- Я зайду на обед, - пообещал я исключительно для того, чтобы поддержать старика.
Джо, зачем ты меня-то втянул в эту историю? Я тебе что сделал?
Жюли
Дом скорбел, и до того артистично, что я себя чувствовала бездушной сволочью. Бэлл лежала на диване с компрессом на лбу и причитала, что ее дорогого Джо убили. Весьма дорогого, если вспомнить, какую долю он ей оставил. Сестричка Клэнси такого шоу не устраивала, но выглядела трагически бледной. Подозреваю тональный крем. Зато она была со мной сегодня весьма любезна, словно в извинение за утреннюю грубость. А вот братец ее смотрел так, словно я свернула шею его любимой канарейке. Прекрасная обстановка. Хорошо, еще Бюшара не было. Его сальный взгляд я бы уже не вынесла.
К обеду явился Лоран. Этот обошелся без скорби, даже выбриться чисто не удосужился. Что ж, все наследники, вроде бы, в сборе. И среди нас – убийца. Я чуть было не расхохоталась. Господи, ну и бред! Все-таки я издала хрюканье и заслужила хмурый взгляд Лорана.
- Кто он вообще такой? – спросила я шепотом у Саманты, раз уж мы вдруг стали подругами.
- Франсуа? – Саманта бросила на него плотоядный взгляд. Мужчин у них тут, что ли, не хватает. – Он наш сосед, у него хижина на той стороне озера, но никто из нас там ни разу не был. Он что-то вроде местного отшельника.
- А чем занимается?
Саманта пожала плечами.
- Понятия не имею. Франсуа – скрытный малый.
Она оттеснила меня и радостно плюхнулась на стул рядом с Франсуа. Мне на этот раз пришлось сидеть напротив, между кузеном и «мачехой». Может, сбежать с этого обеда?
- К нам приходила полиция, - сообщил Джеффри с какой-то затаенной радостью.
- Ко мне тоже, - сухо кивнул Лоран.
- Джо убили! Какой ужас! – патетично воскликнула вдова.
Вот интересно, а как ее следует называть, она ведь бывшая жена. «Бывшая вдова?» Нет, такое вряд ли возможно физически. «Соломенная вдова»… Это другой случай.
- И убийца среди нас, - вывел меня из размышлений голос кузена.
- Почему вы так думаете?
Он окинул меня взглядом, красноречиво говорящим, кто по его мнению убийца.
- Это очевидно. Каждый из нас получил внушительную сумму в наследство.
- Да, верно, - кивнула я. – Кто шляпку спер, тот и тетку прирезал.
Раздалось хмыканье Лорана и возмущенное бормотание Бэлл. Я почувствовала себя героиней английского детектива: занесенное снегом поместье, убитый глава семейства и его гадкие, алчные наследники. Бр-р!
- А вы, Франсуа, знали о наследстве? – переключился кузен на новую жертву.
- Да, - спокойно ответил Лоран. – Диана сказала.
- О, Диана, - мечтательно повторил Джеффри. – Теперь-то вы сможете пожениться, верно?
Лоран тяжело вздохнул.
- Это совершенно не ваше дело, но – официальное заявление: я не собираюсь жениться на Диане. Ни сейчас, ни впредь. И деньги Джо тут совершенно не при чем.
Саманта довольно улыбнулась. Господи, влюблена, как кошка! Совсем у них тут с мужчинами худо!
- А вы что будете делать с деньгами, мисс Норди?
- Нордье. Моя фамилия – Нордье. Уточняете мою платежеспособность? У меня есть деньги, на жизнь вполне хватает. А на случай возникновения трудностей, - тут я не сдержалась, и зря, конечно. - На случай трудностей у меня есть богатые и влиятельные друзья.
- О, - губы кузена искривились в усмешке. – И насколько же богатых и влиятельных?
- Достаточно. И кое-кто из них мне обязан, - если вспомнить, что я не дала Квинни сбежать из-под венца, как боялся Леклер.
- Есть еще Фонд, - подала голос «мачеха». – Им очень выгодна смерть бедного Джо.
- Нам обязательно обсуждать это? – устало спросил Лоран. – Я завтра еду в Монреаль. Кому-то нужно что-то?
Я закусила губу. Черт, мне ведь тоже нужно в город…
- Мне… нужно за покупками. Мой гардероб не слишком соответствует ситуации.
Саманта сочувственно кивнула. Лоран хмыкнул, а кузен плотоядно поинтересовался:
- Там все сплошь сексуальные костюмчики?
- Нет. Розовые платьица. С рюшечками.
- Летать не боитесь? – спросил Лоран, разглядывая меня с некоторым интересом.
- Нет.
- Тогда будьте готовы завтра в десять.
- О, Франсуа! – спохватилась кузина. – Надо ведь сообщить маме, она ничего не знает. И организовать ее выезд на похороны.
- В десять, - напомнил Лоран, поднимаясь. – И не опаздывайте. Всего доброго.
Франсуа
Вся эта идея с совместной поездкой в Монреаль мне ужасно не нравилась заранее, но я был добрым соседом. К тому же, я уже предложил. Дурное настроение не развеяло даже то, что подъехав в десять утра к дому Клэнси, я застал девушек уде одетыми. Впрочем, Нордье зевала отчаянно и пыталась на ходу накраситься, а Сэм уже перехватила стаканчик-другой.
- Франсуа! – Сэм зачем-то продолжала говорить со мной по-французски, хотя это звучало просто ужасно. – Это та-ак мило с твоей стороны подвезти нас!
- И как мы доберемся до Монреаля? – Нордье снова зевнула.
- Элементарно, детка! На самолете Франсуа.
- Вообще-то, самолет общественный, - напомнил я. – Боб, конечно, зарабатывает на нем извозом, но пока он уехал к детям, все им могут пользоваться.
- И вы умете управлять самолетом? – с подозрением уточнила Нордье.
- Да, мадмуазель. У меня и лицензия есть. Но если вы боитесь…
Нордье свирепо на меня зыркнула и залезла в машину. Саманта, конечно же, запрыгнула на переднее сиденье.
- Мы будем в городе к середине дня? В клинике очень ограниченные часы посещения. О, бедная мамочка! Даже говорить об этом не хочется!
О боже! Это означает, что сейчас Саманта выложит всю трагическую историю в подробностях. В первый раз она вызывает сочувствие, но в десятый, когда успевает обрасти совсем уж неправдоподобными деталями…
- Когда папочка погиб в аварии, мамочка попыталась покончить с собой. Мы лишь чудом успели вовремя, и буквально вытащили ее из петли. С тех пор она… она заговаривается, иногда не узнает нас. Даже не знаю, как она воспримет новость о смерти дяди…
Это была неожиданно компактная, сильно сокращенная версия истории. Обычно Саманта добавляла сотню подробностей, каждый раз придумывая что-то новое. Очевидно, Жюлиетт Нордье была для нее не слишком благодарной публикой.
- А как ваши отношения с матерью, Джули? – спросила вдруг Сэм. – Теплые? Нежные?
Это был вопрос с подковыкой. Держу пари, племянничкам отчаянно хотелось, чтобы Нордье оказалась самозванкой. Я глянул в зеркало. На лице блондинки ни один мускул не дрогнул. Не знаю, была ли она дочерью Джо, но от нее буквально веяло холодностью той женщины с фотографии. И безразличием. Мне, честно говоря, любопытно было, насколько она обаятельна, когда это требуется. Женщины ее профессии должны быть обворожительны, иначе в чем смысл?
- Моя мать очень… холодный человек, - тщательно подбирая слова ответила Нордье. – Она очень хотела ребенка, она нашла идеального с ее точки зрения отца, но когда я родилась… Не думаю, что была ей интересна сама по себе. Она родила себе живую куклу.
- Приехали, дамы.
Нордье вылезла и посмотрела на старенький кукурузник боба.
- Оно летает?
- Вполне, мадмуазель.
Мне всегда нравились самолеты. Возможно, это было следствие еще детских романтических увлечений. А может, виновато то, что я лет десять-двенадцать провел в бесконечных перелетах и с тех пор никак не мог остановиться. Забавно, но ни одна из знакомых мне женщин не понимала и не разделяла мое увлечение. Что Диана, что Саманта, впервые оказавшись со мной в самолете, артистично визжали. Не лучший способ привлечь внимание.
Нордье молчала, сонно глядя на море деревьев внизу.
- Не заблудитесь в Монреале?
- Я никогда не теряюсь в больших городах, - сухо ответила Нордье.
- я буду с нашей дорогой Джули, Франсуа, - пообещала Саманта.
Интересно, а «дорогая Джули» понимает, насколько фальшива – просто насквозь – ее кузина?
- Я полечу назад в восемь. У вас есть мой телефон?
- Конечно, Франсуа, дорогой, - улыбнулась Саманта.
Господи! Вот и не звоните по нему!
Следующие несколько часов я провел в театре. Бенуа был, похоже, настроен скептически, а мне понравилось. Труппа была авангардна до полной архаичности, было в этих ребятах что-то от средневекового площадного театра. И с ними было весело, а кроме того, их постановка оказалась на редкость фотогеничной. Это была работа того сорта, что мне действительно нравится. В большинстве случаев мне приходилось делать портфолио красоток и модную съемку, а это до того скучно, что так и тянет заняться порнографией или чем-то в том же роде.
Я закончил в пять, впереди было еще полно времени, так что я отправился за покупками. Вся улица, на которую ноги принесли меня сами, пропахла сдобой. Как только сюда не сбежался весь город? В булочной было как всегда полно народа, и мою миниатюрную маму сложно было различить за прилавком. Впрочем, она как всегда почуяла, что я здесь, и потребовала:
- Ну-ка, пропустите моего сына! Фран, милый! Ты совсем позабыл своих старых родителей!
Вся штука в том, чтобы застать моих старых родителей дома, и к тому же настроенными поболтать. Если они не работают в своей булочной (тогда им лучше не попадаться под горячую руку), они ездят за несколько миль на концерты любимых джазистов.
- Отец на кухне, - мама сунула мне в руку пончик, она все еще считает, что мне двенадцать, развернула к двери и чуть ли не шлепнула. – Иди, не мешай своей старой матери работать.
Отец занимался тестом, насвистывая что-то из «Порги и Бесс». Он только кивнул и продолжил работу. Пришлось молча съесть пончик.
- Что случилось?
У отца был подлинный дар чувствовать настроение окружающих.
- Джозеф Клэнси умер.
- О.
- И оставил мне наследство, - я назвал суму.
- Ого.
- Вот что я ему сделал?
Отец хмыкнул.
- Откажись от наследства и уезжай куда-нибудь.
- Я не могу: полиция подозревает, что Джо убили. И если ты сейчас скажешь «О», я к вам больше не приеду!
- Ты убивал его? Или вымогал наследство? – отец выпрямился и поправил очки, перепачкавшись мукой. – Вот и не дергайся.
- Это такое дипломатическое понятие? Проблема в другом… Дочь Джо все-таки объявилась.
- О, - отец, казалось, и вправду был заинтригован. – И какая она?
- Красивая парижанка. Или тебе нужны подробности: рост, вес, объемы?
- Знавал я одну парижанку… - мечтательно проговорил папа.
- Да, она преподавала скрипку, и ты на ней женился.
- Какой же ты зануда, - вздохнул отец. – Это была такая романтическая история. Вот как ты с таким характером собираешься найти себе хорошую девушку? Вот старик Клэнси понимал толк в романтике.
- Ну да, романтика: потомственная содержанка, прикидывающаяся певицей.
- Одно другому не мешает, - пожал плечами отец.
- Вспомни Амандин. Твой дед был в нее по уши влюблен, и знал бы ты, как она была прекрасна. А как пела! Твой дед вообще утверждал, что она круче Пиаф.
- Что, так и говорил? – запиликал телефон. Боже, Саманта. – Да? Будьте там через полчаса. Отец, мне пора.
- Привел бы ты эту дочь Джо к нам. Интересно же посмотреть.
- Последний раз после такого мама ударила тебя по губам, - напомнил я.
- Мы с твоей матерью живем душа в душу уж сколько лет. По-твоему это может испортить нашу жизнь? Я просто любопытствую.
- Но полотенцем твой отец получит, - подвела итог мама. – Держи, я все собрала.
Всего вышла внушительная коробка, а сверху еще бумажный пакет с выпечкой. Забавно, когда я навещаю родителей чаще, посылки они собирают еще внушительнее.
Женщины появились на полчаса позже условленного времени, нагруженные покупками. Хорошо, обошлось без перевеса – самолет у Бобби не обладает безграничными возможностями, в которых его, похоже, подозревали. Хотя, одни из сумок Нордье я поднял с трудом.
- Что там у вас? Кирпичи?
- Несколько номеров модных журналов, - сухо ответила Нордье.
Да, а я уж было подумал – собрание Толстого.
Жюли
Грешно было развлекаться, когда отец умер, но Монреаль меня покорил. Возможно, дело было в контрасте: из какой-то невероятной глуши я выбралась к цивилизации. Впрочем, в городах я себя всегда чувствую, как рыба в воде.
- Я знаю несколько прелестных магазинчиков, - проворковала Саманта, ни с того ни с сего решившая со мной задружиться. – Показать?
- Это было бы любезно с вашей стороны, мадмуазель Клэнси, - степенно ответила я.
- Просто Сэм, Сэм! Только… - она вдруг сощурилась. – Держи свои наманикюренные ручки подальше от Франсуа.
О, мама в таких случаях выгибает идеально выщипанную бровь и спрашивает: «так он тебе нравится?». Я ограничилась один только вопросом и, похоже, задала его брезгливым тоном.
- Ты, сестрица, похоже ничего не понимаешь в мужиках. Франсуа высокий, сильный… - взгляд Саманты слегка затуманился.
Ох, перевидала я этих высоких и сильных. Я их боюсь. Мужчин я предпочитаю умных. Или хотя бы красивых: чтобы было на что посмотреть.
- Ты не навестишь со мной маму? – вдруг сменила Саманта тему.
Этот вопрос поставил меня в нелегкое положение. Мать Сэм приходится мне теткой. Но с другой стороны, в клиниках - совершенно любых, тут речь даже не о санаториях для душевнобольных – я себя чувствую неуютно. Но, тем не менее, чтобы поддержать хрупкое перемирие, я согласилась.
Клиника оказалась не из дешевых, и больше походила на санаторий. Разве что, здесь были наглухо закрытые электронные ворота, решетки на окнах и внушительна охрана. Зато интерьер внутри был просто роскошный.
- За бедной мамочкой все время нужно присматривать, - пожаловалась Саманта. – Она не оставляет попытки покончить с собой. Мсье Робарт, это мой кузина, дочь дяди Джо.
Врач внимательно оглядел меня с головы до ног, и наконец допустил в святая святых, к маленькой бледной женщине. Она сидела на диване, сложив сухие ручки на коленях, совершенно безучастная ко всему.
- Мамочка, здравствуй.
Саманта, грубая, резковатая, вдруг открылась для меня с новой стороны. Она была очень нежна с матерью, очень заботлива и предупредительна. Случись с моей что-то подобное… я, наверное, воспользовалась бы случаем порвать с ней навсегда.
- Мама, - Сэм схватила меня за руку и подтащила к дивану, и быстро-быстро заговорила по-английски. – Мама, это Джули, дочь дяди Джо. Маленькая сучка, наложившая ручонки на наши деньги.
Сказать ей, что я прекрасно понимаю английский? Хотя, нет. С этой семейкой лучше держать ухо востро и оставлять за собой побольше преимуществ. Пусть уж лучше говорят вслух все, и думают, что я их не понимаю.
- Здравствуйте, мадам, - ответила я по-французски. – Тетя.
В целом визит в клинику оставил гнетущее впечатление. К тому же, я окончательно перестала доверять Саманте и впала из-за этого в меланхолию. Даже поход по магазинам ее не развеял. Хотя, что может быть веселого в выборе траурного наряда? Через часа полтора Саманта оставила меня, сославшись на личные дела, и я пошла побродить по городу одна. По дороге наткнулась на небольшую кондитерскую и зашла – выпить чашечку кофе и хорошенько все обдумать.
Итак, что мы имеем?
- Мадмуазель, булочки за счет заведения.
Я посмотрела на высокого, до жути представительного мужчину в поварском фартуке, слегка припорошенного мукой. Он подмигнул.
- Вы со мной флиртуете?
- конечно! – мужчина обаятельно улыбнулся. – Видите вон ту прелестную даму за прилавком? Она так расстраивается, когда не удается поревновать меня хотя бы раз в неделю. А вы к тому же выглядите как девушка, которой нужна капелька флирта.
Джо, зачем ты меня-то втянул в эту историю? Я тебе что сделал?
Жюли
Дом скорбел, и до того артистично, что я себя чувствовала бездушной сволочью. Бэлл лежала на диване с компрессом на лбу и причитала, что ее дорогого Джо убили. Весьма дорогого, если вспомнить, какую долю он ей оставил. Сестричка Клэнси такого шоу не устраивала, но выглядела трагически бледной. Подозреваю тональный крем. Зато она была со мной сегодня весьма любезна, словно в извинение за утреннюю грубость. А вот братец ее смотрел так, словно я свернула шею его любимой канарейке. Прекрасная обстановка. Хорошо, еще Бюшара не было. Его сальный взгляд я бы уже не вынесла.
К обеду явился Лоран. Этот обошелся без скорби, даже выбриться чисто не удосужился. Что ж, все наследники, вроде бы, в сборе. И среди нас – убийца. Я чуть было не расхохоталась. Господи, ну и бред! Все-таки я издала хрюканье и заслужила хмурый взгляд Лорана.
- Кто он вообще такой? – спросила я шепотом у Саманты, раз уж мы вдруг стали подругами.
- Франсуа? – Саманта бросила на него плотоядный взгляд. Мужчин у них тут, что ли, не хватает. – Он наш сосед, у него хижина на той стороне озера, но никто из нас там ни разу не был. Он что-то вроде местного отшельника.
- А чем занимается?
Саманта пожала плечами.
- Понятия не имею. Франсуа – скрытный малый.
Она оттеснила меня и радостно плюхнулась на стул рядом с Франсуа. Мне на этот раз пришлось сидеть напротив, между кузеном и «мачехой». Может, сбежать с этого обеда?
- К нам приходила полиция, - сообщил Джеффри с какой-то затаенной радостью.
- Ко мне тоже, - сухо кивнул Лоран.
- Джо убили! Какой ужас! – патетично воскликнула вдова.
Вот интересно, а как ее следует называть, она ведь бывшая жена. «Бывшая вдова?» Нет, такое вряд ли возможно физически. «Соломенная вдова»… Это другой случай.
- И убийца среди нас, - вывел меня из размышлений голос кузена.
- Почему вы так думаете?
Он окинул меня взглядом, красноречиво говорящим, кто по его мнению убийца.
- Это очевидно. Каждый из нас получил внушительную сумму в наследство.
- Да, верно, - кивнула я. – Кто шляпку спер, тот и тетку прирезал.
Раздалось хмыканье Лорана и возмущенное бормотание Бэлл. Я почувствовала себя героиней английского детектива: занесенное снегом поместье, убитый глава семейства и его гадкие, алчные наследники. Бр-р!
- А вы, Франсуа, знали о наследстве? – переключился кузен на новую жертву.
- Да, - спокойно ответил Лоран. – Диана сказала.
- О, Диана, - мечтательно повторил Джеффри. – Теперь-то вы сможете пожениться, верно?
Лоран тяжело вздохнул.
- Это совершенно не ваше дело, но – официальное заявление: я не собираюсь жениться на Диане. Ни сейчас, ни впредь. И деньги Джо тут совершенно не при чем.
Саманта довольно улыбнулась. Господи, влюблена, как кошка! Совсем у них тут с мужчинами худо!
- А вы что будете делать с деньгами, мисс Норди?
- Нордье. Моя фамилия – Нордье. Уточняете мою платежеспособность? У меня есть деньги, на жизнь вполне хватает. А на случай возникновения трудностей, - тут я не сдержалась, и зря, конечно. - На случай трудностей у меня есть богатые и влиятельные друзья.
- О, - губы кузена искривились в усмешке. – И насколько же богатых и влиятельных?
- Достаточно. И кое-кто из них мне обязан, - если вспомнить, что я не дала Квинни сбежать из-под венца, как боялся Леклер.
- Есть еще Фонд, - подала голос «мачеха». – Им очень выгодна смерть бедного Джо.
- Нам обязательно обсуждать это? – устало спросил Лоран. – Я завтра еду в Монреаль. Кому-то нужно что-то?
Я закусила губу. Черт, мне ведь тоже нужно в город…
- Мне… нужно за покупками. Мой гардероб не слишком соответствует ситуации.
Саманта сочувственно кивнула. Лоран хмыкнул, а кузен плотоядно поинтересовался:
- Там все сплошь сексуальные костюмчики?
- Нет. Розовые платьица. С рюшечками.
- Летать не боитесь? – спросил Лоран, разглядывая меня с некоторым интересом.
- Нет.
- Тогда будьте готовы завтра в десять.
- О, Франсуа! – спохватилась кузина. – Надо ведь сообщить маме, она ничего не знает. И организовать ее выезд на похороны.
- В десять, - напомнил Лоран, поднимаясь. – И не опаздывайте. Всего доброго.
Франсуа
Вся эта идея с совместной поездкой в Монреаль мне ужасно не нравилась заранее, но я был добрым соседом. К тому же, я уже предложил. Дурное настроение не развеяло даже то, что подъехав в десять утра к дому Клэнси, я застал девушек уде одетыми. Впрочем, Нордье зевала отчаянно и пыталась на ходу накраситься, а Сэм уже перехватила стаканчик-другой.
- Франсуа! – Сэм зачем-то продолжала говорить со мной по-французски, хотя это звучало просто ужасно. – Это та-ак мило с твоей стороны подвезти нас!
- И как мы доберемся до Монреаля? – Нордье снова зевнула.
- Элементарно, детка! На самолете Франсуа.
- Вообще-то, самолет общественный, - напомнил я. – Боб, конечно, зарабатывает на нем извозом, но пока он уехал к детям, все им могут пользоваться.
- И вы умете управлять самолетом? – с подозрением уточнила Нордье.
- Да, мадмуазель. У меня и лицензия есть. Но если вы боитесь…
Нордье свирепо на меня зыркнула и залезла в машину. Саманта, конечно же, запрыгнула на переднее сиденье.
- Мы будем в городе к середине дня? В клинике очень ограниченные часы посещения. О, бедная мамочка! Даже говорить об этом не хочется!
О боже! Это означает, что сейчас Саманта выложит всю трагическую историю в подробностях. В первый раз она вызывает сочувствие, но в десятый, когда успевает обрасти совсем уж неправдоподобными деталями…
- Когда папочка погиб в аварии, мамочка попыталась покончить с собой. Мы лишь чудом успели вовремя, и буквально вытащили ее из петли. С тех пор она… она заговаривается, иногда не узнает нас. Даже не знаю, как она воспримет новость о смерти дяди…
Это была неожиданно компактная, сильно сокращенная версия истории. Обычно Саманта добавляла сотню подробностей, каждый раз придумывая что-то новое. Очевидно, Жюлиетт Нордье была для нее не слишком благодарной публикой.
- А как ваши отношения с матерью, Джули? – спросила вдруг Сэм. – Теплые? Нежные?
Это был вопрос с подковыкой. Держу пари, племянничкам отчаянно хотелось, чтобы Нордье оказалась самозванкой. Я глянул в зеркало. На лице блондинки ни один мускул не дрогнул. Не знаю, была ли она дочерью Джо, но от нее буквально веяло холодностью той женщины с фотографии. И безразличием. Мне, честно говоря, любопытно было, насколько она обаятельна, когда это требуется. Женщины ее профессии должны быть обворожительны, иначе в чем смысл?
- Моя мать очень… холодный человек, - тщательно подбирая слова ответила Нордье. – Она очень хотела ребенка, она нашла идеального с ее точки зрения отца, но когда я родилась… Не думаю, что была ей интересна сама по себе. Она родила себе живую куклу.
- Приехали, дамы.
Нордье вылезла и посмотрела на старенький кукурузник боба.
- Оно летает?
- Вполне, мадмуазель.
Мне всегда нравились самолеты. Возможно, это было следствие еще детских романтических увлечений. А может, виновато то, что я лет десять-двенадцать провел в бесконечных перелетах и с тех пор никак не мог остановиться. Забавно, но ни одна из знакомых мне женщин не понимала и не разделяла мое увлечение. Что Диана, что Саманта, впервые оказавшись со мной в самолете, артистично визжали. Не лучший способ привлечь внимание.
Нордье молчала, сонно глядя на море деревьев внизу.
- Не заблудитесь в Монреале?
- Я никогда не теряюсь в больших городах, - сухо ответила Нордье.
- я буду с нашей дорогой Джули, Франсуа, - пообещала Саманта.
Интересно, а «дорогая Джули» понимает, насколько фальшива – просто насквозь – ее кузина?
- Я полечу назад в восемь. У вас есть мой телефон?
- Конечно, Франсуа, дорогой, - улыбнулась Саманта.
Господи! Вот и не звоните по нему!
Следующие несколько часов я провел в театре. Бенуа был, похоже, настроен скептически, а мне понравилось. Труппа была авангардна до полной архаичности, было в этих ребятах что-то от средневекового площадного театра. И с ними было весело, а кроме того, их постановка оказалась на редкость фотогеничной. Это была работа того сорта, что мне действительно нравится. В большинстве случаев мне приходилось делать портфолио красоток и модную съемку, а это до того скучно, что так и тянет заняться порнографией или чем-то в том же роде.
Я закончил в пять, впереди было еще полно времени, так что я отправился за покупками. Вся улица, на которую ноги принесли меня сами, пропахла сдобой. Как только сюда не сбежался весь город? В булочной было как всегда полно народа, и мою миниатюрную маму сложно было различить за прилавком. Впрочем, она как всегда почуяла, что я здесь, и потребовала:
- Ну-ка, пропустите моего сына! Фран, милый! Ты совсем позабыл своих старых родителей!
Вся штука в том, чтобы застать моих старых родителей дома, и к тому же настроенными поболтать. Если они не работают в своей булочной (тогда им лучше не попадаться под горячую руку), они ездят за несколько миль на концерты любимых джазистов.
- Отец на кухне, - мама сунула мне в руку пончик, она все еще считает, что мне двенадцать, развернула к двери и чуть ли не шлепнула. – Иди, не мешай своей старой матери работать.
Отец занимался тестом, насвистывая что-то из «Порги и Бесс». Он только кивнул и продолжил работу. Пришлось молча съесть пончик.
- Что случилось?
У отца был подлинный дар чувствовать настроение окружающих.
- Джозеф Клэнси умер.
- О.
- И оставил мне наследство, - я назвал суму.
- Ого.
- Вот что я ему сделал?
Отец хмыкнул.
- Откажись от наследства и уезжай куда-нибудь.
- Я не могу: полиция подозревает, что Джо убили. И если ты сейчас скажешь «О», я к вам больше не приеду!
- Ты убивал его? Или вымогал наследство? – отец выпрямился и поправил очки, перепачкавшись мукой. – Вот и не дергайся.
- Это такое дипломатическое понятие? Проблема в другом… Дочь Джо все-таки объявилась.
- О, - отец, казалось, и вправду был заинтригован. – И какая она?
- Красивая парижанка. Или тебе нужны подробности: рост, вес, объемы?
- Знавал я одну парижанку… - мечтательно проговорил папа.
- Да, она преподавала скрипку, и ты на ней женился.
- Какой же ты зануда, - вздохнул отец. – Это была такая романтическая история. Вот как ты с таким характером собираешься найти себе хорошую девушку? Вот старик Клэнси понимал толк в романтике.
- Ну да, романтика: потомственная содержанка, прикидывающаяся певицей.
- Одно другому не мешает, - пожал плечами отец.
- Вспомни Амандин. Твой дед был в нее по уши влюблен, и знал бы ты, как она была прекрасна. А как пела! Твой дед вообще утверждал, что она круче Пиаф.
- Что, так и говорил? – запиликал телефон. Боже, Саманта. – Да? Будьте там через полчаса. Отец, мне пора.
- Привел бы ты эту дочь Джо к нам. Интересно же посмотреть.
- Последний раз после такого мама ударила тебя по губам, - напомнил я.
- Мы с твоей матерью живем душа в душу уж сколько лет. По-твоему это может испортить нашу жизнь? Я просто любопытствую.
- Но полотенцем твой отец получит, - подвела итог мама. – Держи, я все собрала.
Всего вышла внушительная коробка, а сверху еще бумажный пакет с выпечкой. Забавно, когда я навещаю родителей чаще, посылки они собирают еще внушительнее.
Женщины появились на полчаса позже условленного времени, нагруженные покупками. Хорошо, обошлось без перевеса – самолет у Бобби не обладает безграничными возможностями, в которых его, похоже, подозревали. Хотя, одни из сумок Нордье я поднял с трудом.
- Что там у вас? Кирпичи?
- Несколько номеров модных журналов, - сухо ответила Нордье.
Да, а я уж было подумал – собрание Толстого.
Жюли
Грешно было развлекаться, когда отец умер, но Монреаль меня покорил. Возможно, дело было в контрасте: из какой-то невероятной глуши я выбралась к цивилизации. Впрочем, в городах я себя всегда чувствую, как рыба в воде.
- Я знаю несколько прелестных магазинчиков, - проворковала Саманта, ни с того ни с сего решившая со мной задружиться. – Показать?
- Это было бы любезно с вашей стороны, мадмуазель Клэнси, - степенно ответила я.
- Просто Сэм, Сэм! Только… - она вдруг сощурилась. – Держи свои наманикюренные ручки подальше от Франсуа.
О, мама в таких случаях выгибает идеально выщипанную бровь и спрашивает: «так он тебе нравится?». Я ограничилась один только вопросом и, похоже, задала его брезгливым тоном.
- Ты, сестрица, похоже ничего не понимаешь в мужиках. Франсуа высокий, сильный… - взгляд Саманты слегка затуманился.
Ох, перевидала я этих высоких и сильных. Я их боюсь. Мужчин я предпочитаю умных. Или хотя бы красивых: чтобы было на что посмотреть.
- Ты не навестишь со мной маму? – вдруг сменила Саманта тему.
Этот вопрос поставил меня в нелегкое положение. Мать Сэм приходится мне теткой. Но с другой стороны, в клиниках - совершенно любых, тут речь даже не о санаториях для душевнобольных – я себя чувствую неуютно. Но, тем не менее, чтобы поддержать хрупкое перемирие, я согласилась.
Клиника оказалась не из дешевых, и больше походила на санаторий. Разве что, здесь были наглухо закрытые электронные ворота, решетки на окнах и внушительна охрана. Зато интерьер внутри был просто роскошный.
- За бедной мамочкой все время нужно присматривать, - пожаловалась Саманта. – Она не оставляет попытки покончить с собой. Мсье Робарт, это мой кузина, дочь дяди Джо.
Врач внимательно оглядел меня с головы до ног, и наконец допустил в святая святых, к маленькой бледной женщине. Она сидела на диване, сложив сухие ручки на коленях, совершенно безучастная ко всему.
- Мамочка, здравствуй.
Саманта, грубая, резковатая, вдруг открылась для меня с новой стороны. Она была очень нежна с матерью, очень заботлива и предупредительна. Случись с моей что-то подобное… я, наверное, воспользовалась бы случаем порвать с ней навсегда.
- Мама, - Сэм схватила меня за руку и подтащила к дивану, и быстро-быстро заговорила по-английски. – Мама, это Джули, дочь дяди Джо. Маленькая сучка, наложившая ручонки на наши деньги.
Сказать ей, что я прекрасно понимаю английский? Хотя, нет. С этой семейкой лучше держать ухо востро и оставлять за собой побольше преимуществ. Пусть уж лучше говорят вслух все, и думают, что я их не понимаю.
- Здравствуйте, мадам, - ответила я по-французски. – Тетя.
В целом визит в клинику оставил гнетущее впечатление. К тому же, я окончательно перестала доверять Саманте и впала из-за этого в меланхолию. Даже поход по магазинам ее не развеял. Хотя, что может быть веселого в выборе траурного наряда? Через часа полтора Саманта оставила меня, сославшись на личные дела, и я пошла побродить по городу одна. По дороге наткнулась на небольшую кондитерскую и зашла – выпить чашечку кофе и хорошенько все обдумать.
Итак, что мы имеем?
- Мадмуазель, булочки за счет заведения.
Я посмотрела на высокого, до жути представительного мужчину в поварском фартуке, слегка припорошенного мукой. Он подмигнул.
- Вы со мной флиртуете?
- конечно! – мужчина обаятельно улыбнулся. – Видите вон ту прелестную даму за прилавком? Она так расстраивается, когда не удается поревновать меня хотя бы раз в неделю. А вы к тому же выглядите как девушка, которой нужна капелька флирта.
