Кому-то это давалось легче, кому-то тяжелее, но почти все так или иначе справлялись. Порой самостоятельно, а порой благодаря такой вот ограничивающей сцепке, которая чаще всего возникала у подростков с сильным, выраженным стихийным даром и магическим оборотом — у огненных фениксов, воздушных ириев и водных алкестов. У остальных, универсалов без перекоса в какую-то стихию, взросление обычно проходило легче, если только универсал не обладал слишком уж огромной силой. Нестабильная магия и нестабильный оборот делали подростков-стихийников опасными для окружающих и, в первую очередь, для себя, так что многие искренне благодарили Творца за такой полезный природный механизм.
Связь эта ни к чему не принуждала, но ограничивала подростка. В отдалении от своего старшего партнёра он совсем не мог оборачиваться и пользоваться магией, рядом с ним — напротив, все эти действия проходили очень легко. Но при этом старший мог пресечь любое действие подопечного, просто приказав, и подчинение происходило на инстинктивном уровне. Да, приказ был краткосрочным и узким, но именно здесь изыскивали простор для злоупотреблений. Даже несмотря на то, что принудить к сцепке невозможно: для её образования требовались доверие и полная открытость. Если, конечно, речь шла не о вопросе жизни и смерти, как в случае Летаны с фениксом.
Главным и очень большим плюсом такой сцепки являлась быстрая стабилизация дара. Если ограничителем становился кто-то из родителей, то есть тот, кто проводил с подростком много времени, дар успокаивался за декаду-полторы, а без ограничителя это могло затянуться на несколько кварт.
И вот теперь к Летане подобными узами оказался привязан не подросток, что пару-тройку раз случалось раньше, а взрослый боевой маг. Разорвать сцепку можно, пусть это и неприятно, но она не стала спешить. Пока это ни на что не повлияет, а потом…
— Надо послать весточку Ведану, — вздохнул Паслён.
— А кто это?
— Полковник Ведан Золотов, его командир, — пояснил хирург. — Он и так при первой возможности явится проведать своих парней, всегда приходит, но о таких вещах лучше предупреждать заранее.
— А не тот ли это Золотов, который начальник местных пограничников? — внутренне подобралась Летана.
— Он, у нас другого нет. Вы знакомы? — удивился он.
— Пересекались, когда я только приехала, — уклончиво ответила она и поспешила задушить преждевременную радость.
Ещё немного целители посидели в ординаторской, обсуждая операцию, боевых магов и татуировки, на которые тема съехала по горячим следам только что восстановленного тела. Хирург оказался большим поклонником этого творчества, и, когда гостья имела неосторожность высказаться, что не понимает такой страсти к разрисовыванию собственного тела, он принялся объяснять. Под кофе и живилку разговор получился лёгким и необременительным, и, хотя каждый в итоге остался при своём мнении, удалось обойтись без споров.
А после Летана узнала, куда именно определили феникса, и отправилась туда, спросив у хирурга разрешения найти каталку и вздремнуть на ней в палате. Всё же, пока сцепка не разорвана, небесполезно провести побольше времени с пациентом рядом, пусть восстанавливается. Врач не возражал, даже вызвался помочь, а остальные тем временем засобирались домой — сейчас было не их дежурство, всех выдернули из дома в экстренном порядке.
Везучий пациент оказался один в трёхместной палате. Летана не стала интересоваться, за какие заслуги ему такая роскошь, ей это оказалось на руку, не пришлось возиться с каталкой. Хирург, удостоверившись, что всё в порядке, ушёл, а Лета заняла пустующую постель. Без белья и без одеяла, но зато удобная, а это уже немало.
Феникс лежал на спине, накрытый простынёй до груди. Рядом стояла сдвоенная капельница — к вене тянулась трубка с лекарством для кроветворения, а вокруг неё вилась тонкая цепочка, браслет на конце которой обхватывал предплечье и маленькими дозами вливал энергию.
Первым делом Горская ещё раз осмотрела силовой каркас пациента и подправила пару мелочей, не замеченных на операции. Правда, дырки эти оказались более старыми и возникли не в последней стычке. Ничего удивительного, жизнь боевого мага насыщена и разнообразна. Насыщена проблемами и разнообразна травмами.
Вспомнив недавний разговор, Лета с интересом осмотрела татуировки. Помимо дырявого феникса, которого симпатизирующий нательной живописи хирург, кажется, сознательно старался сохранить, на боевом маге имелась ещё пара образцов нательной росписи: очень реалистичный череп какого-то зубастого существа на левом плече и странный рисунок на правом — словно там расползается кожа, обнажая металлический скелет.
Рисунки сами по себе выглядели очень неплохо, их явно делал опытный и хороший художник, да и на мускулистом тренированном теле они смотрелись хорошо, но Летана всё равно рассеянно покачала головой, мысленно продолжая недавний спор. Хорошо-то хорошо, но такое тело и без них вполне гармонично и красиво, зачем его раскрашивать?..
Но задавать вопрос хозяину всей этой росписи она бы в любом случае не стала: его личное дело. К тому же если спрашивать про художества, стоило упомянуть и некоторые другие детали. Например, необычную короткую стрижку с выбритыми висками и широким гребешком густых ярко-рыжих волос посередине. Или несколько дырок от серёжек в левом ухе и в левой брови, кажется, тоже. И следовало признать, что весь целиком мужчина смотрелся странно гармонично. Неправильно, непривычно, но так, что не возникало желания что-то поменять. Вот Летана с татуировками и серёжкой в брови смотрелась бы донельзя глупо и смешно, а феникс… Феникс он и есть, что с него взять!
На несколько мгновений Летана задержалась взглядом на лице пациента, которое показалось смутно знакомым. Мужественное, с тяжёлым подбородком и носом с горбинкой — не то чтобы очень приметное, но подходящее ко всему остальному. Но Лета так и не смогла вспомнить, где его видела. С другой стороны, а чему удивляться: она уже декаду в городе, могла где-то встретить, например в этом же самом госпитале.
Официально Летана прибыла сюда для обмена опытом с коллегами. Её учитель и научный руководитель Светан Светанович Сеннов был одним из самых известных учёных-силовиков Зелёного лепестка, под его руководством постоянно разрабатывались методики восстановления энергетического каркаса человека при различных видах повреждений, от травм до сложных редких болезней. Даровой был его давним другом и учеником, который предпочёл научной работе «полевую», и именно из-за этой дружбы Летана оказалась в здешнем госпитале, а не в любом другом похожем. Сам старик боялся телепортов, сквозняков, сырости, холода и множества других вещей, поэтому почти не выходил из дома, всюду посылая любимую ученицу.
Неофициально… Для одной из работ, которую они не афишировали, требовались замеры и исследования возле самого Разлома, чем Сеннов, в силу возраста и слабого здоровья, в любом случае не смог бы заняться. Возможности пойти официально или по знакомству через высшее руководство не нашлось, поэтому оставалось изыскивать окольные пути. И ещё несколько часов назад шансы договориться с местным руководством казались призрачными: некто Золотов настрого запретил подобный риск, когда Сеннов обратился к нему с просьбой.
А вот сейчас забрезжила надежда. Вряд ли полковник захочет терять одного из сильнейших боевиков на пару-тройку кварт, которые понадобятся тому на восстановление самоконтроля без помощи ограничителя, и новую сцепку вряд ли получится сделать: для этого нужны расслабленность и открытость, а Летана сомневалась, что феникс сумеет кому-то настолько довериться. Со взрослыми такое случалось исключительно редко.
Впрочем, может, у него имелась любимая жена, которая охотно сменит в этой роли случайного целителя? Конечно, странно, что она до сих пор не здесь, но мало ли, вдруг ещё не знает!
Позволив себе осторожный оптимизм, преждевременно торжествовать Летана не стала. Всё решит завтрашний разговор с командиром. Неплохо было бы привлечь на свою сторону Дарового, но Лета не решилась проявлять инициативу. Она не знала, насколько Сеннов ему доверял и о чём поставил в известность, и сама бы ни за что не пошла на риск.
Ещё раз окинув спящего внимательным взглядом и не найдя к чему придраться, Летана позволила себе зевнуть и сладко потянуться. После живилки и кофе жизнь казалась прекрасной, декада до этого выдалась спокойной, так что одна бессонная ночь не должна была сильно сказаться на самочувствии, но Горская не видела смысла геройствовать на пустом месте. Она уже нацелилась на дальнюю от пациента койку, когда взгляд зацепился за плотную обложку толстой тетради, лежавшей на тумбочке. Судя по всему, кто-то из персонала успел найти и принести упитанную медкарту боевика.
Любопытство оказалось сильно, поэтому в сторону выбранного спального места женщина направилась с занимательным чтивом на ближайшие полчаса. Она погасила верхний свет, зажгла небольшую настенную лампу над койкой и улеглась, стащив сапоги в бахилах.
Карта оказалась скучноватой и однообразной: сплошные травмы и ранения разной степени тяжести. Начала Летана по привычке с конца, где уже были подшиты заполненные чьим-то мелким неразборчивым почерком бланк поступления и операционный протокол. В госпиталь боевик стабильно попадал раз-другой в кварту, порой эта боевая летопись прерывалась вставками плановых осмотров, по результатам которых феникса считали неограниченно годным ко всему и сразу.
Феникс — он феникс и есть. Вторая ипостась не просто так пробуждается уже во вполне взрослом возрасте, она очень тесно связана с характером. Случаются разные исключения, когда прогноз не оправдывается, но в большинстве случаев можно достаточно точно предсказать, кто вылупится из подростка. Фениксы… Порывистые, горячие, отчаянные. Сильные огненные маги, почти всегда боевые. Самые сильные из боевых, самые бесстрашные, и с самой высокой смертностью по статистике, потому что самые рисковые и всегда лезут вперёд. Полагают себя бессмертными и рвутся в самое пекло, рискуя попусту — очень они любят острые ощущения и ходить по грани.
Летана покосилась на пациента, до которого не добивал свет лампы, ещё раз оценила толщину карты и нашла дату первой записи — медосмотра восемь лет назад.
Точно. Типичный феникс, ещё и очень везучий, если дожил до стольких лет… А, кстати, сколько ему вообще?
Она запоздало глянула личные данные и на мгновение замерла.
— Не может быть, — пробормотала озадачено, опять непроизвольно бросила взгляд в сторону пациента и растерянно покачала головой.
Фениксу было тридцать три, но это мелочи. Оказывается, они учились вместе! Больше того, были неплохо знакомы в какой-то момент учёбы, и даже более чем.
Яроплет Вольнов, ну надо же! Как интересно порой поворачивается жизнь...
Лета была в него отчаянно влюблена. Недолго и давно, больше десяти лет назад, прозрела и остыла достаточно быстро, но... Сказал бы ей кто тогда, что при встрече она его попросту не узнает. А ещё удивлялась, почему лицо кажется знакомым!
Хотя Вольнов здорово изменился с тех пор, и это служило достаточным оправданием собственной дырявой памяти. Симпатичный долговязый огненный маг с рыжими взъерошенными волосами, которого Лета помнила, состриг вихры, возмужал и, что называется, заматерел. Да у него даже лицо стало неуловимо другим! Но похожим, да, это точно был он, а не какой-то другой Вольнов. Да и вряд ли существовали два рыжих феникса с таким именем, фамилией и датой рождения.
Поднявшись с койки, Летана на цыпочках прошла к тумбочке, чтобы положить карту обратно, и так же вернулась обратно — обуваться ради нескольких шагов не хотелось, а кафельный пол неприятно холодил ноги. Погасив свет, она вытянулась на тонком жёстком матраце, подложив руки под голову, и вновь растерянно хмыкнула себе под нос, посмеиваясь.
Нет, ну надо же, а? Она умудрилась его не узнать!
Их роман вышел очень коротким. Да собственно романом это могла назвать только наивная влюблённая первокурсница из очень приличной семьи, а сейчас себя тогдашнюю Лета могла вспоминать только с ироническим умилением — это же надо было быть такой дурочкой!
Летана влюбилась с первого взгляда, со всей отчаянной искренностью первой настоящей любви. Рыжий боевик казался воплощением силы, мужества, обаяния, красоты… В общем, он выглядел идеалом в её глазах, ну как тут устоять? Только сам Вольнов пытался ухаживать за совсем другой девушкой, Лета так и не смогла сейчас вспомнить её имени, хотя лицо — или, вернее, образ, — помнила. Яркая брюнетка, очень красивая. Младшая дочь князя Белова.
Княжна тогда долго мурыжила феникса, потом как будто согласилась, но сразу бросила и подняла на смех. Ну а Лета жалостливо подобрала, за что вскоре и поплатилась, потому что провстречались они с декаду, в которую феникс заливал горе, а юная целительница пыталась его растормошить. Потом у неё это получилось, но вместо благодарности влюблённая первокурсница получила очень резкое требование оставить его в покое и не надоедать, благо ему хватило воспитания поговорить с девушкой наедине. И уже Летане пришлось склеивать разбитое сердце.
Целый семестр, аж до второго курса. Потом драматическая первая любовь забылась за насыщенной учёбой, на третьем курсе сменилась второй любовью, потом, уже в ординатуре, третьей… Ох и давно всё это было!
Некоторое время Лета предавалась ностальгии и вспоминала учебные годы, довольно быстро переключившись с феникса на любимых преподавателей, дипломные переживания и друзей. Успела подумать, что неплохо хотя бы в этом году попасть на вечер встречи выпускников, а то, может, она и из них никого не узнает!
А потом её сморил сон.
Разбудил Летану утренний обход дежурного хирурга. Здоровяк в полтора раза шире немаленького пациента, с золотисто-русой аккуратной бородой и короткими волосами, скрытыми шапочкой, двигался в своих мягких тапочках бесшумно и дверью не хлопал, но при его появлении Лета всё равно вскинулась — она всегда чутко спала.
— Доброе утро, — улыбнулся дежурный, склоняясь над пациентом, но глядя на трущую глаза гостью.
Он явно старался говорить тише, но рокочущий сильный бас так просто не сдавался. Впрочем, больного это не разбудило, и Лета поспешила ответить, обуваясь.
— Доброе утро! Вы извините, я…
— Я знаю, Паслён всё объяснил, — отмахнулся он. — Ярику повезло, что вы приехали. Ну и от меня тоже спасибо!
— Не могла же я отказаться от такой интересной практики, — улыбнулась Летана. — Погодите, Ярику?..
— Мы с ним давно дружим, — понял её затруднения бородач. — Я на той же заставе полевым врачом начинал, пока меня не ушли.
— Ушли?
— У нас тут всё одним путём, — хмыкнул он. — Наши целители хороши, но новую ногу взамен откушенной сделать не могут, а на искусственной по горам далеко не упрыгаешь. Да вы не смущайтесь, меня эта тема не беспокоит, когда я по лестнице не поднимаюсь. Идите лучше умывайтесь и завтракайте спокойно, а то скоро Золотов примчится, тут-то нам всем и… Конец спокойной жизни.
Летана не стала спорить, тем более умыться и выпить кофе действительно хотелось. Только за дверью уже она сообразила, что так и не узнала имени нового знакомого, которого сегодня совершенно точно видела впервые в жизни.
Связь эта ни к чему не принуждала, но ограничивала подростка. В отдалении от своего старшего партнёра он совсем не мог оборачиваться и пользоваться магией, рядом с ним — напротив, все эти действия проходили очень легко. Но при этом старший мог пресечь любое действие подопечного, просто приказав, и подчинение происходило на инстинктивном уровне. Да, приказ был краткосрочным и узким, но именно здесь изыскивали простор для злоупотреблений. Даже несмотря на то, что принудить к сцепке невозможно: для её образования требовались доверие и полная открытость. Если, конечно, речь шла не о вопросе жизни и смерти, как в случае Летаны с фениксом.
Главным и очень большим плюсом такой сцепки являлась быстрая стабилизация дара. Если ограничителем становился кто-то из родителей, то есть тот, кто проводил с подростком много времени, дар успокаивался за декаду-полторы, а без ограничителя это могло затянуться на несколько кварт.
И вот теперь к Летане подобными узами оказался привязан не подросток, что пару-тройку раз случалось раньше, а взрослый боевой маг. Разорвать сцепку можно, пусть это и неприятно, но она не стала спешить. Пока это ни на что не повлияет, а потом…
— Надо послать весточку Ведану, — вздохнул Паслён.
— А кто это?
— Полковник Ведан Золотов, его командир, — пояснил хирург. — Он и так при первой возможности явится проведать своих парней, всегда приходит, но о таких вещах лучше предупреждать заранее.
— А не тот ли это Золотов, который начальник местных пограничников? — внутренне подобралась Летана.
— Он, у нас другого нет. Вы знакомы? — удивился он.
— Пересекались, когда я только приехала, — уклончиво ответила она и поспешила задушить преждевременную радость.
Ещё немного целители посидели в ординаторской, обсуждая операцию, боевых магов и татуировки, на которые тема съехала по горячим следам только что восстановленного тела. Хирург оказался большим поклонником этого творчества, и, когда гостья имела неосторожность высказаться, что не понимает такой страсти к разрисовыванию собственного тела, он принялся объяснять. Под кофе и живилку разговор получился лёгким и необременительным, и, хотя каждый в итоге остался при своём мнении, удалось обойтись без споров.
А после Летана узнала, куда именно определили феникса, и отправилась туда, спросив у хирурга разрешения найти каталку и вздремнуть на ней в палате. Всё же, пока сцепка не разорвана, небесполезно провести побольше времени с пациентом рядом, пусть восстанавливается. Врач не возражал, даже вызвался помочь, а остальные тем временем засобирались домой — сейчас было не их дежурство, всех выдернули из дома в экстренном порядке.
Везучий пациент оказался один в трёхместной палате. Летана не стала интересоваться, за какие заслуги ему такая роскошь, ей это оказалось на руку, не пришлось возиться с каталкой. Хирург, удостоверившись, что всё в порядке, ушёл, а Лета заняла пустующую постель. Без белья и без одеяла, но зато удобная, а это уже немало.
Феникс лежал на спине, накрытый простынёй до груди. Рядом стояла сдвоенная капельница — к вене тянулась трубка с лекарством для кроветворения, а вокруг неё вилась тонкая цепочка, браслет на конце которой обхватывал предплечье и маленькими дозами вливал энергию.
Первым делом Горская ещё раз осмотрела силовой каркас пациента и подправила пару мелочей, не замеченных на операции. Правда, дырки эти оказались более старыми и возникли не в последней стычке. Ничего удивительного, жизнь боевого мага насыщена и разнообразна. Насыщена проблемами и разнообразна травмами.
Вспомнив недавний разговор, Лета с интересом осмотрела татуировки. Помимо дырявого феникса, которого симпатизирующий нательной живописи хирург, кажется, сознательно старался сохранить, на боевом маге имелась ещё пара образцов нательной росписи: очень реалистичный череп какого-то зубастого существа на левом плече и странный рисунок на правом — словно там расползается кожа, обнажая металлический скелет.
Рисунки сами по себе выглядели очень неплохо, их явно делал опытный и хороший художник, да и на мускулистом тренированном теле они смотрелись хорошо, но Летана всё равно рассеянно покачала головой, мысленно продолжая недавний спор. Хорошо-то хорошо, но такое тело и без них вполне гармонично и красиво, зачем его раскрашивать?..
Но задавать вопрос хозяину всей этой росписи она бы в любом случае не стала: его личное дело. К тому же если спрашивать про художества, стоило упомянуть и некоторые другие детали. Например, необычную короткую стрижку с выбритыми висками и широким гребешком густых ярко-рыжих волос посередине. Или несколько дырок от серёжек в левом ухе и в левой брови, кажется, тоже. И следовало признать, что весь целиком мужчина смотрелся странно гармонично. Неправильно, непривычно, но так, что не возникало желания что-то поменять. Вот Летана с татуировками и серёжкой в брови смотрелась бы донельзя глупо и смешно, а феникс… Феникс он и есть, что с него взять!
На несколько мгновений Летана задержалась взглядом на лице пациента, которое показалось смутно знакомым. Мужественное, с тяжёлым подбородком и носом с горбинкой — не то чтобы очень приметное, но подходящее ко всему остальному. Но Лета так и не смогла вспомнить, где его видела. С другой стороны, а чему удивляться: она уже декаду в городе, могла где-то встретить, например в этом же самом госпитале.
Официально Летана прибыла сюда для обмена опытом с коллегами. Её учитель и научный руководитель Светан Светанович Сеннов был одним из самых известных учёных-силовиков Зелёного лепестка, под его руководством постоянно разрабатывались методики восстановления энергетического каркаса человека при различных видах повреждений, от травм до сложных редких болезней. Даровой был его давним другом и учеником, который предпочёл научной работе «полевую», и именно из-за этой дружбы Летана оказалась в здешнем госпитале, а не в любом другом похожем. Сам старик боялся телепортов, сквозняков, сырости, холода и множества других вещей, поэтому почти не выходил из дома, всюду посылая любимую ученицу.
Неофициально… Для одной из работ, которую они не афишировали, требовались замеры и исследования возле самого Разлома, чем Сеннов, в силу возраста и слабого здоровья, в любом случае не смог бы заняться. Возможности пойти официально или по знакомству через высшее руководство не нашлось, поэтому оставалось изыскивать окольные пути. И ещё несколько часов назад шансы договориться с местным руководством казались призрачными: некто Золотов настрого запретил подобный риск, когда Сеннов обратился к нему с просьбой.
А вот сейчас забрезжила надежда. Вряд ли полковник захочет терять одного из сильнейших боевиков на пару-тройку кварт, которые понадобятся тому на восстановление самоконтроля без помощи ограничителя, и новую сцепку вряд ли получится сделать: для этого нужны расслабленность и открытость, а Летана сомневалась, что феникс сумеет кому-то настолько довериться. Со взрослыми такое случалось исключительно редко.
Впрочем, может, у него имелась любимая жена, которая охотно сменит в этой роли случайного целителя? Конечно, странно, что она до сих пор не здесь, но мало ли, вдруг ещё не знает!
Позволив себе осторожный оптимизм, преждевременно торжествовать Летана не стала. Всё решит завтрашний разговор с командиром. Неплохо было бы привлечь на свою сторону Дарового, но Лета не решилась проявлять инициативу. Она не знала, насколько Сеннов ему доверял и о чём поставил в известность, и сама бы ни за что не пошла на риск.
Ещё раз окинув спящего внимательным взглядом и не найдя к чему придраться, Летана позволила себе зевнуть и сладко потянуться. После живилки и кофе жизнь казалась прекрасной, декада до этого выдалась спокойной, так что одна бессонная ночь не должна была сильно сказаться на самочувствии, но Горская не видела смысла геройствовать на пустом месте. Она уже нацелилась на дальнюю от пациента койку, когда взгляд зацепился за плотную обложку толстой тетради, лежавшей на тумбочке. Судя по всему, кто-то из персонала успел найти и принести упитанную медкарту боевика.
Любопытство оказалось сильно, поэтому в сторону выбранного спального места женщина направилась с занимательным чтивом на ближайшие полчаса. Она погасила верхний свет, зажгла небольшую настенную лампу над койкой и улеглась, стащив сапоги в бахилах.
Карта оказалась скучноватой и однообразной: сплошные травмы и ранения разной степени тяжести. Начала Летана по привычке с конца, где уже были подшиты заполненные чьим-то мелким неразборчивым почерком бланк поступления и операционный протокол. В госпиталь боевик стабильно попадал раз-другой в кварту, порой эта боевая летопись прерывалась вставками плановых осмотров, по результатам которых феникса считали неограниченно годным ко всему и сразу.
Феникс — он феникс и есть. Вторая ипостась не просто так пробуждается уже во вполне взрослом возрасте, она очень тесно связана с характером. Случаются разные исключения, когда прогноз не оправдывается, но в большинстве случаев можно достаточно точно предсказать, кто вылупится из подростка. Фениксы… Порывистые, горячие, отчаянные. Сильные огненные маги, почти всегда боевые. Самые сильные из боевых, самые бесстрашные, и с самой высокой смертностью по статистике, потому что самые рисковые и всегда лезут вперёд. Полагают себя бессмертными и рвутся в самое пекло, рискуя попусту — очень они любят острые ощущения и ходить по грани.
Летана покосилась на пациента, до которого не добивал свет лампы, ещё раз оценила толщину карты и нашла дату первой записи — медосмотра восемь лет назад.
Точно. Типичный феникс, ещё и очень везучий, если дожил до стольких лет… А, кстати, сколько ему вообще?
Она запоздало глянула личные данные и на мгновение замерла.
— Не может быть, — пробормотала озадачено, опять непроизвольно бросила взгляд в сторону пациента и растерянно покачала головой.
Фениксу было тридцать три, но это мелочи. Оказывается, они учились вместе! Больше того, были неплохо знакомы в какой-то момент учёбы, и даже более чем.
Яроплет Вольнов, ну надо же! Как интересно порой поворачивается жизнь...
Лета была в него отчаянно влюблена. Недолго и давно, больше десяти лет назад, прозрела и остыла достаточно быстро, но... Сказал бы ей кто тогда, что при встрече она его попросту не узнает. А ещё удивлялась, почему лицо кажется знакомым!
Хотя Вольнов здорово изменился с тех пор, и это служило достаточным оправданием собственной дырявой памяти. Симпатичный долговязый огненный маг с рыжими взъерошенными волосами, которого Лета помнила, состриг вихры, возмужал и, что называется, заматерел. Да у него даже лицо стало неуловимо другим! Но похожим, да, это точно был он, а не какой-то другой Вольнов. Да и вряд ли существовали два рыжих феникса с таким именем, фамилией и датой рождения.
Поднявшись с койки, Летана на цыпочках прошла к тумбочке, чтобы положить карту обратно, и так же вернулась обратно — обуваться ради нескольких шагов не хотелось, а кафельный пол неприятно холодил ноги. Погасив свет, она вытянулась на тонком жёстком матраце, подложив руки под голову, и вновь растерянно хмыкнула себе под нос, посмеиваясь.
Нет, ну надо же, а? Она умудрилась его не узнать!
Их роман вышел очень коротким. Да собственно романом это могла назвать только наивная влюблённая первокурсница из очень приличной семьи, а сейчас себя тогдашнюю Лета могла вспоминать только с ироническим умилением — это же надо было быть такой дурочкой!
Летана влюбилась с первого взгляда, со всей отчаянной искренностью первой настоящей любви. Рыжий боевик казался воплощением силы, мужества, обаяния, красоты… В общем, он выглядел идеалом в её глазах, ну как тут устоять? Только сам Вольнов пытался ухаживать за совсем другой девушкой, Лета так и не смогла сейчас вспомнить её имени, хотя лицо — или, вернее, образ, — помнила. Яркая брюнетка, очень красивая. Младшая дочь князя Белова.
Княжна тогда долго мурыжила феникса, потом как будто согласилась, но сразу бросила и подняла на смех. Ну а Лета жалостливо подобрала, за что вскоре и поплатилась, потому что провстречались они с декаду, в которую феникс заливал горе, а юная целительница пыталась его растормошить. Потом у неё это получилось, но вместо благодарности влюблённая первокурсница получила очень резкое требование оставить его в покое и не надоедать, благо ему хватило воспитания поговорить с девушкой наедине. И уже Летане пришлось склеивать разбитое сердце.
Целый семестр, аж до второго курса. Потом драматическая первая любовь забылась за насыщенной учёбой, на третьем курсе сменилась второй любовью, потом, уже в ординатуре, третьей… Ох и давно всё это было!
Некоторое время Лета предавалась ностальгии и вспоминала учебные годы, довольно быстро переключившись с феникса на любимых преподавателей, дипломные переживания и друзей. Успела подумать, что неплохо хотя бы в этом году попасть на вечер встречи выпускников, а то, может, она и из них никого не узнает!
А потом её сморил сон.
Глава 2. Локализация и иррадиация
Разбудил Летану утренний обход дежурного хирурга. Здоровяк в полтора раза шире немаленького пациента, с золотисто-русой аккуратной бородой и короткими волосами, скрытыми шапочкой, двигался в своих мягких тапочках бесшумно и дверью не хлопал, но при его появлении Лета всё равно вскинулась — она всегда чутко спала.
— Доброе утро, — улыбнулся дежурный, склоняясь над пациентом, но глядя на трущую глаза гостью.
Он явно старался говорить тише, но рокочущий сильный бас так просто не сдавался. Впрочем, больного это не разбудило, и Лета поспешила ответить, обуваясь.
— Доброе утро! Вы извините, я…
— Я знаю, Паслён всё объяснил, — отмахнулся он. — Ярику повезло, что вы приехали. Ну и от меня тоже спасибо!
— Не могла же я отказаться от такой интересной практики, — улыбнулась Летана. — Погодите, Ярику?..
— Мы с ним давно дружим, — понял её затруднения бородач. — Я на той же заставе полевым врачом начинал, пока меня не ушли.
— Ушли?
— У нас тут всё одним путём, — хмыкнул он. — Наши целители хороши, но новую ногу взамен откушенной сделать не могут, а на искусственной по горам далеко не упрыгаешь. Да вы не смущайтесь, меня эта тема не беспокоит, когда я по лестнице не поднимаюсь. Идите лучше умывайтесь и завтракайте спокойно, а то скоро Золотов примчится, тут-то нам всем и… Конец спокойной жизни.
Летана не стала спорить, тем более умыться и выпить кофе действительно хотелось. Только за дверью уже она сообразила, что так и не узнала имени нового знакомого, которого сегодня совершенно точно видела впервые в жизни.
