Псих. Пришлось остановиться и отряхнуть джинсы от мелких грязных капель. Секундой спустя из-за балюстрады послышался истошный женский крик. Я отшвырнул мороженое и бросился туда. Вылетевшая мне наперерез тойота все-таки плеснула грязью с каким-то извращенным удовольствием и скрылась. Плевать. Перемахнув через балюстраду, я склонился над распластанной на земле девушкой.
- Элеонора?!
Квинни
Машина притормозила, меня вытащили наконец из багажника и сунули на заднее сиденье. О, какое разнообразие! Теперь я могла рассмотреть своих похитителей. Их было чуть меньше дюжины: двое, в спортивных костюмах и лыжных масках. И я их не знала. По крайней мере среди моих знакомых нет таких подонков, способных заломить девушке руки за спину. Подонки пошли еще дальше, стянули мне запястья скотчем, зажали рот грязной, пахнущей табаком ладонью и рванули дальше, только затем, чтобы еще резче затормозить. Я ударилась о спинку переднего сиденья и всхлипнула.
- Выходи!
Выволоченная за волосы, я упала на землю. Господи, что со мной теперь будет? Что со мной сделают?! Что мне теперь делать?! Я закричала! Меня швырнули лицом в грязь, а секунду спустя послышался рев мотора.
Я лежала, боясь пошевелиться, боясь даже вздохнуть. Господи, за что мне все это? Я была хорошей девочкой, я никому не делала зла, и единственный мой грех - вранье. Я всхлипнула. На зубах скрипел песок. Господи, пусть только меня не убьют! Я в жизни больше не сделаю ничего дурного, только спаси меня!
- Элеонора!
Спасибо тебе, Господи!
- Джони...
Он, конечно, не услышал меня, но аккуратно поднял с земли и оглядел с ног до головы.
- Садись. Осторожно.
Осколком от бутылки, валяющимся поблизости, он надрезал скотч и нежно растер мои запястья. Я всхлипнула.
- Ш-ш-ш, все позади...
Руки скользнули мне на плечи. Я ткнулась носом ему в грудь и всхлипнула еще громче и горше.
- Н-нет. М-меня уб-убьют! Р-рано или п-поздно!
- Все умрем, - необычайно жестко отрезал Джони. - Поднимайся.
Одев меня в свою рубашку (это как-то уже стало традицией, что ли), он приобнял за плечи.
- Пойдем.
Я непозволительно громко всхлипнула.
- Потом поплачешь.
Его рука переместилась ниже, объятья стали крепче. По-хорошему, с него начались все мои неприятности. И он слишком уж часто оказывался рядом. Но без него было бы еще хуже. Я привалилась к теплому плечу и прикрыла глаза. Открыла их и увидела не первой свежести потолок и желтый круг от лампы на нем.
- О.
Я пошевелилась. Кровать противно заскрипела.
- Проснулась? - жизнерадостно поинтересовался Джони.
- А я спала?
- Скорее отрубилась.
Я села. Убогая комната, дешевый и безликий гостиничный номер. Опять. Я напрягла память. Люди, машина, связанные запястья. Зажатый вонючей рукой рот. Мама.
- О нет, это всего лишь я, - прокомментировал поганец, присаживаясь на край кровати. - Кстати, окажи любезность, верни мне рубашку. Я тут кое-что для тебя раздобыл.
Он кинул мне на колени ворох какого-то тряпья. Надеюсь, это ветошь, а не моя будущая одежда.
- Здесь есть душ, вроде даже, с горячей водой, - "тонко" намекнул Джони.
Да, выгляжу я не лучшим образом. Примерно, как себя чувствую. Но напоминать-то зачем? Я откинула простыню и встала. Рубашка была довольно длинной, но все равно едва прикрывала меня до середины бедер. Джони с интересом рассматривал мои голые ноги.
Голые?!
- Где мои джинсы?!
- Ты имеешь в виду, та драная, грязная, усыпанная мелкой стеклянной крошкой синтетическая тряпка? - невинно поинтересовался гаденыш.
Я могла сколько угодно материться и скрипеть зубами, ситуацию бы это не изменило. И - гад все пялился на мои ноги. И имел еще наглость напоминать:
- Моя рубашка.
- Конечно. У меня нет и малейшего желания наблюдать, как ты расхаживаешь тут в нижнем белье!
Джони криво и пакостно ухмыльнулся.
- У тебя устаревшие сведения, мадмуазель Элеонора. Так это называли лет тридцать назад. Теперь это просто майка.
Я хлопнула дверью в ванную. Потом приоткрыла ее и швырнула рубашку ему - гаду! - в лицо. И снова хлопнула. Ну, вообще-то там было на что поглядеть. И не будет это Джони, раздражающий меня одним своим присутствием...
Ванная - вернее дешевая душевая - окончательно ввергла меня в уныние. Жуть! У меня ведь проблемы похуже блудливых карих глаз. Я включила воду и кое-как добилась подходящей температуры.
Итак. У меня нет денег. Я в бегах. На меня дважды нападали. Второй случай - вообще полная бессмыслица. У меня все тело в синяках. У меня нет лосьона для кожи и крема для лица. И машины. И документов. И бумаг на дом. И друзей. И шансов на выживание.
Я всхлипнула.
Стоп, дорогая. Все и так знают, ты мастак себя накручивать. Вспомни, что говорила Скарлетт о'Хара: "отложи все мысли назавтра. Когда взойдет солнце, все проясниться". И вообще, поешь сначала.
И прими мой совет, дорогая, не ходи в полицию, не светись лишний раз. А то, мало ли.
Я вытерлась жестким полотенцем и изучила тряпье. Боже! Какое-то старое платье. И потертые брюки. И растянутый джемпер с идиотским розовым узором. Со школы не надевала такую дешевку! Но не расхаживать же в самом деле в мужской рубашке. Мы с Джони как-то (слава Богу!) не в тех отношениях. Я натянула платье, оно было по крайней мере пристойного шоколадного цвета, и пригладила волосы. Вперед, дорогая, на абордаж.
Я выглянула в комнату. Джони, не оборачиваясь, протянул мне сандвич из дешевой закусочной. Еда! Черт, я почти влюблена в него.
- С тобой всегда так весело, или это сутки выдались неудачные?
Нет. На самом деле я его ненавижу.
Джони
Элеонора, глядя на меня волком, мяла в руках несчастный сандвич. Признаю, не устрицы в шампанском, но привередничать не время. Впрочем, благодарности я так и не добился.
- Возникает ощущение, что ты кому-то очень нужна, - сказал я. Ждать, пока Медуза попросит о помощи, также бессмысленно.
- Не твое дело.
Дружелюбно, как всегда. Ладно, попробуем взять крепость с наскока.
- Ты нуждаешься в помощи. Одна ты дальше окраины города не доберешься.
Со стен на меня обрушилась кипящая смола. По крайней мере, ощущение было именно такое. Темные глаза могли бы прожечь дыру в свинце. Или во мне.
- Тебе-то что за прок? - с подозрением спросила осажденная крепость.
- Отплатишь натурой, - вполне намерено двусмысленно сказал я. Честно говоря, презрительный взгляд этой "боигини" начал уже раздражать.
Клянусь, змеи зашевелились у нее на голове! И зашипели, брызжа во все стороны ядом.
- Если ты хоть раз... Если ты хоть пальцем ко мне притронешься...
- Я имел в виду - услуга за услугу! У тебя связи, так что ты можешь помочь мне в одном деле.
Мой интерес к Дюлаку решил пока не обнародовать.
- У меня, - надменно сообщила Элеонора, - нет связей на свалке.
Уязвлен. В самое сердце. Я поднялся.
- Еще у тебя нет денег и документов. Мне нужно по делам, так что у тебя есть часок на раздумья. Вдруг, какие связи и всплывут.
Я накинул куртку, прихваченную сегодня из ящика возле церкви, и вышел. Ближайшее интернет-кафе располагалось на полквартала ниже по улице. Кофе здесь был дрянной - слишком жидкий и кислый, да и связь оставляла желать лучшего. Ладно, лучшее все еще враг хорошего. Так что я взял себе пива и залез в почту. Умничка Стелла постаралась на славу, не иначе - соскучилась. В ее письме было полдюжины вложений, куча ненужных сплетен, ссылка на фотографии со свадьбы Ренара и трогательная приписка: "Птеродактиль, я поищу еще". Не помню, чем меня угораздило заслужить это странное прозвище, но в исполнении Стеллы оно выходило почти нежным.
Первым делом я распечатал список пропавших документов. Разного рода сметы и финансовые отчеты. Словом, макулатура, в которой я ровным счетом ничего не понимаю. Скверно было, что часть этой макулатуры имела отношение к крупной сделке с Трезором - достаточно старой и уважаемой антикварной фирмой. Стоит ее хозяину - Ренару - только предположить, что дело нечисто, и Помоне крышка. Мне не встречался другой такой упертый бизнесмен. Что он со своей абсурдной честностью вообще в бизнесе делает - ума не приложу. Что ждать от человека, выставившего за дверь неверную жену в одном нижнем белье - тем более.
Нет, самое скверное, что я к этой сделке также имею определенное отношение, так что первой слетит моя голова.
Затем я распечатал отчеты по последним сделкам, но, похоже, только зря потратил деньги. Цифры, цифры, цифры. Много цифр, которые мне не с чем было сравнивать. В оставшихся вложениях оказались статьи и заметки о смерти Дюлака, в частности - о вскрытии и пышных похоронах, а также помпезный и лживый некролог. Ничего нового или полезного. Черт.
Я глотнул пива и принялся бесцельно смотреть в окно. Солнце село, зажглись фонари. Может, ну его - Помону. Ее. Уеду в Амстердам или Брюссель. Буду по субботам созваниваться со Стеллой...
Мимо витрины быстро прошла Элеонора.
Так. И куда она?
Я быстро сгреб бумаги и выскочил из кафе. Улица была пуста.
Квинни
Первым делом я остыла. Слишком много чести - на него злиться. Впрочем, это было его странное свойство: я мгновенно заводилась, буквально за пару минут разговора. Убить хотелось! Наглый, самоуверенный, тупой.. Спокойно, милая, спокойно. Он этого не стоит.
Я привела себя в относительный порядок: взбила волосы, пощипала щеки. Потом, сев на кровать, а развернула сандвич. В меру съедобно. Впрочем, какую только гадость мне не приходилось есть в юности, да и с фиш-н-чипс из лавки напротив школы ничто не сравниться. Так что, сойдет. Да и не был этот сандвич, увы, моей главной проблемой.
Во-первых, пара трупов. Я, конечно, не убивала ни Джареда, ни Дюлака, но как объяснить это полиции?. Тем более, я уже ударилась в бега. Как дура, честное слово! Во-вторых, те типы, которые пытались убить меня ночью и основательно напугать сегодня днем. И второе им с блеском удалось. Ну и наконец Джони. На Помону он работал! Каково, ха?! Я не была так уж подозрительна от природы, но это слишком странное совпадение. Сначала я его сбила, потом он оказался в моем багажнике, затем у мотеля. Вот и я думаю, странно это.
В дверь постучали. Я, успевшая уже основательно себя накрутить, подскочила на месте и выронила хлебную корку.
- Мадмуазель, вас к телефону.
- М-меня?
- Да, мадмуазель. Постоялицу из двадцать седьмого номера.
Я сглотнула. Что за чертовщина? Кому могло понадобиться мне звонить? Хотя, может, Джони? Логично. Перепугал меня до полусмерти! Убью гада! Я отряхнула платье от крошек и вышла из номера, полная решимости свернуть кое-кому шею. Девушка у стойки подвинула ко мне телефон и продолжила читать журнал. Ой, какая славная сумочка... Так, не время сейчас. Я взяла трубку и рявкнула:
- Джони!
- Элеонора.
У меня похолодели ноги.
- Кто это?
- Бобби. Роберт Мерсер. Помнишь меня?
О, друзья Джареда всегда незабываемы. Других таких кретинов и ублюдков еще поискать надо. И все, как один, творческие и половые гиганты.
- Чего надо, Бобби-Роберт-Мерсер? - вышло, соглашусь, не слишком дружелюбно.
Бобби хмыкнул.
- Нельзя поговорить со старой подругой?
- Как ты меня нашел? И зачем?
- Ну, ты так быстро покинула побережье... А нам ведь есть, что обсудить, Элеонора. Например, куда задевался мой добрый приятель Джаред.
Ноги совершенно заледенели. Я нервно переступила с правой на левую.
- Мне откуда знать, Бобби? Мы давно развелись.
- А мне казалось, он навещал тебя пару дней назад... - пробормотал Бобби довольным тоном.
Я примерзла к полу.
- Навещал, Элеонора, и не вернулся.
Холод поднялся к коленям. Скоро я обращусь в ледяную статую.
- Чего ты от меня хочешь? - лед поднялся до груди, и голос прозвучал хрипло.
Бобби назвал сумму.
- Сколько?! - от неожиданности и ужаса я сорвалась на крик. Это ж...Это ж... Да я за всю свою жизнь столько денег не видела!
- Мы можем это обсудить.
Это что - шантаж? Да, черт побери, милая, натуральный шантаж! Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула.
- Не по телефону же.
Бобби противно хмыкнул.
- Конечно-конечно, Эли, милая. Выйди из мотеля, спустись по улице, на первом же перекрестке сверни налево и увидишь спорт-бар. Заказать тебе что-нибудь?
- Пошел в задницу!
Я бросила трубку и растеряно огляделась. И что теперь делать? Бобби, если у него есть хоть что-то на меня, с радостью пойдет в полицию. А если нет, все равно пойдет и насочиняет там с три короба. Выход один - сходить на эту встречу. В крайней случае, третий труп появится. Я нервно хихикнула.
Девушке за стойкой было не до меня: журнал попался интересный. Поэтому я без препятствий выскользнула за дверь и поспешила вниз по улице. Было прохладно, хотя трясло меня скорее от злости. Где там этот проклятый спорт-бар?
У дверей я остановилась и перевела дух. Спокойствие, милая, только спокойствие. Главное, не свернуть этой падле шею в первую же секунду. Я выдохнула, толкнула дверь и вошла. В баре было почти пусто, так что Бобби я нашла сразу же. Он сидел у стойки. С огромным удовольствием я отметила, что у него нарисовалось пивное брюшко и чудесная лысинка на затылке. Меня даже перестал волновать собственный убогий вид. Перешагнув порог, я сделала два шага и облокотилась на стойку.
- Привет, Бобби.
Он обернулся и изучил меня с головы до ног своими маленькими похотливыми глазками. На мне дешевое облегающее платье и стоптанные кроссовки. Не лучшее время для встречи со старым приятелем.
- Шикарно выглядишь, детка.
А вот ты отвратительно, парень. Впрочем, ты всегда был жуткой дрянью.
Я опустилась на табурет и навалилась на стойку. Мне требовалась некоторая поддержка.
- Чего тебе от меня надо, Бобби?
Толстяк пакостно ухмыльнулся и выложил на стойку плотный желтый конверт. И так игриво сделал знак глазками... Меня от него тошнило уже!
- Разверни.
Я аккуратно открыла конверт и вытащила стопку фотографий. На первой же была гостиная, я и мертвое тело.
- Двойной мартини россо. Безо льда, - сипло попросила я.
Мне просто необходимо было выпить, так что бокал я осушила одним глотком и закашлялась. Бобби похлопал меня своей сальной лапищей по спине.
- Ну как, это стоит тех денег, что я прошу? А?
Я запихнула фотографии обратно в конверт, испытывая при этом жгучее желание затолкать их Бобби в глотку. Эль, ты дура! Дура-дура-дура-дура невероятная! Это ж надо было так подставиться!
- Роберт, у меня нет таких денег, да и не было никогда. А сейчас у меня вообще ничего нет.
- А как же твое маленькое наследство? - гадко хмыкнул жирдяй. - Славный домик в Марне.
Ах, домик! Ах, наследство!
- Бобби, - прошипела я, - на мне платье из помойки! У меня ни денег, ни документов, ни тюбика помады!
- Документы? Ты об этом? - жестом фокусника жирная свинья вытащила из-за пазухи мой дорожный несессер. Он... ах он... ах он...
- Дыши, детка, - посоветовал этот... этот...
- Отдай! - я протянула руку.
- Но-но-но, - гад сунул несессер обратно за пазуху. - Сначала договоримся, Элеонора.
- Элеонора?!
Квинни
Машина притормозила, меня вытащили наконец из багажника и сунули на заднее сиденье. О, какое разнообразие! Теперь я могла рассмотреть своих похитителей. Их было чуть меньше дюжины: двое, в спортивных костюмах и лыжных масках. И я их не знала. По крайней мере среди моих знакомых нет таких подонков, способных заломить девушке руки за спину. Подонки пошли еще дальше, стянули мне запястья скотчем, зажали рот грязной, пахнущей табаком ладонью и рванули дальше, только затем, чтобы еще резче затормозить. Я ударилась о спинку переднего сиденья и всхлипнула.
- Выходи!
Выволоченная за волосы, я упала на землю. Господи, что со мной теперь будет? Что со мной сделают?! Что мне теперь делать?! Я закричала! Меня швырнули лицом в грязь, а секунду спустя послышался рев мотора.
Я лежала, боясь пошевелиться, боясь даже вздохнуть. Господи, за что мне все это? Я была хорошей девочкой, я никому не делала зла, и единственный мой грех - вранье. Я всхлипнула. На зубах скрипел песок. Господи, пусть только меня не убьют! Я в жизни больше не сделаю ничего дурного, только спаси меня!
- Элеонора!
Спасибо тебе, Господи!
- Джони...
Он, конечно, не услышал меня, но аккуратно поднял с земли и оглядел с ног до головы.
- Садись. Осторожно.
Осколком от бутылки, валяющимся поблизости, он надрезал скотч и нежно растер мои запястья. Я всхлипнула.
- Ш-ш-ш, все позади...
Руки скользнули мне на плечи. Я ткнулась носом ему в грудь и всхлипнула еще громче и горше.
- Н-нет. М-меня уб-убьют! Р-рано или п-поздно!
- Все умрем, - необычайно жестко отрезал Джони. - Поднимайся.
Одев меня в свою рубашку (это как-то уже стало традицией, что ли), он приобнял за плечи.
- Пойдем.
Я непозволительно громко всхлипнула.
- Потом поплачешь.
Его рука переместилась ниже, объятья стали крепче. По-хорошему, с него начались все мои неприятности. И он слишком уж часто оказывался рядом. Но без него было бы еще хуже. Я привалилась к теплому плечу и прикрыла глаза. Открыла их и увидела не первой свежести потолок и желтый круг от лампы на нем.
- О.
Я пошевелилась. Кровать противно заскрипела.
- Проснулась? - жизнерадостно поинтересовался Джони.
- А я спала?
- Скорее отрубилась.
Я села. Убогая комната, дешевый и безликий гостиничный номер. Опять. Я напрягла память. Люди, машина, связанные запястья. Зажатый вонючей рукой рот. Мама.
- О нет, это всего лишь я, - прокомментировал поганец, присаживаясь на край кровати. - Кстати, окажи любезность, верни мне рубашку. Я тут кое-что для тебя раздобыл.
Он кинул мне на колени ворох какого-то тряпья. Надеюсь, это ветошь, а не моя будущая одежда.
- Здесь есть душ, вроде даже, с горячей водой, - "тонко" намекнул Джони.
Да, выгляжу я не лучшим образом. Примерно, как себя чувствую. Но напоминать-то зачем? Я откинула простыню и встала. Рубашка была довольно длинной, но все равно едва прикрывала меня до середины бедер. Джони с интересом рассматривал мои голые ноги.
Голые?!
- Где мои джинсы?!
- Ты имеешь в виду, та драная, грязная, усыпанная мелкой стеклянной крошкой синтетическая тряпка? - невинно поинтересовался гаденыш.
Я могла сколько угодно материться и скрипеть зубами, ситуацию бы это не изменило. И - гад все пялился на мои ноги. И имел еще наглость напоминать:
- Моя рубашка.
- Конечно. У меня нет и малейшего желания наблюдать, как ты расхаживаешь тут в нижнем белье!
Джони криво и пакостно ухмыльнулся.
- У тебя устаревшие сведения, мадмуазель Элеонора. Так это называли лет тридцать назад. Теперь это просто майка.
Я хлопнула дверью в ванную. Потом приоткрыла ее и швырнула рубашку ему - гаду! - в лицо. И снова хлопнула. Ну, вообще-то там было на что поглядеть. И не будет это Джони, раздражающий меня одним своим присутствием...
Ванная - вернее дешевая душевая - окончательно ввергла меня в уныние. Жуть! У меня ведь проблемы похуже блудливых карих глаз. Я включила воду и кое-как добилась подходящей температуры.
Итак. У меня нет денег. Я в бегах. На меня дважды нападали. Второй случай - вообще полная бессмыслица. У меня все тело в синяках. У меня нет лосьона для кожи и крема для лица. И машины. И документов. И бумаг на дом. И друзей. И шансов на выживание.
Я всхлипнула.
Стоп, дорогая. Все и так знают, ты мастак себя накручивать. Вспомни, что говорила Скарлетт о'Хара: "отложи все мысли назавтра. Когда взойдет солнце, все проясниться". И вообще, поешь сначала.
И прими мой совет, дорогая, не ходи в полицию, не светись лишний раз. А то, мало ли.
Я вытерлась жестким полотенцем и изучила тряпье. Боже! Какое-то старое платье. И потертые брюки. И растянутый джемпер с идиотским розовым узором. Со школы не надевала такую дешевку! Но не расхаживать же в самом деле в мужской рубашке. Мы с Джони как-то (слава Богу!) не в тех отношениях. Я натянула платье, оно было по крайней мере пристойного шоколадного цвета, и пригладила волосы. Вперед, дорогая, на абордаж.
Я выглянула в комнату. Джони, не оборачиваясь, протянул мне сандвич из дешевой закусочной. Еда! Черт, я почти влюблена в него.
- С тобой всегда так весело, или это сутки выдались неудачные?
Нет. На самом деле я его ненавижу.
Джони
Элеонора, глядя на меня волком, мяла в руках несчастный сандвич. Признаю, не устрицы в шампанском, но привередничать не время. Впрочем, благодарности я так и не добился.
- Возникает ощущение, что ты кому-то очень нужна, - сказал я. Ждать, пока Медуза попросит о помощи, также бессмысленно.
- Не твое дело.
Дружелюбно, как всегда. Ладно, попробуем взять крепость с наскока.
- Ты нуждаешься в помощи. Одна ты дальше окраины города не доберешься.
Со стен на меня обрушилась кипящая смола. По крайней мере, ощущение было именно такое. Темные глаза могли бы прожечь дыру в свинце. Или во мне.
- Тебе-то что за прок? - с подозрением спросила осажденная крепость.
- Отплатишь натурой, - вполне намерено двусмысленно сказал я. Честно говоря, презрительный взгляд этой "боигини" начал уже раздражать.
Клянусь, змеи зашевелились у нее на голове! И зашипели, брызжа во все стороны ядом.
- Если ты хоть раз... Если ты хоть пальцем ко мне притронешься...
- Я имел в виду - услуга за услугу! У тебя связи, так что ты можешь помочь мне в одном деле.
Мой интерес к Дюлаку решил пока не обнародовать.
- У меня, - надменно сообщила Элеонора, - нет связей на свалке.
Уязвлен. В самое сердце. Я поднялся.
- Еще у тебя нет денег и документов. Мне нужно по делам, так что у тебя есть часок на раздумья. Вдруг, какие связи и всплывут.
Я накинул куртку, прихваченную сегодня из ящика возле церкви, и вышел. Ближайшее интернет-кафе располагалось на полквартала ниже по улице. Кофе здесь был дрянной - слишком жидкий и кислый, да и связь оставляла желать лучшего. Ладно, лучшее все еще враг хорошего. Так что я взял себе пива и залез в почту. Умничка Стелла постаралась на славу, не иначе - соскучилась. В ее письме было полдюжины вложений, куча ненужных сплетен, ссылка на фотографии со свадьбы Ренара и трогательная приписка: "Птеродактиль, я поищу еще". Не помню, чем меня угораздило заслужить это странное прозвище, но в исполнении Стеллы оно выходило почти нежным.
Первым делом я распечатал список пропавших документов. Разного рода сметы и финансовые отчеты. Словом, макулатура, в которой я ровным счетом ничего не понимаю. Скверно было, что часть этой макулатуры имела отношение к крупной сделке с Трезором - достаточно старой и уважаемой антикварной фирмой. Стоит ее хозяину - Ренару - только предположить, что дело нечисто, и Помоне крышка. Мне не встречался другой такой упертый бизнесмен. Что он со своей абсурдной честностью вообще в бизнесе делает - ума не приложу. Что ждать от человека, выставившего за дверь неверную жену в одном нижнем белье - тем более.
Нет, самое скверное, что я к этой сделке также имею определенное отношение, так что первой слетит моя голова.
Затем я распечатал отчеты по последним сделкам, но, похоже, только зря потратил деньги. Цифры, цифры, цифры. Много цифр, которые мне не с чем было сравнивать. В оставшихся вложениях оказались статьи и заметки о смерти Дюлака, в частности - о вскрытии и пышных похоронах, а также помпезный и лживый некролог. Ничего нового или полезного. Черт.
Я глотнул пива и принялся бесцельно смотреть в окно. Солнце село, зажглись фонари. Может, ну его - Помону. Ее. Уеду в Амстердам или Брюссель. Буду по субботам созваниваться со Стеллой...
Мимо витрины быстро прошла Элеонора.
Так. И куда она?
Я быстро сгреб бумаги и выскочил из кафе. Улица была пуста.
Квинни
Первым делом я остыла. Слишком много чести - на него злиться. Впрочем, это было его странное свойство: я мгновенно заводилась, буквально за пару минут разговора. Убить хотелось! Наглый, самоуверенный, тупой.. Спокойно, милая, спокойно. Он этого не стоит.
Я привела себя в относительный порядок: взбила волосы, пощипала щеки. Потом, сев на кровать, а развернула сандвич. В меру съедобно. Впрочем, какую только гадость мне не приходилось есть в юности, да и с фиш-н-чипс из лавки напротив школы ничто не сравниться. Так что, сойдет. Да и не был этот сандвич, увы, моей главной проблемой.
Во-первых, пара трупов. Я, конечно, не убивала ни Джареда, ни Дюлака, но как объяснить это полиции?. Тем более, я уже ударилась в бега. Как дура, честное слово! Во-вторых, те типы, которые пытались убить меня ночью и основательно напугать сегодня днем. И второе им с блеском удалось. Ну и наконец Джони. На Помону он работал! Каково, ха?! Я не была так уж подозрительна от природы, но это слишком странное совпадение. Сначала я его сбила, потом он оказался в моем багажнике, затем у мотеля. Вот и я думаю, странно это.
В дверь постучали. Я, успевшая уже основательно себя накрутить, подскочила на месте и выронила хлебную корку.
- Мадмуазель, вас к телефону.
- М-меня?
- Да, мадмуазель. Постоялицу из двадцать седьмого номера.
Я сглотнула. Что за чертовщина? Кому могло понадобиться мне звонить? Хотя, может, Джони? Логично. Перепугал меня до полусмерти! Убью гада! Я отряхнула платье от крошек и вышла из номера, полная решимости свернуть кое-кому шею. Девушка у стойки подвинула ко мне телефон и продолжила читать журнал. Ой, какая славная сумочка... Так, не время сейчас. Я взяла трубку и рявкнула:
- Джони!
- Элеонора.
У меня похолодели ноги.
- Кто это?
- Бобби. Роберт Мерсер. Помнишь меня?
О, друзья Джареда всегда незабываемы. Других таких кретинов и ублюдков еще поискать надо. И все, как один, творческие и половые гиганты.
- Чего надо, Бобби-Роберт-Мерсер? - вышло, соглашусь, не слишком дружелюбно.
Бобби хмыкнул.
- Нельзя поговорить со старой подругой?
- Как ты меня нашел? И зачем?
- Ну, ты так быстро покинула побережье... А нам ведь есть, что обсудить, Элеонора. Например, куда задевался мой добрый приятель Джаред.
Ноги совершенно заледенели. Я нервно переступила с правой на левую.
- Мне откуда знать, Бобби? Мы давно развелись.
- А мне казалось, он навещал тебя пару дней назад... - пробормотал Бобби довольным тоном.
Я примерзла к полу.
- Навещал, Элеонора, и не вернулся.
Холод поднялся к коленям. Скоро я обращусь в ледяную статую.
- Чего ты от меня хочешь? - лед поднялся до груди, и голос прозвучал хрипло.
Бобби назвал сумму.
- Сколько?! - от неожиданности и ужаса я сорвалась на крик. Это ж...Это ж... Да я за всю свою жизнь столько денег не видела!
- Мы можем это обсудить.
Это что - шантаж? Да, черт побери, милая, натуральный шантаж! Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула.
- Не по телефону же.
Бобби противно хмыкнул.
- Конечно-конечно, Эли, милая. Выйди из мотеля, спустись по улице, на первом же перекрестке сверни налево и увидишь спорт-бар. Заказать тебе что-нибудь?
- Пошел в задницу!
Я бросила трубку и растеряно огляделась. И что теперь делать? Бобби, если у него есть хоть что-то на меня, с радостью пойдет в полицию. А если нет, все равно пойдет и насочиняет там с три короба. Выход один - сходить на эту встречу. В крайней случае, третий труп появится. Я нервно хихикнула.
Девушке за стойкой было не до меня: журнал попался интересный. Поэтому я без препятствий выскользнула за дверь и поспешила вниз по улице. Было прохладно, хотя трясло меня скорее от злости. Где там этот проклятый спорт-бар?
У дверей я остановилась и перевела дух. Спокойствие, милая, только спокойствие. Главное, не свернуть этой падле шею в первую же секунду. Я выдохнула, толкнула дверь и вошла. В баре было почти пусто, так что Бобби я нашла сразу же. Он сидел у стойки. С огромным удовольствием я отметила, что у него нарисовалось пивное брюшко и чудесная лысинка на затылке. Меня даже перестал волновать собственный убогий вид. Перешагнув порог, я сделала два шага и облокотилась на стойку.
- Привет, Бобби.
Он обернулся и изучил меня с головы до ног своими маленькими похотливыми глазками. На мне дешевое облегающее платье и стоптанные кроссовки. Не лучшее время для встречи со старым приятелем.
- Шикарно выглядишь, детка.
А вот ты отвратительно, парень. Впрочем, ты всегда был жуткой дрянью.
Я опустилась на табурет и навалилась на стойку. Мне требовалась некоторая поддержка.
- Чего тебе от меня надо, Бобби?
Толстяк пакостно ухмыльнулся и выложил на стойку плотный желтый конверт. И так игриво сделал знак глазками... Меня от него тошнило уже!
- Разверни.
Я аккуратно открыла конверт и вытащила стопку фотографий. На первой же была гостиная, я и мертвое тело.
- Двойной мартини россо. Безо льда, - сипло попросила я.
Мне просто необходимо было выпить, так что бокал я осушила одним глотком и закашлялась. Бобби похлопал меня своей сальной лапищей по спине.
- Ну как, это стоит тех денег, что я прошу? А?
Я запихнула фотографии обратно в конверт, испытывая при этом жгучее желание затолкать их Бобби в глотку. Эль, ты дура! Дура-дура-дура-дура невероятная! Это ж надо было так подставиться!
- Роберт, у меня нет таких денег, да и не было никогда. А сейчас у меня вообще ничего нет.
- А как же твое маленькое наследство? - гадко хмыкнул жирдяй. - Славный домик в Марне.
Ах, домик! Ах, наследство!
- Бобби, - прошипела я, - на мне платье из помойки! У меня ни денег, ни документов, ни тюбика помады!
- Документы? Ты об этом? - жестом фокусника жирная свинья вытащила из-за пазухи мой дорожный несессер. Он... ах он... ах он...
- Дыши, детка, - посоветовал этот... этот...
- Отдай! - я протянула руку.
- Но-но-но, - гад сунул несессер обратно за пазуху. - Сначала договоримся, Элеонора.
