Весь ее мир — холодный, замкнутый, собранный — рухнул от одной этой мысли. Она приучила себя, что она здесь навечно. Она не выйдет, она всегда будет сидеть здесь и смотреть на полоску света, думать о времени...
Тысячи мыслей, тысячи чувств. Волнение, страх, паника — и надежда.
Стальным усилием воли Далия подавила все лишние эмоции — она не будет поддаваться им. Орден никогда не выпустит ее из Тирагарда, вероятнее всего, что у Амелии Крейл ничего не выйдет — или эта была лишь жестокая шутка Судьбы и Далия все же сошла с ума. Она останется здесь. Навсегда. Навечно.
Привычный холод сковывал изнутри, боль в теле уходила, полоска света все также ползла по полу, а Далия сидела и продолжала менять символы в заклинаниях. Когда-нибудь она доработает "Огненную завесу".
Тирагард — крепость-тюрьма, расположенная на острове посреди Озера Судьбы, того самого, что появилось на месте смерти великой воительницы и бабки Реба Греты. Туда ссылали самых опасных преступников. В основном этим занимались паладины, когда решали, что смертная казнь — их излюбленная мера наказания — недостаточно строга, так что узников в Тирагарде было не так уж и много, большая часть из них сошла с ума. Их годами содержали в одиночных камерах, так что в этом не было ничего удивительного.
— Где ты была?! — вскричал обычно спокойный Дель.
— Кого ты нашла?! — в унисон ему проорал Лен.
— В Тирагарде, — терпеливо повторила Мила. Мужчины смотрели на нее как на ту самую сумасшедшую. Первым дар речи обрел более привычный к ее безумный идеям Лен.
— Почему ты не рассказала? — уже спокойнее поинтересовался он, садясь напротив. Дель последовал его примеру.
— Я хотела проверить и убедиться лично в достоверности слов господина Фия, — пожала плечами Мила.
— Убедилась? — Язвительностью Лен мог поспорить с собственной женой.
— Да.
— В чем?
— Что я нашла Верховного мага.
— Ты это поняла по короткому диалогу, в котором твоя магичка сказала два слова?
— Это сомнительно, — осторожно поддержал Дель. — Но мне кажется, что важнее сейчас вопрос, как мы будем ее вызволять?
— Да, — поддержал Лен. — Я ведь вижу, что ты уже все решила, так что говори, во сколько нам обойдется твоя очередная идея?
— В репутацию, — коротко ответила Мила. — Это единственное, что может заставить Орден сделать то, что я хочу.
— А поподробнее?
— Я хочу подвести Далию под Розу Правды.
Реакция мужчин была одна — свист.
— Ну ты и замахнулась, любовь моя, — выговорил Лен.
— Роза Правды? Но ее ритуал не проводили более ста лет, — педантично заметил Дель. — А учитывая отношения между Рестанией и Орденом... — Он покачал головой. — Как ты собираешься заставить паладинов провести его?
— Подниму шум. Я выступлю на стороне Далии и поставлю вопрос о справедливости приговора. Они пойдут на это, слишком будет лакомый кусок — шанс опорочить меня.
— А не много ли ты ставишь на эту девчонку? — трезво спросил Лен.
— Я в ней уверена, — возразила Мила.
— А если она лжет?
— Дело не в этом, — с хитрой улыбкой ответила эльфийка. — У меня есть самое весомое доказательство ее невиновности.
— Это какое же? — удивился Лен.
— Она осуждена. Если бы такая женщина, как Далия Шенор, совершала ритуальные убийства детей, она бы никогда не попалась. Ты не видел ее, она - клинок. Такая разила бы без промаха.
Когда за Милой закрылась дверь, Лен повернулся к Делю.
— Ты это слышал? Сирота, выросшая в приюте, обученная магом пьяницей и бабником, брошенная женихом-паладином и отсидевшая семьдесят лет в тюрьме — наш новый Верховный маг?
Дель покачал головой.
— Я больше волнуюсь за Милу. Сомневаюсь, что ей удастся провести Розу Правды.
— Плохо знаешь Милу, — проворчал себе под нос Лен. — Она справится.
На мгновение он замолк, зажмурился и мечтательно произнес:
— Ты только представь: у нас будет Верховный маг — сильная, ученица самого Карсена, невинно оболганная Верховным паладином.
— Для Ордена это будет серьезная потеря в репутации, — подтвердил Дель.
— Как и для нас, если магичка все же виновна, — кисло заметил Лен: он беспокоился за Милу.
Свет ползет, время не существует, но ее вновь выдергивают из ее мира, холодного и одинокого...
На этот раз она не помнит ни путь туда, ни путь обратно, лишь сам разговор. За столом — все та же эльфийка, только на плечах у нее легкий плащ, а под глазами стали заметны темные круги, но голос — такой же уверенный, как и взгляд.
— Через три дня в главной резиденции Ордена Света Верховный паладин проведет ритуал Розы Правды, — сразу же огорошила ее Амелия.
Далия лишь слегка склонила голову, в знак того, что слушает.
— Есть еще, что мне стоит знать?
Эльфийка бросила на нее одобрительный взгляд, но едва ли это затронуло Далию.
— Да. На данный момент титул Верховного паладина принадлежит лорду Хенрику де Тиалю.
А внутри холод, какой был и полвека назад.
Еще один короткий наклон головы. Разговор окончен, и перед Далией вновь серые стены ее камеры, но впервые — впервые по-настоящему — она вынырнула из них, из этой серости, из существования. Через три дня она может стать свободной.
Она подошла к окну и запрокинула голову. Небо не было серым, оно было голубым — так ей показалось на миг.
Холодно. Страшно. Больно.
Привычное усилие, холода становится больше, она опускается на пол, сминая мешковину тюремного платья. В голове не осталось мыслей, лишь пустота.
Впервые за более чем сто лет двери главной резиденции Ордена Света распахнулись перед посторонними.
— Идем в прямо логово врага, — ворчал Лен тихо, так, чтобы услышали лишь идущие рядом Дель с Милой.
— Не сгущай краски, — спокойно попросил Дель.
— А вам, ликанам, и вовсе лучше помолчать. Серый список, между прочим, до сих пор действует.
— Лен, не нуди, не в Глубинах у Повелителя, — одернула мужа Мила, поднимаясь наверх и усаживаясь на скамейку на левой трибуне так, чтобы видеть одновременно и Верховного паладина, и Далию, и выход.
— Знаешь, между Мэлом и Повелителем демонов я бы выбрал второго. От него хотя бы знаешь чего ожидать.
— От Мэла тоже.
— Да, дурости.
Дель лишь привычно покачал головой, слушая пререкания четы Крейлов. Ему было не по себе, но вовсе не из-за пресловутого Серого списка и близости служителей Света: ему не нравилась сама ситуация, повод, по которому они все здесь собрались. Паладины, рестанийская и людская знать — здесь были все более или менее значимые персоны центральных земель. Мила действительно смогла пробить для Далии Шенор Розу Правды.
Дель обвел взглядом зал — больше всего он напоминал комнаты для лекций в Академии, только здесь уходящие вверх скамейки были расположены полукругом, а в центре, прямо перед креслом Верховного паладина, на полу был нарисован — вернее, выложен плитками — цветок розы, от которого исходила мощь невероятной силы. В круге стояло каменное кресло с цепями, и Дель не хотел думать о том, кто его займет. Он перевел взгляд дальше и увидел Мэла. Его широкоплечую фигуру и соломенные волосы сложно было не узнать в толпе паладинов и разодетых лордов. Мэл усадил на скамейку Кэтрин, держащуюся холодно и отчужденно, и повернулся к пустующему креслу наставника.
Постепенно зал наполнялся, и вот уже на скамейках не осталось свободных мест. Большинство взглядов сосредоточилось на центре, когда в зал вошел Верховный паладин. Надо сказать, что лорд де Тиаль, в отличие от того же Мэла, умел выглядеть внушительно. В полной тихого шепота тишине он прошел к своему креслу.
— Вводите узницу.
Двери зала заскрежетали (рядом вновь заворчал Лен, но Делю было не до него). Все, абсолютно все, как голодные хищники смотрели на выход из зала. Делю стало противно от этого неприглядного любопытства, он даже собирался отвести глаза, когда послушники наконец-то ввели ее, Далию Шенор. Невысокая, худая от природы и от долгого заключения, бледная, с узким лицом, тонкими бесцветными губами, темными кругами под глазами, одетая в простое серое платье, больше напоминавшее мешок. Ее длинные светлые волосы спадали до пояса, они были тонкими и такими же бесцветными, как и она сама. Не красавица, не уродина, но никто бы не назвал ее даже симпатичной — время и заключение изнурили ее, но походка была твердой. А когда женщина села в каменное кресло (цепи тут же обвили ее руки, и без того отягощенные кандалами) и подняла взгляд, Дель понял, почему Мила была так уверена в Далии. Бледно-голубые глаза, словно зеркало, отражали душу узницы — там была лишь сталь. Холод и сталь. Лен рядом цокнул и шепотом признал неправоту, а вот Дель смотрел на Далию и испытывал лишь одно чувство — жалость. Она была такой хрупкой и слабой, совершенно одинокая, израненная душа.
— Далия Шенор, вас доставили сюда для проведения ритуала Розы Правды по ходатайству правительницы Рестании...
Голос Верховного паладина звучал откуда-то издалека, Дель все смотрел и смотрел на женщину.
«Как можно оставаться равнодушным, зачитывать ей приговор, когда она сидит прямо перед тобой?» — удивлялся он, слушая де Тиаля. По нейтрально-добродушному лицу паладина нельзя было понять, что он испытывает, оказавшись лицом к лицу с бывшей возлюбленной. Как и по каменному выражению Далии.
От погружения в пучину мыслей Деля отвлекла Мила, вцепившаяся в их с Леном запястья едва ли не до крови. Близился решающий момент: слишком многое было поставлено на кон, как любил говорить друг.
— ...совершали ли вы вмененное вам?
Тишина, миг забвения. Лен скривился, когда Мила все же разодрала ему запястье.
— Нет. — Твердый безликий голос, но Роза под Далией зажглась белоснежным светом, подтверждая истинность сказанного.
— Оправдана.
Не успели слова Верховного паладина прозвучать в зале, а цепи упасть с рук бывшей узницы, как Мила, бросив мужчин, уже летела вниз.
— Повезло, — выдохнул Лен. Если бы Далия солгала и оказалась виновной, то Мила бы, так громко выступавшая за нее и раздувшая грандиозный скандал, сильно бы пострадала. Она бы не перестала быть правительницей Рестании, но урон ее репутации был бы нанесен немалый, и Орден, в качестве извинений от госпожи Крейл, смог бы навязать свою волю по многим вопросам.
— Ты только посмотри на Мэла, он аж позеленел от злости, да и женушка его недалеко ушла.
Лен был прав, чета Остерфальд была в ярости, особенно паладин. Похоже, невиновность Далии Шенор и ее освобождение Мэл воспринял как личное оскорбление. А зал уже гудел от переполнявших людей и нелюдей эмоций: благочестивый Орден Света осудил невиновную девушку! Пищи для сплетен было предостаточно.
— Ты чего? — Лен посмотрел на Деля, чей остекленевший взгляд отвлек друга даже от смакования победы любимой Милы.
— Я бы предпочел, чтобы она была виновной, — со вздохом признался ликан.
— Это почему еще? — удивился лис. — Разве не хорошо, что мы нашли себе мага, помогли невиновному выйти на свободу?
— Да, но... тогда бы она не была несчастной девушкой, просидевшей в Тирагарде семьдесят лет, — горько произнес Дель. — Лучше бы она была убийцей.
А Далия в это время уже успела быстро встать с кресла и сойти с рисунка. Ее тут же подхватила под локоть Мила и утащила из зала. Оказавшись под открытым небом, не дав только что оправданной женщине оглядеться, эльфийка затолкала ее в карету, которая тут же тронулась.
— Вот теперь можно поговорить, — сказала Мила, когда они выехали из-за ворот.
За все время Далия не произнесла ни слова, молча глядя в окно.
— Предлагаю перейти на "ты", раз уж мы теперь будем близко работать.
Короткий медленный кивок.
— Замечательно. Тогда сразу к делу, я поселю тебя в соседнем с моим особняком доме, он давно пустует. Вот на него документы. — Мила протянула Далии свиток, запечатанный ее гербом, который маг молча приняла. — Вот золото на первое время. — Таким же образом перешел мешочек с монетами. — Мне очень срочно нужен Верховный маг, поэтому могу дать тебе всего лишь три дня на то, чтобы освоиться. — Очередной кивок. — И еще... — Мила сделала многозначительную паузу. — И еще я хотела бы, чтобы с тобой жил мой друг.
Далия продолжила смотреть в окно.
— Он побудет твоей охраной, не хочу потерять мага, в которого я столько вложила, из-за случайного грабителя с улицы.
Далия молча кивнула.
— Хорошо, я познакомлю вас завтра.
Кэтрин, хоть и являлась женой одного из паладинов, но в резиденции Ордена ни разу не была. Еще шесть лет назад она непременно бы обратила внимание на архитектуру храма, его внутреннее убранство и наряды присутствующих, однако теперь ее мало волновали такие вещи. По крайней мере, не сегодня. Ни для кого был не секрет, что Амелия Крейл всеми силами пытается вызволить Далию, чтобы назначить ее Верховным магом Рестании. И хоть никаких официальных подтверждений — лишь слухи — не было, люди и нелюди были твердо уверены в этом. Кэтрин до последнего не верила в подобную чушь: даже Амелия не настолько безумна, чтобы брать себе осужденного мага. В отличие от Рэмэла, его супруга не питала святой уверенности в справедливости приговора Ордена, ее больше волновали мотивы Крейл, и, когда Роза Правды подтвердила невиновность Далии и Амелия увела ее, Кэтрин все же поверила в то, что титул Верховного мага ушел от нее.
Каблуки выходных туфель тихо застучали по каменным плитам. Кэтрин остановилась у ворот храма и посмотрел на юг-восток — там была Рестания, ее дом, потерянный по вине Амелии и Рэмэла. Нет, она могла приехать в город — после назначения мужа представителем Ордена они купили особняк в черте Старого Квартала (Кэтрин категорически отказывалась жить в дом де Шелонов), — но он перестал быть для нее родным, она чувствовала себя чужой там. Даже полагающийся ей по наследству титул — и тот у нее отняли!
Воспоминания о том дне острой иглой кольнули так и не зажившие душевные раны. Она приехала тогда в Рестанию одна, бросив предавшего и обманувшего ее мужа, с единственной мыслью — похоронить родителей, узнать, как они погибли. Первое разочарование постигло ее еще при въезде в город, если можно было так назвать руины, оставшиеся от Рестании. По грязным, припорошенным бурым снегом улицам бродили такие же израненные измученные люди и нелюди. С полчаса Кэтрин стояла на мостовой и не могла прийти в себя, поверить, что ее прекрасный дом превратился в эти развалины, словно ставшие отражением ее души. Второе разочарование постигло ее у тетки, которую она искала полдня, разъезжая по городу в поисках родных людей. Леди де Ринтар обнаружилась у ратуши — вернее, ее остатках, — одетая в непривычный брючный костюм и раздававшая указания, по уборке улиц и распределению оставшегося провианта. Кэтрин бросилась к ней, к последнему оставшемуся у нее родному человеку, но Риджи, милая и добрая, пусть и глупая, Риджи отмахнулась от нее:
— Не до тебя, девчонка! Езжай к своему паладину, тебе уже некого хоронить, так не мешай живым своими капризами.
Резкие слова тети повергли Кэтрин в шок. Это было очередное предательство, последнее. Единственное, на что у нее хватило сил, это сесть в седло и пришпорить лошадь, та сама вывезла ее из разрушенной Рестании. Тогда же она, проплакав всю ночь в поместье, решила, что все равно вернется в Рестанию, даже если там ее больше никто не ждет. Она приехала туда спустя неделю, в кое-как расчищенной ратуше как раз собрался первый после осады Совет.
Тысячи мыслей, тысячи чувств. Волнение, страх, паника — и надежда.
Стальным усилием воли Далия подавила все лишние эмоции — она не будет поддаваться им. Орден никогда не выпустит ее из Тирагарда, вероятнее всего, что у Амелии Крейл ничего не выйдет — или эта была лишь жестокая шутка Судьбы и Далия все же сошла с ума. Она останется здесь. Навсегда. Навечно.
Привычный холод сковывал изнутри, боль в теле уходила, полоска света все также ползла по полу, а Далия сидела и продолжала менять символы в заклинаниях. Когда-нибудь она доработает "Огненную завесу".
***
Тирагард — крепость-тюрьма, расположенная на острове посреди Озера Судьбы, того самого, что появилось на месте смерти великой воительницы и бабки Реба Греты. Туда ссылали самых опасных преступников. В основном этим занимались паладины, когда решали, что смертная казнь — их излюбленная мера наказания — недостаточно строга, так что узников в Тирагарде было не так уж и много, большая часть из них сошла с ума. Их годами содержали в одиночных камерах, так что в этом не было ничего удивительного.
— Где ты была?! — вскричал обычно спокойный Дель.
— Кого ты нашла?! — в унисон ему проорал Лен.
— В Тирагарде, — терпеливо повторила Мила. Мужчины смотрели на нее как на ту самую сумасшедшую. Первым дар речи обрел более привычный к ее безумный идеям Лен.
— Почему ты не рассказала? — уже спокойнее поинтересовался он, садясь напротив. Дель последовал его примеру.
— Я хотела проверить и убедиться лично в достоверности слов господина Фия, — пожала плечами Мила.
— Убедилась? — Язвительностью Лен мог поспорить с собственной женой.
— Да.
— В чем?
— Что я нашла Верховного мага.
— Ты это поняла по короткому диалогу, в котором твоя магичка сказала два слова?
— Это сомнительно, — осторожно поддержал Дель. — Но мне кажется, что важнее сейчас вопрос, как мы будем ее вызволять?
— Да, — поддержал Лен. — Я ведь вижу, что ты уже все решила, так что говори, во сколько нам обойдется твоя очередная идея?
— В репутацию, — коротко ответила Мила. — Это единственное, что может заставить Орден сделать то, что я хочу.
— А поподробнее?
— Я хочу подвести Далию под Розу Правды.
Реакция мужчин была одна — свист.
— Ну ты и замахнулась, любовь моя, — выговорил Лен.
— Роза Правды? Но ее ритуал не проводили более ста лет, — педантично заметил Дель. — А учитывая отношения между Рестанией и Орденом... — Он покачал головой. — Как ты собираешься заставить паладинов провести его?
— Подниму шум. Я выступлю на стороне Далии и поставлю вопрос о справедливости приговора. Они пойдут на это, слишком будет лакомый кусок — шанс опорочить меня.
— А не много ли ты ставишь на эту девчонку? — трезво спросил Лен.
— Я в ней уверена, — возразила Мила.
— А если она лжет?
— Дело не в этом, — с хитрой улыбкой ответила эльфийка. — У меня есть самое весомое доказательство ее невиновности.
— Это какое же? — удивился Лен.
— Она осуждена. Если бы такая женщина, как Далия Шенор, совершала ритуальные убийства детей, она бы никогда не попалась. Ты не видел ее, она - клинок. Такая разила бы без промаха.
Когда за Милой закрылась дверь, Лен повернулся к Делю.
— Ты это слышал? Сирота, выросшая в приюте, обученная магом пьяницей и бабником, брошенная женихом-паладином и отсидевшая семьдесят лет в тюрьме — наш новый Верховный маг?
Дель покачал головой.
— Я больше волнуюсь за Милу. Сомневаюсь, что ей удастся провести Розу Правды.
— Плохо знаешь Милу, — проворчал себе под нос Лен. — Она справится.
На мгновение он замолк, зажмурился и мечтательно произнес:
— Ты только представь: у нас будет Верховный маг — сильная, ученица самого Карсена, невинно оболганная Верховным паладином.
— Для Ордена это будет серьезная потеря в репутации, — подтвердил Дель.
— Как и для нас, если магичка все же виновна, — кисло заметил Лен: он беспокоился за Милу.
***
Свет ползет, время не существует, но ее вновь выдергивают из ее мира, холодного и одинокого...
На этот раз она не помнит ни путь туда, ни путь обратно, лишь сам разговор. За столом — все та же эльфийка, только на плечах у нее легкий плащ, а под глазами стали заметны темные круги, но голос — такой же уверенный, как и взгляд.
— Через три дня в главной резиденции Ордена Света Верховный паладин проведет ритуал Розы Правды, — сразу же огорошила ее Амелия.
Далия лишь слегка склонила голову, в знак того, что слушает.
— Есть еще, что мне стоит знать?
Эльфийка бросила на нее одобрительный взгляд, но едва ли это затронуло Далию.
— Да. На данный момент титул Верховного паладина принадлежит лорду Хенрику де Тиалю.
А внутри холод, какой был и полвека назад.
Еще один короткий наклон головы. Разговор окончен, и перед Далией вновь серые стены ее камеры, но впервые — впервые по-настоящему — она вынырнула из них, из этой серости, из существования. Через три дня она может стать свободной.
Она подошла к окну и запрокинула голову. Небо не было серым, оно было голубым — так ей показалось на миг.
Холодно. Страшно. Больно.
Привычное усилие, холода становится больше, она опускается на пол, сминая мешковину тюремного платья. В голове не осталось мыслей, лишь пустота.
***
Впервые за более чем сто лет двери главной резиденции Ордена Света распахнулись перед посторонними.
— Идем в прямо логово врага, — ворчал Лен тихо, так, чтобы услышали лишь идущие рядом Дель с Милой.
— Не сгущай краски, — спокойно попросил Дель.
— А вам, ликанам, и вовсе лучше помолчать. Серый список, между прочим, до сих пор действует.
— Лен, не нуди, не в Глубинах у Повелителя, — одернула мужа Мила, поднимаясь наверх и усаживаясь на скамейку на левой трибуне так, чтобы видеть одновременно и Верховного паладина, и Далию, и выход.
— Знаешь, между Мэлом и Повелителем демонов я бы выбрал второго. От него хотя бы знаешь чего ожидать.
— От Мэла тоже.
— Да, дурости.
Дель лишь привычно покачал головой, слушая пререкания четы Крейлов. Ему было не по себе, но вовсе не из-за пресловутого Серого списка и близости служителей Света: ему не нравилась сама ситуация, повод, по которому они все здесь собрались. Паладины, рестанийская и людская знать — здесь были все более или менее значимые персоны центральных земель. Мила действительно смогла пробить для Далии Шенор Розу Правды.
Дель обвел взглядом зал — больше всего он напоминал комнаты для лекций в Академии, только здесь уходящие вверх скамейки были расположены полукругом, а в центре, прямо перед креслом Верховного паладина, на полу был нарисован — вернее, выложен плитками — цветок розы, от которого исходила мощь невероятной силы. В круге стояло каменное кресло с цепями, и Дель не хотел думать о том, кто его займет. Он перевел взгляд дальше и увидел Мэла. Его широкоплечую фигуру и соломенные волосы сложно было не узнать в толпе паладинов и разодетых лордов. Мэл усадил на скамейку Кэтрин, держащуюся холодно и отчужденно, и повернулся к пустующему креслу наставника.
Постепенно зал наполнялся, и вот уже на скамейках не осталось свободных мест. Большинство взглядов сосредоточилось на центре, когда в зал вошел Верховный паладин. Надо сказать, что лорд де Тиаль, в отличие от того же Мэла, умел выглядеть внушительно. В полной тихого шепота тишине он прошел к своему креслу.
— Вводите узницу.
Двери зала заскрежетали (рядом вновь заворчал Лен, но Делю было не до него). Все, абсолютно все, как голодные хищники смотрели на выход из зала. Делю стало противно от этого неприглядного любопытства, он даже собирался отвести глаза, когда послушники наконец-то ввели ее, Далию Шенор. Невысокая, худая от природы и от долгого заключения, бледная, с узким лицом, тонкими бесцветными губами, темными кругами под глазами, одетая в простое серое платье, больше напоминавшее мешок. Ее длинные светлые волосы спадали до пояса, они были тонкими и такими же бесцветными, как и она сама. Не красавица, не уродина, но никто бы не назвал ее даже симпатичной — время и заключение изнурили ее, но походка была твердой. А когда женщина села в каменное кресло (цепи тут же обвили ее руки, и без того отягощенные кандалами) и подняла взгляд, Дель понял, почему Мила была так уверена в Далии. Бледно-голубые глаза, словно зеркало, отражали душу узницы — там была лишь сталь. Холод и сталь. Лен рядом цокнул и шепотом признал неправоту, а вот Дель смотрел на Далию и испытывал лишь одно чувство — жалость. Она была такой хрупкой и слабой, совершенно одинокая, израненная душа.
— Далия Шенор, вас доставили сюда для проведения ритуала Розы Правды по ходатайству правительницы Рестании...
Голос Верховного паладина звучал откуда-то издалека, Дель все смотрел и смотрел на женщину.
«Как можно оставаться равнодушным, зачитывать ей приговор, когда она сидит прямо перед тобой?» — удивлялся он, слушая де Тиаля. По нейтрально-добродушному лицу паладина нельзя было понять, что он испытывает, оказавшись лицом к лицу с бывшей возлюбленной. Как и по каменному выражению Далии.
От погружения в пучину мыслей Деля отвлекла Мила, вцепившаяся в их с Леном запястья едва ли не до крови. Близился решающий момент: слишком многое было поставлено на кон, как любил говорить друг.
— ...совершали ли вы вмененное вам?
Тишина, миг забвения. Лен скривился, когда Мила все же разодрала ему запястье.
— Нет. — Твердый безликий голос, но Роза под Далией зажглась белоснежным светом, подтверждая истинность сказанного.
— Оправдана.
Не успели слова Верховного паладина прозвучать в зале, а цепи упасть с рук бывшей узницы, как Мила, бросив мужчин, уже летела вниз.
— Повезло, — выдохнул Лен. Если бы Далия солгала и оказалась виновной, то Мила бы, так громко выступавшая за нее и раздувшая грандиозный скандал, сильно бы пострадала. Она бы не перестала быть правительницей Рестании, но урон ее репутации был бы нанесен немалый, и Орден, в качестве извинений от госпожи Крейл, смог бы навязать свою волю по многим вопросам.
— Ты только посмотри на Мэла, он аж позеленел от злости, да и женушка его недалеко ушла.
Лен был прав, чета Остерфальд была в ярости, особенно паладин. Похоже, невиновность Далии Шенор и ее освобождение Мэл воспринял как личное оскорбление. А зал уже гудел от переполнявших людей и нелюдей эмоций: благочестивый Орден Света осудил невиновную девушку! Пищи для сплетен было предостаточно.
— Ты чего? — Лен посмотрел на Деля, чей остекленевший взгляд отвлек друга даже от смакования победы любимой Милы.
— Я бы предпочел, чтобы она была виновной, — со вздохом признался ликан.
— Это почему еще? — удивился лис. — Разве не хорошо, что мы нашли себе мага, помогли невиновному выйти на свободу?
— Да, но... тогда бы она не была несчастной девушкой, просидевшей в Тирагарде семьдесят лет, — горько произнес Дель. — Лучше бы она была убийцей.
А Далия в это время уже успела быстро встать с кресла и сойти с рисунка. Ее тут же подхватила под локоть Мила и утащила из зала. Оказавшись под открытым небом, не дав только что оправданной женщине оглядеться, эльфийка затолкала ее в карету, которая тут же тронулась.
— Вот теперь можно поговорить, — сказала Мила, когда они выехали из-за ворот.
За все время Далия не произнесла ни слова, молча глядя в окно.
— Предлагаю перейти на "ты", раз уж мы теперь будем близко работать.
Короткий медленный кивок.
— Замечательно. Тогда сразу к делу, я поселю тебя в соседнем с моим особняком доме, он давно пустует. Вот на него документы. — Мила протянула Далии свиток, запечатанный ее гербом, который маг молча приняла. — Вот золото на первое время. — Таким же образом перешел мешочек с монетами. — Мне очень срочно нужен Верховный маг, поэтому могу дать тебе всего лишь три дня на то, чтобы освоиться. — Очередной кивок. — И еще... — Мила сделала многозначительную паузу. — И еще я хотела бы, чтобы с тобой жил мой друг.
Далия продолжила смотреть в окно.
— Он побудет твоей охраной, не хочу потерять мага, в которого я столько вложила, из-за случайного грабителя с улицы.
Далия молча кивнула.
— Хорошо, я познакомлю вас завтра.
***
Кэтрин, хоть и являлась женой одного из паладинов, но в резиденции Ордена ни разу не была. Еще шесть лет назад она непременно бы обратила внимание на архитектуру храма, его внутреннее убранство и наряды присутствующих, однако теперь ее мало волновали такие вещи. По крайней мере, не сегодня. Ни для кого был не секрет, что Амелия Крейл всеми силами пытается вызволить Далию, чтобы назначить ее Верховным магом Рестании. И хоть никаких официальных подтверждений — лишь слухи — не было, люди и нелюди были твердо уверены в этом. Кэтрин до последнего не верила в подобную чушь: даже Амелия не настолько безумна, чтобы брать себе осужденного мага. В отличие от Рэмэла, его супруга не питала святой уверенности в справедливости приговора Ордена, ее больше волновали мотивы Крейл, и, когда Роза Правды подтвердила невиновность Далии и Амелия увела ее, Кэтрин все же поверила в то, что титул Верховного мага ушел от нее.
Каблуки выходных туфель тихо застучали по каменным плитам. Кэтрин остановилась у ворот храма и посмотрел на юг-восток — там была Рестания, ее дом, потерянный по вине Амелии и Рэмэла. Нет, она могла приехать в город — после назначения мужа представителем Ордена они купили особняк в черте Старого Квартала (Кэтрин категорически отказывалась жить в дом де Шелонов), — но он перестал быть для нее родным, она чувствовала себя чужой там. Даже полагающийся ей по наследству титул — и тот у нее отняли!
Воспоминания о том дне острой иглой кольнули так и не зажившие душевные раны. Она приехала тогда в Рестанию одна, бросив предавшего и обманувшего ее мужа, с единственной мыслью — похоронить родителей, узнать, как они погибли. Первое разочарование постигло ее еще при въезде в город, если можно было так назвать руины, оставшиеся от Рестании. По грязным, припорошенным бурым снегом улицам бродили такие же израненные измученные люди и нелюди. С полчаса Кэтрин стояла на мостовой и не могла прийти в себя, поверить, что ее прекрасный дом превратился в эти развалины, словно ставшие отражением ее души. Второе разочарование постигло ее у тетки, которую она искала полдня, разъезжая по городу в поисках родных людей. Леди де Ринтар обнаружилась у ратуши — вернее, ее остатках, — одетая в непривычный брючный костюм и раздававшая указания, по уборке улиц и распределению оставшегося провианта. Кэтрин бросилась к ней, к последнему оставшемуся у нее родному человеку, но Риджи, милая и добрая, пусть и глупая, Риджи отмахнулась от нее:
— Не до тебя, девчонка! Езжай к своему паладину, тебе уже некого хоронить, так не мешай живым своими капризами.
Резкие слова тети повергли Кэтрин в шок. Это было очередное предательство, последнее. Единственное, на что у нее хватило сил, это сесть в седло и пришпорить лошадь, та сама вывезла ее из разрушенной Рестании. Тогда же она, проплакав всю ночь в поместье, решила, что все равно вернется в Рестанию, даже если там ее больше никто не ждет. Она приехала туда спустя неделю, в кое-как расчищенной ратуше как раз собрался первый после осады Совет.
