С крыльца своего дома кубарем скатился Могильщик в наспех наброшенном чёрном одеянии, сжимая в руках лопату.
– Элла… – срывающимся голосом сказал он мне, поднимаясь на ноги.
Я всё понял. Снова у меня никого не осталось… Будьте вы прокляты, монстры! Этого я вам не прощу!!!
И, не помня себя от внезапно нахлынувшей ярости, я начал исполнять первую партию в этом безумном, опасном, захватывающем боевом танце, и с конца моего меча, горящего пурпурным огнём зачарования, до двадцати раз в минуту срывался вирус смерти, выкашивая ряды моих врагов.
Я очень долго могу всё это описывать, но не думаю, что получится интересно. Я выполнял с поразительной частотой простые, однообразные операции – и неизменно с одинаковым результатом: сражённый, валился на траву зомби, рассыпался фонтаном костей скелет, падала обезглавленная ведьма, с тихим хлопком взрывался крипстер или начинал дёргаться в предсмертных конвульсиях эндер.
А враги всё валили и валили…
Я стал сражаться ещё неистовее, когда начали умирать мои товарищи. Я продолжал двигаться на автопилоте; а перед глазами то и дело появлялись их тела, уже неспособные к жизнедеятельности. И ведь почти ни за то пострадали…
Библиотекаря убили первым. Видимо, до сих пор не привык обращаться с оружием… И вот – результат: на него одного монстров пришлось слишком много. Один, кажется, даже был в золотых доспехах… наверное, именно в тех, которые были украдены у Бронника.
Следующим пал Картограф: в него попала стрела с ампулой зелья разложения вместо наконечника. Наловчились скелеты палить из луков…
И далее по нарастающей, каждые несколько минут: Бронник, Церковник, Мясник, Могильщик… Некоторые погибали по глупости: Бронник, включая «центрифугу», так увлечённо закрутил мечом вокруг себя, что случайно отхватил себе голову; некоторые – по воле случая: Мяснику в затылок врезалась не замеченная им склянка с зельем отравления, он отвлёкся, и монстры его добили; остальные – просто потому, что не могли справиться с таким напором врагов…
Лишь я продолжал неутомимо рубиться, защищая себя – последнего живого человека в этом жестоком мире.
Элла… Моя единственная настоящая любовь… да и она не продержалась хотя бы месяца. Я сражался, видя перед собой не поле боя, а её позеленевшее тело с отрубленной головой (акт милосердия, совершённый Могильщиком, которого позднее разорвал на части крипстер-камикадзе), на которой печально светились красным глаза с застывшим в них ужасом последних секунд человеческой жизни.
Кости врагов трещали под моими ударами, свистел, рассекая воздух, клинок, из ран изливались потоки крови; я молча скользил в этом море смерти. Глаза застилала туманная пелена… нет, не слёз и не предчувствия собственной скорой кончины – небытия. Я перестал на время быть собой, превратившись в беспощадного безымянного воина, жаждавшего лишь одного – возмездия.
Не помню, сколько именно продолжалась эта бойня. Но когда облачное небо посветлело настолько, что стало возможным догадаться, что уже утро, я вдруг ощутил себя обессилено сидящим на траве, прислонившись спиной к стене дома, в котором жил последние двадцать пять дней, – посреди океана трупов, часть которых постепенно, одного за другим, стало охватывать пламя.
Кожа зудела многочисленными мелкими ранами и царапинами, которых я не мог сосчитать. Я пребывал в прострации, чувствую лишь пустоту оперативной памяти своего мозга. Как будто меня подменили истерзанной куклой в натуральную величину с поставленным на самую малую мощность мыслительным аппаратом.
Мне не было дела ни до того, кто я, ни до того, где я нахожусь; я осознавал только тот факт, что я потерял всё, кроме своей жизни, которую в тот момент я вряд ли бы оценил дороже десяти копеек.
Из-за реки показался «огненный шар»; он перепрыгнул трёхметровый поток и на приличной скорости покатился ко мне, поджигая за собой утоптанную, кое-где залитую кровью, а кое-где и закрытую телами траву. Я автоматически поднял меч и в нужный момент с силой опустил вертикально вниз. Половинки разрубленного «огненного шара» на миг вспыхнули рыжим пламенем, после чего застыли чёрными кусками обожжённого камня, а затем рассыпались золой.
Всё. Побоище окончено. Пиррова победа: жители не только победили монстров, но и полегли сами. Однако это всё же победа: я-то остался в живых. А значит, история продолжается.
С великим трудом, опираясь на меч, воткнутый в землю, я поднялся на ноги (вот уж не думал, что это окажется так сложно), доплёлся до скользкого от засохшей крови крыльца, буквально вполз в дом, судорожными движениями добрался до сундука, из последних сил откинул крышку и достал оттуда половинку того самого «золотого яблока», которое так меня заинтересовало в первый день.
Оно уже однажды мне помогло: травмы, полученные в схватке с эндер-драконом, исчезли через несколько часов после того, как я откусил от этого изысканного плода. Я надеялся, что и на сей раз яблоко мне поможет.
Положить в рот… разжевать… проглотить… В полном упадке сил я сполз на пол. Всё… больше ничего не могу сделать…
А вдруг монстры опять придут, пока я буду валяться в отключке? Я только горестно вздохнул, подумав об этом. Значит, мне нужно убежище, причём такое, где меня с наибольшей вероятностью не найдут. Где же в деревне такое место?..
«Нижний мир!» – всплыла догадка. Точно! Про него, кроме меня, не знает! Ну, ещё знал Бронник, но он выдать этот секрет уже никому не сможет. Следовательно, мне туда. А всё остальное – потом, когда я оклемаюсь.
Кажется, я всё-таки превозмог себя – кое-как дополз до шахты, скатился по ступенькам туннеля, на одних руках спустился по верёвочной лестнице и в непроглядном мраке на ощупь добрался до своего личного владения. Сознание начало затуманиваться…
Сначала необходимо вылечиться, а потом – мстить.
МЕСТЬ
Не знаю, сколько времени я продрых. Когда я очнулся на полу нижнего яруса подземелья, здесь всё так же светилась текущая по естественным желобам лава, а стены кое-где покрывала красная и синяя пыль.
Я жив, и это самое главное. И у меня есть цель, ради которой я пойду на что угодно: показать монстрам, что и один в поле воин. Особенно при тщательной подготовке.
Что же я могу сделать? Хм, чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала произвести ревизию имеющихся материалов. Увы, выбор невелик: только мой меч плюс красная и синяя руда в неограниченном количестве. То есть, конечно, в ограниченном, но всё равно это ну очень много – больше, чем мне понадобится за всю жизнь.
Можно вообще-то набраться смелости и совершить вылазку наверх, в деревню, однако где гарантия, что я не свалюсь в темноте в пропасть, меня не подстрелит дежурящий - гипотетически! - в шахте скелет, не оборвётся под моим весом верёвочная лестница, не съедят наверху зомби? Ну, всего этого же не случилось, пока я добирался до «нижнего мира»… Кроме того, прошедшей ночью я рисковал куда сильнее. Значит, сейчас я волен в выборе своих действий: терять больше нечего.
Что бы мне взять сверху? Наверное, кирку, чтобы добывать цветную руду, - я потом скажу, зачем та мне нужна; «так, «золотого яблока» уже нет… Точно! Тетрадка Смита! Из-за неё-то всё, если поразмыслить, и случилось… К тому же, я ещё только начал свой вояж по реальностям, и вскоре, так и быть, мне придётся покинуть первую остановку – почти погибший мир под номером 999.
Так, что ещё? Ну, может, возьму несколько факелов и пару лестниц из тростниковых канатов (пока тоже не могу сказать, зачем они мне, – в смысле, лестницы; с факелами-то всё сразу понятно)…
Вроде бы всё. Удивительно, как мало на самом деле вещей надо для выживания!..
На Земле мне казалось невозможным существовать без удобного дивана, чуть ли не десятка разнокалиберных гаджетов, свободного доступа в Интернет, собственной ванны… Но вот я почти месяц обхожусь без них – и ничего, не разваливаюсь: сначала было некогда размышлять об этом, а теперь – бессмысленно. Ладно, пусть все удобства цивилизации будут мне призом, если я вернусь на родину…
Я сказал «если»? Ну да, ситуация сейчас так себе; не до оптимистичных прогнозов, главное – самому выжить бы. И я это сделаю – несмотря ни на что!
Только надо ещё немного полежать – восстановить силы и проснуться-таки до конца…
Наконец, я почувствовал себя лучше и сел на холодном каменном полу, тут же обхватив руками согнутые ноги, чтобы согреться. Под землёй температура, наоборот, с увеличением глубины должна повышаться… Что за шутки природы: вокруг меня текут реки лавы, а я тем временем страдаю от холода!
Я не засмеялся, дойдя до этой парадоксальной мысли; углы моего рта не приподнялись ни на миллиметр. У меня, кажется, ненадолго атрофировалось чувство юмора; ещё бы, такая трагедия… Ничего, рано или поздно я приду в норму – и постараюсь забыть обо всех произошедших со мной ужасах.
А в ближайшие дни придётся к этим ужасам добавить ещё парочку.
Я, пошатываясь, встал и повернулся лицом к чёрной дыре прохода, ведущего в шахту. И в таком состоянии я собрался мстить монстрам?
Желудок напомнил о своём существовании чередой нечленораздельных звуков, среди которых нетрудно было различить отборные ругательства. Да слышу я! И чувствую… Вместе с инвентарём, значит, надо будет прихватить и какой-нибудь еды. Всё, что найду в деревне. Это ещё больше увеличивает опасность; но куда уж больше.
Пойду, что мне ещё остаётся.
Я придирчиво осмотрел себя, убедился, что съеденное «золотое яблоко» помогает (порезы, по крайней мере, уже не болели; такими темпами за три–четыре дня следов совсем не останется; а пока я выглядел, мягко говоря, непрезентабельно), сделал зарядку, установив, что мышцы мне подчиняются, и – с мечом наперевес – потопал вверх по каменным ступеням.
Я старался шагать как можно тише, но всё равно пыль предательски шуршала под ботинками. Что ж, остаётся надеяться, что это чудит мой внезапно обострившийся слух. Если же я действительно так громко топочу, то мне надо молиться, чтобы по пути наверх я никого не встретил. В таком удручающем состоянии, да ещё и в полной темноте меня просто убьют на пятой секунде схватки. Если повезёт, – на десятой.
Но в таком случае зачем я геройствовал той ночью? Просто так, что ли? И то, что все жители убиты, а я один остался жив, разве ничего не значит?
И, изо всех сил пытаясь не шуметь, я продолжил подъём.
Верхний этаж шахты встретил меня чернотой разинутой пасти. Хоть мои глаза и привыкли к мраку за время пребывания в «нижнем мире», я всё же не видел практически ничего; на стенах рассеивалось слабое, почти неразличимое с расстояния свечение лавы внизу, за моей спиной. И эта темнота действовала мне на нервы.
Я не боялся того, что ничего не вижу; нет, мне до этого не было дела. Я боялся, что кто-нибудь выскочит из небытия перед самым моим носом и укокошит меня раньше, чем я пойму, что, собственно, случилось.
Я сделал несколько шагов по направлению, как предполагал, к выходу. Метров семьдесят по просторному туннелю, потом как-нибудь преодолеть длинный узкий мостик через пропасть, а дальше – всё время вверх, пока не выберусь на поверхность. А уж там я буду знать, что делать…
Когда я был на полпути к мостику, что-то заставило меня остановиться. То ли какой-то звук, то ли ощущение, сгенерированное натянутыми до предела нервами… Не знаю. Важно только то, что я вдруг уменьшил скорость своего движения до нуля и стал напряжённо вслушиваться в акустику подземелья.
Так и есть. Еле слышимый, но явно приближающийся топот. Как будто кости о камень стучат… Скелет. Наверное, один. Услышал-таки меня…
Я шагнул в сторону и вжался в стену, беззвучно дыша широко открытым ртом. Только бы он ушёл…
Топот замер где-то на главной площадке шахты, по ту сторону пропасти. И в этот момент, будучи не в силах больше вдыхать насыщенный пылью воздух, я чихнул. По шахте разнёсся гулкий громкий отзвук.
Чёртово эхо.
Скелет, моментально определивший, откуда раздался шум, выстрелил. К счастью, я давно был в курсе насчёт тактики этих существ при обнаружении противника - "сначала стреляем, потом думаем", - поэтому заблаговременно отодвинулся вдоль стены на несколько метров назад, и стрела чиркнула по камню там, где я только что был.
А до моего появления эти монстры стреляли куда хуже… Неужели именно мои действия мотивировали их к самосовершенствованию? Если так, то я могу гордиться собой, что раскрутил колесо истории этого мира и тем самым привёл его к гибели; скелеты могут гордиться собой, что научились так обращаться с орудием и благодаря этому уничтожили почти всех людей вокруг своего лагеря, исключая ведьм; и мне теперь придётся доказать им, что я здесь самый крутой, – а потом свалить из этого ужасного места.
Чёрт, нет времени размышлять!.. Скелет уже, похоже, преодолел мостик - удивительно, как это у него получилось без помощи зрения, - и вовсю нёсся ко мне, накладывая на тетиву новую стрелу. Ну что за…
Сдержав поток мысленного красноречия, я отлип от стены, бесшумно поднял меч и медленно присел, уходя таким способом от возможного попадания, если монстр и на этот раз не захочет промахнуться. Когда между нами оставалось метров пятнадцать, скелет выстрелил.
Палка с железным наконечником и воткнутым в другой край пером («Теперь они и кур из деревни воруют…» – подумал я) с металлическим стуком отскочила от камня над моей головой и, по пути сделав привал на моём плече, шлёпнулась на пол. А скелет подбегал всё ближе…
Распрямляюсь, бью наотмашь… Как всегда, противник распадается на составные части, гулко барабанящие по полу. И этот дробный противный стук отдаётся в моих ушах сладчайшей музыкой.
Ничего интересного. Впрочем, что вообще интересно в жизни?..
Прислушиваюсь… Вроде никого. Ладно, путь расчищен, можно двигаться дальше.
Медленно иду, ощупывая остриём меча камень перед собой, чтобы случайно не шагнуть в пропасть – и не взлететь, так сказать, не вверх, а вниз.
Кажется, душевно я восстановился после той эпической схватки; мне не больно вспоминать о трагической судьбе Эллы и всех моих друзей – и неудивительно: когда это мне причиняли боль обрывки прошлого? Мне просто грустно. Я понимаю других людей, которых заставляют страдать мысли о случившихся несчастьях, но сам этому не подвержен.
Мой мозг – моя крепость. И этим всё сказано.
Вдруг под мечом не оказалось ничего: клинок словно провалился в пустоту. Да так оно, впрочем, и было. Я еле успел отдёрнуть руку, чудом не полетев вниз, увлекаемый весом оружия. Надо быть поосторожнее, если я, конечно, хочу довести до конца все запланированные акции.
Я стал водить мечом в стороны, нащупывая мост. Он оказался чуть справа; видимо, после короткого боя со скелетом я несколько отклонился от нужного направления.
И как, интересно, мне перейти на ту сторону, а?!
Ширина моста в данной ситуации позволяла лишь ползти, а посему выбора у меня практически и не было.
И я, не чувствуя ни малейшего унижения, опустился на четвереньки и отправился дальше, упорно приближаясь к выходу, через который можно будет попасть на поверхность.
Ступил на площадку… поднялся по верёвочной лестнице… распахнул дверь… пробежал по ступенькам… открыл ещё одну дверь…
И оказался снаружи, под лоскутами туч цвета рыбьей чешуи, на твёрдой земле, в месте, которое недавно было полем грандиозной битвы.
– Элла… – срывающимся голосом сказал он мне, поднимаясь на ноги.
Я всё понял. Снова у меня никого не осталось… Будьте вы прокляты, монстры! Этого я вам не прощу!!!
И, не помня себя от внезапно нахлынувшей ярости, я начал исполнять первую партию в этом безумном, опасном, захватывающем боевом танце, и с конца моего меча, горящего пурпурным огнём зачарования, до двадцати раз в минуту срывался вирус смерти, выкашивая ряды моих врагов.
Я очень долго могу всё это описывать, но не думаю, что получится интересно. Я выполнял с поразительной частотой простые, однообразные операции – и неизменно с одинаковым результатом: сражённый, валился на траву зомби, рассыпался фонтаном костей скелет, падала обезглавленная ведьма, с тихим хлопком взрывался крипстер или начинал дёргаться в предсмертных конвульсиях эндер.
А враги всё валили и валили…
Я стал сражаться ещё неистовее, когда начали умирать мои товарищи. Я продолжал двигаться на автопилоте; а перед глазами то и дело появлялись их тела, уже неспособные к жизнедеятельности. И ведь почти ни за то пострадали…
Библиотекаря убили первым. Видимо, до сих пор не привык обращаться с оружием… И вот – результат: на него одного монстров пришлось слишком много. Один, кажется, даже был в золотых доспехах… наверное, именно в тех, которые были украдены у Бронника.
Следующим пал Картограф: в него попала стрела с ампулой зелья разложения вместо наконечника. Наловчились скелеты палить из луков…
И далее по нарастающей, каждые несколько минут: Бронник, Церковник, Мясник, Могильщик… Некоторые погибали по глупости: Бронник, включая «центрифугу», так увлечённо закрутил мечом вокруг себя, что случайно отхватил себе голову; некоторые – по воле случая: Мяснику в затылок врезалась не замеченная им склянка с зельем отравления, он отвлёкся, и монстры его добили; остальные – просто потому, что не могли справиться с таким напором врагов…
Лишь я продолжал неутомимо рубиться, защищая себя – последнего живого человека в этом жестоком мире.
Элла… Моя единственная настоящая любовь… да и она не продержалась хотя бы месяца. Я сражался, видя перед собой не поле боя, а её позеленевшее тело с отрубленной головой (акт милосердия, совершённый Могильщиком, которого позднее разорвал на части крипстер-камикадзе), на которой печально светились красным глаза с застывшим в них ужасом последних секунд человеческой жизни.
Кости врагов трещали под моими ударами, свистел, рассекая воздух, клинок, из ран изливались потоки крови; я молча скользил в этом море смерти. Глаза застилала туманная пелена… нет, не слёз и не предчувствия собственной скорой кончины – небытия. Я перестал на время быть собой, превратившись в беспощадного безымянного воина, жаждавшего лишь одного – возмездия.
Не помню, сколько именно продолжалась эта бойня. Но когда облачное небо посветлело настолько, что стало возможным догадаться, что уже утро, я вдруг ощутил себя обессилено сидящим на траве, прислонившись спиной к стене дома, в котором жил последние двадцать пять дней, – посреди океана трупов, часть которых постепенно, одного за другим, стало охватывать пламя.
Кожа зудела многочисленными мелкими ранами и царапинами, которых я не мог сосчитать. Я пребывал в прострации, чувствую лишь пустоту оперативной памяти своего мозга. Как будто меня подменили истерзанной куклой в натуральную величину с поставленным на самую малую мощность мыслительным аппаратом.
Мне не было дела ни до того, кто я, ни до того, где я нахожусь; я осознавал только тот факт, что я потерял всё, кроме своей жизни, которую в тот момент я вряд ли бы оценил дороже десяти копеек.
Из-за реки показался «огненный шар»; он перепрыгнул трёхметровый поток и на приличной скорости покатился ко мне, поджигая за собой утоптанную, кое-где залитую кровью, а кое-где и закрытую телами траву. Я автоматически поднял меч и в нужный момент с силой опустил вертикально вниз. Половинки разрубленного «огненного шара» на миг вспыхнули рыжим пламенем, после чего застыли чёрными кусками обожжённого камня, а затем рассыпались золой.
Всё. Побоище окончено. Пиррова победа: жители не только победили монстров, но и полегли сами. Однако это всё же победа: я-то остался в живых. А значит, история продолжается.
С великим трудом, опираясь на меч, воткнутый в землю, я поднялся на ноги (вот уж не думал, что это окажется так сложно), доплёлся до скользкого от засохшей крови крыльца, буквально вполз в дом, судорожными движениями добрался до сундука, из последних сил откинул крышку и достал оттуда половинку того самого «золотого яблока», которое так меня заинтересовало в первый день.
Оно уже однажды мне помогло: травмы, полученные в схватке с эндер-драконом, исчезли через несколько часов после того, как я откусил от этого изысканного плода. Я надеялся, что и на сей раз яблоко мне поможет.
Положить в рот… разжевать… проглотить… В полном упадке сил я сполз на пол. Всё… больше ничего не могу сделать…
А вдруг монстры опять придут, пока я буду валяться в отключке? Я только горестно вздохнул, подумав об этом. Значит, мне нужно убежище, причём такое, где меня с наибольшей вероятностью не найдут. Где же в деревне такое место?..
«Нижний мир!» – всплыла догадка. Точно! Про него, кроме меня, не знает! Ну, ещё знал Бронник, но он выдать этот секрет уже никому не сможет. Следовательно, мне туда. А всё остальное – потом, когда я оклемаюсь.
Кажется, я всё-таки превозмог себя – кое-как дополз до шахты, скатился по ступенькам туннеля, на одних руках спустился по верёвочной лестнице и в непроглядном мраке на ощупь добрался до своего личного владения. Сознание начало затуманиваться…
Сначала необходимо вылечиться, а потом – мстить.
Глава 14
МЕСТЬ
Не знаю, сколько времени я продрых. Когда я очнулся на полу нижнего яруса подземелья, здесь всё так же светилась текущая по естественным желобам лава, а стены кое-где покрывала красная и синяя пыль.
Я жив, и это самое главное. И у меня есть цель, ради которой я пойду на что угодно: показать монстрам, что и один в поле воин. Особенно при тщательной подготовке.
Что же я могу сделать? Хм, чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала произвести ревизию имеющихся материалов. Увы, выбор невелик: только мой меч плюс красная и синяя руда в неограниченном количестве. То есть, конечно, в ограниченном, но всё равно это ну очень много – больше, чем мне понадобится за всю жизнь.
Можно вообще-то набраться смелости и совершить вылазку наверх, в деревню, однако где гарантия, что я не свалюсь в темноте в пропасть, меня не подстрелит дежурящий - гипотетически! - в шахте скелет, не оборвётся под моим весом верёвочная лестница, не съедят наверху зомби? Ну, всего этого же не случилось, пока я добирался до «нижнего мира»… Кроме того, прошедшей ночью я рисковал куда сильнее. Значит, сейчас я волен в выборе своих действий: терять больше нечего.
Что бы мне взять сверху? Наверное, кирку, чтобы добывать цветную руду, - я потом скажу, зачем та мне нужна; «так, «золотого яблока» уже нет… Точно! Тетрадка Смита! Из-за неё-то всё, если поразмыслить, и случилось… К тому же, я ещё только начал свой вояж по реальностям, и вскоре, так и быть, мне придётся покинуть первую остановку – почти погибший мир под номером 999.
Так, что ещё? Ну, может, возьму несколько факелов и пару лестниц из тростниковых канатов (пока тоже не могу сказать, зачем они мне, – в смысле, лестницы; с факелами-то всё сразу понятно)…
Вроде бы всё. Удивительно, как мало на самом деле вещей надо для выживания!..
На Земле мне казалось невозможным существовать без удобного дивана, чуть ли не десятка разнокалиберных гаджетов, свободного доступа в Интернет, собственной ванны… Но вот я почти месяц обхожусь без них – и ничего, не разваливаюсь: сначала было некогда размышлять об этом, а теперь – бессмысленно. Ладно, пусть все удобства цивилизации будут мне призом, если я вернусь на родину…
Я сказал «если»? Ну да, ситуация сейчас так себе; не до оптимистичных прогнозов, главное – самому выжить бы. И я это сделаю – несмотря ни на что!
Только надо ещё немного полежать – восстановить силы и проснуться-таки до конца…
Наконец, я почувствовал себя лучше и сел на холодном каменном полу, тут же обхватив руками согнутые ноги, чтобы согреться. Под землёй температура, наоборот, с увеличением глубины должна повышаться… Что за шутки природы: вокруг меня текут реки лавы, а я тем временем страдаю от холода!
Я не засмеялся, дойдя до этой парадоксальной мысли; углы моего рта не приподнялись ни на миллиметр. У меня, кажется, ненадолго атрофировалось чувство юмора; ещё бы, такая трагедия… Ничего, рано или поздно я приду в норму – и постараюсь забыть обо всех произошедших со мной ужасах.
А в ближайшие дни придётся к этим ужасам добавить ещё парочку.
Я, пошатываясь, встал и повернулся лицом к чёрной дыре прохода, ведущего в шахту. И в таком состоянии я собрался мстить монстрам?
Желудок напомнил о своём существовании чередой нечленораздельных звуков, среди которых нетрудно было различить отборные ругательства. Да слышу я! И чувствую… Вместе с инвентарём, значит, надо будет прихватить и какой-нибудь еды. Всё, что найду в деревне. Это ещё больше увеличивает опасность; но куда уж больше.
Пойду, что мне ещё остаётся.
Я придирчиво осмотрел себя, убедился, что съеденное «золотое яблоко» помогает (порезы, по крайней мере, уже не болели; такими темпами за три–четыре дня следов совсем не останется; а пока я выглядел, мягко говоря, непрезентабельно), сделал зарядку, установив, что мышцы мне подчиняются, и – с мечом наперевес – потопал вверх по каменным ступеням.
Я старался шагать как можно тише, но всё равно пыль предательски шуршала под ботинками. Что ж, остаётся надеяться, что это чудит мой внезапно обострившийся слух. Если же я действительно так громко топочу, то мне надо молиться, чтобы по пути наверх я никого не встретил. В таком удручающем состоянии, да ещё и в полной темноте меня просто убьют на пятой секунде схватки. Если повезёт, – на десятой.
Но в таком случае зачем я геройствовал той ночью? Просто так, что ли? И то, что все жители убиты, а я один остался жив, разве ничего не значит?
И, изо всех сил пытаясь не шуметь, я продолжил подъём.
Верхний этаж шахты встретил меня чернотой разинутой пасти. Хоть мои глаза и привыкли к мраку за время пребывания в «нижнем мире», я всё же не видел практически ничего; на стенах рассеивалось слабое, почти неразличимое с расстояния свечение лавы внизу, за моей спиной. И эта темнота действовала мне на нервы.
Я не боялся того, что ничего не вижу; нет, мне до этого не было дела. Я боялся, что кто-нибудь выскочит из небытия перед самым моим носом и укокошит меня раньше, чем я пойму, что, собственно, случилось.
Я сделал несколько шагов по направлению, как предполагал, к выходу. Метров семьдесят по просторному туннелю, потом как-нибудь преодолеть длинный узкий мостик через пропасть, а дальше – всё время вверх, пока не выберусь на поверхность. А уж там я буду знать, что делать…
Когда я был на полпути к мостику, что-то заставило меня остановиться. То ли какой-то звук, то ли ощущение, сгенерированное натянутыми до предела нервами… Не знаю. Важно только то, что я вдруг уменьшил скорость своего движения до нуля и стал напряжённо вслушиваться в акустику подземелья.
Так и есть. Еле слышимый, но явно приближающийся топот. Как будто кости о камень стучат… Скелет. Наверное, один. Услышал-таки меня…
Я шагнул в сторону и вжался в стену, беззвучно дыша широко открытым ртом. Только бы он ушёл…
Топот замер где-то на главной площадке шахты, по ту сторону пропасти. И в этот момент, будучи не в силах больше вдыхать насыщенный пылью воздух, я чихнул. По шахте разнёсся гулкий громкий отзвук.
Чёртово эхо.
Скелет, моментально определивший, откуда раздался шум, выстрелил. К счастью, я давно был в курсе насчёт тактики этих существ при обнаружении противника - "сначала стреляем, потом думаем", - поэтому заблаговременно отодвинулся вдоль стены на несколько метров назад, и стрела чиркнула по камню там, где я только что был.
А до моего появления эти монстры стреляли куда хуже… Неужели именно мои действия мотивировали их к самосовершенствованию? Если так, то я могу гордиться собой, что раскрутил колесо истории этого мира и тем самым привёл его к гибели; скелеты могут гордиться собой, что научились так обращаться с орудием и благодаря этому уничтожили почти всех людей вокруг своего лагеря, исключая ведьм; и мне теперь придётся доказать им, что я здесь самый крутой, – а потом свалить из этого ужасного места.
Чёрт, нет времени размышлять!.. Скелет уже, похоже, преодолел мостик - удивительно, как это у него получилось без помощи зрения, - и вовсю нёсся ко мне, накладывая на тетиву новую стрелу. Ну что за…
Сдержав поток мысленного красноречия, я отлип от стены, бесшумно поднял меч и медленно присел, уходя таким способом от возможного попадания, если монстр и на этот раз не захочет промахнуться. Когда между нами оставалось метров пятнадцать, скелет выстрелил.
Палка с железным наконечником и воткнутым в другой край пером («Теперь они и кур из деревни воруют…» – подумал я) с металлическим стуком отскочила от камня над моей головой и, по пути сделав привал на моём плече, шлёпнулась на пол. А скелет подбегал всё ближе…
Распрямляюсь, бью наотмашь… Как всегда, противник распадается на составные части, гулко барабанящие по полу. И этот дробный противный стук отдаётся в моих ушах сладчайшей музыкой.
Ничего интересного. Впрочем, что вообще интересно в жизни?..
Прислушиваюсь… Вроде никого. Ладно, путь расчищен, можно двигаться дальше.
Медленно иду, ощупывая остриём меча камень перед собой, чтобы случайно не шагнуть в пропасть – и не взлететь, так сказать, не вверх, а вниз.
Кажется, душевно я восстановился после той эпической схватки; мне не больно вспоминать о трагической судьбе Эллы и всех моих друзей – и неудивительно: когда это мне причиняли боль обрывки прошлого? Мне просто грустно. Я понимаю других людей, которых заставляют страдать мысли о случившихся несчастьях, но сам этому не подвержен.
Мой мозг – моя крепость. И этим всё сказано.
Вдруг под мечом не оказалось ничего: клинок словно провалился в пустоту. Да так оно, впрочем, и было. Я еле успел отдёрнуть руку, чудом не полетев вниз, увлекаемый весом оружия. Надо быть поосторожнее, если я, конечно, хочу довести до конца все запланированные акции.
Я стал водить мечом в стороны, нащупывая мост. Он оказался чуть справа; видимо, после короткого боя со скелетом я несколько отклонился от нужного направления.
И как, интересно, мне перейти на ту сторону, а?!
Ширина моста в данной ситуации позволяла лишь ползти, а посему выбора у меня практически и не было.
И я, не чувствуя ни малейшего унижения, опустился на четвереньки и отправился дальше, упорно приближаясь к выходу, через который можно будет попасть на поверхность.
Ступил на площадку… поднялся по верёвочной лестнице… распахнул дверь… пробежал по ступенькам… открыл ещё одну дверь…
И оказался снаружи, под лоскутами туч цвета рыбьей чешуи, на твёрдой земле, в месте, которое недавно было полем грандиозной битвы.
