Эграл позволил себе ненадолго предаться воспоминаниям о золотоволосой красавице в его постели. Она была прекрасна, в ней было то, что делало ее настоящей женщиной, идеальной наложницей. За возможность услышать ее смех мужчины готовы были драться насмерть. Эграл всегда считал себя невосприимчивым к женским чарам Алии, однако где-то в глубине его мрачной души зрела преступная мысль, что когда его заговор увенчается успехом и о Тризаре можно будет забыть, он позволит любимой наложнице вернуться. Он, который никогда бы не принял в свой гарем подстилку Тризара, постепенно начинал сомневаться в своем первоначальном намерении попросту избавиться от Алии после всего. Он колебался, пока — только колебался. Подсознание надежно скрывало от короля то, что творилось в его собственной душе.
Женщины могли свести с ума кого угодно, но Ариэн за годы службы в гареме научился успокаиваться до того, как его разозлят, поэтому большинство новостей и оскорблений он выслушивал с каменным лицом. К счастью, сейчас его почти никто не беспокоил, и он мог немного расслабиться, расчерчивая колонку с ровными аккуратными цифрами. Пересчет расходов гарема занимал ничуть не меньше времени, чем, собственно, управление самим гаремом, однако книга, куда делал записи Ариэн, в отличие от наложниц, не орала на него и не пыталась располосовать ему лицо. Поэтому ее обществу он был рад всегда. Пожалуй, лишь Алия могла соперничать с ней в этом. Но, увы, любимая наложница короля теперь пропадала в Эльтареле, и по-своему жестокий Ариэн неожиданно сочувственно думал об этой женщине. Он искренне надеялся, что несмотря на то, в какие зыбучие пески попала Алия, ей удастся выбраться из них и устроить свою жизнь. А пределом мечтаний Ариэна было возвращение знаменитого Песчаного златоцвета. После отъезда Алии все во дворце пошло кувырком. Наложницы словно с цепи сорвались — устранение главной конкурентки за сердце его величества они восприняли как сигнал к действию, ничуть не думая о последствия. Вовсе не думая. А тут еще король принялся ворчать по любому поводу. Он и до этого не отличался покладистым характером — Ариэн про себя звал его капризным демоном, — а тут и вовсе стал вызывать к себе несчастного евнуха по пять раз на неделе и отчитывать за каждый пустяк. И Алии не было, чтобы ублажить этого ненасытного демона ненависти! Хотя…
Ариэн понимающе усмехнулся. Кажется, кто-то тяжело переживал расставание со своей любимой наложницей. Неужели Эграл, эта ледяная тварь, способная своим холодным сердцем заморозить всю пустыню, влюбился в Алию? Нет, не может быть. Но все же что-то есть в этом неспокойном состоянии короля.
«Алия, если Эграл — демон, то ты — его пара, та еще демоница, — мысленно ухмыляясь, думал Ариэн, продолжая с каменным лицом выписывать ровные цифры. — Зацепила своими острыми коготками сердце нашего тирана… Теперь мне с ним нянчится. Вот бы Забытые Боги услышали мои молитвы и вернули тебя к нам во дворец».
Как осел, прущий на вершину высокого бархана, Тризар вновь вызвал к себе Алию. Сегодня был особенный вечер, с которым у него были связаны некоторые планы. Утром Тризар получил недовольное письмо от Эграла, который интересовался исчезновением некоторых ассасинов и намекал на скорую смерть наместника, если в Эльтареле продолжатся подобные случаи. Это несказанно обрадовало Тризара, и его хорошего настроения как раз должно было хватить на общение с Алией, которая умела доводить его до бешенства ничуть не хуже Эграла (с одной лишь разницей, что его Тризар не хотел отлюбить до охрипшего горла). Он даже ради такого случая приготовил кое-что особенное. Ему уже не терпелось услышать, что Алия скажет по поводу северного вина…
…Белый шелк приятно холодил кожу. В этом платье она была, когда Эграл подарил ее Тризару. У Алии имелось несколько причин, чтобы выбрать на сегодняшний вечер этот наряд. Первая и самая банальная — у нее было не так много хороших платьев, в которых можно было предстать перед Тризаром, и все их она уже надевала. Хоть голой иди! Но это все же было перебором, приходилось выходить на второй круг. Другая же и более глубокая причина — это платье должно было оттолкнуть Тризара, напомнив ему о тех временах, когда Алия была наложницей Эграла. Она уже успела заметить, что он не выносит имени соперника, особенно когда они говорили о самой Алии. Она подозревала, что сегодня Тризар вновь попытается "завоевать" ее. Честно говоря, ей уже начинало надоедать это противостояние, в котором она никогда не хотела участвовать. Тризар явно закусил удила. Ему нужно было победить, покорить ее, а что будет потом? Как скоро она ему надоест? Эти мысли причиняли боль и еще больше убеждали Алию в намерении держаться подальше от наместника. Может, ему наконец надоест и он отстанет от нее. Или не выдержит, и изнасилует ее. А может, Эграл доберется до Тризара раньше, и проблема отпадет сама собой… Последнего почему-то не хотелось, второе ее не устраивало, а первое было маловероятно. Вот и живи с этим.
Соблазнительно улыбнувшись своему отражению, Алия ощутила незаметный укол сожаления о том, что ей нельзя пококетничать с Тризаром. Нельзя поддаться ему, упасть в объятия и забыться. Эти мгновения будут сладки, а вот дальше…
— Сегодня ты даже одет прилично, я почти восхищена, — заметила она вместо вежливого приветствия. То ли из любви к Тризару, то ли по привычке угодливой наложницы Алия вела себя так, как больше всего нравилось ее господину. Только вот почему это удивительным образом совпадало с ее желаниями? Она ведь даже забыла, чего хотела сама…
— Все ради тебя, — с не меньшим ехидством ответил Тризар, жестом приглашая ее присаживаться. — Тебе дать золото для платьев? Или ты так дорожишь подарком Эграла?
О да, она угадала.
— Его величество был весьма любезен, когда позволил мне уйти в одежде, — с прохладой в голосе ответила Алия. Неприятно было вспоминать о моменте унижения, который мог стать еще хуже — по обычаям пустыни, женщина, неважно свободная или нет, находилась на полном попечении своего мужчины и, переходя к другому покровителю, оставалась без всего. Если бывший хозяин хотел, он мог отдать рабыню даже голой. К счастью, любитель ярких эффектов Эграл до такого не опустился, ему выгоднее было подать Алия с лица, то есть разодетую, соблазнительную и прекрасную.
— Уверен, обнаженной ты была бы еще лучше, — донельзя простодушно ответил Тризар, открывая необычную на вид бутылку с вином и разливая напиток по пиалам. — Это ледзерское, редкое вино из Темной Империи.
Он подал Алии пиалу.
— Даже среди темных оно не распространено.
— Дорого стоит или трудно изготавливается?
— Все вместе. К тому же это любимое вино Темного Императора, корона является, по сути, главным покупателем ледзерского. Бо?льшая часть вина отправляется в подвалы императорского замка. Но мне все же удалось в свое время достать пару-тройку бутылок, — похвастался Тризар, так явно ожидая похвалы, что Алия не удержалась.
— Благодарю, — искренне произнесла она. — Я оценила. Будет ли тост к столь редкому вину?
— Предлагаю выпить за любовь.
Алия напряглась, продолжая улыбаться.
— Интересно, — обронила она, не сводя с Тризара пристального взгляда. Он буквально пожирал ее глазами, но в темной синеве она видела не только похоть, жгучее желание ее тела, но и что-то более глубокое и сильное. Казалось, он хотел полностью поглотить ее, уничтожить. Такое сильное наваждение было в его взгляде, что она прикипела к нему, не в силах разорвать зрительный контакт.
— За любовь, — произнесла она и поднесла к губам край пиалы. Темно-рубиновая жидкость контрастировала с белизной пиалы. Ледзерское вино оказалось очень крепким, терпким, с горчинкой. Сразу чувствовалась чужая рука, чужое ремесло. Северяне.
Сделав глоток, Алия все же смогла оторвать взгляд от темно-синей бездны Тризара.
— Хорошее вино, очень хорошее, — оценила она. — Я бы назвала его мужским, но мне все равно понравилось.
— Даже не буду портить момент и пошло шутить.
— Боишься смутить?
— Только себя, — парировал он, и они вновь выпили. Вино было слишком крепким, и от следующей пиалы Алия отказалась.
— Брось, когда ты еще попробуешь северное вино, — принялся ее уговаривать Тризар. — Обещаю, что не буду грязно приставать, распускать руки и тащить тебя к себе в постель.
— Как будто тебе нужна постель, чтобы уложить меня, — усмехнулась Алия, и он ответил ей жгучим взглядом, от которого по ее телу пробежала волна возбуждения. Как же хотелось ощутить его прикосновения, как его ладонь скользит по ее бедру, выше…
— Раз мне дают такие гарантии, — протянув ему пиалу, с лукавой улыбкой произнесла она и демонстративно облизала губы. Ее юркий розовый язычок так изогнулся, так чувственно она провела им по губам, что рука Тризара чуть дрогнула, когда он наливал вина.
— Не стоит меня провоцировать, я могу нарушить обещание, — предупредил он, откидываясь и отпивая.
— Я всего лишь мщу, — произнесла она игриво и тоже отпила. Алия предпочитала вина слабее и слаще, но новый необычный вкус приятно щекотал язык, немного пьяня разум. Она еще не потеряла себя, но когда-нибудь этот момент настанет. За второй пиалой была третья, потом четвертая. Тризар пил больше, но все равно это было чересчур. Вот только как остановиться, если так хочется бесконечно смотреть в темно-синие глаза, пить редкое вино и легко флиртовать, чередуя шутки и откровенные провокации?
— Насчет моих платьев. Ты мог бы начать более внушительно вкладываться в мою красоту, пока она не поблекла, — "ненавязчиво" намекнула Алия, рассматривая свой золотой браслет на запястье. У нее теперь было так мало красивых вещей, и ее это удручало.
— Ты не страдаешь от скромности, — заметил Тризар, приподняв бровь.
— Нет конечно! — засмеялась она, чувствуя себя слишком хорошо в обществе вина и Тризара. — Я великолепна, как и ты. И так как ты такое же совершенство, как и я, то должен понять, что на мое содержание стоит тратить больше пары золотых в год.
— Никогда еще женщина столь беспардонно не вымогала у меня золото, — расхохотался Тризар. — Ты восхитительна, Алия, демоны тебя побери!
Она взмахнула ресницами, стрельнула глазками и провела большим пальцем по краю платья на бедре. Она чувствовала взгляд Тризара. Внизу живота уже горело огнем, хотелось окунуться в эту дикую страсть, которую буквально излучал мужчина, сидящий напротив.
— Я всего лишь считаю, — медленно произнесла она, продолжая провоцировать Тризара, — что красивую вещь надо хорошо обслуживать, иначе она потеряет свой блеск, а ее хозяин — выгоду.
— Так ты — вещь? — неожиданно спросил Тризар, отставляя пиалу. Все возбуждение разом схлынуло, оставляя после себя неприятную холодную пустоту. — Я бы не согласился, но ты сейчас так активно вымогала у меня золото на побрякушки.
— А ты считаешь, что я должна изображать скромную добродетель? Тебе же это было не по вкусу! Вот я и не лгу.
— Зато показываешь себя с худшей стороны.
— Так вам, мой господин, нужна была святая девственница, которая отдалась бы вам по большой любви и не просила бы ничего взамен? Тогда боюсь, я вас разочарую.
— Необязательно быть невинной и молодой, чтобы не вести себя глупо, как…
Он осекся. Глаза их встретились, но теперь Алия не позволила его пленительной синеве захватить ее.
— Ну же, договаривай, — с холодной торжествующей улыбкой попросила она, откидываясь в кресле и допивая дорогое вино. — Не стесняйся, Тризар, мое сердечко не разобьется от того, что ты назовешь меня шлюхой. Я ею и являюсь. Я не в обиде, даже рада, что ты, наконец, увидел меня настоящую.
— Ты не такая, — мотнул головой он.
— Я именно такая. Не глупи. Возьми уже меня, насладись моим телом, а потом сломай и забудь. Ты мое проклятие, Тризар, и я уже смирилась. Глупо идти против бури.
— Минуту назад ты выпрашивала золото, потом обижалась, а теперь смеешься. Как тебя, демоны Глубин, понять?!
— Никак, мой господин, никак. Попробуйте относиться ко мне, как к наложнице, может, вам полегчает. Поверьте, я гонюсь за своей выгодой так же, как остальные. Мне хочется красиво одеваться, иметь шкатулку с драгоценностями — и не одну, — спать на шелковой постели, есть северные деликатесы и редкие фрукты, командовать другими рабами, иметь собственных слуг. Я хочу хорошую жизнь, такую, какая была у меня в королевском дворце!
Она вдруг сорвалась на крик. Наверное, это вино так повлияло на нее. Вино, неразделенная любовь и отчуждение. Ей так надоело все вокруг, хотелось отомстить всем мужчинам, которые плевали на нее, пользовались ею — и ломали, ломали, ломали. Вот только из всех них здесь присутствовал лишь Тризар, и Алия срывала злость на нем. В этот момент он был ненавистен ей, такой благородный, богатый, знатный и свободный. Сам за себя решающий, играющей ее судьбой!
Стоило прозвучать последним словам, как лицо Тризара помрачнело. Если до этого он слушал ее с тревогой и даже, кажется, сочувствием, то упоминание Эграла вернуло его в привычное состояние злобы и неприязни. Теперь они бились на равных.
— Я ждал, когда это прозвучит, — процедил он. — Как же не сравнить меня с Эгралом. Чу?дно, птичка моя, чу?дно. Поговорим начистоту. Тебе надоело существовать в подобных условиях? Так ведь ты знаешь, что делать. Но почему-то все равно не хочешь приближаться ко мне. Почему? Ты как-то сказала, что меня бесполезно соблазнять, потому что я сразу же раскушу тебя. Это прозвучало очень лестно, единственный раз, когда ты отозвалась обо мне лучше, чем об Эграле, ведь он тебя так и не раскусил, ты хорошо дурила его. Но со мной — ты права — такой фокус не пройдет. Я не дурак, более того, я тоже с первой встречи понял, какая ты. Хочешь расскажу? Откровенность за откровенность.
Он откинулся на спинку дивана, только сейчас она заметила, что во время перепалки они наклонились друг к другу.
— Хочешь?
— Нет, — твердо ответила она, до боли сжимая в руках полупустую пиалу.
На миг в его глазах мелькнуло удивление, но тут же в них вернулись злость и решимость.
— Мне все равно. Пренебрегу твоим мнением, ведь моим ты пренебрегаешь постоянно. Сегодня вечером у нас все наоборот, — усмехнулся он, и в этой усмешке она прочла приговор. Сейчас он очень напоминал Эграла, когда тот с ленцой опасного хищника медленно подбирался к жертве, а потом начинал истязать ее. Алии не раз доводилось наблюдать за королем, поэтому она мгновенно прочувствовала схожий настрой Тризара. Кажется, именно в этот момент она осознала, насколько много у двух мужчин общего. Куда больше, чем хотелось бы…
— Итак, передо мной наложница. Красива, но не слишком, однако она обладательница того редкого природного дара, который называют обаянием. Она приковывает к себе взгляды, она может сказать любую глупость, и большинство мужчин все равно будут слушать ее с влюбленным взглядом. Такой я увидел тебя впервые. Обаятельной, красивой. Однако чтобы удержаться рядом с Эгралом, нужно что-то еще. Одно обаяние не спасет, а красавиц в Шарэте немало. Разгадка проста — ты умна. Почему-то многие не видят этого, не считают необходимым качеством и не ценят. Я ценю, более того — я считаю ум самым опасным даром человека и нелюдя. Поэтому я с самого начала был настороже.
***
Женщины могли свести с ума кого угодно, но Ариэн за годы службы в гареме научился успокаиваться до того, как его разозлят, поэтому большинство новостей и оскорблений он выслушивал с каменным лицом. К счастью, сейчас его почти никто не беспокоил, и он мог немного расслабиться, расчерчивая колонку с ровными аккуратными цифрами. Пересчет расходов гарема занимал ничуть не меньше времени, чем, собственно, управление самим гаремом, однако книга, куда делал записи Ариэн, в отличие от наложниц, не орала на него и не пыталась располосовать ему лицо. Поэтому ее обществу он был рад всегда. Пожалуй, лишь Алия могла соперничать с ней в этом. Но, увы, любимая наложница короля теперь пропадала в Эльтареле, и по-своему жестокий Ариэн неожиданно сочувственно думал об этой женщине. Он искренне надеялся, что несмотря на то, в какие зыбучие пески попала Алия, ей удастся выбраться из них и устроить свою жизнь. А пределом мечтаний Ариэна было возвращение знаменитого Песчаного златоцвета. После отъезда Алии все во дворце пошло кувырком. Наложницы словно с цепи сорвались — устранение главной конкурентки за сердце его величества они восприняли как сигнал к действию, ничуть не думая о последствия. Вовсе не думая. А тут еще король принялся ворчать по любому поводу. Он и до этого не отличался покладистым характером — Ариэн про себя звал его капризным демоном, — а тут и вовсе стал вызывать к себе несчастного евнуха по пять раз на неделе и отчитывать за каждый пустяк. И Алии не было, чтобы ублажить этого ненасытного демона ненависти! Хотя…
Ариэн понимающе усмехнулся. Кажется, кто-то тяжело переживал расставание со своей любимой наложницей. Неужели Эграл, эта ледяная тварь, способная своим холодным сердцем заморозить всю пустыню, влюбился в Алию? Нет, не может быть. Но все же что-то есть в этом неспокойном состоянии короля.
«Алия, если Эграл — демон, то ты — его пара, та еще демоница, — мысленно ухмыляясь, думал Ариэн, продолжая с каменным лицом выписывать ровные цифры. — Зацепила своими острыми коготками сердце нашего тирана… Теперь мне с ним нянчится. Вот бы Забытые Боги услышали мои молитвы и вернули тебя к нам во дворец».
Глава 4. Проверка на прочность
Как осел, прущий на вершину высокого бархана, Тризар вновь вызвал к себе Алию. Сегодня был особенный вечер, с которым у него были связаны некоторые планы. Утром Тризар получил недовольное письмо от Эграла, который интересовался исчезновением некоторых ассасинов и намекал на скорую смерть наместника, если в Эльтареле продолжатся подобные случаи. Это несказанно обрадовало Тризара, и его хорошего настроения как раз должно было хватить на общение с Алией, которая умела доводить его до бешенства ничуть не хуже Эграла (с одной лишь разницей, что его Тризар не хотел отлюбить до охрипшего горла). Он даже ради такого случая приготовил кое-что особенное. Ему уже не терпелось услышать, что Алия скажет по поводу северного вина…
…Белый шелк приятно холодил кожу. В этом платье она была, когда Эграл подарил ее Тризару. У Алии имелось несколько причин, чтобы выбрать на сегодняшний вечер этот наряд. Первая и самая банальная — у нее было не так много хороших платьев, в которых можно было предстать перед Тризаром, и все их она уже надевала. Хоть голой иди! Но это все же было перебором, приходилось выходить на второй круг. Другая же и более глубокая причина — это платье должно было оттолкнуть Тризара, напомнив ему о тех временах, когда Алия была наложницей Эграла. Она уже успела заметить, что он не выносит имени соперника, особенно когда они говорили о самой Алии. Она подозревала, что сегодня Тризар вновь попытается "завоевать" ее. Честно говоря, ей уже начинало надоедать это противостояние, в котором она никогда не хотела участвовать. Тризар явно закусил удила. Ему нужно было победить, покорить ее, а что будет потом? Как скоро она ему надоест? Эти мысли причиняли боль и еще больше убеждали Алию в намерении держаться подальше от наместника. Может, ему наконец надоест и он отстанет от нее. Или не выдержит, и изнасилует ее. А может, Эграл доберется до Тризара раньше, и проблема отпадет сама собой… Последнего почему-то не хотелось, второе ее не устраивало, а первое было маловероятно. Вот и живи с этим.
Соблазнительно улыбнувшись своему отражению, Алия ощутила незаметный укол сожаления о том, что ей нельзя пококетничать с Тризаром. Нельзя поддаться ему, упасть в объятия и забыться. Эти мгновения будут сладки, а вот дальше…
— Сегодня ты даже одет прилично, я почти восхищена, — заметила она вместо вежливого приветствия. То ли из любви к Тризару, то ли по привычке угодливой наложницы Алия вела себя так, как больше всего нравилось ее господину. Только вот почему это удивительным образом совпадало с ее желаниями? Она ведь даже забыла, чего хотела сама…
— Все ради тебя, — с не меньшим ехидством ответил Тризар, жестом приглашая ее присаживаться. — Тебе дать золото для платьев? Или ты так дорожишь подарком Эграла?
О да, она угадала.
— Его величество был весьма любезен, когда позволил мне уйти в одежде, — с прохладой в голосе ответила Алия. Неприятно было вспоминать о моменте унижения, который мог стать еще хуже — по обычаям пустыни, женщина, неважно свободная или нет, находилась на полном попечении своего мужчины и, переходя к другому покровителю, оставалась без всего. Если бывший хозяин хотел, он мог отдать рабыню даже голой. К счастью, любитель ярких эффектов Эграл до такого не опустился, ему выгоднее было подать Алия с лица, то есть разодетую, соблазнительную и прекрасную.
— Уверен, обнаженной ты была бы еще лучше, — донельзя простодушно ответил Тризар, открывая необычную на вид бутылку с вином и разливая напиток по пиалам. — Это ледзерское, редкое вино из Темной Империи.
Он подал Алии пиалу.
— Даже среди темных оно не распространено.
— Дорого стоит или трудно изготавливается?
— Все вместе. К тому же это любимое вино Темного Императора, корона является, по сути, главным покупателем ледзерского. Бо?льшая часть вина отправляется в подвалы императорского замка. Но мне все же удалось в свое время достать пару-тройку бутылок, — похвастался Тризар, так явно ожидая похвалы, что Алия не удержалась.
— Благодарю, — искренне произнесла она. — Я оценила. Будет ли тост к столь редкому вину?
— Предлагаю выпить за любовь.
Алия напряглась, продолжая улыбаться.
— Интересно, — обронила она, не сводя с Тризара пристального взгляда. Он буквально пожирал ее глазами, но в темной синеве она видела не только похоть, жгучее желание ее тела, но и что-то более глубокое и сильное. Казалось, он хотел полностью поглотить ее, уничтожить. Такое сильное наваждение было в его взгляде, что она прикипела к нему, не в силах разорвать зрительный контакт.
— За любовь, — произнесла она и поднесла к губам край пиалы. Темно-рубиновая жидкость контрастировала с белизной пиалы. Ледзерское вино оказалось очень крепким, терпким, с горчинкой. Сразу чувствовалась чужая рука, чужое ремесло. Северяне.
Сделав глоток, Алия все же смогла оторвать взгляд от темно-синей бездны Тризара.
— Хорошее вино, очень хорошее, — оценила она. — Я бы назвала его мужским, но мне все равно понравилось.
— Даже не буду портить момент и пошло шутить.
— Боишься смутить?
— Только себя, — парировал он, и они вновь выпили. Вино было слишком крепким, и от следующей пиалы Алия отказалась.
— Брось, когда ты еще попробуешь северное вино, — принялся ее уговаривать Тризар. — Обещаю, что не буду грязно приставать, распускать руки и тащить тебя к себе в постель.
— Как будто тебе нужна постель, чтобы уложить меня, — усмехнулась Алия, и он ответил ей жгучим взглядом, от которого по ее телу пробежала волна возбуждения. Как же хотелось ощутить его прикосновения, как его ладонь скользит по ее бедру, выше…
— Раз мне дают такие гарантии, — протянув ему пиалу, с лукавой улыбкой произнесла она и демонстративно облизала губы. Ее юркий розовый язычок так изогнулся, так чувственно она провела им по губам, что рука Тризара чуть дрогнула, когда он наливал вина.
— Не стоит меня провоцировать, я могу нарушить обещание, — предупредил он, откидываясь и отпивая.
— Я всего лишь мщу, — произнесла она игриво и тоже отпила. Алия предпочитала вина слабее и слаще, но новый необычный вкус приятно щекотал язык, немного пьяня разум. Она еще не потеряла себя, но когда-нибудь этот момент настанет. За второй пиалой была третья, потом четвертая. Тризар пил больше, но все равно это было чересчур. Вот только как остановиться, если так хочется бесконечно смотреть в темно-синие глаза, пить редкое вино и легко флиртовать, чередуя шутки и откровенные провокации?
— Насчет моих платьев. Ты мог бы начать более внушительно вкладываться в мою красоту, пока она не поблекла, — "ненавязчиво" намекнула Алия, рассматривая свой золотой браслет на запястье. У нее теперь было так мало красивых вещей, и ее это удручало.
— Ты не страдаешь от скромности, — заметил Тризар, приподняв бровь.
— Нет конечно! — засмеялась она, чувствуя себя слишком хорошо в обществе вина и Тризара. — Я великолепна, как и ты. И так как ты такое же совершенство, как и я, то должен понять, что на мое содержание стоит тратить больше пары золотых в год.
— Никогда еще женщина столь беспардонно не вымогала у меня золото, — расхохотался Тризар. — Ты восхитительна, Алия, демоны тебя побери!
Она взмахнула ресницами, стрельнула глазками и провела большим пальцем по краю платья на бедре. Она чувствовала взгляд Тризара. Внизу живота уже горело огнем, хотелось окунуться в эту дикую страсть, которую буквально излучал мужчина, сидящий напротив.
— Я всего лишь считаю, — медленно произнесла она, продолжая провоцировать Тризара, — что красивую вещь надо хорошо обслуживать, иначе она потеряет свой блеск, а ее хозяин — выгоду.
— Так ты — вещь? — неожиданно спросил Тризар, отставляя пиалу. Все возбуждение разом схлынуло, оставляя после себя неприятную холодную пустоту. — Я бы не согласился, но ты сейчас так активно вымогала у меня золото на побрякушки.
— А ты считаешь, что я должна изображать скромную добродетель? Тебе же это было не по вкусу! Вот я и не лгу.
— Зато показываешь себя с худшей стороны.
— Так вам, мой господин, нужна была святая девственница, которая отдалась бы вам по большой любви и не просила бы ничего взамен? Тогда боюсь, я вас разочарую.
— Необязательно быть невинной и молодой, чтобы не вести себя глупо, как…
Он осекся. Глаза их встретились, но теперь Алия не позволила его пленительной синеве захватить ее.
— Ну же, договаривай, — с холодной торжествующей улыбкой попросила она, откидываясь в кресле и допивая дорогое вино. — Не стесняйся, Тризар, мое сердечко не разобьется от того, что ты назовешь меня шлюхой. Я ею и являюсь. Я не в обиде, даже рада, что ты, наконец, увидел меня настоящую.
— Ты не такая, — мотнул головой он.
— Я именно такая. Не глупи. Возьми уже меня, насладись моим телом, а потом сломай и забудь. Ты мое проклятие, Тризар, и я уже смирилась. Глупо идти против бури.
— Минуту назад ты выпрашивала золото, потом обижалась, а теперь смеешься. Как тебя, демоны Глубин, понять?!
— Никак, мой господин, никак. Попробуйте относиться ко мне, как к наложнице, может, вам полегчает. Поверьте, я гонюсь за своей выгодой так же, как остальные. Мне хочется красиво одеваться, иметь шкатулку с драгоценностями — и не одну, — спать на шелковой постели, есть северные деликатесы и редкие фрукты, командовать другими рабами, иметь собственных слуг. Я хочу хорошую жизнь, такую, какая была у меня в королевском дворце!
Она вдруг сорвалась на крик. Наверное, это вино так повлияло на нее. Вино, неразделенная любовь и отчуждение. Ей так надоело все вокруг, хотелось отомстить всем мужчинам, которые плевали на нее, пользовались ею — и ломали, ломали, ломали. Вот только из всех них здесь присутствовал лишь Тризар, и Алия срывала злость на нем. В этот момент он был ненавистен ей, такой благородный, богатый, знатный и свободный. Сам за себя решающий, играющей ее судьбой!
Стоило прозвучать последним словам, как лицо Тризара помрачнело. Если до этого он слушал ее с тревогой и даже, кажется, сочувствием, то упоминание Эграла вернуло его в привычное состояние злобы и неприязни. Теперь они бились на равных.
— Я ждал, когда это прозвучит, — процедил он. — Как же не сравнить меня с Эгралом. Чу?дно, птичка моя, чу?дно. Поговорим начистоту. Тебе надоело существовать в подобных условиях? Так ведь ты знаешь, что делать. Но почему-то все равно не хочешь приближаться ко мне. Почему? Ты как-то сказала, что меня бесполезно соблазнять, потому что я сразу же раскушу тебя. Это прозвучало очень лестно, единственный раз, когда ты отозвалась обо мне лучше, чем об Эграле, ведь он тебя так и не раскусил, ты хорошо дурила его. Но со мной — ты права — такой фокус не пройдет. Я не дурак, более того, я тоже с первой встречи понял, какая ты. Хочешь расскажу? Откровенность за откровенность.
Он откинулся на спинку дивана, только сейчас она заметила, что во время перепалки они наклонились друг к другу.
— Хочешь?
— Нет, — твердо ответила она, до боли сжимая в руках полупустую пиалу.
На миг в его глазах мелькнуло удивление, но тут же в них вернулись злость и решимость.
— Мне все равно. Пренебрегу твоим мнением, ведь моим ты пренебрегаешь постоянно. Сегодня вечером у нас все наоборот, — усмехнулся он, и в этой усмешке она прочла приговор. Сейчас он очень напоминал Эграла, когда тот с ленцой опасного хищника медленно подбирался к жертве, а потом начинал истязать ее. Алии не раз доводилось наблюдать за королем, поэтому она мгновенно прочувствовала схожий настрой Тризара. Кажется, именно в этот момент она осознала, насколько много у двух мужчин общего. Куда больше, чем хотелось бы…
— Итак, передо мной наложница. Красива, но не слишком, однако она обладательница того редкого природного дара, который называют обаянием. Она приковывает к себе взгляды, она может сказать любую глупость, и большинство мужчин все равно будут слушать ее с влюбленным взглядом. Такой я увидел тебя впервые. Обаятельной, красивой. Однако чтобы удержаться рядом с Эгралом, нужно что-то еще. Одно обаяние не спасет, а красавиц в Шарэте немало. Разгадка проста — ты умна. Почему-то многие не видят этого, не считают необходимым качеством и не ценят. Я ценю, более того — я считаю ум самым опасным даром человека и нелюдя. Поэтому я с самого начала был настороже.
