— Вы спешите, лорд Аверин? Останьтесь, разделите со мной ужин. Леди Рид нет, а другие, боюсь, слишком заняты. Я давно не слышал новостей из Ферании, обычных, возможно, даже приятных вестей.
Джерету ничего не оставалось, как повиноваться. Ужин проходил в гостиной Верховного паладина, комнате обставленной роскошно, но в сдержанных тонах и формах. Дарес привык жить в богатстве, однако не кичился им.
Джерет поначалу был скован, молчал, но под вино и горячий ужин сложно было оставаться отстраненным. Дарес постепенно разговорил его, ведя беседу на отвлеченные темы. Он подбирался к своей жертве, как хищник, готовясь сделать последний, решающий прыжок.
— Хорошее вино, — заметил Джерет, кивая на опустевшую бутылку.
— Да. Его многие любят в Ордене…
Аверин напрягся, в глазах его появилось странное выражение боли и отчаяния. Дарес знал, что это вино очень любил Вайран, частенько угощая приятеля из своих запасов. Несомненно, Джерет вспомнил своего почившего друга. Вот и отлично.
Несколько минут мужчины молчали. Дарес специально нагнетал обстановку, чтобы его слова прозвучали еще четче.
— Я до сих пор жалею, — "признался" лорд де Гор и сделал глоток.
Джерет вздрогнул и впился взглядом в лицо собеседника, но так и не решился задать главный вопрос.
«А Вайран бы уже цедил слова, высказывая свое "ценное" мнение по поводу моего бесчестного поступка, если бы он вдруг поменялся местами с Джеретом», — с мрачным удовлетворением думал Дарес.
— Я не могу обсуждать этот вопрос, — продолжил Верховный паладин, мастерски управляя своим голосом и подпуская в него сочувственные нотки. — Но вам, лорд Аверин, могу сказать: я жалею о казни лорда де Весора. Тогда мне все виделось в другом свете. Вернее, кое-кто хотел, чтобы я это видел…
Дарес оборвал себя и залпом осушил бокал. Джерет последовал его примеру. Лорд де Гор с удовольствием наблюдал за тем, как гневно раздуваются ноздри Аверина, как крепко сжимаются кулаки. Джерет быстро поблагодарил за трапезу и разговор и покинул Верховного паладина. Дарес проводил его взглядом. Как только за гостем закрылась дверь, лорд де Гор изогнул губы в ледяной улыбке. Теперь Джерет будет во всем винить Гарета. В чем-то он прав — де Нарат действительно постарался подставить Вайрана, — но неужели этому ослу Аверину не пришло в голову, что Дарес с легкостью раскусил суть этого заговора и попросту воспользовался подвернувшимся шансом, чтобы устранить лишнего человека? Де Весор был слишком честен и благороден, пользовался поддержкой многих лордов не только в Логре. С ним играть было опасно, это не простушка Энид.
«Впрочем, — одернул себя Дарес, — оно и к лучшему, что никто не понял. Мне не нужен соперник в Ордене, их хватает за его пределами».
Посидев еще немного над опустевшими тарелками, Дарес почувствовал, как его вновь начинает обхватывать своими щупальцами мерзкая меланхолия. Еще немного, и придут видения: Рэлин, Найли, Рики…
Дарес решительно встал и после секундных раздумий направился прочь из покоев. Он поработает завтра, а сегодня можно дать себе расслабиться. Лорд де Гор нашел действенное средство от черной тоски. Пока еще темные не начали стонать от гнета Света, пока власть его не распространилась на весь мир, Дарес довольствовался малым — он спускался в подвалы Ордена, там всегда находились подходящие жертвы. Дарес мог часами стоять и наблюдать за дрожащим телом, за тем, как ломаются кости. Тоска, боль, отчаяние — все проходило. На его месте рождалось мрачное удовлетворение и… зависть. Иногда Дарес думал, что мог бы занять место палача…
Служанка тенью скользнула в комнату, где обедали леди Рид и ее гостья. Энид хорошо знала своих девочек и была уверена в их преданности и молчании. Тилина же на всех смотрела с подозрением. Она напоминала испуганного зверька, который в любой момент готов был юркнуть в норку. Но даже это было лучше, чем приступы апатии и полного безразличия, которые все чаще одолевали бывшую принцессу. В такие моменты она больше походила на куклу, а не на живого человека. Энид старалась окружить девушку любовью и заботой, но понимала, сколь многое предстоит сделать, чтобы Тилина вернулась к Свету, к радостному и беззаботному существованию. Энид настолько была поглощена "домашними" проблемами, что даже позволила себе пропустить очередной совет. Рестания гудела, словно рассерженный улей, а леди Рид заперлась в своем доме с девушкой, которая была дорога ей почти как дочь, и старалась не думать ни о чем постороннем. Она посвятила всю себя Тилине, которая нуждалась в помощи. К сожалению, весь остальной мир не собирался входить в положение двух женщин — на подносе у служанки лежало письмо. Энид взяла его и отпустила девочку. Она сразу узнала ровный почерк.
— Я отойду, — мягко произнесла она, обращаясь к Тилине, которая вдруг сделалась равнодушной, превратившись в безликую тень. Лучше бы, и правда, боялась!
— Паладины, кажется, не могут без меня, — пошутила леди Рид, чтобы у девушки не возникло и тени подозрения насчет того, кто прислал это письмо. К счастью, Тилина продолжала с безразличием смотреть на стену напротив, и лишь слабый кивок показал Энид, что ее услышали.
Женщина вышла в коридор и только тогда вскрыла письмо. Это было совсем короткое послание — едва ли больше десятка слов, — но оно вызвало бурю эмоций. Энид сжала кулаки, комкая тонкий лист пергамента. Если бы сейчас автор этого послания оказался рядом с леди Рид, он бы сильно пожалел.
Письмо прислал Гарет де Нарат. Он желал видеть Энид.
Гарет мягко постукивал пальцами по бархатной обивке кресла. В его доме — в его домах — все было сделано из лучших материалов лучшими мастерами. Лорд де Нарат происходил из рода более древнего, чем богатого. Задолго до рождения Гарета семья обеднела, и единственному потомку некогда славного рода пришлось всего добиваться своими силами. Он терпеть не мог бедность и слабость, но еще больше он ненавидел темных. Когда он был ребенком, то стал свидетелем жестокого нападения стаи диких ликанов. Лишь чудом мальчик выжил, забравшись на дереве. А вот его товарищи по играм оказались растерзаны, не успев выбежать из леса. Над старшими девочками надругались, мальчишек разодрали, а малышней, ровесниками пятилетнего Гарета, ликаны решили закусить. Они жрали их заживо. До сих пор в ушах стоял хруст костей и дикие, отчаянные вопли. Гарета нашли родители с отрядом паладинов, шедших по следу ликанов. Мальчик просидел на дереве почти двое суток, оголодавший, истощенный и испуганный. Несколько лет он молчал, по ночам к нему приходили кошмары. А потом отец слег, заразивший какой-то гадостью от соседки, к которой бегал "на чай". Через неделю ни его, ни матери, ни той самой соседки не стало, и пятнадцатилетнему Гарету пришлось самому крутиться, чтобы выжить. Золота не было, дом забрали за долги, и, кроме титула, лорд де Нарат ничем не располагал. Зато жизнь хорошо встряхнула его, он словно очнулся. Поначалу было сложно, но Гарет справился. Окончил рестанийскую школу (она была бесплатной, и в ней могли учиться даже дети нищих), поступил в Академию Трех Солнц, а после обратил свой взор на Орден Света. Стать паладином Гарет решил по двум, вполне очевидным причинам — он хотел уничтожить всех темных и стать богатым. Второе ему удалось, над первым он до сих пор работал, упорно идя к своей цели. Осталось совсем немного. Как только Дарес лишится Энид, а за ней — Уорона, в совете станет больше людей Гарета. Он легко договорится с новенькими паладинами, которые заменили быстро почивших "старичком". Совсем скоро…
В дверь постучали, и робкая служанка сообщила, что пришла леди Рид. Приказав привести ее сюда, Гарет принялся ждать. Все карты были у него на руках, оставалось лишь правильно их разыграть. Признаться, он давно этого ждал. Сильнее Энид его раздражал только правильный Вайран и идеальный Рэлин.
Гарет сразу по прибытию в Рестанию отправил леди Рид послание, не сомневаясь, что она придет. Если его расчеты верны, а слухи правдивы, то Энид посетила одна нищая девица, которая сбежала от собственного мужа.
Когда леди Рид вошла в комнату, Гарет смог сполна насладиться выражением ненависти и презрения, появившимся на ее лице. Она даже не скрывала своего отношения к нему.
— Присаживайся, Энид, — добродушно, но с намеком на насмешку предложил Гарет, указывая на кресло напротив. — Потолкуем.
— О чем же мне с тобой говорить? — холодно поинтересовалась она, садясь.
— О чем-то же есть, раз ты пришла… — протянул Гарет, наслаждаясь этой игрой и окидывая Энид пристальным взглядом. Она была красивой женщиной, особенно для воина, но лорда де Нарата мало интересовал противоположный пол. Они были лишь средством достижения определенных целей.
— Что. Ты. Хотел? — процедила Энид. Она была в ярости, а это редкое зрелище. Гарет позволил себе насладиться им, скрещивая свои длинные сильные пальцы. Энид пристально наблюдала за ним, ее взгляд был таким оценивающим, словно она пыталась понять, его суть как мужчины.
— Не надо на меня так смотреть, милая, — ласково одернул женщину Гарет. — Я женат.
Энид дернулась, как от пощечины. Неизвестно, что больше ее задело: обращение "милая" или жирный намек на Тилину?
— Либо ты сейчас же скажешь, зачем вызвал меня к себе, либо я сию минуту еду в Орден к Верховному паладину, — поставила условие Энид.
— К Верховному паладину? — "удивился" Гарет, а потом скучающим тоном добавил: — Нет, не думаю. Конечно, ты можешь рассказать ему кое-что, но вот незадача — повредит ли это мне сильнее, чем кое-кому другому?
Энид тут же насторожилась, выдавая себя с головой. Если бы Гарету нужны было дополнительное подтверждение о том, что Тилина находится у Рид, то он бы их сейчас получил.
— Ты намекаешь на Тилину, ведь так? — не скрывая ненависти в голосе, спросила Энид прямо. — Я не смогу выкинуть тебя, мразь, из Ордена, но я смогу лишить тебя доверия Верховного паладина. Не хочешь вместо Фелин'Сена отправится в Арле? Я бы не отказалась увидеть на твоем месте Уорона, а вот тебе не помешает горный воздух.
Гарет лишь усмехнулся. Если бы не разговор с де Гором, он бы мог заволноваться. Но Верховный паладин ясно дал понять, на чьей он стороне. Полгода назад Энид действовала неожиданно и застала их врасплох, теперь очередь незаметно атаковать подошла для них. Гарет не собирался упускать момент.
— Я не сомневаюсь в твоем влиянии на Верховного паладина, — начал Гарет, прикрывая глаза. — Но ты уверена, что сможешь заплатить цену, пытаясь погубить меня? Как же Тилина?
— Я спасу ее от тебя! — запальчиво произнесла Энид, разве что молнии из глаз не полетели.
— Разве? Ты убьешь меня? Сомневаюсь, — покачал головой Гарет. Его голос — обманчиво мягкий — коварно вел в ловушку. — Тилина — моя супруга перед лицом Света и всего мира. Даже окажись я простым человеком, бедняком, она никуда не денется от меня. Теперь наши жизни связаны. Кем бы я не стал, я имею права на нее. Она — моя… Только представь, — продолжил Гарет, не дав Энид возразить, — что ты идешь и рассказываешь о моем аморальном поведении лорду де Гору. У тебя серьезные доказательства? Нет. Кто знает, что навоображала сбежавшая жена, тем более… в Фелин'Сене уже знают, что Тилина тяжело пережила смерть короля Родера. Бедняжка не вставала с постели, бредила… Такие слухи теперь гуляют по столице.
— Подлец, — выпалила Энид, сжимая кулаки. Казалось, еще мгновение, и она кинется на него.
— А теперь представь, — произнес Гарет, словно не услышал оскорбление, — что случится, если все узнают о случившемся.
— Ты собираешься признаться в убийстве короля Фелин'Сена? — донельзя удивилась Энид, на миг даже растеряв весь свой праведный гнев.
Гарет запрокинул голову и коротко рассмеялся.
— Нет, — усмехнулся он, дивясь про себя, какая же она дурочка. — Но если я вдруг отправлюсь в Арле, то, скажем, какой-нибудь благонадежный фелин'сенский лорд расскажет всем, что я был настоящим чудовищем: насиловал жену, подкладывал ее под своих сообщников, избивал и заставил помочь мне убить короля. Это все, конечно, будут лишь слухи, но подкрепленные моей отставкой, "нездоровьем" Тилины после смерти отца и ее побегом станут истиной в умах всего высшего света. Тилина будет опозорена.
— А ты? — зло бросила Энид. — Слухи уничтожат и тебя!
— Но ведь мне терять будет уже нечего. А мстить я умею, ты знаешь. К тому же век паладина долог. Я доживу до того момента, когда все это станет былью. А вот Тилина не отмоется никогда.
— Я могу успеть раньше тебя.
— В чем? — усмехнулся Гарет, гладя подлокотник кресла. — В осквернении доброго имени Тилины? Ты, видно, не понимаешь, что ее уже ничего не спасет. Поверь мне, эта гордячка не вынесет признания. Возможно, она рассказала все тебе, но это исключение. Тилина — принцесса, прирожденная леди. Она никогда не признается, что ее пользовали, как продажную девку, что она ошиблась, что ее любовь оказалась настоящим чудовищем. Люди ведь не будут вникать в суть, они ухватят лишь детали, самые пикантные. Хочешь, чтобы вся столица Фелин'Сена обсуждала, в каких позах брали бывшую принцессу? Попорченная шлюшка — так будут ее называть, я тебе клянусь! — рыкнул Гарет. — Если ты ударишь, буду бить и я… Но есть и другой вариант, — резко успокоился он, переходя на практически деловой тон. — Ты покинешь Орден. Я позволю Тилине уехать вместе с тобой, скормив высшему свету Фелин'Сена грустную историю о разбитой леди де Нарат, нуждающейся в отдыхе и поддержке подруги после внезапной смерти отца. Никого это не удивит, а любопытным я заткну рты.
Почти минуту Энид в шоке молчала.
— Покинуть Орден?! — переспросила она, не веря своим ушам. — Ты, видимо, сошел с ума!
— Вовсе нет, — усмехнулся Гарет, чувствуя себя хозяином положения. Он подался вперед, впиваясь взглядом в напряженное лицо Энид. — Разве ты не хочешь спасти Тилину? Или собираешься вновь бросить ее? Отдать мне? Пожалуй, она еще пригодится…
Энид выдала себя — на миг в ее глазах мелькнула боль, вина… Гарет почуял эту слабость. Теперь он не сомневался, что выиграет.
— Я попросту не отдам тебе Тилину, — немного нервно ответила Энид. — Что ты сделаешь?
— Напишу официальное письмо с просьбой вернуть мне обезумевшую жену, — нагло заявил Гарет. — Общество будет на моей стороне. Тем более, учитывая "болезнь" Тилины. Я — заботливый муж, она — беглая жена, заблудшая душа. Я смогу качнуть маятник общественного мнения в свою сторону. Под давлением мнения окружающих Тилина вынуждена будет вернуться ко мне. У нее не будет выбора, и она, гордо вскинув голову, отправится в лоно семьи. Думаю, ты представляешь, что ее ждет. Я не желаю ломать ее, но она… и так уже сломлена. Стоит ли обрекать ее на еще бо?льшие страдания? — Гарет перешел на вкрадчивый шепот. — Стоит ли губить ее окончательно?.. Уходи, Энид. Забирай Тилину. Я отпущу ее, и, быть может, когда-нибудь ты простишь себя.
Она не вздрогнула, но он все равно понял, что попал в цель.
Минута тянулась за минутой. Гарет выжидал, как кот, играющей с мышью. Наконец Энид уронила:
— Как будто я могу верить твоему слову…
— У тебя нет выбора. Вернее, его не будет у Тилины, если ты сделаешь глупость.
Энид смотрела на него, и в глазах ее плескалось презрение вперемешку с ненавистью. Если бы взглядом можно было убивать, леди Рид уже праздновала бы победу над его трупом.
Джерету ничего не оставалось, как повиноваться. Ужин проходил в гостиной Верховного паладина, комнате обставленной роскошно, но в сдержанных тонах и формах. Дарес привык жить в богатстве, однако не кичился им.
Джерет поначалу был скован, молчал, но под вино и горячий ужин сложно было оставаться отстраненным. Дарес постепенно разговорил его, ведя беседу на отвлеченные темы. Он подбирался к своей жертве, как хищник, готовясь сделать последний, решающий прыжок.
— Хорошее вино, — заметил Джерет, кивая на опустевшую бутылку.
— Да. Его многие любят в Ордене…
Аверин напрягся, в глазах его появилось странное выражение боли и отчаяния. Дарес знал, что это вино очень любил Вайран, частенько угощая приятеля из своих запасов. Несомненно, Джерет вспомнил своего почившего друга. Вот и отлично.
Несколько минут мужчины молчали. Дарес специально нагнетал обстановку, чтобы его слова прозвучали еще четче.
— Я до сих пор жалею, — "признался" лорд де Гор и сделал глоток.
Джерет вздрогнул и впился взглядом в лицо собеседника, но так и не решился задать главный вопрос.
«А Вайран бы уже цедил слова, высказывая свое "ценное" мнение по поводу моего бесчестного поступка, если бы он вдруг поменялся местами с Джеретом», — с мрачным удовлетворением думал Дарес.
— Я не могу обсуждать этот вопрос, — продолжил Верховный паладин, мастерски управляя своим голосом и подпуская в него сочувственные нотки. — Но вам, лорд Аверин, могу сказать: я жалею о казни лорда де Весора. Тогда мне все виделось в другом свете. Вернее, кое-кто хотел, чтобы я это видел…
Дарес оборвал себя и залпом осушил бокал. Джерет последовал его примеру. Лорд де Гор с удовольствием наблюдал за тем, как гневно раздуваются ноздри Аверина, как крепко сжимаются кулаки. Джерет быстро поблагодарил за трапезу и разговор и покинул Верховного паладина. Дарес проводил его взглядом. Как только за гостем закрылась дверь, лорд де Гор изогнул губы в ледяной улыбке. Теперь Джерет будет во всем винить Гарета. В чем-то он прав — де Нарат действительно постарался подставить Вайрана, — но неужели этому ослу Аверину не пришло в голову, что Дарес с легкостью раскусил суть этого заговора и попросту воспользовался подвернувшимся шансом, чтобы устранить лишнего человека? Де Весор был слишком честен и благороден, пользовался поддержкой многих лордов не только в Логре. С ним играть было опасно, это не простушка Энид.
«Впрочем, — одернул себя Дарес, — оно и к лучшему, что никто не понял. Мне не нужен соперник в Ордене, их хватает за его пределами».
Посидев еще немного над опустевшими тарелками, Дарес почувствовал, как его вновь начинает обхватывать своими щупальцами мерзкая меланхолия. Еще немного, и придут видения: Рэлин, Найли, Рики…
Дарес решительно встал и после секундных раздумий направился прочь из покоев. Он поработает завтра, а сегодня можно дать себе расслабиться. Лорд де Гор нашел действенное средство от черной тоски. Пока еще темные не начали стонать от гнета Света, пока власть его не распространилась на весь мир, Дарес довольствовался малым — он спускался в подвалы Ордена, там всегда находились подходящие жертвы. Дарес мог часами стоять и наблюдать за дрожащим телом, за тем, как ломаются кости. Тоска, боль, отчаяние — все проходило. На его месте рождалось мрачное удовлетворение и… зависть. Иногда Дарес думал, что мог бы занять место палача…
***
Служанка тенью скользнула в комнату, где обедали леди Рид и ее гостья. Энид хорошо знала своих девочек и была уверена в их преданности и молчании. Тилина же на всех смотрела с подозрением. Она напоминала испуганного зверька, который в любой момент готов был юркнуть в норку. Но даже это было лучше, чем приступы апатии и полного безразличия, которые все чаще одолевали бывшую принцессу. В такие моменты она больше походила на куклу, а не на живого человека. Энид старалась окружить девушку любовью и заботой, но понимала, сколь многое предстоит сделать, чтобы Тилина вернулась к Свету, к радостному и беззаботному существованию. Энид настолько была поглощена "домашними" проблемами, что даже позволила себе пропустить очередной совет. Рестания гудела, словно рассерженный улей, а леди Рид заперлась в своем доме с девушкой, которая была дорога ей почти как дочь, и старалась не думать ни о чем постороннем. Она посвятила всю себя Тилине, которая нуждалась в помощи. К сожалению, весь остальной мир не собирался входить в положение двух женщин — на подносе у служанки лежало письмо. Энид взяла его и отпустила девочку. Она сразу узнала ровный почерк.
— Я отойду, — мягко произнесла она, обращаясь к Тилине, которая вдруг сделалась равнодушной, превратившись в безликую тень. Лучше бы, и правда, боялась!
— Паладины, кажется, не могут без меня, — пошутила леди Рид, чтобы у девушки не возникло и тени подозрения насчет того, кто прислал это письмо. К счастью, Тилина продолжала с безразличием смотреть на стену напротив, и лишь слабый кивок показал Энид, что ее услышали.
Женщина вышла в коридор и только тогда вскрыла письмо. Это было совсем короткое послание — едва ли больше десятка слов, — но оно вызвало бурю эмоций. Энид сжала кулаки, комкая тонкий лист пергамента. Если бы сейчас автор этого послания оказался рядом с леди Рид, он бы сильно пожалел.
Письмо прислал Гарет де Нарат. Он желал видеть Энид.
Глава 5. Главный выбор
Гарет мягко постукивал пальцами по бархатной обивке кресла. В его доме — в его домах — все было сделано из лучших материалов лучшими мастерами. Лорд де Нарат происходил из рода более древнего, чем богатого. Задолго до рождения Гарета семья обеднела, и единственному потомку некогда славного рода пришлось всего добиваться своими силами. Он терпеть не мог бедность и слабость, но еще больше он ненавидел темных. Когда он был ребенком, то стал свидетелем жестокого нападения стаи диких ликанов. Лишь чудом мальчик выжил, забравшись на дереве. А вот его товарищи по играм оказались растерзаны, не успев выбежать из леса. Над старшими девочками надругались, мальчишек разодрали, а малышней, ровесниками пятилетнего Гарета, ликаны решили закусить. Они жрали их заживо. До сих пор в ушах стоял хруст костей и дикие, отчаянные вопли. Гарета нашли родители с отрядом паладинов, шедших по следу ликанов. Мальчик просидел на дереве почти двое суток, оголодавший, истощенный и испуганный. Несколько лет он молчал, по ночам к нему приходили кошмары. А потом отец слег, заразивший какой-то гадостью от соседки, к которой бегал "на чай". Через неделю ни его, ни матери, ни той самой соседки не стало, и пятнадцатилетнему Гарету пришлось самому крутиться, чтобы выжить. Золота не было, дом забрали за долги, и, кроме титула, лорд де Нарат ничем не располагал. Зато жизнь хорошо встряхнула его, он словно очнулся. Поначалу было сложно, но Гарет справился. Окончил рестанийскую школу (она была бесплатной, и в ней могли учиться даже дети нищих), поступил в Академию Трех Солнц, а после обратил свой взор на Орден Света. Стать паладином Гарет решил по двум, вполне очевидным причинам — он хотел уничтожить всех темных и стать богатым. Второе ему удалось, над первым он до сих пор работал, упорно идя к своей цели. Осталось совсем немного. Как только Дарес лишится Энид, а за ней — Уорона, в совете станет больше людей Гарета. Он легко договорится с новенькими паладинами, которые заменили быстро почивших "старичком". Совсем скоро…
В дверь постучали, и робкая служанка сообщила, что пришла леди Рид. Приказав привести ее сюда, Гарет принялся ждать. Все карты были у него на руках, оставалось лишь правильно их разыграть. Признаться, он давно этого ждал. Сильнее Энид его раздражал только правильный Вайран и идеальный Рэлин.
Гарет сразу по прибытию в Рестанию отправил леди Рид послание, не сомневаясь, что она придет. Если его расчеты верны, а слухи правдивы, то Энид посетила одна нищая девица, которая сбежала от собственного мужа.
Когда леди Рид вошла в комнату, Гарет смог сполна насладиться выражением ненависти и презрения, появившимся на ее лице. Она даже не скрывала своего отношения к нему.
— Присаживайся, Энид, — добродушно, но с намеком на насмешку предложил Гарет, указывая на кресло напротив. — Потолкуем.
— О чем же мне с тобой говорить? — холодно поинтересовалась она, садясь.
— О чем-то же есть, раз ты пришла… — протянул Гарет, наслаждаясь этой игрой и окидывая Энид пристальным взглядом. Она была красивой женщиной, особенно для воина, но лорда де Нарата мало интересовал противоположный пол. Они были лишь средством достижения определенных целей.
— Что. Ты. Хотел? — процедила Энид. Она была в ярости, а это редкое зрелище. Гарет позволил себе насладиться им, скрещивая свои длинные сильные пальцы. Энид пристально наблюдала за ним, ее взгляд был таким оценивающим, словно она пыталась понять, его суть как мужчины.
— Не надо на меня так смотреть, милая, — ласково одернул женщину Гарет. — Я женат.
Энид дернулась, как от пощечины. Неизвестно, что больше ее задело: обращение "милая" или жирный намек на Тилину?
— Либо ты сейчас же скажешь, зачем вызвал меня к себе, либо я сию минуту еду в Орден к Верховному паладину, — поставила условие Энид.
— К Верховному паладину? — "удивился" Гарет, а потом скучающим тоном добавил: — Нет, не думаю. Конечно, ты можешь рассказать ему кое-что, но вот незадача — повредит ли это мне сильнее, чем кое-кому другому?
Энид тут же насторожилась, выдавая себя с головой. Если бы Гарету нужны было дополнительное подтверждение о том, что Тилина находится у Рид, то он бы их сейчас получил.
— Ты намекаешь на Тилину, ведь так? — не скрывая ненависти в голосе, спросила Энид прямо. — Я не смогу выкинуть тебя, мразь, из Ордена, но я смогу лишить тебя доверия Верховного паладина. Не хочешь вместо Фелин'Сена отправится в Арле? Я бы не отказалась увидеть на твоем месте Уорона, а вот тебе не помешает горный воздух.
Гарет лишь усмехнулся. Если бы не разговор с де Гором, он бы мог заволноваться. Но Верховный паладин ясно дал понять, на чьей он стороне. Полгода назад Энид действовала неожиданно и застала их врасплох, теперь очередь незаметно атаковать подошла для них. Гарет не собирался упускать момент.
— Я не сомневаюсь в твоем влиянии на Верховного паладина, — начал Гарет, прикрывая глаза. — Но ты уверена, что сможешь заплатить цену, пытаясь погубить меня? Как же Тилина?
— Я спасу ее от тебя! — запальчиво произнесла Энид, разве что молнии из глаз не полетели.
— Разве? Ты убьешь меня? Сомневаюсь, — покачал головой Гарет. Его голос — обманчиво мягкий — коварно вел в ловушку. — Тилина — моя супруга перед лицом Света и всего мира. Даже окажись я простым человеком, бедняком, она никуда не денется от меня. Теперь наши жизни связаны. Кем бы я не стал, я имею права на нее. Она — моя… Только представь, — продолжил Гарет, не дав Энид возразить, — что ты идешь и рассказываешь о моем аморальном поведении лорду де Гору. У тебя серьезные доказательства? Нет. Кто знает, что навоображала сбежавшая жена, тем более… в Фелин'Сене уже знают, что Тилина тяжело пережила смерть короля Родера. Бедняжка не вставала с постели, бредила… Такие слухи теперь гуляют по столице.
— Подлец, — выпалила Энид, сжимая кулаки. Казалось, еще мгновение, и она кинется на него.
— А теперь представь, — произнес Гарет, словно не услышал оскорбление, — что случится, если все узнают о случившемся.
— Ты собираешься признаться в убийстве короля Фелин'Сена? — донельзя удивилась Энид, на миг даже растеряв весь свой праведный гнев.
Гарет запрокинул голову и коротко рассмеялся.
— Нет, — усмехнулся он, дивясь про себя, какая же она дурочка. — Но если я вдруг отправлюсь в Арле, то, скажем, какой-нибудь благонадежный фелин'сенский лорд расскажет всем, что я был настоящим чудовищем: насиловал жену, подкладывал ее под своих сообщников, избивал и заставил помочь мне убить короля. Это все, конечно, будут лишь слухи, но подкрепленные моей отставкой, "нездоровьем" Тилины после смерти отца и ее побегом станут истиной в умах всего высшего света. Тилина будет опозорена.
— А ты? — зло бросила Энид. — Слухи уничтожат и тебя!
— Но ведь мне терять будет уже нечего. А мстить я умею, ты знаешь. К тому же век паладина долог. Я доживу до того момента, когда все это станет былью. А вот Тилина не отмоется никогда.
— Я могу успеть раньше тебя.
— В чем? — усмехнулся Гарет, гладя подлокотник кресла. — В осквернении доброго имени Тилины? Ты, видно, не понимаешь, что ее уже ничего не спасет. Поверь мне, эта гордячка не вынесет признания. Возможно, она рассказала все тебе, но это исключение. Тилина — принцесса, прирожденная леди. Она никогда не признается, что ее пользовали, как продажную девку, что она ошиблась, что ее любовь оказалась настоящим чудовищем. Люди ведь не будут вникать в суть, они ухватят лишь детали, самые пикантные. Хочешь, чтобы вся столица Фелин'Сена обсуждала, в каких позах брали бывшую принцессу? Попорченная шлюшка — так будут ее называть, я тебе клянусь! — рыкнул Гарет. — Если ты ударишь, буду бить и я… Но есть и другой вариант, — резко успокоился он, переходя на практически деловой тон. — Ты покинешь Орден. Я позволю Тилине уехать вместе с тобой, скормив высшему свету Фелин'Сена грустную историю о разбитой леди де Нарат, нуждающейся в отдыхе и поддержке подруги после внезапной смерти отца. Никого это не удивит, а любопытным я заткну рты.
Почти минуту Энид в шоке молчала.
— Покинуть Орден?! — переспросила она, не веря своим ушам. — Ты, видимо, сошел с ума!
— Вовсе нет, — усмехнулся Гарет, чувствуя себя хозяином положения. Он подался вперед, впиваясь взглядом в напряженное лицо Энид. — Разве ты не хочешь спасти Тилину? Или собираешься вновь бросить ее? Отдать мне? Пожалуй, она еще пригодится…
Энид выдала себя — на миг в ее глазах мелькнула боль, вина… Гарет почуял эту слабость. Теперь он не сомневался, что выиграет.
— Я попросту не отдам тебе Тилину, — немного нервно ответила Энид. — Что ты сделаешь?
— Напишу официальное письмо с просьбой вернуть мне обезумевшую жену, — нагло заявил Гарет. — Общество будет на моей стороне. Тем более, учитывая "болезнь" Тилины. Я — заботливый муж, она — беглая жена, заблудшая душа. Я смогу качнуть маятник общественного мнения в свою сторону. Под давлением мнения окружающих Тилина вынуждена будет вернуться ко мне. У нее не будет выбора, и она, гордо вскинув голову, отправится в лоно семьи. Думаю, ты представляешь, что ее ждет. Я не желаю ломать ее, но она… и так уже сломлена. Стоит ли обрекать ее на еще бо?льшие страдания? — Гарет перешел на вкрадчивый шепот. — Стоит ли губить ее окончательно?.. Уходи, Энид. Забирай Тилину. Я отпущу ее, и, быть может, когда-нибудь ты простишь себя.
Она не вздрогнула, но он все равно понял, что попал в цель.
Минута тянулась за минутой. Гарет выжидал, как кот, играющей с мышью. Наконец Энид уронила:
— Как будто я могу верить твоему слову…
— У тебя нет выбора. Вернее, его не будет у Тилины, если ты сделаешь глупость.
Энид смотрела на него, и в глазах ее плескалось презрение вперемешку с ненавистью. Если бы взглядом можно было убивать, леди Рид уже праздновала бы победу над его трупом.
