Глава 3. Похороны — тоже праздник
Так повелось у друзей с того самого дня, как они студентами сидели в "Медвежьей охоте" и праздновали окончание третьего курса и победу над демонами (тогда они еще не знали, что это всего лишь первая их победа), каждый год собираться вместе в начале второго месяца лета. А этот раз был особенным, потому что, во-первых, в Рестанию переселились Реб с Соней, во-вторых, прилетела Грета с Релином, в-третьих, у Деля изменилось семейное положение — он обзавелся женой и детьми. Так что одним чудесным летним днем в саду особняка Крейлов мужчины развели костер и принялись жарить мясо (не будем говорить, кто его поймал) под женские шуточки и детский смех.
Релин с Ливелой носились по поляне с таким визгом, словно их вот-вот убьют, Далия с Соней нянчили Миру, а Мила деловито выясняла у Мелоди, учит ли ее магии мама и хочет ли она в будущем (исключительно в будущем) стать Верховным магом. Виладжия легкой плавной походкой двигалась между ними, расставляя на столе посуду, за ней зачаровано наблюдала Мелоди — она тоже хотела вырасти такой красивой леди. Хоть Дель с Далией уже несколько месяцев как взяли к себе трех сирот, между собой дети друзей не общались и не виделись — это было еще одной целью праздника, познакомить их. И она, как подумалось многим, была достигнута, когда Тильс, которого ушлый Лен отправил носить им воду, появился на поляне и едва не пролил в костер целое ведро, засмотревшись на Виладжию. На его счастье, девушка заминки не заметила, а вот над покрасневшим до корней волос парнем взрослые хохотали еще долго.
В разгар их веселья, когда мясо (наконец-то!) перекочевало с вертела на стол, ворвалась Шелиан, сбросив сумку с книгами прямо на траву.
— Это невозможно! — Она плюхнулась на скамейку рядом с матерью. — Это невозможно!
— Что именно? — совершенно спокойно (Мила и не такое устраивала) поинтересовался Лен.
— История! — взорвалась Шелиан и не в силах сидеть на месте, подскочила, принявшись ходить вокруг стола. — Он постоянно придирается! С самого первого занятия! Ни одна лекция не проходит без вопросов, без наказаний! Вечно ему все не нравится: ответы не такие, даты не такие! А какие они должны быть? Что он вообще ко мне привязался!
Все, даже тайком наблюдающий за Виладжией Тильс, повернулись к возмущающейся Шелиан. А та продолжала, не замечая расплывающихся на лицах старших улыбок:
— Этот проклятый Герим меня доконал! Чуть не завалил на экзамене! Я из-за него постоянно на грани отчисления!
— Бесит, правда? — с неимоверно довольной мордой поинтересовался Лен.
— Бесит?! Да я его прибью когда-нибудь! Это... Это же...
— Невыносимо, — подсказал Дель, остальные уже лежали под столом, согнувшись пополам от хохота.
— Что смешного? — тоном злого инспектора спросила Шелиан, младшее поколение с недоумением взирало на веселящихся взрослых.
— Герим... помнишь, Лен, а? Герим такой: "Ален, чем отличаются светлые эльфы от темных?"
— Ну как, светлые — они светлые.
— А темные — темные, — с хохотом продолжил Дель. Сам герой этого перла остроумия уже плакал от смеха и не мог выговорить ни слова.
— По-моему, пора нести салат, — своим мелодичным голосом произнесла Виладжия и, посмотрев на Тильса, попросила: — Помоги, пожалуйста.
— Безумные, — глядя на родителей, припечатала Шелиан и, подхватив сумку, направилась в дом переодеваться к ужину.
— Нет, знаешь, есть что-то в этом, — когда они уже сидели за столом, вдруг заметил Лен.
— Что именно? — не понял Реб, которого больше интересовала единственная бутылка вина, охраняемая Соней.
— В ненависти Герима ко мне. Как-то успокаивает, когда есть такие вечные вещи.
— Ой, Лен, лучше молчи, — сквозь смех попросила Соня: фраза лиса вновь вызвала бурное веселье у всех его друзей. А тут еще добросердечный Дель принялся объяснять Далии и, естественно, детям, в чем соль шутки. В общем, смех не покидал их застолье еще долгое время. Соня все же не уследила, и Реб успел приложиться к вину, а следом — и Шелиан с Леном. Выползшая из дома сонная Грета была тут же утянута братом и Ливелой в какой-то заговор — судя по их хитрым улыбкам, дети точно задумали какую-то пакость. Мелоди с помощью Далии показывала Миле, как она умеет зажигать огоньки на ладошках.
— А не рано ты ее учишь?
— В самый раз.
— В Академию магов отправляют только после семнадцати.
— Так это Академия, а нормальное обучение у наставников может начинаться и раньше, все зависит от желания.
— Я хочу! — тут же заявила Мелоди.
— Вот видишь.
На другом конце стола сидели мужчины и, судя по громогласному хохоту, обсуждали явно не жен и детей. Хотя... Глядя на то, как Тильс, затаив дыхание, слушает Виладжию, Реб то и дело подпихивал локтем Деля, дескать, нашел невесту сыну.
После сытного ужина Соня с Шелиан вынесли сладкие закуски (заслуга Деля) и еще пару бутылок вина, которых так ждал кое-кто. Все расселись по поляне, Реб, Лен и Дель и вовсе расположились прямо на траве неподалеку от костра. Виладжия увела Тильса помогать ей на кухне, Далия отправилась укладывать засыпающую Миру и Мелоди, а Мила пристально наблюдала за Гретой, Релином и Ливелой. И если в надежности первой она была почти уверена, то остальные двое были настолько неблагонадежны, что хотелось поднять тревогу — уж о пакостливости собственной дочери она была осведомлена прекрасно. И когда внезапно почти потухший костер выбросил в лицо Ребу изумрудные искры, окрасившие черноволосого дракона в веселый зеленый цвет, Мила ничуть не удивилась. А вот рассерженный отец еще долго гонялся за Релином по поляне, пока за того не вступилась Грета.
В общем, балаган, как выразилась Мила, обыкновенный. А дальше было только веселее, поэтому, когда из-за дома, со стороны калитки, послышался звон колокольчика, почти никто не обратил на него внимание. Закатив глаза, Мила пнула Лена, который в этот момент пытался стрясти с дочерей клятву назвать внука Альбертом Крейлом.
— Кого там демоны принесли, — ворчал лис, пробираясь через сад. — Если там к нам явился не Повелитель Глубин, я тебя убью.
Однако у калитки его ждало явление еще более невероятное — Мэл. Затормозив так резко, что едва не упал (позор для него! хорошо, что Мила не видела!), Лен нарочно медленно подошел к кованной и заговоренной (спасибо Далии) ограде и небрежно облокотился о нее.
— Явился, паладин в сияющих доспехах? Будешь нас карать и миловать?
— Нет, — мрачно ответил Мэл, не поведшись на неприкрытый сарказм Лена.
— Тогда зачем приперся? Нам с тобой обсуждать нечего.
— Поговорить.
В любом другом случае Лен бы послал Мэла далеко и надолго (в Глубины, к примеру), но что-то зацепило его, заставило помедлить с ответом. Может быть, это было сожаление, проскользнувшее в голосе "старого друга"?
— О чем.
— О прошлом и... о моем наставнике и Кэтрин. Я хочу знать, что произошло.
— И поверишь нам? — насмешливо спросил Лен.
— Да.
Под долгим пристальным взглядом оранжевых лисьих глаз Мэлу явно было не по себе, но он выдержал его.
— Что ж... проходи. — Лен отворил калитку. — Надеюсь, нет нужды предупреждать тебя вести себя адекватно.
— А когда было наоборот? — с чувством оскорбленного достоинства возмутился Мэл.
— Перечислить?
Незваный гость примолк, последовав за хозяином. Появление Мэла на поляне было воспринято весьма неоднозначно: Реб с Делем одарили его злыми взглядами; Релин, сидящий рядом с отцом, напрягся; Грета с Шелиан, обсуждающие трудности правления королевством, едва ли примолкли, хотя заметили новое лицо; Виладжии с Тильсом все не было, а младших уже уложили спать; Мила шепнула на ухо Соне, что готова поспорить на свой дом, что Мэл вылетит отсюда за полчаса; Далия смерила его подозрительным взглядом — ей достался точно такой же от него. Лен махнул в сторону свободной скамейке, а сам устроился рядом с Милой.
— Вот, желает поговорить.
— Умеешь ты, рыжий, испортить вечер, — зло усмехнулся Реб. Он так и не поднялся от костра, но все знали, что взрослому дракону и отличному воину не составит труда за мгновение снести голову сидящему на другом конце поляне паладину. Как и ликану.
Однако не успел Мэл даже рта открыть, а Соня ответить Миле, что готова поставить последнюю бутылку гномьего эля, оставшегося у Реба, что их "гость" не продержится и десяти минут, как на поляну с кухни вышли Виладжия с Тильсом. Девушка несла в руках корзинку с печеньем и о чем-то тихо разговаривала с юношей, но стоило тому увидеть Мэла, как он резко остановился, впившись в него взглядом, полным ненависть.
— Ты! — Все обернулись к нему, Дель встревожено начал вставать. — Ты убил маму с папой! И меня хотел убить, но Боги не дали!
Мэл остолбенел: страшная догадка пронзила его сознание — мертвый взгляд Теллы, разрушенная часовня Забытых Богов на холме у деревни, волчонок в темном углу... Рванувшиеся к мальчишке Дель с Ребом успели перехватить его, и как бы зол не был юный ликан, вырваться из их хватки у него не получилось.
— Это правда? — Далия взглядом убийцы посмотрела на Мэла, Мила переглянулась с Соней и едва заметно усмехнулась: она-то знала Мэла.
Тот, облизнув губы и не сводя напряженного взгляда с одичавшего мальчишки, ответил:
— Они были чудовищами, подлежащими уничтожению.
— Вон, — тихо говорит Лен, вставая из-за стола. Никто не посмел ничего сказать. Когда Мэл ушел, Далия поднялась и обнимала сына, успокаивая.
— Ты должна мне дом, — как ни в чем не бывало заявила Миле Соня. Та лишь загадочно улыбнулась.
Эпилог
— Отец говорит, что не все узелки можно развязать, — задумчиво произнес Берти и почесал затылок: мать бы увидела, точно бы прибила, она вечно пытается привить ему и папе правила хорошего тона, манеры и прочую чепуху, как говорит дедушка. Как же ему не повезло с родительницей! Вот тетка Шели крутого нрава и своя в доску, даром что начальник Управления. Или Ливела с Мирой? Те вообще заделались путешественницами, как героини баллад принцесса Грета и леди Алитера Феланэ! Да и их Грета, пусть и королева Керианы, а никогда не задается, даже Релина приструнивает, а то он любит понаглеть. Но его папа умеет быстро обламывать, а если не помогает, то зовет на помощь Реба с Соней. Вот уж кто берет от жизни все: им бабушка Берти лет тридцать назад подкинула разваленный домик на краю Квартала Бедняков, так те не растерялись и устроили там бар с девицами голыми (задумка Реба!). Вот дед любит там посидеть. Один, а второй только ругается, что разврат. И вот как у них в семье получается, что ликаны — и отец, и второй дед — тихий семьянины, а оборотни — одни тетки чего стоят! — такие боевые и отвязные, что даже у Берти волосы на голове встают? Он бы тоже хотел быть таким веселым и свободным, но, кажется, влияние отца слишком сильно. Эта мысль расстроила юного оборотня, и он решил, что стоит поболтать на эту тему с дедом, тот всегда его понимал и любил больше всех. Ему можно будет пожаловаться на эту проклятую историю, которую ведет старый зануда Герим — дед его поймет и не будет смеяться, как некоторые, наоборот, посочувствует.
— Альберт, ответьте на вопрос, — передразнил нелюбимого профессора Берти и плюнул: как в прямом, так и в переносном смысле. Лучше подумать о чем-нибудь хорошем, к примеру, что раз обе бабушки с теткой Мелоди сегодня на собрании Совета, значит наверняка Дель придет к ним в гости и напечет что-нибудь вкусного. У дедушки потрясающе получаются торты, даже лучше, чем у мамы!
Альберт Крейл расправил свои тощие (вот не повезло уродиться в любимого деда и быть худым и мелким!) плечи, пригладил непослушные медные кудри и улыбнулся яркому весеннему солнцу. Жизнь у юного лиса только начиналась.
***
Мэл поднял голову и улыбнулся яркому весеннему солнцу: и хоть спину ломило, а на руках не заживали кровавые мозоли, он был рад своей медленно угасающей жизни. Вокруг простирались только недавно вспаханные и засеянные поля — результаты его трудов, — рядом ходили рабочие, смеялись и ели, недалеко впереди, у ограды, в высокой осоке стоял маленький черноволосый мальчишка и невероятно внимательно рассматривал лягушку в своих руках, а потом тоже поднял голову и улыбнулся. Он был так похож на своего отца и на его мать — Кэтрин, — что Мэл почувствовал, как при взгляде на внука кольнуло в груди. Он давно отпустил Свет, отказался от него, и теперь медленно старел, наблюдая, как молодые строят свою жизнь. Он сидел на покосившемся пне — Ричард давно ворчал, что его пора выкорчевать, — и чувствовал себя счастливым. Наконец-то.
