Надо перехитрить, обмануть, провести его, а для этого требуется быть на голову выше его. Алия смогла покорить и Лирота, и Винра, и Атрожа, но разве были они могущественными, влиятельными и сильными мужчинами? Нет. Поэтому и жизнь с ними была едва ли лучше, чем на рынке рабов. Алия всей душой желала подняться из этой клоаки. Выжить — вот ее цель. Для этого нужен мужчина, куда более значимый, чем сыновья купца. Но чтобы покорить такого, Алия должна заинтересовать его.
Рандир не учил своих рабынь читать, он считал это лишним. И многие наложницы никогда не брали и не желали брать в руки книги. Алию же они манили к себе. Она долго примерялась, чтобы подтолкнуть Лирота к мысли научить ее читать. Из него получился неплохой учитель, и уже через пять лет Алия бегло читала на двух языках и писала без ошибок. Стоило ей только познать основы, как книги стали ее главной пищей. В те редкие моменты (к сожалению, действительно редкие), когда ни одного из братьев не было дома, Алия ночами пробиралась в небольшую библиотеку таскала оттуда книги и читала до самого утра, не замечая усталость. Перед ней открылся новый, удивительный мир. Сколь много она не знала! Книги позволили ей узнать многие вещи, более глубоко постигнуть суть вещей и людей с нелюдями. Она поглощала книгу за книгой, чувствуя себя куда более счастливой, чем после неплохо секса с Лиротом. Оказалось, что удовольствие тела не идет ни в какое сравнение с удовольствием души. Чтение книг стало едва ли не самым светлым мигом в ее жизни в эти годы.
Она провела в доме у Реноса семь лет, из которых ни один день не прошел даром. Алия ждала и готовилась, она использовала любую возможность, чтобы совершенствоваться. Помимо чтения она увлеклась оружием. Пусть она считала, что лучшей защитой для женщины является то, что у нее между ног (а также голова), но и банальное владение холодной сталью не стоило сбрасывать со счетов. Мужчины же не ожидают, что хрупкая девушка может дать вполне ощутимый отпор. Так смешно! Но стоило попробовать. Алия все желала познать. Попробовать на себе. Она пристрастилась к метанию ножей, этой науке ее научил Винр. Его уговаривать, вернее, подталкивать, пришлось куда дольше, чем брата, но в конце концов Алии удалось убедить его, что она желает разделить с ним его страсть. Он действительно любил звон стали, ее остроту и боль, которую она причиняла. Не до безумства, но вполне страстно. Шутя и насмехаясь, он научил и Алию. Правда, за это пришлось платить лишними ночами с грубым любовником, но к этому она привыкла. Зато она научилась очень хорошо метать ножи и стрелять из лука. Последнее ей вряд ли пригодится, а вот первое привлекло своей полезностью. Женщина может совершить чудо и спрятать даже под дюймом ткани целую гору всего — или маленький ножик. На будущее Алия запомнила эту возможность. Это в доме Реноса наложницы жили вполне мирно, тихо ненавидя жену господина — стерва смогла сплотить соперниц, — а вот в других домах и тем более в гаремах богатых господ такой роскоши не было. Каждая девушка защищала себя сама. Алия помнила изуродованные лица бывших наложниц наместника Эльтарела, которых сбывали на базаре за гроши. Некрасивые рабыни никому не нужны. За свою красоту Алия готова была бороться.
Годы, проведенные у Реноса, принесли свои плоды, но навечно оставаться здесь Алия не собиралась. Благодаря своей изворотливости она смогла если не переубедить, то хотя бы смягчить жену господина, и ей доставалось меньше, чем другим наложницам. К тому же Винр служил неплохой защитой от склочной хозяйки, и Алии нечасто приходилось утруждать себя черновой работой. Однако дела в лавке Реноса шли все хуже и хуже. Постепенно в доме становилось все меньше слуг, все чаще хозяйка принуждала наложниц трудиться не только в постели. Алию это совершенно не устраивало! Она не собиралась портить свою безупречную красоту: сбивать костяшки в кровь, отстирывая платья хозяйки, натирать мозоли после мытья полов во всем доме и счищать с волос копоть после уборки очага. Дела Реноса пошатнулись, и участь у рабынь была незавидная — в ближайшие пару лет их точно продадут на рынок за гроши. Как бы самой хозяйке не пойти в слуги! И если до ее судьбы Алии не было никакого дела, то о собственной жизни и безрадостных перспективах она переживала. Поэтому начала действовать.
Через Винра она узнала, что всплыли некоторые карточные долги Реноса. Не то что бы оборотень был настолько расточителен, но иногда увлекался. Слишком увлекался. И это вышло ему боком. Кто-то перекупил валявшиеся у ростовщика расписки и потребовал с Реноса весь долг, в том числе проценты за все это время. Когда надо, любой житель пустыни считал очень быстро и очень хорошо. Ренос мгновенно представил, что его ждет, и покаялся жене. Теперь весь дом уже неделю слушал ее особенно громкие крики. Алию на такую реакцию лишь морщилась и тихо вздыхала. Ей ситуация виделась совершенно под иным углом, да и смысл рвать глотку? Надо решать проблемы.
Сначала Алия (опять же через Винра) узнала имя того, кто взыскивал с Реноса долг, и поразилась, услышав про Мирата. Неужели ее первоначальным планам суждено было сбыться?
— Проклятый ассасин! — ругался тем временем Винр. — Чтоб его сожрало жаркое солнце пустыни! Чтоб его душу разорвали песчаные демоны! Чтоб…
Он еще долго ругался. Для Винра разорение отца означало его собственное разорение. Как наследник, он рассчитывал в будущем получить отцовскую лавку и доход. А тут! Либо Ренос платит и остается с одними штанами, потому что все остальное пойдет на погашение долговых расписок, либо не платит и все равно лишается всего — жители пустыни не привыкли упускать собственную выгоду.
Алия недолго думала, услышав имя Мирата. До этого момента она присматривалась к богатым соседям Реноса, но теперь решила изменить тактику, нацелившись на ассасина. Для этого требовался план, дерзкий и по-своему гениальный. Ассасины были куда умнее простых лавочников. Неудивительно, ведь почти все они принадлежали к расе пустынных эльфов…
Изначально народ эльфов был един. Однако в 2000 году от Великого Нашествия умер король Литерэль, оставив королевство на своих детей: Лисэна, Мириэль, Териала и Эзариэля. В ту пору земли эльфов подвергались нападению некромантов, королевство находилось на грани чудовищной войны, выжить в которой бессмертным было бы почти невозможно. Однако даже в такой напряженный момент принцы и принцесса не удосужились сдержать свой гордый нрав. После непродолжительной ссоры, четверо детей короля, не успев проститься со своим отцом, разругались так, что пожелали позабыть имена друг друга. Каждый из них мыслил по-своему, каждый желал спасти народ эльфов одним известным ему способом. Лисэн, верный традициям и вере в Свет, предлагал обратиться за помощью к людям. Териал уговаривал родичей вернуться в Древний Лес, из которого когда-то пришли эльфы. Эзариэль считал, что им стоит отказаться от веры в Свет и обратить свой взор к Забытым Богам, а единственная принцесса и вовсе призывала их примкнуть к служителям Тьмы. Не сумев договориться, младшие дети короля навеки покинули родные леса. Териал увел своих последователей в степи, в Древний Лес, на тот момент уже ставший Проклятым, там, подвергаясь влиянию природной магии, эльфы изменились — внешне и внутренне. Люди, степняки, так и прозвали их — лесные эльфы. Мириэль увела своих последователей далеко на северо-запад, к предгорьям Северного Хребта. Там их настигло проклятие Лисэна. Старший принц был единственным, кто не бросил свой дом, Рассветный Лес. Он обратился за помощью к людям, объединился с Орденом Света и помог своим подданным приблизиться душами к Свету настолько, что тот изменил их. С тех пор эльфов, живших в Рассветном Лесу, стали называть светлыми. Победив некромантов, стерев их с лица земли, Лисэн вспомнил о сестре, предавшей их народ. Он проклял ее и всех ее последователей. Кожа их почернела, в глазах зажглось багровое пламя, а души извратила Тьма. Не вынеся света палящего солнца, они ушли глубоко под землю и с тех пор звались темными эльфами. Третий же брат и младший принц, Эзариэль, увел своих последователей на юг, в пустыню. Там, у восточных гор, он построил великолепный город и назвал его Шарэт. Отринув Свет, Эзариэль возвел в абсолют веру в Забытых Богов. Он постиг тайны пустыни, овладел магией стихий и стал родоначальником новой династии. Под влиянием новой магии и веры последователи его изменились столь сильно, что стали зваться пустынными эльфами. Так произошел Раскол, в результате которого единый народ эльфов распался на четыре отдельные ветви, представляющие собой совершенно разные расы, которые не были связаны ничем, кроме общих предков.
На юге, среди жителей песков, пустынные эльфы занимали особое место. Бессмертные, прекрасные — они были правителями пустыни, повелителями чужих судеб. Смуглые красавцы и красавицы с шелковистыми каштановыми волосами и чуть узкими карими глазами свысока смотрели на оборотней и тем более людей. Если двуликие могли хотя бы попытаться встать на одну ступень с бессмертными, то представителям человеческой расы, самой слабой и презираемой, оставалось лишь мечтать ухватить за хвост удачу и немного подняться с низов — достичь вершин, где правили эльфы, они не смогли бы никогда.
В пустыне очень четко проходила грань между тремя расами. Возможно, это происходило потому, что внешне невозможно было перепутать эльфа, оборотня и человека. Грузные, неповоротливые и слабые люди отличались от изящных и прекрасных пустынных эльфов, как мул от породистого скакуна. Пусть обе расы отличались смуглостью, темными глазами и волосами, но даже слепой не перепутал бы бессмертного со смертным. Что же касается оборотней, то у них была отличительная особенность — их кожа была светлых тонов, словно они не жили веками под палящим солнцем. Этой особенностью они были обязаны своей второй половине, звериному облику, который во многом определял вид в человеческом теле. Вот и получалось, что все три расы были настолько разными, что их различия стали играть важную роль. На далеком севере люди и оборотни, драконы и ликаны жили бок о бок, и часто было сложно понять, где кто. Полукровки не были редкостью, почти никто не смотрел на расу, но вот на юге кровь имела значение. Поэтому к кваграм, грязнокровым эльфам, относились как к скоту. У оборотней с пустынными эльфами не было полукровок из-за особенности первых, а вот с людьми… С людьми у бессмертных были связи, которые порождали на свет нечистокровных. Пустынные эльфы, как и другие ветви дивных, обладали сильной кровью, поэтому в первом и даже во втором поколении полукровок их нечистоту сложно было определить, однако постепенно кровь эльфов растворялась, и вид квагров становился более грубым, человеческим. Но даже если внешних признаков не было, а окружающие точно знали, что это дитя пустыни родилось от союза эльфа и человека, они презирали его. Квагры существовали на границе двух миров, не способные примкнуть ни к одному из них. Лучше людей, но хуже эльфов, они становились изгоями с момента своего рождения.
Однако, несмотря на столь ярые предрассудки против расы, в пустыне имелось также четкое деление по слоям. Рабы и господа. Еще была немногочисленная группа слуг (которые быстро переходили в рабов, ведь в песках правила грубая сила) и довольно обширной группы воинов. Те могли быть как рабами, так и свободными людьми или нелюдями. Причем положение определялось не только расой, но — в основном — знатностью и богатством. Поэтому не было ничего удивительно в рабыне, являющейся пустынный эльфийкой и прислуживающей господину-человеку. Она была его вещью, но в гареме бы считалась главной, потому что стояла выше людских рабынь. Такие сложные взаимоотношения связывали народы пустыни. Были среди них не только бесправные рабы и богатые господа, а также безжалостные воины — наемники, стражники и надсмотрщики — и свободные жители. Бедные люди и оборотни жили в маленьких лачужках, их небольшие села были раскинуты по всей пустыне, словно россыпь камешков на песке. Жили они бедно, впроголодь страдали от песчаных бурь, нападений кочевников и магических тварей, умирали от проклятых сущностей, попадали в рабство. Жизнь в пустыне была настолько невыносима, настолько часто опасность подстерегала людей и нелюдей, что и сами они уже позабыли о том, в каких ужасных условиях живут. Они ежесекундно боролись — нет, даже не за жизнь — за существование. Единственной целью всех жителей пустыни было богатство — золото даже среди песков имело большой вес. И те, кто им не обладал, стремились оказаться рядом с теми, кто его имел в избытке. Наложницы, рабы, наемники — все они услужливо кланялись богатым и знатным господам — на севере их бы назвали лордами. Торговцы и маги, вот кто правил пустыней. Но были еще кое-кто. Среди воинов существовали те, кто стоял выше простых наемников и стражников, зарабатывающих себе на кусок лепешки мечом и кровью. Ассасины. Элитные воины, служащие его величеству. Стражники покоя и мира в пустыне. Разбойники могли напасть на город и вырезать всех воинов, но горстка ассасинов остановила бы их, уничтожив проклятых детей солнца. Мрачные воины в черных одеждах, они тенями скользили по улицам города. За спинами их висели скрещенные клинки с изогнутыми лезвиями. Не было в Шарэте воинов более искусных и умелых. Недаром почти все ассасины были пустынными эльфами! Лишь некоторые из оборотней удостаивались чести присягнуть на верность королю и надеть черные одежды.
Ассасины были богаты, но, самое главное, в их руках находилась власть. Они были кулаком короля, его мечом, силой, которая держала в страхе всю пустыню. И король Эграл, правитель пустынных эльфов, оборотней и людей, щедро вознаграждал своих лучших воинов, опору своего престола.
Попасть в услужение к ассасину было заветной мечтой многих рабов — а также немалым страхом. Ассасины были куда умнее и опаснее даже самых богатых торговцев и знатных пустынных эльфов. Они стояли в стороне, но выше всех остальных. Незримые стражи, жестокие и беспощадные. Игра с ними могла стать смертельно опасной, но Алия собиралась рискнуть. Если она останется в доме Реноса, то в скором времени ее либо убьют, либо продадут на рынок, где она так же умрет, но куда медленнее и мучительнее.
За свою жизнь хрупкая золотоволосая девушка готова была драться яростно и отчаянно, впиваясь ядовитыми клыками в шеи тех, кто стоял у нее на пути.
— Чему ты улыбаешься? — нахмурился Вино, приподнимаясь на локте.
— Завтра мы вновь будем вместе, — с мечтательным придыханием ответила Алия.
Мужчина скривился, отчего его и без того не самое красивое лицо стало еще неприятнее.
— Не получится, милая. Отец отправляет нас с Лиротом к оазисам, следующую неделю тебе придется обойтись без меня… Но сегодня я тебя не пощажу, — игриво пообещал он и притянул к себе. Она рассмеялась тем глубоким притягательным смехом, который поощрял мужчин лучше любых слов. Мысленно Алия уже просчитывала варианты, собираясь использовать отсутствие в доме хозяина обоих своих любовников. Пора было начинать охоту на опасного хищника — ассасина Мирата.
Первый этап плана по покорению опасного мужчины начался с похода на рынок.
Рандир не учил своих рабынь читать, он считал это лишним. И многие наложницы никогда не брали и не желали брать в руки книги. Алию же они манили к себе. Она долго примерялась, чтобы подтолкнуть Лирота к мысли научить ее читать. Из него получился неплохой учитель, и уже через пять лет Алия бегло читала на двух языках и писала без ошибок. Стоило ей только познать основы, как книги стали ее главной пищей. В те редкие моменты (к сожалению, действительно редкие), когда ни одного из братьев не было дома, Алия ночами пробиралась в небольшую библиотеку таскала оттуда книги и читала до самого утра, не замечая усталость. Перед ней открылся новый, удивительный мир. Сколь много она не знала! Книги позволили ей узнать многие вещи, более глубоко постигнуть суть вещей и людей с нелюдями. Она поглощала книгу за книгой, чувствуя себя куда более счастливой, чем после неплохо секса с Лиротом. Оказалось, что удовольствие тела не идет ни в какое сравнение с удовольствием души. Чтение книг стало едва ли не самым светлым мигом в ее жизни в эти годы.
Она провела в доме у Реноса семь лет, из которых ни один день не прошел даром. Алия ждала и готовилась, она использовала любую возможность, чтобы совершенствоваться. Помимо чтения она увлеклась оружием. Пусть она считала, что лучшей защитой для женщины является то, что у нее между ног (а также голова), но и банальное владение холодной сталью не стоило сбрасывать со счетов. Мужчины же не ожидают, что хрупкая девушка может дать вполне ощутимый отпор. Так смешно! Но стоило попробовать. Алия все желала познать. Попробовать на себе. Она пристрастилась к метанию ножей, этой науке ее научил Винр. Его уговаривать, вернее, подталкивать, пришлось куда дольше, чем брата, но в конце концов Алии удалось убедить его, что она желает разделить с ним его страсть. Он действительно любил звон стали, ее остроту и боль, которую она причиняла. Не до безумства, но вполне страстно. Шутя и насмехаясь, он научил и Алию. Правда, за это пришлось платить лишними ночами с грубым любовником, но к этому она привыкла. Зато она научилась очень хорошо метать ножи и стрелять из лука. Последнее ей вряд ли пригодится, а вот первое привлекло своей полезностью. Женщина может совершить чудо и спрятать даже под дюймом ткани целую гору всего — или маленький ножик. На будущее Алия запомнила эту возможность. Это в доме Реноса наложницы жили вполне мирно, тихо ненавидя жену господина — стерва смогла сплотить соперниц, — а вот в других домах и тем более в гаремах богатых господ такой роскоши не было. Каждая девушка защищала себя сама. Алия помнила изуродованные лица бывших наложниц наместника Эльтарела, которых сбывали на базаре за гроши. Некрасивые рабыни никому не нужны. За свою красоту Алия готова была бороться.
Годы, проведенные у Реноса, принесли свои плоды, но навечно оставаться здесь Алия не собиралась. Благодаря своей изворотливости она смогла если не переубедить, то хотя бы смягчить жену господина, и ей доставалось меньше, чем другим наложницам. К тому же Винр служил неплохой защитой от склочной хозяйки, и Алии нечасто приходилось утруждать себя черновой работой. Однако дела в лавке Реноса шли все хуже и хуже. Постепенно в доме становилось все меньше слуг, все чаще хозяйка принуждала наложниц трудиться не только в постели. Алию это совершенно не устраивало! Она не собиралась портить свою безупречную красоту: сбивать костяшки в кровь, отстирывая платья хозяйки, натирать мозоли после мытья полов во всем доме и счищать с волос копоть после уборки очага. Дела Реноса пошатнулись, и участь у рабынь была незавидная — в ближайшие пару лет их точно продадут на рынок за гроши. Как бы самой хозяйке не пойти в слуги! И если до ее судьбы Алии не было никакого дела, то о собственной жизни и безрадостных перспективах она переживала. Поэтому начала действовать.
Через Винра она узнала, что всплыли некоторые карточные долги Реноса. Не то что бы оборотень был настолько расточителен, но иногда увлекался. Слишком увлекался. И это вышло ему боком. Кто-то перекупил валявшиеся у ростовщика расписки и потребовал с Реноса весь долг, в том числе проценты за все это время. Когда надо, любой житель пустыни считал очень быстро и очень хорошо. Ренос мгновенно представил, что его ждет, и покаялся жене. Теперь весь дом уже неделю слушал ее особенно громкие крики. Алию на такую реакцию лишь морщилась и тихо вздыхала. Ей ситуация виделась совершенно под иным углом, да и смысл рвать глотку? Надо решать проблемы.
Сначала Алия (опять же через Винра) узнала имя того, кто взыскивал с Реноса долг, и поразилась, услышав про Мирата. Неужели ее первоначальным планам суждено было сбыться?
— Проклятый ассасин! — ругался тем временем Винр. — Чтоб его сожрало жаркое солнце пустыни! Чтоб его душу разорвали песчаные демоны! Чтоб…
Он еще долго ругался. Для Винра разорение отца означало его собственное разорение. Как наследник, он рассчитывал в будущем получить отцовскую лавку и доход. А тут! Либо Ренос платит и остается с одними штанами, потому что все остальное пойдет на погашение долговых расписок, либо не платит и все равно лишается всего — жители пустыни не привыкли упускать собственную выгоду.
Алия недолго думала, услышав имя Мирата. До этого момента она присматривалась к богатым соседям Реноса, но теперь решила изменить тактику, нацелившись на ассасина. Для этого требовался план, дерзкий и по-своему гениальный. Ассасины были куда умнее простых лавочников. Неудивительно, ведь почти все они принадлежали к расе пустынных эльфов…
***
Изначально народ эльфов был един. Однако в 2000 году от Великого Нашествия умер король Литерэль, оставив королевство на своих детей: Лисэна, Мириэль, Териала и Эзариэля. В ту пору земли эльфов подвергались нападению некромантов, королевство находилось на грани чудовищной войны, выжить в которой бессмертным было бы почти невозможно. Однако даже в такой напряженный момент принцы и принцесса не удосужились сдержать свой гордый нрав. После непродолжительной ссоры, четверо детей короля, не успев проститься со своим отцом, разругались так, что пожелали позабыть имена друг друга. Каждый из них мыслил по-своему, каждый желал спасти народ эльфов одним известным ему способом. Лисэн, верный традициям и вере в Свет, предлагал обратиться за помощью к людям. Териал уговаривал родичей вернуться в Древний Лес, из которого когда-то пришли эльфы. Эзариэль считал, что им стоит отказаться от веры в Свет и обратить свой взор к Забытым Богам, а единственная принцесса и вовсе призывала их примкнуть к служителям Тьмы. Не сумев договориться, младшие дети короля навеки покинули родные леса. Териал увел своих последователей в степи, в Древний Лес, на тот момент уже ставший Проклятым, там, подвергаясь влиянию природной магии, эльфы изменились — внешне и внутренне. Люди, степняки, так и прозвали их — лесные эльфы. Мириэль увела своих последователей далеко на северо-запад, к предгорьям Северного Хребта. Там их настигло проклятие Лисэна. Старший принц был единственным, кто не бросил свой дом, Рассветный Лес. Он обратился за помощью к людям, объединился с Орденом Света и помог своим подданным приблизиться душами к Свету настолько, что тот изменил их. С тех пор эльфов, живших в Рассветном Лесу, стали называть светлыми. Победив некромантов, стерев их с лица земли, Лисэн вспомнил о сестре, предавшей их народ. Он проклял ее и всех ее последователей. Кожа их почернела, в глазах зажглось багровое пламя, а души извратила Тьма. Не вынеся света палящего солнца, они ушли глубоко под землю и с тех пор звались темными эльфами. Третий же брат и младший принц, Эзариэль, увел своих последователей на юг, в пустыню. Там, у восточных гор, он построил великолепный город и назвал его Шарэт. Отринув Свет, Эзариэль возвел в абсолют веру в Забытых Богов. Он постиг тайны пустыни, овладел магией стихий и стал родоначальником новой династии. Под влиянием новой магии и веры последователи его изменились столь сильно, что стали зваться пустынными эльфами. Так произошел Раскол, в результате которого единый народ эльфов распался на четыре отдельные ветви, представляющие собой совершенно разные расы, которые не были связаны ничем, кроме общих предков.
На юге, среди жителей песков, пустынные эльфы занимали особое место. Бессмертные, прекрасные — они были правителями пустыни, повелителями чужих судеб. Смуглые красавцы и красавицы с шелковистыми каштановыми волосами и чуть узкими карими глазами свысока смотрели на оборотней и тем более людей. Если двуликие могли хотя бы попытаться встать на одну ступень с бессмертными, то представителям человеческой расы, самой слабой и презираемой, оставалось лишь мечтать ухватить за хвост удачу и немного подняться с низов — достичь вершин, где правили эльфы, они не смогли бы никогда.
В пустыне очень четко проходила грань между тремя расами. Возможно, это происходило потому, что внешне невозможно было перепутать эльфа, оборотня и человека. Грузные, неповоротливые и слабые люди отличались от изящных и прекрасных пустынных эльфов, как мул от породистого скакуна. Пусть обе расы отличались смуглостью, темными глазами и волосами, но даже слепой не перепутал бы бессмертного со смертным. Что же касается оборотней, то у них была отличительная особенность — их кожа была светлых тонов, словно они не жили веками под палящим солнцем. Этой особенностью они были обязаны своей второй половине, звериному облику, который во многом определял вид в человеческом теле. Вот и получалось, что все три расы были настолько разными, что их различия стали играть важную роль. На далеком севере люди и оборотни, драконы и ликаны жили бок о бок, и часто было сложно понять, где кто. Полукровки не были редкостью, почти никто не смотрел на расу, но вот на юге кровь имела значение. Поэтому к кваграм, грязнокровым эльфам, относились как к скоту. У оборотней с пустынными эльфами не было полукровок из-за особенности первых, а вот с людьми… С людьми у бессмертных были связи, которые порождали на свет нечистокровных. Пустынные эльфы, как и другие ветви дивных, обладали сильной кровью, поэтому в первом и даже во втором поколении полукровок их нечистоту сложно было определить, однако постепенно кровь эльфов растворялась, и вид квагров становился более грубым, человеческим. Но даже если внешних признаков не было, а окружающие точно знали, что это дитя пустыни родилось от союза эльфа и человека, они презирали его. Квагры существовали на границе двух миров, не способные примкнуть ни к одному из них. Лучше людей, но хуже эльфов, они становились изгоями с момента своего рождения.
Однако, несмотря на столь ярые предрассудки против расы, в пустыне имелось также четкое деление по слоям. Рабы и господа. Еще была немногочисленная группа слуг (которые быстро переходили в рабов, ведь в песках правила грубая сила) и довольно обширной группы воинов. Те могли быть как рабами, так и свободными людьми или нелюдями. Причем положение определялось не только расой, но — в основном — знатностью и богатством. Поэтому не было ничего удивительно в рабыне, являющейся пустынный эльфийкой и прислуживающей господину-человеку. Она была его вещью, но в гареме бы считалась главной, потому что стояла выше людских рабынь. Такие сложные взаимоотношения связывали народы пустыни. Были среди них не только бесправные рабы и богатые господа, а также безжалостные воины — наемники, стражники и надсмотрщики — и свободные жители. Бедные люди и оборотни жили в маленьких лачужках, их небольшие села были раскинуты по всей пустыне, словно россыпь камешков на песке. Жили они бедно, впроголодь страдали от песчаных бурь, нападений кочевников и магических тварей, умирали от проклятых сущностей, попадали в рабство. Жизнь в пустыне была настолько невыносима, настолько часто опасность подстерегала людей и нелюдей, что и сами они уже позабыли о том, в каких ужасных условиях живут. Они ежесекундно боролись — нет, даже не за жизнь — за существование. Единственной целью всех жителей пустыни было богатство — золото даже среди песков имело большой вес. И те, кто им не обладал, стремились оказаться рядом с теми, кто его имел в избытке. Наложницы, рабы, наемники — все они услужливо кланялись богатым и знатным господам — на севере их бы назвали лордами. Торговцы и маги, вот кто правил пустыней. Но были еще кое-кто. Среди воинов существовали те, кто стоял выше простых наемников и стражников, зарабатывающих себе на кусок лепешки мечом и кровью. Ассасины. Элитные воины, служащие его величеству. Стражники покоя и мира в пустыне. Разбойники могли напасть на город и вырезать всех воинов, но горстка ассасинов остановила бы их, уничтожив проклятых детей солнца. Мрачные воины в черных одеждах, они тенями скользили по улицам города. За спинами их висели скрещенные клинки с изогнутыми лезвиями. Не было в Шарэте воинов более искусных и умелых. Недаром почти все ассасины были пустынными эльфами! Лишь некоторые из оборотней удостаивались чести присягнуть на верность королю и надеть черные одежды.
Ассасины были богаты, но, самое главное, в их руках находилась власть. Они были кулаком короля, его мечом, силой, которая держала в страхе всю пустыню. И король Эграл, правитель пустынных эльфов, оборотней и людей, щедро вознаграждал своих лучших воинов, опору своего престола.
Попасть в услужение к ассасину было заветной мечтой многих рабов — а также немалым страхом. Ассасины были куда умнее и опаснее даже самых богатых торговцев и знатных пустынных эльфов. Они стояли в стороне, но выше всех остальных. Незримые стражи, жестокие и беспощадные. Игра с ними могла стать смертельно опасной, но Алия собиралась рискнуть. Если она останется в доме Реноса, то в скором времени ее либо убьют, либо продадут на рынок, где она так же умрет, но куда медленнее и мучительнее.
За свою жизнь хрупкая золотоволосая девушка готова была драться яростно и отчаянно, впиваясь ядовитыми клыками в шеи тех, кто стоял у нее на пути.
— Чему ты улыбаешься? — нахмурился Вино, приподнимаясь на локте.
— Завтра мы вновь будем вместе, — с мечтательным придыханием ответила Алия.
Мужчина скривился, отчего его и без того не самое красивое лицо стало еще неприятнее.
— Не получится, милая. Отец отправляет нас с Лиротом к оазисам, следующую неделю тебе придется обойтись без меня… Но сегодня я тебя не пощажу, — игриво пообещал он и притянул к себе. Она рассмеялась тем глубоким притягательным смехом, который поощрял мужчин лучше любых слов. Мысленно Алия уже просчитывала варианты, собираясь использовать отсутствие в доме хозяина обоих своих любовников. Пора было начинать охоту на опасного хищника — ассасина Мирата.
Глава 4. По своему желанию
Первый этап плана по покорению опасного мужчины начался с похода на рынок.
