- Все очень просто. Ты должна встретиться с Ронда, как сотрудница Помоны. Кое-что обсудить.
Элеонора великолепнейшим образом фыркнула.
- Я, что, заявлюсь к юристу и скажу: "Привет, я Жижи, сотрудница Помоны. Отдай мне свои мозги!"
- Кхм. А почему Жижи?
- Ну, Мими, - пожала плечами Элеонора. - Звучит не более нелепо, чем само твое предложение.
- У тебя будет доверенность от мсье Леклера, - пообещал я. - Я умею подделывать подписи.
Хотя собственную еще ни разу не приходилось.
- Это единственное противозаконное действие, которое от тебя потребуется, - на всякий случай пообещал я.
Горгона сощурилась.
- В чем подвох? Он тебя знает?
Тут мне пришлось кивнуть, потому что дальше врать было уже просто неразумно.
- И, наверное, любит хорошеньких женщин в мини юбках?
Это тоже бессмысленно было отрицать. Я кивнул. Элеонора вздохнула.
- Обычно это очень дорого стоит, Джони. Хорошо. Я встречусь с этим твоим Ронда. Но учти, будет руки распускать - оторву. Ладно, поехали за покупками. Я всякий раз как новое платье покупаю, такое чувство возникает нехорошее...
Я не ждал, что Элеонора так легко согласиться. Был в этом какой-то подвох. Тем не менее, я положился на ее благоразумие и инстинкт самосохранения. То есть на те две вещи, с которыми у Горгоны были явные проблемы. Однако, по меньшей мере одним она меня удивила: совершенно идеально подобрала деловой костюм. И теперь, спустя час после нашего разговора, передо мной сидела по меньшей мере вице-президентша. Я протянул ей лист.
- Скажешь Ронда, что ты независимый эксперт. Что Леклер, заняв место директора, первым делом занялся проверкой всех совершенных за последние полгода сделок. Я бы по крайней мере с этого начал.
- И что ты ожидаешь от него получить? - мрачно спросила Элеонора.
- Ладно скроенное вранье.
Элеонора открыла свою маленькую сумочку, достала еще меньшую косметичку, а из нее совсем крошечный тюбик помады. Я уже ждал, что из него появится. Элеонора с щелчком открыла пудреницу и принялась очень завлекательно красить губы.
- Хорошо. Он мне что-то расскажет или покажет, но как я в этом разберусь?
- Главное, запомни, что увидишь.
Она сощурилась.
- Джони, ты ведь не бухгалтер? Ты по меньшей мере промышленный шпион.
- Ну... примерно.
Элеонора убрала косметичку, отряхнула руки и поднялась.
- Ладно, я попробую. Но ты мне будешь должен.
Квинни
Я себя, честно говоря, чувствовала дурой. Чего ради я вообще согласилась участвовать в этой дикой, опасной, а ко всему еще и нелепой авантюре? И незаконной. Проверяющая из меня примерно такая же, как балерина. А в деловом костюме я смотрелась просто нелепо. Для полной игры в "леди-босс" мне только очков и плетки не хватало. Хотя, следует признать, туфли были удобные. Оставалось только надеяться, что бумажка Джони смотрится не хуже моего костюма, купленного на краденные деньги. Или что Ден6из Ронда сейчас в Париже, или, скажем, катается на лыжах в Швейцарии.
Я поднялась на третий этаж, обозрела шикарную приемную с кожаной мебелью и приятными акварелями (выдающими хороший вкус высокооплачиваемого дизайнера) на стенах и спросила:
- Мсье Ронда у себя?
- Вам назначено? - поинтересовалась красотка-секретарша. У юристов всегда есть красотки-секретарши.
- Нет, - сказала я и протянула записку Джони. Особой надежды на успех у меня не было.
- Присядьте. Я доложу мсье Ронда.
Секретарша встала и поплыла в кабинет начальника, призывно покачивая бедрами. Душераздирающее зрелище. Я села на широкий кожаный диван, сжала колени и принялась усиленно нервничать. Сейчас Ронда со своей девицей вызовут полицию, обвинят меня в подделке подписи, а там всплывут три трупа.
Девица вернулась.
- Мсье Ронда освободиться через десять минут. Может быть, вам принести кофе, или коньяку?
Точно, уже звонят.
- Лучше совместить.
Я даже не почувствовала вкуса. С тем же успехом мне можно было подсунуть жидкую грязь. Однако, кофе подозрительно быстро кончился.
- Мадмуазель Лермон, мсье Ронда ожидает вас.
Я вздрогнула, сгребла в кучку остатки самообладания и поднялась.
Кабинет Ронда производил противоречивое, и все же пугающее впечатление. Дорогая кожаная мебель. На стенах - дипломы в ряд в строгих рамочках. Шкаф, забитый папками. И за огромным столом - маленький лощеный человечек в галстуке за две сотни евро.
- Мадмуазель Лермон? - он выскользнул из-за стола, цапнул мою руку и приложился к ней. Гадкий тип, словно без костей. Глист. - Присаживайтесь.
Я села. И Глист вперился в мои ноги. И мысленно, кажется, успел уже раз десять раздеть меня и изнасиловать.
- Кхм. Мсье Ронда, я здесь по распоряжению мсье Леклера.
- Я уже видел бумагу, мадмуазель. Чего хочет мой добрый друг Бенуа? Как он там, кстати?
- Неплохо, - пробормотала я.
- А ходили слухи, что он пропал, чуть ли не убит.
- Ну, помните ведь, как у Марка Твена: "Слухи о моей смерти несколько преувеличены". Полагаю, все то его даже забавляет.
- О, узнаю Бенуа, - хмыкнул Ронда самым неприятным образом, продолжая пялиться на мои ноги. - Так с чем вы прибыли?
Я вздохнула украдкой. Озвучивать чужое вранье оказалось сложнее и утомительнее, чем выдумывать собственное. Я сама себе не верила.
- Мсье Леклер распорядился самым тщательным образом проверить все совершенные за последний год сделки.
Ронда качнулся в своем безумно дорогом кресле, обтянутом кожей и с отделкой хромированной сталью, и посмотрел на меня.
- Вы юрист, мадмуазель?
Нет, так далеко заходить в своей лжи я была не готова. К тому же у Ронда на лице было написано: "Только соври, и я выведу тебя на чистую воду!".
- О нет, мсье, я бухгалтер. Обычно занимаюсь аудитом, а сейчас проверяю финансовую сторону вопроса. У мсье Леклера возникли подозрения в подтасовке некоторых фактов.
Взгляд Ронда мне совершенно не понравился. Знаю я подобные: е лезь в мои дела, дурра! Я, может, и не самая умная, но одно уяснила твердо: мужчины ревностно охраняют свой шовинистический мир. Так что, нацепи каблуки и улыбайся напомаженными губками. Не могу сказать, что меня это не устраивает.
- Вас, вероятно, интересует реймсская типография, мадмуазель? Увы, она сгорела сегодня ночью.
- Какая жалость, - не вполне искренне сказала я.
- Да, безусловно, это так. Все бумаги, конечно же, сгорели вместе с конторой. Я могу показать вам только копию документа, свидетельствующего о продаже.
Удобно. У юриста только юридические бумажки, а все остальное сгорело в типографии. Комар носа не подточит. Я поднялась. Плотоядный взгляд Ронда поднялся вслед за мной и принялся пожирать мое весьма умеренное декольте.
- Что ж, мсье, извините за беспокойство. Не стану вас более задерживать. Кстати... - я выдержала паузу, которой мог бы гордиться Хью в своем театральном кружке. - Нынешний владелец типографии, могу я с ним переговорить? Заодно выскажу свои сожаления в связи с этим прискорбным пожаром.
Базиль Нино, или Элеонора Лермонт - что он сейчас скажет? Ронда посмотрел на меня с весьма и весьма неприятной, пугающей заинтересованностью.
- Конечно, мадмуазель. Нынешний владелец - Филипп Дессанж. Он часто останавливается в Отель-N в 164-м номере. Вы можете навести справки думаю, сейчас он в Реймсе. Приехал из-за этого ужасного пожара.
- Филипп Дессанж? - повторила я.
- Совершенно верно, мадмуазель, - Ронда неприятно улыбнулся. - Если хотите, я сообщу ему, что вы желаете встретиться.
У меня начало от неестественной улыбки сводить челюсть.
- Благодарю, мсье, не стоит. Я сама позвоню ему в гостиницу.
Я подхватила сумочку и поспешила смыться.
Джони
Горгона ворвалась в кафе, рухнула на жалобно скрипнувшее кресло и с такой силой ударила сумочкой по столешнице, что официантки поседели. Змеи шевелились у нее на голове и устрашающе шипели. Мне срочно нужен щит, какой был в свое время у Персея. Я налил Горгоне чаю и подвинул к ней блюдце с пирожным. Некоторые женщины от сладкого добреют.
- Ну как?
Горгона полыхнула взором и насупилась.
- Очень хочется помыться.
- Э-э-э... экхм, - я весьма неуверенно кашлянул.
- До чего же мерзкий тип! Пялился на меня, как шестилетка на куклу!
В целом, я понимал Дениза. Но и Элеонору я понимал, притом - еще лучше. Дениз Ронда премерзкий тип, особенно когда дело касается женщин.
- Надеюсь, он не...
- Он жив, если ты об этом, - язвительно фыркнула Элеонора.
Вообще-то, я хотел спросить, не приставал ли к ней этот идиот. Ну, раз жив, значит не приставал.
- Он мне ничего показывать не стал. И вообще, у него только юридические документы, а вся бухгалтерия сгорела вместе с типографией.
- Хм. Умно.
- Да? - Горгона великолепнейшим образом вскинула брови. - Он назвал имя нынешнего владельца-погорельца.
- Нино? Лермонт?
Элеонора фыркнула.
- Некто Филипп Дессанж, проживающий в Отель-N в сто шестьдесят четвертом номере. Слышал о таком?
Мне эта фамилия ничего не говорила, а ситуация откровенно не нравилась. Филипп Дессанж. Отличное имечко для парикмахера. Я посмотрел на Элеонору, жадно поедающую пирожное.
- Это все, что сказал Ронда?
- Все, все. Я съем твои блинчики? С чем они? С творогом?
Я подвинул к ней тарелку.
- Я воспользуюсь твоим сотовым?
Поскольку возражений не последовало, я позвонил домой. Еще одно неоспоримое достоинство Стеллы - она почти всегда дома, исключая вечер четверга, когда у нее какой-то дурацкий семинар по эстетике. А так, она сидит у себя в комнате, смотрит старые американские фильмы ужасов и учит иностранные языки. Сейчас, кажется, чешский. Это, если не врет, конечно.
- Сте...
- Только не начинай с нотаций! - с ходу принялась защищаться сестрица. - Вернулась бабушка и отчитала меня. Я, дескать, врать не умею, а пора учиться!
Узнаю старушку Элеонору.
- Нечего тебе учиться врать. Да и поздно уже. Скажи лучше, ты знаешь кого-то по имени Филипп Дессанж?
- Парикмахер? - Удивилась Стелла.
- Нет, нынешний владелец типографии в Реймсе.
- В первый раз слышу.
- Я почему-то так и подумал... Да, что там с Лермонт.
- И опять же, в первый раз слышу. Она ни разу не упоминается в документах Помоны. Ни чуточки. Даже уборщицы с такой фамилией никогда не было.
Пожалуй, про уборщицу Элеоноре говорить не стоит. Я отключился. Горгона к тому времени дожевала мои блинчики, и теперь нервно грызла край чашки.
- Придется сходить и познакомиться с этим парнем...
Мне показалось, что Элеонора раскусит сейчас чашку напополам. Она посмотрела на меня исподлобья и все же оставила несчастную посудину в покое.
- А тебе не кажется, что это ловушка?
- Ну, как говорят: не узнаешь, пока не попробуешь.
- Ага. А еще говорят: нежелательные варианты развития событий никогда не иссякают, - насупилась Элеонора.
- Ну, как утверждал Питер О'Тул, Мерфи был оптимистом. Может, последуем его примеру? Ты подождешь меня в машине, а если я не вернусь, рванешь на родину.
- Нет уж! - Элеонора нахмурилась. - Я иду с тобой!
Ну, со мной, так со мной. Я заплатил, поднялся и предложил Горгоне руку. Проигнорировала.
Неизвестный мне Филипп Дессанж жил в совершенно роскошной гостинице и в непристойно дорогом номере. Я бы тоже так жил, будь я владельцем типографии. С другой стороны, стал бы я эту убыточную фирму покупать? Элеонора права. Это дурно выглядит и столь же дурно пахнет.
- Может, в самом деле в машине посидишь?
Элеонора скинула пиджак, поправила кокетливый бант на блузке и так на меня посмотрела, что пришлось быстро признать свою вину. Был неправ, определенно.
- Ладно, пошли, только...
Я оглядел себя. Как всегда, великолепно... для богемного красавчика. Темно-серый свитер, романтическое буйство кудрей. То ли рок-музыкант, то ли свободный художник. Для встречи с деловыми людьми не подойдет. Я посмотрел на Элеонору, та вздохнула и надела обратно пиджак.
- Будь ты чихуа-хуа, вышло бы убедительнее.
Элеонора процокала каблучками по выложенному мрамором полу, уронила сумочку на стойку и произнесла, старательно растягивая слова:
- Мсье Дессанж здесь? - в ее говоре прорезался великолепный американский акцент. Ах, какая актриса умирает!
- Он ждет вас?
- У нас общие знакомые: мсье Леклер, например. Я привезла от него весточку.
- Ну и наглость! - восхищенно шепнул я.
- Мы же не знаем, чем на самом деле занимается этот Дессанж, - пожала плечами Элеонора.
- Минутку... - девушка за стойкой сняла трубку. - Мсье Дессанж, к вам мадмуазель... мадмуазель...
- Дюморье, - подсказала Элеонора.
- Мадмуазель Дюморье. Вы можете подняться. Номер сто шестьдесят четыре.
Мы с Элеонорой переглянулись. Точно - подстава.
Квинни
И чего ради я ввязалась в это? Могла бы в самом деле остаться в машине. Это все проблемы Джони, и я совершенно непонятно каким боком. Впрочем, с Джони тоже не все было так просто. Лже-бухгалтер, лже-адвокат и лже-нищий, он вызывал у меня серьезные сомнения. И я уже молчу о тех откровенно фальшивых рассказах о его работе в Помоне. В общем, будь я умной девочкой, держалась бы подальше.
Бежать было поздно: мы подошли к двери.
- Будем стучать? - Джони посмотрел на меня, принимая в заговорщики.
- Можем сразу выломать, - предложила я, не удержавшись от сарказма.
- Отличная идея! - Джони убрал волосы за уши, и тотчас же заново взлохматил шевелюру, снова убрал волосы. Совершенно бессмысленное занятие, с его-то космами. - А еще огреем Дессанжа табуретом по голове, чтобы не мучиться больше.
У кого-то тут совсем нет чувства юмора! Я насупилась.
- Фи! - фыркнул Джони. - У кого-то тут совсем нет чувства юмора!
Он постучал. Тишина. Он постучал громче. Снова тишина.
- Может, в туалет пошел?
- Будем надеяться... - Джони постучал в третий раз. Похоже, счастливым это число является только в сказках. Тишина.
Мы посмотрели на ручку двери, и Джони ее повернул. Дверь обошлась без дешевых спецэффектов и открылась совершенно бесшумно.
- Уверен, что нам стоит заходить? Я оглядела коридор, ища пути к отступлению.
Джони легкомысленно пожал плечами, раскрыл дверь шире и шагнул в номер. Я заглянула ему через плечо. Владелец лежал на кровати. Вот знала же! Знала же!
- М-может он спит?
- С дырой под лопаткой? - Джони скептически хмыкнул. - Так, пошли отсюда.
Где-то снаружи завыли полицейские сирены. Ну все, меня точно посадят. Слишком много вокруг меня покойников. И я - ик - проведу остаток своей н-ик-чемной жизни в женской колонии, среди татуированных убийц, лесбиянок и суровых охранниц с дубинками. У меня истерика. Джони стиснул мою руку, что немного успокоило.
- Это уже четвертый труп! - простонала я.
Мы выбежали в коридор и бросились на поиски какого-нибудь менее заметного, чем парадный, выхода.
- Шестой, - поправил Джони. - Еще Леклер, да и Болье плох.
- Я считаю только свои!
- А, ясно, - Джони затолкал меня в крошечный чулан. - Думаю, лапушка у стойки уже выложила наши приметы полиции, которую кто-то очень кстати вызвал.
Элеонора великолепнейшим образом фыркнула.
- Я, что, заявлюсь к юристу и скажу: "Привет, я Жижи, сотрудница Помоны. Отдай мне свои мозги!"
- Кхм. А почему Жижи?
- Ну, Мими, - пожала плечами Элеонора. - Звучит не более нелепо, чем само твое предложение.
- У тебя будет доверенность от мсье Леклера, - пообещал я. - Я умею подделывать подписи.
Хотя собственную еще ни разу не приходилось.
- Это единственное противозаконное действие, которое от тебя потребуется, - на всякий случай пообещал я.
Горгона сощурилась.
- В чем подвох? Он тебя знает?
Тут мне пришлось кивнуть, потому что дальше врать было уже просто неразумно.
- И, наверное, любит хорошеньких женщин в мини юбках?
Это тоже бессмысленно было отрицать. Я кивнул. Элеонора вздохнула.
- Обычно это очень дорого стоит, Джони. Хорошо. Я встречусь с этим твоим Ронда. Но учти, будет руки распускать - оторву. Ладно, поехали за покупками. Я всякий раз как новое платье покупаю, такое чувство возникает нехорошее...
Я не ждал, что Элеонора так легко согласиться. Был в этом какой-то подвох. Тем не менее, я положился на ее благоразумие и инстинкт самосохранения. То есть на те две вещи, с которыми у Горгоны были явные проблемы. Однако, по меньшей мере одним она меня удивила: совершенно идеально подобрала деловой костюм. И теперь, спустя час после нашего разговора, передо мной сидела по меньшей мере вице-президентша. Я протянул ей лист.
- Скажешь Ронда, что ты независимый эксперт. Что Леклер, заняв место директора, первым делом занялся проверкой всех совершенных за последние полгода сделок. Я бы по крайней мере с этого начал.
- И что ты ожидаешь от него получить? - мрачно спросила Элеонора.
- Ладно скроенное вранье.
Элеонора открыла свою маленькую сумочку, достала еще меньшую косметичку, а из нее совсем крошечный тюбик помады. Я уже ждал, что из него появится. Элеонора с щелчком открыла пудреницу и принялась очень завлекательно красить губы.
- Хорошо. Он мне что-то расскажет или покажет, но как я в этом разберусь?
- Главное, запомни, что увидишь.
Она сощурилась.
- Джони, ты ведь не бухгалтер? Ты по меньшей мере промышленный шпион.
- Ну... примерно.
Элеонора убрала косметичку, отряхнула руки и поднялась.
- Ладно, я попробую. Но ты мне будешь должен.
Квинни
Я себя, честно говоря, чувствовала дурой. Чего ради я вообще согласилась участвовать в этой дикой, опасной, а ко всему еще и нелепой авантюре? И незаконной. Проверяющая из меня примерно такая же, как балерина. А в деловом костюме я смотрелась просто нелепо. Для полной игры в "леди-босс" мне только очков и плетки не хватало. Хотя, следует признать, туфли были удобные. Оставалось только надеяться, что бумажка Джони смотрится не хуже моего костюма, купленного на краденные деньги. Или что Ден6из Ронда сейчас в Париже, или, скажем, катается на лыжах в Швейцарии.
Я поднялась на третий этаж, обозрела шикарную приемную с кожаной мебелью и приятными акварелями (выдающими хороший вкус высокооплачиваемого дизайнера) на стенах и спросила:
- Мсье Ронда у себя?
- Вам назначено? - поинтересовалась красотка-секретарша. У юристов всегда есть красотки-секретарши.
- Нет, - сказала я и протянула записку Джони. Особой надежды на успех у меня не было.
- Присядьте. Я доложу мсье Ронда.
Секретарша встала и поплыла в кабинет начальника, призывно покачивая бедрами. Душераздирающее зрелище. Я села на широкий кожаный диван, сжала колени и принялась усиленно нервничать. Сейчас Ронда со своей девицей вызовут полицию, обвинят меня в подделке подписи, а там всплывут три трупа.
Девица вернулась.
- Мсье Ронда освободиться через десять минут. Может быть, вам принести кофе, или коньяку?
Точно, уже звонят.
- Лучше совместить.
Я даже не почувствовала вкуса. С тем же успехом мне можно было подсунуть жидкую грязь. Однако, кофе подозрительно быстро кончился.
- Мадмуазель Лермон, мсье Ронда ожидает вас.
Я вздрогнула, сгребла в кучку остатки самообладания и поднялась.
Кабинет Ронда производил противоречивое, и все же пугающее впечатление. Дорогая кожаная мебель. На стенах - дипломы в ряд в строгих рамочках. Шкаф, забитый папками. И за огромным столом - маленький лощеный человечек в галстуке за две сотни евро.
- Мадмуазель Лермон? - он выскользнул из-за стола, цапнул мою руку и приложился к ней. Гадкий тип, словно без костей. Глист. - Присаживайтесь.
Я села. И Глист вперился в мои ноги. И мысленно, кажется, успел уже раз десять раздеть меня и изнасиловать.
- Кхм. Мсье Ронда, я здесь по распоряжению мсье Леклера.
- Я уже видел бумагу, мадмуазель. Чего хочет мой добрый друг Бенуа? Как он там, кстати?
- Неплохо, - пробормотала я.
- А ходили слухи, что он пропал, чуть ли не убит.
- Ну, помните ведь, как у Марка Твена: "Слухи о моей смерти несколько преувеличены". Полагаю, все то его даже забавляет.
- О, узнаю Бенуа, - хмыкнул Ронда самым неприятным образом, продолжая пялиться на мои ноги. - Так с чем вы прибыли?
Я вздохнула украдкой. Озвучивать чужое вранье оказалось сложнее и утомительнее, чем выдумывать собственное. Я сама себе не верила.
- Мсье Леклер распорядился самым тщательным образом проверить все совершенные за последний год сделки.
Ронда качнулся в своем безумно дорогом кресле, обтянутом кожей и с отделкой хромированной сталью, и посмотрел на меня.
- Вы юрист, мадмуазель?
Нет, так далеко заходить в своей лжи я была не готова. К тому же у Ронда на лице было написано: "Только соври, и я выведу тебя на чистую воду!".
- О нет, мсье, я бухгалтер. Обычно занимаюсь аудитом, а сейчас проверяю финансовую сторону вопроса. У мсье Леклера возникли подозрения в подтасовке некоторых фактов.
Взгляд Ронда мне совершенно не понравился. Знаю я подобные: е лезь в мои дела, дурра! Я, может, и не самая умная, но одно уяснила твердо: мужчины ревностно охраняют свой шовинистический мир. Так что, нацепи каблуки и улыбайся напомаженными губками. Не могу сказать, что меня это не устраивает.
- Вас, вероятно, интересует реймсская типография, мадмуазель? Увы, она сгорела сегодня ночью.
- Какая жалость, - не вполне искренне сказала я.
- Да, безусловно, это так. Все бумаги, конечно же, сгорели вместе с конторой. Я могу показать вам только копию документа, свидетельствующего о продаже.
Удобно. У юриста только юридические бумажки, а все остальное сгорело в типографии. Комар носа не подточит. Я поднялась. Плотоядный взгляд Ронда поднялся вслед за мной и принялся пожирать мое весьма умеренное декольте.
- Что ж, мсье, извините за беспокойство. Не стану вас более задерживать. Кстати... - я выдержала паузу, которой мог бы гордиться Хью в своем театральном кружке. - Нынешний владелец типографии, могу я с ним переговорить? Заодно выскажу свои сожаления в связи с этим прискорбным пожаром.
Базиль Нино, или Элеонора Лермонт - что он сейчас скажет? Ронда посмотрел на меня с весьма и весьма неприятной, пугающей заинтересованностью.
- Конечно, мадмуазель. Нынешний владелец - Филипп Дессанж. Он часто останавливается в Отель-N в 164-м номере. Вы можете навести справки думаю, сейчас он в Реймсе. Приехал из-за этого ужасного пожара.
- Филипп Дессанж? - повторила я.
- Совершенно верно, мадмуазель, - Ронда неприятно улыбнулся. - Если хотите, я сообщу ему, что вы желаете встретиться.
У меня начало от неестественной улыбки сводить челюсть.
- Благодарю, мсье, не стоит. Я сама позвоню ему в гостиницу.
Я подхватила сумочку и поспешила смыться.
Джони
Горгона ворвалась в кафе, рухнула на жалобно скрипнувшее кресло и с такой силой ударила сумочкой по столешнице, что официантки поседели. Змеи шевелились у нее на голове и устрашающе шипели. Мне срочно нужен щит, какой был в свое время у Персея. Я налил Горгоне чаю и подвинул к ней блюдце с пирожным. Некоторые женщины от сладкого добреют.
- Ну как?
Горгона полыхнула взором и насупилась.
- Очень хочется помыться.
- Э-э-э... экхм, - я весьма неуверенно кашлянул.
- До чего же мерзкий тип! Пялился на меня, как шестилетка на куклу!
В целом, я понимал Дениза. Но и Элеонору я понимал, притом - еще лучше. Дениз Ронда премерзкий тип, особенно когда дело касается женщин.
- Надеюсь, он не...
- Он жив, если ты об этом, - язвительно фыркнула Элеонора.
Вообще-то, я хотел спросить, не приставал ли к ней этот идиот. Ну, раз жив, значит не приставал.
- Он мне ничего показывать не стал. И вообще, у него только юридические документы, а вся бухгалтерия сгорела вместе с типографией.
- Хм. Умно.
- Да? - Горгона великолепнейшим образом вскинула брови. - Он назвал имя нынешнего владельца-погорельца.
- Нино? Лермонт?
Элеонора фыркнула.
- Некто Филипп Дессанж, проживающий в Отель-N в сто шестьдесят четвертом номере. Слышал о таком?
Мне эта фамилия ничего не говорила, а ситуация откровенно не нравилась. Филипп Дессанж. Отличное имечко для парикмахера. Я посмотрел на Элеонору, жадно поедающую пирожное.
- Это все, что сказал Ронда?
- Все, все. Я съем твои блинчики? С чем они? С творогом?
Я подвинул к ней тарелку.
- Я воспользуюсь твоим сотовым?
Поскольку возражений не последовало, я позвонил домой. Еще одно неоспоримое достоинство Стеллы - она почти всегда дома, исключая вечер четверга, когда у нее какой-то дурацкий семинар по эстетике. А так, она сидит у себя в комнате, смотрит старые американские фильмы ужасов и учит иностранные языки. Сейчас, кажется, чешский. Это, если не врет, конечно.
- Сте...
- Только не начинай с нотаций! - с ходу принялась защищаться сестрица. - Вернулась бабушка и отчитала меня. Я, дескать, врать не умею, а пора учиться!
Узнаю старушку Элеонору.
- Нечего тебе учиться врать. Да и поздно уже. Скажи лучше, ты знаешь кого-то по имени Филипп Дессанж?
- Парикмахер? - Удивилась Стелла.
- Нет, нынешний владелец типографии в Реймсе.
- В первый раз слышу.
- Я почему-то так и подумал... Да, что там с Лермонт.
- И опять же, в первый раз слышу. Она ни разу не упоминается в документах Помоны. Ни чуточки. Даже уборщицы с такой фамилией никогда не было.
Пожалуй, про уборщицу Элеоноре говорить не стоит. Я отключился. Горгона к тому времени дожевала мои блинчики, и теперь нервно грызла край чашки.
- Придется сходить и познакомиться с этим парнем...
Мне показалось, что Элеонора раскусит сейчас чашку напополам. Она посмотрела на меня исподлобья и все же оставила несчастную посудину в покое.
- А тебе не кажется, что это ловушка?
- Ну, как говорят: не узнаешь, пока не попробуешь.
- Ага. А еще говорят: нежелательные варианты развития событий никогда не иссякают, - насупилась Элеонора.
- Ну, как утверждал Питер О'Тул, Мерфи был оптимистом. Может, последуем его примеру? Ты подождешь меня в машине, а если я не вернусь, рванешь на родину.
- Нет уж! - Элеонора нахмурилась. - Я иду с тобой!
Ну, со мной, так со мной. Я заплатил, поднялся и предложил Горгоне руку. Проигнорировала.
Неизвестный мне Филипп Дессанж жил в совершенно роскошной гостинице и в непристойно дорогом номере. Я бы тоже так жил, будь я владельцем типографии. С другой стороны, стал бы я эту убыточную фирму покупать? Элеонора права. Это дурно выглядит и столь же дурно пахнет.
- Может, в самом деле в машине посидишь?
Элеонора скинула пиджак, поправила кокетливый бант на блузке и так на меня посмотрела, что пришлось быстро признать свою вину. Был неправ, определенно.
- Ладно, пошли, только...
Я оглядел себя. Как всегда, великолепно... для богемного красавчика. Темно-серый свитер, романтическое буйство кудрей. То ли рок-музыкант, то ли свободный художник. Для встречи с деловыми людьми не подойдет. Я посмотрел на Элеонору, та вздохнула и надела обратно пиджак.
- Будь ты чихуа-хуа, вышло бы убедительнее.
Элеонора процокала каблучками по выложенному мрамором полу, уронила сумочку на стойку и произнесла, старательно растягивая слова:
- Мсье Дессанж здесь? - в ее говоре прорезался великолепный американский акцент. Ах, какая актриса умирает!
- Он ждет вас?
- У нас общие знакомые: мсье Леклер, например. Я привезла от него весточку.
- Ну и наглость! - восхищенно шепнул я.
- Мы же не знаем, чем на самом деле занимается этот Дессанж, - пожала плечами Элеонора.
- Минутку... - девушка за стойкой сняла трубку. - Мсье Дессанж, к вам мадмуазель... мадмуазель...
- Дюморье, - подсказала Элеонора.
- Мадмуазель Дюморье. Вы можете подняться. Номер сто шестьдесят четыре.
Мы с Элеонорой переглянулись. Точно - подстава.
Квинни
И чего ради я ввязалась в это? Могла бы в самом деле остаться в машине. Это все проблемы Джони, и я совершенно непонятно каким боком. Впрочем, с Джони тоже не все было так просто. Лже-бухгалтер, лже-адвокат и лже-нищий, он вызывал у меня серьезные сомнения. И я уже молчу о тех откровенно фальшивых рассказах о его работе в Помоне. В общем, будь я умной девочкой, держалась бы подальше.
Бежать было поздно: мы подошли к двери.
- Будем стучать? - Джони посмотрел на меня, принимая в заговорщики.
- Можем сразу выломать, - предложила я, не удержавшись от сарказма.
- Отличная идея! - Джони убрал волосы за уши, и тотчас же заново взлохматил шевелюру, снова убрал волосы. Совершенно бессмысленное занятие, с его-то космами. - А еще огреем Дессанжа табуретом по голове, чтобы не мучиться больше.
У кого-то тут совсем нет чувства юмора! Я насупилась.
- Фи! - фыркнул Джони. - У кого-то тут совсем нет чувства юмора!
Он постучал. Тишина. Он постучал громче. Снова тишина.
- Может, в туалет пошел?
- Будем надеяться... - Джони постучал в третий раз. Похоже, счастливым это число является только в сказках. Тишина.
Мы посмотрели на ручку двери, и Джони ее повернул. Дверь обошлась без дешевых спецэффектов и открылась совершенно бесшумно.
- Уверен, что нам стоит заходить? Я оглядела коридор, ища пути к отступлению.
Джони легкомысленно пожал плечами, раскрыл дверь шире и шагнул в номер. Я заглянула ему через плечо. Владелец лежал на кровати. Вот знала же! Знала же!
- М-может он спит?
- С дырой под лопаткой? - Джони скептически хмыкнул. - Так, пошли отсюда.
Где-то снаружи завыли полицейские сирены. Ну все, меня точно посадят. Слишком много вокруг меня покойников. И я - ик - проведу остаток своей н-ик-чемной жизни в женской колонии, среди татуированных убийц, лесбиянок и суровых охранниц с дубинками. У меня истерика. Джони стиснул мою руку, что немного успокоило.
- Это уже четвертый труп! - простонала я.
Мы выбежали в коридор и бросились на поиски какого-нибудь менее заметного, чем парадный, выхода.
- Шестой, - поправил Джони. - Еще Леклер, да и Болье плох.
- Я считаю только свои!
- А, ясно, - Джони затолкал меня в крошечный чулан. - Думаю, лапушка у стойки уже выложила наши приметы полиции, которую кто-то очень кстати вызвал.
