— Среди женщин юга искусство танца возведено в абсолют, — прошептала Зириэн, все также обходя комнату: голос ее звучал приглушенно, словно бархат, окутывающий разнеженное тело. — Чем лучше танцовщица, тем больше у нее шансов подняться ближе к солнцу. Каждая девушка стремиться превзойти соперниц, придумывая что-нибудь новое, свое. Однако мало кому удается поразить мужчин и не нарушить гармонию танца. Несколько столетий назад в Шарэте жила прекрасная наложница. Ее прозвали Песчаным златоцветом.
— Цмином? — на губы мужчины легла снисходительная улыбка: обычно женщин сравнивают с цветами либо с ядовитыми растениями, но никак не с безобидной травкой.
Однако Зириэн сверкнула глазами и со скрытым снисхождением пояснила:
— Цмин обладает одним редким свойством — он способен усиливать другие травы и зелья. Смесь с ним становится смертоносной… или поистине дарующей жизнь. Так и Песчаный златоцвет была женщиной, что даровала своим мужчинам безграничную силу.
— Она что, была ведьмой? — ухмыльнулся квагр.
— Нет. — Зириэн провела кончиком лезвия по его плечам. — Ей благоволили Забытые Боги… Так говорили люди. Но мы, эльфы, знали, что это ее ум и красота приносили в жизнь ее мужчин успех. Она была выдающейся танцовщицей.
Зириэн вышла в центр комнаты, движения ее становились все более плавными.
— Именно она придумала танец с оружием. Красота и смертельная опасность — она соединила несоединимое.
Больше ничего не говоря, эльфийка запрокинула голову. Ее плавные движения постепенно перетекли в танец. Когда-то она восхищалась Песчаным златоцветом, но та умерла, а теперь сама Зириэн прошла по ее пути. И она думала — нет, знала наверняка, — что ее танец не менее притягателен. Она не смотрела на мужчину — это было первым правилом хорошей танцовщицы, — но чувствовала на себе его пленяющий взгляд. Клинки стали единым целым с нею, она слилась в одно движение, в один танец, в одну жизнь. Это было бесконечно прекрасно — и смертельно опасно, когда кончик лезвия застывал в дюйме от лица мужчины.
Зириэн не просто танцевала — она наслаждалась. Это была ее стихия — соблазнять, дурманить мужчин. Они все, даже самые гордые и неприступные, в итоге склоняли головы. Падали на колени. Восхищались ее красотой.
Для ее танца не играли мелодию лучшие музыканты Шарэта, не было других зрителей, лишь сидящий на диване квагр, но этого было достаточно, что Зириэн двигалась так, как никогда бы не смогли лучшие королевские наложницы. Сегодняшнее представление было прекрасно, оно существовало лишь для одного мужчины. И он оценил его по достоинству — Зириэн поняла это, как только взгляды их встретились: она закончила последний элемент танца и выронила клинки. Те с глухим звуком вошли в щели каменного пола.
— Ты восхитительна, — выдохнул мужчина, протягивая к ней руки.
Она мысленно позволила себе торжествующую улыбку и сама шагнула в его объятия. Ее колени крепко обхватили его бедра, ее губы прошлись в дюйме от его шеи. Она играла с ним, проводя по самой грани. Наивный! Неужели он думал, что контролирует ситуацию? Она прихватила со столика свой бокал и сделала глоток. Он не сводил с нее возбужденного взгляда.
— Скажи мне, зачем же ты пришел в Шарэт? — прошептала она, пока он плавился под ее ласками. Мужчины такие уязвимые, когда в них начинает пылать страсть.
— Мне нужны… сведения… — Он, и правда, уже не мог думать ни о чем, кроме ее рук на его теле. Ему явно хотелось большего. Ничего, потерпит.
— Какие? — продолжила допрос Зириэн, искусно перемежая его с ласками.
— О… ох… о проклятых сущностях…
— О проклятых сущностях? — от удивления эльфийка даже подавилась смешком. — Такой длинный путь, столько интриг… Но ответ, и правда, стоит того. О проклятых сущностях не принято говорить, это сакральное знание песчаных магов. Однако я кое-что знаю, — шепотом продолжила Зириэн, выводя губами узоры на его шее. Навряд ли квагр ее слышал — на него уже должен был начать действовать яд, он всегда усиливается от возбуждения.
— Все знания о проклятых сущностях хранятся в храме Эльтарела, но после смерти песчаного мага, что его построил, библиотека заброшена. Там поселились чудовища, — кокетливо произнесла она, откидывая с его потного лба темные волосы. — Их называют стражами храма. Такие огромные скорпионы с человеческим телом. В храм давно никто не ходит, туда даже забыли дорогу. Говорят, что стражи могут путать пески, сбивая путников с толку… Ну а теперь, займемся чем-нибудь более интересным.
— Полностью… поддерживаю… — прохрипел мужчина. Он быстро моргал, однако навряд ли что-нибудь видел — взгляд его оставался расфокусированным.
Зириэн поднялась с его колен и прошла к оставленным в камнях клинках. Однако не смогла сделать и шагу — колени ее подогнулись, и только спустя пару минут она поняла, что сидит на полу, а ее голова становится все тяжелее.
Она не услышала, почувствовала — своим кошачьим чутьем прожженной интриганки и опытной наложницы, — что он встал и остановился позади нее.
— Знаешь, в чем прелесть быть полукровкой? В том, что тебя все недооценивают. Не могут предположить, что ты вычислишь яд в бокале. Что выльешь вино из бокала твоей прекрасной спутницы — вон в ту вазу, — и перельешь отравленный напиток ей.
Лидэль обошел Зириэн, бросая равнодушный взгляд. Она задыхалась, она корчилась, она умерла, а он прошел мимо, лишь позаботился о том, чтобы труп не было видно от двери — спасибо ширме. Вот так просто, казалось бы, легко. И хоть он ни разу не был в Шарэте, ни разу не ходил по этим каменным лабиринтам, он вновь, с видимой легкостью, покинул это место. Естественно, через другой ход — он подготовился заранее. Он слишком долго кружил вокруг, чтобы оплошать в таких мелочах. Слишком долго… Теперь нужно было спешить. И Лидэль бесшумной походкой, как не могут даже светлые эльфы, покинул древний город, в который стремились все жители пустыни. А ему было плевать на эти прекрасные картины, искусно вытканные ковры и бесконечную череду праздников и кровавых развлечений.
Восходящее солнце опаляло остывший за ночь песок, когда Лидэль шагнул за черту трущоб, окружавших Шарэт. Его ждал путь обратно, но не в родные леса, а в проклятый Эльтарел, с которого все началось. А вернее — с того бархана, на котором Лидэль убил скорпиона. Тот еще долго приходил ему в кошмарах, вместе с отрубленными руками, реками крови и детским плачем — непременными атрибутами пустыни. И все это время Лидэля спасали лишь мысли о его задаче — о поручении брата. Он многое выяснил: что проклятых сущностей убивают песчаные маги; что они порабощают отдаленные селения и разрастаются, как гниль; что причина их частого появления — жестокая казнь, которую практикуют на юге. Провинившихся привязывают посреди пустыни к столбу и начинают медленно вытягивать из него душу. Понятно, что человек и даже эльф не способны на такое, но палачи очень хорошо пытаются, забирая силы приговоренного, истязая его ауру, его тонкие структуры. Это приносит невыносимую боль, но не позволяет умереть, пока душа не истончится до невидимой тени. И только тогда палач отпускает свою жертву. Почти ни одна душа после такой казни не может отправиться за грань жизни и смерти, оставаясь влачить свое жалкое существование уже как проклятая сущность.
Всё это успел выяснить Лидэль, заплатив немалую цену не только своей жизнью, но и другими. Об этом никто не узнает, это останется тайной песков. Однако было и то, что Лидэль так и не смог найти: ответ на вопрос, как убить проклятую сущность, что перестала быть простой тенью и превратилась во что-то большее. Именно для этого ему пришлось идти в Шарэт. Оборачиваясь и видя вдали стены древнего города, построенного когда-то младшим братом Лисэна Эзариэлем, первым пустынным эльфом, Лидэль почему-то вспомнил Лоренса. Мысли о нем придали сил. Дорога Лидэля была нелегкая, но он все сможет.
И только где-то в глубине мелькнула мысль, что он уже совершенно не замечает жестокости, которая творится вокруг него и которую творит он сам. Страшно было только в первый раз.
Скорпионы… Конечно, были существа и похуже — Лидэль успел понаблюдать еще один вид казни пустынников, когда голого заключенного опускали в бочку к жукам-трупоедам, делавшим из него всего за пару минут объеденные кости. Таких жуков выводили специально, и Лидэлю искренне хотелось узнать, что творилось в голове у того человека или нелюдя, который занялся подобным. Но все равно скорпионы тоже были ему неприятны — хотя бы потому, что они были слишком большими, слишком прыткими и слишком опасными.
«А жизнь становится все интереснее и интереснее», — с мрачным весельем, присущим только ему, подумал Лидэль. Он преодолел расстояние от Шарэта до окрестностей Эльтарела за рекордные две недели — так спешил. Лоренс предупреждал, что времени совсем мало. Возможно, Лидэлю уже некуда было возвращаться. Именно поэтому он был менее, чем обычно, разборчив в средствах. А еще он спешил, потому что знал — убийство в пустыне может остаться незаметным, а может вызвать серьезные последствия. Это был страшный край, где, умертвив сотню рабов, ты оказываешься безнаказанным, а перерезав горло какому-то толстяку в дорогих шелках или особо красивой блуднице — окажешься в той самой бочке с жуками. И предсказать результат иногда было очень сложно, но вот что Лидэль точно знал, так это то, что убийство наложницы в Шарэте не останется незамеченным. И те же ассасины пойдут по его следу, не говоря уже о теневых покровителях Зириэн. Время утекало быстрее, чем песок сквозь пальцы, и Лидэль бы соврал, если бы сказал, что, лежа сейчас на потрескавшейся крыше храма, он думал только о скорпионах, ползающих внизу. Заставив себя не отвлекаться на лишние мысли, он вновь посмотрел вниз. Храм был построен несколько столетий назад и уже успел уйти под песок. К счастью — не весь. Даже вход был расчищен: то ли природой, то ли "заботливыми" стражами. Только вот пройти к нему было нельзя — мешали все те же скорпионы и огромная каменная плита. Зато Лидэлю удалось забраться (по практически гладкой!) стене храма на его крышу. Слава Свету, она была не только плоской, но и имела отверстие, через которое особо удачливый и ловкий эльф мог бы пробраться внутрь. Оставалось только два вопроса: первый — как ему потом выбираться, и второй — что делать с бродящими внизу скорпионами. Те же, похоже, оказались ребятами ответственными и сторожили храм не только снаружи, но и изнутри.
«Да пусть меня сожрут демоны Глубин! — мысленно ругнулся Лидэль. — Как же мне пройти мимо вас? Я не умею превращаться в невидимку».
И тут его сознание посетила неожиданная и безумная идея. Он потрогал висящий на груди амулет — Пелену Карсена, — помолился Свету — больше по привычке, чем в надежде, что покровитель услышит голос его мятежной души — и спрыгнул вниз. За последние месяцы он наловчился пользоваться артефактом, похищенным сестрой, но все равно сейчас лишь в последний момент успел поменять облик. Еще и больно ударился — все же высота большая. Стражи обернулись и замерли. Замер и Лидэль, пытаясь понять, сработало или нет. Но скорпионы продолжали стоять и смотреть, не пытаясь атаковать. И Лидэль двинулся вглубь храма. Глянул вниз — и едва удержался от свиста. Карсен, и правда, был уникальным магом, пусть и человеком — Лидэль принял облик стража храма. Впору радоваться, да только ощущения были слишком странным.
«Наверное, потому что слишком сильно отличается от моего тела», — подумал Лидэль. Ему пришла в голову непрошенная мысль, что он уже позабыл, как выглядит. Интересно, помнит ли Эстель? Проклятье, вот о чем он думает?! Он уже заметил, что стал все чаще отвлекаться на задании. Все же раньше у него были перерывы, а сейчас он уже почти полгода жил в постоянном напряжении и чувствовал, что начинает сдавать. Проявляет слабость.
«Нельзя», — набатом прозвучал в голове голос отца — почему его, а не Лоренса? Может, потому что брат бы его пожалел. А отец нет.
«Вот и не жалей, а работай», — приказал себе Лидэль. Он уже полчаса блуждал по коридорам храма. Надо сказать, что тот маг, который построил этого каменного великана, определенно был человеком (или эльфом?) разумным, и Лидэль легко ориентировался в достаточно просторных проходах и комнатах. Здешний храм действительно представлял из себя одну сплошную библиотеку. Лидэль даже проникся уважением к ее уже мертвому хозяину — тот приложил колоссальное количество сил, чтобы создать ее. И это того стоило: многочисленные залы были заставлены фолиантами, из которых не меньше трети были времен едва ли не Раскола. Даже удивительно, что библиотеку забросили после смерти хозяина. Лидэль сильно сомневался, что отряд хороших наемников — мелочь, которую мог позволить себе любой обеспеченный эльф пустыни — остановили бы стражи храма. Возможно, скорпионы были не единственной опасностью… Эта мысль пришла в голову Лидэлю слишком поздно — когда он спустя несколько часов случайно не наткнулся на нужную книгу. Тогда, склонившись в тусклом пламени горящей излучины, он читал косые строки и радовался, что написано было достаточно современным языком, пусть и пустынных эльфов. Шаэ'рет хоть и был одной сплошной вязью, сводящей с ума мозг, но хотя бы был знаком Лидэлю. А вот тот же древнешесский — язык вампиров — не изучали даже в Темной Империи, на нем говорила лишь верхушка темных. И некоторые особенно безумные маги. Но, как уже думалось Лидэлю, здешний хозяин был на редкость разумным и все записи вел на понятном языке. Именно на этой мысли в сознание светлого эльфа проник звук — тихий шорох. Медленно, словно его парализовало, Лидэль обернулся, так и держа в руках раскрытый том и почти догоревшую излучину. Через порог комнаты пересыпался песок, как будто храм стал уходить вниз, под барханы. Но это было безумием! Храм не двигался, уж толчки землетрясения Лидэль с его координацией эльфа почувствовал бы точно! А тут полный покой — и песок, медленно заполняющий зал.
Лидэль решительно бросил излучину и захлопнул книгу. В темноте было сложно ориентироваться — он же не ликан! — но второй выход из зала он нашел быстро, закинув только книгу в сумку за спиной. Он не успел ее дочитать, но ясно видел, что там есть главы, посвященные убийству проклятой сущности. Он наконец-то нашел ответ, теперь было необходимо доставить книгу домой. Домой…
Песок перед ним резко взвился, Лидэль едва успел затормозить в этой непроглядной темноте коридоров. Насколько он смог различить, песок принял очертания человеческой фигуры. А потом совершенно отчетливо произнес:
— ВОР!
В жаркой тишине храма это прозвучало громче набата колокола. Лидэль лихорадочно оглянулся, но сзади его уже настигала волна песка. И что-то подсказывало ему, что пробиться через рассыпающуюся фигуру будет крайне сложно. Закрыв лицо рукой, он бросился вперед, прямо в песчаного человека…
Когда капля крови из разбитых потрескавшихся рук упала на занесенный песком пол храма, его стражи — скорпионы — тут же принялись оглядываться. Лидэль мысленно заскрежетал зубами и попытался вновь подтянуться. Он и так сделал невозможное — поднялся по наклонной стене, а потом смог, цепляясь за трещины в потолке и используя всю свою ловкость дотянуться до дыры, которая была далеко не вовсю крышу.
— Цмином? — на губы мужчины легла снисходительная улыбка: обычно женщин сравнивают с цветами либо с ядовитыми растениями, но никак не с безобидной травкой.
Однако Зириэн сверкнула глазами и со скрытым снисхождением пояснила:
— Цмин обладает одним редким свойством — он способен усиливать другие травы и зелья. Смесь с ним становится смертоносной… или поистине дарующей жизнь. Так и Песчаный златоцвет была женщиной, что даровала своим мужчинам безграничную силу.
— Она что, была ведьмой? — ухмыльнулся квагр.
— Нет. — Зириэн провела кончиком лезвия по его плечам. — Ей благоволили Забытые Боги… Так говорили люди. Но мы, эльфы, знали, что это ее ум и красота приносили в жизнь ее мужчин успех. Она была выдающейся танцовщицей.
Зириэн вышла в центр комнаты, движения ее становились все более плавными.
— Именно она придумала танец с оружием. Красота и смертельная опасность — она соединила несоединимое.
Больше ничего не говоря, эльфийка запрокинула голову. Ее плавные движения постепенно перетекли в танец. Когда-то она восхищалась Песчаным златоцветом, но та умерла, а теперь сама Зириэн прошла по ее пути. И она думала — нет, знала наверняка, — что ее танец не менее притягателен. Она не смотрела на мужчину — это было первым правилом хорошей танцовщицы, — но чувствовала на себе его пленяющий взгляд. Клинки стали единым целым с нею, она слилась в одно движение, в один танец, в одну жизнь. Это было бесконечно прекрасно — и смертельно опасно, когда кончик лезвия застывал в дюйме от лица мужчины.
Зириэн не просто танцевала — она наслаждалась. Это была ее стихия — соблазнять, дурманить мужчин. Они все, даже самые гордые и неприступные, в итоге склоняли головы. Падали на колени. Восхищались ее красотой.
Для ее танца не играли мелодию лучшие музыканты Шарэта, не было других зрителей, лишь сидящий на диване квагр, но этого было достаточно, что Зириэн двигалась так, как никогда бы не смогли лучшие королевские наложницы. Сегодняшнее представление было прекрасно, оно существовало лишь для одного мужчины. И он оценил его по достоинству — Зириэн поняла это, как только взгляды их встретились: она закончила последний элемент танца и выронила клинки. Те с глухим звуком вошли в щели каменного пола.
— Ты восхитительна, — выдохнул мужчина, протягивая к ней руки.
Она мысленно позволила себе торжествующую улыбку и сама шагнула в его объятия. Ее колени крепко обхватили его бедра, ее губы прошлись в дюйме от его шеи. Она играла с ним, проводя по самой грани. Наивный! Неужели он думал, что контролирует ситуацию? Она прихватила со столика свой бокал и сделала глоток. Он не сводил с нее возбужденного взгляда.
— Скажи мне, зачем же ты пришел в Шарэт? — прошептала она, пока он плавился под ее ласками. Мужчины такие уязвимые, когда в них начинает пылать страсть.
— Мне нужны… сведения… — Он, и правда, уже не мог думать ни о чем, кроме ее рук на его теле. Ему явно хотелось большего. Ничего, потерпит.
— Какие? — продолжила допрос Зириэн, искусно перемежая его с ласками.
— О… ох… о проклятых сущностях…
— О проклятых сущностях? — от удивления эльфийка даже подавилась смешком. — Такой длинный путь, столько интриг… Но ответ, и правда, стоит того. О проклятых сущностях не принято говорить, это сакральное знание песчаных магов. Однако я кое-что знаю, — шепотом продолжила Зириэн, выводя губами узоры на его шее. Навряд ли квагр ее слышал — на него уже должен был начать действовать яд, он всегда усиливается от возбуждения.
— Все знания о проклятых сущностях хранятся в храме Эльтарела, но после смерти песчаного мага, что его построил, библиотека заброшена. Там поселились чудовища, — кокетливо произнесла она, откидывая с его потного лба темные волосы. — Их называют стражами храма. Такие огромные скорпионы с человеческим телом. В храм давно никто не ходит, туда даже забыли дорогу. Говорят, что стражи могут путать пески, сбивая путников с толку… Ну а теперь, займемся чем-нибудь более интересным.
— Полностью… поддерживаю… — прохрипел мужчина. Он быстро моргал, однако навряд ли что-нибудь видел — взгляд его оставался расфокусированным.
Зириэн поднялась с его колен и прошла к оставленным в камнях клинках. Однако не смогла сделать и шагу — колени ее подогнулись, и только спустя пару минут она поняла, что сидит на полу, а ее голова становится все тяжелее.
Она не услышала, почувствовала — своим кошачьим чутьем прожженной интриганки и опытной наложницы, — что он встал и остановился позади нее.
— Знаешь, в чем прелесть быть полукровкой? В том, что тебя все недооценивают. Не могут предположить, что ты вычислишь яд в бокале. Что выльешь вино из бокала твоей прекрасной спутницы — вон в ту вазу, — и перельешь отравленный напиток ей.
Лидэль обошел Зириэн, бросая равнодушный взгляд. Она задыхалась, она корчилась, она умерла, а он прошел мимо, лишь позаботился о том, чтобы труп не было видно от двери — спасибо ширме. Вот так просто, казалось бы, легко. И хоть он ни разу не был в Шарэте, ни разу не ходил по этим каменным лабиринтам, он вновь, с видимой легкостью, покинул это место. Естественно, через другой ход — он подготовился заранее. Он слишком долго кружил вокруг, чтобы оплошать в таких мелочах. Слишком долго… Теперь нужно было спешить. И Лидэль бесшумной походкой, как не могут даже светлые эльфы, покинул древний город, в который стремились все жители пустыни. А ему было плевать на эти прекрасные картины, искусно вытканные ковры и бесконечную череду праздников и кровавых развлечений.
Восходящее солнце опаляло остывший за ночь песок, когда Лидэль шагнул за черту трущоб, окружавших Шарэт. Его ждал путь обратно, но не в родные леса, а в проклятый Эльтарел, с которого все началось. А вернее — с того бархана, на котором Лидэль убил скорпиона. Тот еще долго приходил ему в кошмарах, вместе с отрубленными руками, реками крови и детским плачем — непременными атрибутами пустыни. И все это время Лидэля спасали лишь мысли о его задаче — о поручении брата. Он многое выяснил: что проклятых сущностей убивают песчаные маги; что они порабощают отдаленные селения и разрастаются, как гниль; что причина их частого появления — жестокая казнь, которую практикуют на юге. Провинившихся привязывают посреди пустыни к столбу и начинают медленно вытягивать из него душу. Понятно, что человек и даже эльф не способны на такое, но палачи очень хорошо пытаются, забирая силы приговоренного, истязая его ауру, его тонкие структуры. Это приносит невыносимую боль, но не позволяет умереть, пока душа не истончится до невидимой тени. И только тогда палач отпускает свою жертву. Почти ни одна душа после такой казни не может отправиться за грань жизни и смерти, оставаясь влачить свое жалкое существование уже как проклятая сущность.
Всё это успел выяснить Лидэль, заплатив немалую цену не только своей жизнью, но и другими. Об этом никто не узнает, это останется тайной песков. Однако было и то, что Лидэль так и не смог найти: ответ на вопрос, как убить проклятую сущность, что перестала быть простой тенью и превратилась во что-то большее. Именно для этого ему пришлось идти в Шарэт. Оборачиваясь и видя вдали стены древнего города, построенного когда-то младшим братом Лисэна Эзариэлем, первым пустынным эльфом, Лидэль почему-то вспомнил Лоренса. Мысли о нем придали сил. Дорога Лидэля была нелегкая, но он все сможет.
И только где-то в глубине мелькнула мысль, что он уже совершенно не замечает жестокости, которая творится вокруг него и которую творит он сам. Страшно было только в первый раз.
Глава 4. Страж пустыни, или Плата за знания
Скорпионы… Конечно, были существа и похуже — Лидэль успел понаблюдать еще один вид казни пустынников, когда голого заключенного опускали в бочку к жукам-трупоедам, делавшим из него всего за пару минут объеденные кости. Таких жуков выводили специально, и Лидэлю искренне хотелось узнать, что творилось в голове у того человека или нелюдя, который занялся подобным. Но все равно скорпионы тоже были ему неприятны — хотя бы потому, что они были слишком большими, слишком прыткими и слишком опасными.
«А жизнь становится все интереснее и интереснее», — с мрачным весельем, присущим только ему, подумал Лидэль. Он преодолел расстояние от Шарэта до окрестностей Эльтарела за рекордные две недели — так спешил. Лоренс предупреждал, что времени совсем мало. Возможно, Лидэлю уже некуда было возвращаться. Именно поэтому он был менее, чем обычно, разборчив в средствах. А еще он спешил, потому что знал — убийство в пустыне может остаться незаметным, а может вызвать серьезные последствия. Это был страшный край, где, умертвив сотню рабов, ты оказываешься безнаказанным, а перерезав горло какому-то толстяку в дорогих шелках или особо красивой блуднице — окажешься в той самой бочке с жуками. И предсказать результат иногда было очень сложно, но вот что Лидэль точно знал, так это то, что убийство наложницы в Шарэте не останется незамеченным. И те же ассасины пойдут по его следу, не говоря уже о теневых покровителях Зириэн. Время утекало быстрее, чем песок сквозь пальцы, и Лидэль бы соврал, если бы сказал, что, лежа сейчас на потрескавшейся крыше храма, он думал только о скорпионах, ползающих внизу. Заставив себя не отвлекаться на лишние мысли, он вновь посмотрел вниз. Храм был построен несколько столетий назад и уже успел уйти под песок. К счастью — не весь. Даже вход был расчищен: то ли природой, то ли "заботливыми" стражами. Только вот пройти к нему было нельзя — мешали все те же скорпионы и огромная каменная плита. Зато Лидэлю удалось забраться (по практически гладкой!) стене храма на его крышу. Слава Свету, она была не только плоской, но и имела отверстие, через которое особо удачливый и ловкий эльф мог бы пробраться внутрь. Оставалось только два вопроса: первый — как ему потом выбираться, и второй — что делать с бродящими внизу скорпионами. Те же, похоже, оказались ребятами ответственными и сторожили храм не только снаружи, но и изнутри.
«Да пусть меня сожрут демоны Глубин! — мысленно ругнулся Лидэль. — Как же мне пройти мимо вас? Я не умею превращаться в невидимку».
И тут его сознание посетила неожиданная и безумная идея. Он потрогал висящий на груди амулет — Пелену Карсена, — помолился Свету — больше по привычке, чем в надежде, что покровитель услышит голос его мятежной души — и спрыгнул вниз. За последние месяцы он наловчился пользоваться артефактом, похищенным сестрой, но все равно сейчас лишь в последний момент успел поменять облик. Еще и больно ударился — все же высота большая. Стражи обернулись и замерли. Замер и Лидэль, пытаясь понять, сработало или нет. Но скорпионы продолжали стоять и смотреть, не пытаясь атаковать. И Лидэль двинулся вглубь храма. Глянул вниз — и едва удержался от свиста. Карсен, и правда, был уникальным магом, пусть и человеком — Лидэль принял облик стража храма. Впору радоваться, да только ощущения были слишком странным.
«Наверное, потому что слишком сильно отличается от моего тела», — подумал Лидэль. Ему пришла в голову непрошенная мысль, что он уже позабыл, как выглядит. Интересно, помнит ли Эстель? Проклятье, вот о чем он думает?! Он уже заметил, что стал все чаще отвлекаться на задании. Все же раньше у него были перерывы, а сейчас он уже почти полгода жил в постоянном напряжении и чувствовал, что начинает сдавать. Проявляет слабость.
«Нельзя», — набатом прозвучал в голове голос отца — почему его, а не Лоренса? Может, потому что брат бы его пожалел. А отец нет.
«Вот и не жалей, а работай», — приказал себе Лидэль. Он уже полчаса блуждал по коридорам храма. Надо сказать, что тот маг, который построил этого каменного великана, определенно был человеком (или эльфом?) разумным, и Лидэль легко ориентировался в достаточно просторных проходах и комнатах. Здешний храм действительно представлял из себя одну сплошную библиотеку. Лидэль даже проникся уважением к ее уже мертвому хозяину — тот приложил колоссальное количество сил, чтобы создать ее. И это того стоило: многочисленные залы были заставлены фолиантами, из которых не меньше трети были времен едва ли не Раскола. Даже удивительно, что библиотеку забросили после смерти хозяина. Лидэль сильно сомневался, что отряд хороших наемников — мелочь, которую мог позволить себе любой обеспеченный эльф пустыни — остановили бы стражи храма. Возможно, скорпионы были не единственной опасностью… Эта мысль пришла в голову Лидэлю слишком поздно — когда он спустя несколько часов случайно не наткнулся на нужную книгу. Тогда, склонившись в тусклом пламени горящей излучины, он читал косые строки и радовался, что написано было достаточно современным языком, пусть и пустынных эльфов. Шаэ'рет хоть и был одной сплошной вязью, сводящей с ума мозг, но хотя бы был знаком Лидэлю. А вот тот же древнешесский — язык вампиров — не изучали даже в Темной Империи, на нем говорила лишь верхушка темных. И некоторые особенно безумные маги. Но, как уже думалось Лидэлю, здешний хозяин был на редкость разумным и все записи вел на понятном языке. Именно на этой мысли в сознание светлого эльфа проник звук — тихий шорох. Медленно, словно его парализовало, Лидэль обернулся, так и держа в руках раскрытый том и почти догоревшую излучину. Через порог комнаты пересыпался песок, как будто храм стал уходить вниз, под барханы. Но это было безумием! Храм не двигался, уж толчки землетрясения Лидэль с его координацией эльфа почувствовал бы точно! А тут полный покой — и песок, медленно заполняющий зал.
Лидэль решительно бросил излучину и захлопнул книгу. В темноте было сложно ориентироваться — он же не ликан! — но второй выход из зала он нашел быстро, закинув только книгу в сумку за спиной. Он не успел ее дочитать, но ясно видел, что там есть главы, посвященные убийству проклятой сущности. Он наконец-то нашел ответ, теперь было необходимо доставить книгу домой. Домой…
Песок перед ним резко взвился, Лидэль едва успел затормозить в этой непроглядной темноте коридоров. Насколько он смог различить, песок принял очертания человеческой фигуры. А потом совершенно отчетливо произнес:
— ВОР!
В жаркой тишине храма это прозвучало громче набата колокола. Лидэль лихорадочно оглянулся, но сзади его уже настигала волна песка. И что-то подсказывало ему, что пробиться через рассыпающуюся фигуру будет крайне сложно. Закрыв лицо рукой, он бросился вперед, прямо в песчаного человека…
***
Когда капля крови из разбитых потрескавшихся рук упала на занесенный песком пол храма, его стражи — скорпионы — тут же принялись оглядываться. Лидэль мысленно заскрежетал зубами и попытался вновь подтянуться. Он и так сделал невозможное — поднялся по наклонной стене, а потом смог, цепляясь за трещины в потолке и используя всю свою ловкость дотянуться до дыры, которая была далеко не вовсю крышу.
