Отдавая мне взамен изумруд, он добавил:
– Говоришь, серый паук? Ну да, ты же под землёй был; а там пауки серые – выцветают от нехватки света… На поверхности-то они чёрные… и столь же агрессивные. Зато из глаз пещерных пауков (ну, ты понял) больше чернил получается, хоть сами эти существа чуть меньше, чем наземные…
– Нич-чё себе… – удивился я. – Выходит, снаружи пауки… полуметровые?
– Примерно. Но нам их убивать всё же проще, чем тебе – в шахте…
– Слушай, у меня тут одно деликатное дело… Мне камни приходится в своей рубашке поднимать, да и брюки теперь отстирать будет почти нереально… Ты не знаешь, есть ли у кого-нибудь запасной комплект одежды?
В данный момент на мне были те самые замызганные брюки, протёртые в нескольких местах носки и ещё более-менее прилично выглядящий пиджак, так что мой запрос был предельно последователен и обоснован.
– Файтер, я подумал над твоим позавчерашним вопросом про нашу одежду, внимательно рассмотрел свою и в конце концов понял, что она состоит из переплетённых между собой стеблей пшеницы и тростника. Удивительно, но в моих книгах нет ни слова об этой технологии… Я попытаюсь сплести для тебя новую одежду, так как запасной почему-то - я проверял - нет ни у кого… А тебе придётся походить так, пока я не закончу… Ты уж не обижайся…
– Да ладно тебе.. В принципе, ношение грязных вещей не влечёт за собой скорую смерть индивида, поэтому я, конечно же, потерплю… Ой, а мне ещё и к Броннику надо зайти… Короче, до скорого, я пошёл!
К углю Бронник отнёсся сначала скептически, но потом, проследив за горением одного куска, резко переменил мнение и, как мне показалось, включил в наш с ним устный «контракт» ещё и добычу угля, пообещав за это пятидесятипроцентные скидки на все свои изделия. Разумеется, за уже добытую партию твёрдого топлива он мне не заплатил ни изумруда. Что ж, зато теперь я точно знал, что мне не придётся отдавать за алмазные меч и броню больше двадцати пяти полупрозрачных зелёных камней… Ну, тоже вроде неплохо.
А ещё Бронник сказал мне, что Учитель передал ему свои знания насчёт руд и минералов «Почему же тогда про уголь он тебе ничего не сказал?» – спросил я. «Он не знал, – ответил Бронник. – Он плохо видел в полутьме туннеля, а в шахту вообще не заходил: боялся находиться под землёй». «Всё понятно, – констатировал я. – «Куриная слепота и навязчивый страх…»
Короче, Бронник согласился завтра спуститься со мной в шахту и поискать там железо, а затем – принимать их туннеля всё, что я надолбил, тем более что заказов пока всё равно нет, а свободного времени – вагон…
Я намекнул, что под землёй может быть опасно. От отмахнулся, сказав, что со мной ему ничто не страшно.
– Ну, как знаешь… – ответил я и ушёл.
Теперь у меня, получается, две штатные должности: «министр недр» и «дежурная армия». Вот и узнаю, каково бывает людям на двух работах.
Но, по-моему, я уже знал ответ: нелегко.
ОТДЫХ
С тех пор, как Бронник присоединился ко мне, дело пошло на лад.
Уже в первый день нашего сотрудничества он обнаружил пару мест с минералами железа; вскоре я выгреб их дочиста, что составило около трёхсот килограммов руды. Бронник сказал, что этого ему надолго хватит, а я могу пока отдохнуть.
Как я этого хотел! После жаркого боя с обезумевшим пауком я каждый раз брал в шахту оружие, но больше на меня не нападали, что, с одной стороны, не могло не радовать, а с другой, заставляло постоянно быть начеку, морально подготовившись к новой атаке. И на результатах работы это сказывалось не то чтобы положительно…
А сейчас я мог просто закрыть дверь в подземное царство и сказать себе: «Всё. Передышка. Я заслужил небольшой отпуск. Надо развеяться…»
Что я и сделал.
Первым делом я отстирал в реке всю свою одежду (у Библиотекаря, взявшегося сделать мне новую, возникли какие-то проблемы, так что нужно было подождать) и целый день отдыхал дома, читая тетрадь Смита и поедая то, что вчера предусмотрительно стащил у Мясника.
Впрочем, ничего интересного, захватывающего, интригующего в записях американца уже не наблюдалось. Скучные отчёты о добыче гранита и андезита - оказывается, так назывались наиболее крепкие булыжники, - подробные неудобочитаемые описания прогулок по местности, карта…
А вот карта меня заинтересовала. Хоть она и не была раскрашена, в отличие от произведений Картографа, зато по точности ей практически не имелось равных. Деревня, река, озеро за деревней, портал, леса, болота, горы… Да, и горы в этом мире тоже были – в десятке километров на юг и запад. И около западных было написано мелким почерком: «Портал в ад. Контроль». Что это означало, я узнал позднее, а в данный момент просто покрутил пальцем у виска и отложил тетрадь.
Да, много чего я ещё не знаю об этом мире…
Я снова принялся за чтение.
Следующий эпизод, описанный Смитом, был банальной, по сути, но любопытной по контексту историей любви. Американцу начала постоянно попадаться на глаза дочь тогдашнего Бронника, сын которого сейчас выплавлял железо из добытой мною руды. Поначалу Смит просто не обращал на это внимания, но когда он стал замечать её по двадцать раз на дню, его терпение лопнуло, и он решил сам познакомиться со своей очаровательной преследовательницей…
«…День сто тридцать седьмой.
Я, как обычно, отработал полдня геологом, а вечером решил прогуляться. Обошёл деревню, поплавал в реке, посидел на крыльце, любуясь закатом… И всё время меня не отпускало ощущение, будто за мной кто-то наблюдает.
Посмотрев по сторонам, я понял – кто именно. Из-за угла дома Фермера на меня глядела молодая девушка. Я видел лишь её лицо и кисти рук, но и так мне было понятно, что ей не больше двадцати лет.
– Эй! – окликнул я её, и она испуганно вздрогнула. – Я бы на твоём месте не подглядывал за человеком, а подошёл бы и поговорил.
Она неуверенно кивнула и осторожно, будто боясь, что её могут увидеть вместе со мной, подошла ко мне. Села рядом.
– Тебе что-то нужно? – спросил я. – Ты из деревни? Как тебя зовут?
– На какой вопрос отвечать?
– На любой.
– Ну… да, я из деревни. Дочь Бронника. Имени у меня нет, но оно мне и не нужно; я понимаю, когда обращаются именно ко мне. А вот что мне нужно… – Она задумалась. – …так это любовь.
– А никого другого для того не нашлось?
– Нет. Все либо слишком маленькие, либо уже взрослые, с семьями. Им я не нужна.
– Я же тебе в отцы гожусь…
– А на вид вроде не слишком старый…
– Мне сорок пять, и начинать отношения в моём возрасте…
– Мне нужен кто-то близкий… И вообще, для тебя я почти идеальный вариант. Ты сможешь на меня положиться… тем более что, как ты сам говорил, твоя жена в другом мире и даже не уверена, что ты жив. Я… я просто хочу быть полезной.
– Ладно, уговорила. Но, сама понимаешь, в данных обстоятельствах приемлю не более чем деловые отношения…
– Само собой. Я всё понимаю.
Мы помолчали, глядя на закат.
– Но мне-то как-то надо тебя называть, – сказал я. – А то самому будет трудно…
– Учитель…
– Нет. Так меня называют они. – Я кивнул в сторону деревни. – Моё настоящее имя – Адам. Адам Смит. И плевать, что это сочетание звуков не несёт никакой смысловой нагрузки! Меня зовут именно так!..
– Хорошо, Адам. А как ты будешь называть меня?
– Дай-ка подумать…
В принципе, подошло бы любое женское имя, но я выбрал именно это…
– Как насчёт – «Эмма»? Как тебе?
– Ну что ж, если тебе нравится, то, значит, – и мне тоже.
– Отлично. Эмма, сейчас я зайду к себе в дом и пробуду там всю ночь. А завтра… – Тут я кое-что придумал. – Давай устроим себе маленький праздник на природе! Возьмём с собой еды и уйдём на озеро – на целый день. Я отдохну от работы, ты – от осознания своей бесполезности. Что скажешь?
– Я согласна. – В её глазах проступила подлинная радость.
– Значит, договорились. Приходи ко мне завтра утром…»
Я закрыл тетрадь. Нет, всё-таки не следовало Смиту выкладывать на бумагу абсолютно всё, что случилось с ним во время его странствий по мирам. Ведь если эти записи попадут к его жене (а такой возможности нельзя исключать), то она будет злиться на него, несмотря на то что он давным-давно умер.
Короче, я решил, что уничтожу дневник Смита, когда прочитаю его до конца и заметки перестанут представлять для меня какую-либо ценность. По-моему, так будет лучше для всех.
А сейчас… Может, тоже прогуляться по деревне в поисках подружки на время моего пребывания на этой планете?..
Нет, не сейчас… попозже. Когда одежда высохнет.
Но что бы такого поделать, пока я привязан к этому дому? Может, просто поскучать? Нет, ни за что. Уж лучше выучу наизусть руководство для шахтёра, лежащее на дне моего сундука…
А что, неплохая идея. Хотя бы мозги разомну. А то отупел немного от однообразной работы…
Вышел я ближе к вечеру. Голубое небо уже начало темнеть, а то место на горизонте, куда стремилось солнце, стало понемногу наливаться жёлтым. Всё как в моём мире… и в то же время совсем не так.
Деревня готовилась ко сну. Жители завершали свои дела и спешили по домам, пока ещё светло. Я понимал, почему они боятся темноты, но сам этому не был подвержен. На Земле я любил засыпать поздно, когда уже была глубокая ночь, однако теперь по примеру своих новых знакомых стал ложиться спать вскоре после заката, чтобы не зевать на рассвете, когда обычно наступает всеобщее пробуждение. Одно слово – деревня…
Я прошёлся о посёлку, попрыгал по краю колодца, постоял на мосту, почти не возвышавшемся над водой, медленно вернулся обратно. Сел на крыльцо своего дома, упёрся взглядом в танец огней между правым берегом и небом – и понял вдруг, что за мной кто-то наблюдает.
«Кажется, где-то я об этом уже читал…» – подумал я и огляделся. Так и есть: из-за угла дома Фермера на меня уставилась особа лет восемнадцати в стандартной для жителей деревни коричневой одежде, кстати, отнюдь не просторной, так что её фигура чётко вырисовывалась под покровами из грубой ткани.
«Необъяснимое явление… – пробегали слова внутри моего мозга – Что бы мне сейчас сделать? Действовать по сценарию или же включить самодеятельность?..» И я принял решение.
Встал, с трудом отвернулся от искрящегося неба и зашагал прямо к «шпионке». Наверное, она этого и добивалась, поскольку при моём приближении на её лице отразились удовлетворение и радость.
Я подошёл к ней вплотную и сразу же завёл разговор:
– Привет. Может, хватит на меня пялиться, а? Давай лучше познакомимся. У тебя вообще есть имя?
– Есть, – улыбнулась она, глядя на меня снизу вверх: я был почти на голову её выше. – Получила лет десять назад.
– Да? А когда здесь был Учитель, имена были только у взрослых мужчин…
– Времена меняются. Теперь всего одним словом можно позвать каждого…
– А почему тогда у меня отобрали моё имя и прилепили прозвище по роду деятельности?
– Дань традициям, – она пожала плечами. – Взрослые, а тем более – старики, упорно не хотят менять свой образ жизни и привычки. Я, например, не такая; моё имя нравится мне, хоть ничего и не означает. Меня зовут Элла.
– А меня – Данил. Ты знаешь, кто я и откуда?
Она кивнула.
– Я лет на двадцать моложе Смита, и в том мире я не оставил никого, кого любил по-настоящему. У меня были подружки на день, на неделю… на месяц… но чтоб реально надолго – нет… У тебя… тоже?
– Ну да, – ответила Элла. – И поэтому мы подходим друг другу. В деревне нет никого моего возраста… и без своей семьи… Да и кто станет встречаться с дочерью Могильщика?
– Я, например.
– Ты не такой, как они, и это мне в тебе нравится. Ходячая загадка. Ты много чего умеешь, в отличие от них, зациклившихся только на своей работе… Ты просто… другой. Ты лучше…
– По-моему, ты тоже лучше, чем они, – сказал я. Ответом мне были смеющийся взгляд карих глаз и смущённая улыбка.
– Пойдём ко мне, а? – продолжил я. – Думаю, Могильщик не расстроится, что у его дочери появился верный и надёжный спутник.
– Пойдём… – ответила она, я взял её за руку, и больше мы в тот вечер в словах не нуждались.
На следующий день я встал с рассветом. Элла ещё спала. «И как только оба на такой узкой кровати уместились?» – подумал я, оделся и тихонько вышел.
Сегодня я, как и Смит, решил устроить своей новой подружке «маленький праздник на природе». И надо было всё быстро подготовить, чтобы день прошёл, что называется, «на ура».
Вернулся я с провизией, завязанной в пиджак: десятком набранных в окрестностях яблок, куском жареного мяса, завёрнутым в какую-то тряпку (Мясник пропажи не заметил – даже не проснулся), и ещё кое-чем, позаимствованным с огорода прямо перед домом.
Вскоре Элла открыла глаза.
– Данил, – позвала она, – ты здесь?
– Да, – ответил я. – Всё хорошо. Я собираюсь сегодня пойти на озеро – на весь день. Ты со мной?
– Ну конечно!
Она улыбнулась, села на кровати и обняла меня.
На улицу мы вышли вместе.
Это утро ничем не отличалось от тех нескольких, которые я уже встретил в этом мире: вроде бы и солнечное, и влажное одновременно. Но я знал со слов Библиотекаря, что и дожди здесь бывают – просто нечасто – зато сильные. Но пока что погода была превосходная – и наше настроение тоже.
Я устроил этот небольшой поход не только затем, чтобы вдоволь повеселиться с новой знакомой, но ещё и затем, чтобы аккуратно расспросить её о жизни в деревне и о ней самой – под видом непринуждённой беседы, разумеется. Иначе Элла может обидеться на настойчивые расспросы, и тогда мне станет по-настоящему плохо…
Сюда меня привело несчастье, и я не хотел, чтобы беды преследовали меня и здесь.
Деревня на рассвете только просыпалась, а выходить из домов жители начинали часов в восемь – после того, как заканчивали всё, что не успели доделать вечером. Поэтому мы с Эллой шли по пустому посёлку, и никто не встречался нам по пути.
На Земле я любил гулять так рано – особенно по выходным. Это для меня было чем-то вроде отдыха от шумных, многолюдных будней, возможностью побыть наедине с собой и безлюдными улицами, поразмышлять о чём-нибудь или просто – оказаться в одиночку в каком-то «параллельном мире», в который к утру обычно превращался город. И теперь, идя вместе с Эллой по мокрой траве, так непохожей на привычный моему глазу асфальт, я невольно испытал лёгкое, почти незаметное дежавю.
Но сейчас рядом со мной находилась Элла, и всё было совсем по-другому. Я не мог выразить словами свои чувства – и поэтому старался не ощущать их. Мне казалось, что так будет правильнее.
– Как ты думаешь, твой родитель должен знать о том, что мы встречаемся, или же нам не стоит это афишировать? – спросил я.
– Ой, ну даже не знаю, – немного растерялась Элла. – Наверное, это должно как-нибудь само собой утрястись… Но пока об этом говорить не надо. Все и так всё узнают – через какое-то время.
– Ну, в принципе, да: новости распространяются быстро… Но сегодня нам никто не помешает: это я тебе гарантирую.
Элла улыбнулась. М-да, а вот она точно такая же, как и все мои предыдущие подружки. Но, может, это и хорошо: хоть что-то привычное на чужой планете…
– А твои, Данил, родители – кем были? – вдруг спросила она. – Как и ты – шахтёром, бойцом?..
– Представь себе, нет. Папа был строителем, но когда-то мечтал стать пилотом. Мама сначала была медсестрой, а потом стала писательницей.
– Что означают некоторые твои слова? – непонимающе переспросила Элла. – Это что, занятия жителей твоего мира?
– Говоришь, серый паук? Ну да, ты же под землёй был; а там пауки серые – выцветают от нехватки света… На поверхности-то они чёрные… и столь же агрессивные. Зато из глаз пещерных пауков (ну, ты понял) больше чернил получается, хоть сами эти существа чуть меньше, чем наземные…
– Нич-чё себе… – удивился я. – Выходит, снаружи пауки… полуметровые?
– Примерно. Но нам их убивать всё же проще, чем тебе – в шахте…
– Слушай, у меня тут одно деликатное дело… Мне камни приходится в своей рубашке поднимать, да и брюки теперь отстирать будет почти нереально… Ты не знаешь, есть ли у кого-нибудь запасной комплект одежды?
В данный момент на мне были те самые замызганные брюки, протёртые в нескольких местах носки и ещё более-менее прилично выглядящий пиджак, так что мой запрос был предельно последователен и обоснован.
– Файтер, я подумал над твоим позавчерашним вопросом про нашу одежду, внимательно рассмотрел свою и в конце концов понял, что она состоит из переплетённых между собой стеблей пшеницы и тростника. Удивительно, но в моих книгах нет ни слова об этой технологии… Я попытаюсь сплести для тебя новую одежду, так как запасной почему-то - я проверял - нет ни у кого… А тебе придётся походить так, пока я не закончу… Ты уж не обижайся…
– Да ладно тебе.. В принципе, ношение грязных вещей не влечёт за собой скорую смерть индивида, поэтому я, конечно же, потерплю… Ой, а мне ещё и к Броннику надо зайти… Короче, до скорого, я пошёл!
К углю Бронник отнёсся сначала скептически, но потом, проследив за горением одного куска, резко переменил мнение и, как мне показалось, включил в наш с ним устный «контракт» ещё и добычу угля, пообещав за это пятидесятипроцентные скидки на все свои изделия. Разумеется, за уже добытую партию твёрдого топлива он мне не заплатил ни изумруда. Что ж, зато теперь я точно знал, что мне не придётся отдавать за алмазные меч и броню больше двадцати пяти полупрозрачных зелёных камней… Ну, тоже вроде неплохо.
А ещё Бронник сказал мне, что Учитель передал ему свои знания насчёт руд и минералов «Почему же тогда про уголь он тебе ничего не сказал?» – спросил я. «Он не знал, – ответил Бронник. – Он плохо видел в полутьме туннеля, а в шахту вообще не заходил: боялся находиться под землёй». «Всё понятно, – констатировал я. – «Куриная слепота и навязчивый страх…»
Короче, Бронник согласился завтра спуститься со мной в шахту и поискать там железо, а затем – принимать их туннеля всё, что я надолбил, тем более что заказов пока всё равно нет, а свободного времени – вагон…
Я намекнул, что под землёй может быть опасно. От отмахнулся, сказав, что со мной ему ничто не страшно.
– Ну, как знаешь… – ответил я и ушёл.
Теперь у меня, получается, две штатные должности: «министр недр» и «дежурная армия». Вот и узнаю, каково бывает людям на двух работах.
Но, по-моему, я уже знал ответ: нелегко.
Глава 5
ОТДЫХ
С тех пор, как Бронник присоединился ко мне, дело пошло на лад.
Уже в первый день нашего сотрудничества он обнаружил пару мест с минералами железа; вскоре я выгреб их дочиста, что составило около трёхсот килограммов руды. Бронник сказал, что этого ему надолго хватит, а я могу пока отдохнуть.
Как я этого хотел! После жаркого боя с обезумевшим пауком я каждый раз брал в шахту оружие, но больше на меня не нападали, что, с одной стороны, не могло не радовать, а с другой, заставляло постоянно быть начеку, морально подготовившись к новой атаке. И на результатах работы это сказывалось не то чтобы положительно…
А сейчас я мог просто закрыть дверь в подземное царство и сказать себе: «Всё. Передышка. Я заслужил небольшой отпуск. Надо развеяться…»
Что я и сделал.
Первым делом я отстирал в реке всю свою одежду (у Библиотекаря, взявшегося сделать мне новую, возникли какие-то проблемы, так что нужно было подождать) и целый день отдыхал дома, читая тетрадь Смита и поедая то, что вчера предусмотрительно стащил у Мясника.
Впрочем, ничего интересного, захватывающего, интригующего в записях американца уже не наблюдалось. Скучные отчёты о добыче гранита и андезита - оказывается, так назывались наиболее крепкие булыжники, - подробные неудобочитаемые описания прогулок по местности, карта…
А вот карта меня заинтересовала. Хоть она и не была раскрашена, в отличие от произведений Картографа, зато по точности ей практически не имелось равных. Деревня, река, озеро за деревней, портал, леса, болота, горы… Да, и горы в этом мире тоже были – в десятке километров на юг и запад. И около западных было написано мелким почерком: «Портал в ад. Контроль». Что это означало, я узнал позднее, а в данный момент просто покрутил пальцем у виска и отложил тетрадь.
Да, много чего я ещё не знаю об этом мире…
Я снова принялся за чтение.
Следующий эпизод, описанный Смитом, был банальной, по сути, но любопытной по контексту историей любви. Американцу начала постоянно попадаться на глаза дочь тогдашнего Бронника, сын которого сейчас выплавлял железо из добытой мною руды. Поначалу Смит просто не обращал на это внимания, но когда он стал замечать её по двадцать раз на дню, его терпение лопнуло, и он решил сам познакомиться со своей очаровательной преследовательницей…
«…День сто тридцать седьмой.
Я, как обычно, отработал полдня геологом, а вечером решил прогуляться. Обошёл деревню, поплавал в реке, посидел на крыльце, любуясь закатом… И всё время меня не отпускало ощущение, будто за мной кто-то наблюдает.
Посмотрев по сторонам, я понял – кто именно. Из-за угла дома Фермера на меня глядела молодая девушка. Я видел лишь её лицо и кисти рук, но и так мне было понятно, что ей не больше двадцати лет.
– Эй! – окликнул я её, и она испуганно вздрогнула. – Я бы на твоём месте не подглядывал за человеком, а подошёл бы и поговорил.
Она неуверенно кивнула и осторожно, будто боясь, что её могут увидеть вместе со мной, подошла ко мне. Села рядом.
– Тебе что-то нужно? – спросил я. – Ты из деревни? Как тебя зовут?
– На какой вопрос отвечать?
– На любой.
– Ну… да, я из деревни. Дочь Бронника. Имени у меня нет, но оно мне и не нужно; я понимаю, когда обращаются именно ко мне. А вот что мне нужно… – Она задумалась. – …так это любовь.
– А никого другого для того не нашлось?
– Нет. Все либо слишком маленькие, либо уже взрослые, с семьями. Им я не нужна.
– Я же тебе в отцы гожусь…
– А на вид вроде не слишком старый…
– Мне сорок пять, и начинать отношения в моём возрасте…
– Мне нужен кто-то близкий… И вообще, для тебя я почти идеальный вариант. Ты сможешь на меня положиться… тем более что, как ты сам говорил, твоя жена в другом мире и даже не уверена, что ты жив. Я… я просто хочу быть полезной.
– Ладно, уговорила. Но, сама понимаешь, в данных обстоятельствах приемлю не более чем деловые отношения…
– Само собой. Я всё понимаю.
Мы помолчали, глядя на закат.
– Но мне-то как-то надо тебя называть, – сказал я. – А то самому будет трудно…
– Учитель…
– Нет. Так меня называют они. – Я кивнул в сторону деревни. – Моё настоящее имя – Адам. Адам Смит. И плевать, что это сочетание звуков не несёт никакой смысловой нагрузки! Меня зовут именно так!..
– Хорошо, Адам. А как ты будешь называть меня?
– Дай-ка подумать…
В принципе, подошло бы любое женское имя, но я выбрал именно это…
– Как насчёт – «Эмма»? Как тебе?
– Ну что ж, если тебе нравится, то, значит, – и мне тоже.
– Отлично. Эмма, сейчас я зайду к себе в дом и пробуду там всю ночь. А завтра… – Тут я кое-что придумал. – Давай устроим себе маленький праздник на природе! Возьмём с собой еды и уйдём на озеро – на целый день. Я отдохну от работы, ты – от осознания своей бесполезности. Что скажешь?
– Я согласна. – В её глазах проступила подлинная радость.
– Значит, договорились. Приходи ко мне завтра утром…»
Я закрыл тетрадь. Нет, всё-таки не следовало Смиту выкладывать на бумагу абсолютно всё, что случилось с ним во время его странствий по мирам. Ведь если эти записи попадут к его жене (а такой возможности нельзя исключать), то она будет злиться на него, несмотря на то что он давным-давно умер.
Короче, я решил, что уничтожу дневник Смита, когда прочитаю его до конца и заметки перестанут представлять для меня какую-либо ценность. По-моему, так будет лучше для всех.
А сейчас… Может, тоже прогуляться по деревне в поисках подружки на время моего пребывания на этой планете?..
Нет, не сейчас… попозже. Когда одежда высохнет.
Но что бы такого поделать, пока я привязан к этому дому? Может, просто поскучать? Нет, ни за что. Уж лучше выучу наизусть руководство для шахтёра, лежащее на дне моего сундука…
А что, неплохая идея. Хотя бы мозги разомну. А то отупел немного от однообразной работы…
Вышел я ближе к вечеру. Голубое небо уже начало темнеть, а то место на горизонте, куда стремилось солнце, стало понемногу наливаться жёлтым. Всё как в моём мире… и в то же время совсем не так.
Деревня готовилась ко сну. Жители завершали свои дела и спешили по домам, пока ещё светло. Я понимал, почему они боятся темноты, но сам этому не был подвержен. На Земле я любил засыпать поздно, когда уже была глубокая ночь, однако теперь по примеру своих новых знакомых стал ложиться спать вскоре после заката, чтобы не зевать на рассвете, когда обычно наступает всеобщее пробуждение. Одно слово – деревня…
Я прошёлся о посёлку, попрыгал по краю колодца, постоял на мосту, почти не возвышавшемся над водой, медленно вернулся обратно. Сел на крыльцо своего дома, упёрся взглядом в танец огней между правым берегом и небом – и понял вдруг, что за мной кто-то наблюдает.
«Кажется, где-то я об этом уже читал…» – подумал я и огляделся. Так и есть: из-за угла дома Фермера на меня уставилась особа лет восемнадцати в стандартной для жителей деревни коричневой одежде, кстати, отнюдь не просторной, так что её фигура чётко вырисовывалась под покровами из грубой ткани.
«Необъяснимое явление… – пробегали слова внутри моего мозга – Что бы мне сейчас сделать? Действовать по сценарию или же включить самодеятельность?..» И я принял решение.
Встал, с трудом отвернулся от искрящегося неба и зашагал прямо к «шпионке». Наверное, она этого и добивалась, поскольку при моём приближении на её лице отразились удовлетворение и радость.
Я подошёл к ней вплотную и сразу же завёл разговор:
– Привет. Может, хватит на меня пялиться, а? Давай лучше познакомимся. У тебя вообще есть имя?
– Есть, – улыбнулась она, глядя на меня снизу вверх: я был почти на голову её выше. – Получила лет десять назад.
– Да? А когда здесь был Учитель, имена были только у взрослых мужчин…
– Времена меняются. Теперь всего одним словом можно позвать каждого…
– А почему тогда у меня отобрали моё имя и прилепили прозвище по роду деятельности?
– Дань традициям, – она пожала плечами. – Взрослые, а тем более – старики, упорно не хотят менять свой образ жизни и привычки. Я, например, не такая; моё имя нравится мне, хоть ничего и не означает. Меня зовут Элла.
– А меня – Данил. Ты знаешь, кто я и откуда?
Она кивнула.
– Я лет на двадцать моложе Смита, и в том мире я не оставил никого, кого любил по-настоящему. У меня были подружки на день, на неделю… на месяц… но чтоб реально надолго – нет… У тебя… тоже?
– Ну да, – ответила Элла. – И поэтому мы подходим друг другу. В деревне нет никого моего возраста… и без своей семьи… Да и кто станет встречаться с дочерью Могильщика?
– Я, например.
– Ты не такой, как они, и это мне в тебе нравится. Ходячая загадка. Ты много чего умеешь, в отличие от них, зациклившихся только на своей работе… Ты просто… другой. Ты лучше…
– По-моему, ты тоже лучше, чем они, – сказал я. Ответом мне были смеющийся взгляд карих глаз и смущённая улыбка.
– Пойдём ко мне, а? – продолжил я. – Думаю, Могильщик не расстроится, что у его дочери появился верный и надёжный спутник.
– Пойдём… – ответила она, я взял её за руку, и больше мы в тот вечер в словах не нуждались.
На следующий день я встал с рассветом. Элла ещё спала. «И как только оба на такой узкой кровати уместились?» – подумал я, оделся и тихонько вышел.
Сегодня я, как и Смит, решил устроить своей новой подружке «маленький праздник на природе». И надо было всё быстро подготовить, чтобы день прошёл, что называется, «на ура».
Вернулся я с провизией, завязанной в пиджак: десятком набранных в окрестностях яблок, куском жареного мяса, завёрнутым в какую-то тряпку (Мясник пропажи не заметил – даже не проснулся), и ещё кое-чем, позаимствованным с огорода прямо перед домом.
Вскоре Элла открыла глаза.
– Данил, – позвала она, – ты здесь?
– Да, – ответил я. – Всё хорошо. Я собираюсь сегодня пойти на озеро – на весь день. Ты со мной?
– Ну конечно!
Она улыбнулась, села на кровати и обняла меня.
На улицу мы вышли вместе.
Это утро ничем не отличалось от тех нескольких, которые я уже встретил в этом мире: вроде бы и солнечное, и влажное одновременно. Но я знал со слов Библиотекаря, что и дожди здесь бывают – просто нечасто – зато сильные. Но пока что погода была превосходная – и наше настроение тоже.
Я устроил этот небольшой поход не только затем, чтобы вдоволь повеселиться с новой знакомой, но ещё и затем, чтобы аккуратно расспросить её о жизни в деревне и о ней самой – под видом непринуждённой беседы, разумеется. Иначе Элла может обидеться на настойчивые расспросы, и тогда мне станет по-настоящему плохо…
Сюда меня привело несчастье, и я не хотел, чтобы беды преследовали меня и здесь.
Деревня на рассвете только просыпалась, а выходить из домов жители начинали часов в восемь – после того, как заканчивали всё, что не успели доделать вечером. Поэтому мы с Эллой шли по пустому посёлку, и никто не встречался нам по пути.
На Земле я любил гулять так рано – особенно по выходным. Это для меня было чем-то вроде отдыха от шумных, многолюдных будней, возможностью побыть наедине с собой и безлюдными улицами, поразмышлять о чём-нибудь или просто – оказаться в одиночку в каком-то «параллельном мире», в который к утру обычно превращался город. И теперь, идя вместе с Эллой по мокрой траве, так непохожей на привычный моему глазу асфальт, я невольно испытал лёгкое, почти незаметное дежавю.
Но сейчас рядом со мной находилась Элла, и всё было совсем по-другому. Я не мог выразить словами свои чувства – и поэтому старался не ощущать их. Мне казалось, что так будет правильнее.
– Как ты думаешь, твой родитель должен знать о том, что мы встречаемся, или же нам не стоит это афишировать? – спросил я.
– Ой, ну даже не знаю, – немного растерялась Элла. – Наверное, это должно как-нибудь само собой утрястись… Но пока об этом говорить не надо. Все и так всё узнают – через какое-то время.
– Ну, в принципе, да: новости распространяются быстро… Но сегодня нам никто не помешает: это я тебе гарантирую.
Элла улыбнулась. М-да, а вот она точно такая же, как и все мои предыдущие подружки. Но, может, это и хорошо: хоть что-то привычное на чужой планете…
– А твои, Данил, родители – кем были? – вдруг спросила она. – Как и ты – шахтёром, бойцом?..
– Представь себе, нет. Папа был строителем, но когда-то мечтал стать пилотом. Мама сначала была медсестрой, а потом стала писательницей.
– Что означают некоторые твои слова? – непонимающе переспросила Элла. – Это что, занятия жителей твоего мира?
