— Эй, не смей спать. — Пощечина обожгла щеку — к счастью, левую. Хотя навряд ли Лисари сейчас бы заметила разницу.
Губ коснулось что-то холодное.
— Пей.
Беспрекословно подчиняясь сестре, Лисари сделала глоток. В пересохший рот полилась какая-то жидкость. Она согревала изнутри и приятно окутывала тело. Постепенно туман рассеивался, и к Лисари вернулась способность мыслить здраво.
— Что случилось?
— Какая разница, Лиси? — вяло отмахнулась младшая сестра. — Там было много мужчин, часть из которых хотела использовать меня, а часть — мое тело. В итоге ими воспользовалась я… Но демоны, как же плохо!
— Потому что тебе нельзя перетруждаться. Покой, покой и еще раз покой! А теперь пей!
Алисия еще около получаса осматривала ее и поила какой-то гадостью, зато за это время Лисари окончательно успела прийти в себя.
— Мне пора.
Она решительно встала и даже не покачнулась, после чего поверила, что ей действительно лучше. Все же Алисия не зря носит негласное звание лучшей целительницы Рестании.
— Ты уверена? — непривычно было слышать сомнения в голосе старшей сестры.
Лисари удивленно на нее посмотрела. Алисия помедлила, но все же предложила:
— Может, останешься?
— У тебя что-то случилось? — еще больше удивилась Лисари. И было чему — ее сестричка жила настоящей праведницей и не нажила к пятидесяти годам ни одного врага.
— Причем тут я? — неизвестно из-за чего разозлилась Алисия. — Ты! Ты вечно влипаешь в неприятности! Тебе вечно нужна помощь! И именно ты собираешься стать матерью! Как ты можешь позаботиться о ком-то, если ты толком свою жизнь не можешь устроить!
— Моя жизнь устроена! Я не виновата, что всякие ублюдки желают ее разрушить. Но я не собираюсь жить серой мышкой, как ты. Я люблю жизнь и люблю мужчин, и я буду жить так, как захочу! А ребенок здесь ни при чем!
— Еще как при чем! Ты убьешь его!
— Давай, скажи, что я никчемная мать!
— Ты ведешь себя безрассудно!
— Я пытаюсь выжить! И спасти его!
— Ты только убиваешь его! Какая ты мать?!
— Ты сама убедила меня оставить его!
— Я пыталась спасти ему жизнь, раз ты его ненавидела!
— Ты не понимаешь! Ты не мать! Когда ты последний раз была с мужчиной? Никогда! Ты их ненавидишь, не можешь забыть то, что произошло! А я живу! Слышишь? Живу! Ты просто завидуешь мне, что я так легко получаю то, чего у тебя нет и не будет! Потому что ты трусиха! Прячешься за белым фартуком и профессорским статусом, убеждаешь себя в том, что все женщины — шлюхи, а на самом деле просто боишься подпустить к себе хоть кого-нибудь! Ты…
— Заткнись! — взвизгнула Алисия. По ее перекошенному от ярости лицу сейчас бы никто не узнал в ней светлую эльфийку. Лисари разом замолчала.
— Ты… ты… — тяжело дыша, промолвила старшая сестра. Она дрожала, как в лихорадке, и никогда еще ее серые глаза не горели таким огнем. — Тварь и шлюха… А я еще тебе… помогаю…
— Не нужно, — холодно процедила Лисари. — Ни меня, ни моего ребенка ты больше не увидишь. Если тебе так не нравится мой образ жизни и тем более я сама, то не вижу причин продолжать общение!
— Как ты заговорила! Полчаса назад ты молила о помощи!
Лисари застыла. Ее выражение — дикой волчицы — отрезвило Алисию, но было поздно.
— Лучше бы ты меня ударила, Лиси, как все… Я бы сделала для тебя все, но, видят Забытые Боги, мною ты лишь тяготишься.
— Это неправда…
— Это правда. Ты ведь едва терпишь меня, а я едва терплю тебя. Вот и все. И знаешь, мне надоело слышать, как ты зовешь меня шлюхой, — горько произнесла она. — Я действительно шлюха, я продавалась мужчинам. Но я такая, какая я есть. Я иду по головам, я безжалостна, но я не бездушна. Я люблю отцов моего ребенка, я живу ради него. И ради себя. А кого ты вспомнишь, Алисия, когда будешь умирать?
Дверь в лазарет закрылась практически бесшумно, но в повисшей тишине она прогрохотала набатом. Академия Трех Солнц еще спала. Даже самые ответственные студенты еще не прибыли на занятия, а преподаватели — те, кто ночевал здесь — еще не проснулись. По пустынной аллее шла одинокая фигура. Лисари сдержала слово и больше никогда не переступала порог Академии. Не могла.
— Ай! Да демон тебе в глотку!
— Сиди молча и не визжи, как девка на сеновале.
— Сссс… У тебя всегда такие образные сравнения, пап, — прошипел сквозь зубы Вэйзар, пока ему быстро и аккуратно перевязывали плечо. Надо сказать, что боль действительно была демонически сильная — а как иначе, если ему практически отрубили руку. Пропустил удар — и вот итог. Причем по гордости этот удар был сильнее, чем по руке, пусть папа и опытнее него.
— Потому что голова на плечах. В отличие от некоторых.
— Это ты про своих врагов?
— Надо было тебе язык отрезать, а не руку.
— Ты нас так любишь… Ай! Демоны Глубин!
— Терпи, надо жгут наложить, иначе ты нас тут в крови утопишь.
— Ого, что у вас тут произошло? — раздался над головой самый неприятный голос на свете.
— Велон, катись ты… — пожелание брату прервалось грязной руганью — папа его не жалел. И плевать, что принц. Это они при маме да других леди воспитанные лорды, а между собой выражались почище портовых грузчиков. Особенно когда папа передавливал рану, из которой фонтаном била кровь.
— А чего ты его мучаешь-то? Не, я понимаю, нелюбимый сын, — протянул издевательски Велон, — но это как-то неэтично, Императору лично убивать нерадивого отпрыска. Может, все же к Сайлу?
— Его сегодня нет. Приходиться марать руки.
— Да не повезло.
— Идите вы… — прохрипел Вэйзар и тут же закашлялся. Каждый вздох, каждое движение причиняло ему боль. Прикосновение чего-то теплого к здоровому плечу буквально спасло Вэйзара: он устало привалился к брату, тяжело дыша и не в силах даже нормально выругаться.
— О, совсем плохо, — заметил Велон, похлопывая младшего по щекам. Учитывая, что все вокруг было залито его кровью, то стоило удивляться, что Вэйзар еще сидит, а не валяется безвольной тушкой у ног родителя.
— Давай его в замок, — скомандовал отец, и они не очень нежно, зато оперативно дотащили полубесчувственного принца до его покоев и сгрузили на кровать.
— Может, надо было его внизу оставить, а то он тут все кровью заляпает, мама расстроится.
— Мам и так расстроится, — ответила Элиэн от двери. — Что у вас опять? — вздохнула она, подходя к кровати и садясь рядом с телом сына. К счастью, еще живым.
— Он пропустил удар, — отрезал Вадерион, злясь в первую очередь на себя, хотя тренировки с настоящим оружием (а иных в Темной Империи не практиковали) редко обходились без травм. — Вот теперь расплачивается. Скоро Сайл вернется?
— К вечеру.
— Замечательно. Посидишь с ним?
— Конечно, иди.
Как только папа ушел, в поле зрения мамы попал почему-то Велон. Голубые глаза быстро пробежались по незастегнутой верхней пуговице камзола, по висящим завязкам рубашки, чуть растрепанным волосам и тонкому аромату чужих духов. Женских. Велон нервно пригладил волосы: мама умела с легкостью опытного палача читать их мысли. И хоть она, в отличие от папы, не читала им нотаций, считая, что они достаточно взрослые, чтобы самим совершать ошибки и решать их, им, принцам, все равно было немного неуютно от того, что мама знает.
— Я гулял, — ляпнул Велон, хотя Элиэн ничего не сказала. Зато после его слов на ее лице появилась хитрая улыбка.
— Это хорошо. Гуляй, пока можешь.
— Мам, ты что, папа еще долго проживет, — фыркнул Велон, вновь ероша волосы. Любимец темных леди, он не переставал красоваться даже тогда, когда поклонницы его не видели.
— Да, конечно, но ты ведь можешь жениться, — мягко, как и всегда, заметила мама.
Вот теперь Велон не удержался и хохотнул.
— Не-ет, — довольно протянул он. — Я не женюсь.
— Все может быть, милый.
— Я же не дурак, мам. Это папе повезло, ты — исключительная, — убежденно произнес Велон. — А нам с братьями… только если из-под ног подбирать, — усмехнулся он.
— Не дразни Судьбу, милый.
— Все же полагаюсь на свою разумность. А любовь — явление подконтрольное ей.
На этой ноте, пыша самоуверенностью, Велон удалился, оставив мать и брата отдыхать от его высказываний. Только на прощание бросил встревоженный взгляд на неподвижно лежащего Вэйзара.
— Дурак, — выдохнул вдруг "умирающий" принц. — Хотя я тоже не хочу себе одну на всю жизнь… Ужас, да, мам?
— Не знаю, у папы спроси, — отстраненно ответила Элиэн, прикладывая ладонь ко лбу сына. Он был горячим, словно угли костра.
— А где близнецы? — неожиданно прервал тишину Вэйзар. Губы его ссохлись, он едва ворочал языком, но болтать перестать не мог. Элиэн уже дала ему теплого вина, но потеря крови была слишком большая.
— В Рестании.
— Что-то долго… Что они там делают?
— Работают.
— Ну да, им папа доверяет, — обиженно проворчал Вэйзар, окончательно теряя сознание.
Кафе "Десерты на любой вкус" располагалось на границе Старого Квартала и Квартала Магов. Его белоснежные стены и темно-розовая крыша с кокетливой вывеской-бантиком лучше всего отражала суть этого заведения. А над входной дверью из светлого дуба с вырезанными в ней голубями висел венок из красных роз — декоративный, естественно. Это была эмблема кафе, которую старательные портные по заказу хозяйки изобразили и на скатертях, и на фартуках разносчиков. За время существования "Десертов…" круг из роз стал символом этого сладкого королевства, бывшего у всех на устах. Да, все же Лисари смогла создать что-то уникальное. Ни одно кафе не пользовалось такой популярностью, как ее. Даже в последние месяцы, которые вышли тяжелыми для ее детища, оно было известно и люди и нелюди ходили в него. Со странной улыбкой на губах Лисари прошла по улице, глядя на сгоревший остов здания. Чудо, что соседние дома пострадали несильно. У места, где раньше стояло известно кафе, крутились стражи из Управления и пара личностей не самой приглядной наружности. Лисари остановилась поодаль, постояла и свернула в ближайший проулок. Ее вело вовсе не чутье ищейки — она однажды видела, как здесь ее лучшая повариха шепталась с одной из девчонок-разносчиц, потом, кстати, уволившейся самой первой.
— Милое зрелище, правда? — беззаботно поинтересовалась Лисари, присаживаясь на перевернутый ящик возле кучи тряпья. Он был достаточно большой, чтобы на нем уместились две женщины, особенно такие стройные, как она с Фейрой.
Дриада подняла на нее злой, ненавидящий взгляд.
— Они его убили, — прошептала женщина, сжимая ладони в кулаки.
— Твоего любовничка? — насмешливо поинтересовалась Лисари.
На лице Фейры на мгновение промелькнуло удивление, но затем оно вновь сменилось злостью.
— Ты все знала! — выплюнула она в лицо смеющейся светлой эльфийке.
— Конечно, знала! Ты же не думаешь, что я, построившая из ничего свою сладкую империю, прославившаяся на всю Рестанию, поведусь на какого-то смазливого мальчика? Я могла бы решить, что он безнадежно влюблен в меня, но ни один мужчина в мире не возьмется ухаживать за женщиной, шляющейся по барам, отсиживающейся за решеткой в Управлении да еще и залетевшей от кого-то другого. Мне хватило пары дней и нескольких несложных проверок, чтобы понять, что твой пособник лжет. Ну а потом… — Лисари потянулась. — …потом оставалось лишь найти мозг всей этой операции. Когда Дарет принес мне послание из Управление, я окончательно убедилась, что против меня играют сразу двое. Кто-то, кто не знает друг о друге. Я бы поставила на Вифта, он как никто другой подходил на роль главы этого дурацкого заговора. Но вот беда, мой верный управляющий мало того, что был влюблен в меня, так еще и знал о Бегре. А вот Дарет и ты — нет. Теперь-то ты в курсе, что у меня небольшие проблемы с одним местным авторитетом…
— Ты свалила все на Дарета! Этот человеческий ублюдок убил его! Он выжег ему… Он… — Фейра всхлипнула, глаза ее в ужасе распахнулись.
— Догадываюсь, что он ему выжег, — хмыкнула Лисари.
— Дарет был еще жив!
— Больно, да. И так унизительно. Мужчины всегда пекутся о своем достоинстве больше, чем нужно. Знаешь, а ведь он получил по заслугам, поэтому даже будь у меня совесть, мне не было бы жаль Дарета.
— Тварь!
— Я? — деланно удивилась Лисари. — Один ублюдок хотел меня изнасиловать, поэтому всячески преследовал меня, устраивал неприятности, обворовывал, поставлял под убийство. А второй, твой любовник, хотел обманом забрать мое кафе. Соблазнить простушку-веселушку и убедить ее переписать на него прибыльное дельце. А ты возглавила бы кафе, ведь ты такая умная, да, Фейра?
— Ты знала… — простонала дриада, роняя голову на руки.
— Знала, — жестко произнесла Лисари. — Бегр мне мешал, он пытался погубить мое кафе. А Дарет пытался спасти мое кафе и погубить меня. В итоге они встретились и решили свои разногласия.
— Этот человек… Бегр… Он придет за тобой! И убьет тебя, лживая ты сука!
— Ну это мы решим между собой. А тебе… пора идти, — Лисари кивнула на появившихся в переулке стражей. — У вас с Даретом были свои друзья, а у меня — свои. Удачи за решеткой.
— Ты ничего не докажешь! Я ни в чем не виновата!
— Виновата, — прошептала Лисари ей в самое ухо. — Сегодня утром у тебя в доме нашли драгоценности и некоторые ценные документы из моего кафе. Кража — ничто, по сравнению с мошенничество, особенно таким крупным, которое ты задумывала, но для замены сойдет.
— Тварь, — прошипела ей вслед Фейра, когда сержант застегивал на ее руках наручники, а инспектор заносил все в протокол.
Лисари же не оборачиваясь направилась прочь от кафе. Дриада зло смотрела ей в спину, но не предпринимала попыток вырваться. С салатовым оттенком кожа, чуть темнее — волосы и глаза с ромбовидными зрачками, стройная и высокая, она была очень красива. И умна. В "Бархатной ночи" пользовалась бы успехом. А может быть, даже многому бы научилась.
Все всегда считали Лисари глупой или, что было более вероятнее при ее поведении, легкомысленной. Хорошая видимость, но лишь она. Лисари привыкла брать от жизни все, что та могла ей дать, и веселиться от души. Она могла сиять улыбкой, раздавая сладости детям в своем кафе, а вечером шла в бордель, где ее пускали по кругу трое дроу. Такой она была, стершая свое прошлое, милая хозяйка "Десертов на любой вкус". И только по этой причине, как считала Лисари, Фейра с Даретом решили ее обвести вокруг пальца. Они ведь не знали, что она не только улыбчивая и добрая светлая эльфийка, но еще и бывшая элитная куртизанка, в свое время по самые острые уши погрязшая в криминальной среде. Да и сейчас у нее сплошные проблемы с этими бандитами.
То, что Дарет — не простой кавалер с улицы, Лисари начала догадываться почти сразу: по тому образу, что он создал себе, не получалось сложить общую картину. Такой мужчина — скромный, заботливый и верный — не стал бы знакомиться на улице со случайной девицей. Лисари, конечно, красива, как и всякая светлая эльфийка, но не более. И уж тем более за ней не бегает толпа безумно влюбленных поклонников. Так что когда Дарет "нашел" ее спустя два месяца, она уже не сомневалась, что с ним не все чисто. Правда, изначально она предполагала, что он обычный волокита, привыкший жить за счет богатых женщин. Поэтому она беззастенчиво им пользовалась, когда было нужно. Но потом ее стали брать смутные подозрения, что все намного сложнее. Когда Дарет решил разом все
Губ коснулось что-то холодное.
— Пей.
Беспрекословно подчиняясь сестре, Лисари сделала глоток. В пересохший рот полилась какая-то жидкость. Она согревала изнутри и приятно окутывала тело. Постепенно туман рассеивался, и к Лисари вернулась способность мыслить здраво.
— Что случилось?
— Какая разница, Лиси? — вяло отмахнулась младшая сестра. — Там было много мужчин, часть из которых хотела использовать меня, а часть — мое тело. В итоге ими воспользовалась я… Но демоны, как же плохо!
— Потому что тебе нельзя перетруждаться. Покой, покой и еще раз покой! А теперь пей!
Алисия еще около получаса осматривала ее и поила какой-то гадостью, зато за это время Лисари окончательно успела прийти в себя.
— Мне пора.
Она решительно встала и даже не покачнулась, после чего поверила, что ей действительно лучше. Все же Алисия не зря носит негласное звание лучшей целительницы Рестании.
— Ты уверена? — непривычно было слышать сомнения в голосе старшей сестры.
Лисари удивленно на нее посмотрела. Алисия помедлила, но все же предложила:
— Может, останешься?
— У тебя что-то случилось? — еще больше удивилась Лисари. И было чему — ее сестричка жила настоящей праведницей и не нажила к пятидесяти годам ни одного врага.
— Причем тут я? — неизвестно из-за чего разозлилась Алисия. — Ты! Ты вечно влипаешь в неприятности! Тебе вечно нужна помощь! И именно ты собираешься стать матерью! Как ты можешь позаботиться о ком-то, если ты толком свою жизнь не можешь устроить!
— Моя жизнь устроена! Я не виновата, что всякие ублюдки желают ее разрушить. Но я не собираюсь жить серой мышкой, как ты. Я люблю жизнь и люблю мужчин, и я буду жить так, как захочу! А ребенок здесь ни при чем!
— Еще как при чем! Ты убьешь его!
— Давай, скажи, что я никчемная мать!
— Ты ведешь себя безрассудно!
— Я пытаюсь выжить! И спасти его!
— Ты только убиваешь его! Какая ты мать?!
— Ты сама убедила меня оставить его!
— Я пыталась спасти ему жизнь, раз ты его ненавидела!
— Ты не понимаешь! Ты не мать! Когда ты последний раз была с мужчиной? Никогда! Ты их ненавидишь, не можешь забыть то, что произошло! А я живу! Слышишь? Живу! Ты просто завидуешь мне, что я так легко получаю то, чего у тебя нет и не будет! Потому что ты трусиха! Прячешься за белым фартуком и профессорским статусом, убеждаешь себя в том, что все женщины — шлюхи, а на самом деле просто боишься подпустить к себе хоть кого-нибудь! Ты…
— Заткнись! — взвизгнула Алисия. По ее перекошенному от ярости лицу сейчас бы никто не узнал в ней светлую эльфийку. Лисари разом замолчала.
— Ты… ты… — тяжело дыша, промолвила старшая сестра. Она дрожала, как в лихорадке, и никогда еще ее серые глаза не горели таким огнем. — Тварь и шлюха… А я еще тебе… помогаю…
— Не нужно, — холодно процедила Лисари. — Ни меня, ни моего ребенка ты больше не увидишь. Если тебе так не нравится мой образ жизни и тем более я сама, то не вижу причин продолжать общение!
— Как ты заговорила! Полчаса назад ты молила о помощи!
Лисари застыла. Ее выражение — дикой волчицы — отрезвило Алисию, но было поздно.
— Лучше бы ты меня ударила, Лиси, как все… Я бы сделала для тебя все, но, видят Забытые Боги, мною ты лишь тяготишься.
— Это неправда…
— Это правда. Ты ведь едва терпишь меня, а я едва терплю тебя. Вот и все. И знаешь, мне надоело слышать, как ты зовешь меня шлюхой, — горько произнесла она. — Я действительно шлюха, я продавалась мужчинам. Но я такая, какая я есть. Я иду по головам, я безжалостна, но я не бездушна. Я люблю отцов моего ребенка, я живу ради него. И ради себя. А кого ты вспомнишь, Алисия, когда будешь умирать?
Дверь в лазарет закрылась практически бесшумно, но в повисшей тишине она прогрохотала набатом. Академия Трех Солнц еще спала. Даже самые ответственные студенты еще не прибыли на занятия, а преподаватели — те, кто ночевал здесь — еще не проснулись. По пустынной аллее шла одинокая фигура. Лисари сдержала слово и больше никогда не переступала порог Академии. Не могла.
***
— Ай! Да демон тебе в глотку!
— Сиди молча и не визжи, как девка на сеновале.
— Сссс… У тебя всегда такие образные сравнения, пап, — прошипел сквозь зубы Вэйзар, пока ему быстро и аккуратно перевязывали плечо. Надо сказать, что боль действительно была демонически сильная — а как иначе, если ему практически отрубили руку. Пропустил удар — и вот итог. Причем по гордости этот удар был сильнее, чем по руке, пусть папа и опытнее него.
— Потому что голова на плечах. В отличие от некоторых.
— Это ты про своих врагов?
— Надо было тебе язык отрезать, а не руку.
— Ты нас так любишь… Ай! Демоны Глубин!
— Терпи, надо жгут наложить, иначе ты нас тут в крови утопишь.
— Ого, что у вас тут произошло? — раздался над головой самый неприятный голос на свете.
— Велон, катись ты… — пожелание брату прервалось грязной руганью — папа его не жалел. И плевать, что принц. Это они при маме да других леди воспитанные лорды, а между собой выражались почище портовых грузчиков. Особенно когда папа передавливал рану, из которой фонтаном била кровь.
— А чего ты его мучаешь-то? Не, я понимаю, нелюбимый сын, — протянул издевательски Велон, — но это как-то неэтично, Императору лично убивать нерадивого отпрыска. Может, все же к Сайлу?
— Его сегодня нет. Приходиться марать руки.
— Да не повезло.
— Идите вы… — прохрипел Вэйзар и тут же закашлялся. Каждый вздох, каждое движение причиняло ему боль. Прикосновение чего-то теплого к здоровому плечу буквально спасло Вэйзара: он устало привалился к брату, тяжело дыша и не в силах даже нормально выругаться.
— О, совсем плохо, — заметил Велон, похлопывая младшего по щекам. Учитывая, что все вокруг было залито его кровью, то стоило удивляться, что Вэйзар еще сидит, а не валяется безвольной тушкой у ног родителя.
— Давай его в замок, — скомандовал отец, и они не очень нежно, зато оперативно дотащили полубесчувственного принца до его покоев и сгрузили на кровать.
— Может, надо было его внизу оставить, а то он тут все кровью заляпает, мама расстроится.
— Мам и так расстроится, — ответила Элиэн от двери. — Что у вас опять? — вздохнула она, подходя к кровати и садясь рядом с телом сына. К счастью, еще живым.
— Он пропустил удар, — отрезал Вадерион, злясь в первую очередь на себя, хотя тренировки с настоящим оружием (а иных в Темной Империи не практиковали) редко обходились без травм. — Вот теперь расплачивается. Скоро Сайл вернется?
— К вечеру.
— Замечательно. Посидишь с ним?
— Конечно, иди.
Как только папа ушел, в поле зрения мамы попал почему-то Велон. Голубые глаза быстро пробежались по незастегнутой верхней пуговице камзола, по висящим завязкам рубашки, чуть растрепанным волосам и тонкому аромату чужих духов. Женских. Велон нервно пригладил волосы: мама умела с легкостью опытного палача читать их мысли. И хоть она, в отличие от папы, не читала им нотаций, считая, что они достаточно взрослые, чтобы самим совершать ошибки и решать их, им, принцам, все равно было немного неуютно от того, что мама знает.
— Я гулял, — ляпнул Велон, хотя Элиэн ничего не сказала. Зато после его слов на ее лице появилась хитрая улыбка.
— Это хорошо. Гуляй, пока можешь.
— Мам, ты что, папа еще долго проживет, — фыркнул Велон, вновь ероша волосы. Любимец темных леди, он не переставал красоваться даже тогда, когда поклонницы его не видели.
— Да, конечно, но ты ведь можешь жениться, — мягко, как и всегда, заметила мама.
Вот теперь Велон не удержался и хохотнул.
— Не-ет, — довольно протянул он. — Я не женюсь.
— Все может быть, милый.
— Я же не дурак, мам. Это папе повезло, ты — исключительная, — убежденно произнес Велон. — А нам с братьями… только если из-под ног подбирать, — усмехнулся он.
— Не дразни Судьбу, милый.
— Все же полагаюсь на свою разумность. А любовь — явление подконтрольное ей.
На этой ноте, пыша самоуверенностью, Велон удалился, оставив мать и брата отдыхать от его высказываний. Только на прощание бросил встревоженный взгляд на неподвижно лежащего Вэйзара.
— Дурак, — выдохнул вдруг "умирающий" принц. — Хотя я тоже не хочу себе одну на всю жизнь… Ужас, да, мам?
— Не знаю, у папы спроси, — отстраненно ответила Элиэн, прикладывая ладонь ко лбу сына. Он был горячим, словно угли костра.
— А где близнецы? — неожиданно прервал тишину Вэйзар. Губы его ссохлись, он едва ворочал языком, но болтать перестать не мог. Элиэн уже дала ему теплого вина, но потеря крови была слишком большая.
— В Рестании.
— Что-то долго… Что они там делают?
— Работают.
— Ну да, им папа доверяет, — обиженно проворчал Вэйзар, окончательно теряя сознание.
Глава 3. Расставание с мечтой
Кафе "Десерты на любой вкус" располагалось на границе Старого Квартала и Квартала Магов. Его белоснежные стены и темно-розовая крыша с кокетливой вывеской-бантиком лучше всего отражала суть этого заведения. А над входной дверью из светлого дуба с вырезанными в ней голубями висел венок из красных роз — декоративный, естественно. Это была эмблема кафе, которую старательные портные по заказу хозяйки изобразили и на скатертях, и на фартуках разносчиков. За время существования "Десертов…" круг из роз стал символом этого сладкого королевства, бывшего у всех на устах. Да, все же Лисари смогла создать что-то уникальное. Ни одно кафе не пользовалось такой популярностью, как ее. Даже в последние месяцы, которые вышли тяжелыми для ее детища, оно было известно и люди и нелюди ходили в него. Со странной улыбкой на губах Лисари прошла по улице, глядя на сгоревший остов здания. Чудо, что соседние дома пострадали несильно. У места, где раньше стояло известно кафе, крутились стражи из Управления и пара личностей не самой приглядной наружности. Лисари остановилась поодаль, постояла и свернула в ближайший проулок. Ее вело вовсе не чутье ищейки — она однажды видела, как здесь ее лучшая повариха шепталась с одной из девчонок-разносчиц, потом, кстати, уволившейся самой первой.
— Милое зрелище, правда? — беззаботно поинтересовалась Лисари, присаживаясь на перевернутый ящик возле кучи тряпья. Он был достаточно большой, чтобы на нем уместились две женщины, особенно такие стройные, как она с Фейрой.
Дриада подняла на нее злой, ненавидящий взгляд.
— Они его убили, — прошептала женщина, сжимая ладони в кулаки.
— Твоего любовничка? — насмешливо поинтересовалась Лисари.
На лице Фейры на мгновение промелькнуло удивление, но затем оно вновь сменилось злостью.
— Ты все знала! — выплюнула она в лицо смеющейся светлой эльфийке.
— Конечно, знала! Ты же не думаешь, что я, построившая из ничего свою сладкую империю, прославившаяся на всю Рестанию, поведусь на какого-то смазливого мальчика? Я могла бы решить, что он безнадежно влюблен в меня, но ни один мужчина в мире не возьмется ухаживать за женщиной, шляющейся по барам, отсиживающейся за решеткой в Управлении да еще и залетевшей от кого-то другого. Мне хватило пары дней и нескольких несложных проверок, чтобы понять, что твой пособник лжет. Ну а потом… — Лисари потянулась. — …потом оставалось лишь найти мозг всей этой операции. Когда Дарет принес мне послание из Управление, я окончательно убедилась, что против меня играют сразу двое. Кто-то, кто не знает друг о друге. Я бы поставила на Вифта, он как никто другой подходил на роль главы этого дурацкого заговора. Но вот беда, мой верный управляющий мало того, что был влюблен в меня, так еще и знал о Бегре. А вот Дарет и ты — нет. Теперь-то ты в курсе, что у меня небольшие проблемы с одним местным авторитетом…
— Ты свалила все на Дарета! Этот человеческий ублюдок убил его! Он выжег ему… Он… — Фейра всхлипнула, глаза ее в ужасе распахнулись.
— Догадываюсь, что он ему выжег, — хмыкнула Лисари.
— Дарет был еще жив!
— Больно, да. И так унизительно. Мужчины всегда пекутся о своем достоинстве больше, чем нужно. Знаешь, а ведь он получил по заслугам, поэтому даже будь у меня совесть, мне не было бы жаль Дарета.
— Тварь!
— Я? — деланно удивилась Лисари. — Один ублюдок хотел меня изнасиловать, поэтому всячески преследовал меня, устраивал неприятности, обворовывал, поставлял под убийство. А второй, твой любовник, хотел обманом забрать мое кафе. Соблазнить простушку-веселушку и убедить ее переписать на него прибыльное дельце. А ты возглавила бы кафе, ведь ты такая умная, да, Фейра?
— Ты знала… — простонала дриада, роняя голову на руки.
— Знала, — жестко произнесла Лисари. — Бегр мне мешал, он пытался погубить мое кафе. А Дарет пытался спасти мое кафе и погубить меня. В итоге они встретились и решили свои разногласия.
— Этот человек… Бегр… Он придет за тобой! И убьет тебя, лживая ты сука!
— Ну это мы решим между собой. А тебе… пора идти, — Лисари кивнула на появившихся в переулке стражей. — У вас с Даретом были свои друзья, а у меня — свои. Удачи за решеткой.
— Ты ничего не докажешь! Я ни в чем не виновата!
— Виновата, — прошептала Лисари ей в самое ухо. — Сегодня утром у тебя в доме нашли драгоценности и некоторые ценные документы из моего кафе. Кража — ничто, по сравнению с мошенничество, особенно таким крупным, которое ты задумывала, но для замены сойдет.
— Тварь, — прошипела ей вслед Фейра, когда сержант застегивал на ее руках наручники, а инспектор заносил все в протокол.
Лисари же не оборачиваясь направилась прочь от кафе. Дриада зло смотрела ей в спину, но не предпринимала попыток вырваться. С салатовым оттенком кожа, чуть темнее — волосы и глаза с ромбовидными зрачками, стройная и высокая, она была очень красива. И умна. В "Бархатной ночи" пользовалась бы успехом. А может быть, даже многому бы научилась.
Все всегда считали Лисари глупой или, что было более вероятнее при ее поведении, легкомысленной. Хорошая видимость, но лишь она. Лисари привыкла брать от жизни все, что та могла ей дать, и веселиться от души. Она могла сиять улыбкой, раздавая сладости детям в своем кафе, а вечером шла в бордель, где ее пускали по кругу трое дроу. Такой она была, стершая свое прошлое, милая хозяйка "Десертов на любой вкус". И только по этой причине, как считала Лисари, Фейра с Даретом решили ее обвести вокруг пальца. Они ведь не знали, что она не только улыбчивая и добрая светлая эльфийка, но еще и бывшая элитная куртизанка, в свое время по самые острые уши погрязшая в криминальной среде. Да и сейчас у нее сплошные проблемы с этими бандитами.
То, что Дарет — не простой кавалер с улицы, Лисари начала догадываться почти сразу: по тому образу, что он создал себе, не получалось сложить общую картину. Такой мужчина — скромный, заботливый и верный — не стал бы знакомиться на улице со случайной девицей. Лисари, конечно, красива, как и всякая светлая эльфийка, но не более. И уж тем более за ней не бегает толпа безумно влюбленных поклонников. Так что когда Дарет "нашел" ее спустя два месяца, она уже не сомневалась, что с ним не все чисто. Правда, изначально она предполагала, что он обычный волокита, привыкший жить за счет богатых женщин. Поэтому она беззастенчиво им пользовалась, когда было нужно. Но потом ее стали брать смутные подозрения, что все намного сложнее. Когда Дарет решил разом все
