Вторые предпочитали держать свои возможности при себе, купаясь в ореоле былой славы. Сестра его однокашника, Килиана Адмара, была ведьмой и частенько развлекалась, создавая сквозняки и заставляя плясать в воздухе цветные огни. Это годилось на ярмарочные фокусы, но явно было лишь отголоском настоящей магии. Только подлинное колдовство, в которое никто уже не верил ни здесь, ни даже на полном волшебников Перрине, могло бы погрузить целый город в панику за считанные дни. Колдовство или, если уж быть до конца честным, достаточно хорошее знание человеческой натуры. Шинад не знал в Ниддинге никого, способного на это, здесь вообще плохо было с политиками. Слишком холодно, наверное. Ну так Альодо явно был чужаком.
- Всему виной Темьгород, - голос Кристэла звучал мертвенно, - так говорят. Говорят, проклятие расползается из-под горы. Те, кто сторожат город, уничтожат все на своем пути. И в первую очередь тех, кто осмелился открыть его.
Руки археолога дрожали. Он и в самом деле боялся мифического проклятия. Ни одна из легенд не говорила ясно, что же такого ужасного в погребенном под грузом веков Темьгороде, и это открывало богатый простор для домыслов и фантазий. С точки зрения Шинада, верить во все это могли только малые дети и неграмотные шахтеры Фаграу, но никак не приезжий из Империи, археолог, еще неделю назад страстно желающий найти древний город.
- Вы ведь не верите в эти глупости? – осторожно спросил Шинад.
Прячась за своей кружкой, Кристэл ответил невпопад.
- У нее шрамы по всему телу. Мелкая сетка шрамов, словно кто-то десятилетие подряд кромсал ее ножом. Вот что она прячет под платьем.
- Кто? – спросил Шинад, хотя и так уже догадывался, о ком идет речь.
- Это мерзко, мерзко обнимать ее… - прошептал Кристэл и сделал большой, судорожный глоток.
Шинаду захотелось вдруг ударить это омерзительное, прежде самодовольное, но сейчас такое жалкое лицо. Именно последнее остановило его. Жалкий. Ничтожество.
- Темьгород надо уничтожить, - пробормотал археолог, - сравнять с землей, навеки спрятать в ее недрах. Никто не увидит, никто не увидит…
- Где уррика? – спросил Шинад. – Вы видели ее?
- Никто не увидит, никто не увидит… - как заведенный бормотал Кристэл.
- Где уррика? – жестко повторил Шинад.
- Я видел ее вчера на дороге к пещере, - самым вежливым тоном ответил пророк. – Простите, я подслушал сейчас ваш разговор, аршед.
Шинад развернулся. Меховые одежды пророка были распахнуты сейчас, и под ними оказалась тончайшая батистовая рубашка с вышивкой, которая стоила, наверное, владельцу немало. И золотой кулон с вправленным в него алмазом на толстой и длинной золотой цепочке. Алмаз был обработан в уже знакомой технике хаггре, и величиной был с перепелиное яйцо.
- К пещере? – спросил Шинад, не сводя глаз с этого алмаза.
- Да. Туда, где, говорят, находится Темьгород.
- Вот как? – Шинад посмотрел пророку в лицо. Сам Альодо, похоже, ничуть не боялся проклятого города. Шинад криво усмехнулся. – Вчера, говорите?
- Около восьми, - неприятно улыбнулся пророк. – Может быть, вы еще и найдете ее. Если проклятие не сделало свое дело, конечно.
Отставив кружку, Шинад поднялся. Он вышел, не прощаясь, из пивной только для того, чтобы не затевать драку. Но, видит Бог единый и все его предшественники, еще почитаемые в этих горах, ему отчаянно хотелось разбить Кристэлу лицо и стереть Альодо эту самодовольную ухмылку.
Понимая, что это наверняка ловушка, подстроенная пророком, он пошел наверх, прихватив по дороге в конторе пару фонарей и запасные батарейки. Кто знает, какие сюрпризы готовит пещера. У Альодо было немало времени, чтобы все подготовить, пока один глупый аршед, позабыв про свои обязанности, валялся в постели.
На верхних террасах никого не было. Страх заставлял жителей держаться как можно дальше от этих мест. Сдвинув в сторону легкое оловянное ограждение, скорее уведомляющее о запретной зоне, чем способное удержать кого-то, Шинад шагнул в пещеру, в ледяной коридор, в прошлый раз показавшийся ему таким длинным. Теперь он пробежал его, кажется, за считанные мгновения и приблизился к огромным, много выше человеческого роста и человеческого понимания, бронзовым воротам. Одна из створок была приоткрыта. Не слишком сильно, так чтобы человек, такой худой, как уррика, или даже как Шинад, смог протиснуться. Или пророк – кольнула неприятная мысль. С него бы сталось ступить в запретный город. Подойдя вплотную, Шинад заглянул в щель, осветил улицу, теряющуюся в темноте, видимый с одной стороны высокий – этажа в три – дом с темными провалами окон и отверстой дверью. Маленькую жемчужину из тех, что прежде украшала наряд уррики. Переборов беспричинный страх, напомнив себе о необходимости найти женщину, вытащить ее из возможных неприятностей, а потом уже наказать по всей строгости закона за нарушение листа Князя Ниолта, Шинад протиснулся в ворота, наклонился и поднял жемчужину. С глухим грохотом и утробным гудением большого колокола ворота закрылись за его спиной, отрезая путь к спасению.
Итак, ловушка.
Уррика Кирия Маверьска
Княжеский терем Темьгорода превзошел все ожидания Кирии. Никакого фонаря не хватило бы, чтобы осветить эту громаду, частично вырезанную из местного камня совершенно неопределенного в полумраке цвета, а частично сложенную из оникса и розоватого мрамора. Крыльцо, служившее одновременно и подножием трона, охраняли с двух сторон фигуры волков, сверкая драгоценными камнями в глазах. Трон, вырезанный из кости, казался во мраке каким-то жутким чудовищем, скелетом давно почившего монстра. Он выглядел ужасно неудобным и жестким, но наверняка в прежние времена были на нем и меховое покрывало, и мягкая подушка. Главное – он был величественным, роскошным, несмотря на немного нелепую резьбу, изображающую неумело все тех же волков, символ Серого рода. Обогнув этот роскошный трон, Кирия заглянула в пиршественный зал, в центре которого – как раз хватило мощности фонаря – оказался огромный, обложенный валунами, очаг с железным вертелом над ним. В прежние времена здесь, наверное, зажаривалась не одна туша для княжеского пира. Дальше Кирия идти побоялась, но все же любопытство пересилило. Оглядев залу, она приметила узкий проход и лестницу за ним. Наверх. Может быть, поднявшись наверх, она сумеет отыскать выход? Кирия медленно начала подниматься, освещая истертые ступени у себя под ногами, чтобы не упасть. Лестница закручивалась лихим винтом, все выше и выше, пока не закончилась еще одним дверным проемом. За ним был узкий темный коридор с провалами дверей. Никаких окон ни в одной пустой комнате. Темнота и тишина, в которой стук каблуков кажется раскатом грома. Пройдя коридор и следующую за ним анфиладу небольших комнат до конца, Кирия убедилась, что здесь спасения не найдет. Прислонившись к стене, она перевела дух, устало откинулась затылком на холодные камни. Тихий треск заставил ее отпрянуть, и в тот момент, когда часть стены отъехала назад, Кирия уже твердо стояла на ногах. Потайная комната. Кирия хмыкнула. Надо же, как ей повезло. Специально она ни за что не отыскала бы приводящий стену в движение механизм.
Полная надежд Кирия прошмыгнула в открывшуюся дверь, но тотчас же разочарованно застонала. Если здесь и была еще одна потайная дверь, на ее поиски могла уйти вся жизнь. Это была небольшая, овальная по форме комната, с вырезанными в стенах округлыми нишами. Оглядев их содержимое – неплохо сохранившиеся кожаные тубусы – Кирия сообразила, что попала в библиотеку, или в архив. Почти все бумаги, или на чем там писали в годы расцвета Темьгорода, истлели и рассыпались в прах. Тем не менее, в одной из ниш Кирия обнаружила уже знакомые пожелтевшие листы коля, перетянутые золотой цепочкой с висящим на конце крупным – с ноготь большого пальца – алмазом шаггре. Он таинственно мерцал в свете фонаря и манил прикоснуться к нему. Кирия взяла коль и, не раздумывая, сунула за пазуху. Это была деталька мозаики, которую она намерена была разгадать рано или поздно.
Фонарь мигнул. Испуганная, Кирия поспешила переступить порог, о который легко могла споткнуться в темноте. Она потрясла фонарь, надеясь заставить его работать, но, увы, срок жизни проклятой дешевой батарейки истек, и все погрузилось во тьму. Ни единого проблеска света. Да и откуда. Кирия сделала глубокий вдох, наполняя легкие древней пылью, и пошла наощупь. Она помнила дорогу, шла, ведя пальцами по стенам, считая дверные проемы, пока не добралась до лестницы. Ей случалось скитаться в темноте и в худших местах, которые не довелось до того изучить при свете. Лестница была по-настоящему опасна, поэтому Кирия спускалась очень медленно, кажется, много часов, отсчитывая ступеньки. Три сотни, Боже, три сотни! Первый этаж, огромный зал, в котором нет ориентиров. Тут пришлось идти наугад, пока Кирия не наткнулась на холодный костяной трон, украшенный гладкой резьбой. Обогнув его, Кирия залезла, забралась с ногами и обняла себя за плечи. Надо надеяться на лучшее. Ну или хотя бы просто надеяться. Но, Боже, как же холодно становилось с каждой минутой.
Аршед Шинад Ловиц
У него теперь оставалась одна только дорога: вперед. И она оказалась отмечена монетками и бусинами наряда уррики. Кто-то старательно разбросал их, так аккуратно, что все эти безделушки ложились между камнями брусчатки, с тем чтобы они никуда не укатились. То ли уррика в самом деле прошла этой дорогой, то ли ловушка была подготовлена с особой тщательностью. Впрочем, ему все равно можно было идти только вперед. У перекрестка, отмеченного уродливой статуей волка и колодцем, Шинад обнаружил ленточку, оторванную от светлого наряда уррики. Обогнув постамент, он вновь пошел вперед, раз за разом минуя перекрестки, отмеченный порой статуям, колодцами, лошадиными поилками (как, интересно, удавалось затащить лошадей под землю?). Ему все никак не удавалось представить себе Темьгород во всем былом величии. Город словно ускользал от его внимания, оставаясь только бледной тенью, ничем не выдающейся фанерной декорацией. И декорацией к самой главной, кульминационной сцене, стал княжеский терем, величественный, роскошный, отмеченный статуями волков и огромным резным костяным троном. Куда Княжинске до этого великолепия. Шинаду всегда казалось, что есть у столичного замка некоторый скрытый комплекс неполноценности, осознание собственной ущербности, и теперь он понял, откуда все идет. Нет, Княжинска не могла сравняться с этим огромным княжеским теремом, и черный трон ее и близко не стоял к белому костяному монстру, возвышающемуся над улицей. На троне, свернувшись калачиком, лежала уррика. Волосы полностью скрывали лицо, одна рука свесилась почти до земли, и нельзя было с первого взгляда сказать, жива женщина, или нет.
Взбежав по ступеням, Шинад поставил фонари на пол и коснулся этой безвольной белой руки, такой тонкой в широком, украшенном лентами, тесемками и жемчужинами рукаве. Под кожей бился пульс, уррика была жива, но, похоже, замерзла до полусмерти. Стянув куртку, Шинад укутал ею женщину, а потом поднял с костяного трона, кажется, впитавшего в себя холод прошедших веков. Веки уррики дрогнули, она приоткрыла глаза, и тотчас же зажмурилась от яркого света. Сколько же времени она провела в темноте?
- Шинад… аршед, - тут же поправилась уррика. – Поставьте меня на землю.
Шинад послушался, хотя, в сущности, держать женщину на руках было совсем не сложно. Она ничего почти не весила, и при этом оказалась вовсе не такой костлявой, как он воображал себе. Поставленная на ноги, уррика покачнулась и все же оперлась на его локоть. Некоторое время она еще стояла с закрытыми глазами, вновь привыкая к свету.
- Как вы оказались здесь? – спросила она.
Шинаду вовсе не хотелось расписываться перед уррикой в собственной глупости, тем не менее он ответил:
- Дверь была приоткрыта. Увидел вашу бусину на полу и вошел, дверь же самым роскошным образом захлопнулась.
- О, - только и ответила уррика. – Добро пожаловать в клуб.
- В клуб?
- Идиотов. Я поступила в точности так же. Хотела посмотреть, не случилось ли возле ворот что-то, мне не понравилось, что на склоне ошивается этот Альодо. А увидев приоткрытую дверь… не удержалась. Вас-то что сюда принесло?
- Пророк. Я искал вас, - неохотно признался Шинад.
Уррика сделала шаг назад и удивленно на него посмотрела.
- Я как-то уже к вам привык, уррика. Не хочу привыкать к новой.
Женщина криво усмехнулась.
- По всему выходит, аршед, что это нашему Князю придется привыкать к новым приближенным. Хм. Даже не слышала, есть ли у меня уже возможная преемница. Мне было года четыре, когда я встречалась со своей предшественницей, а Кледии уже за шестьдесят. Но, думаю, к такому всегда готовят заранее.
Уррика посмотрела с уважением на фонари, потом стянула куртку и вернула Шинаду.
- Наденьте. Мне не холодно.
Синие губы и подрагивающие руки говорили об обратном, но Шинад спорить не стал, поняв, что это бесполезно. Подняв фонарь, уррика осветила небольшую площадь, высокие, трех-четырехэтажные дома, расходящиеся от нее улицы.
- Должен же быть отсюда выход…
- Да, - согласился Шинад. – Если строители прошлого не были идиотами и самоубийцами.
- Вдвоем мы могли бы осмотреть город, - предложила уррика. – Разойдемся в разные стороны и…
Шинаду это предложение не понравилось. По какой-то не вполне понятной ему причине, не хотелось терять уррику из виду. Между тем, она уже с обычной решительностью выбрала фонарь и пошла налево. Шинаду пришлось идти направо, внимательно осматривая закоулки.
Темьгород был, похоже, не так уж и велик. Нет, в нем могла проживать когда-то и тысяча людей, возможно даже не одна, но протяженностью он не отличался. Пройдя пять или шесть перекрестков, Шинад уткнулся в гладкую стену. Здесь был прорезан очередной колодец, но не следа ворота. Отчего-то не хотелось думать, для чего здесь прорублен этот колодец, и что может обнаружиться на дне.
Шинад пошел назад, опасливо оглядывая проулки. Что-то нехорошее чувствовалось в воздухе. Словно… Он не находил нужных слов. Словно смерть ходит рядом. И вот уже мерещатся знакомые ароматы причудливых цветов, а еще почему-то – крови. Свежей, горячей крови, которая хлещет из разодранной груди. Поняв, что эти запахи не мерещатся ему, Шинад прибавил шагу, а потом перешел на бег, и бежал, пока не оказался возле терема, места условленной встречи.
Фонарь уррики валялся на площади, освещая грязные, засыпанные черепками и обломками костей камня. Здесь же – клочья светлого платья, обрывки лент, монеты и бусины, куски разломанного бубна, разорванная мембрана, прядь светлых, кажется, седых волос. Уррика, пытаясь прикрыться остатками своей одежды, жалась к стене, а сверху на нее нападала какая-то совершенно невозможная тварь, словно сплошь состоящая из когтей и зубов, а там, где у нее все же угадывалось тело, тощая, словно палочник, которого Шинад видел в Долине в ботаническом саду. Шинад достал пистолет и выстрелил, целя в тварь, но промахнулся. Пуля отбила кусочек камня с карниза на втором этаже. Испуганное чудовище метнулось наверх и скрылось в темноте. Уррика медленно сползла по стене на землю и обхватила себя руками, пальцы намертво вцепились в плечи.
- Всему виной Темьгород, - голос Кристэла звучал мертвенно, - так говорят. Говорят, проклятие расползается из-под горы. Те, кто сторожат город, уничтожат все на своем пути. И в первую очередь тех, кто осмелился открыть его.
Руки археолога дрожали. Он и в самом деле боялся мифического проклятия. Ни одна из легенд не говорила ясно, что же такого ужасного в погребенном под грузом веков Темьгороде, и это открывало богатый простор для домыслов и фантазий. С точки зрения Шинада, верить во все это могли только малые дети и неграмотные шахтеры Фаграу, но никак не приезжий из Империи, археолог, еще неделю назад страстно желающий найти древний город.
- Вы ведь не верите в эти глупости? – осторожно спросил Шинад.
Прячась за своей кружкой, Кристэл ответил невпопад.
- У нее шрамы по всему телу. Мелкая сетка шрамов, словно кто-то десятилетие подряд кромсал ее ножом. Вот что она прячет под платьем.
- Кто? – спросил Шинад, хотя и так уже догадывался, о ком идет речь.
- Это мерзко, мерзко обнимать ее… - прошептал Кристэл и сделал большой, судорожный глоток.
Шинаду захотелось вдруг ударить это омерзительное, прежде самодовольное, но сейчас такое жалкое лицо. Именно последнее остановило его. Жалкий. Ничтожество.
- Темьгород надо уничтожить, - пробормотал археолог, - сравнять с землей, навеки спрятать в ее недрах. Никто не увидит, никто не увидит…
- Где уррика? – спросил Шинад. – Вы видели ее?
- Никто не увидит, никто не увидит… - как заведенный бормотал Кристэл.
- Где уррика? – жестко повторил Шинад.
- Я видел ее вчера на дороге к пещере, - самым вежливым тоном ответил пророк. – Простите, я подслушал сейчас ваш разговор, аршед.
Шинад развернулся. Меховые одежды пророка были распахнуты сейчас, и под ними оказалась тончайшая батистовая рубашка с вышивкой, которая стоила, наверное, владельцу немало. И золотой кулон с вправленным в него алмазом на толстой и длинной золотой цепочке. Алмаз был обработан в уже знакомой технике хаггре, и величиной был с перепелиное яйцо.
- К пещере? – спросил Шинад, не сводя глаз с этого алмаза.
- Да. Туда, где, говорят, находится Темьгород.
- Вот как? – Шинад посмотрел пророку в лицо. Сам Альодо, похоже, ничуть не боялся проклятого города. Шинад криво усмехнулся. – Вчера, говорите?
- Около восьми, - неприятно улыбнулся пророк. – Может быть, вы еще и найдете ее. Если проклятие не сделало свое дело, конечно.
Отставив кружку, Шинад поднялся. Он вышел, не прощаясь, из пивной только для того, чтобы не затевать драку. Но, видит Бог единый и все его предшественники, еще почитаемые в этих горах, ему отчаянно хотелось разбить Кристэлу лицо и стереть Альодо эту самодовольную ухмылку.
Понимая, что это наверняка ловушка, подстроенная пророком, он пошел наверх, прихватив по дороге в конторе пару фонарей и запасные батарейки. Кто знает, какие сюрпризы готовит пещера. У Альодо было немало времени, чтобы все подготовить, пока один глупый аршед, позабыв про свои обязанности, валялся в постели.
На верхних террасах никого не было. Страх заставлял жителей держаться как можно дальше от этих мест. Сдвинув в сторону легкое оловянное ограждение, скорее уведомляющее о запретной зоне, чем способное удержать кого-то, Шинад шагнул в пещеру, в ледяной коридор, в прошлый раз показавшийся ему таким длинным. Теперь он пробежал его, кажется, за считанные мгновения и приблизился к огромным, много выше человеческого роста и человеческого понимания, бронзовым воротам. Одна из створок была приоткрыта. Не слишком сильно, так чтобы человек, такой худой, как уррика, или даже как Шинад, смог протиснуться. Или пророк – кольнула неприятная мысль. С него бы сталось ступить в запретный город. Подойдя вплотную, Шинад заглянул в щель, осветил улицу, теряющуюся в темноте, видимый с одной стороны высокий – этажа в три – дом с темными провалами окон и отверстой дверью. Маленькую жемчужину из тех, что прежде украшала наряд уррики. Переборов беспричинный страх, напомнив себе о необходимости найти женщину, вытащить ее из возможных неприятностей, а потом уже наказать по всей строгости закона за нарушение листа Князя Ниолта, Шинад протиснулся в ворота, наклонился и поднял жемчужину. С глухим грохотом и утробным гудением большого колокола ворота закрылись за его спиной, отрезая путь к спасению.
Итак, ловушка.
Уррика Кирия Маверьска
Княжеский терем Темьгорода превзошел все ожидания Кирии. Никакого фонаря не хватило бы, чтобы осветить эту громаду, частично вырезанную из местного камня совершенно неопределенного в полумраке цвета, а частично сложенную из оникса и розоватого мрамора. Крыльцо, служившее одновременно и подножием трона, охраняли с двух сторон фигуры волков, сверкая драгоценными камнями в глазах. Трон, вырезанный из кости, казался во мраке каким-то жутким чудовищем, скелетом давно почившего монстра. Он выглядел ужасно неудобным и жестким, но наверняка в прежние времена были на нем и меховое покрывало, и мягкая подушка. Главное – он был величественным, роскошным, несмотря на немного нелепую резьбу, изображающую неумело все тех же волков, символ Серого рода. Обогнув этот роскошный трон, Кирия заглянула в пиршественный зал, в центре которого – как раз хватило мощности фонаря – оказался огромный, обложенный валунами, очаг с железным вертелом над ним. В прежние времена здесь, наверное, зажаривалась не одна туша для княжеского пира. Дальше Кирия идти побоялась, но все же любопытство пересилило. Оглядев залу, она приметила узкий проход и лестницу за ним. Наверх. Может быть, поднявшись наверх, она сумеет отыскать выход? Кирия медленно начала подниматься, освещая истертые ступени у себя под ногами, чтобы не упасть. Лестница закручивалась лихим винтом, все выше и выше, пока не закончилась еще одним дверным проемом. За ним был узкий темный коридор с провалами дверей. Никаких окон ни в одной пустой комнате. Темнота и тишина, в которой стук каблуков кажется раскатом грома. Пройдя коридор и следующую за ним анфиладу небольших комнат до конца, Кирия убедилась, что здесь спасения не найдет. Прислонившись к стене, она перевела дух, устало откинулась затылком на холодные камни. Тихий треск заставил ее отпрянуть, и в тот момент, когда часть стены отъехала назад, Кирия уже твердо стояла на ногах. Потайная комната. Кирия хмыкнула. Надо же, как ей повезло. Специально она ни за что не отыскала бы приводящий стену в движение механизм.
Полная надежд Кирия прошмыгнула в открывшуюся дверь, но тотчас же разочарованно застонала. Если здесь и была еще одна потайная дверь, на ее поиски могла уйти вся жизнь. Это была небольшая, овальная по форме комната, с вырезанными в стенах округлыми нишами. Оглядев их содержимое – неплохо сохранившиеся кожаные тубусы – Кирия сообразила, что попала в библиотеку, или в архив. Почти все бумаги, или на чем там писали в годы расцвета Темьгорода, истлели и рассыпались в прах. Тем не менее, в одной из ниш Кирия обнаружила уже знакомые пожелтевшие листы коля, перетянутые золотой цепочкой с висящим на конце крупным – с ноготь большого пальца – алмазом шаггре. Он таинственно мерцал в свете фонаря и манил прикоснуться к нему. Кирия взяла коль и, не раздумывая, сунула за пазуху. Это была деталька мозаики, которую она намерена была разгадать рано или поздно.
Фонарь мигнул. Испуганная, Кирия поспешила переступить порог, о который легко могла споткнуться в темноте. Она потрясла фонарь, надеясь заставить его работать, но, увы, срок жизни проклятой дешевой батарейки истек, и все погрузилось во тьму. Ни единого проблеска света. Да и откуда. Кирия сделала глубокий вдох, наполняя легкие древней пылью, и пошла наощупь. Она помнила дорогу, шла, ведя пальцами по стенам, считая дверные проемы, пока не добралась до лестницы. Ей случалось скитаться в темноте и в худших местах, которые не довелось до того изучить при свете. Лестница была по-настоящему опасна, поэтому Кирия спускалась очень медленно, кажется, много часов, отсчитывая ступеньки. Три сотни, Боже, три сотни! Первый этаж, огромный зал, в котором нет ориентиров. Тут пришлось идти наугад, пока Кирия не наткнулась на холодный костяной трон, украшенный гладкой резьбой. Обогнув его, Кирия залезла, забралась с ногами и обняла себя за плечи. Надо надеяться на лучшее. Ну или хотя бы просто надеяться. Но, Боже, как же холодно становилось с каждой минутой.
Аршед Шинад Ловиц
У него теперь оставалась одна только дорога: вперед. И она оказалась отмечена монетками и бусинами наряда уррики. Кто-то старательно разбросал их, так аккуратно, что все эти безделушки ложились между камнями брусчатки, с тем чтобы они никуда не укатились. То ли уррика в самом деле прошла этой дорогой, то ли ловушка была подготовлена с особой тщательностью. Впрочем, ему все равно можно было идти только вперед. У перекрестка, отмеченного уродливой статуей волка и колодцем, Шинад обнаружил ленточку, оторванную от светлого наряда уррики. Обогнув постамент, он вновь пошел вперед, раз за разом минуя перекрестки, отмеченный порой статуям, колодцами, лошадиными поилками (как, интересно, удавалось затащить лошадей под землю?). Ему все никак не удавалось представить себе Темьгород во всем былом величии. Город словно ускользал от его внимания, оставаясь только бледной тенью, ничем не выдающейся фанерной декорацией. И декорацией к самой главной, кульминационной сцене, стал княжеский терем, величественный, роскошный, отмеченный статуями волков и огромным резным костяным троном. Куда Княжинске до этого великолепия. Шинаду всегда казалось, что есть у столичного замка некоторый скрытый комплекс неполноценности, осознание собственной ущербности, и теперь он понял, откуда все идет. Нет, Княжинска не могла сравняться с этим огромным княжеским теремом, и черный трон ее и близко не стоял к белому костяному монстру, возвышающемуся над улицей. На троне, свернувшись калачиком, лежала уррика. Волосы полностью скрывали лицо, одна рука свесилась почти до земли, и нельзя было с первого взгляда сказать, жива женщина, или нет.
Взбежав по ступеням, Шинад поставил фонари на пол и коснулся этой безвольной белой руки, такой тонкой в широком, украшенном лентами, тесемками и жемчужинами рукаве. Под кожей бился пульс, уррика была жива, но, похоже, замерзла до полусмерти. Стянув куртку, Шинад укутал ею женщину, а потом поднял с костяного трона, кажется, впитавшего в себя холод прошедших веков. Веки уррики дрогнули, она приоткрыла глаза, и тотчас же зажмурилась от яркого света. Сколько же времени она провела в темноте?
- Шинад… аршед, - тут же поправилась уррика. – Поставьте меня на землю.
Шинад послушался, хотя, в сущности, держать женщину на руках было совсем не сложно. Она ничего почти не весила, и при этом оказалась вовсе не такой костлявой, как он воображал себе. Поставленная на ноги, уррика покачнулась и все же оперлась на его локоть. Некоторое время она еще стояла с закрытыми глазами, вновь привыкая к свету.
- Как вы оказались здесь? – спросила она.
Шинаду вовсе не хотелось расписываться перед уррикой в собственной глупости, тем не менее он ответил:
- Дверь была приоткрыта. Увидел вашу бусину на полу и вошел, дверь же самым роскошным образом захлопнулась.
- О, - только и ответила уррика. – Добро пожаловать в клуб.
- В клуб?
- Идиотов. Я поступила в точности так же. Хотела посмотреть, не случилось ли возле ворот что-то, мне не понравилось, что на склоне ошивается этот Альодо. А увидев приоткрытую дверь… не удержалась. Вас-то что сюда принесло?
- Пророк. Я искал вас, - неохотно признался Шинад.
Уррика сделала шаг назад и удивленно на него посмотрела.
- Я как-то уже к вам привык, уррика. Не хочу привыкать к новой.
Женщина криво усмехнулась.
- По всему выходит, аршед, что это нашему Князю придется привыкать к новым приближенным. Хм. Даже не слышала, есть ли у меня уже возможная преемница. Мне было года четыре, когда я встречалась со своей предшественницей, а Кледии уже за шестьдесят. Но, думаю, к такому всегда готовят заранее.
Уррика посмотрела с уважением на фонари, потом стянула куртку и вернула Шинаду.
- Наденьте. Мне не холодно.
Синие губы и подрагивающие руки говорили об обратном, но Шинад спорить не стал, поняв, что это бесполезно. Подняв фонарь, уррика осветила небольшую площадь, высокие, трех-четырехэтажные дома, расходящиеся от нее улицы.
- Должен же быть отсюда выход…
- Да, - согласился Шинад. – Если строители прошлого не были идиотами и самоубийцами.
- Вдвоем мы могли бы осмотреть город, - предложила уррика. – Разойдемся в разные стороны и…
Шинаду это предложение не понравилось. По какой-то не вполне понятной ему причине, не хотелось терять уррику из виду. Между тем, она уже с обычной решительностью выбрала фонарь и пошла налево. Шинаду пришлось идти направо, внимательно осматривая закоулки.
Темьгород был, похоже, не так уж и велик. Нет, в нем могла проживать когда-то и тысяча людей, возможно даже не одна, но протяженностью он не отличался. Пройдя пять или шесть перекрестков, Шинад уткнулся в гладкую стену. Здесь был прорезан очередной колодец, но не следа ворота. Отчего-то не хотелось думать, для чего здесь прорублен этот колодец, и что может обнаружиться на дне.
Шинад пошел назад, опасливо оглядывая проулки. Что-то нехорошее чувствовалось в воздухе. Словно… Он не находил нужных слов. Словно смерть ходит рядом. И вот уже мерещатся знакомые ароматы причудливых цветов, а еще почему-то – крови. Свежей, горячей крови, которая хлещет из разодранной груди. Поняв, что эти запахи не мерещатся ему, Шинад прибавил шагу, а потом перешел на бег, и бежал, пока не оказался возле терема, места условленной встречи.
Фонарь уррики валялся на площади, освещая грязные, засыпанные черепками и обломками костей камня. Здесь же – клочья светлого платья, обрывки лент, монеты и бусины, куски разломанного бубна, разорванная мембрана, прядь светлых, кажется, седых волос. Уррика, пытаясь прикрыться остатками своей одежды, жалась к стене, а сверху на нее нападала какая-то совершенно невозможная тварь, словно сплошь состоящая из когтей и зубов, а там, где у нее все же угадывалось тело, тощая, словно палочник, которого Шинад видел в Долине в ботаническом саду. Шинад достал пистолет и выстрелил, целя в тварь, но промахнулся. Пуля отбила кусочек камня с карниза на втором этаже. Испуганное чудовище метнулось наверх и скрылось в темноте. Уррика медленно сползла по стене на землю и обхватила себя руками, пальцы намертво вцепились в плечи.
