В голове крутилось что-то знакомое, но он никак не мог уцепить мысль за хвост. — Тели, а почему у вас такое странное родовое имя? У эльфов же вроде все на "э" заканчиваются, я помню, Рысь по пьяни рассказывала.
Тели обеспокоенно оглянулся на лежащих поблизости.
— Они спят, — шепотом ответил Бродяга и кивнул на Леди. Та, словно почувствовав, подняла сонную морду, внимательно оглядела всех вокруг, задержав взгляд только на Рыси, а потом вновь улеглась, привалившись к бедру Тели.
— Все спят, — повторил Бродяга. — Только Рысь дремлет, но она к нам не прислушивается, просто настороже.
Тели кивнул, придвинулся чуть ближе и тихо ответил:
— Наших родителей обвинили в измене короне и казнили. Нас, меня и старших братьев, лишили титула и земель и отправили в изгнание.
— А вы… — Бродяга замялся, не зная, как потактичнее сформулировать не очень красивый вопрос.
— Мы тогда еще были детьми, — правильно понял причину замешательства Тели. — Шелиасу, нашему старшему брату, исполнилось семнадцать, но он не участвовал в темных делах родителей, это доказали. Однако за связь с некромантами весь род предали забвению, а Шелу пришлось увезти нас с Фелом в Рестанию. Там мы и выросли… Хотя Фел постоянно ныл, что в Рассветном Лесу лучше, — тепло усмехнулся Тели. — Он-то его помнит… Так вот мы остались без титула, но Шелиас поступил в Инквизицию послушником и быстро поднялся. Когда он стал инквизитором, то получил небольшой земельный надел и титул лорда де Лантара. Мы с Фелом, естественно, тоже, как его наследники и ближайшие родственники по мужской линии. Теперь-то брат возглавляет Инквизицию… То есть Орден Света, он же провел реформу.
— Что сделал?
— А, прости, ну изменил название, внутри там все звания и титулы, поменял цели. В общем, Шелиас немало потрудился, чтобы теперь воины Света охотились не только на демонов, проникающих в наш мир, но и на темных, которые не хотят жить по законам нашего общества.
Бродяга кивнул — теперь-то он вспомнил, где слышал это имя раньше. Лорда Шелиаса де Лантара знали даже в таком захолустье, как у них. Верховный паладин! Кто же о нем не слышал! Правда, Бродяга не знал, что он был изгнан из Рассветного Леса. Просто эльф, могущественный и богатый.
— Надеюсь, твой второй брат меньший зануда.
— Шелиас замечательный, — серьезно кивнул Тели. — Его все любят. Он справедливый и добрый, при этом очень умный — его не обмануть. Все знает, — на этом моменте он вздохнул. — Серьезное у нас путешествие намечается. Интересно, знал ли Шел?
Бродяга неопределенно хмыкнул — от него сейчас ответ не требовали.
— Серьезное, — подтвердил он очевидное. Бродяга не знал, о чем сейчас думал Тели. А тот размышлял не об опасностях Леса. Его волновала причина, по которой сам кронпринц Лисэн Леранэ выбрался из Рассветного Леса и отправился в глубь проклятой чащи. Сам! Кронпринц!
«Кажется, затевается что-то очень-очень серьезное», — подумал Тели, укладываясь, когда на дежурство заступила Рысь. Он до последнего не верил, что Лисэн самолично отправится в Проклятый лес, даже слова принца его не убедили. К тому же тот всегда вел себя отчужденно и высокомерно — статус обязывал, — поэтому понять, где правда, а где ложь в его словах, было очень сложно. Но теперь Тели наконец убедился в серьезности намерений Лисэна. И именно это начало его пугать, ведь только крайняя нужда заставила бы будущего короля Рассветного Леса отложить все свои важные дела и рискнуть своей жизнью.
«А ведь Рысь первой поняла, что дело горит, — пришла в голову Тели мысль, когда он уже засыпал. — Поэтому она столько и запросила. Знала, что Лисэн заплатит».
Тишина. Давящая, гнетущая, звенящая. Она колоколом звучала в ушах, от нее невозможно было спрятаться. Никто не решался нарушить эту тишину — даже Тели перестал донимать проводника расспросами о Лесе и Леди. Сама волчица теперь шла рядом с Фелиасом, не менее подавленная, чем остальные.
Ночь прошла спокойно, зато стоило им поутру двинуться в путь, как на них напала стая каких-то облезлых то ли псов, то ли волков — даже Фел не разобрал, что за твари это были. Нападали они бестолково, хоть и относительно организовано, но после невидимых нетопырей были легким противником. С ним отряд разобрался быстро, пусть поучаствовать пришлось всем, даже Тели, которого Фелиас старался ненавязчиво опекать. Поручение поручением, но ничто на свете не заставило бы Фела оставить без защиты младшего брата. Кажется, его родственный порыв все же заметили, потому что взгляд Тели с азартного сменился на укоризненный, и пока Элис перевязывал брату укус, тот сумел смутить даже Фелиаса. Впрочем, недолго ему предстояло решать семейные проблемы. К нему уже подбирался самый страшный хищник Леса. Рысь.
— Фели, хватит зевать, помоги нам с Бродягой, — окликнул его бодрый голос этой. Охарактеризовать ее причитающимися ей эпитетами Фелиасу не позволяло строгое воспитание Шелиаса. Хотя очень хотелось. Очень. Он даже представить себе не мог, что когда-нибудь встретит настолько раздражающего его существо.
— Меня зовут Фелиас, — холодно (к сожалению, не так важно, как принц) произнес эльф и направился к проводникам, которые добивали скулящих шавок.
— А я как сказала? — искренне удивилась эта, но в ее темных глазах сверкнула злая насмешка.
Подавив порыв придушить это неразумное создание, лишь по просчету Света имеющего связь с великим эльфийским народом, Фелиас принялся помогать проводникам добивать слепых собак, попутно заметив:
— Для опытного следопыта ты чересчур забывчива и невнимательна.
Насмешка сменилась угрозой, предупреждением, но Фелиас не собирался кланяться ей. Человеческая девчонка, в ней лишь капля эльфийской крови, зато наглости — с лихвой хватит на весь род смертных! Ах, как же она бесила Фела.
— Не переживай, Фели, моего мастерства хватит, чтобы спасти твою жал… жизнь, — осклабилась Рысь, и его затрясло от негодования.
Пользуясь тем, что Лисэн находился на достаточном отдалении от них, и Фелиас не мог опозорить себя перед принцем, он произнес:
— Моя жизнь стоит куда больше твоей, так что не стоит шутить… Впрочем, если тебя это утешит, дозволяю повеселиться. Но не увлекайся.
— О, как раз это обещать не могу, — холодно усмехнулась Рысь. — Веселиться я люблю, а тут такая добыча… Что же касается ценности жизней, то сомневаюсь, что за твою принц назначил титул и земли.
Одно напоминание об этой вопиющей наглости заставило Фелиаса позабыть обо всех приличиях и грубо ответить:
— Лишь из милости наш принц решил потешить твое самолюбие. Ты всего лишь проводник, так не наглей больше необходимого.
— А ты ведь действительно в это веришь, Фели, — заметила Рысь, криво ухмыляясь.
— Я Фелиас!
— А что ты так злишься? Подумаешь, оговорилась. Тем более Фели идет тебе куда лучше. Так нежно и мягко.
Она веселилась от души, наслаждаясь его перекошенным лицом, отражение которого он видел в ее темных жестоких глазах.
— Я Фелиас, — повторил он, дрожа от гнева. — И если ты, дрян…
— Фелиас, пойдем в конец отряда, — перебил его человек, возникая между ним и Рысью, — нам, лучнику и арбалетчику, лучше держаться позади. Мы уже выступаем.
— Выступаем-выступаем, — раздалось из-за спины проводника мерзкое женское хихиканье. — Забирай Фели, пока он тут всех не оплевал от негодования.
Только бесшумное появление кронпринца спасло эту от неминуемого наказания. А так пришлось "утереться" — именно это слово он успел прочитать по губам Рыси, пока Бродяга оттаскивал его к Тели. Братец тоже был хорош — едва скрывал широкую улыбку. Впрочем, понаблюдав за мрачным выражением лица Фелиаса, Тели все же вспомнил о такой вещице, как совесть, и перестал смеяться над собственным братом. Не сказать, что Фелу от этого стало легче.
После утрешних происшествий отряд путешествовал относительно спокойно. Совсем скоро тропинка завела их в густую чащу, где почти все ветви были украшены снежно-ледяной паутиной. Даже Фелиас, обычно равнодушный к подобным "чудесам", немного полюбовался красотой, созданной природой, пусть и такой неправильной. Что уж говорить о Тели, который шел, разинув рот, пока Бродяга рассказывал ему, что эту паутину плетут гигантские пауки. С подобными тварями Фелиасу пару раз приходилось сталкиваться и за пределами Леса — их разводили некоторые темные маги. Не некроманты, конечно, — чернокнижники и колдуны. Мало ли дряни создают глупые темные? По просьбе старшего брата Фел пару раз участвовал в поисках паучьего гнезда и даже раз штурмовал его с паладинами. Зрелище было не самым приятным, но Фелиасу понравилось сражаться с гигантскими пауками. Его, в принципе, привлекал бой, противостояние, песнь стали. Чем опаснее было путешествие или вылазка, тем сильнее она нравилась ему. Шелиас и Тели приписывали это авантюризму — Фел с негодованием отвергал подобное предположение, объясняя свою тягу тем, что он был воином. Его путь прост и понятен, пусть и весьма опасен.
Зато подобный образ жизни подарил Фелиасу неоценимый опыт. К примеру, он знал, что тишина — верный признак опасности.
— А где пауки? — озвучил вопрос Фела Адерин, обернувшись к Бродяге. Видимо, тоже не хотел общаться с этой. — Здесь слишком много паутины.
— Пауки невидимые, они на ветвях выше, спят.
— Ты же говорил, что, кроме нетопырей и одного вида псов, невидимых существ здесь больше нет, — заметил Тели с укоризной.
— Нет. Пауки при движении обретают видимость, — ответила за Бродягу Рысь, помогая Элису перебраться через высокую корягу. Фел спрятал презрительную улыбку: лекарь, что с него взять?
Однако когда пришел черед самого де Лантара лезть через эту проклятую корягу, он едва не свернул себе шею, гордо отказавшись от помощи Бродяги. Но кто же знал, что торчащий из промерзлой земли корень будет покрыт какой-то странной слизью, настолько скользкой, что даже эльфийская ловкость не спасет Фелиаса?
— Что, Фели, ноги не держат? — язвительно поинтересовалась Рысь, хватая его за руку и шепча на ухо разные гадости. Мало ему ее прикосновения!
Он молча выдернул руку и демонстративно вытер.
— Для таких как ты, — отчеканил он тихо (не стоило принцу это слышать), — я лорд де Лантар. Запомнишь, девочка?
— Девочкой ты будешь называть свою несчастную жену, если хоть одна девушка на свете согласится взвалить подобную ношу себе на плечи, — отрезала Рысь, сверкая глазами. — Не зли меня, чистокровный ублюдок, иначе пожалеешь.
— Это угроза?
— Обещание. Так что?
— Жду с нетерпением.
— О, это интригует, — вдруг развеселилась Рысь, и даже Фелу стало жутко. Но начинать бояться человеческое отребье он не собирался, гордо прошествовав мимо нее. И вот ведь что интересно, Фелиас много лет жил и воевал среди людей, он очень хорошо относился к смертным, умел ценить их таланты. Конечно, он не равнял их к эльфам, но Шелиас сумел привить младшему брату доброе отношение ко всем расам. Однако один вид этой выскочки с грязной кровью бесил Фела сильнее, чем глупые командиры на войне или кислое пиво. Что в ней было такого, что она не оставляла его в покое? Ведь таких, как она, людей с примесью эльфийской крови, было немало, Фелиас лично знал нескольких, они приятельствовали, и он не гнушался выпить с ними по кружке пива.
Обычно Фел не забивал голову пустыми рассуждениями — по части душевных страданий у них был Шелиас, а иногда и Тели, — но сейчас второй лорд де Лантар потратил почти два часа своего драгоценного времени, анализируя поведение этой. Наконец он нашел ответ на мучивший его вопрос — Рысь претендовала на бо?льшее. Все знакомые Фела знали свое место, а эта выскочка метила выше. Она посмела попросить у принца награду, которой не удостоились бы даже самые верные эльфийские подданные! Эта никчемная людишка, создание смертных! Как ей в голову пришла такая наглость?! Как посмела она вести себя столь дерзко?! И даже сейчас она не выказывала ни капли раскаяния, продолжая хамить пусть не принцу, но ему, Фелиасу, лорду!
От нахлынувшего возмущения он ненадолго потерял бдительность, и именно в этот момент произошло нечто необычное — тишина прервалась. Тихий разговор Тели и Бродяги, а также Адерина и Элисэля затих, но зато над головой зашуршали крылья.
Фелиас собирался было поднять голову, однако его едва не оглушил окрик Рыси — голос у девицы был еще противнее, чем характер:
— Не смотреть! Взгляд в снег и идем. Эти ястребы убивают взглядом, оставьте их, сейчас начнут потрошить пауков.
— А нам потроха на голову не посыпятся? — осторожно поинтересовался Адерин, единственный достойный звания воина в их отряде. Помимо Фелиаса, естественно.
— Нет, в Лесу едой не разбрасываются, — отрезала Рыси, ведя отряд дальше. — А живые пауки не спускаются вниз, уж не знаю почему.
Так они и последовали дальше — в напряженном молчании, склонив головы. Фелиас чувствовал опасность каждым дюймом кожи. Лес был полон разнообразных тварей, которые стремились убить их. Возможно, излишне веселый и легкомысленный Тели или чересчур наивный Элисэль не могли понять, что творится вокруг, но уж Фел с Адерином видели истинную картину. Когда их взгляды встретились, де Лантар понял, что капитан беспокоится о том же, о чем и он. О безопасности отряда. Когда они собирались в Проклятый лес, они, конечно, предполагали, что это будет очень трудное путешествие, но реальность оказалась еще хуже. За неполные двое суток на них напали невидимые нетопыри, стая слепых псов, убивающие взглядом ястребы — к счастью, их можно было попросту игнорировать, — рядом постоянно появлялись опасные растения — ядовитые снежные цветы, белые лианы, пытающиеся удушить всякого, кто к ним приблизится, плюющийся жгучей слюной куст и многое другое. Казалось, природа в Проклятом лесу сошла с ума, всеми возможными и невозможными способами пытаясь уничтожить незваных гостей. А ведь была еще погода — холод, пробирающийся под теплые плащи, огромные сугробы, преграждающие путь, скользкие ледяные тропинки. Это было испытание на прочность, и впервые Фелиас подумал о том, что не все могут вернуться из Леса. Слишком много опасностей, опасностей непонятных, чуждых им. Фел много лет воевал, он привык к риску, привык жить в состоянии постоянной опасности. Однако привычная война не идет ни в какое сравнение с пугающим Лесом. Там, среди людей, на поле боя, были свои правила, весьма простые. И способов умереть имелось не так уж и много. Здесь же за любой корягой могла притаиться какая-нибудь тварюга, которая с радостью перегрызет тебе горло. Или отравит ядовитой слюной. Или уничтожит взглядом.
Как ни прискорбно было признавать, но Рысь не врала, когда расписывала ужасы Леса. Здесь невозможно было выживать вечно. И ведь проводники вели их отряд самым безопасным маршрутом! Обходя ловушки и логово различных тварей. Даже Фелиасу было страшно представить, что их ждало, если бы они пошли одни, напролом.
«Что еще нас ждет?» — задавался он вопросом, пока над головой шуршали крылья и раздавались другие, менее приятные звуки — это пауки становились добычей более сильных хищников. Естественный ход природы.
Несколько месяцев назад
Слабые всегда подчиняются сильным — это естественно, даже у зверей так.
Сидящий в кресле мужчина был уверен в этом постулате так же, как в том, что нет предела людской и эльфийской подлости.
Тели обеспокоенно оглянулся на лежащих поблизости.
— Они спят, — шепотом ответил Бродяга и кивнул на Леди. Та, словно почувствовав, подняла сонную морду, внимательно оглядела всех вокруг, задержав взгляд только на Рыси, а потом вновь улеглась, привалившись к бедру Тели.
— Все спят, — повторил Бродяга. — Только Рысь дремлет, но она к нам не прислушивается, просто настороже.
Тели кивнул, придвинулся чуть ближе и тихо ответил:
— Наших родителей обвинили в измене короне и казнили. Нас, меня и старших братьев, лишили титула и земель и отправили в изгнание.
— А вы… — Бродяга замялся, не зная, как потактичнее сформулировать не очень красивый вопрос.
— Мы тогда еще были детьми, — правильно понял причину замешательства Тели. — Шелиасу, нашему старшему брату, исполнилось семнадцать, но он не участвовал в темных делах родителей, это доказали. Однако за связь с некромантами весь род предали забвению, а Шелу пришлось увезти нас с Фелом в Рестанию. Там мы и выросли… Хотя Фел постоянно ныл, что в Рассветном Лесу лучше, — тепло усмехнулся Тели. — Он-то его помнит… Так вот мы остались без титула, но Шелиас поступил в Инквизицию послушником и быстро поднялся. Когда он стал инквизитором, то получил небольшой земельный надел и титул лорда де Лантара. Мы с Фелом, естественно, тоже, как его наследники и ближайшие родственники по мужской линии. Теперь-то брат возглавляет Инквизицию… То есть Орден Света, он же провел реформу.
— Что сделал?
— А, прости, ну изменил название, внутри там все звания и титулы, поменял цели. В общем, Шелиас немало потрудился, чтобы теперь воины Света охотились не только на демонов, проникающих в наш мир, но и на темных, которые не хотят жить по законам нашего общества.
Бродяга кивнул — теперь-то он вспомнил, где слышал это имя раньше. Лорда Шелиаса де Лантара знали даже в таком захолустье, как у них. Верховный паладин! Кто же о нем не слышал! Правда, Бродяга не знал, что он был изгнан из Рассветного Леса. Просто эльф, могущественный и богатый.
— Надеюсь, твой второй брат меньший зануда.
— Шелиас замечательный, — серьезно кивнул Тели. — Его все любят. Он справедливый и добрый, при этом очень умный — его не обмануть. Все знает, — на этом моменте он вздохнул. — Серьезное у нас путешествие намечается. Интересно, знал ли Шел?
Бродяга неопределенно хмыкнул — от него сейчас ответ не требовали.
— Серьезное, — подтвердил он очевидное. Бродяга не знал, о чем сейчас думал Тели. А тот размышлял не об опасностях Леса. Его волновала причина, по которой сам кронпринц Лисэн Леранэ выбрался из Рассветного Леса и отправился в глубь проклятой чащи. Сам! Кронпринц!
«Кажется, затевается что-то очень-очень серьезное», — подумал Тели, укладываясь, когда на дежурство заступила Рысь. Он до последнего не верил, что Лисэн самолично отправится в Проклятый лес, даже слова принца его не убедили. К тому же тот всегда вел себя отчужденно и высокомерно — статус обязывал, — поэтому понять, где правда, а где ложь в его словах, было очень сложно. Но теперь Тели наконец убедился в серьезности намерений Лисэна. И именно это начало его пугать, ведь только крайняя нужда заставила бы будущего короля Рассветного Леса отложить все свои важные дела и рискнуть своей жизнью.
«А ведь Рысь первой поняла, что дело горит, — пришла в голову Тели мысль, когда он уже засыпал. — Поэтому она столько и запросила. Знала, что Лисэн заплатит».
Глава 6. Фели
Тишина. Давящая, гнетущая, звенящая. Она колоколом звучала в ушах, от нее невозможно было спрятаться. Никто не решался нарушить эту тишину — даже Тели перестал донимать проводника расспросами о Лесе и Леди. Сама волчица теперь шла рядом с Фелиасом, не менее подавленная, чем остальные.
Ночь прошла спокойно, зато стоило им поутру двинуться в путь, как на них напала стая каких-то облезлых то ли псов, то ли волков — даже Фел не разобрал, что за твари это были. Нападали они бестолково, хоть и относительно организовано, но после невидимых нетопырей были легким противником. С ним отряд разобрался быстро, пусть поучаствовать пришлось всем, даже Тели, которого Фелиас старался ненавязчиво опекать. Поручение поручением, но ничто на свете не заставило бы Фела оставить без защиты младшего брата. Кажется, его родственный порыв все же заметили, потому что взгляд Тели с азартного сменился на укоризненный, и пока Элис перевязывал брату укус, тот сумел смутить даже Фелиаса. Впрочем, недолго ему предстояло решать семейные проблемы. К нему уже подбирался самый страшный хищник Леса. Рысь.
— Фели, хватит зевать, помоги нам с Бродягой, — окликнул его бодрый голос этой. Охарактеризовать ее причитающимися ей эпитетами Фелиасу не позволяло строгое воспитание Шелиаса. Хотя очень хотелось. Очень. Он даже представить себе не мог, что когда-нибудь встретит настолько раздражающего его существо.
— Меня зовут Фелиас, — холодно (к сожалению, не так важно, как принц) произнес эльф и направился к проводникам, которые добивали скулящих шавок.
— А я как сказала? — искренне удивилась эта, но в ее темных глазах сверкнула злая насмешка.
Подавив порыв придушить это неразумное создание, лишь по просчету Света имеющего связь с великим эльфийским народом, Фелиас принялся помогать проводникам добивать слепых собак, попутно заметив:
— Для опытного следопыта ты чересчур забывчива и невнимательна.
Насмешка сменилась угрозой, предупреждением, но Фелиас не собирался кланяться ей. Человеческая девчонка, в ней лишь капля эльфийской крови, зато наглости — с лихвой хватит на весь род смертных! Ах, как же она бесила Фела.
— Не переживай, Фели, моего мастерства хватит, чтобы спасти твою жал… жизнь, — осклабилась Рысь, и его затрясло от негодования.
Пользуясь тем, что Лисэн находился на достаточном отдалении от них, и Фелиас не мог опозорить себя перед принцем, он произнес:
— Моя жизнь стоит куда больше твоей, так что не стоит шутить… Впрочем, если тебя это утешит, дозволяю повеселиться. Но не увлекайся.
— О, как раз это обещать не могу, — холодно усмехнулась Рысь. — Веселиться я люблю, а тут такая добыча… Что же касается ценности жизней, то сомневаюсь, что за твою принц назначил титул и земли.
Одно напоминание об этой вопиющей наглости заставило Фелиаса позабыть обо всех приличиях и грубо ответить:
— Лишь из милости наш принц решил потешить твое самолюбие. Ты всего лишь проводник, так не наглей больше необходимого.
— А ты ведь действительно в это веришь, Фели, — заметила Рысь, криво ухмыляясь.
— Я Фелиас!
— А что ты так злишься? Подумаешь, оговорилась. Тем более Фели идет тебе куда лучше. Так нежно и мягко.
Она веселилась от души, наслаждаясь его перекошенным лицом, отражение которого он видел в ее темных жестоких глазах.
— Я Фелиас, — повторил он, дрожа от гнева. — И если ты, дрян…
— Фелиас, пойдем в конец отряда, — перебил его человек, возникая между ним и Рысью, — нам, лучнику и арбалетчику, лучше держаться позади. Мы уже выступаем.
— Выступаем-выступаем, — раздалось из-за спины проводника мерзкое женское хихиканье. — Забирай Фели, пока он тут всех не оплевал от негодования.
Только бесшумное появление кронпринца спасло эту от неминуемого наказания. А так пришлось "утереться" — именно это слово он успел прочитать по губам Рыси, пока Бродяга оттаскивал его к Тели. Братец тоже был хорош — едва скрывал широкую улыбку. Впрочем, понаблюдав за мрачным выражением лица Фелиаса, Тели все же вспомнил о такой вещице, как совесть, и перестал смеяться над собственным братом. Не сказать, что Фелу от этого стало легче.
После утрешних происшествий отряд путешествовал относительно спокойно. Совсем скоро тропинка завела их в густую чащу, где почти все ветви были украшены снежно-ледяной паутиной. Даже Фелиас, обычно равнодушный к подобным "чудесам", немного полюбовался красотой, созданной природой, пусть и такой неправильной. Что уж говорить о Тели, который шел, разинув рот, пока Бродяга рассказывал ему, что эту паутину плетут гигантские пауки. С подобными тварями Фелиасу пару раз приходилось сталкиваться и за пределами Леса — их разводили некоторые темные маги. Не некроманты, конечно, — чернокнижники и колдуны. Мало ли дряни создают глупые темные? По просьбе старшего брата Фел пару раз участвовал в поисках паучьего гнезда и даже раз штурмовал его с паладинами. Зрелище было не самым приятным, но Фелиасу понравилось сражаться с гигантскими пауками. Его, в принципе, привлекал бой, противостояние, песнь стали. Чем опаснее было путешествие или вылазка, тем сильнее она нравилась ему. Шелиас и Тели приписывали это авантюризму — Фел с негодованием отвергал подобное предположение, объясняя свою тягу тем, что он был воином. Его путь прост и понятен, пусть и весьма опасен.
Зато подобный образ жизни подарил Фелиасу неоценимый опыт. К примеру, он знал, что тишина — верный признак опасности.
— А где пауки? — озвучил вопрос Фела Адерин, обернувшись к Бродяге. Видимо, тоже не хотел общаться с этой. — Здесь слишком много паутины.
— Пауки невидимые, они на ветвях выше, спят.
— Ты же говорил, что, кроме нетопырей и одного вида псов, невидимых существ здесь больше нет, — заметил Тели с укоризной.
— Нет. Пауки при движении обретают видимость, — ответила за Бродягу Рысь, помогая Элису перебраться через высокую корягу. Фел спрятал презрительную улыбку: лекарь, что с него взять?
Однако когда пришел черед самого де Лантара лезть через эту проклятую корягу, он едва не свернул себе шею, гордо отказавшись от помощи Бродяги. Но кто же знал, что торчащий из промерзлой земли корень будет покрыт какой-то странной слизью, настолько скользкой, что даже эльфийская ловкость не спасет Фелиаса?
— Что, Фели, ноги не держат? — язвительно поинтересовалась Рысь, хватая его за руку и шепча на ухо разные гадости. Мало ему ее прикосновения!
Он молча выдернул руку и демонстративно вытер.
— Для таких как ты, — отчеканил он тихо (не стоило принцу это слышать), — я лорд де Лантар. Запомнишь, девочка?
— Девочкой ты будешь называть свою несчастную жену, если хоть одна девушка на свете согласится взвалить подобную ношу себе на плечи, — отрезала Рысь, сверкая глазами. — Не зли меня, чистокровный ублюдок, иначе пожалеешь.
— Это угроза?
— Обещание. Так что?
— Жду с нетерпением.
— О, это интригует, — вдруг развеселилась Рысь, и даже Фелу стало жутко. Но начинать бояться человеческое отребье он не собирался, гордо прошествовав мимо нее. И вот ведь что интересно, Фелиас много лет жил и воевал среди людей, он очень хорошо относился к смертным, умел ценить их таланты. Конечно, он не равнял их к эльфам, но Шелиас сумел привить младшему брату доброе отношение ко всем расам. Однако один вид этой выскочки с грязной кровью бесил Фела сильнее, чем глупые командиры на войне или кислое пиво. Что в ней было такого, что она не оставляла его в покое? Ведь таких, как она, людей с примесью эльфийской крови, было немало, Фелиас лично знал нескольких, они приятельствовали, и он не гнушался выпить с ними по кружке пива.
Обычно Фел не забивал голову пустыми рассуждениями — по части душевных страданий у них был Шелиас, а иногда и Тели, — но сейчас второй лорд де Лантар потратил почти два часа своего драгоценного времени, анализируя поведение этой. Наконец он нашел ответ на мучивший его вопрос — Рысь претендовала на бо?льшее. Все знакомые Фела знали свое место, а эта выскочка метила выше. Она посмела попросить у принца награду, которой не удостоились бы даже самые верные эльфийские подданные! Эта никчемная людишка, создание смертных! Как ей в голову пришла такая наглость?! Как посмела она вести себя столь дерзко?! И даже сейчас она не выказывала ни капли раскаяния, продолжая хамить пусть не принцу, но ему, Фелиасу, лорду!
От нахлынувшего возмущения он ненадолго потерял бдительность, и именно в этот момент произошло нечто необычное — тишина прервалась. Тихий разговор Тели и Бродяги, а также Адерина и Элисэля затих, но зато над головой зашуршали крылья.
Фелиас собирался было поднять голову, однако его едва не оглушил окрик Рыси — голос у девицы был еще противнее, чем характер:
— Не смотреть! Взгляд в снег и идем. Эти ястребы убивают взглядом, оставьте их, сейчас начнут потрошить пауков.
— А нам потроха на голову не посыпятся? — осторожно поинтересовался Адерин, единственный достойный звания воина в их отряде. Помимо Фелиаса, естественно.
— Нет, в Лесу едой не разбрасываются, — отрезала Рыси, ведя отряд дальше. — А живые пауки не спускаются вниз, уж не знаю почему.
Так они и последовали дальше — в напряженном молчании, склонив головы. Фелиас чувствовал опасность каждым дюймом кожи. Лес был полон разнообразных тварей, которые стремились убить их. Возможно, излишне веселый и легкомысленный Тели или чересчур наивный Элисэль не могли понять, что творится вокруг, но уж Фел с Адерином видели истинную картину. Когда их взгляды встретились, де Лантар понял, что капитан беспокоится о том же, о чем и он. О безопасности отряда. Когда они собирались в Проклятый лес, они, конечно, предполагали, что это будет очень трудное путешествие, но реальность оказалась еще хуже. За неполные двое суток на них напали невидимые нетопыри, стая слепых псов, убивающие взглядом ястребы — к счастью, их можно было попросту игнорировать, — рядом постоянно появлялись опасные растения — ядовитые снежные цветы, белые лианы, пытающиеся удушить всякого, кто к ним приблизится, плюющийся жгучей слюной куст и многое другое. Казалось, природа в Проклятом лесу сошла с ума, всеми возможными и невозможными способами пытаясь уничтожить незваных гостей. А ведь была еще погода — холод, пробирающийся под теплые плащи, огромные сугробы, преграждающие путь, скользкие ледяные тропинки. Это было испытание на прочность, и впервые Фелиас подумал о том, что не все могут вернуться из Леса. Слишком много опасностей, опасностей непонятных, чуждых им. Фел много лет воевал, он привык к риску, привык жить в состоянии постоянной опасности. Однако привычная война не идет ни в какое сравнение с пугающим Лесом. Там, среди людей, на поле боя, были свои правила, весьма простые. И способов умереть имелось не так уж и много. Здесь же за любой корягой могла притаиться какая-нибудь тварюга, которая с радостью перегрызет тебе горло. Или отравит ядовитой слюной. Или уничтожит взглядом.
Как ни прискорбно было признавать, но Рысь не врала, когда расписывала ужасы Леса. Здесь невозможно было выживать вечно. И ведь проводники вели их отряд самым безопасным маршрутом! Обходя ловушки и логово различных тварей. Даже Фелиасу было страшно представить, что их ждало, если бы они пошли одни, напролом.
«Что еще нас ждет?» — задавался он вопросом, пока над головой шуршали крылья и раздавались другие, менее приятные звуки — это пауки становились добычей более сильных хищников. Естественный ход природы.
***
Несколько месяцев назад
Слабые всегда подчиняются сильным — это естественно, даже у зверей так.
Сидящий в кресле мужчина был уверен в этом постулате так же, как в том, что нет предела людской и эльфийской подлости.
