Ему уже не раз приходилось в этом убеждаться, разочаровывало лишь то, что примером подобного поведения служила собственная семья. И если отца Лисэн уважал и готов был терпеть, то вот младших братьев и сестру…
Дверь в кабинет без стука отворилась, и на пороге появилась высокая статная эльфийка в темно-малиновом платье, которое великолепно оттеняло ее красоту. Светлые, почти белоснежные волосы спускались на спину, перевитые бусами из черного жемчуга. Мириэль всегда тянуло к чужим обычаям и красоте — и это служило очередным поводом для неодобрения со стороны старшего брата.
— Что тебе? — раздраженно бросил Лисэн, отвлекшись от важных записей.
— Мог бы и повежливее общаться с единственной сестрой, — холодно заметила Мириэль.
— Это и было вежливо, — отрезал кронпринц. — Что тебе нужно?
— Пришла передать послание от отца.
— Хорошая работа, как раз для тебя.
— Чтоб ты сдох, Лисэн, — прошипела рассерженная принцесса. — Ты невыносим!
— Надо же, — насмешливо протянул Лисэн, откидываясь на спинку кресла. — Мне понадобилось всего пара фраз, чтобы вывести из себя саму Мириэль и показать миру ее истинное лицо.
— Можешь иронизировать, сколько твоей черной душе будет угодно, Лисэн. Мысленно ты, наверное, уже примерил папочкину корону, это ведь как раз по тебе!
Льдистые глаза Лисэна опасно блеснули, и Мириэль поняла, что перешла черту.
— Отец просил тебя зайти вечером, — бросила она и исчезла из кабинета вроде бы спокойно, но очень быстро. Мириэль была слишком высокомерной и самонадеянной, чтобы открыто признать свой страх перед старшим братом, но рисковать своим благополучием и дальше бесить Лисэна она не собиралась.
Избавившись от надоедливой сестры, Лисэн вернулся к записям. Он уже много лет искал способ одолеть некромантов. К сожалению, пока удача отворачивалась от кронпринца, но это не означало, что он собирался бросить все на полпути. Наоборот — Лисэн чувствовал, что скоро найдет то, что ищет. Его упорству можно было только позавидовать, но таков был принц — он не умел останавливаться, если цель заслуживала его внимания.
В руках его оказался листок, исписанный мелким почерком, принадлежавшим когда-то эльфийской руке — в последнее верилось с трудом. Лисэн потратил почти весь день, чтобы разобрать текст, зато его усилия вернулись с троицей! Он нашел, наконец-то нашел…
Теперь оставалось лишь решить, как заполучить нужный артефакт, ведь место, где его последний раз видели, было одним из самых опасных в мире.
Лисэн убрал ценнейший пергамент в стол, закрыл магией ящик и отправился к отцу. У кронпринца было так много обязанностей, что день его был расписан по минутам. Ночью же он привык подбивать дела, которые не успел решить до вечера. Но сегодня Лисэн собирался посвятить темное время суток беседе со своим доверенным магом. Ему нужно узнать последние детали, и тогда все будет решено. Останется лишь найти артефакт.
— Не может быть! — тихо выдохнул Фелиас, и столько недоумения было в его обычно напыщенном голосе, что Бродяга обернулся, ведомый любопытством. Лучник стоял в метре от него и пытался вытряхнуть из пустой фляги хоть каплю воды. Усилия его пропали даром.
— Нет, — прошептал Фелиас, явно не понимая, куда делась вся вода, ведь никто еще не успел израсходовать свой запас. Да Бродяга сам утром видел, как Фел пьет из полной фляжки — эльфы были ужасно неприхотливы и умели терпеть голод и жажду лучше, чем люди. По крайней мере, ворчали меньше и запасы тратили не так быстро, а то у Бродяги был "приятный" опыт с местными охотниками.
Тели тоже обратил внимание на брата, светлые брови его сошлись на переносице. Пустая фляжка стала настоящей загадкой для эльфов! Бродяга незаметно для Фелиаса толкнул в бок его брата и указал на Рысь, помогающую Элису. Помогать-то она помогала, но взгляд ее то и дело упирался в лучника, а на лице появлялось злорадное выражение. Тели все понял быстро, нервно прикусил губу и покачал головой. Да, Бродяга тоже понимал, что сейчас начнется очередное представление. Как эти двое ухитрялись собачиться под носом у принца и не получать от того нагоняй — оставалось загадкой, но делали они это мастерски. Впрочем, Рыси не привыкать бить в спину, а Фелиас никогда не опустится до разборок при своем принце. Эльфы! Вот Бродяга бы не постеснялся осадить Рысь, но он так и не переживал бы по поводу имени или вылитой воды.
— Что, Фели, вода закончилась? — ехидно поинтересовалась Рысь, подходя к ним. — Пойдем со мной, наберем фляжки, раз уж ты так много пьешь.
Тели и Бродяга столкнулись лбами, пытаясь опустить голову так низко, чтобы спрятать улыбку. Краем глаза проводник заметил, как хмурится и сочувственно глядит на Фела Адерин и как прячет веселье в глазах тихий Элисэль.
— Пойдем, — процедил Фелиас с таким непередаваемым отвращением, что Бродяга на миг понял, почему Рысь так цеплялась к нему — честное слово, никто еще не заводился с пары слов! Грех было не воспользоваться, чем Рысь и занималась. Ее ничуть не волновала важность их путешествия, она развлекалась на свой манер, как Леди, которая во время дневного перехода могла побегать за солнечным лучиком.
Пока Рысь отводила Фелиаса к ближайшему безопасному ручью, остальные разбили небольшой лагерь, сгрудившись на маленьком пяточке. Жечь костры проводники по-прежнему запрещали, поэтому приходилось мерзнуть и греться друг о друга. Тели вот повезло — Леди выбрала его своим любимым двуногим, и все ночи спала между ним и Бродягой, согревая его своим теплом. Остальные ночевали как придется. Бродяга с жалостью смотрел на дрожащих эльфов — им было непривычен холод и снег, но держались они неплохо. В конце концов, непогода — не самая серьезная проблема.
Уделив скудному ужину не более четверти часа, все принялись укладываться спать. Бродяга сидел и ждал Рысь, сегодня была ее очередь первой нести караул.
Вдруг Леди напряглась и приподнялась. Бродяга проследил за взглядом подруги и сдернул со спины арбалет. Тели и еще не успевший заснуть Адерин напряглись не меньше, чем волчица. Несколько минут ничего не происходило, и кое-кто из эльфов успел успокоиться, когда Бродяга вдруг выстрелил. Арбалетный болт прошил кусты, ветви которого сгибались под тяжестью снега, и в следующий момент из-за них вывалился огромный плешивый медведь. Из его лба торчал арбалетный болт.
Все тут же подскочили, один Лисэн отреагировал спокойно.
— Они всегда поодиночке охотятся, — успокоил Бродяга, поднимаясь и оттаскивая тушу за пределы лагеря. — Не очень опасный, противный только.
Его терзали некоторые сомнения, что остроухие разделяют подобную точку зрения, потому что повторно укладывались они куда дольше. И, наверное, Бродяге наконец пришла в голову мысль, что для них это все в новинку, они не привыкли к безумию Леса, к постоянной опасности, напирающей со всех сторон. Это они с Леди и Рысью бывалые охотники…
— Вижу, вы тоже нашли приключения на свои зады, — тихо рассмеявшись, заметила Рысь, появляясь из-за кустов с другой стороны. За ней следовал мокрый Фелиас — с его длинных золотых волос стекала воды, да и плащ с курткой, особенно сверху, были подозрительно темными.
— Ты его топила что ли? — не удержался от смешка Бродяга, за что получил недовольный взгляд и без того злого Фелиаса.
— Он сам, — невинным голоском ответила Рысь и заржала, тихо, но выразительно: — Зато водички теперь вдосталь.
Фелиас "гордо" проигнорировал ее, даже его спина выражала вопиющие возмущение. Рысь осклабилась, наслаждаясь его бешенством, и Бродяге оставалось лишь покачать головой, укладываясь спать. Хорошо, что его Леди нормальная. Верная подруга, лучше, чем одна двуногая хищница.
Много лет назад
Бродяга шел вперед, осторожно ставя ноги в потертых сапогах на неровную землю. Из-за сильных дождей — после Волны внезапно наступила осень — тропинку размыло, и теперь молодому охотнику приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не упасть в мерзкое месиво у корней деревьев. Еще и псы выли за спиной, все ближе.
Бродяга постоянно оглядывался, опасаясь преследования. У него осталось совсем немного арбалетных болтов — бо?льшую часть пришлось отправить в первую стаю. А ведь впереди еще было гнездо нетопырей, которые как раз просыпались в холодное время. Бродягу мог спасти только дождь — невидимые кровососущие твари не любили влагу, она сводила на нет их маскировку.
Поскользнувшись на кочке грязи, охотник легкомысленно схватился за ветку ближайшего дерева и тут же отдернул обожженную руку. Из-за дождя он не заметил острые наросты на коре, которые жгли не хуже, чем пламя костра, а ожоги от них долго не проходили. Бродяга с досадой посмотрел на дырявую перчатку и стянул ее с покалеченной руки. Этот поход не задался с самого начала. Бродяга хорошо потратился на очередной рейд, но почти ничего не добыл. Даже если ему удастся выбраться из Леса до новой Волны, он останется ни с чем. Болты на исходе, еды почти нет, монет он не заработает… Еще и дождь этот проклятый!
Бродяга тихо выругался, рискуя нарушить маскировку, и тут же вновь поскользнулся. Но в этот раз его падение было неизбежно — больно упав на спину (кажется, хрустнуло ребро), он проехался по тропе вниз, ударился затылком о корень, а когда попытался встать, ноги его разъехались, и он плюхнулся в лужу. Земля — если это месиво можно было так назвать — зашевелилась под ним, и Бродяга слишком поздно осознал, что он проваливается куда-то. Тропу в этом месте окончательно размыло, и стоило охотнику начать двигаться, как он заскользил по грязи вниз и вбок, по склону, между корнями деревьев. Он катился, больно ударяясь всеми частями тела, пытаясь схватиться за какой-нибудь выступ, но лишь больше рискуя сломать себе руки. Единственным хорошим моментом было то, что падение не длилось долго. Пара секунд — и Бродяга плюхнулся в огромную лужу, едва не утопая в ней. Отплевываясь и ругаюсь куда громче, чем следовало, он приподнялся и на коленях пополз вперед, к относительно сухому участку земли. Кое-как взгромоздившись на корягу, Бродяга поморщился от боли во всем теле и сплюнул. Во рту остался вкус тины, бока и ноги болели, пульсировала обожженная ладонь, в затылок словно иглы вонзались — поохотился он!
С досады Бродяга собрался громко выругаться, но сквозь струи дождя вовремя разглядел что-то очень большое и дышащее напротив. На другом берегу огромной лужи спад чудовищный медведь. Такого даже арбалетный болт не возьмет…
Тихо и осторожно Бродяга принялся отступать. Под ногами было скользко и сыро, приходилось ползти на карачках, но главное — подальше от медведя-переростка! Бродяга так увлекся рассматриванием грязи, что ударился лбом об очередной корень, да еще настолько сильно, что в глазах заплясали звезды. Когда они наконец успокоились, Бродяга попытался обогнуть побившую его корягу, но внезапно его взгляд ухватился за что-то темное. Приглядевшись, он понял, что под корнем дерева лежал растерзанный труп слепой волчицы. Характерные следы говорили о том, что она стала жертвой медведя. Даже странно, что тот не сожрал ее — в Лесу с этим не медлили. Видимо, ему хватило добычи.
Дальнейшее продвижение Бродяги по грязевому болоту это лишь подтвердило — он нашел еще пару обглоданных останков волков и один почти нетронутый труп. Им было не меньше двух дней, это радовало — медведь явно перегрыз всех в округе.
Наконец Бродяга набрел на какую-то маленькую пещерку в склоне холма. В ней было почти сухо, правда, очень темно. Пришлось пробираться на ощупь, рискуя потревожить хозяев убежища. Но как такового выбора у Бродяги не было — если он не найдет место для ночлега, то просто не доживет до утра, и так уже конечности не слушаются. К счастью, ему повезло, и в пещере никого не оказалось. Только какие-то комки попадались под руки. Немного согревшись — здесь не было дождя и луж, — Бродяга принялся ощупывать все вокруг. В пещере никого не было, лишь какие-то куски меха попадались под руку. Наверное, здесь сдох один из волков, странно только, как медведь добрался до него в этой пещере — она была хоть и маленькая, но вытянутая, и местное чудовище попросту бы не просунуло свою лапу сюда.
Отложив все дела и загадки на потом, Бродяга принялся укладываться спать — уставший, больной и промокший. Он только надеялся, что медведь не проснется раньше, чем он сам.
Из черной бездны сна Бродягу выдернул чей-то скулеж. Кто-то противно завывал ему на ухо. Он отмахнулся, больная рука наткнулась на что-то мягкое, и Бродяга тихо выругался. Тут же до его слуха донеслись чьи-то тяжелые шаги. Он резко сел, прислушиваясь. Дождь закончился, и даже вышло солнце, которое осветило часть пещеры. Теперь Бродяга увидел, что нашел приют среди десятка мертвых волчат. Судя по необычной темной шерстке, это был выводок той волчицы. Один из комков еще шевелился и даже пытался укусить Бродягу. Мужчина проследил за волчонком, а потом резко осознал, что малыш пытается куда-то оттащить его — крошечные зубки впились в рукав куртки и слабо потянули к выходу. Решив довериться маленькому хищнику, Бродяга подхватил комок и пополз вперед. Едва он вылез из пещеры, как в глаза ему ударил яркий свет солнца. Проморгавшись и утерев слезы, Бродяга увидел трех огромных медведей, бредущих меж деревьев. Не медля больше, охотник быстро направился прочь от чудовищ, пока те не набрели на земляную пещерку. От страха близкой смерти сердце лихорадочно билось, и только спустя милю Бродяга остановился, убедившись, что гигантские медведи остались позади. И уже после этого он вспомнил о волчонке, которого сунул за пазуху.
Оглядев местность и убедившись, что пока его никто убить не хочет, Бродяга присел на кривой пень и вынул комок шерсти. Волчонок был мал и слаб, сил у него почти не осталось. Глядя на его вялые попытки поднять голову, Бродяга вздохнул и потянулся к поясной сумке. Волчонок вылакал почти полфляжки и сжевал маленький кусочек заплесневелого сыра. Немногим больше съел сам Бродяга. Такой вот скудный завтрак у них вышел. Зато уже к вечеру удача улыбнулась охотнику, и он подстрелил одного из кабанов — мясо у них было жесткое, но почти безвредное. Правда, пришлось хорошенько покопаться в кишках твари, пока не нашелся приличный шмат мяса. Волчонок оценил старания своего большого защитник и после ужина в благодарность полизал ему ладонь. Бродяга лишь беззвучно смеялся, глядя на этот комок облезлого меха. Он и сам не знал, зачем забрал детеныша. Тварям из Леса нет места за его пределами, однако этот волчонок завоевал сердце молодого охотника, и тот решил его оставить. Тем более мохнатый спас ему жизнь, а в Лесу это много значит.
Когда Бродяга наконец выбрался из чащи — успев до Волны! — волчонок окончательно оправился и на привалах резво бегал вокруг старшего брата. А на следующее утро он открыл глаза! Бродяга так привык, что здешние псы и волки слепы, что увидев желтые глаза волчонка, чуть не заорал. Мелкий посмотрел на него с укоризной и полез лизаться — это он очень любил!
— И как мне тебя назвать? — задумался Бродяга, потирая заросший подбородок. — Ты ведь теперь со мной будешь, братишка… Хотя, подожди, а ты, вообще, мальчик или девочка?
После краткого осмотра, вызвавшего недовольство у волчонка, Бродяга убедился, что перед ним самочка, причем очень гордая. Она уселась перед ним, изящно сложив лапки и грустно наблюдая за своим нерадивым человеком.
Дверь в кабинет без стука отворилась, и на пороге появилась высокая статная эльфийка в темно-малиновом платье, которое великолепно оттеняло ее красоту. Светлые, почти белоснежные волосы спускались на спину, перевитые бусами из черного жемчуга. Мириэль всегда тянуло к чужим обычаям и красоте — и это служило очередным поводом для неодобрения со стороны старшего брата.
— Что тебе? — раздраженно бросил Лисэн, отвлекшись от важных записей.
— Мог бы и повежливее общаться с единственной сестрой, — холодно заметила Мириэль.
— Это и было вежливо, — отрезал кронпринц. — Что тебе нужно?
— Пришла передать послание от отца.
— Хорошая работа, как раз для тебя.
— Чтоб ты сдох, Лисэн, — прошипела рассерженная принцесса. — Ты невыносим!
— Надо же, — насмешливо протянул Лисэн, откидываясь на спинку кресла. — Мне понадобилось всего пара фраз, чтобы вывести из себя саму Мириэль и показать миру ее истинное лицо.
— Можешь иронизировать, сколько твоей черной душе будет угодно, Лисэн. Мысленно ты, наверное, уже примерил папочкину корону, это ведь как раз по тебе!
Льдистые глаза Лисэна опасно блеснули, и Мириэль поняла, что перешла черту.
— Отец просил тебя зайти вечером, — бросила она и исчезла из кабинета вроде бы спокойно, но очень быстро. Мириэль была слишком высокомерной и самонадеянной, чтобы открыто признать свой страх перед старшим братом, но рисковать своим благополучием и дальше бесить Лисэна она не собиралась.
Избавившись от надоедливой сестры, Лисэн вернулся к записям. Он уже много лет искал способ одолеть некромантов. К сожалению, пока удача отворачивалась от кронпринца, но это не означало, что он собирался бросить все на полпути. Наоборот — Лисэн чувствовал, что скоро найдет то, что ищет. Его упорству можно было только позавидовать, но таков был принц — он не умел останавливаться, если цель заслуживала его внимания.
В руках его оказался листок, исписанный мелким почерком, принадлежавшим когда-то эльфийской руке — в последнее верилось с трудом. Лисэн потратил почти весь день, чтобы разобрать текст, зато его усилия вернулись с троицей! Он нашел, наконец-то нашел…
Теперь оставалось лишь решить, как заполучить нужный артефакт, ведь место, где его последний раз видели, было одним из самых опасных в мире.
Лисэн убрал ценнейший пергамент в стол, закрыл магией ящик и отправился к отцу. У кронпринца было так много обязанностей, что день его был расписан по минутам. Ночью же он привык подбивать дела, которые не успел решить до вечера. Но сегодня Лисэн собирался посвятить темное время суток беседе со своим доверенным магом. Ему нужно узнать последние детали, и тогда все будет решено. Останется лишь найти артефакт.
***
— Не может быть! — тихо выдохнул Фелиас, и столько недоумения было в его обычно напыщенном голосе, что Бродяга обернулся, ведомый любопытством. Лучник стоял в метре от него и пытался вытряхнуть из пустой фляги хоть каплю воды. Усилия его пропали даром.
— Нет, — прошептал Фелиас, явно не понимая, куда делась вся вода, ведь никто еще не успел израсходовать свой запас. Да Бродяга сам утром видел, как Фел пьет из полной фляжки — эльфы были ужасно неприхотливы и умели терпеть голод и жажду лучше, чем люди. По крайней мере, ворчали меньше и запасы тратили не так быстро, а то у Бродяги был "приятный" опыт с местными охотниками.
Тели тоже обратил внимание на брата, светлые брови его сошлись на переносице. Пустая фляжка стала настоящей загадкой для эльфов! Бродяга незаметно для Фелиаса толкнул в бок его брата и указал на Рысь, помогающую Элису. Помогать-то она помогала, но взгляд ее то и дело упирался в лучника, а на лице появлялось злорадное выражение. Тели все понял быстро, нервно прикусил губу и покачал головой. Да, Бродяга тоже понимал, что сейчас начнется очередное представление. Как эти двое ухитрялись собачиться под носом у принца и не получать от того нагоняй — оставалось загадкой, но делали они это мастерски. Впрочем, Рыси не привыкать бить в спину, а Фелиас никогда не опустится до разборок при своем принце. Эльфы! Вот Бродяга бы не постеснялся осадить Рысь, но он так и не переживал бы по поводу имени или вылитой воды.
— Что, Фели, вода закончилась? — ехидно поинтересовалась Рысь, подходя к ним. — Пойдем со мной, наберем фляжки, раз уж ты так много пьешь.
Тели и Бродяга столкнулись лбами, пытаясь опустить голову так низко, чтобы спрятать улыбку. Краем глаза проводник заметил, как хмурится и сочувственно глядит на Фела Адерин и как прячет веселье в глазах тихий Элисэль.
— Пойдем, — процедил Фелиас с таким непередаваемым отвращением, что Бродяга на миг понял, почему Рысь так цеплялась к нему — честное слово, никто еще не заводился с пары слов! Грех было не воспользоваться, чем Рысь и занималась. Ее ничуть не волновала важность их путешествия, она развлекалась на свой манер, как Леди, которая во время дневного перехода могла побегать за солнечным лучиком.
Пока Рысь отводила Фелиаса к ближайшему безопасному ручью, остальные разбили небольшой лагерь, сгрудившись на маленьком пяточке. Жечь костры проводники по-прежнему запрещали, поэтому приходилось мерзнуть и греться друг о друга. Тели вот повезло — Леди выбрала его своим любимым двуногим, и все ночи спала между ним и Бродягой, согревая его своим теплом. Остальные ночевали как придется. Бродяга с жалостью смотрел на дрожащих эльфов — им было непривычен холод и снег, но держались они неплохо. В конце концов, непогода — не самая серьезная проблема.
Уделив скудному ужину не более четверти часа, все принялись укладываться спать. Бродяга сидел и ждал Рысь, сегодня была ее очередь первой нести караул.
Вдруг Леди напряглась и приподнялась. Бродяга проследил за взглядом подруги и сдернул со спины арбалет. Тели и еще не успевший заснуть Адерин напряглись не меньше, чем волчица. Несколько минут ничего не происходило, и кое-кто из эльфов успел успокоиться, когда Бродяга вдруг выстрелил. Арбалетный болт прошил кусты, ветви которого сгибались под тяжестью снега, и в следующий момент из-за них вывалился огромный плешивый медведь. Из его лба торчал арбалетный болт.
Все тут же подскочили, один Лисэн отреагировал спокойно.
— Они всегда поодиночке охотятся, — успокоил Бродяга, поднимаясь и оттаскивая тушу за пределы лагеря. — Не очень опасный, противный только.
Его терзали некоторые сомнения, что остроухие разделяют подобную точку зрения, потому что повторно укладывались они куда дольше. И, наверное, Бродяге наконец пришла в голову мысль, что для них это все в новинку, они не привыкли к безумию Леса, к постоянной опасности, напирающей со всех сторон. Это они с Леди и Рысью бывалые охотники…
— Вижу, вы тоже нашли приключения на свои зады, — тихо рассмеявшись, заметила Рысь, появляясь из-за кустов с другой стороны. За ней следовал мокрый Фелиас — с его длинных золотых волос стекала воды, да и плащ с курткой, особенно сверху, были подозрительно темными.
— Ты его топила что ли? — не удержался от смешка Бродяга, за что получил недовольный взгляд и без того злого Фелиаса.
— Он сам, — невинным голоском ответила Рысь и заржала, тихо, но выразительно: — Зато водички теперь вдосталь.
Фелиас "гордо" проигнорировал ее, даже его спина выражала вопиющие возмущение. Рысь осклабилась, наслаждаясь его бешенством, и Бродяге оставалось лишь покачать головой, укладываясь спать. Хорошо, что его Леди нормальная. Верная подруга, лучше, чем одна двуногая хищница.
Глава 7. Леди и Бродяга
Много лет назад
Бродяга шел вперед, осторожно ставя ноги в потертых сапогах на неровную землю. Из-за сильных дождей — после Волны внезапно наступила осень — тропинку размыло, и теперь молодому охотнику приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не упасть в мерзкое месиво у корней деревьев. Еще и псы выли за спиной, все ближе.
Бродяга постоянно оглядывался, опасаясь преследования. У него осталось совсем немного арбалетных болтов — бо?льшую часть пришлось отправить в первую стаю. А ведь впереди еще было гнездо нетопырей, которые как раз просыпались в холодное время. Бродягу мог спасти только дождь — невидимые кровососущие твари не любили влагу, она сводила на нет их маскировку.
Поскользнувшись на кочке грязи, охотник легкомысленно схватился за ветку ближайшего дерева и тут же отдернул обожженную руку. Из-за дождя он не заметил острые наросты на коре, которые жгли не хуже, чем пламя костра, а ожоги от них долго не проходили. Бродяга с досадой посмотрел на дырявую перчатку и стянул ее с покалеченной руки. Этот поход не задался с самого начала. Бродяга хорошо потратился на очередной рейд, но почти ничего не добыл. Даже если ему удастся выбраться из Леса до новой Волны, он останется ни с чем. Болты на исходе, еды почти нет, монет он не заработает… Еще и дождь этот проклятый!
Бродяга тихо выругался, рискуя нарушить маскировку, и тут же вновь поскользнулся. Но в этот раз его падение было неизбежно — больно упав на спину (кажется, хрустнуло ребро), он проехался по тропе вниз, ударился затылком о корень, а когда попытался встать, ноги его разъехались, и он плюхнулся в лужу. Земля — если это месиво можно было так назвать — зашевелилась под ним, и Бродяга слишком поздно осознал, что он проваливается куда-то. Тропу в этом месте окончательно размыло, и стоило охотнику начать двигаться, как он заскользил по грязи вниз и вбок, по склону, между корнями деревьев. Он катился, больно ударяясь всеми частями тела, пытаясь схватиться за какой-нибудь выступ, но лишь больше рискуя сломать себе руки. Единственным хорошим моментом было то, что падение не длилось долго. Пара секунд — и Бродяга плюхнулся в огромную лужу, едва не утопая в ней. Отплевываясь и ругаюсь куда громче, чем следовало, он приподнялся и на коленях пополз вперед, к относительно сухому участку земли. Кое-как взгромоздившись на корягу, Бродяга поморщился от боли во всем теле и сплюнул. Во рту остался вкус тины, бока и ноги болели, пульсировала обожженная ладонь, в затылок словно иглы вонзались — поохотился он!
С досады Бродяга собрался громко выругаться, но сквозь струи дождя вовремя разглядел что-то очень большое и дышащее напротив. На другом берегу огромной лужи спад чудовищный медведь. Такого даже арбалетный болт не возьмет…
Тихо и осторожно Бродяга принялся отступать. Под ногами было скользко и сыро, приходилось ползти на карачках, но главное — подальше от медведя-переростка! Бродяга так увлекся рассматриванием грязи, что ударился лбом об очередной корень, да еще настолько сильно, что в глазах заплясали звезды. Когда они наконец успокоились, Бродяга попытался обогнуть побившую его корягу, но внезапно его взгляд ухватился за что-то темное. Приглядевшись, он понял, что под корнем дерева лежал растерзанный труп слепой волчицы. Характерные следы говорили о том, что она стала жертвой медведя. Даже странно, что тот не сожрал ее — в Лесу с этим не медлили. Видимо, ему хватило добычи.
Дальнейшее продвижение Бродяги по грязевому болоту это лишь подтвердило — он нашел еще пару обглоданных останков волков и один почти нетронутый труп. Им было не меньше двух дней, это радовало — медведь явно перегрыз всех в округе.
Наконец Бродяга набрел на какую-то маленькую пещерку в склоне холма. В ней было почти сухо, правда, очень темно. Пришлось пробираться на ощупь, рискуя потревожить хозяев убежища. Но как такового выбора у Бродяги не было — если он не найдет место для ночлега, то просто не доживет до утра, и так уже конечности не слушаются. К счастью, ему повезло, и в пещере никого не оказалось. Только какие-то комки попадались под руки. Немного согревшись — здесь не было дождя и луж, — Бродяга принялся ощупывать все вокруг. В пещере никого не было, лишь какие-то куски меха попадались под руку. Наверное, здесь сдох один из волков, странно только, как медведь добрался до него в этой пещере — она была хоть и маленькая, но вытянутая, и местное чудовище попросту бы не просунуло свою лапу сюда.
Отложив все дела и загадки на потом, Бродяга принялся укладываться спать — уставший, больной и промокший. Он только надеялся, что медведь не проснется раньше, чем он сам.
Из черной бездны сна Бродягу выдернул чей-то скулеж. Кто-то противно завывал ему на ухо. Он отмахнулся, больная рука наткнулась на что-то мягкое, и Бродяга тихо выругался. Тут же до его слуха донеслись чьи-то тяжелые шаги. Он резко сел, прислушиваясь. Дождь закончился, и даже вышло солнце, которое осветило часть пещеры. Теперь Бродяга увидел, что нашел приют среди десятка мертвых волчат. Судя по необычной темной шерстке, это был выводок той волчицы. Один из комков еще шевелился и даже пытался укусить Бродягу. Мужчина проследил за волчонком, а потом резко осознал, что малыш пытается куда-то оттащить его — крошечные зубки впились в рукав куртки и слабо потянули к выходу. Решив довериться маленькому хищнику, Бродяга подхватил комок и пополз вперед. Едва он вылез из пещеры, как в глаза ему ударил яркий свет солнца. Проморгавшись и утерев слезы, Бродяга увидел трех огромных медведей, бредущих меж деревьев. Не медля больше, охотник быстро направился прочь от чудовищ, пока те не набрели на земляную пещерку. От страха близкой смерти сердце лихорадочно билось, и только спустя милю Бродяга остановился, убедившись, что гигантские медведи остались позади. И уже после этого он вспомнил о волчонке, которого сунул за пазуху.
Оглядев местность и убедившись, что пока его никто убить не хочет, Бродяга присел на кривой пень и вынул комок шерсти. Волчонок был мал и слаб, сил у него почти не осталось. Глядя на его вялые попытки поднять голову, Бродяга вздохнул и потянулся к поясной сумке. Волчонок вылакал почти полфляжки и сжевал маленький кусочек заплесневелого сыра. Немногим больше съел сам Бродяга. Такой вот скудный завтрак у них вышел. Зато уже к вечеру удача улыбнулась охотнику, и он подстрелил одного из кабанов — мясо у них было жесткое, но почти безвредное. Правда, пришлось хорошенько покопаться в кишках твари, пока не нашелся приличный шмат мяса. Волчонок оценил старания своего большого защитник и после ужина в благодарность полизал ему ладонь. Бродяга лишь беззвучно смеялся, глядя на этот комок облезлого меха. Он и сам не знал, зачем забрал детеныша. Тварям из Леса нет места за его пределами, однако этот волчонок завоевал сердце молодого охотника, и тот решил его оставить. Тем более мохнатый спас ему жизнь, а в Лесу это много значит.
Когда Бродяга наконец выбрался из чащи — успев до Волны! — волчонок окончательно оправился и на привалах резво бегал вокруг старшего брата. А на следующее утро он открыл глаза! Бродяга так привык, что здешние псы и волки слепы, что увидев желтые глаза волчонка, чуть не заорал. Мелкий посмотрел на него с укоризной и полез лизаться — это он очень любил!
— И как мне тебя назвать? — задумался Бродяга, потирая заросший подбородок. — Ты ведь теперь со мной будешь, братишка… Хотя, подожди, а ты, вообще, мальчик или девочка?
После краткого осмотра, вызвавшего недовольство у волчонка, Бродяга убедился, что перед ним самочка, причем очень гордая. Она уселась перед ним, изящно сложив лапки и грустно наблюдая за своим нерадивым человеком.
