- Нет. Я уже говорил. А куда мы идём-то? И как ты ориентируешься в такой темноте? – он хихикнул.
- Зайдём поглубже… ай, леший! – не удержался я от восклицания, запнувшись о какой-то корень. – Вот пока ты не спросил, прекрасно ориентировался! А теперь спасибо, что напомнил. Скройся! – я хмыкнул, зажигая огни Ставра. С энергией не мелочился, поэтому на участке леса радиусом в сотню саженей наступил внеплановый день. В отдалении раздражённо ухнула какая-то ночная птица, и где-то на краю зрения из освещённого участка порскнул в лес зверь размером с некрупную собаку.
- Ходют тут всякие, - недовольный шёпот донёсся сразу со всех сторон, а чуть впереди закачались ветки. – Чаво надоть?
- Хм… А, может, мы и без помощи эха обойдёмся, - пробормотал я себе под нос. – Эй! Выходи, я по делу.
- Почём знаешь? – подозрительно осведомился лес. Ветки шелохнулись уже в другой стороне, но я не стал играть с хозяином леса по его правилам, дёргаться и озираться. Чай, не мальчишка уже. – И какие у тебя дела тут могут быть? Шёл бы, огневик, подальше!
- Знаю потому, что уж больно ваша порода любопытная, а я тебя тут ещё помянул ненароком, - пустился в объяснения я. – Дела мои ты знаешь отлично, так что не юли. Где с мальчишками сегодня беда произошла, и где их теперь искать?
- Чаво я тебе, справушная бюра? – проворчали в ответ. – Не знаю. А ты иди, иди, не то хуже будет! – последняя фраза прозвучала гулко, жутко. Деревья зашелестели, и огни Ставра будто бы несколько померкли.
- Дурить вздумал? – сердито рявкнул я, зажигая на ладонях открытый огонь. – А вот если я сейчас тоже силу показывать начну? Вот с той берёзки, например, начну?! – и я дёрнулся в сторону молодого деревца – аккуратного, белоснежного, будто с картинки.
- Нешто шуток не понимаешь? – голос прозвучал слева, из кустов, и угрозы в нём уже не было. – Не тронь берёзку, злыдень! Как рука только может на красоту такую подняться? Вот потому мы ваше племя-то и не любим! За что вас таких любить?
- Другое дело, - я хмыкнул, погасил огонь и обернулся к лешему. Едва ли больше аршина ростом, он весьма походил на дряхлого-предряхлого старичка, с сухими руками и седыми патлами. Правда, руки у него из веток, и волосы с бородой – лохматый мох. Да и лицо отнюдь не человеческое, что их племя аккуратно скрывает под широкополыми шляпами. Шляпа этого представляла из себя огромный гриб-боровик. Ну, всё не мухомор, договоримся. – Знал же, что приду, зачем комедию ломать?
- А почём я знаю, кто таков? – проворчал он из-под шляпы. Под шляпой лешего совершенно ничего нельзя разглядеть, только мерцают голубовато-зелёным болотные огоньки глаз. Впрочем, в лицо ему лучше и не заглядывать: душу вытащит на раз, а человек со слабой психикой может умом повредиться и сам по себе, без желания природного духа. Прямого взгляда в глаза под шляпой тоже лучше избегать; задурит голову так, что сгинешь в каком-нибудь болоте и не заметишь. – Ходют тут всякие с аурами огневиков!
- А чего ты ожидал после исчезновения в лесу среди дня мальчишек? – я сделал вид, что удивился. – Толпы Службистов?
- Да кто вас разберёт, - недовольно буркнул он. – Служба-дружба! От тебя-то точно добра не жди, а от них - ещё не известно.
- Вот это номер! Почему ж от меня добра ждать не приходится? – тут делать вид уже не пришлось. Вроде бы, лес всегда старался беречь – насколько это вообще возможно. Да и с лешими проблем раньше не было.
- Да рассказывал тут знакомый водяной, - голос из-под шляпы прозвучал донельзя ехидно и крайне недовольно. Я хотел продолжить расспросы, но своевременно вспомнил недавнюю историю на Кривом Озере, и осёкся. – А, вижу, вспомнил. Вот и проваливай отсюда, нечего тебе тута шастать! – воинственно скрипнул деревянными руками леший, делая жесты, будто выжимает тряпку. Темнота вокруг опять недружелюбно сгустилась, и из неё поползли в тусклых клочьях тумана нервные шорохи.
- Опять забываешься? – рявкнул я, делая шаг в его сторону. Мох у меня под ногами затлел. – Если у меня хватило сил сжечь озеро, думаешь, много останется от тебя и твоего леса? - никогда не любил строить диалог подобным образом: с угрозами и, хуже того, наглядной демонстрацией собственного превосходства (хочется надеяться, сейчас до этого не дойдёт), но все природные духи (за исключением, разумеется, домовых и ещё кое-кого) - существа с достаточно примитивной варварской психологией. Если ты вежлив, проявляешь такт или стыдишься каких-то своих поступков, - ты слаб, и на тебя можно попробовать надавить. С ними по-другому нельзя. Нет, можно, конечно, долго лебезить и задабривать, но это совсем уж крайний случай. Тем более, подобное мне нравится ещё меньше, чем угрозы. – Рассказывай, что случилось с мальчишками, и где это было. Быстро, внятно, полно и по существу.
- Там, - окончательно скисший хозяин леса насупился и махнул рукой вбок. Не привык он к подобному тону; обычно сам окружающих запугивал и развлекался как хотел, а тут от него ещё что-то требуют. – Сам найдёшь, а я не поведу. Не пойду я туда, своих дел хватает! И не знаю я, что с ними! И кто они, и откуда взялись не знаю! – он говорил всё быстрее и громче, а под конец вообще чуть не сорвался на визг. – Все там сгинули, и ты тоже сгинешь!
- А вот здесь подробнее. Кто сгинул, и что это за «они», о которых ты не знаешь? – я подался вперёд. Леший воинственно тряхнул бородой.
- А не скажу, хоть режь меня, хоть жги!
- Тебя? Можно подумать, мне больше делать нечего! – и я швырнул сгусток огня в ближайшее дерево. Леший издал душераздирающий вой, похожий на скрежет деревьев в бурю, и сжал кулаки.
- Погаси! Погаси, исчадие огненное!
- Пока горит одно дерево, и пока оно ещё живое. Скоро огонь перекинется на ближайшие. Говори, - сухим тоном ответил я, не повышая голоса.
- Да не знаю я, кто они, и как они выглядят! За версту чую, зверьё всё чует, страшно нам! Смертью от них веет, хуже даже – смертью, ненавистью, гнилью. Хуже некросов дрянь, а кто такие – не знаю. Их даже деревья бояться, даже старые сильные деревья умирают от их прикосновения. Боюсь я их! Без разницы им – они ни людей не пощадят, ни колдунов, ни некросов поганых! Как некросы пришли, так они и появились, и сами некросы в лес боялись по одному ходить! Народу сгинуло – тьма, а больше ничего не знаю! Погаси, злыдень!
Я призвал пламя к порядку, задумчиво разглядывая кинувшегося к пострадавшему дереву лешего. Вряд ли он врал. И вряд ли что-то замалчивал.
Твари, от которых пахнет смертью, и которых даже некросы боялись? Мягко говоря, странная ситуация.
Я мрачно вгляделся в темноту, скрытую пологом леса, слушая кудахтанье лешего, занявшегося лечением пострадавшей липы. Повреждения у той были минимальные – так, кору немного опалило, - но леший причитал так, будто я превратил в угли половину леса, не меньше. Но всё это служило фоном; мне было о чём подумать.
Стоит ли при таком раскладе одному идти на поиски мальчишек? Да, потому что пока ещё есть шансы, что они живы, и с каждой секундой шансов этих всё меньше. Промедление до утра сделает из спасательной экспедиции поисковую. Да и одному мне должно хватить опыта если не справиться с задачей, то хотя бы сбежать. Жалко только, летать я не умею; не дали боги склонности к стихии воздуха. Нет, разведка всё-таки необходима. Но нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что я могу не справиться: некоторых вещей не могут и боги, не то что жалкий смертный я. Поэтому необходимо отправить весточку командованию. Плохо, шар мой далеко, было бы проще. Впрочем, для одного сообщения можно обойтись и подручными средствами.
С этой мыслью я опустился на колени и принялся аккуратно разгребать в стороны прелую листву и мох.
- Ты что это делаешь? – подозрительно уточнил леший.
- Ничего, что могло бы повредить тебе и твоему лесу. Не отвлекай, - огрызнулся я, медленно погружая руки в землю. Кончики пальцев почувствовали слабое упругое сопротивление и моментально онемели, а дальше уже пошло легче. Леший, как я мельком отметил, наблюдал за моими действиями настолько пристально, будто от этого зависела его жизнь; а, между тем, ничего предосудительного я и правда не делал. Природный дух просто не ожидал от меня подобной разносторонности.
За всполохами пламени во мне действительно очень трудно что-то разглядеть: именно с этой стихией я работаю непрерывно, именно к ней обращаюсь на уровне рефлексов. Но когда я только начинал учиться, у меня был выбор – огонь или земля.
Так случилось, что вторую стихию я почти забросил: когда ты - горящий жаждой деятельности мальчишка, магия земли, степенная и основательная, кажется несусветной глупостью и тягомотиной. Только к концу Университета понял, что был несправедлив ко второй грани своего таланта. Именно благодаря ей я достаточно спокойный и рассудительный человек; большинство магов огня люди нервные, вспыльчивые и не умеющие что-то спланировать, а уж если случается так, что второй выраженной склонностью является воздух – пиши пропало. Более неуравновешенного и взбалмошного человека найти трудно, особенно если это, не дай боги, женщина. Сочетание огня и воды встречается редко, и тут уже ничего конкретного сказать нельзя, пока не узнаешь человека ближе. Да и тогда возможны сюрпризы.
Не сказать, что, осознав ошибки, я бросился со всем энтузиазмом их исправлять – мне хватало занятий и без этого. Но потихоньку эту забытую способность развивать начал. Достигнуть значимых успехов не довелось, а вот более-менее научиться нескольким важным вещам – вполне.
Сложнее всего было сформулировать несколькими короткими простыми фразами суть сообщения, не вплетя в него собственных эмоций и посторонних мыслей. Когда эта задача была решена, я отправил сообщение. Земля вокруг в радиусе сажени пошла волнами, как вода от брошенного камня, но через пару секунд всё вернулось на круги своя.
Я так же медленно вынул руки из земли, и вслед за моими пальцами буквально выстрелили ростки каких-то полевых цветов – земля чутко впитывает все крохи силы, которые в неё вносят, и реагирует совершенно однозначно.
- Ты… это… - вдруг замявшись, пробормотал леший. – Поосторожнее там, огневик.
Когда я удивлённо обернулся, старика-лесовика уже не было.
- Кхм. Какие будут предположения? – преувеличенно деловым тоном поинтересовался из-под моих сапог Тень.
- Пойти и посмотреть, - я пожал плечами. – Пока не посмотрим, всё равно не узнаем, что это за существа и существа ли вообще.
- Меня смущает тот факт, что их и некросы боялись.
- Меня тоже, но вариантов всего два – либо сейчас пойти и попробовать спасти мальчишек, либо ждать до утра помощи и как следует разбираться в происходящем. Какой вариант тебе нравится больше?
- Пойду, осмотрюсь, - кротко согласился он. Спросить, где он собрался осматриваться, я не успел. Впрочем, при желании этот тип способен за пару часов прочесать несколько гектаров леса, так что направление тут роли не играет.
- Ну, теперь, кажется, всё, - я одёрнул гимнастёрку, поправил ремень и, сложив руки рупором, закричал в темноту: - Э-ге-гей!
Эхо аукнулось слева, справа, пронеслось кругом и, стихая, покатилось сразу во все стороны. Я вознамерился повторить процедуру, как спереди, часов на одиннадцать, мне откликнулось чёткое раскатистое «Эй!», которое, несколько раз повторившись на разные голоса, стихло всё в той же стороне.
Периодически тем же способом уточняя направление, я двинулся через лес. Теперь эхо уже настойчиво вело меня вперёд, не пытаясь казаться обычным физическим явлением, реагируя даже на тихую речь. Шёпота же оно, кажется, просто не слышало – как обычно и бывает.
Минут за сорок моего пути не случилось ровным счётом ничего; это был обычный лес с шорохами и криками ночных птиц, с каким-то мелким зверьём, то и дело шмыгающим на краях освещённого участка.
Первым стихло эхо. Оно ушло не попрощавшись, сделав вид, что его никогда здесь и не было. Впрочем, дальше я в его подсказках не нуждался: небольшой пологий овраг я увидел и без его помощи. Обычный овраг, усеянный прелыми листьями, с ветхим пнём на ближайшем склоне, утыкающийся справа в бурелом, а слева выполаживающийся в паре десятков саженей. Никаких явных признаков борьбы я не видел: так, разбросана местами листва, но это вполне могло случиться по естественным причинам. Кто-то из мальчишек не спустился, а спрыгнул в овраг – вот и пожалуйста. Или ногами пару раз пнул листву. Возможно, опытный следопыт и обнаружил бы что-нибудь важное, но я подобными талантами не обладаю.
Здесь же обнаружилось несколько мёртвых деревьев и кустов – серых, со скукожившейся листвой, совершенно разного возраста. Всё в радиусе десятка саженей от некоей точки на дне оврага.
Сбил с толку меня тот факт, что никаких обрывков одежды, о которых говорили мальчики, здесь не было, и вообще ничего постороннего не прощупывалось. Здесь не пахло смертью или кровью, этот участок леса ничем не отличался от всех остальных; даже мёртвые деревья, кажется, умерли по каким-то вполне естественным причинам, или, по крайней мере, по причинам, никак не связанным с магией смерти.
Чтобы проверить поближе, я аккуратно спустился вниз и едва ли не на четвереньках исследовал весь участок оврага вблизи предполагаемого эпицентра, всё – совершенно напрасно.
Поднявшись обратно на край оврага, я, отряхивая руки, задумчиво смотрел вниз, пытаясь решить, что делать дальше. Подобного развития событий я точно не ожидал; найти трупы, встретить какую-то нежить, наконец, умереть, но не банально прогуляться по лесу. И Тень где-то, как назло, запропал со своими разведданными!
Когда я, увлечённый своими изысканиями, почувствовал неладное, было уже поздно.
Лес будто умер; ни шороха, ни шелеста, ни даже малейшего дуновения ветерка. Не было никаких побочных эффектов, сопровождающих зачастую сильную нежить – могильного холода, моментально конденсирующейся под его воздействием росы и тумана. Они просто шли, беря меня в кольцо, и бежать было уже некуда.
Даже понимая, что это не поможет, я инстинктивно вжался спиной в кору ближайшего дерева – это создавало хоть какую-то иллюзию прикрытого тыла.
Пародийно человекоподобные фигуры, длинные и нескладные, двигались неловко, но удивительно бесшумно и быстро. Обтянутые белёсой кожей, покрытой чёрными струпьями и открытыми гнойниками, - точно такие, как на картинке в учебнике.
Тонкие ноги с чрезмерно длинными и слегка выгнутыми вперёд голенями, оканчивающимися вместо стопы чем-то вроде притуплённого кола; два сустава находятся в верхней части ноги, отчего перемещается оно, высоко задирая перед собой «колени». Длинное тощее сутулое тело с выпирающими рёбрами - широкими и плоскими, находящими друг на друга подобно рыбьей чешуе. Острые костистые плечи с длинными односуставными руками, точно так же, как ноги, плавно сужающимися к притуплённому колу, без намёка на кисть. Овальная голова, сидящая на короткой тонкой шее, не оснащённая привычными органами чувств; гладкая, без каких-либо выступов.
Без надежды, я попытался воззвать к стихии. Я точно знал, что у меня не получится – это тоже было в учебнике, но от этого знания легче не было. Одни только огни Ставра, созданные до появления тварей, исправно работали, позволяя мне умирать хотя бы не в полной темноте. А что меня ждёт смерть, скорая и крайне неприятная (если верить литературе), сомнений не было.
- Зайдём поглубже… ай, леший! – не удержался я от восклицания, запнувшись о какой-то корень. – Вот пока ты не спросил, прекрасно ориентировался! А теперь спасибо, что напомнил. Скройся! – я хмыкнул, зажигая огни Ставра. С энергией не мелочился, поэтому на участке леса радиусом в сотню саженей наступил внеплановый день. В отдалении раздражённо ухнула какая-то ночная птица, и где-то на краю зрения из освещённого участка порскнул в лес зверь размером с некрупную собаку.
- Ходют тут всякие, - недовольный шёпот донёсся сразу со всех сторон, а чуть впереди закачались ветки. – Чаво надоть?
- Хм… А, может, мы и без помощи эха обойдёмся, - пробормотал я себе под нос. – Эй! Выходи, я по делу.
- Почём знаешь? – подозрительно осведомился лес. Ветки шелохнулись уже в другой стороне, но я не стал играть с хозяином леса по его правилам, дёргаться и озираться. Чай, не мальчишка уже. – И какие у тебя дела тут могут быть? Шёл бы, огневик, подальше!
- Знаю потому, что уж больно ваша порода любопытная, а я тебя тут ещё помянул ненароком, - пустился в объяснения я. – Дела мои ты знаешь отлично, так что не юли. Где с мальчишками сегодня беда произошла, и где их теперь искать?
- Чаво я тебе, справушная бюра? – проворчали в ответ. – Не знаю. А ты иди, иди, не то хуже будет! – последняя фраза прозвучала гулко, жутко. Деревья зашелестели, и огни Ставра будто бы несколько померкли.
- Дурить вздумал? – сердито рявкнул я, зажигая на ладонях открытый огонь. – А вот если я сейчас тоже силу показывать начну? Вот с той берёзки, например, начну?! – и я дёрнулся в сторону молодого деревца – аккуратного, белоснежного, будто с картинки.
- Нешто шуток не понимаешь? – голос прозвучал слева, из кустов, и угрозы в нём уже не было. – Не тронь берёзку, злыдень! Как рука только может на красоту такую подняться? Вот потому мы ваше племя-то и не любим! За что вас таких любить?
- Другое дело, - я хмыкнул, погасил огонь и обернулся к лешему. Едва ли больше аршина ростом, он весьма походил на дряхлого-предряхлого старичка, с сухими руками и седыми патлами. Правда, руки у него из веток, и волосы с бородой – лохматый мох. Да и лицо отнюдь не человеческое, что их племя аккуратно скрывает под широкополыми шляпами. Шляпа этого представляла из себя огромный гриб-боровик. Ну, всё не мухомор, договоримся. – Знал же, что приду, зачем комедию ломать?
- А почём я знаю, кто таков? – проворчал он из-под шляпы. Под шляпой лешего совершенно ничего нельзя разглядеть, только мерцают голубовато-зелёным болотные огоньки глаз. Впрочем, в лицо ему лучше и не заглядывать: душу вытащит на раз, а человек со слабой психикой может умом повредиться и сам по себе, без желания природного духа. Прямого взгляда в глаза под шляпой тоже лучше избегать; задурит голову так, что сгинешь в каком-нибудь болоте и не заметишь. – Ходют тут всякие с аурами огневиков!
- А чего ты ожидал после исчезновения в лесу среди дня мальчишек? – я сделал вид, что удивился. – Толпы Службистов?
- Да кто вас разберёт, - недовольно буркнул он. – Служба-дружба! От тебя-то точно добра не жди, а от них - ещё не известно.
- Вот это номер! Почему ж от меня добра ждать не приходится? – тут делать вид уже не пришлось. Вроде бы, лес всегда старался беречь – насколько это вообще возможно. Да и с лешими проблем раньше не было.
- Да рассказывал тут знакомый водяной, - голос из-под шляпы прозвучал донельзя ехидно и крайне недовольно. Я хотел продолжить расспросы, но своевременно вспомнил недавнюю историю на Кривом Озере, и осёкся. – А, вижу, вспомнил. Вот и проваливай отсюда, нечего тебе тута шастать! – воинственно скрипнул деревянными руками леший, делая жесты, будто выжимает тряпку. Темнота вокруг опять недружелюбно сгустилась, и из неё поползли в тусклых клочьях тумана нервные шорохи.
- Опять забываешься? – рявкнул я, делая шаг в его сторону. Мох у меня под ногами затлел. – Если у меня хватило сил сжечь озеро, думаешь, много останется от тебя и твоего леса? - никогда не любил строить диалог подобным образом: с угрозами и, хуже того, наглядной демонстрацией собственного превосходства (хочется надеяться, сейчас до этого не дойдёт), но все природные духи (за исключением, разумеется, домовых и ещё кое-кого) - существа с достаточно примитивной варварской психологией. Если ты вежлив, проявляешь такт или стыдишься каких-то своих поступков, - ты слаб, и на тебя можно попробовать надавить. С ними по-другому нельзя. Нет, можно, конечно, долго лебезить и задабривать, но это совсем уж крайний случай. Тем более, подобное мне нравится ещё меньше, чем угрозы. – Рассказывай, что случилось с мальчишками, и где это было. Быстро, внятно, полно и по существу.
- Там, - окончательно скисший хозяин леса насупился и махнул рукой вбок. Не привык он к подобному тону; обычно сам окружающих запугивал и развлекался как хотел, а тут от него ещё что-то требуют. – Сам найдёшь, а я не поведу. Не пойду я туда, своих дел хватает! И не знаю я, что с ними! И кто они, и откуда взялись не знаю! – он говорил всё быстрее и громче, а под конец вообще чуть не сорвался на визг. – Все там сгинули, и ты тоже сгинешь!
- А вот здесь подробнее. Кто сгинул, и что это за «они», о которых ты не знаешь? – я подался вперёд. Леший воинственно тряхнул бородой.
- А не скажу, хоть режь меня, хоть жги!
- Тебя? Можно подумать, мне больше делать нечего! – и я швырнул сгусток огня в ближайшее дерево. Леший издал душераздирающий вой, похожий на скрежет деревьев в бурю, и сжал кулаки.
- Погаси! Погаси, исчадие огненное!
- Пока горит одно дерево, и пока оно ещё живое. Скоро огонь перекинется на ближайшие. Говори, - сухим тоном ответил я, не повышая голоса.
- Да не знаю я, кто они, и как они выглядят! За версту чую, зверьё всё чует, страшно нам! Смертью от них веет, хуже даже – смертью, ненавистью, гнилью. Хуже некросов дрянь, а кто такие – не знаю. Их даже деревья бояться, даже старые сильные деревья умирают от их прикосновения. Боюсь я их! Без разницы им – они ни людей не пощадят, ни колдунов, ни некросов поганых! Как некросы пришли, так они и появились, и сами некросы в лес боялись по одному ходить! Народу сгинуло – тьма, а больше ничего не знаю! Погаси, злыдень!
Я призвал пламя к порядку, задумчиво разглядывая кинувшегося к пострадавшему дереву лешего. Вряд ли он врал. И вряд ли что-то замалчивал.
Твари, от которых пахнет смертью, и которых даже некросы боялись? Мягко говоря, странная ситуация.
Я мрачно вгляделся в темноту, скрытую пологом леса, слушая кудахтанье лешего, занявшегося лечением пострадавшей липы. Повреждения у той были минимальные – так, кору немного опалило, - но леший причитал так, будто я превратил в угли половину леса, не меньше. Но всё это служило фоном; мне было о чём подумать.
Стоит ли при таком раскладе одному идти на поиски мальчишек? Да, потому что пока ещё есть шансы, что они живы, и с каждой секундой шансов этих всё меньше. Промедление до утра сделает из спасательной экспедиции поисковую. Да и одному мне должно хватить опыта если не справиться с задачей, то хотя бы сбежать. Жалко только, летать я не умею; не дали боги склонности к стихии воздуха. Нет, разведка всё-таки необходима. Но нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что я могу не справиться: некоторых вещей не могут и боги, не то что жалкий смертный я. Поэтому необходимо отправить весточку командованию. Плохо, шар мой далеко, было бы проще. Впрочем, для одного сообщения можно обойтись и подручными средствами.
С этой мыслью я опустился на колени и принялся аккуратно разгребать в стороны прелую листву и мох.
- Ты что это делаешь? – подозрительно уточнил леший.
- Ничего, что могло бы повредить тебе и твоему лесу. Не отвлекай, - огрызнулся я, медленно погружая руки в землю. Кончики пальцев почувствовали слабое упругое сопротивление и моментально онемели, а дальше уже пошло легче. Леший, как я мельком отметил, наблюдал за моими действиями настолько пристально, будто от этого зависела его жизнь; а, между тем, ничего предосудительного я и правда не делал. Природный дух просто не ожидал от меня подобной разносторонности.
За всполохами пламени во мне действительно очень трудно что-то разглядеть: именно с этой стихией я работаю непрерывно, именно к ней обращаюсь на уровне рефлексов. Но когда я только начинал учиться, у меня был выбор – огонь или земля.
Так случилось, что вторую стихию я почти забросил: когда ты - горящий жаждой деятельности мальчишка, магия земли, степенная и основательная, кажется несусветной глупостью и тягомотиной. Только к концу Университета понял, что был несправедлив ко второй грани своего таланта. Именно благодаря ей я достаточно спокойный и рассудительный человек; большинство магов огня люди нервные, вспыльчивые и не умеющие что-то спланировать, а уж если случается так, что второй выраженной склонностью является воздух – пиши пропало. Более неуравновешенного и взбалмошного человека найти трудно, особенно если это, не дай боги, женщина. Сочетание огня и воды встречается редко, и тут уже ничего конкретного сказать нельзя, пока не узнаешь человека ближе. Да и тогда возможны сюрпризы.
Не сказать, что, осознав ошибки, я бросился со всем энтузиазмом их исправлять – мне хватало занятий и без этого. Но потихоньку эту забытую способность развивать начал. Достигнуть значимых успехов не довелось, а вот более-менее научиться нескольким важным вещам – вполне.
Сложнее всего было сформулировать несколькими короткими простыми фразами суть сообщения, не вплетя в него собственных эмоций и посторонних мыслей. Когда эта задача была решена, я отправил сообщение. Земля вокруг в радиусе сажени пошла волнами, как вода от брошенного камня, но через пару секунд всё вернулось на круги своя.
Я так же медленно вынул руки из земли, и вслед за моими пальцами буквально выстрелили ростки каких-то полевых цветов – земля чутко впитывает все крохи силы, которые в неё вносят, и реагирует совершенно однозначно.
- Ты… это… - вдруг замявшись, пробормотал леший. – Поосторожнее там, огневик.
Когда я удивлённо обернулся, старика-лесовика уже не было.
- Кхм. Какие будут предположения? – преувеличенно деловым тоном поинтересовался из-под моих сапог Тень.
- Пойти и посмотреть, - я пожал плечами. – Пока не посмотрим, всё равно не узнаем, что это за существа и существа ли вообще.
- Меня смущает тот факт, что их и некросы боялись.
- Меня тоже, но вариантов всего два – либо сейчас пойти и попробовать спасти мальчишек, либо ждать до утра помощи и как следует разбираться в происходящем. Какой вариант тебе нравится больше?
- Пойду, осмотрюсь, - кротко согласился он. Спросить, где он собрался осматриваться, я не успел. Впрочем, при желании этот тип способен за пару часов прочесать несколько гектаров леса, так что направление тут роли не играет.
- Ну, теперь, кажется, всё, - я одёрнул гимнастёрку, поправил ремень и, сложив руки рупором, закричал в темноту: - Э-ге-гей!
Эхо аукнулось слева, справа, пронеслось кругом и, стихая, покатилось сразу во все стороны. Я вознамерился повторить процедуру, как спереди, часов на одиннадцать, мне откликнулось чёткое раскатистое «Эй!», которое, несколько раз повторившись на разные голоса, стихло всё в той же стороне.
Периодически тем же способом уточняя направление, я двинулся через лес. Теперь эхо уже настойчиво вело меня вперёд, не пытаясь казаться обычным физическим явлением, реагируя даже на тихую речь. Шёпота же оно, кажется, просто не слышало – как обычно и бывает.
Минут за сорок моего пути не случилось ровным счётом ничего; это был обычный лес с шорохами и криками ночных птиц, с каким-то мелким зверьём, то и дело шмыгающим на краях освещённого участка.
Первым стихло эхо. Оно ушло не попрощавшись, сделав вид, что его никогда здесь и не было. Впрочем, дальше я в его подсказках не нуждался: небольшой пологий овраг я увидел и без его помощи. Обычный овраг, усеянный прелыми листьями, с ветхим пнём на ближайшем склоне, утыкающийся справа в бурелом, а слева выполаживающийся в паре десятков саженей. Никаких явных признаков борьбы я не видел: так, разбросана местами листва, но это вполне могло случиться по естественным причинам. Кто-то из мальчишек не спустился, а спрыгнул в овраг – вот и пожалуйста. Или ногами пару раз пнул листву. Возможно, опытный следопыт и обнаружил бы что-нибудь важное, но я подобными талантами не обладаю.
Здесь же обнаружилось несколько мёртвых деревьев и кустов – серых, со скукожившейся листвой, совершенно разного возраста. Всё в радиусе десятка саженей от некоей точки на дне оврага.
Сбил с толку меня тот факт, что никаких обрывков одежды, о которых говорили мальчики, здесь не было, и вообще ничего постороннего не прощупывалось. Здесь не пахло смертью или кровью, этот участок леса ничем не отличался от всех остальных; даже мёртвые деревья, кажется, умерли по каким-то вполне естественным причинам, или, по крайней мере, по причинам, никак не связанным с магией смерти.
Чтобы проверить поближе, я аккуратно спустился вниз и едва ли не на четвереньках исследовал весь участок оврага вблизи предполагаемого эпицентра, всё – совершенно напрасно.
Поднявшись обратно на край оврага, я, отряхивая руки, задумчиво смотрел вниз, пытаясь решить, что делать дальше. Подобного развития событий я точно не ожидал; найти трупы, встретить какую-то нежить, наконец, умереть, но не банально прогуляться по лесу. И Тень где-то, как назло, запропал со своими разведданными!
Когда я, увлечённый своими изысканиями, почувствовал неладное, было уже поздно.
Лес будто умер; ни шороха, ни шелеста, ни даже малейшего дуновения ветерка. Не было никаких побочных эффектов, сопровождающих зачастую сильную нежить – могильного холода, моментально конденсирующейся под его воздействием росы и тумана. Они просто шли, беря меня в кольцо, и бежать было уже некуда.
Даже понимая, что это не поможет, я инстинктивно вжался спиной в кору ближайшего дерева – это создавало хоть какую-то иллюзию прикрытого тыла.
Пародийно человекоподобные фигуры, длинные и нескладные, двигались неловко, но удивительно бесшумно и быстро. Обтянутые белёсой кожей, покрытой чёрными струпьями и открытыми гнойниками, - точно такие, как на картинке в учебнике.
Тонкие ноги с чрезмерно длинными и слегка выгнутыми вперёд голенями, оканчивающимися вместо стопы чем-то вроде притуплённого кола; два сустава находятся в верхней части ноги, отчего перемещается оно, высоко задирая перед собой «колени». Длинное тощее сутулое тело с выпирающими рёбрами - широкими и плоскими, находящими друг на друга подобно рыбьей чешуе. Острые костистые плечи с длинными односуставными руками, точно так же, как ноги, плавно сужающимися к притуплённому колу, без намёка на кисть. Овальная голова, сидящая на короткой тонкой шее, не оснащённая привычными органами чувств; гладкая, без каких-либо выступов.
Без надежды, я попытался воззвать к стихии. Я точно знал, что у меня не получится – это тоже было в учебнике, но от этого знания легче не было. Одни только огни Ставра, созданные до появления тварей, исправно работали, позволяя мне умирать хотя бы не в полной темноте. А что меня ждёт смерть, скорая и крайне неприятная (если верить литературе), сомнений не было.
