– Замолчи... пожалуйста, – процедила Линдстрём; похоже, ей было непривычно употреблять в речи вежливые слова. – Лучше скажи: что теперь со мной будет?
– Увольнение из Экокорпуса – это без вариантов. Возможно, суд, если у Матвея останутся к тебе претензии. А там уж как повезёт... И всё-таки – зачем?..
– Отвали... – устало ответила Астрид. – Да, я мстила ему – за свою неудовлетворённость жизнью, положением... Мне хотелось быть лучшей, первой, но не выходило... а у него – так легко! И к тому же он просто меня достал – своей... идеальностью, что ли... – Теперь шведка говорила уже со злостью. – Своей... своей... А тебе какое дело?! – неожиданно взорвалась она, впервые за время разговора повернувшись к Видевской, стоявшей рядом и глядевшей на специалиста по радиационным загрязнениям сверху вниз. – Ты же заодно с ним! Тебе же на меня плевать; только о себе да о нём печёшься...
– Если ты забыла, у меня ещё есть Сталочная и военная база неподалёку. И им я предана так же сильно, как и Матвею. Может быть, даже сильнее. А ты так ничего и не поняла. В точности знаешь, что и почему ты сделала, но не считаешь это неправильным. Стыдно, Астрид. – Зелма покачала головой и направилась к выходу. У порога обернулась и добавила: – Думай, Астрид. Думай. Разберись в себе; так будет проще и для тебя, и для нас.
И вышла, оставив шведку наедине с собой и своими мыслями.
Дошла до жилого блока; его, в отличие от склада и домика с реактором, никто не охранял. Постучала в дверь – и принялась ждать, пока кто-нибудь откроет.
Дверь распахнулась, и к Зелме вышел Матвей, тут же нацепивший на лицо тёплую улыбку.
– Привет, – сказал он, закрывая дверь, чтобы не тратилось тепло, и застёгивая куртку. – По делам здесь?
– Привет. Да, по делам. Подключили, наконец, деревню к реактору... А у вас как? Ничего серьёзного больше не произошло?
– Слава космосу, нет. Вряд ли Астрид сможет сбежать из-под охраны, а подкоп ей делать нечем... А ты как? Скоро ли рассосётся то, из-за чего нас тут день и ночь стерегут?
– Надеюсь, – вздохнула разведчица. – По крайней мере, я прилагаю к этому все усилия. Если всё пойдёт гладко, через несколько дней охрану можно будет снять. Оставить только пару солдат – для охраны склада и реакторного блока...
– Ну дай космос. Может, останешься? Запрёмся в рабочем блоке, поговорим по душам?.. Тем более, что нам тут ничего не угрожает...
– Извини, не могу. Мне нужно быть в деревне, чтобы... ну, мало ли что...
– Понимаю. – Матвей чуть погрустнел. – Но ты ещё придёшь?
– Конечно, – горячо ответила Зелма, беря эколога за руку. – Потом, когда всё устаканится и можно будет подумать и о нас...
– Спасибо, Зелма. Я... буду ждать.
– Взаимно, – сказала разведчица, вдруг поднялась на цыпочки и поцеловала эколога, затем отпустила его руку и, помахав на прощание, направилась в сторону селения.
И всю дорогу до перелеска она чувствовала спиной неотрывный взгляд Туманова.
Хороший он человек. Мягкий... но хороший.
4. Неожиданный удар
Лагерь экологов, 6 марта 28** года (60-й день зимы).
Проводив глазами Зелму до перелеска, Матвей вздохнул, открыл дверь жилого блока, заглянул туда и сказал:
– Джордж, можно тебя на секунду? Надо поговорить.
– Ну ладно. – Американец встал с койки, накинул куртку и вышел к приятелю. Тот закрыл дверь и посмотрел ему в лицо. – Что случилось?
– Джордж, скажи, это ты помогал Астрид? Например, отправлять доносы на меня? Только не ври, – добавил Матвей, едва Джордж открыл рот, чтобы ответить. – Я всё знаю. Астрид намекнула, когда... ну ты понял...
– Да, это был я. И теперь об этом сожалею. Я был против идеи убить тебя, вот она, наверное, решила заодно и мне отомстить: ведь не мог же я просто так просидеть всё утро в туалете... Доволен?
– Вполне, – кивнул Матвей. – Надеюсь, этого больше не повторится?
– Будь уверен. Чтобы я ещё раз связался с кем-нибудь вроде этой Линдстрём...
– Я очень рад, что ты это понял. Теперь всё будет хорошо.
Матвей распахнул дверь блока и вошёл внутрь, Джордж последовал за ним.
Похоже, в группе всё постепенно начинало налаживаться.
* * *
Деревня Сталочная, чуть позже.
Стук в дверь застал Зелму за составлением на компьютере «Би-202» таблицы жителей деревни по уровню их надёжности после воззвания. Пока однозначные утвердительные пометки стояли лишь напротив имён Ласа, Плюща, Ксюни и некоторых велков. А с именем вражеского агента соседствовало определение «опасен».
Разведчица встала из-за стола, выключив голодисплей над запястьем, подошла к двери, спросила:
– Кто?
– Это Плющ. Впустите?
– Да.
Зелма разблокировала магнитный замок, позволила молодому сталкеру войти в дом, а затем вновь заперла выход.
– Докладывай. Как обстановка в деревне?
– Вроде никаких всплесков, всё ровно... Судя по разговорам сталков, кое-какое воздействие на них то обращение оказало, но до серьёзных действий дойти не должно: многие не восприняли воззвание так сильно, как, возможно, планировал тот, кто это написал... Зелма, а вы уже знаете, кто он?
– Пока нет, – вздохнула Видевская: она решила сохранить имя агента в тайне от всех, кроме Ласа, которому поручила непосредственное наблюдение за ним. – Экспертиза почерка дала неточный результат: вы тут многие как под копирку пишете... Так, а теперь по порядку: кто что говорил и как это его или её характеризует?
...Через несколько минут Плющ вышел от Зелмы. Та как раз заканчивала заполнять таблицу благонадёжности сталков, опираясь на то, что рассказал ей юноша.
Картина пока что вырисовывалась более-менее приемлемая. По крайней мере пять человек из деревни, кроме определённых разведчицей ранее, полностью сохранили верность ей как федеральному наблюдателю. Ещё человек тридцать пять – больше половины местного населения (например, мать Плюща и велк Круз) – были с большой долей вероятности индифферентны к тому, кто и как к ним относится; в конце концов, лишь бы жить не мешали. Но по меньшей мере четверть жителей всерьёз восприняла то письменное воззвание, и неизвестно было, чего ожидать от них. И в их списке находилась, кроме прочих, Лина...
Снова стук. Снова вопрос через дверь:
– Кто?
– Это я, Лас. Не волнуйтесь, всё в порядке...
– Входи.
– ...объект не упущен, а зашёл к себе в дом и пробыл там какое-то время, прежде чем я решил пойти к вам, – закончил Лас, когда на двери мигнул огонёк блокировки магнитного замка.
– Стоп. С самого начала. С утра. Куда ходил, что делал, не заметил ли тебя?
– Не беспокойтесь, меня велк Зор когда-то научил кое-чему, так что с незаметностью накладок не было. А агент, короче, ходил вот куда...
Вскоре разведчица уже была в курсе сегодняшних передвижений «предателя». Эх, узнать бы, где же он таки прячет коммуникатор...
– Зелма Арсеньевна, а кто-нибудь, кроме меня, знает, кто является агентом? – спросил Лас. – Ведь это невозможно скрывать бесконечно...
– Нет. Пока ты один. И пусть какое-то время будет так. Поверь, так нужно. Все должны успокоиться, он начнёт нервничать от того, что план не осуществляется так, как следовало, и тогда мы его возьмём. А в данный момент это может сыграть не в нашу пользу.
– Понятно. Я пойду?
– Да. Продолжай наблюдение. Следующий доклад вечером.
– Слушаюсь.
Зелма выпустила Ласа и опять заперлась. А затем села на лавку у стены и потёрла ладонью лоб, словно стараясь помочь этим своей мыслительной деятельности.
Всё непросто. Как же всё непросто... Ничего, она найдёт способ справиться со всеми неприятностями – и провести через них Сталочную. По возможности с минимальным количеством неожиданностей...
* * *
Ближе к вечеру.
Лина стояла у стены одного из домов на севере деревни и из-за угла выглядывала на окраину, куда по одному стекались сталки и где теперь скопилась уже настоящая толпа – не меньше двадцати человек, а то и больше. Жители в некотором удивлении сходились вместе, удивлённо переговаривались, оглядывались вокруг, словно бы ища взглядом её – Лину.
Всё дело в том, что всю ночь сталочка размышляла насчёт вчерашнего воззвания, а сегодня после полудня она обошла почти всю деревню и поспрашивала у всех, кто как воспринял его. А тем, кто ответил неопределённо или в том смысле, что согласен, она предложила прийти ближе к вечеру сюда – дескать, будет что-то значительное. В том числе и Омелю.
И в итоге ощутимая часть сталков пришла.
Лина усмехнулась: выходит, и она способна собрать определённые силы, – посчитав, что больше ждать не стоит, вышла к собравшимся и громко сказала:
– Эй, внимание! Внимание всем!
Все посмотрели на неё, не прекращая удивлённого ропота; кто-то крикнул из толпы:
– Лина, это что тут у нас за сборище? Зачем ты нас всех позвала?
– Сейчас всё объясню. Помолчите только.
Гомон стал понемногу стихать. Когда наступило какое-то подобие тишины, Лина продолжила:
– Как вы все догадались, я собрала вас здесь в связи с тем обращением, которое мы получили вчера утром. Лично я верю в то, о чём прочитала. Кто ещё?
– Ну, я...
– Мы...
– Да, короче... – заговорили в толпе.
Лина вслушивалась в доносившиеся обрывочные высказывания и постепенно разочаровывалась. «Маловато отклика, – подумала она. – Я рассчитывала на большее. Ничего, это мы сейчас исправим: я ведь подготовилась к сегодняшнему собранию...»
Дождавшись, пока сталки вновь затихнут, она повела новую речь:
– Кто-то хотел рассказать нам правду о том, что за люди вопреки нашему желанию прилетели в наш мир. Кто-то не побоялся выразить своё недоверие к тем, кто сейчас насаждает у нас новые порядки. Так побоимся ли мы сломать эти порядки и вернуться к прежней жизни, покончив с теми, кто её разрушает?
– Лина, ну ты загнула! Нашу жизнь не очень-то разрушают, даже улучшают частично... строят по-новому... – сказал кто-то из второго ряда.
– «По-новому» ничего сделать невозможно без разрушения того, что было раньше. Пора бы нам уже это понять. Зелма раздаёт всем эти... как их... кон-цен-траты и повсюду проводит своё... эк-лек-три-чество... – Было заметно, что привнесённые извне слова вызывают у сталочки трудности. – Мы постепенно разучиваемся добывать себе еду сами и перестаём зависеть только от самих себя, теряем свою самостоятельность. Феде...рация постепенно порабощает нас. Будем ли мы терпеть это, я спрашиваю вас?!
– Да что терпеть-то? Вроде живём, как жили... – возразил снова тот же голос.
– Замолчи ты...
– Дай послушать, что Лина говорит...
– Или иди вообще отсюда... – отозвались сталки и вытолкали говорившего – сталкера лет тридцати – из своих рядов.
Тот посмотрел на всех, на Лину, плюнул, пробормотал:
– Да идите сами все... сдались мне ваши разговоры... – и зашагал обратно в деревню.
– Далее, – продолжила Лина, вновь завладев вниманием аудитории, – экологи как бы занимаются тем, что очищают лес. Это да, но кто они на самом деле? Слепые исполнители чьей-то воли или сознательные вредители? Вы спросите, почему это «очищение» леса я называю вредным? А вот почему. Может, кто знает, что несколько дней назад на Ксюню в лесу напал мут, а она не смогла отбиться? Вижу, что знаете. Так вот, это произошло потому, что у неё в нужный миг не сработала сверхспособность. Мало того, она не сработала и у Ласа: Ксюня мне рассказывала, что он может видеть на расстоянии, – но тогда и у него не вышло увидеть мутов на безопасном отдалении от отряда! А всё потому, что охотники зашли в ту часть леса, которую экологи уже опрыскали этой своей гадостью! Понимаете? Мы привыкли жить с той невидимой штукой, которая появилась после Звездопада; она нам и дала наши способности. А теперь у нас хотят их отнять! Ведь когда с лесом они закончат, они переключатся на нас, на деревню! – Негромкий ропот толпы стал возмущённым. – Да! Они хотят сделать нас такими же, как они, одинаковыми, зависимыми от всего внешнего! Но у них это не выйдет! Ведь мы им не позволим этого сделать, правда?! – К этому моменту Лина уже почти кричала. – Я вас спрашиваю: правда?!
– Да!!! – ответила толпа согласным рёвом; некоторые особо загоревшиеся даже выбросили вверх кулаки.
– Тогда жду вас на закате на восточной окраине деревни! Возьмите какое-то оружие и приготовьтесь к тому, что нам попробуют дать отпор их солдаты, охраняющие лагерь! Но в это время они как раз сменяются, я видела, так что мы должны прорваться – и уничтожить тех, кто хочет уничтожить нас! Будьте уверены: победа будет за нами!
– А с Зелмой что?
– Да, кстати...
– Как быть с ней? Ведь это она нам всё...
– Её мы оставим на потом. Расправившись с экологами, мы оставим её на какое-то время в одиночестве, а одна она против всех нас не выстоит! Ей придётся сбежать, трусливо поджав хвост! Мы станем свободны!
– А военные? Их же вроде много на том берегу реки...
Вопрос не застал Лину врасплох. Она думала и об этом – и всё больше верила в итог своих рассуждений, который теперь собиралась высказать.
– Как думаете, тот неизвестный стал бы поднимать нас на выступление против федеральных... уф, выговорила это слово... захватчиков, если бы знал, что оно окажется бесполезным? Зачем тогда это всё? Чтобы нас всех тупо поубивали? Так не может быть! Если он упоминал все те сведения, значит, он откуда-то это знает; а если знает, то не может не испытывать к этому определённого отношения; а какое может быть отношение к похитителям нашей свободы? Нет, он должен был всё подготовить к тому, чтобы мы в конце концов победили. К тому же, теперь у меня есть сверхспособность, которую я могу употребить в целях нашего, безусловно, правого дела. Как бы там ни было, нам нечего терять, кроме нашей свободы! Вы согласны с этим?!
– Да!
– Итак, вы со мной?!
– Да!!!
– Тогда жду на закате! И помните: остальные, то есть те, кто подчинился им, нам не указ! Не позволяйте другим мешать нам бороться! Всё, всем спасибо за внимание.
Сталки начали понемногу расходиться.
А Лина перевела дух и устало плюхнулась на снег.
Ей надо было отдохнуть после такого впечатляющего выступления.
Но Первосталк свидетель: у неё получилось заразить всех своей мыслью. А теперь с их помощью она попытается изменить то, во что понемногу начинала превращаться Сталочная...
На её плечо легла чья-то рука. Лина открыла глаза и увидела над собой Омеля, который держал её за плечо и озабоченно на неё смотрел сверху.
– Эй, ты в порядке? – спросил подросток.
– Да, Омель. В полном. Просто... надо немного отдохнуть. Перед тем, что нам предстоит...
– Лина, тебе это на самом деле надо? Или это так, попытка хоть что-то противопоставить федералам?..
– Надо, Омель, надо. К тому же, ты сам вчера согласился быть со мной, несмотря ни на что. Ты что, передумал?
– Нет. Я просто не хочу быть там убитым. Мне же только...
– А мне семнадцать, и что? Далее, у солдат может быть приказ не стрелять в жителей. А когда они спохватятся, что мы не останавливаемся, будет уже поздно. Омель, мы должны. Пожалуйста, помоги мне, и я буду для тебя кем угодно, кем захочешь.
– Хорошо, Лина. Я... буду с тобой. Но если так получится, что... у вас не получится прорваться... мы же спасёмся, да?
– Ну конечно!
– А если нас накажут? Может, даже в лес изгонят?
– Будем решать по обстоятельствам. Я лично не хочу жить в плену тенхо... тех-но-логий. Я хочу свободы. Для себя, для тебя – для всех, кто этого тоже хочет.
– Увольнение из Экокорпуса – это без вариантов. Возможно, суд, если у Матвея останутся к тебе претензии. А там уж как повезёт... И всё-таки – зачем?..
– Отвали... – устало ответила Астрид. – Да, я мстила ему – за свою неудовлетворённость жизнью, положением... Мне хотелось быть лучшей, первой, но не выходило... а у него – так легко! И к тому же он просто меня достал – своей... идеальностью, что ли... – Теперь шведка говорила уже со злостью. – Своей... своей... А тебе какое дело?! – неожиданно взорвалась она, впервые за время разговора повернувшись к Видевской, стоявшей рядом и глядевшей на специалиста по радиационным загрязнениям сверху вниз. – Ты же заодно с ним! Тебе же на меня плевать; только о себе да о нём печёшься...
– Если ты забыла, у меня ещё есть Сталочная и военная база неподалёку. И им я предана так же сильно, как и Матвею. Может быть, даже сильнее. А ты так ничего и не поняла. В точности знаешь, что и почему ты сделала, но не считаешь это неправильным. Стыдно, Астрид. – Зелма покачала головой и направилась к выходу. У порога обернулась и добавила: – Думай, Астрид. Думай. Разберись в себе; так будет проще и для тебя, и для нас.
И вышла, оставив шведку наедине с собой и своими мыслями.
Дошла до жилого блока; его, в отличие от склада и домика с реактором, никто не охранял. Постучала в дверь – и принялась ждать, пока кто-нибудь откроет.
Дверь распахнулась, и к Зелме вышел Матвей, тут же нацепивший на лицо тёплую улыбку.
– Привет, – сказал он, закрывая дверь, чтобы не тратилось тепло, и застёгивая куртку. – По делам здесь?
– Привет. Да, по делам. Подключили, наконец, деревню к реактору... А у вас как? Ничего серьёзного больше не произошло?
– Слава космосу, нет. Вряд ли Астрид сможет сбежать из-под охраны, а подкоп ей делать нечем... А ты как? Скоро ли рассосётся то, из-за чего нас тут день и ночь стерегут?
– Надеюсь, – вздохнула разведчица. – По крайней мере, я прилагаю к этому все усилия. Если всё пойдёт гладко, через несколько дней охрану можно будет снять. Оставить только пару солдат – для охраны склада и реакторного блока...
– Ну дай космос. Может, останешься? Запрёмся в рабочем блоке, поговорим по душам?.. Тем более, что нам тут ничего не угрожает...
– Извини, не могу. Мне нужно быть в деревне, чтобы... ну, мало ли что...
– Понимаю. – Матвей чуть погрустнел. – Но ты ещё придёшь?
– Конечно, – горячо ответила Зелма, беря эколога за руку. – Потом, когда всё устаканится и можно будет подумать и о нас...
– Спасибо, Зелма. Я... буду ждать.
– Взаимно, – сказала разведчица, вдруг поднялась на цыпочки и поцеловала эколога, затем отпустила его руку и, помахав на прощание, направилась в сторону селения.
И всю дорогу до перелеска она чувствовала спиной неотрывный взгляд Туманова.
Хороший он человек. Мягкий... но хороший.
4. Неожиданный удар
Лагерь экологов, 6 марта 28** года (60-й день зимы).
Проводив глазами Зелму до перелеска, Матвей вздохнул, открыл дверь жилого блока, заглянул туда и сказал:
– Джордж, можно тебя на секунду? Надо поговорить.
– Ну ладно. – Американец встал с койки, накинул куртку и вышел к приятелю. Тот закрыл дверь и посмотрел ему в лицо. – Что случилось?
– Джордж, скажи, это ты помогал Астрид? Например, отправлять доносы на меня? Только не ври, – добавил Матвей, едва Джордж открыл рот, чтобы ответить. – Я всё знаю. Астрид намекнула, когда... ну ты понял...
– Да, это был я. И теперь об этом сожалею. Я был против идеи убить тебя, вот она, наверное, решила заодно и мне отомстить: ведь не мог же я просто так просидеть всё утро в туалете... Доволен?
– Вполне, – кивнул Матвей. – Надеюсь, этого больше не повторится?
– Будь уверен. Чтобы я ещё раз связался с кем-нибудь вроде этой Линдстрём...
– Я очень рад, что ты это понял. Теперь всё будет хорошо.
Матвей распахнул дверь блока и вошёл внутрь, Джордж последовал за ним.
Похоже, в группе всё постепенно начинало налаживаться.
* * *
Деревня Сталочная, чуть позже.
Стук в дверь застал Зелму за составлением на компьютере «Би-202» таблицы жителей деревни по уровню их надёжности после воззвания. Пока однозначные утвердительные пометки стояли лишь напротив имён Ласа, Плюща, Ксюни и некоторых велков. А с именем вражеского агента соседствовало определение «опасен».
Разведчица встала из-за стола, выключив голодисплей над запястьем, подошла к двери, спросила:
– Кто?
– Это Плющ. Впустите?
– Да.
Зелма разблокировала магнитный замок, позволила молодому сталкеру войти в дом, а затем вновь заперла выход.
– Докладывай. Как обстановка в деревне?
– Вроде никаких всплесков, всё ровно... Судя по разговорам сталков, кое-какое воздействие на них то обращение оказало, но до серьёзных действий дойти не должно: многие не восприняли воззвание так сильно, как, возможно, планировал тот, кто это написал... Зелма, а вы уже знаете, кто он?
– Пока нет, – вздохнула Видевская: она решила сохранить имя агента в тайне от всех, кроме Ласа, которому поручила непосредственное наблюдение за ним. – Экспертиза почерка дала неточный результат: вы тут многие как под копирку пишете... Так, а теперь по порядку: кто что говорил и как это его или её характеризует?
...Через несколько минут Плющ вышел от Зелмы. Та как раз заканчивала заполнять таблицу благонадёжности сталков, опираясь на то, что рассказал ей юноша.
Картина пока что вырисовывалась более-менее приемлемая. По крайней мере пять человек из деревни, кроме определённых разведчицей ранее, полностью сохранили верность ей как федеральному наблюдателю. Ещё человек тридцать пять – больше половины местного населения (например, мать Плюща и велк Круз) – были с большой долей вероятности индифферентны к тому, кто и как к ним относится; в конце концов, лишь бы жить не мешали. Но по меньшей мере четверть жителей всерьёз восприняла то письменное воззвание, и неизвестно было, чего ожидать от них. И в их списке находилась, кроме прочих, Лина...
Снова стук. Снова вопрос через дверь:
– Кто?
– Это я, Лас. Не волнуйтесь, всё в порядке...
– Входи.
– ...объект не упущен, а зашёл к себе в дом и пробыл там какое-то время, прежде чем я решил пойти к вам, – закончил Лас, когда на двери мигнул огонёк блокировки магнитного замка.
– Стоп. С самого начала. С утра. Куда ходил, что делал, не заметил ли тебя?
– Не беспокойтесь, меня велк Зор когда-то научил кое-чему, так что с незаметностью накладок не было. А агент, короче, ходил вот куда...
Вскоре разведчица уже была в курсе сегодняшних передвижений «предателя». Эх, узнать бы, где же он таки прячет коммуникатор...
– Зелма Арсеньевна, а кто-нибудь, кроме меня, знает, кто является агентом? – спросил Лас. – Ведь это невозможно скрывать бесконечно...
– Нет. Пока ты один. И пусть какое-то время будет так. Поверь, так нужно. Все должны успокоиться, он начнёт нервничать от того, что план не осуществляется так, как следовало, и тогда мы его возьмём. А в данный момент это может сыграть не в нашу пользу.
– Понятно. Я пойду?
– Да. Продолжай наблюдение. Следующий доклад вечером.
– Слушаюсь.
Зелма выпустила Ласа и опять заперлась. А затем села на лавку у стены и потёрла ладонью лоб, словно стараясь помочь этим своей мыслительной деятельности.
Всё непросто. Как же всё непросто... Ничего, она найдёт способ справиться со всеми неприятностями – и провести через них Сталочную. По возможности с минимальным количеством неожиданностей...
* * *
Ближе к вечеру.
Лина стояла у стены одного из домов на севере деревни и из-за угла выглядывала на окраину, куда по одному стекались сталки и где теперь скопилась уже настоящая толпа – не меньше двадцати человек, а то и больше. Жители в некотором удивлении сходились вместе, удивлённо переговаривались, оглядывались вокруг, словно бы ища взглядом её – Лину.
Всё дело в том, что всю ночь сталочка размышляла насчёт вчерашнего воззвания, а сегодня после полудня она обошла почти всю деревню и поспрашивала у всех, кто как воспринял его. А тем, кто ответил неопределённо или в том смысле, что согласен, она предложила прийти ближе к вечеру сюда – дескать, будет что-то значительное. В том числе и Омелю.
И в итоге ощутимая часть сталков пришла.
Лина усмехнулась: выходит, и она способна собрать определённые силы, – посчитав, что больше ждать не стоит, вышла к собравшимся и громко сказала:
– Эй, внимание! Внимание всем!
Все посмотрели на неё, не прекращая удивлённого ропота; кто-то крикнул из толпы:
– Лина, это что тут у нас за сборище? Зачем ты нас всех позвала?
– Сейчас всё объясню. Помолчите только.
Гомон стал понемногу стихать. Когда наступило какое-то подобие тишины, Лина продолжила:
– Как вы все догадались, я собрала вас здесь в связи с тем обращением, которое мы получили вчера утром. Лично я верю в то, о чём прочитала. Кто ещё?
– Ну, я...
– Мы...
– Да, короче... – заговорили в толпе.
Лина вслушивалась в доносившиеся обрывочные высказывания и постепенно разочаровывалась. «Маловато отклика, – подумала она. – Я рассчитывала на большее. Ничего, это мы сейчас исправим: я ведь подготовилась к сегодняшнему собранию...»
Дождавшись, пока сталки вновь затихнут, она повела новую речь:
– Кто-то хотел рассказать нам правду о том, что за люди вопреки нашему желанию прилетели в наш мир. Кто-то не побоялся выразить своё недоверие к тем, кто сейчас насаждает у нас новые порядки. Так побоимся ли мы сломать эти порядки и вернуться к прежней жизни, покончив с теми, кто её разрушает?
– Лина, ну ты загнула! Нашу жизнь не очень-то разрушают, даже улучшают частично... строят по-новому... – сказал кто-то из второго ряда.
– «По-новому» ничего сделать невозможно без разрушения того, что было раньше. Пора бы нам уже это понять. Зелма раздаёт всем эти... как их... кон-цен-траты и повсюду проводит своё... эк-лек-три-чество... – Было заметно, что привнесённые извне слова вызывают у сталочки трудности. – Мы постепенно разучиваемся добывать себе еду сами и перестаём зависеть только от самих себя, теряем свою самостоятельность. Феде...рация постепенно порабощает нас. Будем ли мы терпеть это, я спрашиваю вас?!
– Да что терпеть-то? Вроде живём, как жили... – возразил снова тот же голос.
– Замолчи ты...
– Дай послушать, что Лина говорит...
– Или иди вообще отсюда... – отозвались сталки и вытолкали говорившего – сталкера лет тридцати – из своих рядов.
Тот посмотрел на всех, на Лину, плюнул, пробормотал:
– Да идите сами все... сдались мне ваши разговоры... – и зашагал обратно в деревню.
– Далее, – продолжила Лина, вновь завладев вниманием аудитории, – экологи как бы занимаются тем, что очищают лес. Это да, но кто они на самом деле? Слепые исполнители чьей-то воли или сознательные вредители? Вы спросите, почему это «очищение» леса я называю вредным? А вот почему. Может, кто знает, что несколько дней назад на Ксюню в лесу напал мут, а она не смогла отбиться? Вижу, что знаете. Так вот, это произошло потому, что у неё в нужный миг не сработала сверхспособность. Мало того, она не сработала и у Ласа: Ксюня мне рассказывала, что он может видеть на расстоянии, – но тогда и у него не вышло увидеть мутов на безопасном отдалении от отряда! А всё потому, что охотники зашли в ту часть леса, которую экологи уже опрыскали этой своей гадостью! Понимаете? Мы привыкли жить с той невидимой штукой, которая появилась после Звездопада; она нам и дала наши способности. А теперь у нас хотят их отнять! Ведь когда с лесом они закончат, они переключатся на нас, на деревню! – Негромкий ропот толпы стал возмущённым. – Да! Они хотят сделать нас такими же, как они, одинаковыми, зависимыми от всего внешнего! Но у них это не выйдет! Ведь мы им не позволим этого сделать, правда?! – К этому моменту Лина уже почти кричала. – Я вас спрашиваю: правда?!
– Да!!! – ответила толпа согласным рёвом; некоторые особо загоревшиеся даже выбросили вверх кулаки.
– Тогда жду вас на закате на восточной окраине деревни! Возьмите какое-то оружие и приготовьтесь к тому, что нам попробуют дать отпор их солдаты, охраняющие лагерь! Но в это время они как раз сменяются, я видела, так что мы должны прорваться – и уничтожить тех, кто хочет уничтожить нас! Будьте уверены: победа будет за нами!
– А с Зелмой что?
– Да, кстати...
– Как быть с ней? Ведь это она нам всё...
– Её мы оставим на потом. Расправившись с экологами, мы оставим её на какое-то время в одиночестве, а одна она против всех нас не выстоит! Ей придётся сбежать, трусливо поджав хвост! Мы станем свободны!
– А военные? Их же вроде много на том берегу реки...
Вопрос не застал Лину врасплох. Она думала и об этом – и всё больше верила в итог своих рассуждений, который теперь собиралась высказать.
– Как думаете, тот неизвестный стал бы поднимать нас на выступление против федеральных... уф, выговорила это слово... захватчиков, если бы знал, что оно окажется бесполезным? Зачем тогда это всё? Чтобы нас всех тупо поубивали? Так не может быть! Если он упоминал все те сведения, значит, он откуда-то это знает; а если знает, то не может не испытывать к этому определённого отношения; а какое может быть отношение к похитителям нашей свободы? Нет, он должен был всё подготовить к тому, чтобы мы в конце концов победили. К тому же, теперь у меня есть сверхспособность, которую я могу употребить в целях нашего, безусловно, правого дела. Как бы там ни было, нам нечего терять, кроме нашей свободы! Вы согласны с этим?!
– Да!
– Итак, вы со мной?!
– Да!!!
– Тогда жду на закате! И помните: остальные, то есть те, кто подчинился им, нам не указ! Не позволяйте другим мешать нам бороться! Всё, всем спасибо за внимание.
Сталки начали понемногу расходиться.
А Лина перевела дух и устало плюхнулась на снег.
Ей надо было отдохнуть после такого впечатляющего выступления.
Но Первосталк свидетель: у неё получилось заразить всех своей мыслью. А теперь с их помощью она попытается изменить то, во что понемногу начинала превращаться Сталочная...
На её плечо легла чья-то рука. Лина открыла глаза и увидела над собой Омеля, который держал её за плечо и озабоченно на неё смотрел сверху.
– Эй, ты в порядке? – спросил подросток.
– Да, Омель. В полном. Просто... надо немного отдохнуть. Перед тем, что нам предстоит...
– Лина, тебе это на самом деле надо? Или это так, попытка хоть что-то противопоставить федералам?..
– Надо, Омель, надо. К тому же, ты сам вчера согласился быть со мной, несмотря ни на что. Ты что, передумал?
– Нет. Я просто не хочу быть там убитым. Мне же только...
– А мне семнадцать, и что? Далее, у солдат может быть приказ не стрелять в жителей. А когда они спохватятся, что мы не останавливаемся, будет уже поздно. Омель, мы должны. Пожалуйста, помоги мне, и я буду для тебя кем угодно, кем захочешь.
– Хорошо, Лина. Я... буду с тобой. Но если так получится, что... у вас не получится прорваться... мы же спасёмся, да?
– Ну конечно!
– А если нас накажут? Может, даже в лес изгонят?
– Будем решать по обстоятельствам. Я лично не хочу жить в плену тенхо... тех-но-логий. Я хочу свободы. Для себя, для тебя – для всех, кто этого тоже хочет.
