На удивление Лидэля, предоставленная ему спальня была не только относительно просторной, но и с дверью. Здесь располагалась широкая кровать, ширма (зачем-то) и глиняная корзина для белья. Спустя пяток минут в комнату вошли рабы с бадьей и ведрами с водой. Еще через десять минут Лидэлю была предоставлена благоухающая ванна и вкусно пахнущий ужин. Для того, кто несколько недель питался исключительно черствым хлебом и вяленой олениной, здешние деликатесы были даром Света. Впрочем, урчащий живот не стал для Лидэля поводом проявить беспечность. Он тщательно проверил ужин прежде, чем попробовать его. Спасибо сестрице, изготовившей ему этот маленький золотой перстенек с изумрудом — с его помощью можно было выявить яды в еде и напитках. Впрочем, Линэль предупредила, что не все зелья подвластны ее артефакту. Но пока его было достаточно — Лидэль же не у короля пустынных эльфов ужинает.
Уминая безумно вкусную еду — правильно говорят, что все познается в сравнении, — он задавался двумя вопросами: почему южане употребляют так много специй и когда к нему придет незваная гостья. То, что придет, Лидэль не сомневался, иначе он ничего не понимает в этой жизни. Кстати, он хоть и недавно здесь, но уже успел понять, что пяти серебряных для такой роскоши маловато. Но вся прелесть подобных сомнительных заведений заключалась в том, что они часто становились местом встреч весьма влиятельных людей и нелюдей. Главное было уметь сойти за них. Ну а Лидэлю по долгу службы приходилось быть как раз таким, неблагонадежным лицом. Ничего, скоро с ним обязательно свяжутся. Он уже дал понять нужным птичкам, что в паутине появился новый паук.
Дверь распахнулась совершенно бесшумно, и Лидэль, лежащий в ванне с закрытыми глазами, почувствовал ее присутствие лишь своим особым чутьем. Чужой взгляд был материален, если научиться его определять. Лидэль умел, теперь он умел многое. Пришлось научиться.
Девушка постояла у двери и медленно двинулась к бадье. Все же она не была настолько бесшумна, как показалось Лидэлю в первый раз. Люди не могут ходить так, эльфийку бы он не услышал, значит, она была оборотнем. Им хватало ловкости, чтобы обмануть первых, но не хватало — вторых.
Когда девушка присела у бадьи, и ее дыхание обожгло кожу, Лидэль все же решил открыть глаза. И поздравил себя с правильным предположением.
— И что ты здесь делаешь? — с ленцой поинтересовался он. В пустыне говорили на человеческом, но иногда использовали словечки из языка пустынных эльфов. Его Лидэль знал, хотя пока свои знания не демонстрировал, лишь слегка подделывал акцент.
Оборотень пару раз моргнула от удивления — она точно подумала, что он спит, — но тут же пришла в себя и обольстительно улыбнулась. Если бы Лидэль вырос не при дворе Листерэля, где охотниц на красавчика-принца было ничуть не меньше, чем грибов после дождя, то, возможно, он бы и повелся на ее чары. А так он лишь играл — как и всегда.
— Хозяин послал меня узнать, не нужна ли дорогому господину помощь? — промурлыкала девушка. Ее каштановая грива сияющим водопадом окутала Лидэля, а золотые глаза призывно блестнули. Миленькая, но не больше. Ему больше нравилась карамель.
— Господину помощь не нужна, а вот мне такая милая девушка может помочь, — растягивал слова Лидэль. Он умел понравиться прекрасному полу, даже если тот был готов к атаке. А посланница тавернщика определенно была натренирована. Все в ее движениях было гладко и прекрасно, когда она склонилась к нему и принялась растирать усталые плечи. Лидэль даже позволил себе подыграть ей и расслабился, прикрыв глаза.
— Почему же столь прекрасный и сильный мужчина не называет себя господином? — промурлыкала девушка. Руки ее скользили все ниже. Вот они опустились в воду, и тогда Лидэль резко открыл глаза, встречаясь с ней взглядом. Он смотрел не моргая, и от этого ей сделалось жутко.
— Потому что, дитя пустыни, я странник более пугающих пустошей.
Она молча моргала несколько секунд, пытаясь понять его ответ. А он оставался холодным и загадочным, каким только мог быть полукровка, пришедший из ниоткуда и бредущий по краю пропасти. По-другому он не мог и не умел. И коснувшись губ прелестницы, он разочарованно хмыкнул.
— Меня давно перестали волновать блага земли. Искушение пустыни уже испытывало меня.
— И кто же она была? — с легким недовольством спросила девушка.
— Почему же ты, дитя, решила, что она была одна? — уже не скрывая презрения поинтересовался Лидэль, поднимаясь из воды и совершенно не стесняясь своей наготы. Своей! Если бы! Спасибо Пелена Карсена, сейчас он выглядел намного более мужественно, чем обычно. Все же, в отличие от Лоренса, его жизнь еще не успела серьезно побить. Зато девушка явно осталась довольна его телом, особенно когда он прошел мимо нее и с небрежной лаской провел по острой скуле. Уязвимое место падших женщин — их тяга к нежности. Лидэль готов был поклясться, что она уже много лет не знала удовольствия с мужчиной. На мгновение он даже пожалел, что бесконечно влюблен в Эстель и не может немного поразвлечься. Но это сожаление растаяло быстрее предрассветной дымки: сердце его уже было отдано. И он равнодушно принялся облачаться в одежду, попутно попивая вино и всем своим видом давая понять, что сказал все. Девушка, быстро придя в себя, уловила намек и удалилась. Уже не бесшумно.
Как только лишние глаза и уши исчезли, Лидэль тут же отставил вино, которое едва ли пригубил. Фруктовое, со специями и слишком легкое — оно не пришлось бы ему по душе, даже если бы он хотел выпить. Тем более, как бы он не устал, спать было нельзя.
Ночь едва ли близилась к завершению, когда Лидэль вернулся в свою комнату в таверне. Через окно разумеется. Прогулка по злачным местам принесла немалые плоды, и теперь Лидэль считал, что заслужил сон: он нашел нужных людей, у которых можно было обменять сведения на золото, а для тавернщика пусть он остается скрывающимся ассасином. Чем интереснее жизнь, тем меньше в ней находят, что подозревать. Так что теперь Лидэль мог упасть и отдохнуть. Верно ведь? Однако мир явно не разделял его точку зрения. Потому что опытным взглядом эльфа, не раз устраивавшего обыск, Лидэль понял, что его комнату постигла та же участь. Вроде бы все было на месте. Почти. Он прошелся по комнате, распустил завязки на вещевом мешке — там не хранилось ничего важного, да и сам факт того, что здесь рылись, Лидэля не удивил. Но меры принять было нужно. Он взял со стола колокольчик и позвонил. Спустя минуту к нему явилась его старая знакомая. На этот раз оборотень выглядела еще более обольстительно, вот только в глазах поселился страх. Лидэль развалился в плетеном кресле и мечтал лишь о сне, но внешне выглядел развязно и опасно. Глаза его поблескивали в полумраке комнаты.
— Подойди ко мне, дитя, — слова его вроде бы были мягкие, однако голос звучал жестко, повелительно.
Девушка тоже это услышала, но бесстрашно приблизилась. Впрочем, у нее не было выбора. Лидэль уже успел увидеть, как обращаются здесь с женщинами — особенно с рабами. Хозяин этой девчонки-оборотня наверняка не будет рад, если что-то пойдет не так, как ему хочется.
Когда она оказалась совсем близко, Лидэль жестом приказал ей опуститься на колени.
— Покажи мне свои прекрасные руки, которые сняли усталость с моих плеч.
Она протянула ему тонкие изящные руки, украшенные рядами золотых браслетов. Он пробежал пальцами по ним, вызвав тихий, но мелодичный звон. На мгновение Лидэлю пришло в голову, что при танце они наверняка издают еще более красивую мелодию. Совершенство во всем — так обслуживали разве что в самых элитных борделях Рестании. Лидэль знал, хотя сам давно уже не пользовался услугами этих прекрасных созданий. Если бы не мысли о грядущем, он бы даже посетовал, что жизнь довела его до аскетизма.
— В тех местах, где я жил, не любят воров, — резко произнес он. Девушка не успела отреагировать, и кровь с плотью упала на плетеный ковер, укрывавший глиняный пол. Дикий визг разорвал тишину. Мгновение она корчилась от боли, но смогла промолчать, и больше ничего не нарушало предрассветную тишину.
— Забери, — он пнул ей кисть. — Мне не нужно чужое. В отличие от вас.
Лидэль плохо запомнил, что было дальше. Девица исчезла из его комнаты, на ковре подсыхало кровавое пятно, нож упал из его руки и вонзился рядом. А Лидэль прикусив кулак пытался не выблевать весь ужин обратно. Потому что одно дело знать и даже наблюдать за жестокость, а другое — самому ее творить. Он судорожно сглотнул кислую слюну и приказал желудку не бунтовать. И не думать о том, что он сейчас сделал. Вообще не думать. Не мучиться совестью. Не чувствовать ничего. И он заставил себя это сделать. А потом, когда желудок перестал стремиться наружу, даже прошел до кровати и упал на нее. Сон сморил его только спустя полчаса, когда на горизонте показался огненный диск солнца.
Спустя три месяца
Пустыня
Зириэн все же не удержалась и обернулась: полукровка шел за ней. Тот заметил ее внимание и ухмыльнулся, но промолчал. Разумно. Он вообще был достаточно разумным. Зириэн он нравился, и интуиция подсказывала, что он свой. Бродящих в тени нельзя увидеть, их можно лишь почувствовать.
Пустынная эльфийка вела квагра узкими улочками Шарэта. Мало кто знал о существовании этих трущоб, все богатые и знатные господа жили в хороших больших домах, полных охраны. А стражники, словно стервятники, питались за счет бедняков. Хотя все они, а не только выросшие здесь нищие, знали, кто настоящий хозяин узких темных улочек. Тощие пустынные хорьки, бегающие по окутанным тьмой углам, покосившиеся лестницы, сломанные двери и утоптанный песок под ногами — все это была изнанка величественного Шарэта. Древний город был окружен неприступной стеной, выдержавшей немало войн за прошедшие столетия. Попасть за нее чужаку было практически невозможно — стража пропускала не просто жителей пустыни, а привилегированных, прославившихся чем-то и заслуживших хорошую репутацию среди местной верхушки власти. Естественно, не все достигали подобных результатов, а вот надобность попасть в Шарэт была у многих. Там где не помогал меч, в дело вступала тонкая игла.
Зириэн остановилась в одном из тупиков. Здесь пахло так, что даже привычная ко всему эльфийка едва сдерживалась. Однако ее спутник оставался невозмутимым. Добавив ему еще пару достоинств, Зириэн подошла вплотную к непроницаемой стене, сложенной из огромных каменных блоков цвета песка. Здесь все было таким. Эльфийка нежно провела по грубой шершавой поверхности, пережившей почти три тысячелетия, и легонько толкнула — перед ними разверзся проход. Зириэн обернулась, однако чужак опять смог удивить ее — он остался равнодушен и лишь многозначительно приподнял бровь, поймав взгляд эльфийка. Та одернула себя и шагнула в темный проход, квагр последовал за нею. Они спустились по крутой лестнице, мокрые ступени которой могли одарить беспечного путника сломанной шеей, пересекли короткий узкий коридор и после непродолжительных манипуляций эльфийки со стеной оказались в освещенной комнатке. По количеству плетеных корзин и глиняных кувшинов она напоминала небольшой подвал. Им она по сути и была. Зириэн легко проскользнула мимо всех этих хрупких вещей и поманила за собой квагра. Мужчину два раза звать не нужно было, он с не меньшей ловкость добрался до выхода из подвала. Поднявшись по длинной крученной лестнице, мимо которой постоянно мелькали другие двери и слышались приглушенные голоса, пара оказалась на небольшой площадке. С нее вело еще четыре коридора. Они шагнули в самый правый. Затем было еще множество дверей, коридоров и даже комнат. Зириэн с легкостью вела своего путника по этому лабиринту. Любое другое существо уже давно бы безнадежно запуталось, но, прожившая жизнь в этих хитросплетениях древнего Шарэта, пустынная эльфийка ориентировалась здесь так же легко, как это бы сделал светлый эльф в лесу.
Наконец они пришли. Эта комната явно принадлежала не слугам: слишком богатая обстановка, к тому же она была закрыта — на ключ — и не имела пустых арок, так любимых южанами. Единственная дверь была сделана из прочного дерева, да и стены оказались выложены из камня, а не из глины. Квагр с любопытством оглядел висящие под потолком картины — окон здесь не было. Легкой походкой Зириэн прошла вглубь комнаты за ширму. Здесь оказался большой и мягкий диван цвета охры, на который эльфийка пригласила полукровку.
— Чудесные дары мне делает пустыня, — приятным баритоном произнес мужчина, целуя девушке руку. Та хоть и была опытна в подобных делах, но не смогла удержаться от торжествующей улыбки. Этот хитрый и таинственный квагр давно ходил вокруг Шарэта — в переносном смысле слова. Он явно что-то искал — путь в древний город? — и именно так познакомился с Зириэн. Поначалу эльфийка едва ли обратила внимание на простого полукровку. Но тот был настойчив, да и репутация среди бродящих в тени у него сложилась грозная. В итоге Зириэн решила выяснить, кто же этот чудак, а заодно — поиграть. Только вот добыча впервые оказалась не по зубам коварной соблазнительнице. Они долго кружили в этом танце страсти, то отдаляясь, то приближаясь, но ни разу Зириэн не удалось забраться под маску квагра. Игра приобрела особую важность — она будоражило сознание амбициозной эльфийки. Наконец Зириэн решилась на последний свой трюк — победить врага на своей территории. Лицезреть желанного мужчину среди шелковых подушек собственной гостиной было приятно. Почему-то даже в пыльной простой одежде он выглядел как принц. И Зириэн невероятно тянуло к этому таинственному мужчине.
— Побеседуем?
Она склонилась над ним, используя свою самую соблазнительную улыбку, а потом резко отстранилась и прошла за ширму.
— Займемся чем-нибудь более интересным? Беседа — это так скучно.
— Сложно не согласиться… Но что же ты сможешь показать мне, чтобы это не было скучно? — поддразнил он.
«Увидишь», — мысленно промурлыкала Зириэн, расстегивая застежки своего простого платья. Оно предназначалось исключительно для трущоб Шарэта, а для этого квагра у нее было кое-что особенное.
— Наша культура славится разными искусствами. Но одно особенно нравится мужчинам.
— Порази меня, — его бархатный баритон окутал комнату.
Она шагнула из-за ширмы, когда уже закончилось вино в его бокале. Увидев ее, он впервые замер, и хоть не было произнесено ни слова, она видела восхищение в его глазах. Изящной походкой Зириэн прошлась по комнате. Он не сводил с нее взгляда, поигрывая пустым бокалом. Многочисленные золотые браслеты — каждый был произведением искусства — звенели в такт ее движениям. Тонкий шелк, совершенно невесомый, укрывал ее бедра и грудь, оставляя все остальное взору мужских глаз. Смуглая кожа блестела в свете ламп, а каштановые волосы волной спадали на спину — в них тоже были вплетены звенящие золотые украшения. Зириэн была одним единым воплощением мужской мечты, и только одна деталь могла смутить наблюдателя — парные клинки в ее руках. Это были изогнутые волной длинные кинжалы, на лезвии которых были высечены рисунки. Красивое оружие — это сказал бы любой, кто имеет отношение к воинскому искусству. Оценил его и квагр, однако менее любопытным его взгляд не стал.
Уминая безумно вкусную еду — правильно говорят, что все познается в сравнении, — он задавался двумя вопросами: почему южане употребляют так много специй и когда к нему придет незваная гостья. То, что придет, Лидэль не сомневался, иначе он ничего не понимает в этой жизни. Кстати, он хоть и недавно здесь, но уже успел понять, что пяти серебряных для такой роскоши маловато. Но вся прелесть подобных сомнительных заведений заключалась в том, что они часто становились местом встреч весьма влиятельных людей и нелюдей. Главное было уметь сойти за них. Ну а Лидэлю по долгу службы приходилось быть как раз таким, неблагонадежным лицом. Ничего, скоро с ним обязательно свяжутся. Он уже дал понять нужным птичкам, что в паутине появился новый паук.
Дверь распахнулась совершенно бесшумно, и Лидэль, лежащий в ванне с закрытыми глазами, почувствовал ее присутствие лишь своим особым чутьем. Чужой взгляд был материален, если научиться его определять. Лидэль умел, теперь он умел многое. Пришлось научиться.
Девушка постояла у двери и медленно двинулась к бадье. Все же она не была настолько бесшумна, как показалось Лидэлю в первый раз. Люди не могут ходить так, эльфийку бы он не услышал, значит, она была оборотнем. Им хватало ловкости, чтобы обмануть первых, но не хватало — вторых.
Когда девушка присела у бадьи, и ее дыхание обожгло кожу, Лидэль все же решил открыть глаза. И поздравил себя с правильным предположением.
— И что ты здесь делаешь? — с ленцой поинтересовался он. В пустыне говорили на человеческом, но иногда использовали словечки из языка пустынных эльфов. Его Лидэль знал, хотя пока свои знания не демонстрировал, лишь слегка подделывал акцент.
Оборотень пару раз моргнула от удивления — она точно подумала, что он спит, — но тут же пришла в себя и обольстительно улыбнулась. Если бы Лидэль вырос не при дворе Листерэля, где охотниц на красавчика-принца было ничуть не меньше, чем грибов после дождя, то, возможно, он бы и повелся на ее чары. А так он лишь играл — как и всегда.
— Хозяин послал меня узнать, не нужна ли дорогому господину помощь? — промурлыкала девушка. Ее каштановая грива сияющим водопадом окутала Лидэля, а золотые глаза призывно блестнули. Миленькая, но не больше. Ему больше нравилась карамель.
— Господину помощь не нужна, а вот мне такая милая девушка может помочь, — растягивал слова Лидэль. Он умел понравиться прекрасному полу, даже если тот был готов к атаке. А посланница тавернщика определенно была натренирована. Все в ее движениях было гладко и прекрасно, когда она склонилась к нему и принялась растирать усталые плечи. Лидэль даже позволил себе подыграть ей и расслабился, прикрыв глаза.
— Почему же столь прекрасный и сильный мужчина не называет себя господином? — промурлыкала девушка. Руки ее скользили все ниже. Вот они опустились в воду, и тогда Лидэль резко открыл глаза, встречаясь с ней взглядом. Он смотрел не моргая, и от этого ей сделалось жутко.
— Потому что, дитя пустыни, я странник более пугающих пустошей.
Она молча моргала несколько секунд, пытаясь понять его ответ. А он оставался холодным и загадочным, каким только мог быть полукровка, пришедший из ниоткуда и бредущий по краю пропасти. По-другому он не мог и не умел. И коснувшись губ прелестницы, он разочарованно хмыкнул.
— Меня давно перестали волновать блага земли. Искушение пустыни уже испытывало меня.
— И кто же она была? — с легким недовольством спросила девушка.
— Почему же ты, дитя, решила, что она была одна? — уже не скрывая презрения поинтересовался Лидэль, поднимаясь из воды и совершенно не стесняясь своей наготы. Своей! Если бы! Спасибо Пелена Карсена, сейчас он выглядел намного более мужественно, чем обычно. Все же, в отличие от Лоренса, его жизнь еще не успела серьезно побить. Зато девушка явно осталась довольна его телом, особенно когда он прошел мимо нее и с небрежной лаской провел по острой скуле. Уязвимое место падших женщин — их тяга к нежности. Лидэль готов был поклясться, что она уже много лет не знала удовольствия с мужчиной. На мгновение он даже пожалел, что бесконечно влюблен в Эстель и не может немного поразвлечься. Но это сожаление растаяло быстрее предрассветной дымки: сердце его уже было отдано. И он равнодушно принялся облачаться в одежду, попутно попивая вино и всем своим видом давая понять, что сказал все. Девушка, быстро придя в себя, уловила намек и удалилась. Уже не бесшумно.
Как только лишние глаза и уши исчезли, Лидэль тут же отставил вино, которое едва ли пригубил. Фруктовое, со специями и слишком легкое — оно не пришлось бы ему по душе, даже если бы он хотел выпить. Тем более, как бы он не устал, спать было нельзя.
Ночь едва ли близилась к завершению, когда Лидэль вернулся в свою комнату в таверне. Через окно разумеется. Прогулка по злачным местам принесла немалые плоды, и теперь Лидэль считал, что заслужил сон: он нашел нужных людей, у которых можно было обменять сведения на золото, а для тавернщика пусть он остается скрывающимся ассасином. Чем интереснее жизнь, тем меньше в ней находят, что подозревать. Так что теперь Лидэль мог упасть и отдохнуть. Верно ведь? Однако мир явно не разделял его точку зрения. Потому что опытным взглядом эльфа, не раз устраивавшего обыск, Лидэль понял, что его комнату постигла та же участь. Вроде бы все было на месте. Почти. Он прошелся по комнате, распустил завязки на вещевом мешке — там не хранилось ничего важного, да и сам факт того, что здесь рылись, Лидэля не удивил. Но меры принять было нужно. Он взял со стола колокольчик и позвонил. Спустя минуту к нему явилась его старая знакомая. На этот раз оборотень выглядела еще более обольстительно, вот только в глазах поселился страх. Лидэль развалился в плетеном кресле и мечтал лишь о сне, но внешне выглядел развязно и опасно. Глаза его поблескивали в полумраке комнаты.
— Подойди ко мне, дитя, — слова его вроде бы были мягкие, однако голос звучал жестко, повелительно.
Девушка тоже это услышала, но бесстрашно приблизилась. Впрочем, у нее не было выбора. Лидэль уже успел увидеть, как обращаются здесь с женщинами — особенно с рабами. Хозяин этой девчонки-оборотня наверняка не будет рад, если что-то пойдет не так, как ему хочется.
Когда она оказалась совсем близко, Лидэль жестом приказал ей опуститься на колени.
— Покажи мне свои прекрасные руки, которые сняли усталость с моих плеч.
Она протянула ему тонкие изящные руки, украшенные рядами золотых браслетов. Он пробежал пальцами по ним, вызвав тихий, но мелодичный звон. На мгновение Лидэлю пришло в голову, что при танце они наверняка издают еще более красивую мелодию. Совершенство во всем — так обслуживали разве что в самых элитных борделях Рестании. Лидэль знал, хотя сам давно уже не пользовался услугами этих прекрасных созданий. Если бы не мысли о грядущем, он бы даже посетовал, что жизнь довела его до аскетизма.
— В тех местах, где я жил, не любят воров, — резко произнес он. Девушка не успела отреагировать, и кровь с плотью упала на плетеный ковер, укрывавший глиняный пол. Дикий визг разорвал тишину. Мгновение она корчилась от боли, но смогла промолчать, и больше ничего не нарушало предрассветную тишину.
— Забери, — он пнул ей кисть. — Мне не нужно чужое. В отличие от вас.
Лидэль плохо запомнил, что было дальше. Девица исчезла из его комнаты, на ковре подсыхало кровавое пятно, нож упал из его руки и вонзился рядом. А Лидэль прикусив кулак пытался не выблевать весь ужин обратно. Потому что одно дело знать и даже наблюдать за жестокость, а другое — самому ее творить. Он судорожно сглотнул кислую слюну и приказал желудку не бунтовать. И не думать о том, что он сейчас сделал. Вообще не думать. Не мучиться совестью. Не чувствовать ничего. И он заставил себя это сделать. А потом, когда желудок перестал стремиться наружу, даже прошел до кровати и упал на нее. Сон сморил его только спустя полчаса, когда на горизонте показался огненный диск солнца.
Глава 3. Песчаный златоцвет
Спустя три месяца
Пустыня
Зириэн все же не удержалась и обернулась: полукровка шел за ней. Тот заметил ее внимание и ухмыльнулся, но промолчал. Разумно. Он вообще был достаточно разумным. Зириэн он нравился, и интуиция подсказывала, что он свой. Бродящих в тени нельзя увидеть, их можно лишь почувствовать.
Пустынная эльфийка вела квагра узкими улочками Шарэта. Мало кто знал о существовании этих трущоб, все богатые и знатные господа жили в хороших больших домах, полных охраны. А стражники, словно стервятники, питались за счет бедняков. Хотя все они, а не только выросшие здесь нищие, знали, кто настоящий хозяин узких темных улочек. Тощие пустынные хорьки, бегающие по окутанным тьмой углам, покосившиеся лестницы, сломанные двери и утоптанный песок под ногами — все это была изнанка величественного Шарэта. Древний город был окружен неприступной стеной, выдержавшей немало войн за прошедшие столетия. Попасть за нее чужаку было практически невозможно — стража пропускала не просто жителей пустыни, а привилегированных, прославившихся чем-то и заслуживших хорошую репутацию среди местной верхушки власти. Естественно, не все достигали подобных результатов, а вот надобность попасть в Шарэт была у многих. Там где не помогал меч, в дело вступала тонкая игла.
Зириэн остановилась в одном из тупиков. Здесь пахло так, что даже привычная ко всему эльфийка едва сдерживалась. Однако ее спутник оставался невозмутимым. Добавив ему еще пару достоинств, Зириэн подошла вплотную к непроницаемой стене, сложенной из огромных каменных блоков цвета песка. Здесь все было таким. Эльфийка нежно провела по грубой шершавой поверхности, пережившей почти три тысячелетия, и легонько толкнула — перед ними разверзся проход. Зириэн обернулась, однако чужак опять смог удивить ее — он остался равнодушен и лишь многозначительно приподнял бровь, поймав взгляд эльфийка. Та одернула себя и шагнула в темный проход, квагр последовал за нею. Они спустились по крутой лестнице, мокрые ступени которой могли одарить беспечного путника сломанной шеей, пересекли короткий узкий коридор и после непродолжительных манипуляций эльфийки со стеной оказались в освещенной комнатке. По количеству плетеных корзин и глиняных кувшинов она напоминала небольшой подвал. Им она по сути и была. Зириэн легко проскользнула мимо всех этих хрупких вещей и поманила за собой квагра. Мужчину два раза звать не нужно было, он с не меньшей ловкость добрался до выхода из подвала. Поднявшись по длинной крученной лестнице, мимо которой постоянно мелькали другие двери и слышались приглушенные голоса, пара оказалась на небольшой площадке. С нее вело еще четыре коридора. Они шагнули в самый правый. Затем было еще множество дверей, коридоров и даже комнат. Зириэн с легкостью вела своего путника по этому лабиринту. Любое другое существо уже давно бы безнадежно запуталось, но, прожившая жизнь в этих хитросплетениях древнего Шарэта, пустынная эльфийка ориентировалась здесь так же легко, как это бы сделал светлый эльф в лесу.
Наконец они пришли. Эта комната явно принадлежала не слугам: слишком богатая обстановка, к тому же она была закрыта — на ключ — и не имела пустых арок, так любимых южанами. Единственная дверь была сделана из прочного дерева, да и стены оказались выложены из камня, а не из глины. Квагр с любопытством оглядел висящие под потолком картины — окон здесь не было. Легкой походкой Зириэн прошла вглубь комнаты за ширму. Здесь оказался большой и мягкий диван цвета охры, на который эльфийка пригласила полукровку.
— Чудесные дары мне делает пустыня, — приятным баритоном произнес мужчина, целуя девушке руку. Та хоть и была опытна в подобных делах, но не смогла удержаться от торжествующей улыбки. Этот хитрый и таинственный квагр давно ходил вокруг Шарэта — в переносном смысле слова. Он явно что-то искал — путь в древний город? — и именно так познакомился с Зириэн. Поначалу эльфийка едва ли обратила внимание на простого полукровку. Но тот был настойчив, да и репутация среди бродящих в тени у него сложилась грозная. В итоге Зириэн решила выяснить, кто же этот чудак, а заодно — поиграть. Только вот добыча впервые оказалась не по зубам коварной соблазнительнице. Они долго кружили в этом танце страсти, то отдаляясь, то приближаясь, но ни разу Зириэн не удалось забраться под маску квагра. Игра приобрела особую важность — она будоражило сознание амбициозной эльфийки. Наконец Зириэн решилась на последний свой трюк — победить врага на своей территории. Лицезреть желанного мужчину среди шелковых подушек собственной гостиной было приятно. Почему-то даже в пыльной простой одежде он выглядел как принц. И Зириэн невероятно тянуло к этому таинственному мужчине.
— Побеседуем?
Она склонилась над ним, используя свою самую соблазнительную улыбку, а потом резко отстранилась и прошла за ширму.
— Займемся чем-нибудь более интересным? Беседа — это так скучно.
— Сложно не согласиться… Но что же ты сможешь показать мне, чтобы это не было скучно? — поддразнил он.
«Увидишь», — мысленно промурлыкала Зириэн, расстегивая застежки своего простого платья. Оно предназначалось исключительно для трущоб Шарэта, а для этого квагра у нее было кое-что особенное.
— Наша культура славится разными искусствами. Но одно особенно нравится мужчинам.
— Порази меня, — его бархатный баритон окутал комнату.
Она шагнула из-за ширмы, когда уже закончилось вино в его бокале. Увидев ее, он впервые замер, и хоть не было произнесено ни слова, она видела восхищение в его глазах. Изящной походкой Зириэн прошлась по комнате. Он не сводил с нее взгляда, поигрывая пустым бокалом. Многочисленные золотые браслеты — каждый был произведением искусства — звенели в такт ее движениям. Тонкий шелк, совершенно невесомый, укрывал ее бедра и грудь, оставляя все остальное взору мужских глаз. Смуглая кожа блестела в свете ламп, а каштановые волосы волной спадали на спину — в них тоже были вплетены звенящие золотые украшения. Зириэн была одним единым воплощением мужской мечты, и только одна деталь могла смутить наблюдателя — парные клинки в ее руках. Это были изогнутые волной длинные кинжалы, на лезвии которых были высечены рисунки. Красивое оружие — это сказал бы любой, кто имеет отношение к воинскому искусству. Оценил его и квагр, однако менее любопытным его взгляд не стал.
