Ее едва не качнуло от облегчения. Смертельного аркана даже этот живой камень не выдержит, но может добраться до убийцы на последнем издыхании. А еще твареныш. Что там у него?
Твареныш умильно заглядывал ей в лицо, протягивая в коротких мохнатых лапках здоровенную крысу с прокушенным горлом. Посматривал на футляр, что Арли сжимала в пальцах, еле слышно урчал и поскуливал. Арли судорожно вздохнула, надеясь, что смех не перейдет в истерику.
— Это мне? — спросила она, не особо надеясь, что горгуленыш поймет.
Но тот часто закивал и снова протянул крысу, лопоча что-то жалобно и виновато, а потом положил окровавленное тельце на пол и толкнул к ее ногам, сложив лапки на животе в точности как родитель.
Арли опять вздохнула. С сожалением глянула на футляр и сунула его в карман. Присев на корточки, подняла крысу за хвост, посмотрела на горгуленыша. Тот завороженно переводил взгляд с качающегося тельца на охотницу, и глаза у него были голодные! «Три тела, — напомнила себе Арли. — Если, конечно, его родитель врет, и никакого темного чудища не было. Но если нет...»
Она бросила крысу детенышу, тот схватил ее на лету и, радостно урча, впился в тушку с такой жадностью, что Арли мгновенно уверилась — старший горгуль говорит правду. Они ловят здесь бродячих собак и прочую мелочь, но этого слишком мало. Она подняла глаза на внимательно следящего за ней горгуля, снова вздохнула:
— Ладно, покажешь мне гнездо. Только не вздумай что-нибудь выкинуть. Мне очень хочется тебя убить — лучше не давай мне повода.
— Я... понимаю, — после нескольких мгновений молчания отозвался горгуль. — Прости за свою вещь. Сирш... не знал. Она... кожаная.
Кожаная? Арли покосилась на горгуленыша, упоенно чавкающего крысиной тушкой. Тот ответил таким счастливым взглядом, что было ясно, для него это лакомство. Или просто кусок нечасто перепадающей еды.
Ее передернуло, стало до отвращения стыдно за недавнюю злость. Ну да, детеныш не человечий. Но есть ему от этого хочется не меньше, а он притащил пойманную добычу страшной чужачке, почуяв, что натворил что-то скверное. Ладно... Все потом.
Она посмотрела в проем верхнего лаза. Если прыгнуть первой, горгуль может напасть сзади. Отправить его наверх первым — да то же самое. В нерешительности оглянулась на горгуля — тот оттирал лапой перемазанную мордочку чада. Потом начал вылизывать, прижав мохнатое тельце к себе — чадо недовольно поскуливало.
— Выходи за мной, — хмуро бросила Арли, подпрыгивая и хватаясь за край.
Старый бетон опасно крошился под пальцами, оттолкнувшись от стены, она подтянулась и торопливо вылезла, все время ожидая, что вот-вот лапы твари сдернут ее вниз. После подвала с его затхлостью и вонью воздух снаружи показался упоительно свежим. Арли привалилась к стене и глубоко задышала. Рядом хлопнули крылья. Горгуль выбрался из лаза, ловко поворачиваясь в явно узковатой для него дыре. Снизу возмушенно заверещал детеныш. Наклонившись, горгуль рыкнул в дыру, но мелкий не унимался — визжал, верещал и скулил, как десяток собачонок.
— Можно? — повернувшись к Арли, спросил горгуль. — С нами...
На охотницу он смотрел виновато, но обреченно, всем видом подтверждая, что будет только хуже, если это с собой не взять.
— Да пусть идет, — буркнула Арли.
Если горгуль затеял что-то нехорошее, зачем бы ему брать с собой детеныша?
Прежний страх отступал, сменяясь обычной настороженностью и стыдом за собственную глупость. Горгуль же вел себя так, словно ничего особенного в подвале не случилось. Может, по его меркам так и было. Арли опять передернуло отвращением к чуть не убившей ее твари, а тело заболело с новой силой, напоминая, что восторг победы прошел, а перенарпяженные мышцы остались, да и об бетон ее приложило неслабо.
Горгуль опустил в подвал крыло, тут же вытащил и стряхнул с него детеныша, тот, радостно заверещав, понесся по двору, подпрыгивая меховым мячиком и растопыривая короткие, словно обрубленные крылья. Выглядело это до того потешно, что Арли хмыкнула, а потом повернулась к старшему:
— Где его мать?
— Мать? — повторил горгуль, глядя на нее и сворачивая крылья так, что они совершенно скрылись за спиной, только острые длинные концы торчали вверх за широченными плечами.
— Ну да, — сказала Арли, снова встряхивая запястьем, обвитым голубым сиянием аркана, словно браслетом. — Разве вас не должно быть двое, чтоб завести детеныша?
— Было... двое, — хрипло отозвался горгуль, отводя взгляд. — Далеко. Здесь только я и Сирш. Клянусь.
Можно ли верить его клятвам, она не знала. Но подробностей добиваться не стала — горгуль явно не хочет говорить, а у нее есть дела поважнее. Так что просто кивнула и пошла рядом с горгулем по залитому лунным светом двору, а вокруг них скакал в совершенном упоении детеныш, иногда бросаясь папаше под ноги и что-то пища.
Идти оказалось недалеко, чему Арли была искренне рада: ушибленное плечо ныло всерьез, и спина отзывалась ему в унисон. А показывать слабость горгульям точно не стоило. Время от времени она ловила взгляд старшего на своей ладони с арканом и тут же позволяла клубящейся внутри силе проявиться крошечным подобием молний, бегающих по кисти. Между прочим, с этим придется что-то сделать. Созданный и напитанный силой аркан обратно на нити не разберешь, его можно только спрятать на время. Запустить в безлюдном месте? Для этого нужно сначала выбраться живой и невредимой.
А потом они пришли. И это в самом деле оказалось логово темной твари — смертью от него разило так, что у привычной к такому Арли скулы свело, а пустой желудок так и норовил вывернуться.
Горгуленыш, едва сунув нос в небольшую пристройку, выскочил оттуда, возмущенно визжа. Наверное, тоже почуял пропитавшую логово тьму. Арли ощутила ее как слизь, омерзительно льнущую к телу, и поспешно вышла, как только поняла, что рисунок ауры ей совершенно не знаком. Брезгливо отряхнулась, передернула плечами, глянула на горгуля. Тот сидел снаружи на невысоком парапете: непонятное выражение морды, сложенные на груди лапы, уши уже не прижаты, но отведены назад. И взгляд...
Взгляд у горгуля был по-человечески тоскливым, полным понимания, что само по себе логово ничего и никому не докажет. Мало ли что здесь обитало? Его больше нет. А горгуль — вот он. И любому нормальному охотнику хватит найденных поблизости останков, чтобы обвинить в смерти людей мохнатую парочку.
— Я сейчас уеду, — хмуро сказала Арли. — Не вздумай сбежать. Пока что я никому про тебя не расскажу. Но если сбежишь — буду считать, что это все-таки ваших лап дело. Понял?
Горгуль молча кивнул.
— Завтра привезу вам еды. Не хватало еще, чтобы у меня тут голодные твари по городу начали разгуливать.
Горгуль несколько мгновений смотрел на нее, пытаясь осознать сказанное, потом медленно прижал уши, опустив их кончики далеко назад и вниз.
— Еда? — повторил он тихо. — Мне не надо, чшеловек... Если Сиршу...
— Сама разберусь! — бросила Арли, почему-то чувствуя себя злой и виноватой одновременно. — А вы сидите тихо. Я не единственный охотник в городе. Если вас найдут другие...
— Мы не уйдем, — не поднимая глаз, пообещал горгуль. — Прости, чшеловек... Я виноват...
— Забудь! — прошипела Арли. — Не было ничего, ясно?
Повернувшись, она пошла через огромный двор к выходу, пытаясь думать только о том, что сейчас придется опять карабкаться через проклятые железки. Кусая губы от злости уже на саму себя — и зачем ей все эти сложности?! — пролезла уже знакомым путем обратно за высокий забор.
С мобилером, оставленным у заводской стены, все было в порядке. Арли достала из багажника полотенце, канистру с водой, мыло и чистые вещи. Прямо на обочине дороги разделась, благо ночью сюда никто не совался, и быстро вымылась, едва сполоснувшись от скользкого мыла. Аркан, поколебавшись, убрала, скрыв его собственной аурой, хотя рука немедленно зачесалась. Но чутье подсказывало не тратить такую мощь бесцельно, пока не добралась до дома. Мало ли с кем тут можно встретиться, кроме горгулий? Тварь ведь так и рыскает где-то...
Заново собрав растрепавшиеся волосы в тугой длинный хвост, она закинула испачканные вещи в багажник и надела свежие. И все равно, пока ехала с окраины в центр города, ее преследовал мускусный запах горгулий, въевшийся в кожу и волосы. Нестерпимо хотелось набрать ванну, залезть в горячую воду, а потом оттираться и оттираться... Впрочем, было ясно, что от осадка на душе никакая мочалка не поможет. Но если сначала выпить...
И потому, свернув с главного проспекта, она проехала несколько кварталов и остановила мобилер у каменного здания с ярко сияющей вывеской — золотым фениксом.
Вышибала на входе мазнул по Арли привычно настороженным взглядом, но, узнав, успокоился и даже осклабился в улыбке, показывая редкие желтые зубы. Зато в четыре ряда. А будь Арли незнакомкой или обычным человеком — не видать ей ни этой улыбки, ни свободного входа.
— Как охота? — прогудел вышибала, распахивая вторую дверь, тяжелую и с металлическими накладками.
— Хорошо, раз я жива, — усмехнулась Арли, проходя внутрь, откуда доносилась развеселая музыка.
Человек со стороны мог бы решить, что в «Фениксе» вечный маскарад: то мелькнет прозрачное, едва заметное в полутьме крыло за чьей-то спиной, то блеснут острые длинные зубы во рту нарядной красотки, то смех собьется на подвывание... Бар для своих. Люди — только в сопровождении. Ну, или если они уже свои.
Арли прошла к стойке и кивнула бармену. Тот, огромный, лысый и чернокожий, не глядя протянул руку к шеренге бутылок, взял вроде бы первую попавшуюся и плеснул в стакан что-то прозрачное.
— Лучше бы виски, — слегка недовольно отозвалась Арли.
— Лучше — это.
Бармен осклабился, подвигая к ней стакан и тарелку с порезанным копченым мясом.
Снова вздохнув, Арли взяла в руки холодное стекло. Спорить с барменом «Феникса» себе дороже, да и смысла никакого. Первым заказом ты получаешь именно то, что тебе нужно здесь и сейчас. Неважно, что тебе хочется, к примеру, виски. Можешь заказать его потом, и Мак нальет, причем лучшего в городе. Но если он считает, что прямо сейчас тебе следует выпить... водки? Арли понюхала. Да, именно водки. Значит, пей и не выделывайся. Это бы дико раздражало, если бы раз за разом не оказывалось совершенно правильным.
Она глотнула обжигающую жидкость как воду, кинула в рот кусок мяса. Прожевала и отпила еще под пристальным взглядом бармена. В голове сразу зашумело, желудок наполнился теплом, которое побежало по всему телу. Да, именно так! Никакого вкуса, кроме жидкого огня, смывающего горечь и утишающего боль в избитом теле. Идеально. Ох, Мак, откуда ты только знаешь?..
Благодарно улыбнувшись расплывшемуся в ответной ухмылке бармену, Арли отсалютовала ему стаканом и опять потянулась за мясом, поставив стакан на стол — аркан, спрятанный в руке, все-таки мешал.
— Кого я вижу! Моя любимая блондинка!
Стиснув зубы, Арли повернулась, мотнув головой, но это не помогло — чужие бесцеремонные пальцы уже поглаживали пряди ее длинного хвоста.
Торчащие медно-рыжим ежиком волосы, под кожаной косухой плечи как у тролля, влажный блеск острых клыков — якобы улыбка. Твою же... Как вечер начался, так и продолжается — сплошной дрянью!
— Убери руки, Шейн, — как можно спокойнее сказала Арли, выдергивая волосы из его пальцев. — И отсядь подальше — места много.
— В другой раз, детка, — усмехнулся вампир, склоняясь к ней еще ближе и напоказ втягивая носом воздух: — Чем это от тебя пахнет?
— Работой, — огрызнулась Арли. — Знаешь, есть такое странное занятие! Отвали, я сказала.
— Как невежливо! — Шейн снова белозубо усмехнулся, откровенно лапая ее взглядом: лицо, шею, грудь и ниже. — Я ее ищу по всему городу, а она зависает у Мака и даже не отвечает на звонки. Интересно, почему?
— Фониль разбила.
Да чтоб его баргест сожрал, заразу клыкастую! Не хватало еще, чтобы Шейн учуял запах горгулий! Вдруг он его знает?! И кстати, искать ее мог только...
— Госпожа Коралл хочет тебя видеть, моя сладкая, — насмешлив подтвердил вампир, разворачиваясь так, чтобы коленом коснуться бедра Арли. — Так что оторви свою восхитительную попку от стула и двигай к выходу. Можешь допить. А вот потанцевать мы не успеем — как ни жаль.
— До рассвета часа два, — спокойно сказала Арли. — Я только что с охоты и собираюсь выспаться. Передай это лэди Коралл вместе с моим уважением. И убери руку от моих волос, чтоб тебя.
Вампир сидел так близко, что Арли, в свою очередь, тоже дышала его запахом. Никакого аромата ладана — непременного спутника Ночных — только мокрая кожа куртки, свежесть дождя и отчетливая нотка бензина. Теперь уже бывший фаворит вампирской королевы любым мобилерам, даже самым дорогим, предпочитал мощный байциклет — известную всему городу «Химеру», сделанную на заказ.
— Не думаю, что госпожа Коралл посчитает отказ уважением, — лениво отозвался Шейн, с сожалением проводя взглядом хвост Арли, снова выдранный из его пальцев и в раздражении переброшенный через плечо на грудь. — Подумай об этом, блондиночка.
— Я. Тебе. Не блондиночка, — отчеканила Арли. — Если твоей хозяйке не терпится, дай мне фониль, я сама ей все объясню. И еще раз меня тронешь...
— Да? И что будет?
Вампир заглянул ей прямо в лицо, в его черных зрачках, занимающих почти всю радужку, дрожали огоньки разноцветных ламп, висящих под потолком. Два черных провала — и лишь тонкий ярко-зеленый ободок еще говорит о том, что это глаза...
— Ты, похоже, не поняла, кто с тобой разговаривает. Не трогать? Если мне захочется, я тебя разложу прямо здесь, детка, и попробуй сказать «нет»...
Быстрая музыка сменилась медленной, томной. Несколько пар закружилось посреди зала, но Арли шкурой чувствовала устремленные на них с Шейном взгляды — заинтересованные, хищные, азартные. Это «Феникс». А она — охотница. Прогнется хоть один раз — и о репутации можно забыть. Для всех в городе она станет вампирской игрушкой. А то и подстилкой. Твою же клыкастую мамашу-создательницу, Шейн!
— Чтоб тебя тролль поимел, — доверительно шепнула Арли, без замаха выплескивая ему в лицо остаток водки и сразу роняя стакан.
Короткое шипенье — и вампир замер,
Арли растянула непослушные от злости губы в подобии улыбки, пошевелила пальцами, на которых пылал яркий маленький огонек, не больше, чем от зажигалки. Водка, конечно, не спирт, сама по себе не горит, но у вампиров с огнем особые отношения. Разъяренный взгляд замершего Шейна это очень хорошо доказывал.
— Дернись — и я спалю тебе физиономию, — нежно пообещала Арли. — Я не твоя подстилка, Шейн. Звони Коралл и дай мне трубку
— С троллем будешь любиться ты, — прошипел вампир, сверкая глазами. — А твой бывший дружок — любоваться на это, ожидая своей очереди...
— Хватит! — громыхнуло рядом. — Шейн Ли Магуайр, я не потерплю разборок на моей территории. Тебя, Арлетта Фабиан, это тоже касается.
Мак навис над ними обоими, упираясь в стойку огромными ладонями и невольно напомнив Арли горгуля. Лысый череп блестел в свете ламп, лицо бармена застыло в хмурой гримасе.
— Извини, Мак. — Арли убрала огонь и отодвинулась от вампира. — Я уже ухожу.
Оставив на стойке купюру, она сползла со стула, не оборачиваясь, прошла сквозь опять зашумевший зал к выходу. Клятый Шейн! Лишь бы не вздумал отыграться на Джекки. Хотя... Что ей теперь до Джекки? Его покровительница может защитить своего любимчика — не зря рыжий так бесится.
Твареныш умильно заглядывал ей в лицо, протягивая в коротких мохнатых лапках здоровенную крысу с прокушенным горлом. Посматривал на футляр, что Арли сжимала в пальцах, еле слышно урчал и поскуливал. Арли судорожно вздохнула, надеясь, что смех не перейдет в истерику.
— Это мне? — спросила она, не особо надеясь, что горгуленыш поймет.
Но тот часто закивал и снова протянул крысу, лопоча что-то жалобно и виновато, а потом положил окровавленное тельце на пол и толкнул к ее ногам, сложив лапки на животе в точности как родитель.
Арли опять вздохнула. С сожалением глянула на футляр и сунула его в карман. Присев на корточки, подняла крысу за хвост, посмотрела на горгуленыша. Тот завороженно переводил взгляд с качающегося тельца на охотницу, и глаза у него были голодные! «Три тела, — напомнила себе Арли. — Если, конечно, его родитель врет, и никакого темного чудища не было. Но если нет...»
Она бросила крысу детенышу, тот схватил ее на лету и, радостно урча, впился в тушку с такой жадностью, что Арли мгновенно уверилась — старший горгуль говорит правду. Они ловят здесь бродячих собак и прочую мелочь, но этого слишком мало. Она подняла глаза на внимательно следящего за ней горгуля, снова вздохнула:
— Ладно, покажешь мне гнездо. Только не вздумай что-нибудь выкинуть. Мне очень хочется тебя убить — лучше не давай мне повода.
— Я... понимаю, — после нескольких мгновений молчания отозвался горгуль. — Прости за свою вещь. Сирш... не знал. Она... кожаная.
Кожаная? Арли покосилась на горгуленыша, упоенно чавкающего крысиной тушкой. Тот ответил таким счастливым взглядом, что было ясно, для него это лакомство. Или просто кусок нечасто перепадающей еды.
Ее передернуло, стало до отвращения стыдно за недавнюю злость. Ну да, детеныш не человечий. Но есть ему от этого хочется не меньше, а он притащил пойманную добычу страшной чужачке, почуяв, что натворил что-то скверное. Ладно... Все потом.
Она посмотрела в проем верхнего лаза. Если прыгнуть первой, горгуль может напасть сзади. Отправить его наверх первым — да то же самое. В нерешительности оглянулась на горгуля — тот оттирал лапой перемазанную мордочку чада. Потом начал вылизывать, прижав мохнатое тельце к себе — чадо недовольно поскуливало.
— Выходи за мной, — хмуро бросила Арли, подпрыгивая и хватаясь за край.
Старый бетон опасно крошился под пальцами, оттолкнувшись от стены, она подтянулась и торопливо вылезла, все время ожидая, что вот-вот лапы твари сдернут ее вниз. После подвала с его затхлостью и вонью воздух снаружи показался упоительно свежим. Арли привалилась к стене и глубоко задышала. Рядом хлопнули крылья. Горгуль выбрался из лаза, ловко поворачиваясь в явно узковатой для него дыре. Снизу возмушенно заверещал детеныш. Наклонившись, горгуль рыкнул в дыру, но мелкий не унимался — визжал, верещал и скулил, как десяток собачонок.
— Можно? — повернувшись к Арли, спросил горгуль. — С нами...
На охотницу он смотрел виновато, но обреченно, всем видом подтверждая, что будет только хуже, если это с собой не взять.
— Да пусть идет, — буркнула Арли.
Если горгуль затеял что-то нехорошее, зачем бы ему брать с собой детеныша?
Прежний страх отступал, сменяясь обычной настороженностью и стыдом за собственную глупость. Горгуль же вел себя так, словно ничего особенного в подвале не случилось. Может, по его меркам так и было. Арли опять передернуло отвращением к чуть не убившей ее твари, а тело заболело с новой силой, напоминая, что восторг победы прошел, а перенарпяженные мышцы остались, да и об бетон ее приложило неслабо.
Горгуль опустил в подвал крыло, тут же вытащил и стряхнул с него детеныша, тот, радостно заверещав, понесся по двору, подпрыгивая меховым мячиком и растопыривая короткие, словно обрубленные крылья. Выглядело это до того потешно, что Арли хмыкнула, а потом повернулась к старшему:
— Где его мать?
— Мать? — повторил горгуль, глядя на нее и сворачивая крылья так, что они совершенно скрылись за спиной, только острые длинные концы торчали вверх за широченными плечами.
— Ну да, — сказала Арли, снова встряхивая запястьем, обвитым голубым сиянием аркана, словно браслетом. — Разве вас не должно быть двое, чтоб завести детеныша?
— Было... двое, — хрипло отозвался горгуль, отводя взгляд. — Далеко. Здесь только я и Сирш. Клянусь.
Можно ли верить его клятвам, она не знала. Но подробностей добиваться не стала — горгуль явно не хочет говорить, а у нее есть дела поважнее. Так что просто кивнула и пошла рядом с горгулем по залитому лунным светом двору, а вокруг них скакал в совершенном упоении детеныш, иногда бросаясь папаше под ноги и что-то пища.
Идти оказалось недалеко, чему Арли была искренне рада: ушибленное плечо ныло всерьез, и спина отзывалась ему в унисон. А показывать слабость горгульям точно не стоило. Время от времени она ловила взгляд старшего на своей ладони с арканом и тут же позволяла клубящейся внутри силе проявиться крошечным подобием молний, бегающих по кисти. Между прочим, с этим придется что-то сделать. Созданный и напитанный силой аркан обратно на нити не разберешь, его можно только спрятать на время. Запустить в безлюдном месте? Для этого нужно сначала выбраться живой и невредимой.
А потом они пришли. И это в самом деле оказалось логово темной твари — смертью от него разило так, что у привычной к такому Арли скулы свело, а пустой желудок так и норовил вывернуться.
Горгуленыш, едва сунув нос в небольшую пристройку, выскочил оттуда, возмущенно визжа. Наверное, тоже почуял пропитавшую логово тьму. Арли ощутила ее как слизь, омерзительно льнущую к телу, и поспешно вышла, как только поняла, что рисунок ауры ей совершенно не знаком. Брезгливо отряхнулась, передернула плечами, глянула на горгуля. Тот сидел снаружи на невысоком парапете: непонятное выражение морды, сложенные на груди лапы, уши уже не прижаты, но отведены назад. И взгляд...
Взгляд у горгуля был по-человечески тоскливым, полным понимания, что само по себе логово ничего и никому не докажет. Мало ли что здесь обитало? Его больше нет. А горгуль — вот он. И любому нормальному охотнику хватит найденных поблизости останков, чтобы обвинить в смерти людей мохнатую парочку.
— Я сейчас уеду, — хмуро сказала Арли. — Не вздумай сбежать. Пока что я никому про тебя не расскажу. Но если сбежишь — буду считать, что это все-таки ваших лап дело. Понял?
Горгуль молча кивнул.
— Завтра привезу вам еды. Не хватало еще, чтобы у меня тут голодные твари по городу начали разгуливать.
Горгуль несколько мгновений смотрел на нее, пытаясь осознать сказанное, потом медленно прижал уши, опустив их кончики далеко назад и вниз.
— Еда? — повторил он тихо. — Мне не надо, чшеловек... Если Сиршу...
— Сама разберусь! — бросила Арли, почему-то чувствуя себя злой и виноватой одновременно. — А вы сидите тихо. Я не единственный охотник в городе. Если вас найдут другие...
— Мы не уйдем, — не поднимая глаз, пообещал горгуль. — Прости, чшеловек... Я виноват...
— Забудь! — прошипела Арли. — Не было ничего, ясно?
Повернувшись, она пошла через огромный двор к выходу, пытаясь думать только о том, что сейчас придется опять карабкаться через проклятые железки. Кусая губы от злости уже на саму себя — и зачем ей все эти сложности?! — пролезла уже знакомым путем обратно за высокий забор.
С мобилером, оставленным у заводской стены, все было в порядке. Арли достала из багажника полотенце, канистру с водой, мыло и чистые вещи. Прямо на обочине дороги разделась, благо ночью сюда никто не совался, и быстро вымылась, едва сполоснувшись от скользкого мыла. Аркан, поколебавшись, убрала, скрыв его собственной аурой, хотя рука немедленно зачесалась. Но чутье подсказывало не тратить такую мощь бесцельно, пока не добралась до дома. Мало ли с кем тут можно встретиться, кроме горгулий? Тварь ведь так и рыскает где-то...
Заново собрав растрепавшиеся волосы в тугой длинный хвост, она закинула испачканные вещи в багажник и надела свежие. И все равно, пока ехала с окраины в центр города, ее преследовал мускусный запах горгулий, въевшийся в кожу и волосы. Нестерпимо хотелось набрать ванну, залезть в горячую воду, а потом оттираться и оттираться... Впрочем, было ясно, что от осадка на душе никакая мочалка не поможет. Но если сначала выпить...
И потому, свернув с главного проспекта, она проехала несколько кварталов и остановила мобилер у каменного здания с ярко сияющей вывеской — золотым фениксом.
Вышибала на входе мазнул по Арли привычно настороженным взглядом, но, узнав, успокоился и даже осклабился в улыбке, показывая редкие желтые зубы. Зато в четыре ряда. А будь Арли незнакомкой или обычным человеком — не видать ей ни этой улыбки, ни свободного входа.
— Как охота? — прогудел вышибала, распахивая вторую дверь, тяжелую и с металлическими накладками.
— Хорошо, раз я жива, — усмехнулась Арли, проходя внутрь, откуда доносилась развеселая музыка.
Человек со стороны мог бы решить, что в «Фениксе» вечный маскарад: то мелькнет прозрачное, едва заметное в полутьме крыло за чьей-то спиной, то блеснут острые длинные зубы во рту нарядной красотки, то смех собьется на подвывание... Бар для своих. Люди — только в сопровождении. Ну, или если они уже свои.
Арли прошла к стойке и кивнула бармену. Тот, огромный, лысый и чернокожий, не глядя протянул руку к шеренге бутылок, взял вроде бы первую попавшуюся и плеснул в стакан что-то прозрачное.
— Лучше бы виски, — слегка недовольно отозвалась Арли.
— Лучше — это.
Бармен осклабился, подвигая к ней стакан и тарелку с порезанным копченым мясом.
Снова вздохнув, Арли взяла в руки холодное стекло. Спорить с барменом «Феникса» себе дороже, да и смысла никакого. Первым заказом ты получаешь именно то, что тебе нужно здесь и сейчас. Неважно, что тебе хочется, к примеру, виски. Можешь заказать его потом, и Мак нальет, причем лучшего в городе. Но если он считает, что прямо сейчас тебе следует выпить... водки? Арли понюхала. Да, именно водки. Значит, пей и не выделывайся. Это бы дико раздражало, если бы раз за разом не оказывалось совершенно правильным.
Она глотнула обжигающую жидкость как воду, кинула в рот кусок мяса. Прожевала и отпила еще под пристальным взглядом бармена. В голове сразу зашумело, желудок наполнился теплом, которое побежало по всему телу. Да, именно так! Никакого вкуса, кроме жидкого огня, смывающего горечь и утишающего боль в избитом теле. Идеально. Ох, Мак, откуда ты только знаешь?..
Благодарно улыбнувшись расплывшемуся в ответной ухмылке бармену, Арли отсалютовала ему стаканом и опять потянулась за мясом, поставив стакан на стол — аркан, спрятанный в руке, все-таки мешал.
— Кого я вижу! Моя любимая блондинка!
Стиснув зубы, Арли повернулась, мотнув головой, но это не помогло — чужие бесцеремонные пальцы уже поглаживали пряди ее длинного хвоста.
Торчащие медно-рыжим ежиком волосы, под кожаной косухой плечи как у тролля, влажный блеск острых клыков — якобы улыбка. Твою же... Как вечер начался, так и продолжается — сплошной дрянью!
— Убери руки, Шейн, — как можно спокойнее сказала Арли, выдергивая волосы из его пальцев. — И отсядь подальше — места много.
— В другой раз, детка, — усмехнулся вампир, склоняясь к ней еще ближе и напоказ втягивая носом воздух: — Чем это от тебя пахнет?
— Работой, — огрызнулась Арли. — Знаешь, есть такое странное занятие! Отвали, я сказала.
— Как невежливо! — Шейн снова белозубо усмехнулся, откровенно лапая ее взглядом: лицо, шею, грудь и ниже. — Я ее ищу по всему городу, а она зависает у Мака и даже не отвечает на звонки. Интересно, почему?
— Фониль разбила.
Да чтоб его баргест сожрал, заразу клыкастую! Не хватало еще, чтобы Шейн учуял запах горгулий! Вдруг он его знает?! И кстати, искать ее мог только...
— Госпожа Коралл хочет тебя видеть, моя сладкая, — насмешлив подтвердил вампир, разворачиваясь так, чтобы коленом коснуться бедра Арли. — Так что оторви свою восхитительную попку от стула и двигай к выходу. Можешь допить. А вот потанцевать мы не успеем — как ни жаль.
— До рассвета часа два, — спокойно сказала Арли. — Я только что с охоты и собираюсь выспаться. Передай это лэди Коралл вместе с моим уважением. И убери руку от моих волос, чтоб тебя.
Вампир сидел так близко, что Арли, в свою очередь, тоже дышала его запахом. Никакого аромата ладана — непременного спутника Ночных — только мокрая кожа куртки, свежесть дождя и отчетливая нотка бензина. Теперь уже бывший фаворит вампирской королевы любым мобилерам, даже самым дорогим, предпочитал мощный байциклет — известную всему городу «Химеру», сделанную на заказ.
— Не думаю, что госпожа Коралл посчитает отказ уважением, — лениво отозвался Шейн, с сожалением проводя взглядом хвост Арли, снова выдранный из его пальцев и в раздражении переброшенный через плечо на грудь. — Подумай об этом, блондиночка.
— Я. Тебе. Не блондиночка, — отчеканила Арли. — Если твоей хозяйке не терпится, дай мне фониль, я сама ей все объясню. И еще раз меня тронешь...
— Да? И что будет?
Вампир заглянул ей прямо в лицо, в его черных зрачках, занимающих почти всю радужку, дрожали огоньки разноцветных ламп, висящих под потолком. Два черных провала — и лишь тонкий ярко-зеленый ободок еще говорит о том, что это глаза...
— Ты, похоже, не поняла, кто с тобой разговаривает. Не трогать? Если мне захочется, я тебя разложу прямо здесь, детка, и попробуй сказать «нет»...
Быстрая музыка сменилась медленной, томной. Несколько пар закружилось посреди зала, но Арли шкурой чувствовала устремленные на них с Шейном взгляды — заинтересованные, хищные, азартные. Это «Феникс». А она — охотница. Прогнется хоть один раз — и о репутации можно забыть. Для всех в городе она станет вампирской игрушкой. А то и подстилкой. Твою же клыкастую мамашу-создательницу, Шейн!
— Чтоб тебя тролль поимел, — доверительно шепнула Арли, без замаха выплескивая ему в лицо остаток водки и сразу роняя стакан.
Короткое шипенье — и вампир замер,
Арли растянула непослушные от злости губы в подобии улыбки, пошевелила пальцами, на которых пылал яркий маленький огонек, не больше, чем от зажигалки. Водка, конечно, не спирт, сама по себе не горит, но у вампиров с огнем особые отношения. Разъяренный взгляд замершего Шейна это очень хорошо доказывал.
— Дернись — и я спалю тебе физиономию, — нежно пообещала Арли. — Я не твоя подстилка, Шейн. Звони Коралл и дай мне трубку
— С троллем будешь любиться ты, — прошипел вампир, сверкая глазами. — А твой бывший дружок — любоваться на это, ожидая своей очереди...
— Хватит! — громыхнуло рядом. — Шейн Ли Магуайр, я не потерплю разборок на моей территории. Тебя, Арлетта Фабиан, это тоже касается.
Мак навис над ними обоими, упираясь в стойку огромными ладонями и невольно напомнив Арли горгуля. Лысый череп блестел в свете ламп, лицо бармена застыло в хмурой гримасе.
— Извини, Мак. — Арли убрала огонь и отодвинулась от вампира. — Я уже ухожу.
Оставив на стойке купюру, она сползла со стула, не оборачиваясь, прошла сквозь опять зашумевший зал к выходу. Клятый Шейн! Лишь бы не вздумал отыграться на Джекки. Хотя... Что ей теперь до Джекки? Его покровительница может защитить своего любимчика — не зря рыжий так бесится.
