— Из-за тебя, — хмыкнула Шильэт, посильнее вцепляясь ладонью в шею Вэйзара и притягивая к себе, благо, что разница в росте у них была не больше шести дюймов. — Потому что тебе, мой принц, нужна твердая женская рука, которая будет тебя направлять.
Он улыбнулся краешками губ — настоящая радость, как и раньше, была в глазах.
— Твоя подойдет. Хороший удар.
— Главное, что ты слушаешься.
Когда очередной затяжной поцелуй, больше походящий на прелюдию, прервался, Шильэт совершенно искренне произнесла:
— Принеси еще еды. Та курица была слишком маленькой.
Будущего отца не нужно было просить дважды. Для двух своих самых дорогих существ он готов был на все, и уж точно на небольшой, но плодотворный штурм кухни.
Вадерион с Тейнолом буквально внесли полубесчувственное тело Велона в его покои.
— Сходишь за Элиэн?
Брат понятливо исчез, а Вадерион принялся укладывать сына на кровати так, чтобы он не захлебнулся хлещущей из него кровью.
— Да не верти ты головой! — раздраженно произнес Император, прикладывая к серому лицу и без того мокрый платок.
— Пап?.. Помочь? — раздался от двери голос Велии.
— Да.
Лук и колчан остались у кресла, туда же полетел плащ. Велия тут же оказалась рядом, отнимая у отца перепачканный в крови платок и вручая чистый комок ткани, который Вадерион тут же приложил к посеревшему лицу сына.
— Позвать Сайла?
— Нет, у него пострадала душа, здесь не помогут зелья и травы, — нахмурился Вадерион еще больше.
Велия перевела недоуменный взгляд с явно умирающего брата на напряженного отца.
— Что мы можем сделать?
— Быть рядом. Израненная душа берет силы из родственных душ, тех, с которыми ее связывает что-то. Лучше через физический контакт.
Велия понятливо кивнула и села с другой стороны кровати, кладя ладонь на лоб брату. Он был ледяной, словно у мертвеца. Но мерное движение груди показывало, что Велон еще дышит.
В этот момент в спальню вошла мама. Ей хватило одного взгляда, чтобы разобраться в ситуации. Скинув туфли, она уселась на кровать, положив многострадальную голову сына на колени и прижав к его кровоточащему носу очередную чистую тряпку, поданную Велией. Велон не стонал, но периодически его пепельно-серое лицо страдальчески искривлялось, хотя, скорее, случилось бы Второе Великое Нашествие, чем старший принц признался бы, что ему плохо.
Элиэн заботливо провела свободной рукой по волосам сына, убирая слипшиеся пряди с лица.
— Маленький мой, совсем плохо? Скоро будет лучше.
— М-мам! Мн-не ст-то шест-тьдес-сят сем-мь лет-т, — пробормотал Велон: на большее у него не было сил. — Я вз-зросл-лый муж-ж-чина.
— Но для меня ты все равно останешься моим малышом, — ласково ответила Элиэн, вытирая лицо от крови. За те несколько минут, что они с Велией были рядом, кожа Велона перестала быть такой бледной, постепенно возвращаясь к своему угольно-черному оттенку, а кровь уже не лилассь рекой, вместо этого капая небольшим ручейком.
— Па-ап, уб-бер-ри ее от м-меня-я, — взмолился принц. У него не было сил даже поднять руку, не то что сбежать от мамы, которая вдруг решила с ним посюсюкаться.
— Даже не подумаю, — хмыкнул Вадерион, тут же заработав статус предателя в глазах сына.
Велия лишь качала головой. Она сняла с брата сапоги, накрыла одеялом и улеглась рядом, прижимаясь к Велону со спины. Жар ее тела постепенно согревал заледеневшего принца.
Элиэн на миг встретилась взглядом с Вадерионом. Багровые глаза вспыхнули алыми искрами и тут же потухли, рассказывая ей больше, чем слова. Дыхание Велона выровнялось, кожа потемнела, и даже кровь наконец перестала течь непрерывным потоком. Элиэн осторожно промокнула красные капельки и убрала очередной платок, после чего протянула руку Вадериону, приглашая его присоединиться к ним на кровати. Он мотнул головой, продолжая хмуриться, поджимать губы и всем своим видом демонстрировать свой отвратительный характер.
— Я устала сидеть, — одними губами произнесла она, и это тут же решило дело. Вадерион встал с кресла и сел позади Элиэн, позволяя ей облокотиться о его грудь. Голова Велона продолжала покоиться на ее коленях, она периодически проводила ладонью по его волосам, делясь хоть каплей нежности. Воплей и протестов больше не было, так что оставалось надеяться, что он заснул. Велия тоже молчала, ее ресницы чуть подрагивали, но в остальном она походила на спящую. Часы тихо отмеряли минуты.
— Что у вас случилось? — спросила Элиэн шепотом. Ответом ей был тяжелый вздох, в котором помимо раздражения она уловила каплю вины. А потом Вадерион принялся рассказывать…
…— Зайди.
Велон мысленно закатил глаза, но послушно последовал за отцом в кабинет. Видимо, двухнедельный бойкот подошел к концу, раз его отцовское величество обратилось к нему, простому бессмертному сыну.
— Давно научился ходить тропами Тьмы?
Велон выдержал минутную паузу, за которую успел вывести отца из себя. Впрочем, папа так легко не сдавался, это не Вэйзар, лезущий на всех с кулаками.
— Какая разница?
— Большая, Велон. Эта способность таит в себе большую опасность.
Велон секунду подумал, а потом сдался. Жажда знаний победила в нем уязвленную гордость: отец был хорошо осведомлен, на что его можно поймать.
Принц прошел к креслу и опустился в него, демонстрируя свою готовность слушать. На время все разногласия между ними были забыты.
— Ты тоже так умеешь, — это был не вопрос.
— Кто-то же научил Тейнола быть Тенью, — многозначительно обронил Вадерион.
— Тогда почему ты не пользуешься этим? — был бы Велон моложе, уже бы ерзал в кресле от нетерпения. Но он все же являлся старшим принцем и наследником, и чувство важности в нем перевешивало недостойные эмоциональные порывы.
— С чего ты решил, что не пользуюсь? Сейчас — меньше, нет нужды…
— А мама знает?
Вадерион нахмурился, когда Велон позволил себе перебить его, и недовольно заметил:
— Тебя это не касается. Так вот тропа Тьмы таит в себе множество возможностей и опасностей.
— Пугаешь? — с непередаваемым презрением произнес Велон.
— Хочу научить, — хмыкнул Вадерион, мысленно веселясь над вздорным характером сына. Он даже почти простил ему предложение отправить его в подвал к палачам.
Стоило только отцу намекнуть на призрачный шанс получить новые знания и способности, как Велон весь превратился вслух.
— Мир Тьмы — не для слабых духом. Это изнанка мира, тонкая грань, как вуаль. В ней можно провести всю жизнь, если хватит выдержки. Ты уже ступал на тропу и знаешь, что Тьма испытывает каждого, кто ее коснется.
— Голоса?
— Она сводит с ума. Ей нужны лишь достойные. Других она пожрет. Я не собирался открывать тебе двери в самое страшное место мира, но раз ты сам влез туда, значит, Тьма готова поделиться с тобой своими секретами.
Вадерион вновь мысленно усмехнулся, замечая, как с виду сдержанный Велон чуть подался вперед, жадно слушая его.
— Вопрос теперь лишь в том, готов ли ты встретиться с нашей Госпожой.
К счастью, Велон не торопился давать положительный ответ. Даже соблазненный новыми возможностями и вкусивший сладость сил Тьмы, он здраво взвешивал все риски.
— Что ты хочешь сделать? — осторожно поинтересовался Велон, все же сдерживая жгучее желание влезть в мир Теней, чем заслужил мысленную похвалу от отца.
— Ты проходил сквозь Тьму, но в ее мире можно не только создавать тропы, но и постоянно находиться. Именно так Теням удается незаметно следить за нашими врагами.
— Но ведь у всего есть цена? — казалось, Велон не спрашивает, а идет по краю пропасти.
— Есть. Посмотрим, справишься ты или нет?
— Если второе?
— Ты умрешь, — абсолютно спокойно ответил Вадерион, резко поднимаясь. — Тьме не нужны слабые последователи.
Велон тоже встал, и хоть в глазах его явно плескалось сомнение, назад отступать он не собирался.
— Я дам тебе направление, дальше сам.
— А вернуться? — все же сорвался с языка волнующий его вопрос.
— Если поймешь и примешь Тьму, а она — тебя, то вернешься. Да, это не по тропе пройти в мой кабинет и так же сбежать обратно, — съязвил Вадерион, и Велон тут же дернул плечами и скривил губы. Что в двадцать, что в сто шестьдесят семь — он все так же велся на подначки. Впрочем, если быть справедливым, то с Велоном у Вадериона такой трюк проходил не всегда, в отличие от близнецов и, прости Тьма, Вэйзара.
— Открой глаза.
Велон явно занервничал.
— Всегда входишь с открытыми глазами, ты больше там не гость, а полноправный хозяин, — продолжал наставлять Вадерион, становясь позади сына и кладя ему на плечи ладони.
— Главное, чтобы Тьма была с этим согласна, — заметил Велон, но послушно открыл глаза. Он готов был рискнуть жизнью, только не признаваться, что боится.
Вадерион толкнул его вперед, открывая тропу во Тьму. Тени поглотили их… Они пробыли там долгую вечность… А потом Тьма отвергла Велона. Иссекла его душу, расплавляя разум, терзая тело…
Вернулся принц самостоятельно, свалившись на руки Вадериону и подоспевшему Тейнолу…
…— Вот и все, — закончил рассказ мужчина. Элиэн ничего не сказала, но Вадерион хорошо научился различать оттенки ее молчания.
— Он должен был это сделать.
— Я ничего не сказала…
— И не подумала? — изогнув белоснежную бровь, поинтересовался Вадерион.
— Я знаю, что ты никогда бы попусту не стал рисковать жизнью наших детей, — дипломатично заметила Элиэн. — Но в этот раз… риск был велик… И зачем?
Вадерион внимательно поглядел на детей и, убедившись, что они спят, прошептал на ухо жене:
— Велон смог выжить, несмотря на гнев Тьмы. Ты права, он не был готов. Возможно, когда-то он вернется во Тьму хозяином. Но я должен был его испытать. Темный Император обязан быть сильнее и выше прочих, даже Теней. Если бы Велон отказался, то он мог бы сразу идти резать себе глотку. Он не сможет возглавить Темную Империю, не рискуя и не идя по грани. Но он справился, пусть и наполовину.
Элиэн немного помолчала, а потом едва заметно улыбнулась, когда Вадерион позволил себе вопиющую вольность — осторожно потрепал Велона по коротким светлым волосам. Она прекрасно видела, что, несмотря на все логичные доводы, которые он сам приводил, Вадерион терзается чувством вины. Вечное противостояние в его душе: Темного Императора, пытающегося вырастить достойных наследников своего величия, и отца, всеми силами старающегося защитить своих детей от невзгод. И надо сказать, что пока у Вадерион получалось пройти по той тонкой грани, что разделяла две его ипостаси. Конечно, не без помощи своей хес'си.
— Помирились? — задала последний вопрос Элиэн.
— Мы не ругались, — процедил Вадерион. Тон говорил сам за себя. Ее мальчики…
Вэйзар не утерпел и уже на следующий день вытащил ее из покоев. Знакомая дверь в конце коридора оказалась перед ними, и принц вновь без стука влетел в комнаты родителей.
— ВЭЙЗАР!
Гневный крик Императора мог бы остановить многотысячную армию, но только не его сына.
— Темной ночи, пап, мам, — как ни в чем не бывало приветствовал родителей Вэйзар.
— Мне выйти, да? — с понятливостью, под которой скрывалась волна ярости, поинтересовался Император. Глаза его опасно поблескивали алым.
— Нет, пап, ты как раз нужен, — заверил его дорогой сыночек.
— Ну раз так, то я, конечно, останусь в собственных покоях в собственном замке в собственной Империи и позавтракаю. Благодарю за разрешение, Вэйзар, — ядовито заметил мужчина и опустился на диван рядом с мирно трапезничающей супругой.
Естественно, вся тирада отца прошла мимо ушей сына, он лишь мимолетно поморщился — что поделать, приходится терпеть папино ворчание — и с воодушевлением произнес:
— Пап, это Шильэт. Мам, она согласилась!
— На что согласилась? — тут же встрял Император, не успела Императрица даже рта раскрыть.
— Стать моей женой, — так же быстро ответил Вэйзар и повернулся к матери: — Мам, напиши этому скряге, пусть поженит нас. Пожалуйста. — А потом обернулся к наблюдающей за этим безобразием Шильэт: — У нас верховный жрец в Храме Тьмы очень уж привередливым стал после парочки особо громких скандалов, связанных с женитьбой некоторых лордов. Но мама с ним всегда хорошо ладила. Так что?
И вновь Императрица не успела ответить.
— Интересно, зачем здесь был нужен я? — язвительно произнес Император.
Шильэт переглянулась с Элиэн и опустилась на диван напротив. Судя по всему, это надолго.
— Чтобы ты был в курсе, — удивился Вэйзар такому нелепому вопросу, садясь рядом с Шильэт. — Тебе ведь важно почувствовать себя вовлеченным в семейные дела.
Чашка с кофе с громким треском раскололась прямо в руках Императора. Горячий напиток пролился на стол, портя кружевную скатерть. Императрица едва заметно вздохнула, пока ее супруг не глядя стряхивал с ладоней осколки, сверля глазами сына. Однако в этот раз Элиэн удалось опередить мужа, и Шильэт так и не узнала, какими бы словами Император послал сына в Глубины.
— Я напишу верховному жрецу. Думаю, уже сегодня на закате он сможет провести церемонию.
— Благодарю, мам, ты лучшая… Пап?
Император пристально смотрел на Шильэт. Та отвечала невозмутимым взглядом. Несмотря на всю его язвительность и ауру силы, она не чувствовала опасности. Мужчина был заинтересован и словно бы пытался решить какую-то задачу.
— Раса? — наконец спросил он. О да, она не ошиблась.
— Оборотень, — встрял Вэйзар.
— Ликан, — ответила Шильэт.
— Ликан?! — удивился принц, поворачиваясь так резко, что оставалось удивляться, как он не сломал шею. — Ты ликан?! Но у тебя ведь черные волосы, а не серые, как у ликанов.
— Я крашусь, идиот, мне не нравится серый, — по слогам объяснила Шильэт.
Императрица не выдержала и на мгновение опустила взгляд, касаясь кончиками пальцев лба. Император был не столь тактичен и жестко хохотнул. Но Вэйзар не заметил реакции родителей на его очередной промах: в голубых глазах за секунду промелькнуло столько чувств, от неверия до радости, что Шильэт не успела уследить не только за его настроением, но и за его действиями, когда он крепко обнял ее, едва не ломая ребра.
— Ты ликан! — И чего он так радуется? — Ты бессмертна, о Тьма, ты бессмертна, — бормотал он, и Шильэт наконец поняла причину его бурной реакции. Оборотням отмерено лишь несколько столетий, а ликаны, как и эльфы, способны жить вечно, то есть до тех пор, пока им под бок не воткнут нож из голубой стали. Так что она позволила своему дроу полапать ее, постенать и даже не сломала пару лишних конечностей.
Однако долго Вэйзар в одном состоянии пребывать не мог. Отпустив Шильэт, он выпалил:
— Пойдем, а то папу не заткнешь.
Под… кхм, удивленный взгляд Императора он выволок Шильэт из родительских покоев. Атрийская волчица тяжело вздохнула и прокляла тот день, когда не решилась убить попавшего к ней в плен принца. Нашла беду на свою голову. А скоро их будет две.
Когда дверь за сыном и его "избранницей" закрылась, Вадерион отстраненно заметил:
— У наших сыновей дурной вкус.
— Не всем же на принцессах жениться, — приподняла брови Элиэн и потянулась за чашкой с чаем.
— Согласен, но я бы не отказался, чтобы своей женитьбой они не портили репутацию короны.
— С каких пор ты стал столь щепетилен?
— Элиэн, — в одно слово Вадерион вложил всю обреченность "несчастного" отца большого семейства. — Когда близнецы женились на Лисари, все было по-другому.
Он улыбнулся краешками губ — настоящая радость, как и раньше, была в глазах.
— Твоя подойдет. Хороший удар.
— Главное, что ты слушаешься.
Когда очередной затяжной поцелуй, больше походящий на прелюдию, прервался, Шильэт совершенно искренне произнесла:
— Принеси еще еды. Та курица была слишком маленькой.
Будущего отца не нужно было просить дважды. Для двух своих самых дорогих существ он готов был на все, и уж точно на небольшой, но плодотворный штурм кухни.
Глава 4. Цена за голову пиратского барона
Вадерион с Тейнолом буквально внесли полубесчувственное тело Велона в его покои.
— Сходишь за Элиэн?
Брат понятливо исчез, а Вадерион принялся укладывать сына на кровати так, чтобы он не захлебнулся хлещущей из него кровью.
— Да не верти ты головой! — раздраженно произнес Император, прикладывая к серому лицу и без того мокрый платок.
— Пап?.. Помочь? — раздался от двери голос Велии.
— Да.
Лук и колчан остались у кресла, туда же полетел плащ. Велия тут же оказалась рядом, отнимая у отца перепачканный в крови платок и вручая чистый комок ткани, который Вадерион тут же приложил к посеревшему лицу сына.
— Позвать Сайла?
— Нет, у него пострадала душа, здесь не помогут зелья и травы, — нахмурился Вадерион еще больше.
Велия перевела недоуменный взгляд с явно умирающего брата на напряженного отца.
— Что мы можем сделать?
— Быть рядом. Израненная душа берет силы из родственных душ, тех, с которыми ее связывает что-то. Лучше через физический контакт.
Велия понятливо кивнула и села с другой стороны кровати, кладя ладонь на лоб брату. Он был ледяной, словно у мертвеца. Но мерное движение груди показывало, что Велон еще дышит.
В этот момент в спальню вошла мама. Ей хватило одного взгляда, чтобы разобраться в ситуации. Скинув туфли, она уселась на кровать, положив многострадальную голову сына на колени и прижав к его кровоточащему носу очередную чистую тряпку, поданную Велией. Велон не стонал, но периодически его пепельно-серое лицо страдальчески искривлялось, хотя, скорее, случилось бы Второе Великое Нашествие, чем старший принц признался бы, что ему плохо.
Элиэн заботливо провела свободной рукой по волосам сына, убирая слипшиеся пряди с лица.
— Маленький мой, совсем плохо? Скоро будет лучше.
— М-мам! Мн-не ст-то шест-тьдес-сят сем-мь лет-т, — пробормотал Велон: на большее у него не было сил. — Я вз-зросл-лый муж-ж-чина.
— Но для меня ты все равно останешься моим малышом, — ласково ответила Элиэн, вытирая лицо от крови. За те несколько минут, что они с Велией были рядом, кожа Велона перестала быть такой бледной, постепенно возвращаясь к своему угольно-черному оттенку, а кровь уже не лилассь рекой, вместо этого капая небольшим ручейком.
— Па-ап, уб-бер-ри ее от м-меня-я, — взмолился принц. У него не было сил даже поднять руку, не то что сбежать от мамы, которая вдруг решила с ним посюсюкаться.
— Даже не подумаю, — хмыкнул Вадерион, тут же заработав статус предателя в глазах сына.
Велия лишь качала головой. Она сняла с брата сапоги, накрыла одеялом и улеглась рядом, прижимаясь к Велону со спины. Жар ее тела постепенно согревал заледеневшего принца.
Элиэн на миг встретилась взглядом с Вадерионом. Багровые глаза вспыхнули алыми искрами и тут же потухли, рассказывая ей больше, чем слова. Дыхание Велона выровнялось, кожа потемнела, и даже кровь наконец перестала течь непрерывным потоком. Элиэн осторожно промокнула красные капельки и убрала очередной платок, после чего протянула руку Вадериону, приглашая его присоединиться к ним на кровати. Он мотнул головой, продолжая хмуриться, поджимать губы и всем своим видом демонстрировать свой отвратительный характер.
— Я устала сидеть, — одними губами произнесла она, и это тут же решило дело. Вадерион встал с кресла и сел позади Элиэн, позволяя ей облокотиться о его грудь. Голова Велона продолжала покоиться на ее коленях, она периодически проводила ладонью по его волосам, делясь хоть каплей нежности. Воплей и протестов больше не было, так что оставалось надеяться, что он заснул. Велия тоже молчала, ее ресницы чуть подрагивали, но в остальном она походила на спящую. Часы тихо отмеряли минуты.
— Что у вас случилось? — спросила Элиэн шепотом. Ответом ей был тяжелый вздох, в котором помимо раздражения она уловила каплю вины. А потом Вадерион принялся рассказывать…
…— Зайди.
Велон мысленно закатил глаза, но послушно последовал за отцом в кабинет. Видимо, двухнедельный бойкот подошел к концу, раз его отцовское величество обратилось к нему, простому бессмертному сыну.
— Давно научился ходить тропами Тьмы?
Велон выдержал минутную паузу, за которую успел вывести отца из себя. Впрочем, папа так легко не сдавался, это не Вэйзар, лезущий на всех с кулаками.
— Какая разница?
— Большая, Велон. Эта способность таит в себе большую опасность.
Велон секунду подумал, а потом сдался. Жажда знаний победила в нем уязвленную гордость: отец был хорошо осведомлен, на что его можно поймать.
Принц прошел к креслу и опустился в него, демонстрируя свою готовность слушать. На время все разногласия между ними были забыты.
— Ты тоже так умеешь, — это был не вопрос.
— Кто-то же научил Тейнола быть Тенью, — многозначительно обронил Вадерион.
— Тогда почему ты не пользуешься этим? — был бы Велон моложе, уже бы ерзал в кресле от нетерпения. Но он все же являлся старшим принцем и наследником, и чувство важности в нем перевешивало недостойные эмоциональные порывы.
— С чего ты решил, что не пользуюсь? Сейчас — меньше, нет нужды…
— А мама знает?
Вадерион нахмурился, когда Велон позволил себе перебить его, и недовольно заметил:
— Тебя это не касается. Так вот тропа Тьмы таит в себе множество возможностей и опасностей.
— Пугаешь? — с непередаваемым презрением произнес Велон.
— Хочу научить, — хмыкнул Вадерион, мысленно веселясь над вздорным характером сына. Он даже почти простил ему предложение отправить его в подвал к палачам.
Стоило только отцу намекнуть на призрачный шанс получить новые знания и способности, как Велон весь превратился вслух.
— Мир Тьмы — не для слабых духом. Это изнанка мира, тонкая грань, как вуаль. В ней можно провести всю жизнь, если хватит выдержки. Ты уже ступал на тропу и знаешь, что Тьма испытывает каждого, кто ее коснется.
— Голоса?
— Она сводит с ума. Ей нужны лишь достойные. Других она пожрет. Я не собирался открывать тебе двери в самое страшное место мира, но раз ты сам влез туда, значит, Тьма готова поделиться с тобой своими секретами.
Вадерион вновь мысленно усмехнулся, замечая, как с виду сдержанный Велон чуть подался вперед, жадно слушая его.
— Вопрос теперь лишь в том, готов ли ты встретиться с нашей Госпожой.
К счастью, Велон не торопился давать положительный ответ. Даже соблазненный новыми возможностями и вкусивший сладость сил Тьмы, он здраво взвешивал все риски.
— Что ты хочешь сделать? — осторожно поинтересовался Велон, все же сдерживая жгучее желание влезть в мир Теней, чем заслужил мысленную похвалу от отца.
— Ты проходил сквозь Тьму, но в ее мире можно не только создавать тропы, но и постоянно находиться. Именно так Теням удается незаметно следить за нашими врагами.
— Но ведь у всего есть цена? — казалось, Велон не спрашивает, а идет по краю пропасти.
— Есть. Посмотрим, справишься ты или нет?
— Если второе?
— Ты умрешь, — абсолютно спокойно ответил Вадерион, резко поднимаясь. — Тьме не нужны слабые последователи.
Велон тоже встал, и хоть в глазах его явно плескалось сомнение, назад отступать он не собирался.
— Я дам тебе направление, дальше сам.
— А вернуться? — все же сорвался с языка волнующий его вопрос.
— Если поймешь и примешь Тьму, а она — тебя, то вернешься. Да, это не по тропе пройти в мой кабинет и так же сбежать обратно, — съязвил Вадерион, и Велон тут же дернул плечами и скривил губы. Что в двадцать, что в сто шестьдесят семь — он все так же велся на подначки. Впрочем, если быть справедливым, то с Велоном у Вадериона такой трюк проходил не всегда, в отличие от близнецов и, прости Тьма, Вэйзара.
— Открой глаза.
Велон явно занервничал.
— Всегда входишь с открытыми глазами, ты больше там не гость, а полноправный хозяин, — продолжал наставлять Вадерион, становясь позади сына и кладя ему на плечи ладони.
— Главное, чтобы Тьма была с этим согласна, — заметил Велон, но послушно открыл глаза. Он готов был рискнуть жизнью, только не признаваться, что боится.
Вадерион толкнул его вперед, открывая тропу во Тьму. Тени поглотили их… Они пробыли там долгую вечность… А потом Тьма отвергла Велона. Иссекла его душу, расплавляя разум, терзая тело…
Вернулся принц самостоятельно, свалившись на руки Вадериону и подоспевшему Тейнолу…
…— Вот и все, — закончил рассказ мужчина. Элиэн ничего не сказала, но Вадерион хорошо научился различать оттенки ее молчания.
— Он должен был это сделать.
— Я ничего не сказала…
— И не подумала? — изогнув белоснежную бровь, поинтересовался Вадерион.
— Я знаю, что ты никогда бы попусту не стал рисковать жизнью наших детей, — дипломатично заметила Элиэн. — Но в этот раз… риск был велик… И зачем?
Вадерион внимательно поглядел на детей и, убедившись, что они спят, прошептал на ухо жене:
— Велон смог выжить, несмотря на гнев Тьмы. Ты права, он не был готов. Возможно, когда-то он вернется во Тьму хозяином. Но я должен был его испытать. Темный Император обязан быть сильнее и выше прочих, даже Теней. Если бы Велон отказался, то он мог бы сразу идти резать себе глотку. Он не сможет возглавить Темную Империю, не рискуя и не идя по грани. Но он справился, пусть и наполовину.
Элиэн немного помолчала, а потом едва заметно улыбнулась, когда Вадерион позволил себе вопиющую вольность — осторожно потрепал Велона по коротким светлым волосам. Она прекрасно видела, что, несмотря на все логичные доводы, которые он сам приводил, Вадерион терзается чувством вины. Вечное противостояние в его душе: Темного Императора, пытающегося вырастить достойных наследников своего величия, и отца, всеми силами старающегося защитить своих детей от невзгод. И надо сказать, что пока у Вадерион получалось пройти по той тонкой грани, что разделяла две его ипостаси. Конечно, не без помощи своей хес'си.
— Помирились? — задала последний вопрос Элиэн.
— Мы не ругались, — процедил Вадерион. Тон говорил сам за себя. Ее мальчики…
***
Вэйзар не утерпел и уже на следующий день вытащил ее из покоев. Знакомая дверь в конце коридора оказалась перед ними, и принц вновь без стука влетел в комнаты родителей.
— ВЭЙЗАР!
Гневный крик Императора мог бы остановить многотысячную армию, но только не его сына.
— Темной ночи, пап, мам, — как ни в чем не бывало приветствовал родителей Вэйзар.
— Мне выйти, да? — с понятливостью, под которой скрывалась волна ярости, поинтересовался Император. Глаза его опасно поблескивали алым.
— Нет, пап, ты как раз нужен, — заверил его дорогой сыночек.
— Ну раз так, то я, конечно, останусь в собственных покоях в собственном замке в собственной Империи и позавтракаю. Благодарю за разрешение, Вэйзар, — ядовито заметил мужчина и опустился на диван рядом с мирно трапезничающей супругой.
Естественно, вся тирада отца прошла мимо ушей сына, он лишь мимолетно поморщился — что поделать, приходится терпеть папино ворчание — и с воодушевлением произнес:
— Пап, это Шильэт. Мам, она согласилась!
— На что согласилась? — тут же встрял Император, не успела Императрица даже рта раскрыть.
— Стать моей женой, — так же быстро ответил Вэйзар и повернулся к матери: — Мам, напиши этому скряге, пусть поженит нас. Пожалуйста. — А потом обернулся к наблюдающей за этим безобразием Шильэт: — У нас верховный жрец в Храме Тьмы очень уж привередливым стал после парочки особо громких скандалов, связанных с женитьбой некоторых лордов. Но мама с ним всегда хорошо ладила. Так что?
И вновь Императрица не успела ответить.
— Интересно, зачем здесь был нужен я? — язвительно произнес Император.
Шильэт переглянулась с Элиэн и опустилась на диван напротив. Судя по всему, это надолго.
— Чтобы ты был в курсе, — удивился Вэйзар такому нелепому вопросу, садясь рядом с Шильэт. — Тебе ведь важно почувствовать себя вовлеченным в семейные дела.
Чашка с кофе с громким треском раскололась прямо в руках Императора. Горячий напиток пролился на стол, портя кружевную скатерть. Императрица едва заметно вздохнула, пока ее супруг не глядя стряхивал с ладоней осколки, сверля глазами сына. Однако в этот раз Элиэн удалось опередить мужа, и Шильэт так и не узнала, какими бы словами Император послал сына в Глубины.
— Я напишу верховному жрецу. Думаю, уже сегодня на закате он сможет провести церемонию.
— Благодарю, мам, ты лучшая… Пап?
Император пристально смотрел на Шильэт. Та отвечала невозмутимым взглядом. Несмотря на всю его язвительность и ауру силы, она не чувствовала опасности. Мужчина был заинтересован и словно бы пытался решить какую-то задачу.
— Раса? — наконец спросил он. О да, она не ошиблась.
— Оборотень, — встрял Вэйзар.
— Ликан, — ответила Шильэт.
— Ликан?! — удивился принц, поворачиваясь так резко, что оставалось удивляться, как он не сломал шею. — Ты ликан?! Но у тебя ведь черные волосы, а не серые, как у ликанов.
— Я крашусь, идиот, мне не нравится серый, — по слогам объяснила Шильэт.
Императрица не выдержала и на мгновение опустила взгляд, касаясь кончиками пальцев лба. Император был не столь тактичен и жестко хохотнул. Но Вэйзар не заметил реакции родителей на его очередной промах: в голубых глазах за секунду промелькнуло столько чувств, от неверия до радости, что Шильэт не успела уследить не только за его настроением, но и за его действиями, когда он крепко обнял ее, едва не ломая ребра.
— Ты ликан! — И чего он так радуется? — Ты бессмертна, о Тьма, ты бессмертна, — бормотал он, и Шильэт наконец поняла причину его бурной реакции. Оборотням отмерено лишь несколько столетий, а ликаны, как и эльфы, способны жить вечно, то есть до тех пор, пока им под бок не воткнут нож из голубой стали. Так что она позволила своему дроу полапать ее, постенать и даже не сломала пару лишних конечностей.
Однако долго Вэйзар в одном состоянии пребывать не мог. Отпустив Шильэт, он выпалил:
— Пойдем, а то папу не заткнешь.
Под… кхм, удивленный взгляд Императора он выволок Шильэт из родительских покоев. Атрийская волчица тяжело вздохнула и прокляла тот день, когда не решилась убить попавшего к ней в плен принца. Нашла беду на свою голову. А скоро их будет две.
***
Когда дверь за сыном и его "избранницей" закрылась, Вадерион отстраненно заметил:
— У наших сыновей дурной вкус.
— Не всем же на принцессах жениться, — приподняла брови Элиэн и потянулась за чашкой с чаем.
— Согласен, но я бы не отказался, чтобы своей женитьбой они не портили репутацию короны.
— С каких пор ты стал столь щепетилен?
— Элиэн, — в одно слово Вадерион вложил всю обреченность "несчастного" отца большого семейства. — Когда близнецы женились на Лисари, все было по-другому.
