Джаред стоял и смотрел на меня. Просто стоял и смотрел, что приводило меня в ужас и исступление. Поддонок! Я сжала руку Джони. Он вскинул голову и посмотрел сначала на меня, потом на Джареда.
- Этот?
Я кивнула. Джони фыркнул.
- Пошли отсюда.
Переплетя пальцы с моими, Джони невозмутимо пошел вперед, свернул в проулок. Я обернулась. Джаред следовал за нами, отставая на дюжину шагов.
- Не обращай на него внимания, - посоветовал Джони. - Не давай повода позлорадствовать.
Ну, ему-то легко говорить. Он же не ненавидит этого подонка. И не боится его. Впрочем, всякий страх, конечно, безоснователен. Я еще раз оглянулась. В руках Джареда что-то было. Мелькнула нелепейшая мысль: пистолет. Глупость какая! Не станет же он стрелять в меня! Зачем ему? Потом раздался хлопок, плечо обожгло внезапно, словно чиркнуло мелки камнем. В глазах медленно потемнело.
Джони
Выстрел меня ошарашил. Это был не просто верх наглости... это было нечто невообразимое, невозможное, лишенное всякого смысла. Элеонора обмякла и повисла у меня на руках. Я запихнул ее в машину и огляделся. Джаред пропал. Очевидно, он хотел не более, чем припугнуть свою жертву. Мера, однако, была слишком крутая. Я плюнул на него, сел в машину и зажал кровоточащее плечо Элеонор. Что делать?
Первая и самоочевидная мысль: отвезти ее в больницу. Осложнения: Элеонора в розыске, пусть и не под своим настоящим именем (что, кстати, может только послужить отягощающим обстоятельством), за мной следит Рено и только чудом пока не нашел. Значит, придется выкручиваться самому. Я завел мотор, продолжая зажимать рукой рану, и поехал прочь из города.
К счастью, в университете мне случалось посещать курсы по оказанию первой помощи. Конечно, доктором мне стать не суждено, но уж перевязать девушку я сумею. Тем более, на первый взгляд рана выглядела поверхностной.
Припарковавшись возле дома, я подхватил Элеонору на руки и, провозившись пугающе долго с дверью, взбежал на второй этаж. Когда я опускал ее на постель, Горгона очнулась, с трудом сфокусировала взгляд на мне, потом опустила глаза, пискнула "Ой, кровь!" и натурально упала в обморок.
Крови действительно хватало: она залила всю блузку, испачкала концы волос, да и мне досталось. Немного помешкав, я расстегнул пуговицы. Левую руку легко было вытащить из рукава, а правый пришлось разрезать.
- Хорошая новость, Эльнор, пулю вытаскивать не придется.
Я осмотрел плечо. Пуля прошла по касательной, крови действительно было много, но, вроде бы, ничего жизненно важного не задето, и до кости она не достала. К сожалению, я в институте прогуливал тренинги по оказанию первой помощи, ограничившись занятием по искусственному дыханию. Рану я зажал, перетянул плечо жгутом и огляделся. Где-то у нас завалялась бутылка водки со вчерашней эскапады Горгоны. Я ее вовремя отнял и спрятал, вот только куда?.. Бутылка отыскалась под грудой подушек и всем немаленьким багажом Элеоноры. Там было немного, не больше трети. Горазда девушке в стрессе пить.
Ополоснув водкой руки, я смочил в ней платок и промокнул края раны. Чудеса! Даже артерия не задета. Теперь чистая марля, бинт, шарф, чтобы зафиксировать руку. Вроде бы, у меня неплохо выходит.
Эльнор застонала и дернулась, так что почти все мои усилия пошли прахом.
- Ш-ш-ш! лежи смирно. Потерпи.
- Больно...
- Конечно, - я зажал рану посильнее. - Как же иначе?
Эльнор застонала громче, чуть приоткрыла глаза и спросила напряженным шепотом.
- Крови много?
- И-и-и... - я оглядел ее. - Ты выглядишь, как жертва не очень воспитанного вампира. Он не умеет вести себя за столом.
- О Боже! - взвыла Эльнор.
- Это шутка. Предполагается, что тут смеяться надо.
- Дурр... дурацкая шутка.
- Безусловно, - я, аккуратно поддерживая, усадил ее. - Эльнор, нужно снять... бюстгальтер.
Я приготовился к буре, и она грянула. Горгона распахнула свои прекрасные глаза с намерением обратить меня в камень. Почти получилось.
- Что?!
Это, наверное, издержки профессии, он она все воспринимает несколько превратно. Не все же, в самом деле, мужчины хотят ее. По крайней мере, раненую, окровавленную и несчастную.
- У тебя, конечно, роскошная грудь, но меня сейчас больше дырка в твоем плече волнует. И то, что эта... конструкция касается края раны.
Эльнор посмотрела на меня с подозрением, кривя губы. Наконец, боль победила гордость. Она кивнула и снова зажмурилась, очевидно не желая участвовать в этом позоре. Я нащупал липкую от крови застежку.
- Больно будет.
Она только промычала что-то, а когда я начал спускать с правого плеча бретельку, закусила губу. М-м-м, действительно, роскошная грудь. Так, рана, рана. Я порылся в прихваченной из машины аптечке. Это штука, вроде как, помогает при кровопотере. Теперь тампон, бинт...
- Я убью тебя! - пообещала сквозь зубы Эльнор.
- Ой, и без тебя желающих куча! - огрызнулся я.
- В этой чер... чертовой аптечке есть ааааа есть от боли?
Закрепив бинт, я выудил таблетку. Эльнор буквально вырвала ее у меня и потянулась к бутылке.
- Э-э, нет, дорогая! - Я отставил водку подальше. - Знаешь, что на пачке написано? Не смешивать с алкоголем.
- Плевать! Нет там такого!
Я плеснул в чашку воды и заставил Горгону выпить. Она закашлялась и страдальчески скривилась.
- Очень больно.
- Верю.
- И... кровь. Надо смыть кровь. Ненавижу.
- Закрой глаза и не смотри, - посоветовал я. Я, вот, так и поступаю.
- Пахнет!
Впору уже было мне стонать. Ладно. Мы в ответе за тех, кого приручили. Единственная в мире Роза, и все такое.
Я принес теплую воду, смочил в ней полотенце и, честно говоря, глубоко задумался. Хватит у нее сейчас сил заехать мне по лицу?
- Ты куда смотришь? - изможденным тоном, в котором странно звучали грозные нотки, вопросила Медуза.
- На кровавые разводы! - огрызнулся я и принялся, стараясь не увлекаться, смывать подсыхающую кровь. - Знаешь, когда моей сестре, Крис, было пять лет, у нее было три барби. Кристаль отрывала им руки и головы и несла их в лазарет, то есть, ко мне. Я всех "лечил", а через полчаса Крис с пациентами возвращалась.
Эльнор открыла один глаз и посмотрела на меня с подозрением.
- Ты это к чему?
- А тебя напоминает. Таблетка подействовала?
- В-вроде бы.
Я бросил полотенце в порозовевшую воду и достал из-под подушек и скомканной одежды одеяло. Укрыв Эльнор, я вытряхнул на столик аптечку. Думаю, еще одна таблетка обезболивающего и снотворное избавят меня от всплесков медузьего гнева. Эльнор безропотно выпила лекарство и закрыла глаза. Притушив лампу до слабого мерцания, я подобрал бинты и миску с окровавленной водой и пошел в ванную.
- Спасибо Джони.
Отражение бессовестно улыбалось, чем-то очень довольное. Дурак ты, братец. Прекрасно ведь понимаешь, что ничего тут не светит. Да и выглядишь, как тот вампир-невежа. Стянув майку, я принялся смывать с себя кровь.
Может, выпить? Успокаивает и оправдывает лирическое настроение.
Вернувшись в комнату, я прислушался. Эльнор сипло дышала и бормотала что-то. В свете ночника ее лицо казалось очень бледным. Губы посинели. Присев на край постели, я коснулся ее влажного лба. Эльнор дернулась и застонала.
- Ш-ш-ш...
Такие девушки не созданы для приключений. Не в первый раз мне захотелось придушить этого ее Джареда, даже если он уже мертв. Эльнор захныкала и попыталась пошевелиться. Лицо исказилось от боли. Быстро разувшись, я лег рядом, обняв ее и не давая повернуться и разбередить рану.
От ее волос пахло кровью, но больше - ежевикой и мятой. А кожа на виске была очень нежной. Кажется, я почувствовал, как пульсирует под кожей кровь. Через минуту Эльнор расслабилась в моих руках и задышала ровнее. Я накрыл ладонью ее дрожащие пальцы и прикрыл глаза.
- В нежном лунном свете
Милый мой Пьеро
Одолжи ты другу
Своему перо
Свечи все погасли
Нет в дому огня
Господа во имя
Выручи меня
Квинни
Сначала мне показалось, что все тело превратилось в фарш. Потом боль медленно сконцентрировалась в левом плече. Я выругалась, открыла глаза и выругалась еще раз. Полутемная комната плыла перед глазами. Я попыталась сесть, ощутила жуткую боль, потекшую от плеча обратно к каждой нервной клетке моего тела, и выругалась в третий раз.
- Тише, тише...
Джони бережно уложил меня обратно и отечески укутал одеялом.
- Джони, мне плохо.
- Ага. Верю. Сейчас я принесу еще подушку, и ты сможешь сесть. И поесть.
- Не хочу.
- А кто тебя спрашивать-то будет?
Джони исчез из моего поля зрения, потом вернулся с парой подушек и помог мне сесть.
- А...
- Жить ты будешь, если тебе интересно. Но в теннис не скоро сыграешь.
- И слава богу! - вполне искренне сказала я. - Ненавижу теннис.
Я села, опираясь спиной на подушки, и попыталась расслабиться. Боль в плече была почти невыносимой, что несказанно злило меня. На лбу выступили капельки пота, смахнуть которые не было сил. Это было довольно-таки унизительно. Вернувшийся Джони прикоснулся к моему лицу, впрочем, достаточно ненавязчиво. Потом присел на край постели и принялся меня кормить самой полезной для умирающих едой: куриным бульоном. Проклятый суп не лез мне в горло, к тому же, честно говоря, кулинарные таланты Джони ограничивались спагетти. Кроме того, эту ночь, как и предыдущую, я плохо помнила. Это создавало колоссальное чувство потерянности и дискомфорта. Словно бы я натворила что-то, но вот что - не могу вспомнить. Такое отдаленное, но назойливое чувство стыда. Спрашивать, что вчера было, я не рискнула. Вместо этого задала другой, и вполовину не такой волнующий, нечеловечески глупый вопрос:
- Ты что-то пел вчера?
Джони смущенно хмыкнул.
- Честно говоря, я надеялся, что ты без сознания.
- Мне нравится, как ты поешь, - ляпнула я. - Уж точно, лучше, чем готовишь. Так что это было?
Джони наконец отставил в сторону тарелку, но мучить меня не закончил: заставил выпить какую-то гадость. Сел поудобнее и облокотился на спинку кровати. Вообще, он чувствовал себя в моей постели пугающе вольготно. А у меня не было сил, и что еще хуже, желания прогонять его.
- Колыбельная. Я пел ее сестрам, пока отец не застукал. К счастью, я успел скрыться от родительского гнева в школе.
- И как там дальше? - поинтересовалась я.
- Ну, - Джони хмыкнул. - Помимо всего прочего там: "Кто ко мне стучится?
Он и говорит
Ты впусти, красотка
Как Амур велит
В нежном лунном свете
Плохо, но видать
Бросились соседи
Свет в дому искать
И искали всюду
Но не буду врать
Что нашли ль, сквозь двери
Нам не увидать"
Я хихикнула.
- Ага. Отличная песня.
- Отец мой, увы, не разделял твоего мнения. Отдыхай.
Джони спрыгнул с постели. Я, к своему стыду, попыталась его удержать, поймав за руку.
- Я никуда не ухожу, - в голосе Джони прозвучало что-то пугающее. - Только схожу вниз.
Я разжала пальцы, и Джони ушел.
Весь день я то проваливалась в сон, то выплывала из него, как из проруби на поверхность. Это было мучительно. Я пила лекарства, что-то ела, даже говорила, но все происходящее казалось продолжительной, невероятно яркой, но совершенно нереальной галлюцинацией. Стоило открыть глаза, и я видела Джони, сидящего на краю постели. Закроешь - темнота.
К тому моменту, когда я немного оклемалась, стемнело. Джони зажег настольную лампу и заствил меня выпить очередную порцию лекартсва, после чего привычно присел на край кровати. Выглядел он встревожено.
- Что-то случилось? - губы плохо меня слушались. - Дозвонился до Ронда?
Джони с фальшивой беспечностью отмахнулся.
- Он струсил. Прячется.
- А если... - я не договорила. Что если? Еще один труп? Нет уж, хватит с меня.
Джони нежно коснулся моих пальцев.
- Только не нужно брать это в голову, Эльнор. Тебе сейчас нужно выздоравливать.
Он поднялся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я зажмурилась.
Джони. Большая, очень большая проблема. Я ему нравилась, это легко можно было увидеть. Это, скажу без ложной скромности, легко можно было понять. Да и я в ответ находила его привлекательным. Только мне сейчас не нужен мужчина. А Джони рано или поздно вспомнит, что я из себя представляю. Тогда нежность сменится упреками. А Элеонора Лермонт - существо хрупкое, она такого не переживет. Кроме того, не нужен мне мужчина. Не ну-жен!
Убедить себя в этом я так и не сумела и взвыла от бессильной злости на себя-непутевую. Квинни, Квинни, дурная голова! Ну что мне с тобой делать?
Джони
Я начал нервничать. Как бы с Денизом не случилось чего-то плохого.... Сам по себе он волновал меня мало, но вот общая тенденция намечалась на редкость паршивая. Воспользовавшись телефоном Горгоны, я позвонил Стеле. Она долго не отвечала, прежде, чем соизволила взять наконец трубку.
- Бенуа?
- Я же просил - без имен!
Стелла хихикнула.
- Братик, мне тебя жалко. Ты параноик. Тут рядом нет никого. Что тебе нужно, кошмар моей юности?
- Дениз Ронда. Можешь попробовать с ним связаться?
- Нет, - отрезала Стелла.
- Слушай, сейчас не место и не время для...
- Это ты слушай, - Стелла вздохнула, как христианская мученица у рва со львами. - Я при всем желании не смогла бы с ним культурно побеседовать. Его труп показали сегодня по телеку.
Я медленно переварил эту информацию.
- Труп? Он мёртв?
- Ну да. Мертвее некуда.
- Хорошо... Слушай, Стелла, тут творится какая-то чертовщина. Он передал мне бумаги. Сама знаешь, как я разбираюсь во всей этой финансовой белиберде, но... похоже, кто-то ворует у нас немалые деньги и уводит из-под носа целые предприятия.
- Гм, - Стелла кашлянула. - Я тут подслу... услышала разговор ба и мсье Дюваля...
Стелла подслушивала? Девочка растет над собой! Горжусь безмерно!
- И что?
- Они говорили о возможном банкротстве и продаже компании, если ты не вернешься. Сам знаешь, она иногда любит надавать на жалость, но сейчас, похоже, все и в самом деле серьезно. Мы можем лишиться Помоны.
- Вот как?
- Братец, ты дурак, - вздохнула Стелла. - Круглый, и мне за тебя стылно. Мы садимся на мель, руководство сильно поредело, а если еще всплывут какие-либо нарушения...
- Не говори более ничего, - оборвал я ее зловещим шепотом.
- Да, знаешь, кого я встретила? - Стелла сменила тон на жизнерадостный. - Жува! Пошла навещать беднягу Болье, и на него наткнулась. Болтал с Надин. Как думаешь, они любовники?
- Кхм.
- Ладно, что тебе нужно еще?
- Положи мне деньги на телефон.
- На этот? - Стелла хмыкнула. - Заметано. Только не пропадай, братец. Мы тут все за тебя переживаем.
-Ага, - я рассеяно попрощался со Стеллой и отключился.
Жув, Надин Болье, банкротство, продажа компании, смерть Дениза. Все - один к одному. И все не желает состыковываться. Нечеловечески бессмысленно.
Я поднялся наверх и заглянул в лазарет. Элеонора сверлила мрачным взглядом потолок и никак не реагировала на мое приветствие. Злая, бессердечная женщина.
Воспользовавшись минутой ее апатии, я съездил на заправку за газетами и бензином.
- Этот?
Я кивнула. Джони фыркнул.
- Пошли отсюда.
Переплетя пальцы с моими, Джони невозмутимо пошел вперед, свернул в проулок. Я обернулась. Джаред следовал за нами, отставая на дюжину шагов.
- Не обращай на него внимания, - посоветовал Джони. - Не давай повода позлорадствовать.
Ну, ему-то легко говорить. Он же не ненавидит этого подонка. И не боится его. Впрочем, всякий страх, конечно, безоснователен. Я еще раз оглянулась. В руках Джареда что-то было. Мелькнула нелепейшая мысль: пистолет. Глупость какая! Не станет же он стрелять в меня! Зачем ему? Потом раздался хлопок, плечо обожгло внезапно, словно чиркнуло мелки камнем. В глазах медленно потемнело.
Джони
Выстрел меня ошарашил. Это был не просто верх наглости... это было нечто невообразимое, невозможное, лишенное всякого смысла. Элеонора обмякла и повисла у меня на руках. Я запихнул ее в машину и огляделся. Джаред пропал. Очевидно, он хотел не более, чем припугнуть свою жертву. Мера, однако, была слишком крутая. Я плюнул на него, сел в машину и зажал кровоточащее плечо Элеонор. Что делать?
Первая и самоочевидная мысль: отвезти ее в больницу. Осложнения: Элеонора в розыске, пусть и не под своим настоящим именем (что, кстати, может только послужить отягощающим обстоятельством), за мной следит Рено и только чудом пока не нашел. Значит, придется выкручиваться самому. Я завел мотор, продолжая зажимать рукой рану, и поехал прочь из города.
К счастью, в университете мне случалось посещать курсы по оказанию первой помощи. Конечно, доктором мне стать не суждено, но уж перевязать девушку я сумею. Тем более, на первый взгляд рана выглядела поверхностной.
Припарковавшись возле дома, я подхватил Элеонору на руки и, провозившись пугающе долго с дверью, взбежал на второй этаж. Когда я опускал ее на постель, Горгона очнулась, с трудом сфокусировала взгляд на мне, потом опустила глаза, пискнула "Ой, кровь!" и натурально упала в обморок.
Крови действительно хватало: она залила всю блузку, испачкала концы волос, да и мне досталось. Немного помешкав, я расстегнул пуговицы. Левую руку легко было вытащить из рукава, а правый пришлось разрезать.
- Хорошая новость, Эльнор, пулю вытаскивать не придется.
Я осмотрел плечо. Пуля прошла по касательной, крови действительно было много, но, вроде бы, ничего жизненно важного не задето, и до кости она не достала. К сожалению, я в институте прогуливал тренинги по оказанию первой помощи, ограничившись занятием по искусственному дыханию. Рану я зажал, перетянул плечо жгутом и огляделся. Где-то у нас завалялась бутылка водки со вчерашней эскапады Горгоны. Я ее вовремя отнял и спрятал, вот только куда?.. Бутылка отыскалась под грудой подушек и всем немаленьким багажом Элеоноры. Там было немного, не больше трети. Горазда девушке в стрессе пить.
Ополоснув водкой руки, я смочил в ней платок и промокнул края раны. Чудеса! Даже артерия не задета. Теперь чистая марля, бинт, шарф, чтобы зафиксировать руку. Вроде бы, у меня неплохо выходит.
Эльнор застонала и дернулась, так что почти все мои усилия пошли прахом.
- Ш-ш-ш! лежи смирно. Потерпи.
- Больно...
- Конечно, - я зажал рану посильнее. - Как же иначе?
Эльнор застонала громче, чуть приоткрыла глаза и спросила напряженным шепотом.
- Крови много?
- И-и-и... - я оглядел ее. - Ты выглядишь, как жертва не очень воспитанного вампира. Он не умеет вести себя за столом.
- О Боже! - взвыла Эльнор.
- Это шутка. Предполагается, что тут смеяться надо.
- Дурр... дурацкая шутка.
- Безусловно, - я, аккуратно поддерживая, усадил ее. - Эльнор, нужно снять... бюстгальтер.
Я приготовился к буре, и она грянула. Горгона распахнула свои прекрасные глаза с намерением обратить меня в камень. Почти получилось.
- Что?!
Это, наверное, издержки профессии, он она все воспринимает несколько превратно. Не все же, в самом деле, мужчины хотят ее. По крайней мере, раненую, окровавленную и несчастную.
- У тебя, конечно, роскошная грудь, но меня сейчас больше дырка в твоем плече волнует. И то, что эта... конструкция касается края раны.
Эльнор посмотрела на меня с подозрением, кривя губы. Наконец, боль победила гордость. Она кивнула и снова зажмурилась, очевидно не желая участвовать в этом позоре. Я нащупал липкую от крови застежку.
- Больно будет.
Она только промычала что-то, а когда я начал спускать с правого плеча бретельку, закусила губу. М-м-м, действительно, роскошная грудь. Так, рана, рана. Я порылся в прихваченной из машины аптечке. Это штука, вроде как, помогает при кровопотере. Теперь тампон, бинт...
- Я убью тебя! - пообещала сквозь зубы Эльнор.
- Ой, и без тебя желающих куча! - огрызнулся я.
- В этой чер... чертовой аптечке есть ааааа есть от боли?
Закрепив бинт, я выудил таблетку. Эльнор буквально вырвала ее у меня и потянулась к бутылке.
- Э-э, нет, дорогая! - Я отставил водку подальше. - Знаешь, что на пачке написано? Не смешивать с алкоголем.
- Плевать! Нет там такого!
Я плеснул в чашку воды и заставил Горгону выпить. Она закашлялась и страдальчески скривилась.
- Очень больно.
- Верю.
- И... кровь. Надо смыть кровь. Ненавижу.
- Закрой глаза и не смотри, - посоветовал я. Я, вот, так и поступаю.
- Пахнет!
Впору уже было мне стонать. Ладно. Мы в ответе за тех, кого приручили. Единственная в мире Роза, и все такое.
Я принес теплую воду, смочил в ней полотенце и, честно говоря, глубоко задумался. Хватит у нее сейчас сил заехать мне по лицу?
- Ты куда смотришь? - изможденным тоном, в котором странно звучали грозные нотки, вопросила Медуза.
- На кровавые разводы! - огрызнулся я и принялся, стараясь не увлекаться, смывать подсыхающую кровь. - Знаешь, когда моей сестре, Крис, было пять лет, у нее было три барби. Кристаль отрывала им руки и головы и несла их в лазарет, то есть, ко мне. Я всех "лечил", а через полчаса Крис с пациентами возвращалась.
Эльнор открыла один глаз и посмотрела на меня с подозрением.
- Ты это к чему?
- А тебя напоминает. Таблетка подействовала?
- В-вроде бы.
Я бросил полотенце в порозовевшую воду и достал из-под подушек и скомканной одежды одеяло. Укрыв Эльнор, я вытряхнул на столик аптечку. Думаю, еще одна таблетка обезболивающего и снотворное избавят меня от всплесков медузьего гнева. Эльнор безропотно выпила лекарство и закрыла глаза. Притушив лампу до слабого мерцания, я подобрал бинты и миску с окровавленной водой и пошел в ванную.
- Спасибо Джони.
Отражение бессовестно улыбалось, чем-то очень довольное. Дурак ты, братец. Прекрасно ведь понимаешь, что ничего тут не светит. Да и выглядишь, как тот вампир-невежа. Стянув майку, я принялся смывать с себя кровь.
Может, выпить? Успокаивает и оправдывает лирическое настроение.
Вернувшись в комнату, я прислушался. Эльнор сипло дышала и бормотала что-то. В свете ночника ее лицо казалось очень бледным. Губы посинели. Присев на край постели, я коснулся ее влажного лба. Эльнор дернулась и застонала.
- Ш-ш-ш...
Такие девушки не созданы для приключений. Не в первый раз мне захотелось придушить этого ее Джареда, даже если он уже мертв. Эльнор захныкала и попыталась пошевелиться. Лицо исказилось от боли. Быстро разувшись, я лег рядом, обняв ее и не давая повернуться и разбередить рану.
От ее волос пахло кровью, но больше - ежевикой и мятой. А кожа на виске была очень нежной. Кажется, я почувствовал, как пульсирует под кожей кровь. Через минуту Эльнор расслабилась в моих руках и задышала ровнее. Я накрыл ладонью ее дрожащие пальцы и прикрыл глаза.
- В нежном лунном свете
Милый мой Пьеро
Одолжи ты другу
Своему перо
Свечи все погасли
Нет в дому огня
Господа во имя
Выручи меня
Квинни
Сначала мне показалось, что все тело превратилось в фарш. Потом боль медленно сконцентрировалась в левом плече. Я выругалась, открыла глаза и выругалась еще раз. Полутемная комната плыла перед глазами. Я попыталась сесть, ощутила жуткую боль, потекшую от плеча обратно к каждой нервной клетке моего тела, и выругалась в третий раз.
- Тише, тише...
Джони бережно уложил меня обратно и отечески укутал одеялом.
- Джони, мне плохо.
- Ага. Верю. Сейчас я принесу еще подушку, и ты сможешь сесть. И поесть.
- Не хочу.
- А кто тебя спрашивать-то будет?
Джони исчез из моего поля зрения, потом вернулся с парой подушек и помог мне сесть.
- А...
- Жить ты будешь, если тебе интересно. Но в теннис не скоро сыграешь.
- И слава богу! - вполне искренне сказала я. - Ненавижу теннис.
Я села, опираясь спиной на подушки, и попыталась расслабиться. Боль в плече была почти невыносимой, что несказанно злило меня. На лбу выступили капельки пота, смахнуть которые не было сил. Это было довольно-таки унизительно. Вернувшийся Джони прикоснулся к моему лицу, впрочем, достаточно ненавязчиво. Потом присел на край постели и принялся меня кормить самой полезной для умирающих едой: куриным бульоном. Проклятый суп не лез мне в горло, к тому же, честно говоря, кулинарные таланты Джони ограничивались спагетти. Кроме того, эту ночь, как и предыдущую, я плохо помнила. Это создавало колоссальное чувство потерянности и дискомфорта. Словно бы я натворила что-то, но вот что - не могу вспомнить. Такое отдаленное, но назойливое чувство стыда. Спрашивать, что вчера было, я не рискнула. Вместо этого задала другой, и вполовину не такой волнующий, нечеловечески глупый вопрос:
- Ты что-то пел вчера?
Джони смущенно хмыкнул.
- Честно говоря, я надеялся, что ты без сознания.
- Мне нравится, как ты поешь, - ляпнула я. - Уж точно, лучше, чем готовишь. Так что это было?
Джони наконец отставил в сторону тарелку, но мучить меня не закончил: заставил выпить какую-то гадость. Сел поудобнее и облокотился на спинку кровати. Вообще, он чувствовал себя в моей постели пугающе вольготно. А у меня не было сил, и что еще хуже, желания прогонять его.
- Колыбельная. Я пел ее сестрам, пока отец не застукал. К счастью, я успел скрыться от родительского гнева в школе.
- И как там дальше? - поинтересовалась я.
- Ну, - Джони хмыкнул. - Помимо всего прочего там: "Кто ко мне стучится?
Он и говорит
Ты впусти, красотка
Как Амур велит
В нежном лунном свете
Плохо, но видать
Бросились соседи
Свет в дому искать
И искали всюду
Но не буду врать
Что нашли ль, сквозь двери
Нам не увидать"
Я хихикнула.
- Ага. Отличная песня.
- Отец мой, увы, не разделял твоего мнения. Отдыхай.
Джони спрыгнул с постели. Я, к своему стыду, попыталась его удержать, поймав за руку.
- Я никуда не ухожу, - в голосе Джони прозвучало что-то пугающее. - Только схожу вниз.
Я разжала пальцы, и Джони ушел.
Весь день я то проваливалась в сон, то выплывала из него, как из проруби на поверхность. Это было мучительно. Я пила лекарства, что-то ела, даже говорила, но все происходящее казалось продолжительной, невероятно яркой, но совершенно нереальной галлюцинацией. Стоило открыть глаза, и я видела Джони, сидящего на краю постели. Закроешь - темнота.
К тому моменту, когда я немного оклемалась, стемнело. Джони зажег настольную лампу и заствил меня выпить очередную порцию лекартсва, после чего привычно присел на край кровати. Выглядел он встревожено.
- Что-то случилось? - губы плохо меня слушались. - Дозвонился до Ронда?
Джони с фальшивой беспечностью отмахнулся.
- Он струсил. Прячется.
- А если... - я не договорила. Что если? Еще один труп? Нет уж, хватит с меня.
Джони нежно коснулся моих пальцев.
- Только не нужно брать это в голову, Эльнор. Тебе сейчас нужно выздоравливать.
Он поднялся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я зажмурилась.
Джони. Большая, очень большая проблема. Я ему нравилась, это легко можно было увидеть. Это, скажу без ложной скромности, легко можно было понять. Да и я в ответ находила его привлекательным. Только мне сейчас не нужен мужчина. А Джони рано или поздно вспомнит, что я из себя представляю. Тогда нежность сменится упреками. А Элеонора Лермонт - существо хрупкое, она такого не переживет. Кроме того, не нужен мне мужчина. Не ну-жен!
Убедить себя в этом я так и не сумела и взвыла от бессильной злости на себя-непутевую. Квинни, Квинни, дурная голова! Ну что мне с тобой делать?
Джони
Я начал нервничать. Как бы с Денизом не случилось чего-то плохого.... Сам по себе он волновал меня мало, но вот общая тенденция намечалась на редкость паршивая. Воспользовавшись телефоном Горгоны, я позвонил Стеле. Она долго не отвечала, прежде, чем соизволила взять наконец трубку.
- Бенуа?
- Я же просил - без имен!
Стелла хихикнула.
- Братик, мне тебя жалко. Ты параноик. Тут рядом нет никого. Что тебе нужно, кошмар моей юности?
- Дениз Ронда. Можешь попробовать с ним связаться?
- Нет, - отрезала Стелла.
- Слушай, сейчас не место и не время для...
- Это ты слушай, - Стелла вздохнула, как христианская мученица у рва со львами. - Я при всем желании не смогла бы с ним культурно побеседовать. Его труп показали сегодня по телеку.
Я медленно переварил эту информацию.
- Труп? Он мёртв?
- Ну да. Мертвее некуда.
- Хорошо... Слушай, Стелла, тут творится какая-то чертовщина. Он передал мне бумаги. Сама знаешь, как я разбираюсь во всей этой финансовой белиберде, но... похоже, кто-то ворует у нас немалые деньги и уводит из-под носа целые предприятия.
- Гм, - Стелла кашлянула. - Я тут подслу... услышала разговор ба и мсье Дюваля...
Стелла подслушивала? Девочка растет над собой! Горжусь безмерно!
- И что?
- Они говорили о возможном банкротстве и продаже компании, если ты не вернешься. Сам знаешь, она иногда любит надавать на жалость, но сейчас, похоже, все и в самом деле серьезно. Мы можем лишиться Помоны.
- Вот как?
- Братец, ты дурак, - вздохнула Стелла. - Круглый, и мне за тебя стылно. Мы садимся на мель, руководство сильно поредело, а если еще всплывут какие-либо нарушения...
- Не говори более ничего, - оборвал я ее зловещим шепотом.
- Да, знаешь, кого я встретила? - Стелла сменила тон на жизнерадостный. - Жува! Пошла навещать беднягу Болье, и на него наткнулась. Болтал с Надин. Как думаешь, они любовники?
- Кхм.
- Ладно, что тебе нужно еще?
- Положи мне деньги на телефон.
- На этот? - Стелла хмыкнула. - Заметано. Только не пропадай, братец. Мы тут все за тебя переживаем.
-Ага, - я рассеяно попрощался со Стеллой и отключился.
Жув, Надин Болье, банкротство, продажа компании, смерть Дениза. Все - один к одному. И все не желает состыковываться. Нечеловечески бессмысленно.
Я поднялся наверх и заглянул в лазарет. Элеонора сверлила мрачным взглядом потолок и никак не реагировала на мое приветствие. Злая, бессердечная женщина.
Воспользовавшись минутой ее апатии, я съездил на заправку за газетами и бензином.
