Гута вернулась с ковшом воды.
— Только… эрра, это должны сделать вы. Вы одна их хозяек этого места, чтобы там ни говорил ваш отчим. Вы можете его отпустить. Я не могу. Я тут никто.
Служанка смотрела на меня умоляюще. Что ж, я сама предложила напоить альва. Сначала тонкая струйка воды просто текла на сомкнутые губы лесного существа. Затем, к моей преждевременной радости, альв приоткрыл губы и начал глотать воду. А затем с рычанием подскочил, сев на столе, и схватил меня за горло. Руки-тростинки изможденного существа были гораздо сильнее, чем можно было предположить. Я хрипела, чувствуя, как ноги отрываются от пола. Прошло всего несколько секунд, а показалось – вечность. Гута повисла на руке рычащего альва, очнувшегося и смотревшего на меня глазами с красными белками и вертикальными зрачками. Хватка ослабла, я смогла вздохнуть, встав на ноги. Служанка заговорила на незнакомом певучем языке, громко выкрикивая слова. Альв что-то прошипел в ответ, перевел на нее взгляд и … выпустил меня.
Белоснежное существо с явным изумлением осматривало мою служанку. Взгляд альва задержался на расшитом воротнике Гуты.
— Свободна? — спросил парень хрипло. — Тогда зачем…?
— Уходи! — крикнула Гута. — Потом!
На лице альва мелькнуло понимание. Он выгнулся, встряхнулся и… рассыпался тысячами капель голубоватой воды. Брызги всосались в камни пола. Я стояла, держась за горло, с возмущением глядя на Гуту. Что за… ?
— Бежим, — сказала служанка умоляюще. — Нам нужно в библиотеку. Книга! Нам нужна одна книга из запретной части. Да-да, эрра, простите! Я знаю. Мы поговорим после. Прошу вас, умоляю, после!
Я шла молча. Пусть она расскажет сама. Несколько темных переходов – и мы в библиотеке. Гута смела пересекла белую линию на полу, протащив меня через нее почти силой. Едва успела я шагнуть в запретную зону, как за моей спиной, с грохотом и дребезжанием, упали из потолка и развернулись кольца тяжелых цепей. Одна из них чуть меня не задела. Цепи некоторое время раскачивались, ударяясь друг о друга с громких клацаньем, а потом застыли, словно прилипнув к полу нижними звеньями. Ничего себе сигнализация.
— Теперь они знают, что кто-то проник в библиотеку, — сказала Гута.
Я подошла к стене из цепей и попробовала раскачать одну из них. Бесполезно.
— Но ты ведь выведешь нас отсюда? Тут есть проход, верно?
— Нет, эрра, — покачала головой служанка. — Вы не сможете выйти.
— Это ловушка? — тихо спросила я, стоя спиной к девушке. — Ты заманила меня в ловушку?
— Нет, эрра, — твердым голосом повторила Гута. — Мы здесь, чтобы найти одну книгу. Отец рассказывал мне о ней. Это было последнее, что он изучал перед смертью. Простите, у меня не было другого выхода.
— Кто ты?
— Я ваш друг… ваша служанка. Знаю, что все это выглядит, словно я врежу? вам, но это не так.
— А тот парень в лаборатории?
— Мой брат. Он пришел за мной, хотел меня спасти. Я подозревала, что Филеас поймал Танни, поэтому…
— Ты альва?
— Я фейри, полукровка. У нас с Танни разные отцы. Я наполовину человек. У Танни альвийская кровь, а наша мама – горная фейри. Я унаследовала способности мамы, а у Танни особый Дар. Он может…
— Ты мной манипулировала. Я думала, что действительно оказываю тебе услугу, что ты нищая девочка, вынужденная работать за гроши в подвале! А ты все это время лгала. Зачем?
Я наконец обернулась и посмотрела Гуте прямо в глаза. Она не отвела взгляд.
— Эрра Илэль, — твердо проговорила Гута. — Я нищая девочка, вынужденная работать за гроши в подвале, попавшая в ловушку опытного и бессердечного мага. Я три года трудилась в самых грязных местах крепости Коэд. А когда другие служанки отправлялись спать, шла в лабораторию Филеаса… и шпионила для него, рыская по замку. Больше всего мага интересовали Жезл и… вы. Вы знаете теперь, что кровь Бруна «запачкана» грязной магией. Филеас ловко играл на чувстве вины и ощущении неполноценности короля… и на его страсти к вам. Вы тоже были под присмотром… не вы, прежняя принцесса.
— Значит, ты фейри, — спокойно констатировала я. Наверное, за последние дни у меня атрофировалось чувство удивления.
— Да, я могу проникать в тайные ходы, проходить сквозь камень, добытый из-под земли. Не все проходы мне доступны, но многие. Филеас поймал меня почти сразу после того, как я пришла в замок. Я была так наивна, что планировала укрыться от глаз мага и воспользоваться своими способностями для того, чтобы вернуть отцу доброе имя, — Гута невесело усмехнулась. — Филеас легко меня вычислил, наложил заклятье и уйти я уже не могла.
— Ты сказала, что свободна, что ты не раба. Я слышала, — перебила я девушку.
— Одежда, — слабо улыбнулась та. — Вы дали мне одежду со своего плеча, а старые мои вещи приказали сжечь. Этого бывает достаточно, чтобы освободить жителя Леса из любого плена.
— Но Филеас умер. Почему ты сразу не ушла?
— Филеас умер, — Гута кивнула. — Вы убили его. Это не разрушило заклятие, я просто перешла в вашу собственность, собственность победителя. Мне нужно было подобраться к вам поближе, и тут подвернулись Дила и Мабета. Вы сами предложили свою одежду, эрра. Я ничего не просила… не смела, я была в отчаянии. Как ваша собственность я должна была находиться рядом с вами, но кто бы мне позволил? Хвала Свету, вы обратили на меня внимание. Другой не стал бы… пачкаться о грязную служанку.
— А если бы не обратила?
— Я… погибла бы. Без повеления господина плененная фейри не может принимать пищу или спать.
— Дела, — протянула я. — Но потом-то тебя ничего не держало. И сейчас не держит. Это я не могу выйти.
Я оглянулась на цепи, закрывающие проход.
— Я тоже не могу выйти, эрра Илэль, — сказала Гута, слабо улыбнувшись. — Стены библиотеки сделаны из камня, добытого на поверхности земли. Это защита от таких, как я. Библиотеку строили опытные маги. А тайного хода в этой части нет.
— Тогда что нам делать?
— Найти книгу, — вытащив из рожка магический факел, Гута двинулась вдоль полок. — За вами скоро придут. В замок прибыл Инквизитор в сопровождении жреца. Я видела их из окна, когда спускалась за водой.
— Поверю тебе еще раз. В любом случае, иного выхода у меня нет.
Пока мы разговаривали, Гута перебирала книги и, наконец, просияв, подала мне узкий, но толстый фолиант в ветхой обложке с вышивкой кожаным шнурком.
— Расстегните накидку. Мне нужна ваша нижняя юбка.
Несколько удивленная, я послушно расплела шнуровку на верхнем платье. Гута вытянула из волос длинную деревянную заколку-палочку и из складок платья – узкий нож. Даже не поморщившись, фейри провела лезвием по руке. На плитки пола закапала кровь.
— Перекиньте полы накидки через руку, а подол натяните, — велела Гута.
Я молча подчинилась. Служанка макнула палочку в кровь на ладони и второй рукой прямо на светлой ткани моей нижней юбки принялась перерисовывать символы из книги, лежащей на полу и раскрытой примерно на середине. Кровь слегка расплывалась по ткани. Узоры были величиной с ладонь.
— Что это? Руны?
— Вы видите? — спросила Гута, подняв голову. — Вы видите то, что я рисую?
— Конечно.
— Хвала Свету, — облегченно заулыбалась фейри. — Вы и вправду Видящая. Это очень древние символы. Я знаю, что они связаны с Жезлом и древними богами.
— А нельзя было как-нибудь… чернилами? — спросила я, с жалостью глядя на кровоточащую руку Гуты.
— Все время забываю, что вы из другого мира. Никто, кроме вас, рисунков не увидит. Кровь фейри не сотрется от стирок и ветхости. Это наша магия. Особая. И не всегда добрая. У нас есть легенда, что кто-то из моей дальней-дальней родни проклял род королей замка Коэд.
— Да, — подтвердила я. — Брун – потомок того рода. Ты знаешь подробности?
— О да. Король влюбился в фейри, а она полюбила короля. Но влюбленность людей коротка, в отличие от чувств настоящих фей. Фейри родила мужу сына и дочь, хотя лекари признали короля бесплодным. Король очень хотел наследников. При обряде в храме их магия смешалась, и недуг короля прошел. Он сразу перестал быть любящим супругом. Старшего ребенка он признал, а дочь – нет. Его маги наложили заклятие на королеву, а он обвинил ее в колдовстве и попытке его отравить. Фейри сожгли, ее дочь успела убежать в Лес. Перед этим девочка написала на одном из гобеленов проклятие собственной кровью. Надпись могли видеть все. Что только с ним ни делали, с этим гобеленом: и стирали, и топили, и жгли – ничто его не брало. Он появляется то в одной части замка, то в другой, вот уже сотню с лишним лет. Я искала его, но не нашла, не успела, жаль. Все упоминания о проклятии крепости Коэд были стерты из летописей, а в замке запрещено об этом говорить под страхом изгнания в Лес. Но мы, фейри, помним. А теперь и вы знаете. Если бы отыскать тот гобелен и доказать, что в замке довольно лесной магии и без вас! Все! Успела! Сюда идут.
Я зашнуровала накидку, а Гута поставила книгу на место. Из-за цепей нам трудно было разглядеть, кто приближается, но я слышала голос короля, который визгливо говорил, не замолкая.
Магическая зашита взмыла вверх. За ней стояли семеро мужчин: Брун, Герард, высокий худой тип в длинном одеянии, маленький приземистый тип в похожем одеянии и трое охранников в кожаных доспехах.
— Она здесь! — громко сообщил Брун, сверля меня ненавидящим взглядом.
— Ваше Величество, — я присела в реверансе. — Вы привели сюда целую армию. Хотите организовать совместное чтение на ночь? Как мило.
— Молчи, лесное отродье. После того, как ты пыталась околдовать меня и соблазнить, — прошипел король, — я не верю ни одной твоей сладкой улыбочке! Взять ее! Раздеть! Обыскать!
Вот прям сразу раздеть! У кого что болит, как говорится. Охранники шагнули вперед.
— Не так сурово, Ваше Величество, — худой длинный тип поднял руку. — Ваша падчерица все-таки особа королевских кровей. Не будем спешить с выводами и строгими мерами до окончания расследования. Ваше Высочество, что вы делаете в этой части библиотеки?
— Я гуляла, — заявила я. — Я забыла, что сюда можно только по разрешению. У меня проблемы с долговременной памятью.
— Она безумна, — «перевел» король.
— Вы что-то здесь искали? — продолжал допытываться Инквизитор. — Какие-то книги?
Жидковатые волосы, зачесанные назад, нос-коготь, узкие губы, азартный блеск в глазах. Ну просто копия – наш декан! К тому на хромой кобыле не подъедешь – ложь чует издалека. Ложь и тайные намерения. Еще ни одному студенту на моей памяти не удавалось обвести его вокруг пальца. Меня нервировал острый, пронзительный взгляд мага.
Спутник Инквизитора, пухловатый мужчина в длинном одеянии, напоминающем рясу, со скукой на лице осматривал библиотеку. Едва удостоив меня вниманием, жрец (если это был он) погрузил двойной подбородок в широкий ворот и, кажется, задремал стоя.
— Здесь скучные книги, — на полном серьезе призналась я ни разу ни покривив душой. — Мне ни одна не приглянулась.
— Шагните за заслон, — мягко велел Инквизитор. — Проверим, не прихватили ли вы что-нибудь не такое скучное… случайно.
Я подчинилась. Гута последовала за мной. Краем глаза я видела ее спокойное лицо. Инквизитор немного разочарованно посмотрел вверх на свернутые под потолком цепи и тоже вгляделся в фейри. Сможет ли он определить, что Гута из лесного народа? Филеас смог. Я занервничала. Маг спросил:
— Кто ваша служанка? Давно она у вас?
— Гута, — ответила я, пожимая плечами. — Так ее зовут. Нет, недавно. Я обменяла на нее двух девиц из прислуги, что недостаточно усердно мне прислуживали. Она хорошая служанка.
— В допросную ее, — велел Инквизитор, указывая на девушку-фейри.
— Зачем? — запротестовала я. — Она ничего не знает, она со мной всего несколько дней. Эй, куда вы ее?! Что вы собираетесь с ней сделать?!
Гута ответила мне очередным спокойным взглядом.
— С вашей служанкой все будет хорошо, — заверил меня Инквизитор. — Мне показалось знакомым ее лицо… странно. Если она чиста, мы скоро вернем ее вам в целости и сохранности. А вы… прошу вас, эр Герард, проведите ее высочество в ее покои. И поставьте кого-нибудь у дверей. В отношении вас, принцесса, будет проведено тщательное расследование. Смерть мага Филеаса дала повод для некоторого… беспокойства. И полагаю, вы сами будете рады, когда ваше имя и вашу репутацию наконец… обелят и очистят от ненужных домыслов.
— О, разумеется, — процедила я сквозь зубы, провожая взглядом Гуту.
А Инквизитор смотрел мне за спину. Я обернулась. Внимание мага было направлено на пол в запретной части библиотеки, как раз туда, где Гута рисовала символы на моем платье. Я пошла за стражей, лопатками ощущая взгляд короля.
…За мной пришли через несколько дней, я даже заскучала. Зато синяки с шеи успели сойти. Гута так и не вернулась, но я узнала, что до допросной она тоже не дошла – юркнула в какой-то темный закоулок, растворилась в многочисленных коридорах или, что еще лучше, ушла сквозь камень, как ее брат. Мне очень хотелось верить в последнее. Инквизитор приходил и расспрашивал меня насчет Гуты. Я делала капризное лицо, обвиняла приезжих магов в том, что они запугали мне служанку, и жаловалась на невыносимые условия содержания. Невозмутимость эра Абенея (так звали Инквизитора) меня поражала. У его помощника жреца при виде меня уже глаз дергался, а эр Абеней терпел. Лишь однажды проронил, выходя из моих покоев:
— Мне описывали вас совершенно по-другому.
— Как? Кто? — спросила я почти равнодушно, ожидая услышать «король» или «замковый люд».
Но он обернулся и вежливо сообщил:
— Ваша сестра. Я имел честь побеседовать с ней при дворе.
— О, в последний раз мы с Виоттой общались очень давно, — сказала я, сделав легкомысленный жест. — Люди меняются.
— Из стеснительных дев, говорящих полушепотом и не смеющих никому перечить, становятся решительными и довольно… едкими собеседницами? Не думаю.
— Побочный эффект Дара? — невинно предположила я.
— Возможно. Или нет. По крайней мере, ваш отчим утверждает иное.
… Я смогла открыть дверь за гобеленом. Постояла у входа в потайной коридор… и шагнула обратно в комнату. Сбежать через проходы в стенах, не заплутав в их лабиринте? Не хватало еще замуровать себя заживо в каком-нибудь тупике. И все же я верила, что у Гуты были причины исчезнуть, не давая о себе знать. Не бросила ведь она меня после того, как я освободила сначала ее саму, а потом и ее брата.
Я подолгу рассматривала «чертежи» на нижнем платье и ревниво следила за тем, чтобы мне возвращали его после стирки. Как Гута и говорила, кроме меня никто другой не мог видеть символы. Однако это был еще один пласт знаний, мне пока недоступных. Жезл тоже молчал, притворяясь обычной палкой. Хорошо, что меня все-таки не обыскали. Я сумела спрятать артефакт в потайном ходе, надеясь, что ее секрет известен лишь Гуте. И ранним утром перед судом, услышав за дверью шорох, встала и подбежала к стене. За дверью никого не было, однако меня ждал подарок – кусочек яркой ткани, ветхой, чудом не рассыпавшейся в руках. Тот самый гобелен?! В клочок была вложена записка. Гута все-таки нашла то, что искала. Козырь. У меня теперь есть хоть какой-то козырь в рукаве. Не знаю, пригодится ли он в суде, но на сердце всяко стало спокойнее.
… Меня привели в полукруглое помещение в левом крыле замка. Я с удивлением оглядывалась.
— Только… эрра, это должны сделать вы. Вы одна их хозяек этого места, чтобы там ни говорил ваш отчим. Вы можете его отпустить. Я не могу. Я тут никто.
Служанка смотрела на меня умоляюще. Что ж, я сама предложила напоить альва. Сначала тонкая струйка воды просто текла на сомкнутые губы лесного существа. Затем, к моей преждевременной радости, альв приоткрыл губы и начал глотать воду. А затем с рычанием подскочил, сев на столе, и схватил меня за горло. Руки-тростинки изможденного существа были гораздо сильнее, чем можно было предположить. Я хрипела, чувствуя, как ноги отрываются от пола. Прошло всего несколько секунд, а показалось – вечность. Гута повисла на руке рычащего альва, очнувшегося и смотревшего на меня глазами с красными белками и вертикальными зрачками. Хватка ослабла, я смогла вздохнуть, встав на ноги. Служанка заговорила на незнакомом певучем языке, громко выкрикивая слова. Альв что-то прошипел в ответ, перевел на нее взгляд и … выпустил меня.
Белоснежное существо с явным изумлением осматривало мою служанку. Взгляд альва задержался на расшитом воротнике Гуты.
— Свободна? — спросил парень хрипло. — Тогда зачем…?
— Уходи! — крикнула Гута. — Потом!
На лице альва мелькнуло понимание. Он выгнулся, встряхнулся и… рассыпался тысячами капель голубоватой воды. Брызги всосались в камни пола. Я стояла, держась за горло, с возмущением глядя на Гуту. Что за… ?
— Бежим, — сказала служанка умоляюще. — Нам нужно в библиотеку. Книга! Нам нужна одна книга из запретной части. Да-да, эрра, простите! Я знаю. Мы поговорим после. Прошу вас, умоляю, после!
Я шла молча. Пусть она расскажет сама. Несколько темных переходов – и мы в библиотеке. Гута смела пересекла белую линию на полу, протащив меня через нее почти силой. Едва успела я шагнуть в запретную зону, как за моей спиной, с грохотом и дребезжанием, упали из потолка и развернулись кольца тяжелых цепей. Одна из них чуть меня не задела. Цепи некоторое время раскачивались, ударяясь друг о друга с громких клацаньем, а потом застыли, словно прилипнув к полу нижними звеньями. Ничего себе сигнализация.
— Теперь они знают, что кто-то проник в библиотеку, — сказала Гута.
Я подошла к стене из цепей и попробовала раскачать одну из них. Бесполезно.
— Но ты ведь выведешь нас отсюда? Тут есть проход, верно?
— Нет, эрра, — покачала головой служанка. — Вы не сможете выйти.
— Это ловушка? — тихо спросила я, стоя спиной к девушке. — Ты заманила меня в ловушку?
— Нет, эрра, — твердым голосом повторила Гута. — Мы здесь, чтобы найти одну книгу. Отец рассказывал мне о ней. Это было последнее, что он изучал перед смертью. Простите, у меня не было другого выхода.
— Кто ты?
— Я ваш друг… ваша служанка. Знаю, что все это выглядит, словно я врежу? вам, но это не так.
— А тот парень в лаборатории?
— Мой брат. Он пришел за мной, хотел меня спасти. Я подозревала, что Филеас поймал Танни, поэтому…
— Ты альва?
— Я фейри, полукровка. У нас с Танни разные отцы. Я наполовину человек. У Танни альвийская кровь, а наша мама – горная фейри. Я унаследовала способности мамы, а у Танни особый Дар. Он может…
— Ты мной манипулировала. Я думала, что действительно оказываю тебе услугу, что ты нищая девочка, вынужденная работать за гроши в подвале! А ты все это время лгала. Зачем?
Я наконец обернулась и посмотрела Гуте прямо в глаза. Она не отвела взгляд.
— Эрра Илэль, — твердо проговорила Гута. — Я нищая девочка, вынужденная работать за гроши в подвале, попавшая в ловушку опытного и бессердечного мага. Я три года трудилась в самых грязных местах крепости Коэд. А когда другие служанки отправлялись спать, шла в лабораторию Филеаса… и шпионила для него, рыская по замку. Больше всего мага интересовали Жезл и… вы. Вы знаете теперь, что кровь Бруна «запачкана» грязной магией. Филеас ловко играл на чувстве вины и ощущении неполноценности короля… и на его страсти к вам. Вы тоже были под присмотром… не вы, прежняя принцесса.
— Значит, ты фейри, — спокойно констатировала я. Наверное, за последние дни у меня атрофировалось чувство удивления.
— Да, я могу проникать в тайные ходы, проходить сквозь камень, добытый из-под земли. Не все проходы мне доступны, но многие. Филеас поймал меня почти сразу после того, как я пришла в замок. Я была так наивна, что планировала укрыться от глаз мага и воспользоваться своими способностями для того, чтобы вернуть отцу доброе имя, — Гута невесело усмехнулась. — Филеас легко меня вычислил, наложил заклятье и уйти я уже не могла.
— Ты сказала, что свободна, что ты не раба. Я слышала, — перебила я девушку.
— Одежда, — слабо улыбнулась та. — Вы дали мне одежду со своего плеча, а старые мои вещи приказали сжечь. Этого бывает достаточно, чтобы освободить жителя Леса из любого плена.
— Но Филеас умер. Почему ты сразу не ушла?
— Филеас умер, — Гута кивнула. — Вы убили его. Это не разрушило заклятие, я просто перешла в вашу собственность, собственность победителя. Мне нужно было подобраться к вам поближе, и тут подвернулись Дила и Мабета. Вы сами предложили свою одежду, эрра. Я ничего не просила… не смела, я была в отчаянии. Как ваша собственность я должна была находиться рядом с вами, но кто бы мне позволил? Хвала Свету, вы обратили на меня внимание. Другой не стал бы… пачкаться о грязную служанку.
— А если бы не обратила?
— Я… погибла бы. Без повеления господина плененная фейри не может принимать пищу или спать.
— Дела, — протянула я. — Но потом-то тебя ничего не держало. И сейчас не держит. Это я не могу выйти.
Я оглянулась на цепи, закрывающие проход.
— Я тоже не могу выйти, эрра Илэль, — сказала Гута, слабо улыбнувшись. — Стены библиотеки сделаны из камня, добытого на поверхности земли. Это защита от таких, как я. Библиотеку строили опытные маги. А тайного хода в этой части нет.
— Тогда что нам делать?
— Найти книгу, — вытащив из рожка магический факел, Гута двинулась вдоль полок. — За вами скоро придут. В замок прибыл Инквизитор в сопровождении жреца. Я видела их из окна, когда спускалась за водой.
— Поверю тебе еще раз. В любом случае, иного выхода у меня нет.
Пока мы разговаривали, Гута перебирала книги и, наконец, просияв, подала мне узкий, но толстый фолиант в ветхой обложке с вышивкой кожаным шнурком.
— Расстегните накидку. Мне нужна ваша нижняя юбка.
Несколько удивленная, я послушно расплела шнуровку на верхнем платье. Гута вытянула из волос длинную деревянную заколку-палочку и из складок платья – узкий нож. Даже не поморщившись, фейри провела лезвием по руке. На плитки пола закапала кровь.
— Перекиньте полы накидки через руку, а подол натяните, — велела Гута.
Я молча подчинилась. Служанка макнула палочку в кровь на ладони и второй рукой прямо на светлой ткани моей нижней юбки принялась перерисовывать символы из книги, лежащей на полу и раскрытой примерно на середине. Кровь слегка расплывалась по ткани. Узоры были величиной с ладонь.
— Что это? Руны?
— Вы видите? — спросила Гута, подняв голову. — Вы видите то, что я рисую?
— Конечно.
— Хвала Свету, — облегченно заулыбалась фейри. — Вы и вправду Видящая. Это очень древние символы. Я знаю, что они связаны с Жезлом и древними богами.
— А нельзя было как-нибудь… чернилами? — спросила я, с жалостью глядя на кровоточащую руку Гуты.
— Все время забываю, что вы из другого мира. Никто, кроме вас, рисунков не увидит. Кровь фейри не сотрется от стирок и ветхости. Это наша магия. Особая. И не всегда добрая. У нас есть легенда, что кто-то из моей дальней-дальней родни проклял род королей замка Коэд.
— Да, — подтвердила я. — Брун – потомок того рода. Ты знаешь подробности?
— О да. Король влюбился в фейри, а она полюбила короля. Но влюбленность людей коротка, в отличие от чувств настоящих фей. Фейри родила мужу сына и дочь, хотя лекари признали короля бесплодным. Король очень хотел наследников. При обряде в храме их магия смешалась, и недуг короля прошел. Он сразу перестал быть любящим супругом. Старшего ребенка он признал, а дочь – нет. Его маги наложили заклятие на королеву, а он обвинил ее в колдовстве и попытке его отравить. Фейри сожгли, ее дочь успела убежать в Лес. Перед этим девочка написала на одном из гобеленов проклятие собственной кровью. Надпись могли видеть все. Что только с ним ни делали, с этим гобеленом: и стирали, и топили, и жгли – ничто его не брало. Он появляется то в одной части замка, то в другой, вот уже сотню с лишним лет. Я искала его, но не нашла, не успела, жаль. Все упоминания о проклятии крепости Коэд были стерты из летописей, а в замке запрещено об этом говорить под страхом изгнания в Лес. Но мы, фейри, помним. А теперь и вы знаете. Если бы отыскать тот гобелен и доказать, что в замке довольно лесной магии и без вас! Все! Успела! Сюда идут.
Я зашнуровала накидку, а Гута поставила книгу на место. Из-за цепей нам трудно было разглядеть, кто приближается, но я слышала голос короля, который визгливо говорил, не замолкая.
Магическая зашита взмыла вверх. За ней стояли семеро мужчин: Брун, Герард, высокий худой тип в длинном одеянии, маленький приземистый тип в похожем одеянии и трое охранников в кожаных доспехах.
— Она здесь! — громко сообщил Брун, сверля меня ненавидящим взглядом.
— Ваше Величество, — я присела в реверансе. — Вы привели сюда целую армию. Хотите организовать совместное чтение на ночь? Как мило.
— Молчи, лесное отродье. После того, как ты пыталась околдовать меня и соблазнить, — прошипел король, — я не верю ни одной твоей сладкой улыбочке! Взять ее! Раздеть! Обыскать!
Вот прям сразу раздеть! У кого что болит, как говорится. Охранники шагнули вперед.
— Не так сурово, Ваше Величество, — худой длинный тип поднял руку. — Ваша падчерица все-таки особа королевских кровей. Не будем спешить с выводами и строгими мерами до окончания расследования. Ваше Высочество, что вы делаете в этой части библиотеки?
— Я гуляла, — заявила я. — Я забыла, что сюда можно только по разрешению. У меня проблемы с долговременной памятью.
— Она безумна, — «перевел» король.
— Вы что-то здесь искали? — продолжал допытываться Инквизитор. — Какие-то книги?
Жидковатые волосы, зачесанные назад, нос-коготь, узкие губы, азартный блеск в глазах. Ну просто копия – наш декан! К тому на хромой кобыле не подъедешь – ложь чует издалека. Ложь и тайные намерения. Еще ни одному студенту на моей памяти не удавалось обвести его вокруг пальца. Меня нервировал острый, пронзительный взгляд мага.
Спутник Инквизитора, пухловатый мужчина в длинном одеянии, напоминающем рясу, со скукой на лице осматривал библиотеку. Едва удостоив меня вниманием, жрец (если это был он) погрузил двойной подбородок в широкий ворот и, кажется, задремал стоя.
— Здесь скучные книги, — на полном серьезе призналась я ни разу ни покривив душой. — Мне ни одна не приглянулась.
— Шагните за заслон, — мягко велел Инквизитор. — Проверим, не прихватили ли вы что-нибудь не такое скучное… случайно.
Я подчинилась. Гута последовала за мной. Краем глаза я видела ее спокойное лицо. Инквизитор немного разочарованно посмотрел вверх на свернутые под потолком цепи и тоже вгляделся в фейри. Сможет ли он определить, что Гута из лесного народа? Филеас смог. Я занервничала. Маг спросил:
— Кто ваша служанка? Давно она у вас?
— Гута, — ответила я, пожимая плечами. — Так ее зовут. Нет, недавно. Я обменяла на нее двух девиц из прислуги, что недостаточно усердно мне прислуживали. Она хорошая служанка.
— В допросную ее, — велел Инквизитор, указывая на девушку-фейри.
— Зачем? — запротестовала я. — Она ничего не знает, она со мной всего несколько дней. Эй, куда вы ее?! Что вы собираетесь с ней сделать?!
Гута ответила мне очередным спокойным взглядом.
— С вашей служанкой все будет хорошо, — заверил меня Инквизитор. — Мне показалось знакомым ее лицо… странно. Если она чиста, мы скоро вернем ее вам в целости и сохранности. А вы… прошу вас, эр Герард, проведите ее высочество в ее покои. И поставьте кого-нибудь у дверей. В отношении вас, принцесса, будет проведено тщательное расследование. Смерть мага Филеаса дала повод для некоторого… беспокойства. И полагаю, вы сами будете рады, когда ваше имя и вашу репутацию наконец… обелят и очистят от ненужных домыслов.
— О, разумеется, — процедила я сквозь зубы, провожая взглядом Гуту.
А Инквизитор смотрел мне за спину. Я обернулась. Внимание мага было направлено на пол в запретной части библиотеки, как раз туда, где Гута рисовала символы на моем платье. Я пошла за стражей, лопатками ощущая взгляд короля.
…За мной пришли через несколько дней, я даже заскучала. Зато синяки с шеи успели сойти. Гута так и не вернулась, но я узнала, что до допросной она тоже не дошла – юркнула в какой-то темный закоулок, растворилась в многочисленных коридорах или, что еще лучше, ушла сквозь камень, как ее брат. Мне очень хотелось верить в последнее. Инквизитор приходил и расспрашивал меня насчет Гуты. Я делала капризное лицо, обвиняла приезжих магов в том, что они запугали мне служанку, и жаловалась на невыносимые условия содержания. Невозмутимость эра Абенея (так звали Инквизитора) меня поражала. У его помощника жреца при виде меня уже глаз дергался, а эр Абеней терпел. Лишь однажды проронил, выходя из моих покоев:
— Мне описывали вас совершенно по-другому.
— Как? Кто? — спросила я почти равнодушно, ожидая услышать «король» или «замковый люд».
Но он обернулся и вежливо сообщил:
— Ваша сестра. Я имел честь побеседовать с ней при дворе.
— О, в последний раз мы с Виоттой общались очень давно, — сказала я, сделав легкомысленный жест. — Люди меняются.
— Из стеснительных дев, говорящих полушепотом и не смеющих никому перечить, становятся решительными и довольно… едкими собеседницами? Не думаю.
— Побочный эффект Дара? — невинно предположила я.
— Возможно. Или нет. По крайней мере, ваш отчим утверждает иное.
… Я смогла открыть дверь за гобеленом. Постояла у входа в потайной коридор… и шагнула обратно в комнату. Сбежать через проходы в стенах, не заплутав в их лабиринте? Не хватало еще замуровать себя заживо в каком-нибудь тупике. И все же я верила, что у Гуты были причины исчезнуть, не давая о себе знать. Не бросила ведь она меня после того, как я освободила сначала ее саму, а потом и ее брата.
Я подолгу рассматривала «чертежи» на нижнем платье и ревниво следила за тем, чтобы мне возвращали его после стирки. Как Гута и говорила, кроме меня никто другой не мог видеть символы. Однако это был еще один пласт знаний, мне пока недоступных. Жезл тоже молчал, притворяясь обычной палкой. Хорошо, что меня все-таки не обыскали. Я сумела спрятать артефакт в потайном ходе, надеясь, что ее секрет известен лишь Гуте. И ранним утром перед судом, услышав за дверью шорох, встала и подбежала к стене. За дверью никого не было, однако меня ждал подарок – кусочек яркой ткани, ветхой, чудом не рассыпавшейся в руках. Тот самый гобелен?! В клочок была вложена записка. Гута все-таки нашла то, что искала. Козырь. У меня теперь есть хоть какой-то козырь в рукаве. Не знаю, пригодится ли он в суде, но на сердце всяко стало спокойнее.
… Меня привели в полукруглое помещение в левом крыле замка. Я с удивлением оглядывалась.
