Лидэль уже сотню раз проклял создателя храма, которому чем-то не угодили привычные вертикальные стены, и он сделал покатые. Если снаружи это было удобно — более пологий подъем, — то выбираться изнутри было неимоверно сложно. А еще влияла усталость и раны — песочный человек хоть и не смог его убить, но потрепал знатно. Теперь Лидэль едва сдерживался, чтобы не харкнуть кровью, перемешанной с этим мерзким песком. Руки заметно дрожали, и, повиснув на крае отверстия, он никак не мог найти силы, чтобы подтянуться и залезть на крышу. Пальцы кровоточили так, что поверхность под ними была липкая, и Лидэль боялся в любой момент сорваться: он понимал, что из такого положения не сможет правильно приземлиться и непременно разобьется. А теперь еще эта проклятая капля, всполошившая стражей! Но хуже было то, что песок в храме вдруг закружился и принялся подниматься все выше, напоминая настоящую пустынную бурю. А стражи, вопреки надеждам Лидэля, оказались смышленее животных и догадались посмотреть туда, откуда упала кровь — наверх. И вот тогда произошло то, чего он никак не ожидал. Стражи поползли по стене. Их четыре пары острых конечностей легко цеплялись за невидимые трещины в камне, и путь, на который светлый эльф потратил уйму сил и времени, занял у них едва ли минуту. Лидэль не выдержал: он громко выругался, да так грязно, что услышь его Лоренс — непременно бы отчитал. То ли помогли мысли о брате, то ли ругань, то ли страх за свою жизнь — но он смог наконец подтянуться и вывалиться на крышу. Вот только никакой радости он не испытывал, потому что понимал: сейчас за ним вылезут стражи. Они не сделали этого до сих пор по одной простой причине: их было слишком много, а дыра — слишком мала. Проклиная все на свете, начиная с северных орков и заканчивая Забытыми Богами, Лидэль встал и резво — сам от себя не ожидал — бросился прочь. Вылезшие наконец стражи — за ним. Жизнь, определенно, была прекрасна.
Боль в ноге была почти незаметна — все же зелье девицы помогло. Лидэль старался поменьше хромать, ему ни к чему было привлекать к себе ненужное внимание. Он и так наследил больше необходимого и теперь вновь ходил по краю. Один из скорпионов сумел-таки достать его своим жалом, подрезав сухожилие на ноге. Все бы ничего, Лидэль дошел бы и так, но в кровь явно попал яд. К тому моменту, когда стражи храма все же отстали от него, он валился от усталости, тело полыхало, и это было явно не последствия жары, а нога до колена превратилась в желе. Поняв, что в таком виде он пустыню не пересечет, Лидэль принял решение вернуться в Эльтарел. Это было очень плохо. По его следу шли, и большой шумный город был первым местом, где будут искать. Самым разумным было бы уходить в пустыню, идти на север. Вот только идти Лидэль как раз не мог. Пришлось возвращаться в город, надеясь, что смены облика — спасибо сестрице и Пелене Карсена — хватит для того, чтобы обмануть преследователей. Лидэль специально стал для этого человеком: искать будут полукровку, тот может сойти за эльфа, а вот за человека — никак. Правда, к людям здесь отношение было еще хуже, чем к кваграм. Пустынные эльфы правили жизнью, оборотни и полукровки окружали их. А люди? Люди были низшей прослойкой, лучшим из них выдавалось выбиться из слуг и рабов в купцы. Но век их был слишком короток. Однако именно среди людей Лидэль нашел приют. Золото творит чудеса — нашлась добрая вдовушка-травница, что подлечила его ногу, дала противоядие и позволила у себя отлежаться.
За неделю Лидэль поправился и собирался было уходить, однако тут началась полномасштабная облава. Он почуял это: были свои, особые, приметы, невидимые обычным людям и нелюдям. В толпе богатого города появилась подозрительные личности, Лидэль слышал ночью тихий свист и перезвон — условные сигналы. У любого места есть своя изнанка, теневой мир, и вот как раз в таком мире Эльтарела появились чужаки. Пора было уходить. Время подгоняло Лидэля. Путь обратно займет несколько недель — он вернется в Листерэль спустя почти семь месяцев. Если вернется… Такая мысль пришла ему, когда он свернул в квартал рабов и увидел двух ассасинов. Все бы ничего, они ведь не узнают его под личиной, вот только рядом с ними шел песчаный маг — их отличала малиновая мантия — и держал в руке амулет странной формы. Благодаря Линэль, Лидэль знал, что это был "поисковик" — особый артефакт, позволяющий найти человека (или светлого эльфа, к примеру) по его вещи. Только откуда у них его вещи? Лидэль не наследил, он был уверен! Однако цвет амулета явно указывал на то, что искомый объект близко. Очень близко.
Лидэль скользнул в сторону, пытаясь раствориться в толпе соседнего квартала. На беду, один из ассасинов успел его заметить. Троица двинулась за ним. Лидэль продирался через людской поток, ища глазами укромный уголок — ему нужно было на секунду оказаться в одиночестве, чтобы сменить облик. Вот впереди показались разноцветные шатры, и он юркнул между их полотнами, касаясь пальцами Пелены Карсена. И все же нельзя было оставаться на месте, ведь у песчаного мага был свой артефакт. Лидэль ни на секунду не останавливался. Он пробирался между шатрами, пока буквально не вывалился на небольшую площадь. Это был квартал явно зажиточных людей и нелюдей, отсюда было еще ближе до ворот, и Лидэль, легко лавируя в толпе, начал пробираться вперед. Подвела его все еще побаливающая нога и погоня, которой он только усугубил ситуацию. В общем, на мгновение ловкость ему изменила, и он едва не упал на стоящую перед ним девушку. К счастью, в последний момент он смог устоять на ногах и лишь слегка зацепил красотку. Кто бы мог подумать, что та поднимет визг? А хуже того было то, что Лидэля тут же подхватили под руки два амбала-стражника, явно из личной охраны муженька девушки, что сейчас спешил к своей ненаглядной.
— Он трогал меня! Он трогал меня! Он покусился на меня!
Бормотать, что это чистая случайность, было бессмысленно, судя по тому ору, что поднял в свою очередь уже купец. Смешно сказать, столько раз Лидэль по-настоящему приставал к женщинам и всегда избегал наказания благодаря своему обаянию и статусу, а теперь впервые, совершенно случайно хлопнул девушку по заду — и не может вырваться из хватки охранников. Те, несмотря на не самый умный вид, держали крепко и профессионально, даже Лидэлю не удавалось вывернуться.
— Как ты посмел, собака, коснуться моей третьей супруги! — потряс кулаком — и животом — купец. — Отрубите ему его поганую руку!
Словно из-под земли, рядом появились еще два охранника, у одного из которых был здоровый тесак, больше напоминавший очень широкий меч.
Конец ознакомительного фрагмента
Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.
Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.
В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
Лидэль отчаянно попытался вырваться и, едва не прикусив язык, затараторил:
— О великий господин, не смей гневаться на меня, ибо ты сам виноват в случившемся!
От такого заявления замерли все — и купец, и охрана, и визжащая девка, и собравшиеся вокруг зрители. Решив ковать, пока горячо, Лидэль продолжил все тем же льстивым голосом — такой действовал на не особо умных, но добившихся влияния людей:
— Ты выбрал супругой своей столь прекрасную женщину, что другие мужчины, даже зная о великой каре, которая постигнет их в результате твоего гнева, не могут устоять. Так что твой безупречный вкус, всему виной!
По толпе пробежали смешки, но большинство, включая купца, остались серьезны. Толстяк поглаживал свою длинную бороду, лежавшую на животе, а рядом с ним сверкала улыбкой из-под платков его жена. Ей комплимент чужака пришелся по душе. В конце концов толпе надоело ждать, и повсюду стали раздаваться выкрики: "Руби руку!" "Лучше руби язык!" "Да отпустите парня!" "А что, красота жен Гарнеша всем известна! Пущай малого!"
Мнения разделились, и Лидэль похолодел, когда купец махнул рукой, и охрана принялась срывать с него одежду. Главное — чтобы не сняли медальон, хотя Линэль обещала, что он тоже будет изменять вид. Да какой медальон! Ему сейчас руку отрубят!
Однако ничего рубить ему не стали, лишь отволокли к стоящему посреди площади деревянному столбу. Лидэль знал их предназначение. Холодный пот пробежал по его обнаженной спине, когда его привязали к столбу. Сзади прозвучал ленивый голос:
— Сколько?
— Пятнадцать с него хватит, — зычно, но уже без ярости отозвался купец. — И за город его. Пусть там восхищается красотой женщин Эльтарела.
Толпа рассмеялась, и в ее смехе Лидэль не услышал, как свистнула плеть. Длинная семихвостая плеть с маленькими стальными зубчиками на концах. Любимая плеть пустынных палачей.
От неожиданности Лидэль больно стукнулся носом об столб, но едва ли он это заметил, когда с его спины сдирали кожу. Сцепив зубы и пообещав, что он будет таким же стойким, как и его брат, он начал отсчитывать удары. Это было демонически больно. Даже для принца, привыкшего к дракам и другим кровавым приключениям. Стараясь не изгибаться — иначе палач разозлится и наказание увеличат, — Лидэль слышал лишь шум в ушах и свист плети. Ожидание следующего удара стало самым страшным моментом. Он хотел скулить от боли, по разорванной в клочья спине бежали струи крови и падали на разгоряченный полуденным солнцем песок. Лидэль тяжело сглатывал, пока палач заносил руку для нового удара. Ничего не осталось вокруг — только боль. Он все же сбился со счета и думал теперь только о Лоренсе. Тот прошел через худшие пытки, но выжил. Он всегда гордо держал голову, он смог вытерпеть год издевательств, неужели Лидэль не справится с пятнадцатью ударами? Справится! И он стискивал зубы, прикусывал до крови щеку, но молчал, лишь бессильно вис на веревках, связывающих руки.
Когда удары прекратились, ему показалось, что прошла вечность. Безвольной куклой он чувствовал, как его тащили по песку. Потом бросили. Он долго катился по бархану вниз, пока не остановился. Он лежал на спине и чувствовал лишь боль: как песчинки забиваются в разорванные раны.
«Мать моя демоница! Лоренс, как ты это пережил? Ты, и правда, настолько упрямый?» — вяло подумал Лидэль. Он знал, что совсем скоро он встанет, дождется темноты и проберется в город в поисках потерянной сумки — ее прибрала охрана купца Гарнеша. Потом его будет ждать долгий путь через пески. Но все это потом, а сейчас он хотел лишь одного — умереть.
Песок бился в плотно закрытые ставни. Лидэль с нетерпением посмотрел на плотно прибитые друг к другу деревяшки, в обрамлении глиняных стен. Признаться, он не верил, что хлипкие домики селян смогут выдержать песчаную бурю. Но нет, глиняные стены так и не поддались напору стихий. А вот люди и нелюди были слабее.
Когда Лидэль в очередной раз вздохнул, старуха бросила на него насмешливый взгляд. Ведьма явно видела больше, чем было нужно. Или это просто старость и мудрость?
— Долго еще продлится это безобразие? — поинтересовался эльф, кивая на подрагивающие ставни.
Старуха медленно прошлась от стола к лавке и села там чистить какой-то овощ. Пустыня не была богата на еду, но люди и оборотни ухитрялись выращивать корнеплоды даже в таком безжизненном крае.
— Недолго, — наконец ответила ведьма, и Лидэль загорелся надеждой. — Месяца четыре еще.
— Четыре? — севшим голосом переспросил эльф. Он две недели тащился по этой проклятой пустыни, мучаясь от палящего солнца, невыносимой жары и нагнивающих ран на спине, чтобы попасть в ловушку песчаной бури, когда до степей оставалось всего пару дней пути. Он тогда безжизненным телом свалился у изгороди ближайшего селения. К его удивлению, жившие здесь оборотни оказались вполне адекватными и даже помогли. Их местная ведьма, дряхлая старуха, за два дня поставила на ноги умирающего от лихорадки Лидэля. Тот ее отблагодарил (золото она не взяла, но доброму слову была рада) и уже собирался за порог, но… Но за порогом его ждала разгулявшаяся песчаная буря.
— Почему так долго? — слегка раздраженно поинтересовался он. Четыре месяца! Когда он и так задержался в пустыни!
— Так каждый год, — прошелестела старуха, чистя дрожащими руками свой клубень. Лидэль не выдержал и отнял у нее несчастный овощ. Принцу, конечно, не доводилось раньше ни чистить, ни готовить, но получалось у него все равно лучше, чем у хозяйки.
— Каждый год приграничные пески бунтуют и поднимаются в воздух, — рассказывала та, внимательно наблюдая за ловкими движениями своего постояльца. — Это проклятие Эзариэля. Когда первый король пустынных эльфов умер, его похоронили здесь, на границе песков и степей. Такова была воля его сына, который и при жизни враждовал с отцом. С тех пор каждый год пески четыре месяца в году поднимаются в бурю.
— И как вы так живете? Треть года сидя по домам? — поинтересовался Лидэль, лихорадочно размышляя, что ему теперь делать. Руки сами собой чистили плоды, постепенно в ведре начинало проглядывать дно.
— Так в приграничье мало селений, а какие есть — там свои ведьмы имеются, — хитро ответила старуха. Ее вся эта ситуация явно забавляла. — Мы бурю можем немного усмирить. Тем более, это только ее край, основа дальше бушует.
— Замечательно, — пробормотал Лидэль и поднял голову, бросая на стол последний дочищенный плод. — А у вас нет никакого средства, чтобы пройти через бурю?
Ведьма продолжала хитро смотреть на него. От ее взгляда делалось жутко. Наконец старуха поднялась и добрела до каморки, в которой у нее хранились всякие корешки. Рылась она в ней долго, за это время Лидэль успел порезать плоды — ему так и не удалось понять, что это, на севере и в центральных землях таких растений не водилось — и побросать их в котел. А потом даже налить туда немного воды — редкость, доступная ведьме, как особе, уважаемой в селении, — и зажечь огонь.
— Вот, — на стол перед Лидэлем лег маленький кожаный мешочек. Думающий головой (вот отец бы удивился), бывший принц не стал хватать незнакомую вещь. Тем более принадлежавшую ведьме.
— Что это?
— Травки, — проскрежетала старуха, усаживаясь на скамейку, напротив гостя. — Придают сил. Бурю нельзя успокоить или покорить, ее можно лишь победить, преодолев. Это сбор зверобоя, душицы и мелиссы. В заговоренном мешочке. Послужат тебе подмогой.
Лидэль осторожно взял подарок. Принюхался. Все три вышеперечисленных ингредиента он с легкостью узнал — все же был светлым эльфом, — но еще один аромат не давал ему покоя.
— А четвертым что?
— Почуял? — старуха развеселилась пуще прежнего. — Цмин это, по-вашему. Усиливает любой сбор.
***
Боль в ноге была почти незаметна — все же зелье девицы помогло. Лидэль старался поменьше хромать, ему ни к чему было привлекать к себе ненужное внимание. Он и так наследил больше необходимого и теперь вновь ходил по краю. Один из скорпионов сумел-таки достать его своим жалом, подрезав сухожилие на ноге. Все бы ничего, Лидэль дошел бы и так, но в кровь явно попал яд. К тому моменту, когда стражи храма все же отстали от него, он валился от усталости, тело полыхало, и это было явно не последствия жары, а нога до колена превратилась в желе. Поняв, что в таком виде он пустыню не пересечет, Лидэль принял решение вернуться в Эльтарел. Это было очень плохо. По его следу шли, и большой шумный город был первым местом, где будут искать. Самым разумным было бы уходить в пустыню, идти на север. Вот только идти Лидэль как раз не мог. Пришлось возвращаться в город, надеясь, что смены облика — спасибо сестрице и Пелене Карсена — хватит для того, чтобы обмануть преследователей. Лидэль специально стал для этого человеком: искать будут полукровку, тот может сойти за эльфа, а вот за человека — никак. Правда, к людям здесь отношение было еще хуже, чем к кваграм. Пустынные эльфы правили жизнью, оборотни и полукровки окружали их. А люди? Люди были низшей прослойкой, лучшим из них выдавалось выбиться из слуг и рабов в купцы. Но век их был слишком короток. Однако именно среди людей Лидэль нашел приют. Золото творит чудеса — нашлась добрая вдовушка-травница, что подлечила его ногу, дала противоядие и позволила у себя отлежаться.
За неделю Лидэль поправился и собирался было уходить, однако тут началась полномасштабная облава. Он почуял это: были свои, особые, приметы, невидимые обычным людям и нелюдям. В толпе богатого города появилась подозрительные личности, Лидэль слышал ночью тихий свист и перезвон — условные сигналы. У любого места есть своя изнанка, теневой мир, и вот как раз в таком мире Эльтарела появились чужаки. Пора было уходить. Время подгоняло Лидэля. Путь обратно займет несколько недель — он вернется в Листерэль спустя почти семь месяцев. Если вернется… Такая мысль пришла ему, когда он свернул в квартал рабов и увидел двух ассасинов. Все бы ничего, они ведь не узнают его под личиной, вот только рядом с ними шел песчаный маг — их отличала малиновая мантия — и держал в руке амулет странной формы. Благодаря Линэль, Лидэль знал, что это был "поисковик" — особый артефакт, позволяющий найти человека (или светлого эльфа, к примеру) по его вещи. Только откуда у них его вещи? Лидэль не наследил, он был уверен! Однако цвет амулета явно указывал на то, что искомый объект близко. Очень близко.
Лидэль скользнул в сторону, пытаясь раствориться в толпе соседнего квартала. На беду, один из ассасинов успел его заметить. Троица двинулась за ним. Лидэль продирался через людской поток, ища глазами укромный уголок — ему нужно было на секунду оказаться в одиночестве, чтобы сменить облик. Вот впереди показались разноцветные шатры, и он юркнул между их полотнами, касаясь пальцами Пелены Карсена. И все же нельзя было оставаться на месте, ведь у песчаного мага был свой артефакт. Лидэль ни на секунду не останавливался. Он пробирался между шатрами, пока буквально не вывалился на небольшую площадь. Это был квартал явно зажиточных людей и нелюдей, отсюда было еще ближе до ворот, и Лидэль, легко лавируя в толпе, начал пробираться вперед. Подвела его все еще побаливающая нога и погоня, которой он только усугубил ситуацию. В общем, на мгновение ловкость ему изменила, и он едва не упал на стоящую перед ним девушку. К счастью, в последний момент он смог устоять на ногах и лишь слегка зацепил красотку. Кто бы мог подумать, что та поднимет визг? А хуже того было то, что Лидэля тут же подхватили под руки два амбала-стражника, явно из личной охраны муженька девушки, что сейчас спешил к своей ненаглядной.
— Он трогал меня! Он трогал меня! Он покусился на меня!
Бормотать, что это чистая случайность, было бессмысленно, судя по тому ору, что поднял в свою очередь уже купец. Смешно сказать, столько раз Лидэль по-настоящему приставал к женщинам и всегда избегал наказания благодаря своему обаянию и статусу, а теперь впервые, совершенно случайно хлопнул девушку по заду — и не может вырваться из хватки охранников. Те, несмотря на не самый умный вид, держали крепко и профессионально, даже Лидэлю не удавалось вывернуться.
— Как ты посмел, собака, коснуться моей третьей супруги! — потряс кулаком — и животом — купец. — Отрубите ему его поганую руку!
Словно из-под земли, рядом появились еще два охранника, у одного из которых был здоровый тесак, больше напоминавший очень широкий меч.
Конец ознакомительного фрагмента
Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.
Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.
В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
Лидэль отчаянно попытался вырваться и, едва не прикусив язык, затараторил:
— О великий господин, не смей гневаться на меня, ибо ты сам виноват в случившемся!
От такого заявления замерли все — и купец, и охрана, и визжащая девка, и собравшиеся вокруг зрители. Решив ковать, пока горячо, Лидэль продолжил все тем же льстивым голосом — такой действовал на не особо умных, но добившихся влияния людей:
— Ты выбрал супругой своей столь прекрасную женщину, что другие мужчины, даже зная о великой каре, которая постигнет их в результате твоего гнева, не могут устоять. Так что твой безупречный вкус, всему виной!
По толпе пробежали смешки, но большинство, включая купца, остались серьезны. Толстяк поглаживал свою длинную бороду, лежавшую на животе, а рядом с ним сверкала улыбкой из-под платков его жена. Ей комплимент чужака пришелся по душе. В конце концов толпе надоело ждать, и повсюду стали раздаваться выкрики: "Руби руку!" "Лучше руби язык!" "Да отпустите парня!" "А что, красота жен Гарнеша всем известна! Пущай малого!"
Мнения разделились, и Лидэль похолодел, когда купец махнул рукой, и охрана принялась срывать с него одежду. Главное — чтобы не сняли медальон, хотя Линэль обещала, что он тоже будет изменять вид. Да какой медальон! Ему сейчас руку отрубят!
Однако ничего рубить ему не стали, лишь отволокли к стоящему посреди площади деревянному столбу. Лидэль знал их предназначение. Холодный пот пробежал по его обнаженной спине, когда его привязали к столбу. Сзади прозвучал ленивый голос:
— Сколько?
— Пятнадцать с него хватит, — зычно, но уже без ярости отозвался купец. — И за город его. Пусть там восхищается красотой женщин Эльтарела.
Толпа рассмеялась, и в ее смехе Лидэль не услышал, как свистнула плеть. Длинная семихвостая плеть с маленькими стальными зубчиками на концах. Любимая плеть пустынных палачей.
От неожиданности Лидэль больно стукнулся носом об столб, но едва ли он это заметил, когда с его спины сдирали кожу. Сцепив зубы и пообещав, что он будет таким же стойким, как и его брат, он начал отсчитывать удары. Это было демонически больно. Даже для принца, привыкшего к дракам и другим кровавым приключениям. Стараясь не изгибаться — иначе палач разозлится и наказание увеличат, — Лидэль слышал лишь шум в ушах и свист плети. Ожидание следующего удара стало самым страшным моментом. Он хотел скулить от боли, по разорванной в клочья спине бежали струи крови и падали на разгоряченный полуденным солнцем песок. Лидэль тяжело сглатывал, пока палач заносил руку для нового удара. Ничего не осталось вокруг — только боль. Он все же сбился со счета и думал теперь только о Лоренсе. Тот прошел через худшие пытки, но выжил. Он всегда гордо держал голову, он смог вытерпеть год издевательств, неужели Лидэль не справится с пятнадцатью ударами? Справится! И он стискивал зубы, прикусывал до крови щеку, но молчал, лишь бессильно вис на веревках, связывающих руки.
Когда удары прекратились, ему показалось, что прошла вечность. Безвольной куклой он чувствовал, как его тащили по песку. Потом бросили. Он долго катился по бархану вниз, пока не остановился. Он лежал на спине и чувствовал лишь боль: как песчинки забиваются в разорванные раны.
«Мать моя демоница! Лоренс, как ты это пережил? Ты, и правда, настолько упрямый?» — вяло подумал Лидэль. Он знал, что совсем скоро он встанет, дождется темноты и проберется в город в поисках потерянной сумки — ее прибрала охрана купца Гарнеша. Потом его будет ждать долгий путь через пески. Но все это потом, а сейчас он хотел лишь одного — умереть.
Глава 5. Против бури
Песок бился в плотно закрытые ставни. Лидэль с нетерпением посмотрел на плотно прибитые друг к другу деревяшки, в обрамлении глиняных стен. Признаться, он не верил, что хлипкие домики селян смогут выдержать песчаную бурю. Но нет, глиняные стены так и не поддались напору стихий. А вот люди и нелюди были слабее.
Когда Лидэль в очередной раз вздохнул, старуха бросила на него насмешливый взгляд. Ведьма явно видела больше, чем было нужно. Или это просто старость и мудрость?
— Долго еще продлится это безобразие? — поинтересовался эльф, кивая на подрагивающие ставни.
Старуха медленно прошлась от стола к лавке и села там чистить какой-то овощ. Пустыня не была богата на еду, но люди и оборотни ухитрялись выращивать корнеплоды даже в таком безжизненном крае.
— Недолго, — наконец ответила ведьма, и Лидэль загорелся надеждой. — Месяца четыре еще.
— Четыре? — севшим голосом переспросил эльф. Он две недели тащился по этой проклятой пустыни, мучаясь от палящего солнца, невыносимой жары и нагнивающих ран на спине, чтобы попасть в ловушку песчаной бури, когда до степей оставалось всего пару дней пути. Он тогда безжизненным телом свалился у изгороди ближайшего селения. К его удивлению, жившие здесь оборотни оказались вполне адекватными и даже помогли. Их местная ведьма, дряхлая старуха, за два дня поставила на ноги умирающего от лихорадки Лидэля. Тот ее отблагодарил (золото она не взяла, но доброму слову была рада) и уже собирался за порог, но… Но за порогом его ждала разгулявшаяся песчаная буря.
— Почему так долго? — слегка раздраженно поинтересовался он. Четыре месяца! Когда он и так задержался в пустыни!
— Так каждый год, — прошелестела старуха, чистя дрожащими руками свой клубень. Лидэль не выдержал и отнял у нее несчастный овощ. Принцу, конечно, не доводилось раньше ни чистить, ни готовить, но получалось у него все равно лучше, чем у хозяйки.
— Каждый год приграничные пески бунтуют и поднимаются в воздух, — рассказывала та, внимательно наблюдая за ловкими движениями своего постояльца. — Это проклятие Эзариэля. Когда первый король пустынных эльфов умер, его похоронили здесь, на границе песков и степей. Такова была воля его сына, который и при жизни враждовал с отцом. С тех пор каждый год пески четыре месяца в году поднимаются в бурю.
— И как вы так живете? Треть года сидя по домам? — поинтересовался Лидэль, лихорадочно размышляя, что ему теперь делать. Руки сами собой чистили плоды, постепенно в ведре начинало проглядывать дно.
— Так в приграничье мало селений, а какие есть — там свои ведьмы имеются, — хитро ответила старуха. Ее вся эта ситуация явно забавляла. — Мы бурю можем немного усмирить. Тем более, это только ее край, основа дальше бушует.
— Замечательно, — пробормотал Лидэль и поднял голову, бросая на стол последний дочищенный плод. — А у вас нет никакого средства, чтобы пройти через бурю?
Ведьма продолжала хитро смотреть на него. От ее взгляда делалось жутко. Наконец старуха поднялась и добрела до каморки, в которой у нее хранились всякие корешки. Рылась она в ней долго, за это время Лидэль успел порезать плоды — ему так и не удалось понять, что это, на севере и в центральных землях таких растений не водилось — и побросать их в котел. А потом даже налить туда немного воды — редкость, доступная ведьме, как особе, уважаемой в селении, — и зажечь огонь.
— Вот, — на стол перед Лидэлем лег маленький кожаный мешочек. Думающий головой (вот отец бы удивился), бывший принц не стал хватать незнакомую вещь. Тем более принадлежавшую ведьме.
— Что это?
— Травки, — проскрежетала старуха, усаживаясь на скамейку, напротив гостя. — Придают сил. Бурю нельзя успокоить или покорить, ее можно лишь победить, преодолев. Это сбор зверобоя, душицы и мелиссы. В заговоренном мешочке. Послужат тебе подмогой.
Лидэль осторожно взял подарок. Принюхался. Все три вышеперечисленных ингредиента он с легкостью узнал — все же был светлым эльфом, — но еще один аромат не давал ему покоя.
— А четвертым что?
— Почуял? — старуха развеселилась пуще прежнего. — Цмин это, по-вашему. Усиливает любой сбор.
