Но почему именно сейчас?
Реа остановился, опираясь на фонарный столб.
Он идиот. Ну конечно! Кузен Рэллен, который всегда на дух его не переносил, отправляет неизвестно куда, дав весьма запутанные инструкции. А был ли вообще этот д“Анкос, или кузен придумал его, чтобы выслать Реа из Аркадии?
Но все же, почему именно сейчас? Он никому не мешал двадцать лет, вел тихую жизнь и — на тебе! Королевский опал выдали, из Аркадии вытолкнули, молодость вернули. Зачем? С чего это кузен вдруг решил от Реа избавиться, да еще таким неоправданно сложным способом? Убить-то куда проще неприметного старого священника из провинциального Сен-Рутена. Об этом городке только в дни сбора налогов и вспоминают, а все остальное время он будто бы не существует. Подумаешь, разбойники, известные богохульники, пристрелили приходского священника. Или — перо в бок…
Реа сел прямо на тротуар, уперев локти в колени. Последнее воспоминание — одно из последних — служба в ночь Зимнего Благоволения. Свечи, сияние лампад и позолоченных чаш. Аромат пряностей. Плавное течение молитвы. В эту ночь сам Господь сходит на землю.
А потом он просыпается в столице. Дом его, предоставили когда-то. У него и слуга есть. В воспоминаниях о зиме нет, а тут почему-то есть.
Что произошло в тот небольшой промежуток, два с небольшим месяца? И почему это «что-то» заставило кузена переменить давнее решение и послать за Реа убийц? И зачем его в действительности послали сюда?
Реа встал и пошел бесцельно, просто потому, что раньше, когда-то давно ему лучше думалось на ходу. Принимая решение, он нахаживал сотни льё по кабинету и протоптал дорожку в дорогом лильском ковре.
Мысли путались. Разгадка крылась в тех потерянных месяцах, но когда Реа пытался хоть что-то вспомнить, голова взрывалась болью. Быть может, найдя д“Анкоса он восстановит свою память?
Да как его найти, если из памяти изгладилось само существование графа? Был ли он, или это выдумка Рэллена?
Стемнело. Один за другим зажглись фонари, и Реа вспомнилось, как убегал он от невидимой твари.
Она боялась света. Как и существо, напавшее на Алису, и в этом есть что-то очень важное.
- Кхм. Господин Серанж…
Реа поднял голову и обнаружил, что стоит возле аптеки, а Алиса смотрит на него укоризненно. Вот и еще одна проблема. Или загадка. Его влекло к этой женщине. Может быть, виной тому были сны, или рукопись, или красота аптекарши, но при взгляде на нее мысли путались. Сколько лет он не думал о женщинах? Первые пять или шесть злость помогала, а потом и так привык. Реа мог бы, пожалуй, обмануть Бога, но не себя. Он держался принятого решения, а теперь эта красавица, которой не место в скромной аптеке или в любовницах у Ройса, она его… путает. Протянула руку и мягко коснулась щеки.
- Вы, господин Серанж, ужасно выглядите.
Реа отвел ее руку.
- Тяжелый день.
- Я приготовлю вам чай с травами, - Алиса, игнорируя попытку увернуться, взяла его за руку и потянула за собой. - А вы расскажете… то, что сочтете нужным, конечно.
Чай пах шалфеем и медом, как отвар от больного горла. И Реа заговорил между осторожными — чай был горячий — глотками. О докторе Дженкинсе, Салли, девочке со смешными рыжими косичками, о медальоне, который он им оставил, позабыв, что такую вещь легко выследить. Любую вещь, что несет в себе крупицу магии, отследить не составляет труда. Кроме, разве что, Королевских опалов.
- Зачем им вас искать? - спросила Алиса. - Тем более так, убивая людей.
- Чтобы и меня убить.
- Экого вы полета птица, - хмыкнула женщина.
Был высокого когда-то. Лишился имени, титула, магии. Всего, кроме жизни. Теперь понадобилась и она.
- В нашей семье есть полезный дар…
- Становиться невидимым? Превращать свинец в золото? Голосом зачаровывать народные массы?
- Уходить от опасности. Яд в бокале, кирпич на голову. Удар клинка в поединке.
- О, - кивнула Алиса. - Поэтому вы пошли так спокойно драться с Ройсом?
- Нет, просто я хорошо фехтую… фехтовал в молодости.
- И если вас убьют?…
- Дар перейдет моему младшему брату. Он невоздержан в вине и женщинах и умеет наживать врагов, ему дар нужен.
Алиса налила еще чая и подвинула кресло ближе к Реа. К запаху шалфея и меда примешался горьковатый аромат ее духов.
- А как вас, простите, убить, если дар предупреждает и охраняет?
Спросила она так, словно сама хотела поучаствовать.
- Я и не обещал, что это легко. Дар защищает от злого умысла, человеческого умысла. Но не от чудовищ.
- Ваш невидимка… - Алиса откинулась на спинку кресла и принялась бесцельно выводить пальцами по подлокотнику то ли спирали, то ли вензели. - Салли сказала, что у напавшего на ее дом были длинные синие ногти.
- Ищейка, - кивнул Реа, внутренне содрогаясь. - Они преданны до исступления тем, кто наделяет их силой. Я уйду, госпожа Мобри, и вы больше не будете подвергаться опасности.
Алиса фыркнула.
- Альградин не за вами пришел, за мной. Не причисляйте себе чужие заслуги. И вообще, мне нужна ваша помощь, идемте.
- Куда? - опешил Реа, а Алиса уже тянула его за собой с кресла, потом в коридор, на лестницу.
- На чердак. В моей постели ребенок спит, и что нам кроме чердака остается? Там матрасы, но они в сундуке, подушки тоже, а крышка тяжелая.
На чердаке сушились травы, и их запах лип к волосам и одежде. От лампы по стенам плясали длинные тени. Крышка сундука и правда оказалась тяжелой, и поднимать ее пришлось вдвоем. Пахнуло лавандой. Алиса отошла к стене, нервно выкручивая пуговку на манжете. Та уже висела на одной нити, вот-вот готовая оторваться.
- Я не геройствую, поверьте. Просто… Что-о неправильно. В моей жизни. И ключ, я чувствую, совсем рядом. Поэтому, не уходите.
Реа посмотрел на нее и — не хотел, но — кивнул. Да был ли на свете мужчина, способный отказать Алисе Мобри?
Этого письма он не ждет, а оно приходит. На рассвете. Выглядит обыденно: желтоватый, плохой бумаги, дешевый конверт, штемпели Арбиса и Солано. От него пахнет ирисками и яблоками в карамели. Он вскрывает письмо поспешно ножом для хлеба, но внутри ничего кроме пыли, крупиц сахара и яблоневых лепестков.
Ихан говорит с ним ароматами, сладко-горькими. Это не моя забота. Как мне знать, где она? Я для нее — мертвец. Это горечь. Ихан обожает и ненавидит свою хозяйку, он столько раз умирал за нее, что истлел — это сладость. Он хочет покоя. Из своей норы, куда бы он не забился, Ихан наблюдает с ненавистью к живущим. К чему пытаться что-то исправить? Уже поздно. И когда они только затеяли ту шутку, уже было поздно.
Фоун подходит со спины, обнимает его и прижимается щекой к лопатке. Он комкает конверт, и крупицы сахара впиваются в ладонь.
По крыше шуршал дождь. Реа закинул руки за голову и замер, прислушиваясь. Шорох дождя, шуршание пучков трав на сквозняке, тихое дыхание Алисы.
Шепот.
- Эта ищейка… что с ней делать?
Хороший вопрос. Реа и сам бы хотел знать на него ответ.
- Ничего. Ищейка — сильный колдун.
- А разве вы — не колдун? - спросила Алиса тихо и где-то совсем рядом.
Колдун, но привыкнуть к этому отчего-то не получалось. Он колдун, и теоретически — только теоретически — куда более сильный, чем любая ищейка. Свой дар он унаследовал, а не получил от щедрот.
Но — ищейка сильна, нельзя ее недооценивать. Выследит, найдет этот дом, и выдержит ли защита Фоун Липпет?
- Его можно выследить и остановить?
- Убить? - осторожно уточнил Реа.
- Нет. Боже, нет! - Алиса ахнула. - Просто остановить. Как-то…
- Давайте спать, - пробормотал Реа, отворачиваясь.
Но он сам так и не уснул, и даже находясь в полудреме пытался понять, что делать с ищейкой. Хороший вопрос.
Его разбудила боль. Палец жгло огнем, словно опаловый перстень раскалился и прожигает плоть до кости. Реа медленно поднял руку и поднес ее к глазам. Пальцы были целы. Ободок перстня, которого он коснулся осторожно, оставался умеренно теплым. Опал помутнел и покраснел немного.
Реа Серанж умер. Мучаясь.
Реа поднялся, вышел, спустился, едва не пересчитав носом ступени, чуть не свернув себе шею. От широкой кухонной раковины немного пахло ржавчиной. Реа плескал себе в лицо ледяную воду, отфыркивался, волосы намокли, вода стекала по шее.
- Прикосновение к спине заставило его вздрогнуть. Реа резко обернулся, роняя капли. Фоун Липпет отшатнулась.
- Я… я… я…
- Мой… двойник… умер? - выдавил Реа.
Фоун медленно кивнула, а потом спросила:
- Как вы?
- Паршиво.
Реа огляделся наконец. Пелена спала, но видел он не очень хорошо: голова кружилась. Дверь была открыта, на каменный пол ложилась дорожка солнечного света, но все еще пахло дождем. Богли гремела посудой, демонстративно не обращая внимания на Реа и ведьму. Алисы не было, и хорошо.
Реа оперся на предложенную ведьмой руку и дошел до кресла. Продолжая ворчать что-то себе под нос, Богли принесла ему кружку чая с травами. Реа сделал глоток, обжигая язык и небо.
- Посмотрите на меня, - Фоун Липпет действовала с деловитостью доктора, схватила его за подбородок и заставила повернуть голову.
Реа вывернулся.
- Возможен откат, вы же понимаете это? Я должна осмотреть вас. Алиса, скажи ему!
Алиса вошла на кухню, а с нею — Салли Дженкинс, и Реа захотелось сбежать.
- Что сказать? Посиди здесь, дорогая.
Алиса подошла и заглянула ему в лицо, нахмурилась. Впрочем, набежавшая было тень, быстро исчезла. Алиса оглядела его деловито и указала подруге на кресло.
- Садись и ты тоже. Что случилось?
- Двойника господина Серанжа убили, - резко сказала Фоун, плюхаясь с размаху на подушки. - Я никогда не сталкивалась с подобным и последствия не представляю.
- Двойника?
Реа тронул перстень, чуть теплый, и неохотно рассказал о двойнике.
- Ищейка убила его? - уточнила Алиса.
Теперь пришлось рассказать про ищейку, и Реа уже не мог остановиться. Салли Дженкинс смотрела на него огромными испуганными глазами, и по щекам ее катились слезы. А Реа не мог остановиться. Ищейки, их сила, чары, которые невозможно побороть. Медальон, который приманил ищейку в дом Дженкинсов, сейчас вел прямо к Реа.
- Я уйду, - подытожил он, опустив взгляд в пол.
Как только сможет встать. Реа не поручился бы, что это получится вот так сразу. Перстень все еще пульсировал на пальце, точно бьющееся сердце.
- Никуда вы не пойдете, - отрезала Богли. - По крайней мере без завтрака. И прекратите пугать ребенка. Ей, бедняжке, и так досталось.
- Я не ребенок, - пробормотала Салли.
Реа посмотрел на этих сумасшедших женщин, окруживших его.
- Пошли-ка, - Фоун схватила Алису за руку. - Нужно кое-что сделать.
Кухня опустела. Богли вышла в кладовую. Осталась только Салли Дженкинс в кресле возле камина. Реа предпочел бы, чтобы она ушла. Оставаться рядом с ней… словно смотреть в глаза Дьявола. Самым страшным демоном Реа всегда считал нечистую совесть.
- Вы… - голос Салли Дженкинс дрогнул. - Вы знали, что так будет? Знали, что мой отец…
- Нет, Салли. Но я не должен был… поступать осмотрительнее.
- Почему этот, с когтями, пришел за вами?
- Ищейка? Потому что у меня есть кое-что... полезное.
- И вас убьют, чтобы это взять? - эту мысль Салли озвучила не без удовольствия, но ее сложно было винить. - А вы? Вы убьете эту ищейку?
- Не хотелось бы, - Реа повертел перстень на пальце. - Я понимаю, Салли, ты хочешь отомстить. И не стану говорить, что это неправильно. Я не люблю лгать.
- Но…
Реа поднялся, не переставая нервно трогать перстень, и присел на пол подле девочки. У Салли были холодные, влажные руки, они мелко дрожали. Реа сжал их, погладил, подул.
- Салли. Послушай меня. Я понимаю, ты напугана и зла. Сейчас злость может сыграть добрую службу. Держись за нее. А мы… я найду эту ищейку и разберусь с ней.
- Вас я не ненавижу, - сказала девочка тихо, отводя глаза.
- Рад это слышать, - через силу улыбнулся Реа. - Я разберусь с ищейкой, обещаю. Богли!
- Что? - хмуро спросила фейри, появляясь из кладовой с большой сырной головой.
- Окажите любезность, Богли, накормите ребенка.
- Всего-то, - фыркнула Богли. - Я уж думала, вы попросите найти для вас эту ищейку.
- А это возможно?
- Конечно. Если она такая же неправильная, как вы.
- Еще… еще более неправильная, - задумчиво кивнул Реа. Он прикусил губу, пытаясь подобрать слова. - Он не просто чужак здесь. Его сила тоже чужая. Попытайтесь выследить его.
Богли пожала плечами, пробормотала: «Сделаю, сделаю», и принялась накрывать на стол.
Ла Мо был городком ничем не примечательным. В Сен-Рутене и то было больше индивидуальности. Больше всего он напоминал то поселение, в котором родилась Ализея. Его название стерлось из памяти, и остались — смутно — очертания кривых, ветхих домишек. Ругань отца.
Народу в городе было много, значительно больше, чем можно было ожидать. Несмотря на ранний час — колокол ударил трижды, возвещая окончание службы в честь Св. Евгения — на улицах собралось, кажется, несколько сотен человек. Большинство из них пришли в Ла Мо пешком, как и подобает паломникам, так что Ализея с Ренни не выделялись.
- Большая часть паломников отправится в обитель Святой Цецилии, - Ренни подул на пальцы, покрасневшие от холода. - Мы пройдем с ними какое-то время, а где-нибудь возле Альгийских источников свернем к аббатству. Может быть, раздобудем лошадей.
- Руссо?…
- Сейчас я бессилен… Ана, - вздохнул Ренни. - Уверен, аббат Норрель поможет разыскать его.
Ализея устала, была раздражена, и потому ей приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не наброситься на Ренни с упреками. Руссо был ее единственной семьей. Другой она и не желала.
- Мы непременно найдем Руссо, - сказал Ренни мягко, чуть касаясь руки Ализеи. - А сейчас нам нужно передохнуть и отыскать себе попутчиков.
- Я не устала.
Губы Ренни тронула удивительно кроткая улыбка.
- Но я устал, дорогая Ана. Я уже в том возрасте, когда телу и разуму требуется отдых.
Ализея кивнула и мысленно подсчитала деньги, что у нее с собой были.
- Отыщем дешевую гостиницу.
- Это вряд ли, - покачал головой Ренни. - В Ла Мо в разгар паломничества? Скорее уж сарай и жаровня, и хватит с нас. И еще… не помешает разыскать аптекаря и купить в дорогу целебных мазей.
Ализея посмотрела на то, как медленно и неловко Ренни двигается.
- В дорогу? - уточнила она, но Ренни молча пошел вперед, оглядываясь в поисках нужной лавки. - Что с вами произошло?
Ренни снова промолчал, и впредь заговаривал только о деле. Они отыскали место в амбаре — как Ренни и предсказывал, все постоялые дворы были переполнены народом — и втридорога переплатили за жаровню и ведерко угля. Хозяин амбара, полный, довольный жизнью, но старательно изображающий нелюдима (с его точки зрения это оправдывало невероятную жадность) дал также пару заплатанных одеял, и тоже втридорога.
Ализея разожгла угли в жаровне и, кутаясь в пахнущее плесенью одеяло, села поближе к огню. Ренни за ее спиной медленно шелестел одеждой.
- Помочь вам?
- Не стоит.
Ализея обернулась. Ренни как раз справился с курткой и расстегнул рубашку, спустив ее с одного плеча. Рана от заговоренной пули затянулась вполне успешно, даже лучше, чем можно было ожидать за столь короткий срок. Зато бледную кожу священника щедро покрывали жуткие синяки.
- О, Небо! - Ализея отбросила одеяло, вскакивая с лавки. - Что с вами произошло?!
Реа остановился, опираясь на фонарный столб.
Он идиот. Ну конечно! Кузен Рэллен, который всегда на дух его не переносил, отправляет неизвестно куда, дав весьма запутанные инструкции. А был ли вообще этот д“Анкос, или кузен придумал его, чтобы выслать Реа из Аркадии?
Но все же, почему именно сейчас? Он никому не мешал двадцать лет, вел тихую жизнь и — на тебе! Королевский опал выдали, из Аркадии вытолкнули, молодость вернули. Зачем? С чего это кузен вдруг решил от Реа избавиться, да еще таким неоправданно сложным способом? Убить-то куда проще неприметного старого священника из провинциального Сен-Рутена. Об этом городке только в дни сбора налогов и вспоминают, а все остальное время он будто бы не существует. Подумаешь, разбойники, известные богохульники, пристрелили приходского священника. Или — перо в бок…
Реа сел прямо на тротуар, уперев локти в колени. Последнее воспоминание — одно из последних — служба в ночь Зимнего Благоволения. Свечи, сияние лампад и позолоченных чаш. Аромат пряностей. Плавное течение молитвы. В эту ночь сам Господь сходит на землю.
А потом он просыпается в столице. Дом его, предоставили когда-то. У него и слуга есть. В воспоминаниях о зиме нет, а тут почему-то есть.
Что произошло в тот небольшой промежуток, два с небольшим месяца? И почему это «что-то» заставило кузена переменить давнее решение и послать за Реа убийц? И зачем его в действительности послали сюда?
Реа встал и пошел бесцельно, просто потому, что раньше, когда-то давно ему лучше думалось на ходу. Принимая решение, он нахаживал сотни льё по кабинету и протоптал дорожку в дорогом лильском ковре.
Мысли путались. Разгадка крылась в тех потерянных месяцах, но когда Реа пытался хоть что-то вспомнить, голова взрывалась болью. Быть может, найдя д“Анкоса он восстановит свою память?
Да как его найти, если из памяти изгладилось само существование графа? Был ли он, или это выдумка Рэллена?
Стемнело. Один за другим зажглись фонари, и Реа вспомнилось, как убегал он от невидимой твари.
Она боялась света. Как и существо, напавшее на Алису, и в этом есть что-то очень важное.
- Кхм. Господин Серанж…
Реа поднял голову и обнаружил, что стоит возле аптеки, а Алиса смотрит на него укоризненно. Вот и еще одна проблема. Или загадка. Его влекло к этой женщине. Может быть, виной тому были сны, или рукопись, или красота аптекарши, но при взгляде на нее мысли путались. Сколько лет он не думал о женщинах? Первые пять или шесть злость помогала, а потом и так привык. Реа мог бы, пожалуй, обмануть Бога, но не себя. Он держался принятого решения, а теперь эта красавица, которой не место в скромной аптеке или в любовницах у Ройса, она его… путает. Протянула руку и мягко коснулась щеки.
- Вы, господин Серанж, ужасно выглядите.
Реа отвел ее руку.
- Тяжелый день.
- Я приготовлю вам чай с травами, - Алиса, игнорируя попытку увернуться, взяла его за руку и потянула за собой. - А вы расскажете… то, что сочтете нужным, конечно.
Чай пах шалфеем и медом, как отвар от больного горла. И Реа заговорил между осторожными — чай был горячий — глотками. О докторе Дженкинсе, Салли, девочке со смешными рыжими косичками, о медальоне, который он им оставил, позабыв, что такую вещь легко выследить. Любую вещь, что несет в себе крупицу магии, отследить не составляет труда. Кроме, разве что, Королевских опалов.
- Зачем им вас искать? - спросила Алиса. - Тем более так, убивая людей.
- Чтобы и меня убить.
- Экого вы полета птица, - хмыкнула женщина.
Был высокого когда-то. Лишился имени, титула, магии. Всего, кроме жизни. Теперь понадобилась и она.
- В нашей семье есть полезный дар…
- Становиться невидимым? Превращать свинец в золото? Голосом зачаровывать народные массы?
- Уходить от опасности. Яд в бокале, кирпич на голову. Удар клинка в поединке.
- О, - кивнула Алиса. - Поэтому вы пошли так спокойно драться с Ройсом?
- Нет, просто я хорошо фехтую… фехтовал в молодости.
- И если вас убьют?…
- Дар перейдет моему младшему брату. Он невоздержан в вине и женщинах и умеет наживать врагов, ему дар нужен.
Алиса налила еще чая и подвинула кресло ближе к Реа. К запаху шалфея и меда примешался горьковатый аромат ее духов.
- А как вас, простите, убить, если дар предупреждает и охраняет?
Спросила она так, словно сама хотела поучаствовать.
- Я и не обещал, что это легко. Дар защищает от злого умысла, человеческого умысла. Но не от чудовищ.
- Ваш невидимка… - Алиса откинулась на спинку кресла и принялась бесцельно выводить пальцами по подлокотнику то ли спирали, то ли вензели. - Салли сказала, что у напавшего на ее дом были длинные синие ногти.
- Ищейка, - кивнул Реа, внутренне содрогаясь. - Они преданны до исступления тем, кто наделяет их силой. Я уйду, госпожа Мобри, и вы больше не будете подвергаться опасности.
Алиса фыркнула.
- Альградин не за вами пришел, за мной. Не причисляйте себе чужие заслуги. И вообще, мне нужна ваша помощь, идемте.
- Куда? - опешил Реа, а Алиса уже тянула его за собой с кресла, потом в коридор, на лестницу.
- На чердак. В моей постели ребенок спит, и что нам кроме чердака остается? Там матрасы, но они в сундуке, подушки тоже, а крышка тяжелая.
На чердаке сушились травы, и их запах лип к волосам и одежде. От лампы по стенам плясали длинные тени. Крышка сундука и правда оказалась тяжелой, и поднимать ее пришлось вдвоем. Пахнуло лавандой. Алиса отошла к стене, нервно выкручивая пуговку на манжете. Та уже висела на одной нити, вот-вот готовая оторваться.
- Я не геройствую, поверьте. Просто… Что-о неправильно. В моей жизни. И ключ, я чувствую, совсем рядом. Поэтому, не уходите.
Реа посмотрел на нее и — не хотел, но — кивнул. Да был ли на свете мужчина, способный отказать Алисе Мобри?
Глава семнадцатая
Этого письма он не ждет, а оно приходит. На рассвете. Выглядит обыденно: желтоватый, плохой бумаги, дешевый конверт, штемпели Арбиса и Солано. От него пахнет ирисками и яблоками в карамели. Он вскрывает письмо поспешно ножом для хлеба, но внутри ничего кроме пыли, крупиц сахара и яблоневых лепестков.
Ихан говорит с ним ароматами, сладко-горькими. Это не моя забота. Как мне знать, где она? Я для нее — мертвец. Это горечь. Ихан обожает и ненавидит свою хозяйку, он столько раз умирал за нее, что истлел — это сладость. Он хочет покоя. Из своей норы, куда бы он не забился, Ихан наблюдает с ненавистью к живущим. К чему пытаться что-то исправить? Уже поздно. И когда они только затеяли ту шутку, уже было поздно.
Фоун подходит со спины, обнимает его и прижимается щекой к лопатке. Он комкает конверт, и крупицы сахара впиваются в ладонь.
По крыше шуршал дождь. Реа закинул руки за голову и замер, прислушиваясь. Шорох дождя, шуршание пучков трав на сквозняке, тихое дыхание Алисы.
Шепот.
- Эта ищейка… что с ней делать?
Хороший вопрос. Реа и сам бы хотел знать на него ответ.
- Ничего. Ищейка — сильный колдун.
- А разве вы — не колдун? - спросила Алиса тихо и где-то совсем рядом.
Колдун, но привыкнуть к этому отчего-то не получалось. Он колдун, и теоретически — только теоретически — куда более сильный, чем любая ищейка. Свой дар он унаследовал, а не получил от щедрот.
Но — ищейка сильна, нельзя ее недооценивать. Выследит, найдет этот дом, и выдержит ли защита Фоун Липпет?
- Его можно выследить и остановить?
- Убить? - осторожно уточнил Реа.
- Нет. Боже, нет! - Алиса ахнула. - Просто остановить. Как-то…
- Давайте спать, - пробормотал Реа, отворачиваясь.
Но он сам так и не уснул, и даже находясь в полудреме пытался понять, что делать с ищейкой. Хороший вопрос.
Его разбудила боль. Палец жгло огнем, словно опаловый перстень раскалился и прожигает плоть до кости. Реа медленно поднял руку и поднес ее к глазам. Пальцы были целы. Ободок перстня, которого он коснулся осторожно, оставался умеренно теплым. Опал помутнел и покраснел немного.
Реа Серанж умер. Мучаясь.
Реа поднялся, вышел, спустился, едва не пересчитав носом ступени, чуть не свернув себе шею. От широкой кухонной раковины немного пахло ржавчиной. Реа плескал себе в лицо ледяную воду, отфыркивался, волосы намокли, вода стекала по шее.
- Прикосновение к спине заставило его вздрогнуть. Реа резко обернулся, роняя капли. Фоун Липпет отшатнулась.
- Я… я… я…
- Мой… двойник… умер? - выдавил Реа.
Фоун медленно кивнула, а потом спросила:
- Как вы?
- Паршиво.
Реа огляделся наконец. Пелена спала, но видел он не очень хорошо: голова кружилась. Дверь была открыта, на каменный пол ложилась дорожка солнечного света, но все еще пахло дождем. Богли гремела посудой, демонстративно не обращая внимания на Реа и ведьму. Алисы не было, и хорошо.
Реа оперся на предложенную ведьмой руку и дошел до кресла. Продолжая ворчать что-то себе под нос, Богли принесла ему кружку чая с травами. Реа сделал глоток, обжигая язык и небо.
- Посмотрите на меня, - Фоун Липпет действовала с деловитостью доктора, схватила его за подбородок и заставила повернуть голову.
Реа вывернулся.
- Возможен откат, вы же понимаете это? Я должна осмотреть вас. Алиса, скажи ему!
Алиса вошла на кухню, а с нею — Салли Дженкинс, и Реа захотелось сбежать.
- Что сказать? Посиди здесь, дорогая.
Алиса подошла и заглянула ему в лицо, нахмурилась. Впрочем, набежавшая было тень, быстро исчезла. Алиса оглядела его деловито и указала подруге на кресло.
- Садись и ты тоже. Что случилось?
- Двойника господина Серанжа убили, - резко сказала Фоун, плюхаясь с размаху на подушки. - Я никогда не сталкивалась с подобным и последствия не представляю.
- Двойника?
Реа тронул перстень, чуть теплый, и неохотно рассказал о двойнике.
- Ищейка убила его? - уточнила Алиса.
Теперь пришлось рассказать про ищейку, и Реа уже не мог остановиться. Салли Дженкинс смотрела на него огромными испуганными глазами, и по щекам ее катились слезы. А Реа не мог остановиться. Ищейки, их сила, чары, которые невозможно побороть. Медальон, который приманил ищейку в дом Дженкинсов, сейчас вел прямо к Реа.
- Я уйду, - подытожил он, опустив взгляд в пол.
Как только сможет встать. Реа не поручился бы, что это получится вот так сразу. Перстень все еще пульсировал на пальце, точно бьющееся сердце.
- Никуда вы не пойдете, - отрезала Богли. - По крайней мере без завтрака. И прекратите пугать ребенка. Ей, бедняжке, и так досталось.
- Я не ребенок, - пробормотала Салли.
Реа посмотрел на этих сумасшедших женщин, окруживших его.
- Пошли-ка, - Фоун схватила Алису за руку. - Нужно кое-что сделать.
Кухня опустела. Богли вышла в кладовую. Осталась только Салли Дженкинс в кресле возле камина. Реа предпочел бы, чтобы она ушла. Оставаться рядом с ней… словно смотреть в глаза Дьявола. Самым страшным демоном Реа всегда считал нечистую совесть.
- Вы… - голос Салли Дженкинс дрогнул. - Вы знали, что так будет? Знали, что мой отец…
- Нет, Салли. Но я не должен был… поступать осмотрительнее.
- Почему этот, с когтями, пришел за вами?
- Ищейка? Потому что у меня есть кое-что... полезное.
- И вас убьют, чтобы это взять? - эту мысль Салли озвучила не без удовольствия, но ее сложно было винить. - А вы? Вы убьете эту ищейку?
- Не хотелось бы, - Реа повертел перстень на пальце. - Я понимаю, Салли, ты хочешь отомстить. И не стану говорить, что это неправильно. Я не люблю лгать.
- Но…
Реа поднялся, не переставая нервно трогать перстень, и присел на пол подле девочки. У Салли были холодные, влажные руки, они мелко дрожали. Реа сжал их, погладил, подул.
- Салли. Послушай меня. Я понимаю, ты напугана и зла. Сейчас злость может сыграть добрую службу. Держись за нее. А мы… я найду эту ищейку и разберусь с ней.
- Вас я не ненавижу, - сказала девочка тихо, отводя глаза.
- Рад это слышать, - через силу улыбнулся Реа. - Я разберусь с ищейкой, обещаю. Богли!
- Что? - хмуро спросила фейри, появляясь из кладовой с большой сырной головой.
- Окажите любезность, Богли, накормите ребенка.
- Всего-то, - фыркнула Богли. - Я уж думала, вы попросите найти для вас эту ищейку.
- А это возможно?
- Конечно. Если она такая же неправильная, как вы.
- Еще… еще более неправильная, - задумчиво кивнул Реа. Он прикусил губу, пытаясь подобрать слова. - Он не просто чужак здесь. Его сила тоже чужая. Попытайтесь выследить его.
Богли пожала плечами, пробормотала: «Сделаю, сделаю», и принялась накрывать на стол.
Ла Мо был городком ничем не примечательным. В Сен-Рутене и то было больше индивидуальности. Больше всего он напоминал то поселение, в котором родилась Ализея. Его название стерлось из памяти, и остались — смутно — очертания кривых, ветхих домишек. Ругань отца.
Народу в городе было много, значительно больше, чем можно было ожидать. Несмотря на ранний час — колокол ударил трижды, возвещая окончание службы в честь Св. Евгения — на улицах собралось, кажется, несколько сотен человек. Большинство из них пришли в Ла Мо пешком, как и подобает паломникам, так что Ализея с Ренни не выделялись.
- Большая часть паломников отправится в обитель Святой Цецилии, - Ренни подул на пальцы, покрасневшие от холода. - Мы пройдем с ними какое-то время, а где-нибудь возле Альгийских источников свернем к аббатству. Может быть, раздобудем лошадей.
- Руссо?…
- Сейчас я бессилен… Ана, - вздохнул Ренни. - Уверен, аббат Норрель поможет разыскать его.
Ализея устала, была раздражена, и потому ей приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не наброситься на Ренни с упреками. Руссо был ее единственной семьей. Другой она и не желала.
- Мы непременно найдем Руссо, - сказал Ренни мягко, чуть касаясь руки Ализеи. - А сейчас нам нужно передохнуть и отыскать себе попутчиков.
- Я не устала.
Губы Ренни тронула удивительно кроткая улыбка.
- Но я устал, дорогая Ана. Я уже в том возрасте, когда телу и разуму требуется отдых.
Ализея кивнула и мысленно подсчитала деньги, что у нее с собой были.
- Отыщем дешевую гостиницу.
- Это вряд ли, - покачал головой Ренни. - В Ла Мо в разгар паломничества? Скорее уж сарай и жаровня, и хватит с нас. И еще… не помешает разыскать аптекаря и купить в дорогу целебных мазей.
Ализея посмотрела на то, как медленно и неловко Ренни двигается.
- В дорогу? - уточнила она, но Ренни молча пошел вперед, оглядываясь в поисках нужной лавки. - Что с вами произошло?
Ренни снова промолчал, и впредь заговаривал только о деле. Они отыскали место в амбаре — как Ренни и предсказывал, все постоялые дворы были переполнены народом — и втридорога переплатили за жаровню и ведерко угля. Хозяин амбара, полный, довольный жизнью, но старательно изображающий нелюдима (с его точки зрения это оправдывало невероятную жадность) дал также пару заплатанных одеял, и тоже втридорога.
Ализея разожгла угли в жаровне и, кутаясь в пахнущее плесенью одеяло, села поближе к огню. Ренни за ее спиной медленно шелестел одеждой.
- Помочь вам?
- Не стоит.
Ализея обернулась. Ренни как раз справился с курткой и расстегнул рубашку, спустив ее с одного плеча. Рана от заговоренной пули затянулась вполне успешно, даже лучше, чем можно было ожидать за столь короткий срок. Зато бледную кожу священника щедро покрывали жуткие синяки.
- О, Небо! - Ализея отбросила одеяло, вскакивая с лавки. - Что с вами произошло?!
