- Неизвестно.
- Как так?
Сэр Персиваль грустно улыбнулся.
- Все так непросто, дорогая Виктория… Никому так и не удалось вскрыть гроб. Никто и не поручится даже, что в нем вообще что-то есть. Но с этим гробом вместе с тем связано столько смертей и пугающих происшествий, что я счел долгом купить его в свою коллекцию.
- Вам так не терпится отойти в мир иной?
Лакросс рассмеялся.
- Мы с вами люди если не одного поколения, то одной эпохи уж точно. Вспомните, как охотно верилось в сверхъестественное и как хотелось жить вечно.
- Мир был слишком рационален, - вздохнула я.
- Как и сейчас, - кивнул сэр Персиваль.
- Значит, и сейчас жить хочется?
- Я коллекционер, мисс Дерби. Просто, некоторые коллекционируют картины или марки, а я - годы и неприятности. А еще мне нравится - это тешит мое самолюбие - избавлять от неприятностей других. По вине белого гроба погибло уже двадцать семь человек, и мисс Шифт - следующая, потому что она не нашей крови. Зачем гроб вам?
Не так-то просто оказалось выдержать спокойный, внимательный взгляд светлых глаз. Я вдруг вспомнила, какой сэр Персиваль большой, а я - маленькая, даже крошечная.
- Бэзил…
- Вампир?
Слава богу, хоть кто-то не в курсе моих - наших - запутанных отношений.
- Вы, кажется, друзья?
Я некоторое время смотрю на сэра Персиваля, а потом выкладываю все. Понимая, что на этот раз этого делать и не стоило.
Мараскин сменяется чашкой крепко заваренного чая. Лакросс стоит возле кресла на коленях и гладит мои руки, а я силюсь вырвать их и размазать слезы по щекам. И позорно хлюпаю носом.
- Клеве - опасный противник, если верно то, что я о нем слышал.
- О да!
- И не стоит делать его еще опаснее, передавая гроб.
- Это я тоже понимаю.
Персиваль поднялся с колен, прошелся по комнате, прикурил новую сигару.
- Значит, Бэзил велел вам сжечь гроб?
- Это убьет его, - сказала я прежде, чем успела подумать.
- Если он вообще еще жив, мисс Дерби, - сказал сэр Персиваль.
- Но…
- И вы могли бы найти себе более подходящего кавалера.
У меня горло перехватило от возмущения, но Лагросс неожиданно ободряюще улыбнулся.
- Вот что, Виктория. Я решил заняться мирным и монотонным гостиничным бизнесом и присмотрел чудесный дом в Шотландии на берегу живописного лоха. Я подписываю бумаги после Крещения, а до того времени мне совершенно нечем заняться. Давайте украдем гроб.
---------------------
* «Эта прекрасная жизнь» (It's a Wonderful Life, 1946 г.) - классический рождественский фильм. В 2006 году занял первое место в списке «Самых вдохновляющих фильмов»
* Бени-Гасан - место на западном берегу Нила, где расположено много гробниц Среднего Царства
* Брэм Стокер «Вампир (Дракула)»
* Luxardo Marachino - мараскин ( хорватский вишневый ликер), производимый после 2-й Мировой Войны в Падуе потомками Джироламо Луксардо. Горьковатый, бесцветный. Лучшей считается выдержка не менее 5 лет
* Саккара - некрополь, главным образом памятники Древнего Царства, в честности пирамида Джокера (первое в мире каменное сооружение)
(на яркой цветной открытке - красильня, пятна желтого, алого и синего цвета и выбеленные солнцем до цвета бледного яичного желтка стены)
1971 год, Марокко
Тебя никогда не забавляли коллекционеры, воробей? Это славные, милые люди. Чуть-чуть лучше самоубийц. Убивают только свое время, правда, с особой жестокостью, а также здравый смысл. Сейчас я живу в доме человека, который собирает змей в бутылках. Живых. Они шипят.
Если бы я что и коллекционировал, мой воробей, так это улыбки. Они не занимают много места и приятны на вид.
Б.
P.S.
Я хотел подарить тебе чудесные марокканские бусы, но их так трудно приложить к открытке.
- Только идиот, - говорит сэр Персиваль, - идёт на ограбление жилого дома ночью. Вспомните о печальной судьбе Кадруса.
Нам обоим близки литературные ассоциации. Я книгами торгую, сэр Персиваль их коллекционирует.
Я соглашаюсь остаться на ночь, и даже сплю относительно спокойно под грохот прибоя. Отравляет мое существование разве что наглая мыслишка, что я упускаю такие отличные возможности. Глупая мысль. Глупая я. Хотя сэр Персиваль Лагросс, конечно, великолепен.
За завтраком сэр Персиваль говорит строго:
- Хватит изводить себя. И допивайте скорее чай, а не то мы опоздаем на поезд.
И вот мы едем в купе, вдвоём, а я напряженно думаю, не следует ли за мной мистер Кришна или может быть мистер Иоганн. И я затеваю разговор, чтобы успокоиться.
- Зачем вам дом в Шотландии?
- Как я уже сказал, гостиничный бизнес, - сэр Персиваль плотоядно улыбается. - Очень старый коттедж, полагаю, в ужасном состоянии.
- Что приводит вас в восторг, - предположила я.
Сэр Персиваль рассмеялся.
- Гросвенор-Холл - образец респектабельности и современности. Там есть все, включая электричество, телефон и – прости, Господи! - интернет. А иногда тянет стать ближе к природе.
Он, конечно, лукавит.
- В этом коттедже по меньшей мере дюжина призраков. Жуткое место.
Вот это больше похоже на настоящую причину.
- И вы хотите устроить там гостиницу?
- Некоторые люди испытывают прямо-таки физическую необходимость влезть в неприятности. Пусть уж лучше делают это под присмотром. Мы выходим.
Я чувствую себя уверенно рядом сэром Персивалем. Фрэнки, которая его на дух не переносит, сказала однажды: «Отличный несостоявшийся любовник» и, черт побери, она права!
- А что это за озеро? - спрашиваю я, мастер бессмысленных вопросов.
- Лох-Эрикт. Серое здание с красной крышей, если вам интересно. Три этажа, чердак и винный погреб. Про дом мисс Шифт вам услышать не интересно?
Пожимаю плечами, стремясь выглядеть беспечной.
- Мисс Шифт приобрела старой здание ткацкой фабрики и переделывает его по собственному вкусу. Кажется, это называется «лофт»?
Я пожала плечами снова.
- Вкуса у мисс Шифт немного, следует признать. Квартира просто ужасная. А место, где она хранит свою коллекцию, больше всего напоминает оранжерею. И, нам повезло, сегодня она уехала на показ мод в Лондон.
- Но есть же сигнализация…
- Да, - кивает сэр Персиваль. - Против людей. И мы с вами давно уже ими не являемся.
- А…
- У нее могут быть собаки, - улыбнулся сэр Персиваль. - Злобные доберманы. Всегда есть подвох.
Лагросс был прав: дом мисс Шифт выглядел претенциозно и просто ужасно. Это была уже не фабрика, не нечто, приносящее ощутимую пользу. Но и жилым домом это место так и не стало. Обычно заснеженные фабричные здание походят на рождественские открытки, наверное, из-за красного кирпича. Здесь же не было ничего подобного.
- С той стороны оранжерея, - сэр Персиваль ткнул в левый угол дома. - Там мы сможем войти.
- А как же доберманы?
- Выше нос.
«Мой бойцовый воробей», - мысленно продолжила я. Как давно меня никто так не называл. Даже в письмах. Не за последние пять лет, точно. Мне сто восемнадцать, а время я чувствую острее, чем в юности.
- Виктория!
Я очнулась, прекратила жалеть себя (это у меня выходило умопомрачительно хорошо) и нагнала Лагросса.
- По-моему за нами следят.
Я хотела обернуться, но сэр Персиваль поймал меня за плечо.
- Нет.
- Зловещий индус, похожий на кобру?
- Скорее уж немец, вылитый бульдог.
- Мистер Иоганн. Он из клевретов Клеве.
Лагросс нахмурился.
- Что ж, значит нужно спешить.
Я долго думала, каким же именно образом сэр Персиваль проберется в оранжерею. Как знать, может быть он умеет превращаться в туман и просачиваться в щели. Но все было куда грубее и банальнее. Подняв обломок кирпича, сэр Персиваль обмотал его шарфом и старательно разбил стекло на двери. Повернул ручку.
- Эффективно, - вынуждена была признать я. – Но варварски грубо.
- Увы, мисс Дерби, - улыбнулся Лагросс, распахивая двери, и протянул мне руку. – Идемте.
- А как же… - доберманы, хотела сказать я, но реальность оказалась и страшнее, и прозаичнее.
Выстрел прозвучал совсем рядом. Честно говоря, я не думала, что клевреты Клеве (о, чудесная аллитерация) прибегают к таким банальным мерам. Ну что за пошлость! Повторный выстрел прозвучал еще ближе, и если бы сэр Персиваль не прижал меня к себе, пуля прошила бы мою голову. Я спрятала лицо на груди своего спасителя и едва не расплакалась. А было бы неплохо.
Сэр Персиваль пробормотал что-то нецензурное и задвинул меня за спину. Я почувствовала себя особенно беспомощной и бесполезной. Сэр Персиваль обернулся к о мне.
- Найдите гроб.
- Но…
- Живо!
Я шагнула в темноту, сбив на пороге цветочный горшок. Мне показалось, что грохот перебудил всю округу. Остро запахло лавром. Включив фонарик, я осмотрела помещение, похожее разом на оранжерею и на склеп. Древние памятники соседствовали здесь с тропическими растениями. В зарослях орхидей белел гроб. Было жарко, как на экваторе, и неимоверно душно. Я попыталась вдохнуть и испугалась. Рот мой заполнился приторным вкусом земли. Вкусом склепа, разверстой могилы. Меня затошнило. Что бы не лежало в гробу, оно было – Боже! – отвратительно мёртвым.
- Чувствуете это, Виктория? Силу, могущество. Зов Бога.
- Мёртвого, - я обернулась.
- Не придирайтесь, - посоветовал Клеве. – Не все ли равно, откуда черпать могущество?
- Очевидно нет.
- Викки, Викки, - покачал головой Клеве.
- Мы на брудершафт не пили.
- Вы очень похожи на Бэзила: нелюбезны и недружелюбны. Совершенно не готовы к конструктивному диалогу. И он также любит порассуждать о мёртвых богах.
- Он знал их лично.
Клеве подошел вплотную. От него пахло насыщенным, ядовитым одеколоном, и это было призвано заглушить какой-то другой запах, очень дурной. Мы – я, сэр Персиваль, Йорки, Тарты – все мы уже не были людьми, но мы были живыми. А это… существо… оно было безвозвратно мёртвым. Полагаю, Симон Клеве давно уже добился своей главной цели. Он был самый настоящий носферату, несущий свою чуму с элегантной улыбкой.
Его пальцы скользили по моему телу и щупали, щипали, тискали меня. Мне хотелось заорать. Заорать так громко, как это только возможно. Заорать, призывая на помощь сэра Персиваля, с которым, надеюсь, все было в порядке.
Руки Клеве сжали мое горло.
- Мистер Кришна, проверьте, все ли в порядке.
Индус змеей скользнул к гробу, и я услышала его тихий, вкрадчивый голос.
- Нужен ключ, сахиб.
- Сахиб? – я сдавлено хихикнула. – И правда. Вам только пробкового шлема не хватает.
Руки сильнее стиснули мое горло. Еще. И еще сильнее. Я начала задыхаться. Забавно, что я все еще нуждаюсь в воздухе. Что я все так же остро ощущаю омерзительный, землистый запах древнего мёртвого бога. Что я…
- Может быть вы откроете наконец глаза, Викки?
Я так и поступила. Сэр Персиваль сидел на краю постели, ласково поглаживая мою руку.
- Гроб… - спросила я, с губ сорвалось только невнятное шелестение.
- Похищен. А вас едва не удавили, дорогая моя, - сэр Персиваль покачал головой. Эскапада не удалась.
Я села, растирая шею, и заговорила, всерьез опасаясь, что иначе совсем утрачу голос.
- Когда январское полнолуние?
Сэр Персиваль пожал плечами.
- Я не слежу за этим. Кажется, у меня есть календарь.
Он вышел. Я села прямо, цепляясь за столбик кровати, спустила ноги на пол, но голова закружилась, и я предпочла лечь обратно. Но и лежать так запросто мне было невмоготу: преследовал запах тлеющего бога.
Сэр Персиваль вернулся с толстым отрывным календарем и чашкой крепко заваренного чая, с сахаром, не без молока, в точности, как я люблю. Теперь бы еще вымыться и избавиться от этого тошнотворного запаха умирания.
Сэр Персиваль протянул мне чашку, сел и зашелестел страницами.
- Полнолуние… полнолуние… вот. Двенадцатое января. Еще через две недели.
- Почему этот гроб нужен Клеве именно до полнолуния?
- Как знать. Мы до сих пор не знаем, что там.
Лагросс поднялся.
- Вот что, Виктория, дорогая. Тебе нужно отдохнуть.
- Мне нужно найти Бэзила.
Сэр Персиваль прислонился к столбику кровати, скрестил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз. Это он умел: смотреть сверху вниз физически, интеллектуально и по всем прочим параметрам. Именно это, я думаю, и злило независимую Фрэнни. Он смотрел сверху вниз.
- Как именно? Заметьте, я даже не спрашиваю, зачем.
- Я… - не знаю, - а я действительно не знаю.
- Вам нужно поспать, Виктория. В шкафу должно было остаться что-то из одежды Джулии.
Я улыбнулась.
- Да вы просто Синяя Борода, сэр Персиваль!
Он заразительно рассмеялся.
- Вовсе нет. Скорее уж славный король Генри VIII. Жен было столько же и, заметьте, не все они скончались. Та же Джулия, наскучив титулом леди Лагросс, сбежала в Париж. Имейте в виду, платья просто ужасные. За исключением одной персиковой пижамы, у нее вообще не было приличной одежды. Отдыхайте, Виктория.
Дверь за ним закрылась прежде, чем я успела спросить, не будет ли почтенный лорд так любезен проводить меня до ванной комнаты. Я скатилась с постели, преодолела ужасные шесть шагов и плеснула в лицо воды. Зрение прояснилось. Из зеркала на меня глядела изможденная, злющая девица. На воробья не похожа, скорее уж на сыча.
Раздевшись – долой пропахшие смертью тряпки – я вымылась, избавляясь от запаха, надела сорочку леди Джулии (кричаще-розовый в мелкий цветочек от леди Лагросс номер шесть) и забралась под одеяло. Сэр Персиваль прав. Мне нужно отдохнуть и все обдумать.
К тому моменту, когда я, погасив свет, закрыла глаза, решение созрело.
Нужно ехать в Париж в дом Симона Клеве. Определенно, начинать нужно оттуда.
(на открытке, очень старой, потрепанной, купленной в антикварной лавке – фиалки, перевитые бледно-розовой лентой, на которой позолотой нанесена неразборчивая, почти стертая надпись)
1993 год, Париж
Я хочу сказать тебе, что чувствую. Хочу, но не могу. Это слишком сложно, слишком… болезненно. Слишком тёмно. Я только знаю, что должен сказать.
Но время уходит, мой бойцовый воробей, как песок сквозь пальцы.
Я…
(дальнейшая надпись размазана так, что прочитать ничего невозможно)
- У некоторых женщин шило в заднице вместо внутреннего стержня, - ворчит сэр Персиваль.
- Сэр Персиваль! Мы с вами викторианские люди!
- О, это когда дамы не знали слова «панталоны», и задорно хлестали своих джентльменов плетью? – Лагросс улыбается, и за эту улыбку какая-то часть меня готова убить. – Виктория, дорогая моя, ты хотя бы немного представляешь, насколько опасно связываться с Симоном Клеве? Как глупо искать его дом? Ты хоть думаешь, что Бэзил может быть уже мёртв?
О боже! Я все время об этом думаю! Мне мерещатся кучки праха по углам. Я просто-напросто схожу с ума от этих мыслей!
- Если кто и знает, для чего нужен гроб, так это Бэзил.
- Самоутешение – чудесная вещь, - улыбнулся сэр Персиваль. – Тот дом находится в Париже. Точный адрес мне не известен. Равно как и кому-либо еще. Как ты намерена его искать?
- Молча.
Сэр Персиваль улыбается сокрушенно.
- Не отговоришь, верно, Виктория? Хорошо. Все, что я знаю: этот дом проектировал Фредерик Леруа Ронг. Сведения о нем могут быть в архивах.
Я благодарю сэра Персиваля, он же только самодовольно ухмыляется и делает вид, что ему совершенно безразлично. Лгун из сэра Персиваля никудышный, когда в дело оказывается замешано его тщеславие.
- Вы восхитительны, сэр Персиваль. Чертовски жаль, что мне надо подпрыгнуть, чтобы поцеловать вас.
- Как так?
Сэр Персиваль грустно улыбнулся.
- Все так непросто, дорогая Виктория… Никому так и не удалось вскрыть гроб. Никто и не поручится даже, что в нем вообще что-то есть. Но с этим гробом вместе с тем связано столько смертей и пугающих происшествий, что я счел долгом купить его в свою коллекцию.
- Вам так не терпится отойти в мир иной?
Лакросс рассмеялся.
- Мы с вами люди если не одного поколения, то одной эпохи уж точно. Вспомните, как охотно верилось в сверхъестественное и как хотелось жить вечно.
- Мир был слишком рационален, - вздохнула я.
- Как и сейчас, - кивнул сэр Персиваль.
- Значит, и сейчас жить хочется?
- Я коллекционер, мисс Дерби. Просто, некоторые коллекционируют картины или марки, а я - годы и неприятности. А еще мне нравится - это тешит мое самолюбие - избавлять от неприятностей других. По вине белого гроба погибло уже двадцать семь человек, и мисс Шифт - следующая, потому что она не нашей крови. Зачем гроб вам?
Не так-то просто оказалось выдержать спокойный, внимательный взгляд светлых глаз. Я вдруг вспомнила, какой сэр Персиваль большой, а я - маленькая, даже крошечная.
- Бэзил…
- Вампир?
Слава богу, хоть кто-то не в курсе моих - наших - запутанных отношений.
- Вы, кажется, друзья?
Я некоторое время смотрю на сэра Персиваля, а потом выкладываю все. Понимая, что на этот раз этого делать и не стоило.
Мараскин сменяется чашкой крепко заваренного чая. Лакросс стоит возле кресла на коленях и гладит мои руки, а я силюсь вырвать их и размазать слезы по щекам. И позорно хлюпаю носом.
- Клеве - опасный противник, если верно то, что я о нем слышал.
- О да!
- И не стоит делать его еще опаснее, передавая гроб.
- Это я тоже понимаю.
Персиваль поднялся с колен, прошелся по комнате, прикурил новую сигару.
- Значит, Бэзил велел вам сжечь гроб?
- Это убьет его, - сказала я прежде, чем успела подумать.
- Если он вообще еще жив, мисс Дерби, - сказал сэр Персиваль.
- Но…
- И вы могли бы найти себе более подходящего кавалера.
У меня горло перехватило от возмущения, но Лагросс неожиданно ободряюще улыбнулся.
- Вот что, Виктория. Я решил заняться мирным и монотонным гостиничным бизнесом и присмотрел чудесный дом в Шотландии на берегу живописного лоха. Я подписываю бумаги после Крещения, а до того времени мне совершенно нечем заняться. Давайте украдем гроб.
---------------------
* «Эта прекрасная жизнь» (It's a Wonderful Life, 1946 г.) - классический рождественский фильм. В 2006 году занял первое место в списке «Самых вдохновляющих фильмов»
* Бени-Гасан - место на западном берегу Нила, где расположено много гробниц Среднего Царства
* Брэм Стокер «Вампир (Дракула)»
* Luxardo Marachino - мараскин ( хорватский вишневый ликер), производимый после 2-й Мировой Войны в Падуе потомками Джироламо Луксардо. Горьковатый, бесцветный. Лучшей считается выдержка не менее 5 лет
* Саккара - некрополь, главным образом памятники Древнего Царства, в честности пирамида Джокера (первое в мире каменное сооружение)
Глава III
(на яркой цветной открытке - красильня, пятна желтого, алого и синего цвета и выбеленные солнцем до цвета бледного яичного желтка стены)
1971 год, Марокко
Тебя никогда не забавляли коллекционеры, воробей? Это славные, милые люди. Чуть-чуть лучше самоубийц. Убивают только свое время, правда, с особой жестокостью, а также здравый смысл. Сейчас я живу в доме человека, который собирает змей в бутылках. Живых. Они шипят.
Если бы я что и коллекционировал, мой воробей, так это улыбки. Они не занимают много места и приятны на вид.
Б.
P.S.
Я хотел подарить тебе чудесные марокканские бусы, но их так трудно приложить к открытке.
- Только идиот, - говорит сэр Персиваль, - идёт на ограбление жилого дома ночью. Вспомните о печальной судьбе Кадруса.
Нам обоим близки литературные ассоциации. Я книгами торгую, сэр Персиваль их коллекционирует.
Я соглашаюсь остаться на ночь, и даже сплю относительно спокойно под грохот прибоя. Отравляет мое существование разве что наглая мыслишка, что я упускаю такие отличные возможности. Глупая мысль. Глупая я. Хотя сэр Персиваль Лагросс, конечно, великолепен.
За завтраком сэр Персиваль говорит строго:
- Хватит изводить себя. И допивайте скорее чай, а не то мы опоздаем на поезд.
И вот мы едем в купе, вдвоём, а я напряженно думаю, не следует ли за мной мистер Кришна или может быть мистер Иоганн. И я затеваю разговор, чтобы успокоиться.
- Зачем вам дом в Шотландии?
- Как я уже сказал, гостиничный бизнес, - сэр Персиваль плотоядно улыбается. - Очень старый коттедж, полагаю, в ужасном состоянии.
- Что приводит вас в восторг, - предположила я.
Сэр Персиваль рассмеялся.
- Гросвенор-Холл - образец респектабельности и современности. Там есть все, включая электричество, телефон и – прости, Господи! - интернет. А иногда тянет стать ближе к природе.
Он, конечно, лукавит.
- В этом коттедже по меньшей мере дюжина призраков. Жуткое место.
Вот это больше похоже на настоящую причину.
- И вы хотите устроить там гостиницу?
- Некоторые люди испытывают прямо-таки физическую необходимость влезть в неприятности. Пусть уж лучше делают это под присмотром. Мы выходим.
Я чувствую себя уверенно рядом сэром Персивалем. Фрэнки, которая его на дух не переносит, сказала однажды: «Отличный несостоявшийся любовник» и, черт побери, она права!
- А что это за озеро? - спрашиваю я, мастер бессмысленных вопросов.
- Лох-Эрикт. Серое здание с красной крышей, если вам интересно. Три этажа, чердак и винный погреб. Про дом мисс Шифт вам услышать не интересно?
Пожимаю плечами, стремясь выглядеть беспечной.
- Мисс Шифт приобрела старой здание ткацкой фабрики и переделывает его по собственному вкусу. Кажется, это называется «лофт»?
Я пожала плечами снова.
- Вкуса у мисс Шифт немного, следует признать. Квартира просто ужасная. А место, где она хранит свою коллекцию, больше всего напоминает оранжерею. И, нам повезло, сегодня она уехала на показ мод в Лондон.
- Но есть же сигнализация…
- Да, - кивает сэр Персиваль. - Против людей. И мы с вами давно уже ими не являемся.
- А…
- У нее могут быть собаки, - улыбнулся сэр Персиваль. - Злобные доберманы. Всегда есть подвох.
Лагросс был прав: дом мисс Шифт выглядел претенциозно и просто ужасно. Это была уже не фабрика, не нечто, приносящее ощутимую пользу. Но и жилым домом это место так и не стало. Обычно заснеженные фабричные здание походят на рождественские открытки, наверное, из-за красного кирпича. Здесь же не было ничего подобного.
- С той стороны оранжерея, - сэр Персиваль ткнул в левый угол дома. - Там мы сможем войти.
- А как же доберманы?
- Выше нос.
«Мой бойцовый воробей», - мысленно продолжила я. Как давно меня никто так не называл. Даже в письмах. Не за последние пять лет, точно. Мне сто восемнадцать, а время я чувствую острее, чем в юности.
- Виктория!
Я очнулась, прекратила жалеть себя (это у меня выходило умопомрачительно хорошо) и нагнала Лагросса.
- По-моему за нами следят.
Я хотела обернуться, но сэр Персиваль поймал меня за плечо.
- Нет.
- Зловещий индус, похожий на кобру?
- Скорее уж немец, вылитый бульдог.
- Мистер Иоганн. Он из клевретов Клеве.
Лагросс нахмурился.
- Что ж, значит нужно спешить.
Я долго думала, каким же именно образом сэр Персиваль проберется в оранжерею. Как знать, может быть он умеет превращаться в туман и просачиваться в щели. Но все было куда грубее и банальнее. Подняв обломок кирпича, сэр Персиваль обмотал его шарфом и старательно разбил стекло на двери. Повернул ручку.
- Эффективно, - вынуждена была признать я. – Но варварски грубо.
- Увы, мисс Дерби, - улыбнулся Лагросс, распахивая двери, и протянул мне руку. – Идемте.
- А как же… - доберманы, хотела сказать я, но реальность оказалась и страшнее, и прозаичнее.
Выстрел прозвучал совсем рядом. Честно говоря, я не думала, что клевреты Клеве (о, чудесная аллитерация) прибегают к таким банальным мерам. Ну что за пошлость! Повторный выстрел прозвучал еще ближе, и если бы сэр Персиваль не прижал меня к себе, пуля прошила бы мою голову. Я спрятала лицо на груди своего спасителя и едва не расплакалась. А было бы неплохо.
Сэр Персиваль пробормотал что-то нецензурное и задвинул меня за спину. Я почувствовала себя особенно беспомощной и бесполезной. Сэр Персиваль обернулся к о мне.
- Найдите гроб.
- Но…
- Живо!
Я шагнула в темноту, сбив на пороге цветочный горшок. Мне показалось, что грохот перебудил всю округу. Остро запахло лавром. Включив фонарик, я осмотрела помещение, похожее разом на оранжерею и на склеп. Древние памятники соседствовали здесь с тропическими растениями. В зарослях орхидей белел гроб. Было жарко, как на экваторе, и неимоверно душно. Я попыталась вдохнуть и испугалась. Рот мой заполнился приторным вкусом земли. Вкусом склепа, разверстой могилы. Меня затошнило. Что бы не лежало в гробу, оно было – Боже! – отвратительно мёртвым.
- Чувствуете это, Виктория? Силу, могущество. Зов Бога.
- Мёртвого, - я обернулась.
- Не придирайтесь, - посоветовал Клеве. – Не все ли равно, откуда черпать могущество?
- Очевидно нет.
- Викки, Викки, - покачал головой Клеве.
- Мы на брудершафт не пили.
- Вы очень похожи на Бэзила: нелюбезны и недружелюбны. Совершенно не готовы к конструктивному диалогу. И он также любит порассуждать о мёртвых богах.
- Он знал их лично.
Клеве подошел вплотную. От него пахло насыщенным, ядовитым одеколоном, и это было призвано заглушить какой-то другой запах, очень дурной. Мы – я, сэр Персиваль, Йорки, Тарты – все мы уже не были людьми, но мы были живыми. А это… существо… оно было безвозвратно мёртвым. Полагаю, Симон Клеве давно уже добился своей главной цели. Он был самый настоящий носферату, несущий свою чуму с элегантной улыбкой.
Его пальцы скользили по моему телу и щупали, щипали, тискали меня. Мне хотелось заорать. Заорать так громко, как это только возможно. Заорать, призывая на помощь сэра Персиваля, с которым, надеюсь, все было в порядке.
Руки Клеве сжали мое горло.
- Мистер Кришна, проверьте, все ли в порядке.
Индус змеей скользнул к гробу, и я услышала его тихий, вкрадчивый голос.
- Нужен ключ, сахиб.
- Сахиб? – я сдавлено хихикнула. – И правда. Вам только пробкового шлема не хватает.
Руки сильнее стиснули мое горло. Еще. И еще сильнее. Я начала задыхаться. Забавно, что я все еще нуждаюсь в воздухе. Что я все так же остро ощущаю омерзительный, землистый запах древнего мёртвого бога. Что я…
- Может быть вы откроете наконец глаза, Викки?
Я так и поступила. Сэр Персиваль сидел на краю постели, ласково поглаживая мою руку.
- Гроб… - спросила я, с губ сорвалось только невнятное шелестение.
- Похищен. А вас едва не удавили, дорогая моя, - сэр Персиваль покачал головой. Эскапада не удалась.
Я села, растирая шею, и заговорила, всерьез опасаясь, что иначе совсем утрачу голос.
- Когда январское полнолуние?
Сэр Персиваль пожал плечами.
- Я не слежу за этим. Кажется, у меня есть календарь.
Он вышел. Я села прямо, цепляясь за столбик кровати, спустила ноги на пол, но голова закружилась, и я предпочла лечь обратно. Но и лежать так запросто мне было невмоготу: преследовал запах тлеющего бога.
Сэр Персиваль вернулся с толстым отрывным календарем и чашкой крепко заваренного чая, с сахаром, не без молока, в точности, как я люблю. Теперь бы еще вымыться и избавиться от этого тошнотворного запаха умирания.
Сэр Персиваль протянул мне чашку, сел и зашелестел страницами.
- Полнолуние… полнолуние… вот. Двенадцатое января. Еще через две недели.
- Почему этот гроб нужен Клеве именно до полнолуния?
- Как знать. Мы до сих пор не знаем, что там.
Лагросс поднялся.
- Вот что, Виктория, дорогая. Тебе нужно отдохнуть.
- Мне нужно найти Бэзила.
Сэр Персиваль прислонился к столбику кровати, скрестил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз. Это он умел: смотреть сверху вниз физически, интеллектуально и по всем прочим параметрам. Именно это, я думаю, и злило независимую Фрэнни. Он смотрел сверху вниз.
- Как именно? Заметьте, я даже не спрашиваю, зачем.
- Я… - не знаю, - а я действительно не знаю.
- Вам нужно поспать, Виктория. В шкафу должно было остаться что-то из одежды Джулии.
Я улыбнулась.
- Да вы просто Синяя Борода, сэр Персиваль!
Он заразительно рассмеялся.
- Вовсе нет. Скорее уж славный король Генри VIII. Жен было столько же и, заметьте, не все они скончались. Та же Джулия, наскучив титулом леди Лагросс, сбежала в Париж. Имейте в виду, платья просто ужасные. За исключением одной персиковой пижамы, у нее вообще не было приличной одежды. Отдыхайте, Виктория.
Дверь за ним закрылась прежде, чем я успела спросить, не будет ли почтенный лорд так любезен проводить меня до ванной комнаты. Я скатилась с постели, преодолела ужасные шесть шагов и плеснула в лицо воды. Зрение прояснилось. Из зеркала на меня глядела изможденная, злющая девица. На воробья не похожа, скорее уж на сыча.
Раздевшись – долой пропахшие смертью тряпки – я вымылась, избавляясь от запаха, надела сорочку леди Джулии (кричаще-розовый в мелкий цветочек от леди Лагросс номер шесть) и забралась под одеяло. Сэр Персиваль прав. Мне нужно отдохнуть и все обдумать.
К тому моменту, когда я, погасив свет, закрыла глаза, решение созрело.
Нужно ехать в Париж в дом Симона Клеве. Определенно, начинать нужно оттуда.
Глава IV
(на открытке, очень старой, потрепанной, купленной в антикварной лавке – фиалки, перевитые бледно-розовой лентой, на которой позолотой нанесена неразборчивая, почти стертая надпись)
1993 год, Париж
Я хочу сказать тебе, что чувствую. Хочу, но не могу. Это слишком сложно, слишком… болезненно. Слишком тёмно. Я только знаю, что должен сказать.
Но время уходит, мой бойцовый воробей, как песок сквозь пальцы.
Я…
(дальнейшая надпись размазана так, что прочитать ничего невозможно)
- У некоторых женщин шило в заднице вместо внутреннего стержня, - ворчит сэр Персиваль.
- Сэр Персиваль! Мы с вами викторианские люди!
- О, это когда дамы не знали слова «панталоны», и задорно хлестали своих джентльменов плетью? – Лагросс улыбается, и за эту улыбку какая-то часть меня готова убить. – Виктория, дорогая моя, ты хотя бы немного представляешь, насколько опасно связываться с Симоном Клеве? Как глупо искать его дом? Ты хоть думаешь, что Бэзил может быть уже мёртв?
О боже! Я все время об этом думаю! Мне мерещатся кучки праха по углам. Я просто-напросто схожу с ума от этих мыслей!
- Если кто и знает, для чего нужен гроб, так это Бэзил.
- Самоутешение – чудесная вещь, - улыбнулся сэр Персиваль. – Тот дом находится в Париже. Точный адрес мне не известен. Равно как и кому-либо еще. Как ты намерена его искать?
- Молча.
Сэр Персиваль улыбается сокрушенно.
- Не отговоришь, верно, Виктория? Хорошо. Все, что я знаю: этот дом проектировал Фредерик Леруа Ронг. Сведения о нем могут быть в архивах.
Я благодарю сэра Персиваля, он же только самодовольно ухмыляется и делает вид, что ему совершенно безразлично. Лгун из сэра Персиваля никудышный, когда в дело оказывается замешано его тщеславие.
- Вы восхитительны, сэр Персиваль. Чертовски жаль, что мне надо подпрыгнуть, чтобы поцеловать вас.
