздо лучше, чем хотелось бы. В памяти мгновенно всплыло брезгливо-неприязненное выражение лица лэрда при этих словах. Кажется, Грэмшот и вправду выдающаяся личность, и вовсе не в хорошем смысле.
Зато у господ из «Вестника короны» мнение было совершенно иное. Читая интервью, Маред то и дело иронично усмехалась, наблюдая, как старательно журнал рисует фигуру самоотверженного политика, все силы отдающего на благо Великобриттии. Возможно, она бы в это даже поверила, ведь вопросы репортер задавал острые и резкие, однако тьен Грэмшот неизменно отвечал на них так, что нимб над его головой все ярче наливался сиянием.
«Ни одной слабой реплики, - оценила Маред. – Ни одной заминки или попытки что-то скрыть, как будто Грэмшот заранее знал, о чем его будут спрашивать, и превосходно подготовился. Или уже после интервью кто-то хорошо поработал с текстом. Ничего странного в этом нет, но… Не зря же отец говорил, что чем толще слой позолоты, тем больше под ним гнили. Впрочем, вы в любом случае зря стараетесь, почтенные тьены, лично я за него голосовать не стану. Если уж лэрд Монтроз говорит, что Грэмшот – негодяй, значит, так оно и есть».
И тут же по обыкновению возразила сама себе: «А давно ли ты, милочка, веришь всему, что утверждает Монтроз? С каких пор он стал для тебя вестником божественно верных истин? Между прочим, он говорил много такого, что никак тебе не подходит! Может, и тьен Грэмшот – негодяй исключительно в глазах лэрда? Может, они в давней ссоре – и мало ли по какой причине? Например, если порядочный человек узнает о тайных развлечениях Монтроза, то вряд ли это одобрит! А может, дело в бизнесе или вообще в любовной истории?!»
«Глупости! – прервала она внутренний голос на полуслове. – Изволь не врать сама себе, неужели ты веришь, что Монтроз назвал человека негодяем, не имея для этого поистине веских оснований? Да, он не всегда бывает безупречно прав. И сам признавался, например, что столько лет напрасно доверял мерзавцу тьену Даффи – своему начальнику отдела! Но если лэрд однозначно определит кого-то как негодяя, то его мнение перевесит для тебя очень многое, не так ли?»
«Так, - вздохнув, согласилась сама с собой Маред. – Похоже, я привыкла доверять его суждениям. Сначала я смотрела его глазами только на то, что касалось юридической практики, но опасность в том, что разделять личное и служебное мне все сложнее. Мне интересно, как Монтроз думает и как оценивает людей, как у него выходит быть одновременно жестким и заботливым, безжалостным и внимательно-ласковым? Как у него получается быть уникальным во всем, что он делает, от постельных занятий до юридических баталий?! И чем больше я его узнаю, чем глубже стараюсь понять, тем сильнее запутываюсь в его обаянии, словно мошка – в паутине. Вроде бы вот-вот вырвусь, но тут же снова влипаю всеми крылышками! И что с этим делать теперь, когда я наконец все решила разумом, но не понимаю собственного сердца?!»
Снова вздохнув, она отложила журнал. А ведь покушение на королевского стряпчего наверняка станет ошеломляющей новостью и уже завтра попадет в газеты! Только бы никто не заметил рядом с Монтрозом некую тье Уинни, у которой нет никакой причины для близости с лэрдом! Пожалуй, даже хорошо, что тьен Бреслин так быстро ее увел… Вспомнив позорный допрос, Маред передернулась. Кажется, впервые ужас перед огнем ей помог!
«Вот любопытно, а зачем ты приняла от лэрда зажигалку? – язвительно поинтересовался некстати проснувшийся внутренний голос. – Надеешься когда-нибудь избавиться от этого страха? Или просто посчитала неучтивым отказаться? Он, кстати, тоже не подумал, что в твоих обстоятельствах такой подарок выглядит либо неуместным, либо попросту издевательским. Впрочем, он ведь дарил эту вещь в качестве не то напоминания, не то оружия. Прекрасный подарок! Такой многосторонний, ну прямо как ваши отношения!..»
«А еще любопытнее другое! – вяло огрызнулась Маред. – Если я не могу переспорить сама себя, это победа в споре или поражение?»
От изумления внутренний голос умолк, и Маред встала из кресла, чувствуя себя совершенно разбитой и вдобавок голодной. Как же хочется горячего и сладкого! Например, чая с ликером, которым Монтроз отпаивал ее при первой встрече. Странно, ведь чай, к тому же сладкий, она никогда не любила, но сейчас что угодно отдала бы за чашку вожделенного – до темноты в глазах! - напитка.
Какими же огромными и пугающе тихими показались ей пустые апартаменты.
