- Кирия, - тихо позвал Шинад, отчего-то показалось, что именовать ее сейчас уррикой неуместно.
Женщина подняла голову.
- Вы не ранены?
Это был, конечно, глупый вопрос. Он видел, какие следы оставили на левом плече когти чудовища. Кровь продолжала течь, и уррика только размазывала ее, но даже не пыталась зажать рану. Опустившись на колени, Шинад аккуратно убрал остатки рукава и перевязал плечо своим платком. Бегло осмотрел женщину. Пара царапин на лбу, сбитые костяшки пальцев, мелкая, жуткая сеть старых шрамов там, где только видно голое тело. «Вот что она прячет под платьем». Шинада вдруг передернуло от отвращения к Кристэлу, да и к себе. Укутав плечи уррики своей курткой, он присел рядом, дожидаясь, пока она придет в себя, или хотя бы расплачется. Женщина сидела, глядя прямо перед собой и поглаживая едва начавший заживать порез на ладони.
- Кто это был? – спросил Шинад, чтобы только разбить повисшую тишину.
- Я бы ответила, - глухо сказала уррика, - да вы опять обвините меня в суеверии.
- Ганглиби?
- Да. Новорожденный. Или по крайней мере, очень молодой. Так их описывают в книгах. Будь он старше, сумел бы принять какой-нибудь привлекательный облик, а не нападать на меня в открытую.
- О них пишут в книгах? – поинтересовался Шинад.
- Люди вообще склонны записывать свои мысли. А мы храним это, - уррика поплотнее закуталась в куртку, попыталась закрыть голые колени, украшенные помимо старых шрамов свежими ссадинами. – Честно говоря, я думала, что убийство той женщины и Чаревеня просто для того, чтобы посеять панику. До последнего момента я не верила, что смогу встретить тут живого ганглиби.
- Он вернется, - Шинад посмотрел наверх. – Если легенды говорят хоть десятую часть правды, питается эта тварь человечиной, и мы здесь единственный доступный ужин.
- Когда стемнеет, он сможет поживиться в Фаграу, - покачала головой уррика. – Он боится солнечного света, но уличные фонари его не остановят.
- Нет сейчас дураков шататься по Фаграу среди ночи. Окна и двери плотно запираются на ночь, а в печную трубу даже глупый детеныш не полезет. Нет, - рассудительно, хотя и без особой радости сказал Шинад, - мы для него единственная еда.
- Здесь ни двери, ни ставни не сохранились, - безразлично сказала уррика. – В тереме есть потайная комната, закрывающаяся каменной дверью. Только мы там задохнемся.
Шинад поднялся и огляделся, водя лучом фонаря по стенам домов, по крышам, отмеченным изящной резьбой.
- У этих тварей где-то гнездо, верно?
- Понятия не имею.
- Допустим, они рождаются таким специфическим, ступенчатым способом, - Шинад с отвращением подумал о женщине, что навещала его ночью, теперь он уверился в ее реальности. – Но должны же они где-то жить. И из этого гнезда у них должен быть выход наружу, чтобы ходить на охоту. Нам нужно подняться на крышу.
Шинад протянул руку. Уррика посмотрела на него снизу вверх и покачала головой. Выглядела она смертельно уставшей. Шинад заставил ее подняться, обнял за талию и потащил за собой, оставив второй фонарь лежать на площади. Он будет гореть еще несколько часов, пускай останется, как ориентир.
Войдя в ближайший дом, на крыше которого скрылся ганглиби, Шинад с удовольствием отметил, что весь он вырезан из цельного камня, как и лестница, ведущая на второй этаж. Дерево давным-давно истлело, и комнаты внушали какой-то подспудный страх и излучали отчаянье. Выпустив талию уррики, Шинад взял ее за трясущуюся руку и начал подниматься. Второй этаж, пустые комнаты, целая анфилада, но здесь можно встретить на полу предметы, не подверженные времени: каменные и золотые сосуды, безделушки, даже какие-то предметы мебели, вроде столиков, табуретов и жаровен. Здесь было еще более неприятное ощущение, что жители не так давно покинули город, спасаясь от надвигающейся катастрофы. Еще одна лестница, третий этаж, почти точная копия второго, разве что потолки пониже, да попадаются в основном драгоценности. Разбросаны по полу алмазы-шаггре, и руки сами тянутся поднять их и набить карманы. Шинад одернул себя. Не о том думаешь. Сейчас нужно было найти выход на крышу.
В самой последней комнате анфилады отыскался лаз в потолке, от закрывающей его крышки остались только полосы металла, валяющиеся сейчас на полу. Лестница наверх, увы, вела деревянная или веревочная, и она истлела давным-давно. Шинад прикинул. Низкий потолок. Где-то двурост, может чуть больше. Подпрыгнув, можно уцепиться за край и подтянуться. Он сейчас был в отличной форме. Отдав фонарь уррике, Шинад прыгнул. Кончики пальцев соскользнули с холодного камня. Ругнувшись, он повторил попытку. Еще и еще раз, пока не смог крепко ухватиться за край, подтянуться и вылезти. Свесился вниз почти по пояс, протягивая руку.
- Давайте.
Сперва уррика, сумасшедшая женщина, отдала ему фонарь. Потом выбралась сама, подпрыгнув и ухватившись обеими руками за его запястье. На это раз она показалась Шинаду достаточно тяжелой. Сидя на крыше по обеим сторонам люка, они тяжело дышали, смотря отрешенно друг на друга. Обычно бледное лицо уррики шло красными пятнами.
- Зато согрелись, - с прежней иронией сказала женщина.
Шинад не сдержал улыбки. Не поднимаясь, он взял фонарь и осветил уходящие вдаль крыши. Они тянулись во все стороны, соединялись мостками, иногда надо было подняться или спуститься на этаж, и для этого прямо в толще стены были вырезаны ступени. Похоже, немалую часть своей жизни жители Темьгорода проводили на этих крышах. На секунду Шинад представил себе этот город ярко освещенным, полным жизни, и все равно испытал чувство неприязни. Было в нем изначально нечто неправильное.
- Что могло заставить людей забраться под землю?
- Страх перед тем, что снаружи? – хмуро предположила уррика, поднимаясь. – Куда пойдем?
Шинад изучил пол.
- Пожалуй, туда. Какие-то свежие следы на камне. Будем надеяться, их оставил наш голодный приятель.
Уррика Кирия Маверьска
Первое отупение, вызванное шоком, прошло. Но не страх. Кирию все еще трясло от пережитого ужаса, и приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы не показывать этого. Она не боялась темноты, не боялась людей, потому что знала, что любого заморочит. Но это древнее, пришедшее из легенд чудовище едва не порвало ее в клочья. От него мерзко пахло мертвечиной и какими-то цветами. Кирия так и не смогла подобрать этим цветам название. Лилии? Казалось, оно сплошь состоит из зубов и когтей, и эти когти и зубы повсюду, рвут платье, рвут тело. К старым шрамам добавились свежие порезы, кажется, глубокие до кости. Кирию сотрясло от пережитого ужаса еще раз. Если бы не подоспел вовремя аршед со своим пистолетом (и в жизни бы она не подумала, что аршед носит оружие), и Кирия бы погибла.
Сейчас он уверенно шел вперед выбранной дорогой, а Кирия, кутаясь в теплую, пахнущую кедром куртку плелась следом. Одежда превратилась в лохмотья; она не стеснялась своей наготы, но почему-то неприятно было, что аршед видел ее тело. И платья, которое носила не одна ее предшественница, было жалко. Монеты, бусины и жемчуг нашить было просто, но такая легкая шерстяная ткань делалась теперь разве что на самых отдаленных глухих хуторах.
Аршед остановился и жестом приказал Кирии замереть.
- Слышишь?
Кирия прислушалась. Шорох, легкий, едва уловимый шорох. В мертвой тишине мертвого города он на мгновение показался ей грохотом. Топот. Движение.
- Их несколько… - пробормотал аршед, нагнулся в вытащил из-под штанины кинжал в поллоктя в узорчатых филигранных ножнах. – Сумеете управиться?
Кирия коснулась обтянутой кожей рукояти. С клинками она управлялась, как выразился аршед, неплохо. А вот мужчина снова ее удивил. Сначала пистолет, теперь кинжал. Вооружен до зубов, как в старые добрые времена.
- Я пойду первым, уррика, - вежливо сказал он. – Вы за мной. И держите клинок наготове.
Кирия кивнула. Пускать его вперед не хотелось, но как у мужчины, более сильного и более опытного, у него было больше шансов справиться хотя бы с одним ганглиби. Перебравшись через мостик, перекинутый над улицей-пропастью, аршед присвистнул. Ступившая на крышу Кирия кивнула. Прямо перед ними на высоте роста с небольшим зияло отверстие, в которое вполне мог протиснуться и человек, не говоря уже о скелетоподобном чудовище. Что-то копошилось там, в этой дыре. Протянув Кирии фонарь, аршед вытащил из-за пазухи еще один, совсем маленький, но достаточно яркий.
- Будьте осторожнее, - шепнула Кирия и осенила его спину несколькими защитными знаками, надеясь, что ее искреннего желания защитить мужчину должно сейчас хватить. Аршед даже не кивнул, бросил только:
- Стойте на месте и не лезьте под пули.
Кирия осталась стоять, стискивая рукоять кинжала, ставшую горячей в ее ладони. Руки вспотели, ей вдруг стало жарко. Аршед отошел уже так далеко, а света было так мало, что Кирия не могла рассмотреть детали. Наверное, и к лучшему. Ей не хотелось даже краем глаза видеть, как острые когти тянутся к человеку, которого она обожала. Время тянулось медленно. Ни звука, ни проклятого бесова звука! Потом грянул выстрел, Кирия, позабыв про все свои страхи и обещания бросилась вперед, но дорогу ей преградили.
Это был мужчина редкой, нечеловеческой красоты. Кажется, он светился, буквально притягивая к себе взгляд. Золотистые, словно пшеничное поле, ожидающее косарей, волосы волной стекали по плечам. Зеленые глаза сверкали в сумраке. Губы улыбались. Он походил на аршеда, но был в тысячу раз красивее, совершеннее, и он принадлежал ей, Кирии, стоит только протянуть руку и коснуться. Облизнув губы, женщина направила на это совершенное создание фонарь. Издав пронзительный, высокий вопль, от которого она едва не оглохла, видение отскочило в сторону, принимая свой естественный облик.
Взрослый ганглиби также состоял из когтей, зубов и того тощего, жалкого, теряющегося на фоне этой алкающей пасти, что можно бы было назвать телом. В то же время, в нем была какая-то жуткая, противоестественная, но все же грация. Кирия замерла, стиснув в одной руке фонарь, а в другой кинжал. Страх накатил волной, а за ним пришло понимание: она не смогла справиться с детенышем, со взрослым – и подавно. За страхом – обреченность, и она едва не разжала пальцы. К счастью, ее спас инстинкт самосохранение, как тогда, много лет назад в пещерах под Ульцири*. Кирия только крепче стиснула руки и направила луч света на ганглиби, заставляя его держаться подальше. Они кружили; Кирия, аккуратно ступая, чудовище – странными прыжками, кажется, лапы у него были разной длины. Они разглядывали друг друга, примериваясь, куда сподручнее бить. По мере того, как Кирия палец за пальцем изучала противника, страх стекал, оставляя ей трезвую голову. Он – монстр из сказки, но вполне реальный. У него голова с крошечными полуслепыми глазками и огромной клыкастой пастью с несколькими рядами острых зубов. У него выгнутый хребет и пять или шесть лап разной длины, заставляющих его двигаться скачками. Наверное, удобнее всего ганглиби ходить колесом, как ярмарочному акробату. У него тонкое, словно палка, тело, и туда метить бесполезно. И сердца у него, скорее всего, нет, потому что нечисти оно не нужно. Нет, глупое поверье. Сердце должно где-то быть, чтобы, как учат медики, гнать кровь по венам. Если, конечно, у ганглиби вообще есть кровь. Куда целить – Кирия пока не придумала. А потом ее осенило: в пасть, в отверстую пасть-воронку. Если куда и можно вообще попасть, то только в нее. Уж точно не промажешь. Продолжая светить ганглиби фонарем в крошечные глупые глазки, она отбросила в сторону ножны, перехватила кинжал за лезвие и примерилась. Она неплохо умела метать ножи, но баланс этого был ей незнаком. Промахнется – останется безоружной. Кирия сделала глубокий вдох, нашептала над клинком несколько слов, слабых, имеющих эфемерную силу, и метнула. Оставляя серебристый след заклинания, кинжал пронесся по воздуху стрелой и угодил точно в пасть ганглиби. Закричав особенно пронзительно, чудовище повалилось на землю. Кирия выждала минуту, а потом аккуратно приблизилась, светя себе фонарем. Мертв! Великий Боже, мертв!
Кирия выдохнула, нагнулась, подняла кинжал. С него стекало нечто, напоминающее скорее грязную талую воду, чем кровь. Кирия отерла его остатками платья. С одним справились. Аршед, наверное, тоже времени не терял.
Потом Кирия сообразила, что вновь ничего не слышит. Что там за оружие у аршеда? Шести, семизарядный револьвер? Один, два; вроде бы Кирия слышала выстрелы, пока кружила, примериваясь, как подступиться к ганглиби.
Ее вновь охватила паника. Стиснув рукоять кинжала, Кирия побежала к дыре. Один из ганглиби-детенышей метнулся к ней, но Кирия, уже не раздумывая, ткнула ему в пасть кинжалом, и только стряхнула капли.
Фонарь валялся на крыше. Аршед, прижавшись к гладкой стене на некотором расстоянии от дыры, отбросив бесполезный револьвер, кидал камни в двух нападавших. Еще четверо – мертвых – лежали на земле. Он был живой. Кирия замерла на секунду, и одна из тварей воспользовавшись этим, а также тем, что луч ее фонаря направлен вниз, метнулась вперед, выставив все свои когти и зубы. Очнувшись, Кирия пырнула ее кинжалом, второй посветила в глаза, и метнула кинжал аршеду. Оправдав ее ожидания, он поймал его и прикончил последнего ганглиби. Переглянувшись, оба обессилено осели на пол.
- Поздравляю, - глухо сказал аршед. – Справились.
- Вы не видели, какого я завалила, - сказала Кирия и нервно хихикнула.
- Вернитесь, оторвите голову и повесьте над камином, - посоветовал аршед.
Аршед Шинад Ловиц
Они сидели, переводя дыхание и, кажется, не в силах подняться. По крайней мере, Шинаду отказали ноги. Потом он все же заставил себя встать, сделать несколько шагов и протянуть руку уррике, сидящей в своем оборванном платье на холодном полу.
- Поднимайтесь.
Уррика вскинула голову. Взгляд ее остекленел, словно женщина увидела нечто ужасающее. Потом она с неожиданной прытью вскочила на ноги и схватила его за руку.
- Вниз!
- Что?
- Вниз! – рявкнула уррика и потянула его за собой к дыре ближайшего люка.
Действовала она так же решительно, как совсем недавно в шахте, и против собственной воли Шинад послушался. Он последовал за ней к люку, предвкушая не слишком мягкое приземление. Даже более того, они угодили в груду хрупких костей прежний владельцев, добавив и синяков и царапин. Уррике этого было мало. Она побежала к лестнице, и вниз, на первый этаж. Шинаду ничего не оставалось, как только следовать за ней, задыхаясь, кляня ненормальную ведьму на чем свет стоит. На первом этаже она толкнула его в дверной проем и обхватила обеими руками за шею, не давая улизнуть. Шинад, переведя дух, не успел спросить, какого беса она делает. Гору тряхнуло, где-то в отдалении, в стороне, как прикинул Шинад, огромных бронзовых ворот, послышался взрыв. Его волна пронеслась по всем окрестным пещерам. Потолок над ними раскололся, и вниз посыпались огромные куски камня, ломая крыши домов, статуи на перекрестках, наверное, даже великолепные ониксовые украшения княжьего терема. В пещеру хлынул яркий дневной свет, заставивший Шинада зажмуриться. Уррика давно уже замерла, пряча лицо у него на шее, обессилевшая, повисла на нем, а потом, разжав безвольно руки, начала сползать.
Женщина подняла голову.
- Вы не ранены?
Это был, конечно, глупый вопрос. Он видел, какие следы оставили на левом плече когти чудовища. Кровь продолжала течь, и уррика только размазывала ее, но даже не пыталась зажать рану. Опустившись на колени, Шинад аккуратно убрал остатки рукава и перевязал плечо своим платком. Бегло осмотрел женщину. Пара царапин на лбу, сбитые костяшки пальцев, мелкая, жуткая сеть старых шрамов там, где только видно голое тело. «Вот что она прячет под платьем». Шинада вдруг передернуло от отвращения к Кристэлу, да и к себе. Укутав плечи уррики своей курткой, он присел рядом, дожидаясь, пока она придет в себя, или хотя бы расплачется. Женщина сидела, глядя прямо перед собой и поглаживая едва начавший заживать порез на ладони.
- Кто это был? – спросил Шинад, чтобы только разбить повисшую тишину.
- Я бы ответила, - глухо сказала уррика, - да вы опять обвините меня в суеверии.
- Ганглиби?
- Да. Новорожденный. Или по крайней мере, очень молодой. Так их описывают в книгах. Будь он старше, сумел бы принять какой-нибудь привлекательный облик, а не нападать на меня в открытую.
- О них пишут в книгах? – поинтересовался Шинад.
- Люди вообще склонны записывать свои мысли. А мы храним это, - уррика поплотнее закуталась в куртку, попыталась закрыть голые колени, украшенные помимо старых шрамов свежими ссадинами. – Честно говоря, я думала, что убийство той женщины и Чаревеня просто для того, чтобы посеять панику. До последнего момента я не верила, что смогу встретить тут живого ганглиби.
- Он вернется, - Шинад посмотрел наверх. – Если легенды говорят хоть десятую часть правды, питается эта тварь человечиной, и мы здесь единственный доступный ужин.
- Когда стемнеет, он сможет поживиться в Фаграу, - покачала головой уррика. – Он боится солнечного света, но уличные фонари его не остановят.
- Нет сейчас дураков шататься по Фаграу среди ночи. Окна и двери плотно запираются на ночь, а в печную трубу даже глупый детеныш не полезет. Нет, - рассудительно, хотя и без особой радости сказал Шинад, - мы для него единственная еда.
- Здесь ни двери, ни ставни не сохранились, - безразлично сказала уррика. – В тереме есть потайная комната, закрывающаяся каменной дверью. Только мы там задохнемся.
Шинад поднялся и огляделся, водя лучом фонаря по стенам домов, по крышам, отмеченным изящной резьбой.
- У этих тварей где-то гнездо, верно?
- Понятия не имею.
- Допустим, они рождаются таким специфическим, ступенчатым способом, - Шинад с отвращением подумал о женщине, что навещала его ночью, теперь он уверился в ее реальности. – Но должны же они где-то жить. И из этого гнезда у них должен быть выход наружу, чтобы ходить на охоту. Нам нужно подняться на крышу.
Шинад протянул руку. Уррика посмотрела на него снизу вверх и покачала головой. Выглядела она смертельно уставшей. Шинад заставил ее подняться, обнял за талию и потащил за собой, оставив второй фонарь лежать на площади. Он будет гореть еще несколько часов, пускай останется, как ориентир.
Войдя в ближайший дом, на крыше которого скрылся ганглиби, Шинад с удовольствием отметил, что весь он вырезан из цельного камня, как и лестница, ведущая на второй этаж. Дерево давным-давно истлело, и комнаты внушали какой-то подспудный страх и излучали отчаянье. Выпустив талию уррики, Шинад взял ее за трясущуюся руку и начал подниматься. Второй этаж, пустые комнаты, целая анфилада, но здесь можно встретить на полу предметы, не подверженные времени: каменные и золотые сосуды, безделушки, даже какие-то предметы мебели, вроде столиков, табуретов и жаровен. Здесь было еще более неприятное ощущение, что жители не так давно покинули город, спасаясь от надвигающейся катастрофы. Еще одна лестница, третий этаж, почти точная копия второго, разве что потолки пониже, да попадаются в основном драгоценности. Разбросаны по полу алмазы-шаггре, и руки сами тянутся поднять их и набить карманы. Шинад одернул себя. Не о том думаешь. Сейчас нужно было найти выход на крышу.
В самой последней комнате анфилады отыскался лаз в потолке, от закрывающей его крышки остались только полосы металла, валяющиеся сейчас на полу. Лестница наверх, увы, вела деревянная или веревочная, и она истлела давным-давно. Шинад прикинул. Низкий потолок. Где-то двурост, может чуть больше. Подпрыгнув, можно уцепиться за край и подтянуться. Он сейчас был в отличной форме. Отдав фонарь уррике, Шинад прыгнул. Кончики пальцев соскользнули с холодного камня. Ругнувшись, он повторил попытку. Еще и еще раз, пока не смог крепко ухватиться за край, подтянуться и вылезти. Свесился вниз почти по пояс, протягивая руку.
- Давайте.
Сперва уррика, сумасшедшая женщина, отдала ему фонарь. Потом выбралась сама, подпрыгнув и ухватившись обеими руками за его запястье. На это раз она показалась Шинаду достаточно тяжелой. Сидя на крыше по обеим сторонам люка, они тяжело дышали, смотря отрешенно друг на друга. Обычно бледное лицо уррики шло красными пятнами.
- Зато согрелись, - с прежней иронией сказала женщина.
Шинад не сдержал улыбки. Не поднимаясь, он взял фонарь и осветил уходящие вдаль крыши. Они тянулись во все стороны, соединялись мостками, иногда надо было подняться или спуститься на этаж, и для этого прямо в толще стены были вырезаны ступени. Похоже, немалую часть своей жизни жители Темьгорода проводили на этих крышах. На секунду Шинад представил себе этот город ярко освещенным, полным жизни, и все равно испытал чувство неприязни. Было в нем изначально нечто неправильное.
- Что могло заставить людей забраться под землю?
- Страх перед тем, что снаружи? – хмуро предположила уррика, поднимаясь. – Куда пойдем?
Шинад изучил пол.
- Пожалуй, туда. Какие-то свежие следы на камне. Будем надеяться, их оставил наш голодный приятель.
Уррика Кирия Маверьска
Первое отупение, вызванное шоком, прошло. Но не страх. Кирию все еще трясло от пережитого ужаса, и приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы не показывать этого. Она не боялась темноты, не боялась людей, потому что знала, что любого заморочит. Но это древнее, пришедшее из легенд чудовище едва не порвало ее в клочья. От него мерзко пахло мертвечиной и какими-то цветами. Кирия так и не смогла подобрать этим цветам название. Лилии? Казалось, оно сплошь состоит из зубов и когтей, и эти когти и зубы повсюду, рвут платье, рвут тело. К старым шрамам добавились свежие порезы, кажется, глубокие до кости. Кирию сотрясло от пережитого ужаса еще раз. Если бы не подоспел вовремя аршед со своим пистолетом (и в жизни бы она не подумала, что аршед носит оружие), и Кирия бы погибла.
Сейчас он уверенно шел вперед выбранной дорогой, а Кирия, кутаясь в теплую, пахнущую кедром куртку плелась следом. Одежда превратилась в лохмотья; она не стеснялась своей наготы, но почему-то неприятно было, что аршед видел ее тело. И платья, которое носила не одна ее предшественница, было жалко. Монеты, бусины и жемчуг нашить было просто, но такая легкая шерстяная ткань делалась теперь разве что на самых отдаленных глухих хуторах.
Аршед остановился и жестом приказал Кирии замереть.
- Слышишь?
Кирия прислушалась. Шорох, легкий, едва уловимый шорох. В мертвой тишине мертвого города он на мгновение показался ей грохотом. Топот. Движение.
- Их несколько… - пробормотал аршед, нагнулся в вытащил из-под штанины кинжал в поллоктя в узорчатых филигранных ножнах. – Сумеете управиться?
Кирия коснулась обтянутой кожей рукояти. С клинками она управлялась, как выразился аршед, неплохо. А вот мужчина снова ее удивил. Сначала пистолет, теперь кинжал. Вооружен до зубов, как в старые добрые времена.
- Я пойду первым, уррика, - вежливо сказал он. – Вы за мной. И держите клинок наготове.
Кирия кивнула. Пускать его вперед не хотелось, но как у мужчины, более сильного и более опытного, у него было больше шансов справиться хотя бы с одним ганглиби. Перебравшись через мостик, перекинутый над улицей-пропастью, аршед присвистнул. Ступившая на крышу Кирия кивнула. Прямо перед ними на высоте роста с небольшим зияло отверстие, в которое вполне мог протиснуться и человек, не говоря уже о скелетоподобном чудовище. Что-то копошилось там, в этой дыре. Протянув Кирии фонарь, аршед вытащил из-за пазухи еще один, совсем маленький, но достаточно яркий.
- Будьте осторожнее, - шепнула Кирия и осенила его спину несколькими защитными знаками, надеясь, что ее искреннего желания защитить мужчину должно сейчас хватить. Аршед даже не кивнул, бросил только:
- Стойте на месте и не лезьте под пули.
Кирия осталась стоять, стискивая рукоять кинжала, ставшую горячей в ее ладони. Руки вспотели, ей вдруг стало жарко. Аршед отошел уже так далеко, а света было так мало, что Кирия не могла рассмотреть детали. Наверное, и к лучшему. Ей не хотелось даже краем глаза видеть, как острые когти тянутся к человеку, которого она обожала. Время тянулось медленно. Ни звука, ни проклятого бесова звука! Потом грянул выстрел, Кирия, позабыв про все свои страхи и обещания бросилась вперед, но дорогу ей преградили.
Это был мужчина редкой, нечеловеческой красоты. Кажется, он светился, буквально притягивая к себе взгляд. Золотистые, словно пшеничное поле, ожидающее косарей, волосы волной стекали по плечам. Зеленые глаза сверкали в сумраке. Губы улыбались. Он походил на аршеда, но был в тысячу раз красивее, совершеннее, и он принадлежал ей, Кирии, стоит только протянуть руку и коснуться. Облизнув губы, женщина направила на это совершенное создание фонарь. Издав пронзительный, высокий вопль, от которого она едва не оглохла, видение отскочило в сторону, принимая свой естественный облик.
Взрослый ганглиби также состоял из когтей, зубов и того тощего, жалкого, теряющегося на фоне этой алкающей пасти, что можно бы было назвать телом. В то же время, в нем была какая-то жуткая, противоестественная, но все же грация. Кирия замерла, стиснув в одной руке фонарь, а в другой кинжал. Страх накатил волной, а за ним пришло понимание: она не смогла справиться с детенышем, со взрослым – и подавно. За страхом – обреченность, и она едва не разжала пальцы. К счастью, ее спас инстинкт самосохранение, как тогда, много лет назад в пещерах под Ульцири*. Кирия только крепче стиснула руки и направила луч света на ганглиби, заставляя его держаться подальше. Они кружили; Кирия, аккуратно ступая, чудовище – странными прыжками, кажется, лапы у него были разной длины. Они разглядывали друг друга, примериваясь, куда сподручнее бить. По мере того, как Кирия палец за пальцем изучала противника, страх стекал, оставляя ей трезвую голову. Он – монстр из сказки, но вполне реальный. У него голова с крошечными полуслепыми глазками и огромной клыкастой пастью с несколькими рядами острых зубов. У него выгнутый хребет и пять или шесть лап разной длины, заставляющих его двигаться скачками. Наверное, удобнее всего ганглиби ходить колесом, как ярмарочному акробату. У него тонкое, словно палка, тело, и туда метить бесполезно. И сердца у него, скорее всего, нет, потому что нечисти оно не нужно. Нет, глупое поверье. Сердце должно где-то быть, чтобы, как учат медики, гнать кровь по венам. Если, конечно, у ганглиби вообще есть кровь. Куда целить – Кирия пока не придумала. А потом ее осенило: в пасть, в отверстую пасть-воронку. Если куда и можно вообще попасть, то только в нее. Уж точно не промажешь. Продолжая светить ганглиби фонарем в крошечные глупые глазки, она отбросила в сторону ножны, перехватила кинжал за лезвие и примерилась. Она неплохо умела метать ножи, но баланс этого был ей незнаком. Промахнется – останется безоружной. Кирия сделала глубокий вдох, нашептала над клинком несколько слов, слабых, имеющих эфемерную силу, и метнула. Оставляя серебристый след заклинания, кинжал пронесся по воздуху стрелой и угодил точно в пасть ганглиби. Закричав особенно пронзительно, чудовище повалилось на землю. Кирия выждала минуту, а потом аккуратно приблизилась, светя себе фонарем. Мертв! Великий Боже, мертв!
Кирия выдохнула, нагнулась, подняла кинжал. С него стекало нечто, напоминающее скорее грязную талую воду, чем кровь. Кирия отерла его остатками платья. С одним справились. Аршед, наверное, тоже времени не терял.
Потом Кирия сообразила, что вновь ничего не слышит. Что там за оружие у аршеда? Шести, семизарядный револьвер? Один, два; вроде бы Кирия слышала выстрелы, пока кружила, примериваясь, как подступиться к ганглиби.
Ее вновь охватила паника. Стиснув рукоять кинжала, Кирия побежала к дыре. Один из ганглиби-детенышей метнулся к ней, но Кирия, уже не раздумывая, ткнула ему в пасть кинжалом, и только стряхнула капли.
Фонарь валялся на крыше. Аршед, прижавшись к гладкой стене на некотором расстоянии от дыры, отбросив бесполезный револьвер, кидал камни в двух нападавших. Еще четверо – мертвых – лежали на земле. Он был живой. Кирия замерла на секунду, и одна из тварей воспользовавшись этим, а также тем, что луч ее фонаря направлен вниз, метнулась вперед, выставив все свои когти и зубы. Очнувшись, Кирия пырнула ее кинжалом, второй посветила в глаза, и метнула кинжал аршеду. Оправдав ее ожидания, он поймал его и прикончил последнего ганглиби. Переглянувшись, оба обессилено осели на пол.
- Поздравляю, - глухо сказал аршед. – Справились.
- Вы не видели, какого я завалила, - сказала Кирия и нервно хихикнула.
- Вернитесь, оторвите голову и повесьте над камином, - посоветовал аршед.
Аршед Шинад Ловиц
Они сидели, переводя дыхание и, кажется, не в силах подняться. По крайней мере, Шинаду отказали ноги. Потом он все же заставил себя встать, сделать несколько шагов и протянуть руку уррике, сидящей в своем оборванном платье на холодном полу.
- Поднимайтесь.
Уррика вскинула голову. Взгляд ее остекленел, словно женщина увидела нечто ужасающее. Потом она с неожиданной прытью вскочила на ноги и схватила его за руку.
- Вниз!
- Что?
- Вниз! – рявкнула уррика и потянула его за собой к дыре ближайшего люка.
Действовала она так же решительно, как совсем недавно в шахте, и против собственной воли Шинад послушался. Он последовал за ней к люку, предвкушая не слишком мягкое приземление. Даже более того, они угодили в груду хрупких костей прежний владельцев, добавив и синяков и царапин. Уррике этого было мало. Она побежала к лестнице, и вниз, на первый этаж. Шинаду ничего не оставалось, как только следовать за ней, задыхаясь, кляня ненормальную ведьму на чем свет стоит. На первом этаже она толкнула его в дверной проем и обхватила обеими руками за шею, не давая улизнуть. Шинад, переведя дух, не успел спросить, какого беса она делает. Гору тряхнуло, где-то в отдалении, в стороне, как прикинул Шинад, огромных бронзовых ворот, послышался взрыв. Его волна пронеслась по всем окрестным пещерам. Потолок над ними раскололся, и вниз посыпались огромные куски камня, ломая крыши домов, статуи на перекрестках, наверное, даже великолепные ониксовые украшения княжьего терема. В пещеру хлынул яркий дневной свет, заставивший Шинада зажмуриться. Уррика давно уже замерла, пряча лицо у него на шее, обессилевшая, повисла на нем, а потом, разжав безвольно руки, начала сползать.
