— Вообще-то мы вместе получали!
— Эх, нам бы ваши проблемы, — протянул один из близнецов.
— Ага, — поддакнул другой.
— Нас вот папа всех вместе наказывает. Причем всегда, — добавил третий.
— Потому что он вас не различает!
— Вот именно, Вэйзар, вот именно, — страдальческим голосом подтвердил младший брат. — Знаешь, как это ужасно? Собственный отец — и бегает к матери, чтобы узнать, кто из нас кто.
— А мне нравились те времена, — со смешком заявил Велон. — У мамы было такое лицо.
— Вадерион, ну как ты можешь их не различать? Ну ладно, я помогу тебе, моему глупому мужу, — тоненьким голосом передразнил Вэйзар, и братья дружно рассмеялись.
— Ты бы потише, а то Тени донесут отцу, и будешь ты еще с полгода бегать от него по Меладе.
— Тейнол нас не сдаст, да и папе повод никогда не нужен, он и сам справляется.
— Это да, — подтвердили близнецы. — Но все равно вам везет больше, вы хоть за дело получаете.
— Ага.
— А мы? Вот иду я себе спокойно, никого не трогаю, и вдруг получаю по шее от папы за то, что Веррсон перекрасил в розовый всех пантер в Загонах.
— Ага… Так, стоп, — произнес один из близнецов, оборачиваясь к другому. — Так ты и есть Веррсон.
— Ах, точно, забыл.
Хохот близнецов прервал мелодичный женский голос — вернее, он мог быть таким, если бы не резкость, с которой его обладательница делала все, в том числе говорила.
— Развлекаетесь, мальчики?
— О, Велия, в чей зад на этот раз прилетела твоя стрела? — насмешливо поинтересовался Вэйзар, окидывая взглядом вспотевшую сестру — явно с раннего утра на плаце тренировалась с луком.
— Да сколько можно?! Это была случайность! И стрела Роуну прилетела в спину, не ниже! Как будто ты, Вэйзар, у нас прилежный мальчик! Кто на этот раз просит у отца твою голову? Дай угадаю: вся Мелада!
И вскинув голову, девушка демонстративно прошла мимо старших братьев, послав воздушные поцелуи младшим. Пока Вэйзар ненароком еще и с Велией не подрался, Велон уволок его в город.
— А ведь Косички нас различает, — вдруг произнес Веррсон. Винетт с Велиотом переглянулись.
— Мы договорились это не обсуждать.
— Еще бы договориться об этом не думать.
Начинающийся разговор прервался сам собой, когда они вошли в приемную отца. За столом, заваленным стопками, стопочками и кучами различных документов, сидел дроу и с самым задумчивым видом очинял перо.
— Трудишься, Шэд?
Темный эльф поднял голову и просиял.
— Ваши высочества, темного дня. Рад вас видеть. Но, — Шэд подался вперед и заговорчески прошептал, — его величество сегодня злой.
— Да, мы наслышаны о подвигах братьев.
— Герои.
— Выжили после папиного гнева!
Шэд улыбнулся одними глазами и тут же продолжил работу.
Близнецы переглянулись и, разок стукнув (они же не Вэйзар, они приличия соблюдают), зашли. Отец поднял голову от бумаг, в его привычно багровых спокойных глазах сейчас тлели красные угольки.
— Мы ничего не сожгли!
Папа усмехнулся и отложил в сторону недописанный приказ.
— Уже все знают? Садитесь, я жду отчет.
Стройная женская фигура в черном платье из мерейского шелка плавно перемещалась по гостиной, расставляя цветы в вазах. Бесценная ткань обладала удивительной способностью струиться, словно она была водным потоком. Зрелище было прекрасное, женщины Темной Империи могли глотки друг другу перегрызть за отрез мерейского шелка, но мама получала его всегда столько, сколько хотела — папа никогда не скупился на подарки для своей хес'си.
— Вернулись? — женщина обернулась и улыбнулась, увидев входящих в гостиную сыновей.
Поставив последнюю вазу с подснежниками на столик у окна, она мягкой походкой направилась к ним. Мама всегда была такой красивой и доброй, настоящая леди и самый верных друг для своих детей. Каждый из близнецов наклонился, позволив ей поцеловать его в щеку.
— Вадерион вас несильно мучил?
— Нет, папа выдохся еще на Вэйзаре, так что нам повезло.
Мама улыбнулась, а потом окинула их внимательным взглядом. Именно этого они больше всего боялись. Мама — не папа, она всегда отличалась излишней проницательностью.
— Мы так рады вернуться.
— Да, наш темный, теплый дом.
— Мы скучали.
Улыбка озарила мамино лицо, вот только голубые глаза горели неприятным для близнецов пониманием.
— Кажется, вы вернулись раньше.
— Да нет, как всегда…
— И все же я чувствую, что вы скучаете. — Она прошлась по гостиной поправляя вазы, а потом резко обернулась: — Вам не стоило так торопиться.
Мама. Интересно, она их мысли что ли читает? Или чувствует, что у сыновей разлад в душе?
— Это мелочи, мам, — наконец произнес Велиот, пока Веррсон с Винеттом обменивались взглядами.
— Да? Это хорошо, потому что мне показалось, что вы грустные.
Вот в этом была вся мама! Она каким-то образом видела все их чувства. Даже те, о которых они старались не думать.
Как и всегда, близнецы мыслили синхронно. Не успел Велиот заверить маму, что все действительно хорошо и они рады вернуться домой — как же они скучали по всем, даже по старшим братьям, — как тут же Веррсон "вспомнил", что они еще не разобрали вещи, а Винетт поддакнул, что им нужно уладить пару дел — такова доля принцев, ни минуты покоя. Мама понимающе покивала и отпустила сыновей. А в дверях они встретились с отцом — да что за невезение?!
— Куда это вы спешите? — с подозрением поинтересовался папа: обширный опыт родителя подсказывал ему, что такое поведение детей должно настораживать.
— К себе, — проворчал Веррсон. — Нельзя? Мы хотели отдохнуть, благо борделями пока занят Вэйзар.
По и без того неприветливому лицу отца пробежала тень.
— Не напоминай.
— Веррсон прав, отпусти уже мальчиков, они будут хорошо себя вести.
— Элиэн, когда "мальчики будут хорошо себя вести", случится Второе Великое Нашествие как минимум.
— Ты строг к ним, — с хитрой улыбкой ответила мама, подходя. Все внимание папы тут же переключилось на нее, и близнецы незаметно улизнули.
— Вот попали.
— И не говори. Мама кого угодно раскусит, это не папины палачи.
А Велиот лишь вздохнул, поддерживая братьев.
— Знаете что? — произнес он, когда они уже были в своих покоях и проницательные мамины глаза больше не разгадывали их тайны. — Она права.
— Мама? — уточнил Веррсон, падая на огромную кровать.
— Да. — Стоящий у комода Велиот обернулся и посмотрел на братьев. Винетт примостился на подлокотнике кресла.
— Хочешь сказать, что мы зря уехали? Мы ведь все решили: Косички не пришла, хозяйка борделя ничего не знает, да и зачем нам было что-то предпринимать?
— Все так, но вам не кажется показательным то, что мама так легко поняла, что что-то случилось.
— Ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что что-то, наверно, действительно случилось.
Братья одновременно вздохнули, а потом Винетт осторожно произнес:
— Пора менять решение?
— Мы договорились…
— Я тоже хочу ее увидеть. Велиот?
— Если ты не забыл, то это именно я начал этот разговор.
— Значит, отменяем прошлую договоренность?
— Да.
— Уверены? Мы ведь не просто так условились не сближаться с Косичками.
— Да, а что если мы ей надоели, поэтому она от нас сбежала. А она явно сбежала, раз даже ее хозяйка не знает, где она.
— Хозяйка "Бархатной ночи" может лгать.
— Веррсону-то?
— Только не мне! Но она может что-то недоговаривать. Так или иначе, но я не верю, что Косички нас бросила.
— Но именно это и произошло, Веррсон! Нас, грубо говоря, кинули. Причем дважды. Не забывай, что это для нас она особенная, а мы для нее — всего лишь очередные клиенты.
— Очередным клиентам так не отдаются, — возразил Веррсон.
— Винетт?
— Я скучаю по ней, и с каждым днем мне все больше кажется, что мы зря тогда возвели барьер.
— То есть ты "за"?
— За что, Веррсон?
— Вернуться и найти ее! — Веррсон озвучил наконец то, что было в мыслях у всех близнецов. На мгновение в спальне повисла тишина, а потом Велиот резко кивнул, переглядываясь с братьями.
— А если мы совершаем ошибку?
Винетт мечтательно улыбнулся.
— С ней? Нет.
— Вот только верну вас из мира грез, братья. Мы-то можем здесь многое нарешать, но девочка совсем не обязательно нас примет.
— Если мы ее вообще найдем, Веррсон.
— Я хочу, — высказался прямо Винетт. — И я готов рискнуть. Пятнадцать лет назад мы решили держать дистанцию, потому что не были уверены, что это что-то большее, чем обычная похоть, но сейчас, я думаю, мы все можем согласиться, что Косички стала частью нас и мы точно хотим видеть ее рядом с собой.
— Пора забирать ее в Империю? — с задорной улыбкой поинтересовался Велиот.
— Да! — поставил точку в разговоре Веррсон.
— Один маленький вопрос? Как мы объясним свой отъезд папе? Он нас просто так не отпустит.
— Скажем, что хотим проверить работу Арана и проконтролировать возращение золота, — отмахнулся Велиот. — Только чуть повременим и разыграем приход письма из Рестании с тревожными новостями.
— Маму жалко, она всегда так расстраивается, когда мы уезжаем.
— Ничего, если Вэйзар с Велоном продолжат так чудить, то мама с папой нескоро заметят наше отсутствие.
Ее сдержанный, зачастую даже замкнутый супруг, который всегда четко отдавал приказы и никогда ни на что не распылялся, вот уже с час метался по гостиной, объясняя Элиэн, что их сыновья — полные идиоты.
— Это невозможно! Они ведь не тупые, — в противовес себе заявил Вадерион, меряя шагами комнату. — Они ведь толковые, умные, способные! В делах Империи я всегда могу на них положиться! Но как только у них появляется в головах эта дурь — все! Можно забыть про разумных сыновей! Творят демон знает что! У меня под дверью кабинета очередь из оскорбленных лордов! У меня! Под дверью кабинета! Постоянно меня позорят! То убьют кого-нибудь, то поссорятся, то соблазнят чью-то дочку! У меня каждый день скандал! Вся столица воет! Знаешь, что они натворили в этот раз? — едва сдерживаясь, поинтересовался Вадерион, останавливаясь и глядя на спокойно слушающую его Элиэн.
— Что?
— Сожгли бордель, — процедил он. — И не обычный, а… с уклонном. Плевать на убытки, я уже давно перестал считать, сколько уходит из казны на этих великовозрастных идиотов, но репутация! Элиэн, там ведь сгорели не только девки, там сгорели многие клиенты. Хорошо жертв почти нет, но какой скандал! Почтенные главы семейств застигнуты в объятиях шлюх! Да еще каких! Измены, позор — у меня одна половина Мелады теперь очерняет другую! А виноваты во всем два идиота, решивших проверить, как быстро сгорит ковер из шерсти степной овцы! Два барана!
Вадерион устало опустился на диван рядом с Элиэн и потер переносицу.
— И ведь они не идиоты, — вдруг заявил он. — Они ведь умные, хес'си. Я никогда не отрицал заслуг Ринера и Рифена, но они даже в подметки не годятся Велону… А Вэйзара я готов хоть сейчас поставить верховным военачальником всей своей армии и отправить на войну — я знаю, что он вернется с победой. Они ведь умные, демон меня задери, способные, их таланты надо использовать для важных дел, а не для дурацких шалостей!
Элиэн склонилась к мужу, приобняв его за плечи и прислонившись всем телом. Он обернулся и поцеловал ее в каштановую макушку.
— Они еще очень молоды, не забывай.
— Молоды? Котенок, нашим старшим уже за сотню лет. А теперь вспомни нас. Я в семнадцать королем дроу был, ты в девятнадцать вышла за меня замуж. А эти оболтусы не могут ковер потушить.
— Ты не замечаешь разницы, — спокойно произнесла Элиэн, ловя его лицо в свои ладони. — Не забывай, Вадерион, что нас с тобой заставили слишком рано повзрослеть. У нас не было детства, нашу юность забрали кровь и боль, нам некогда было веселиться и дурачиться, каждый миг мы думали лишь о выживании. А теперь посмотри на наших детей. У них есть семья, родители, братья, они с самого рождения окружены любовью и заботой.
Вадерион хмыкнул.
— Даже не думай возражать, это дети могут не знать, а я помню, как ты качал по ночам Велона, потому что "он слишком много плачет, вдруг что случилось".
Как и всегда, когда Элиэн столь прямо указывала на проявления его чувств, Вадерион уходил в глуху оборону. Вот и сейчас нахмурился и явно собирался сказать какую-нибудь язвительную гадость.
— Вот видишь, он даже младенцем доставлял много хлопот.
Элиэн лишь покачала головой и нежно поцеловала мужа.
— Они повзрослеют, Вадерион, а пока они слишком юны и беспечны, им позволила эта жизнь в семье.
— Я бы все же предпочел, чтобы они наконец набрались ума.
— Это произойдет в свое время, — мудро улыбнулась Элиэн и поднялась.
— Куда ты собралась, котенок? — утянул ее к себе на колени Вадерион. Его губы слегка прикусили нежную кожу на границе высокого воротника. — Я еще не закончил.
— И надеюсь, не скоро закончишь?
— Я когда-нибудь тебя разочаровывал? — выдохнул он ей в самые губы, а потом утянул в полной страсти и нежности поцелуй. Так не целуют любовниц и случайных подружек, и даже молодых жен, так целуют тех, с кем прошли свою жизнь: чувственно, словно они никогда не расставались, ведь они теперь всегда вместе…
— Пап, ты можешь отпустить маму? Мне поговорить надо.
Ме-едленно Вадерион отстранился от Элиэн и повернулся.
Стоящая перед ними Велия переминалась ноги на ногу и усиленно делала вид, что ей стыдно.
— Что случилось? — вся выдержка Темного Императора ушла на этот вопрос, заданный спокойным тоном (рычащие нотки не в счет).
— Я не к тебе, я к маме, — как ни в чем не бывало заявила Велия.
— Мы к тебе, — тут же откуда ни возьмись вылезли близнецы.
Вадерион проскрежетал зубами под тихое хихиканье жены.
— Судя по всему, мне нужно благодарить Тьму, что сейчас в замке нет Велона с Вэйзаром, а то очередь из детей была бы до ворот.
— Я могу подождать, — раздалось от двери, и в родительские покои протиснулся Велон. — Пап, там… В общем, лорд Сар'тарис не имеет больше претензий к короне. Как, впрочем, и головы. Но это не я! Это Вэйзар!
Вадерион обернулся к Элиэн.
— Ты не представляешь, как я хочу, чтобы обещанный тобою миг наступил как можно скорее.
Яркое весеннее солнце светило в глаза — не спасали даже легкие белоснежные занавески. Лисари в очередной раз прищурилась и попыталась отстраниться, однако в том месте, где она сидела, кажется, возникло локальное озеро из солнечных лучей, и куда бы она не сдвигалась, везде находился очередной веселый проказник, слепящий ее. Можно было, конечно, встать и отойти к столу, но ноющая всю последнюю неделю спина приковала Лисари к этому проклятому стулу.
— Отвратительная погода.
— Сказала та, кто полчаса назад убеждала моих девочек, что весна — это прекрасное время для любви и прогулок, — отозвалась Алисия.
— Полностью согласна со своим утверждением. Но у меня сейчас нет ни любви, ни прогулок, так что временно буду критиковать.
— Твоя способность молоть языком поражает.
— Моя способность молоть языком принесла мне столько золота, сколько тебе и не снилось.
— Потому что я не меркантильна.
— Интересно, утро может пройти без твоих нотаций?
— Я пытаюсь помочь тебе.
— Ты портишь это солнечное утро, так что лучше помолчи.
Алисия бросила на нее строгий взгляд, но это для своих девочек-студенток она была грозной преподавательницей, а для Лисари — всего лишь занудной старшей сестрой. Некоторое время она обижалась, задетая нелестными словами, но уже через пару минут продолжила свои стенания на тему неразумности младшей сестры.
— Эх, нам бы ваши проблемы, — протянул один из близнецов.
— Ага, — поддакнул другой.
— Нас вот папа всех вместе наказывает. Причем всегда, — добавил третий.
— Потому что он вас не различает!
— Вот именно, Вэйзар, вот именно, — страдальческим голосом подтвердил младший брат. — Знаешь, как это ужасно? Собственный отец — и бегает к матери, чтобы узнать, кто из нас кто.
— А мне нравились те времена, — со смешком заявил Велон. — У мамы было такое лицо.
— Вадерион, ну как ты можешь их не различать? Ну ладно, я помогу тебе, моему глупому мужу, — тоненьким голосом передразнил Вэйзар, и братья дружно рассмеялись.
— Ты бы потише, а то Тени донесут отцу, и будешь ты еще с полгода бегать от него по Меладе.
— Тейнол нас не сдаст, да и папе повод никогда не нужен, он и сам справляется.
— Это да, — подтвердили близнецы. — Но все равно вам везет больше, вы хоть за дело получаете.
— Ага.
— А мы? Вот иду я себе спокойно, никого не трогаю, и вдруг получаю по шее от папы за то, что Веррсон перекрасил в розовый всех пантер в Загонах.
— Ага… Так, стоп, — произнес один из близнецов, оборачиваясь к другому. — Так ты и есть Веррсон.
— Ах, точно, забыл.
Хохот близнецов прервал мелодичный женский голос — вернее, он мог быть таким, если бы не резкость, с которой его обладательница делала все, в том числе говорила.
— Развлекаетесь, мальчики?
— О, Велия, в чей зад на этот раз прилетела твоя стрела? — насмешливо поинтересовался Вэйзар, окидывая взглядом вспотевшую сестру — явно с раннего утра на плаце тренировалась с луком.
— Да сколько можно?! Это была случайность! И стрела Роуну прилетела в спину, не ниже! Как будто ты, Вэйзар, у нас прилежный мальчик! Кто на этот раз просит у отца твою голову? Дай угадаю: вся Мелада!
И вскинув голову, девушка демонстративно прошла мимо старших братьев, послав воздушные поцелуи младшим. Пока Вэйзар ненароком еще и с Велией не подрался, Велон уволок его в город.
***
— А ведь Косички нас различает, — вдруг произнес Веррсон. Винетт с Велиотом переглянулись.
— Мы договорились это не обсуждать.
— Еще бы договориться об этом не думать.
Начинающийся разговор прервался сам собой, когда они вошли в приемную отца. За столом, заваленным стопками, стопочками и кучами различных документов, сидел дроу и с самым задумчивым видом очинял перо.
— Трудишься, Шэд?
Темный эльф поднял голову и просиял.
— Ваши высочества, темного дня. Рад вас видеть. Но, — Шэд подался вперед и заговорчески прошептал, — его величество сегодня злой.
— Да, мы наслышаны о подвигах братьев.
— Герои.
— Выжили после папиного гнева!
Шэд улыбнулся одними глазами и тут же продолжил работу.
Близнецы переглянулись и, разок стукнув (они же не Вэйзар, они приличия соблюдают), зашли. Отец поднял голову от бумаг, в его привычно багровых спокойных глазах сейчас тлели красные угольки.
— Мы ничего не сожгли!
Папа усмехнулся и отложил в сторону недописанный приказ.
— Уже все знают? Садитесь, я жду отчет.
***
Стройная женская фигура в черном платье из мерейского шелка плавно перемещалась по гостиной, расставляя цветы в вазах. Бесценная ткань обладала удивительной способностью струиться, словно она была водным потоком. Зрелище было прекрасное, женщины Темной Империи могли глотки друг другу перегрызть за отрез мерейского шелка, но мама получала его всегда столько, сколько хотела — папа никогда не скупился на подарки для своей хес'си.
— Вернулись? — женщина обернулась и улыбнулась, увидев входящих в гостиную сыновей.
Поставив последнюю вазу с подснежниками на столик у окна, она мягкой походкой направилась к ним. Мама всегда была такой красивой и доброй, настоящая леди и самый верных друг для своих детей. Каждый из близнецов наклонился, позволив ей поцеловать его в щеку.
— Вадерион вас несильно мучил?
— Нет, папа выдохся еще на Вэйзаре, так что нам повезло.
Мама улыбнулась, а потом окинула их внимательным взглядом. Именно этого они больше всего боялись. Мама — не папа, она всегда отличалась излишней проницательностью.
— Мы так рады вернуться.
— Да, наш темный, теплый дом.
— Мы скучали.
Улыбка озарила мамино лицо, вот только голубые глаза горели неприятным для близнецов пониманием.
— Кажется, вы вернулись раньше.
— Да нет, как всегда…
— И все же я чувствую, что вы скучаете. — Она прошлась по гостиной поправляя вазы, а потом резко обернулась: — Вам не стоило так торопиться.
Мама. Интересно, она их мысли что ли читает? Или чувствует, что у сыновей разлад в душе?
— Это мелочи, мам, — наконец произнес Велиот, пока Веррсон с Винеттом обменивались взглядами.
— Да? Это хорошо, потому что мне показалось, что вы грустные.
Вот в этом была вся мама! Она каким-то образом видела все их чувства. Даже те, о которых они старались не думать.
Как и всегда, близнецы мыслили синхронно. Не успел Велиот заверить маму, что все действительно хорошо и они рады вернуться домой — как же они скучали по всем, даже по старшим братьям, — как тут же Веррсон "вспомнил", что они еще не разобрали вещи, а Винетт поддакнул, что им нужно уладить пару дел — такова доля принцев, ни минуты покоя. Мама понимающе покивала и отпустила сыновей. А в дверях они встретились с отцом — да что за невезение?!
— Куда это вы спешите? — с подозрением поинтересовался папа: обширный опыт родителя подсказывал ему, что такое поведение детей должно настораживать.
— К себе, — проворчал Веррсон. — Нельзя? Мы хотели отдохнуть, благо борделями пока занят Вэйзар.
По и без того неприветливому лицу отца пробежала тень.
— Не напоминай.
— Веррсон прав, отпусти уже мальчиков, они будут хорошо себя вести.
— Элиэн, когда "мальчики будут хорошо себя вести", случится Второе Великое Нашествие как минимум.
— Ты строг к ним, — с хитрой улыбкой ответила мама, подходя. Все внимание папы тут же переключилось на нее, и близнецы незаметно улизнули.
— Вот попали.
— И не говори. Мама кого угодно раскусит, это не папины палачи.
А Велиот лишь вздохнул, поддерживая братьев.
— Знаете что? — произнес он, когда они уже были в своих покоях и проницательные мамины глаза больше не разгадывали их тайны. — Она права.
— Мама? — уточнил Веррсон, падая на огромную кровать.
— Да. — Стоящий у комода Велиот обернулся и посмотрел на братьев. Винетт примостился на подлокотнике кресла.
— Хочешь сказать, что мы зря уехали? Мы ведь все решили: Косички не пришла, хозяйка борделя ничего не знает, да и зачем нам было что-то предпринимать?
— Все так, но вам не кажется показательным то, что мама так легко поняла, что что-то случилось.
— Ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что что-то, наверно, действительно случилось.
Братья одновременно вздохнули, а потом Винетт осторожно произнес:
— Пора менять решение?
— Мы договорились…
— Я тоже хочу ее увидеть. Велиот?
— Если ты не забыл, то это именно я начал этот разговор.
— Значит, отменяем прошлую договоренность?
— Да.
— Уверены? Мы ведь не просто так условились не сближаться с Косичками.
— Да, а что если мы ей надоели, поэтому она от нас сбежала. А она явно сбежала, раз даже ее хозяйка не знает, где она.
— Хозяйка "Бархатной ночи" может лгать.
— Веррсону-то?
— Только не мне! Но она может что-то недоговаривать. Так или иначе, но я не верю, что Косички нас бросила.
— Но именно это и произошло, Веррсон! Нас, грубо говоря, кинули. Причем дважды. Не забывай, что это для нас она особенная, а мы для нее — всего лишь очередные клиенты.
— Очередным клиентам так не отдаются, — возразил Веррсон.
— Винетт?
— Я скучаю по ней, и с каждым днем мне все больше кажется, что мы зря тогда возвели барьер.
— То есть ты "за"?
— За что, Веррсон?
— Вернуться и найти ее! — Веррсон озвучил наконец то, что было в мыслях у всех близнецов. На мгновение в спальне повисла тишина, а потом Велиот резко кивнул, переглядываясь с братьями.
— А если мы совершаем ошибку?
Винетт мечтательно улыбнулся.
— С ней? Нет.
— Вот только верну вас из мира грез, братья. Мы-то можем здесь многое нарешать, но девочка совсем не обязательно нас примет.
— Если мы ее вообще найдем, Веррсон.
— Я хочу, — высказался прямо Винетт. — И я готов рискнуть. Пятнадцать лет назад мы решили держать дистанцию, потому что не были уверены, что это что-то большее, чем обычная похоть, но сейчас, я думаю, мы все можем согласиться, что Косички стала частью нас и мы точно хотим видеть ее рядом с собой.
— Пора забирать ее в Империю? — с задорной улыбкой поинтересовался Велиот.
— Да! — поставил точку в разговоре Веррсон.
— Один маленький вопрос? Как мы объясним свой отъезд папе? Он нас просто так не отпустит.
— Скажем, что хотим проверить работу Арана и проконтролировать возращение золота, — отмахнулся Велиот. — Только чуть повременим и разыграем приход письма из Рестании с тревожными новостями.
— Маму жалко, она всегда так расстраивается, когда мы уезжаем.
— Ничего, если Вэйзар с Велоном продолжат так чудить, то мама с папой нескоро заметят наше отсутствие.
***
Ее сдержанный, зачастую даже замкнутый супруг, который всегда четко отдавал приказы и никогда ни на что не распылялся, вот уже с час метался по гостиной, объясняя Элиэн, что их сыновья — полные идиоты.
— Это невозможно! Они ведь не тупые, — в противовес себе заявил Вадерион, меряя шагами комнату. — Они ведь толковые, умные, способные! В делах Империи я всегда могу на них положиться! Но как только у них появляется в головах эта дурь — все! Можно забыть про разумных сыновей! Творят демон знает что! У меня под дверью кабинета очередь из оскорбленных лордов! У меня! Под дверью кабинета! Постоянно меня позорят! То убьют кого-нибудь, то поссорятся, то соблазнят чью-то дочку! У меня каждый день скандал! Вся столица воет! Знаешь, что они натворили в этот раз? — едва сдерживаясь, поинтересовался Вадерион, останавливаясь и глядя на спокойно слушающую его Элиэн.
— Что?
— Сожгли бордель, — процедил он. — И не обычный, а… с уклонном. Плевать на убытки, я уже давно перестал считать, сколько уходит из казны на этих великовозрастных идиотов, но репутация! Элиэн, там ведь сгорели не только девки, там сгорели многие клиенты. Хорошо жертв почти нет, но какой скандал! Почтенные главы семейств застигнуты в объятиях шлюх! Да еще каких! Измены, позор — у меня одна половина Мелады теперь очерняет другую! А виноваты во всем два идиота, решивших проверить, как быстро сгорит ковер из шерсти степной овцы! Два барана!
Вадерион устало опустился на диван рядом с Элиэн и потер переносицу.
— И ведь они не идиоты, — вдруг заявил он. — Они ведь умные, хес'си. Я никогда не отрицал заслуг Ринера и Рифена, но они даже в подметки не годятся Велону… А Вэйзара я готов хоть сейчас поставить верховным военачальником всей своей армии и отправить на войну — я знаю, что он вернется с победой. Они ведь умные, демон меня задери, способные, их таланты надо использовать для важных дел, а не для дурацких шалостей!
Элиэн склонилась к мужу, приобняв его за плечи и прислонившись всем телом. Он обернулся и поцеловал ее в каштановую макушку.
— Они еще очень молоды, не забывай.
— Молоды? Котенок, нашим старшим уже за сотню лет. А теперь вспомни нас. Я в семнадцать королем дроу был, ты в девятнадцать вышла за меня замуж. А эти оболтусы не могут ковер потушить.
— Ты не замечаешь разницы, — спокойно произнесла Элиэн, ловя его лицо в свои ладони. — Не забывай, Вадерион, что нас с тобой заставили слишком рано повзрослеть. У нас не было детства, нашу юность забрали кровь и боль, нам некогда было веселиться и дурачиться, каждый миг мы думали лишь о выживании. А теперь посмотри на наших детей. У них есть семья, родители, братья, они с самого рождения окружены любовью и заботой.
Вадерион хмыкнул.
— Даже не думай возражать, это дети могут не знать, а я помню, как ты качал по ночам Велона, потому что "он слишком много плачет, вдруг что случилось".
Как и всегда, когда Элиэн столь прямо указывала на проявления его чувств, Вадерион уходил в глуху оборону. Вот и сейчас нахмурился и явно собирался сказать какую-нибудь язвительную гадость.
— Вот видишь, он даже младенцем доставлял много хлопот.
Элиэн лишь покачала головой и нежно поцеловала мужа.
— Они повзрослеют, Вадерион, а пока они слишком юны и беспечны, им позволила эта жизнь в семье.
— Я бы все же предпочел, чтобы они наконец набрались ума.
— Это произойдет в свое время, — мудро улыбнулась Элиэн и поднялась.
— Куда ты собралась, котенок? — утянул ее к себе на колени Вадерион. Его губы слегка прикусили нежную кожу на границе высокого воротника. — Я еще не закончил.
— И надеюсь, не скоро закончишь?
— Я когда-нибудь тебя разочаровывал? — выдохнул он ей в самые губы, а потом утянул в полной страсти и нежности поцелуй. Так не целуют любовниц и случайных подружек, и даже молодых жен, так целуют тех, с кем прошли свою жизнь: чувственно, словно они никогда не расставались, ведь они теперь всегда вместе…
— Пап, ты можешь отпустить маму? Мне поговорить надо.
Ме-едленно Вадерион отстранился от Элиэн и повернулся.
Стоящая перед ними Велия переминалась ноги на ногу и усиленно делала вид, что ей стыдно.
— Что случилось? — вся выдержка Темного Императора ушла на этот вопрос, заданный спокойным тоном (рычащие нотки не в счет).
— Я не к тебе, я к маме, — как ни в чем не бывало заявила Велия.
— Мы к тебе, — тут же откуда ни возьмись вылезли близнецы.
Вадерион проскрежетал зубами под тихое хихиканье жены.
— Судя по всему, мне нужно благодарить Тьму, что сейчас в замке нет Велона с Вэйзаром, а то очередь из детей была бы до ворот.
— Я могу подождать, — раздалось от двери, и в родительские покои протиснулся Велон. — Пап, там… В общем, лорд Сар'тарис не имеет больше претензий к короне. Как, впрочем, и головы. Но это не я! Это Вэйзар!
Вадерион обернулся к Элиэн.
— Ты не представляешь, как я хочу, чтобы обещанный тобою миг наступил как можно скорее.
Глава 2. Проблемы любви
Яркое весеннее солнце светило в глаза — не спасали даже легкие белоснежные занавески. Лисари в очередной раз прищурилась и попыталась отстраниться, однако в том месте, где она сидела, кажется, возникло локальное озеро из солнечных лучей, и куда бы она не сдвигалась, везде находился очередной веселый проказник, слепящий ее. Можно было, конечно, встать и отойти к столу, но ноющая всю последнюю неделю спина приковала Лисари к этому проклятому стулу.
— Отвратительная погода.
— Сказала та, кто полчаса назад убеждала моих девочек, что весна — это прекрасное время для любви и прогулок, — отозвалась Алисия.
— Полностью согласна со своим утверждением. Но у меня сейчас нет ни любви, ни прогулок, так что временно буду критиковать.
— Твоя способность молоть языком поражает.
— Моя способность молоть языком принесла мне столько золота, сколько тебе и не снилось.
— Потому что я не меркантильна.
— Интересно, утро может пройти без твоих нотаций?
— Я пытаюсь помочь тебе.
— Ты портишь это солнечное утро, так что лучше помолчи.
Алисия бросила на нее строгий взгляд, но это для своих девочек-студенток она была грозной преподавательницей, а для Лисари — всего лишь занудной старшей сестрой. Некоторое время она обижалась, задетая нелестными словами, но уже через пару минут продолжила свои стенания на тему неразумности младшей сестры.
