Алия тоже по достоинству оценила тонкий халассийский ковер, чей край она успела заметить в приоткрывшейся двери на втором этаже, обилие последних (хозяин явно не любил шум и потратился на хорошие деревянные двери, покрытые стойкой краской). Даже за короткую прогулку по коридорам — никто не собирался показывать какой-то рабыне весь дом — Алия успела многое заметить. Она пыталась представить себе характер хозяина этого богатого, но какого-то холодного и отчужденного дома. Раньше она почти не имела дела с воинами, особенно с очень хорошими воинами, с теми, кто сделал искусство убийства сердцевиной своей жизни. Алия почти не замечала суеты служанок, таких же рабынь, как она только весьма некрасивых, зато исполнительных и послушных. Они вымыли и переодели новую наложницу, даже принесли ей небольшую шкатулку с драгоценностями, а потом та самая старуха, что сопровождала Алию в дом нового хозяина, пришла вместе со второй такой же "надзирательницей" и сообщила, что в два часа ночи господин ждет ее в спальне. Алия склонила голову, изображая послушание, и как только женщины ушли, начала прихорашиваться. Ловко вплетая нить с редкими бусинами в своих чу?дные золотые волосы, Алия слушала тихие разговоры других наложниц. Они сидели здесь же, в этой же комнате, но к новенькой не подходили и даже не глядели на нее. То ли не верили, что она долго продержится, то ли ждали утра и решения господина. Алия делала вид, что тоже не обращает на них внимания, но в отражении гладкой крышки шкатулки следила за девушками. Это не дом Реноса, где она не соперничала с другими наложницами за ночь с господином, Винра ей отдали, благодаря за самоотверженность, а Лирот никого, кроме Алии, не интересовал. Здесь же был один главный мужчина, и за него шла война. Ее нельзя было увидеть глазами, но каждой наглой выскочке давали понять, где ее место. Милость господина — это еще не все. Иногда она приносила больше горечи, чем счастья, а защитой не наделяла вовсе. Только если спасала от нужды. Или при правильном использовании. Как бы то ни было, сейчас Алия ничьим покровительством не пользовалась, а значит, биться с хищницами ей придется самой. Она чуть мечтательно улыбалась, готовясь к ночи — как всегда, это было лишь маской. Алия была холодна и собрана. Она оценивала себя, свою внешность, одежду. Мират жил богато и позволял тратиться на наряды наложницам. Бесформенный короткий балахон, в котором Алия ходила последние годы, сменили на платье, похоже на то, которое она носила у Атрожа — шелковая полоска на груди и на бедрах, а от них волнами спадает тонкая полупрозрачная ткань, создавая образ прекрасных и неземных созданий, облаченных в столь нескромные наряды. В этот вечер на Алии было платье цвета темной сливы, оно как нельзя лучше сочеталось с ее золотистыми волосами и походило к светлой коже. Алия посмотрела на себя в зеркало, чуть опустила подбородок, прикрыла веки, оставляя себе возможность видеть окружающих, но при этом позволяя густым ресницам создать приятные тени на слегка румяных щеках. Естественность и ничего более.
Когда минуло уже не два, не три и даже не четыре часа, а на горизонте забрезжил рассвет, прислуживающие в гареме рабыни, наконец, позвали Алию. Пара массивных оборотней со взглядами типичных вояк пристально осмотрели служанок, новую наложницу и пропустили последнюю в покои господина. Алия быстро осмотрела комнату, одновременно успевая поклониться сидящему в кресле мужчине и потупить глаза. Воистину, когда женщине что-то надо, она все может. Вот и Алия смогла отметить безукоризненный вкус ассасина, его нелюбовь к лишним вещам (из мебели в комнате была лишь кровать с балдахином, одно кресло и маленький столик) и красивые сильные руки, сжимающие нежный персик, на чьей кожице уже успели остаться отметины.
Несколько минут пустынный эльф молчал, рассматривая новую наложницу, которую собирался вскорости пустить в расход, а потом приказал:
— Ложись, твое место лишь в кровати.
Алия плавной походкой скользнула к постели, чувствуя кожей взгляд Мирата. Этот мужчина умел волновать женщин. Алия чувствовала исходящие от него волны холода и жестокости. Но когда пустынный эльф бесшумно подошел к кровати и, подцепив стальными пальцами подбородок Алии, впился в ее лицо взглядом, она прочла помимо ожидаемых эмоций еще интерес. О да, его что-то зацепило в ней. Мират редко уделял внимание женщинам, считая, что они нужны лишь телу, но не разуму, однако в этот раз новенькая рабыня раззадорила его любопытство, которому он, грешно сказать, был весьма подвержен. Обычно Мирата интересовали лишь его противники, враги королевства, но сейчас… Она была чересчур спокойна, и разгадка подобного поведения могла хоть немного развлечь ассасина. Он даже позволил себе вместо привычной наложницы вызвать эту усмехающуюся девицу. Впрочем, сейчас она не наглела, вела себя покорно, но взгляд у нее был как у бойца, со спокойным интересом ожидающего, как же он, Мират, будет атаковать.
— И как же такой цветок попал в руки к простаку Реносу? — спросил, наконец, Мират, решая пока не убивать девицу. Она была одной из тех немногих женщин, которая не тряслась от страха при виде ассасина и при этом не лезла с разговорами, поцелуями и прочими глупостями. Мират ненавидел, когда эти разодетые девки лезли его соблазнять — он всегда сам решал, какую из рабынь возьмет на свое ложе.
— Ему повезло, — ответила девушка и слегка улыбнулась, но Мират прочел во взгляде светлых глаз тень насмешки, шутки, понятной лишь избранным.
— Ему повезло, — повторил Мират, катая фразу на языке. И что в ней притягивало его? Красивая, но разве он когда-нибудь терял голову от женщин?
— Ты не собираешься продолжать дерзить мне? — все же обратился к ней с вопросом мужчина, унижаясь до открытого проявления любопытства. — Или, может быть, попробуешь выторговать свою жизнь? Если ты не поняла, я не прощаю оскорблений.
Золотые волосы чуть качнулись, в такт им тихо зазвенели драгоценности.
— Разве я столь глупа? — усмехнулась она и плавным, тягучим движением легла на постели, опираясь локтем о мягкий шелк. Все же ассасин не был безумным фанатиком аскетичности и не стремился воспитывать твердость духа, пользуясь дубовой мебелью и жесткими тканями. Нет, Мират, как и все, любил комфорт. А еще ему нравились необычные вещицы, и одна из таких сейчас наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц с таким видом, словно это она была хозяйкой спальни. Нет, девушка не вела себя нагло или высокомерно, она подчинялась Мирату, он чувствовал это, как хозяин, как мужчина, который полностью владеет женщиной, но что-то было в этой рабыне, что заставляло его чувствовать интересное волнение.
— Раз ты столь умна, чтобы правильно себя вести, — произнес Мират, описывая пальцами круги на полуобнаженной груди девушки, — то зачем же провоцировать меня? Ты так красива и так молода, а завтра превратишься в окровавленный кусок мяса, который до заката будут сечь плетьми.
Он говорил с ленцой истинного хозяина положения, того, кто обладал немалой властью и развлекался на свой манер, ведя философские беседы с наложницами.
— Мне всего лишь наскучило у Реноса, вот я и решила попросить вас выкупить меня, — с томной полуулыбкой, обещавшей ему все удовольствия мира и уничтожение собственной души, ответила девушка. — Вы ведь не обиделись за меня за столь хитроумный намек? Или я ошиблась?
На мгновение Мират замер. Казалось, сейчас его рука, привыкшая к тяжести меча, сожмет до хруста нежную шейку рабыни, но этого не произошло. Мират запрокинул голову и расхохотался.
— Победа за тобой, — признался он, весьма довольный своим мимолетным поражением. Как воин, он умел ценить хитрость противника, тем более его провела красивая девушка, лукаво смотрящая на него. Даже такому опытному мужчине было сложно устоять перед коварной рабыней. Давно его не использовали столь тривиально и не пытались залезть к нему в штаны. Да, новенькая наложница оказалась куда интереснее.
Мират перешел от размышлений к куда более приятным вещам. Девушка оказалась достаточно умелой любовницей, а ее улыбка-насмешка подстегнула мужчину лучше любых ласк. В любви, как и в бою, ассасины были весьма пылки. Алия тоже по достоинству оценила нового хозяина. Ей даже почти понравилось. Но больше всего ее душу грело осознание своей победы. Оказалось, что ей нравилось это — получать удовольствие от победы над мужчинами. Просчитывать их и быстро наносить удар. Она только ступила на этот путь, но он уже будоражил кровь. Покорение мужчин, даже тогда, когда они об этом не подозревали. Власть над ними, тайная власть, заставляющая их делать то, что нужно ей, Алии.
Каждый в эту ночь получил свою долю удовольствий.
Алия не спрашивала, а Мират не говорил, но оба знали, что наказание для одной дерзкой рабыни откладывается.
Его рука властно ухватила ее за волосы и заставила запрокинуть голову, обнажая уязвимую шею. Нежная кожа спины хранила алые следы пылких поцелуев, бедра чуть покачивались в такт движениям мужчины. Алия чуть прогнулась в талии, позволяя члену Мирата входить глубже, и услышала довольный стон. Это была настоящая победа — Мирату не нравилось показывать слабость, даже если это была всего лишь любовная игра. Он отомстил ей, заставив прогнуться еще сильнее и оттягивая ее голову назад. Она незаметно подыграла ему и, "не выдержав", громко застонала. Впрочем, порыв страсти длился недолго: с Миратом следовало быть осторожной, он чуял ложь, как шакал — падаль, поэтому Алия старалась не переигрывать.
Несколько сильных толчков — и он излился в нее, наполняя горячим семенем. Мират отпустил, наконец, ее волосы, неожиданно нежно провел большим пальцем по выступающим позвонкам и вышел, позволив Алии упасть на постель.
Накинув на плечи халат без рукавов, Мират прошел к столику, на котором лежало несколько рукописей — он изучал их до прихода Алии. Девушка приподнялась на локте и принялась наблюдать за четкими движениями мужчины. Мират был воплощением порядка и стремительности. Он не спешил, но при этом все успевал. В его действиях не было простоев, он даже спал четко отведенное время (весьма малое, к слову). Алии нравилось наблюдать за ним и изучать его. Она жила у Мирата уже несколько лет и за эти годы успела занять прочное положение в доме, несмотря на многочисленные интриги других девушек. У Мирата не было много наложниц, но и пяток разозленных демониц (по характеру они как раз соответствовали тварям Глубин) могли обеспечить проблемы. Алия быстро стала любимой наложницей господина, она готова была поспорить, что он сам не понимал, чем его так привлекла золотоволосая красавица. А сама Алия лишь мысленно усмехалась, когда он брал ее несколько ночей подряд, и продолжала оттачивать на нем свое мастерство соблазнительницы. Главное правило поведения с умными мужчинами — не пытаться покорить их в открытую. Такие самцы терпеть не могут, когда их завоевывают, это они должны идти на штурм. Недоступность манит куда сильнее, если, конечно, разговор не идет о таких глупцах и простофилях, как первые два хозяина Алии. Мират к ним не относился, поэтому с ним она вела себя как роковая холодная красотка, сохраняя лицо в любых ситуациях. Ее спокойствие и разумность привлекали ассасина, а за интересом шло и возбуждение, неосознанное желание мужчины покорить неподвластную ему женщину. Да, фактически Алия принадлежала ему, была его вещью, но душа ее была свободна, а взгляд смотрел с тем самым хорошо прикрытым вызовом, который не давал покоя ассасину. Он умел ценить сильных и умных противников и был приятно удивлен, когда встретил одного из них среди наложниц. Поле битвы, политическое сражение или любовная игра — во всем Мират жаждал боя, интриги, испытания. Воин оставался воином, и Алия умело подкидывала ему вызов, провоцируя одной своей холодной улыбкой. За те семь лет, что она провела у Мирата, она многому научилась. Несколько раз она была на грани провала, она чувствовала, как ее ошибка отталкивала от нее ассасина, но каждый раз ей удавалось взять реванш, сгладить глупость или чрезмерную наглость. Ей самой нравился этот нескончаемый бой с Миратом, бой за его интерес к ней. Он не был приятен ей, как любовник, но как мужчина, как загадка, он интриговал. Она получала искреннее удовольствие, когда одерживала над ним незримую победу, когда он вновь и вновь брал ее, не в силах противиться ее чарам. Ум и красота — страшное сочетание. Счастье, что Мират не осознавал, что все его поступки продиктованы ею — ее желанием заполучить его.
Помимо этих развлечений, положение любимой наложницы господина обеспечило Алии безбедную жизнь. Страшные балахоны и дрянная пища ушли в прошлое, теперь девушка носила красивые платья, яркие драгоценности и ела на обед изысканные блюда. Мират не был баснословно богат, но даже по меркам Эльтарела он мог многое. И всеми своими богатствами он делился со своей любимой наложницей. Здесь тоже стоило соблюдать осторожность. Алия никогда в открытую не радовалась роскошным подаркам мужчины и в драгоценностях была умерена. Она не желала выглядеть в глазах Мирата жадной рабыней. В их отношениях именно он должен был подчиняться, а она — всегда и во всем сохранять спокойствие и умеренность. Она принимала подарки с благодарностью, но на этом ее радость заканчивалась. Она подстегивала его мужское эго своим излишним равнодушием, хотя мысленно все равно радовалась очередной безделушке. Ей нравились дорогие украшения и ткани, нравилось есть и одеваться лучше других, нравилось спать в отдельной комнате — роскошь, доступная лишь любимой наложнице господина, — нравилось чувствовать власть над остальными рабами. Ей не были чужды все эти низменные, но приятные чувства, однако об этом никто никогда не смог бы догадаться.
Поигрывая камешками в длинных серьгах, подаренных вчера Миратом, Алия следила за его длинными сильными пальцами, перебирающими листки.
— И почему же ты не спросишь, что я смотрю, раз так интересно? — вновь не выдержал первым мужчина, чувствуя на себе взгляд наложницы. Он даже не обернулся, говорил с насмешкой над глупым женским любопытством. После секса у Мирата всегда было хорошее настроение, чем иногда Алия пользовалась. Но сегодня ей ничего было не нужно, если только немного потешить свое самолюбие.
— Зачем спрашивать, если я и так знаю? — "удивилась" Алия. — Кузнец Ториас прислал тебе образцы кинжалов, ты выбираешь подходящие.
Довольная улыбка скользнула по ее губам и исчезла прежде, чем замерший Мират обернулся, чтобы вперить в нее подозрительный взгляд.
— Откуда ты узнала? — в голосе его зазвенела сталь.
— Рассказали твои мальчики, — повинилась Алия, кокетливо взмахивая ресницами. — Они не смогли устоять перед моей красотой и за один только взгляд рассказали о твоем заказе.
Мират отмер и в глазах его уровень подозрения упал до приемлемого. Ассасин никому не доверял.
— Теперь я знаю, сколько стоит верность моих воинов, — обронил он, возвращаясь к эскизам. — Еще немного, и самой разумной в этом доме окажешься ты. Может, тебе самой посмотреть эскизы?
Он сказал это в шутку, но Алия чувствовала, что это одна из ловушек. Если рабыня забудет про свое место и окажется слишком наглой, можно будет от нее избавиться. Но Алия и в этот раз не разочаровала Мирата. Она мило рассмеялась, а потом ответила:
Когда минуло уже не два, не три и даже не четыре часа, а на горизонте забрезжил рассвет, прислуживающие в гареме рабыни, наконец, позвали Алию. Пара массивных оборотней со взглядами типичных вояк пристально осмотрели служанок, новую наложницу и пропустили последнюю в покои господина. Алия быстро осмотрела комнату, одновременно успевая поклониться сидящему в кресле мужчине и потупить глаза. Воистину, когда женщине что-то надо, она все может. Вот и Алия смогла отметить безукоризненный вкус ассасина, его нелюбовь к лишним вещам (из мебели в комнате была лишь кровать с балдахином, одно кресло и маленький столик) и красивые сильные руки, сжимающие нежный персик, на чьей кожице уже успели остаться отметины.
Несколько минут пустынный эльф молчал, рассматривая новую наложницу, которую собирался вскорости пустить в расход, а потом приказал:
— Ложись, твое место лишь в кровати.
Алия плавной походкой скользнула к постели, чувствуя кожей взгляд Мирата. Этот мужчина умел волновать женщин. Алия чувствовала исходящие от него волны холода и жестокости. Но когда пустынный эльф бесшумно подошел к кровати и, подцепив стальными пальцами подбородок Алии, впился в ее лицо взглядом, она прочла помимо ожидаемых эмоций еще интерес. О да, его что-то зацепило в ней. Мират редко уделял внимание женщинам, считая, что они нужны лишь телу, но не разуму, однако в этот раз новенькая рабыня раззадорила его любопытство, которому он, грешно сказать, был весьма подвержен. Обычно Мирата интересовали лишь его противники, враги королевства, но сейчас… Она была чересчур спокойна, и разгадка подобного поведения могла хоть немного развлечь ассасина. Он даже позволил себе вместо привычной наложницы вызвать эту усмехающуюся девицу. Впрочем, сейчас она не наглела, вела себя покорно, но взгляд у нее был как у бойца, со спокойным интересом ожидающего, как же он, Мират, будет атаковать.
— И как же такой цветок попал в руки к простаку Реносу? — спросил, наконец, Мират, решая пока не убивать девицу. Она была одной из тех немногих женщин, которая не тряслась от страха при виде ассасина и при этом не лезла с разговорами, поцелуями и прочими глупостями. Мират ненавидел, когда эти разодетые девки лезли его соблазнять — он всегда сам решал, какую из рабынь возьмет на свое ложе.
— Ему повезло, — ответила девушка и слегка улыбнулась, но Мират прочел во взгляде светлых глаз тень насмешки, шутки, понятной лишь избранным.
— Ему повезло, — повторил Мират, катая фразу на языке. И что в ней притягивало его? Красивая, но разве он когда-нибудь терял голову от женщин?
— Ты не собираешься продолжать дерзить мне? — все же обратился к ней с вопросом мужчина, унижаясь до открытого проявления любопытства. — Или, может быть, попробуешь выторговать свою жизнь? Если ты не поняла, я не прощаю оскорблений.
Золотые волосы чуть качнулись, в такт им тихо зазвенели драгоценности.
— Разве я столь глупа? — усмехнулась она и плавным, тягучим движением легла на постели, опираясь локтем о мягкий шелк. Все же ассасин не был безумным фанатиком аскетичности и не стремился воспитывать твердость духа, пользуясь дубовой мебелью и жесткими тканями. Нет, Мират, как и все, любил комфорт. А еще ему нравились необычные вещицы, и одна из таких сейчас наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц с таким видом, словно это она была хозяйкой спальни. Нет, девушка не вела себя нагло или высокомерно, она подчинялась Мирату, он чувствовал это, как хозяин, как мужчина, который полностью владеет женщиной, но что-то было в этой рабыне, что заставляло его чувствовать интересное волнение.
— Раз ты столь умна, чтобы правильно себя вести, — произнес Мират, описывая пальцами круги на полуобнаженной груди девушки, — то зачем же провоцировать меня? Ты так красива и так молода, а завтра превратишься в окровавленный кусок мяса, который до заката будут сечь плетьми.
Он говорил с ленцой истинного хозяина положения, того, кто обладал немалой властью и развлекался на свой манер, ведя философские беседы с наложницами.
— Мне всего лишь наскучило у Реноса, вот я и решила попросить вас выкупить меня, — с томной полуулыбкой, обещавшей ему все удовольствия мира и уничтожение собственной души, ответила девушка. — Вы ведь не обиделись за меня за столь хитроумный намек? Или я ошиблась?
На мгновение Мират замер. Казалось, сейчас его рука, привыкшая к тяжести меча, сожмет до хруста нежную шейку рабыни, но этого не произошло. Мират запрокинул голову и расхохотался.
— Победа за тобой, — признался он, весьма довольный своим мимолетным поражением. Как воин, он умел ценить хитрость противника, тем более его провела красивая девушка, лукаво смотрящая на него. Даже такому опытному мужчине было сложно устоять перед коварной рабыней. Давно его не использовали столь тривиально и не пытались залезть к нему в штаны. Да, новенькая наложница оказалась куда интереснее.
Мират перешел от размышлений к куда более приятным вещам. Девушка оказалась достаточно умелой любовницей, а ее улыбка-насмешка подстегнула мужчину лучше любых ласк. В любви, как и в бою, ассасины были весьма пылки. Алия тоже по достоинству оценила нового хозяина. Ей даже почти понравилось. Но больше всего ее душу грело осознание своей победы. Оказалось, что ей нравилось это — получать удовольствие от победы над мужчинами. Просчитывать их и быстро наносить удар. Она только ступила на этот путь, но он уже будоражил кровь. Покорение мужчин, даже тогда, когда они об этом не подозревали. Власть над ними, тайная власть, заставляющая их делать то, что нужно ей, Алии.
Каждый в эту ночь получил свою долю удовольствий.
Алия не спрашивала, а Мират не говорил, но оба знали, что наказание для одной дерзкой рабыни откладывается.
Глава 5. Новый хозяин — новое развлечение
Его рука властно ухватила ее за волосы и заставила запрокинуть голову, обнажая уязвимую шею. Нежная кожа спины хранила алые следы пылких поцелуев, бедра чуть покачивались в такт движениям мужчины. Алия чуть прогнулась в талии, позволяя члену Мирата входить глубже, и услышала довольный стон. Это была настоящая победа — Мирату не нравилось показывать слабость, даже если это была всего лишь любовная игра. Он отомстил ей, заставив прогнуться еще сильнее и оттягивая ее голову назад. Она незаметно подыграла ему и, "не выдержав", громко застонала. Впрочем, порыв страсти длился недолго: с Миратом следовало быть осторожной, он чуял ложь, как шакал — падаль, поэтому Алия старалась не переигрывать.
Несколько сильных толчков — и он излился в нее, наполняя горячим семенем. Мират отпустил, наконец, ее волосы, неожиданно нежно провел большим пальцем по выступающим позвонкам и вышел, позволив Алии упасть на постель.
Накинув на плечи халат без рукавов, Мират прошел к столику, на котором лежало несколько рукописей — он изучал их до прихода Алии. Девушка приподнялась на локте и принялась наблюдать за четкими движениями мужчины. Мират был воплощением порядка и стремительности. Он не спешил, но при этом все успевал. В его действиях не было простоев, он даже спал четко отведенное время (весьма малое, к слову). Алии нравилось наблюдать за ним и изучать его. Она жила у Мирата уже несколько лет и за эти годы успела занять прочное положение в доме, несмотря на многочисленные интриги других девушек. У Мирата не было много наложниц, но и пяток разозленных демониц (по характеру они как раз соответствовали тварям Глубин) могли обеспечить проблемы. Алия быстро стала любимой наложницей господина, она готова была поспорить, что он сам не понимал, чем его так привлекла золотоволосая красавица. А сама Алия лишь мысленно усмехалась, когда он брал ее несколько ночей подряд, и продолжала оттачивать на нем свое мастерство соблазнительницы. Главное правило поведения с умными мужчинами — не пытаться покорить их в открытую. Такие самцы терпеть не могут, когда их завоевывают, это они должны идти на штурм. Недоступность манит куда сильнее, если, конечно, разговор не идет о таких глупцах и простофилях, как первые два хозяина Алии. Мират к ним не относился, поэтому с ним она вела себя как роковая холодная красотка, сохраняя лицо в любых ситуациях. Ее спокойствие и разумность привлекали ассасина, а за интересом шло и возбуждение, неосознанное желание мужчины покорить неподвластную ему женщину. Да, фактически Алия принадлежала ему, была его вещью, но душа ее была свободна, а взгляд смотрел с тем самым хорошо прикрытым вызовом, который не давал покоя ассасину. Он умел ценить сильных и умных противников и был приятно удивлен, когда встретил одного из них среди наложниц. Поле битвы, политическое сражение или любовная игра — во всем Мират жаждал боя, интриги, испытания. Воин оставался воином, и Алия умело подкидывала ему вызов, провоцируя одной своей холодной улыбкой. За те семь лет, что она провела у Мирата, она многому научилась. Несколько раз она была на грани провала, она чувствовала, как ее ошибка отталкивала от нее ассасина, но каждый раз ей удавалось взять реванш, сгладить глупость или чрезмерную наглость. Ей самой нравился этот нескончаемый бой с Миратом, бой за его интерес к ней. Он не был приятен ей, как любовник, но как мужчина, как загадка, он интриговал. Она получала искреннее удовольствие, когда одерживала над ним незримую победу, когда он вновь и вновь брал ее, не в силах противиться ее чарам. Ум и красота — страшное сочетание. Счастье, что Мират не осознавал, что все его поступки продиктованы ею — ее желанием заполучить его.
Помимо этих развлечений, положение любимой наложницы господина обеспечило Алии безбедную жизнь. Страшные балахоны и дрянная пища ушли в прошлое, теперь девушка носила красивые платья, яркие драгоценности и ела на обед изысканные блюда. Мират не был баснословно богат, но даже по меркам Эльтарела он мог многое. И всеми своими богатствами он делился со своей любимой наложницей. Здесь тоже стоило соблюдать осторожность. Алия никогда в открытую не радовалась роскошным подаркам мужчины и в драгоценностях была умерена. Она не желала выглядеть в глазах Мирата жадной рабыней. В их отношениях именно он должен был подчиняться, а она — всегда и во всем сохранять спокойствие и умеренность. Она принимала подарки с благодарностью, но на этом ее радость заканчивалась. Она подстегивала его мужское эго своим излишним равнодушием, хотя мысленно все равно радовалась очередной безделушке. Ей нравились дорогие украшения и ткани, нравилось есть и одеваться лучше других, нравилось спать в отдельной комнате — роскошь, доступная лишь любимой наложнице господина, — нравилось чувствовать власть над остальными рабами. Ей не были чужды все эти низменные, но приятные чувства, однако об этом никто никогда не смог бы догадаться.
Поигрывая камешками в длинных серьгах, подаренных вчера Миратом, Алия следила за его длинными сильными пальцами, перебирающими листки.
— И почему же ты не спросишь, что я смотрю, раз так интересно? — вновь не выдержал первым мужчина, чувствуя на себе взгляд наложницы. Он даже не обернулся, говорил с насмешкой над глупым женским любопытством. После секса у Мирата всегда было хорошее настроение, чем иногда Алия пользовалась. Но сегодня ей ничего было не нужно, если только немного потешить свое самолюбие.
— Зачем спрашивать, если я и так знаю? — "удивилась" Алия. — Кузнец Ториас прислал тебе образцы кинжалов, ты выбираешь подходящие.
Довольная улыбка скользнула по ее губам и исчезла прежде, чем замерший Мират обернулся, чтобы вперить в нее подозрительный взгляд.
— Откуда ты узнала? — в голосе его зазвенела сталь.
— Рассказали твои мальчики, — повинилась Алия, кокетливо взмахивая ресницами. — Они не смогли устоять перед моей красотой и за один только взгляд рассказали о твоем заказе.
Мират отмер и в глазах его уровень подозрения упал до приемлемого. Ассасин никому не доверял.
— Теперь я знаю, сколько стоит верность моих воинов, — обронил он, возвращаясь к эскизам. — Еще немного, и самой разумной в этом доме окажешься ты. Может, тебе самой посмотреть эскизы?
Он сказал это в шутку, но Алия чувствовала, что это одна из ловушек. Если рабыня забудет про свое место и окажется слишком наглой, можно будет от нее избавиться. Но Алия и в этот раз не разочаровала Мирата. Она мило рассмеялась, а потом ответила:
