Можно было бы допустить, что Богдан делает всё это ради собственного удовольствия, любит перелёты и знакомство с новыми людьми и местами, как я, но это слишком маловероятно. С такими закукленностью и неразговорчивостью он больше похож на человека, предпочитающего тихо работать из дома и избегающего лишних контактов.
А ещё он сам обмолвился, что ему нужно что-то закончить перед тем, как вести меня во время выхода в открытый космос. Что именно? Это точно не касалось оборудования, с которым мы сюда прилетели, пока не установлена антенна и не соединены блоки, для него никакой работы нет. А чего касалось?
И ещё одна мелочь, на которая не привлекла внимания сразу и царапнула только сейчас. Когда я вошла в пультовую, камера обзора от люка была отключена, и динамик связи — тоже, иначе через него слышался бы мой голос.
Конечно, этому можно подобрать простое разумное объяснение. Например, помня о моём отношении к Риддли, Вжик вполне мог заглянуть в пультовую просто для того, чтобы проверить, всё ли в порядке. Там не обнаружил на месте дежурного, включил динамик, услышал мою ругань и отключил обратно, чтобы не отвлекало, а сам занялся шлюзом. А дела… ну мало ли, может, он занят чем-нибудь вспомогательным или не связанным с привезённым комплексом и этой станцией. Например, пишет какую-то программу, для чего вполне может хватить возможностей шимки.
И наверное всё именно так и было, но…
Всё равно мне здесь не нравилось. И происходящее не нравилось. И не получалось отделаться от мысли, что Вжик выполняет особое задание ИСБ.
Наверное, я смотрю слишком много приключенческих фильмов.
К счастью, долго зацикливаться на чём-то одном, тем более плохом, я не умею, поэтому получасовая тренировка и душ позволили восстановить душевное равновесие. Даже если Вжик — особо секретный боевой киборг, прибывший сюда с тайной миссией, меня это никак не касается, а в том, что касается, только пользу приносит. Крутой безопасник с особой подготовкой точно сумеет справиться с местными вахтовиками, если не сам — то с помощью каких-то спецсредств, поэтому нечего паниковать из-за поведения Риддли. А в остальном моё дело маленькое и понятное: работа есть, я могу её выполнить, и нечего лезть туда, куда не просят.
С таким настроем сразу остро захотелось сотворить что-нибудь полезное, буквально зачесались руки. Например, пойти в мастерскую и подготовить к монтажу кабели, хотя бы пересмотреть, что где лежит, и пробежаться по схеме, но я себя одёрнула. Это оказалось нетрудно, стоило вспомнить пьяного Риддли. Нет уж, решила в одиночку никуда не ходить, только в компании боевого киборга, значит — сижу на месте!
И после душа я завалилась в постель развлекаться. Правда, чуть не потянулась привычно к приключенческим историям про космос, но вовремя себя одёрнула. Хватит, насмотрелась и начиталась, и так уже подозреваю окружающих невесть в чём! Романтическая комедия — мой выбор сегодня. Добрая, милая, семейная.
Современные видеофильмы бывают разными. Иногда они делаются по классическим правилам: с обычными актёрами и спецэффектами, за которыми зритель наблюдает со стороны. Пытались делать фильмы, которые воздействуют не только на слух и зрение, но и на другие органы чувств — обоняние, тактильные ощущения, но дело не пошло. Мало кому хочется чувствовать запах гари или разлагающихся трупов или ощущать себя оказавшимся среди них, поэтому воздействовали обычно чем-то приятным, и то — в пределах законодательства, которое строго ограничивает достоверность виртуальной реальности, а это скучно, и идея заглохла.
Но индустрия развлечений не была бы собой, если бы не пыталась изыскать новые пути. Недавнее изобретение, начавшее набирать популярность, действовало хитро, в обход сознания человека, но без нарушения законов.
Заложенная в фильм программа отслеживала реакцию зрителя и слегка подгоняла происходящее под его желания. Полностью перелопатить сюжет она, конечно, не могла, но убрать какие-то раздражающие мелочи — вполне. Подправить, например, романтическому герою форму носа и звук смеха или героине — размер груди. Штука интересная и как будто вполне безвредная: никто не лезет человеку в голову, просто считываются поверхностные эмоциональные реакции по мелким мимическим сокращениям и пульсу, но за актёров немного обидно: все-то их, бедных, дорабатывают до идеала, кто во что горазд!
Меня эта разработка забавляла. Никогда не угадаешь, что и как поправит программа, это всегда ситуативные мелочи, которые зависят от настроения и не отражают ничего глубинного, поэтому любопытно увидеть, что искусственный интеллект придумает в следующий раз.
Перестало быть забавным где-то через полчаса, когда я осознала, что главный герой, изначально шатен с голубыми глазами, потихоньку потемнел и поменялся до жгучего светлокожего кареглазого брюнета с чертами лица, в которых прослеживалось нечто монголоидное, а главная героиня стала напоминать моё собственное отражение.
Ничего драматического и значимого, вполне предсказуемый итог. Вжика я посчитала симпатичным, много думала о нём в последнее время — вот и получила. Но это осознание подпортило настроение.
Алгоритм тоже заметил перемену в настроении зрителя, но оказался не в силах распутать клубок противоречивых эмоций и впечатлений, поэтому через некоторое время отключился и вернул всё к изначальному варианту, отчаявшись угодить. А я вздохнула и выключила трансляцию, потому что тоже не могла понять, нравится мне это или раздражает.
После такого расстройства искать ещё что-нибудь развлекательное расхотелось, осталось погрузиться обратно в схемы и описания станции. Надо будет всё-таки сходить и осмотреть третий шлюз на предмет возможности открыть его снаружи и вообще механизма работы, чтобы иметь запасной план. Конечно, Вжику я доверяла гораздо больше, чем вахтовикам, но мало ли что может случиться.
От шлюза я, предсказуемо не найдя ничего нового, вернулась к основной работе, а именно к предстоящей прокладке кабелей по поверхности обшивки так, чтобы никто за них не цеплялся, даже если бы попытался это сделать. Здесь очень помогали не столько чертежи, которые не до конца отражали реальность многократно отремонтированной и кое-где перестроенной старой станции, сколько записи вчерашнего выхода в космос, которые я по привычке вела.
Закончив с этим, обратила внимание, что ресурсов у шимки осталось совсем мало, достала из рюкзака комм и пустую баску для хранения информации и занялась очисткой почти что собственной головы. [1]
Возня с информацией заняла на удивление много времени, но зато освободилось изрядно места на грядущие записи. Пожалуй, стоит начать записывать вообще всё, что будет происходить на станции за пределами каюты, чтобы потом предъявлять претензии не голословно, а аргументированно, с документальными свидетельствами. И нет, это не мстительность, а принципиальность.
Закончив с этим, я прислушалась к себе на предмет голода, но тот оказался не настолько сильным, чтобы в одиночестве идти в пищеблок, поэтому остаток времени до запланированного выхода в космос решила провести с пользой для здоровья и нервов: поспать.
Я задыхалась в кромешной темноте. Звёзды — белые, холодные, неподвижные — были далеки и равнодушны, а вокруг царил мёртвый, пустой мрак. Я барахталась в нём, словно в толще воды, захлёбывалась им, отчаянно звала на помощь. Дёрнулась в очередной раз — почувствовала облегчение, вдруг сообразив, что вынырнула. Но не успела сообразить, куда и откуда: в следующее мгновение что-то огромное и чёрное, невидимое в темноте, схватило меня за ноги и потянуло вниз, туда, где была раззявлена огромная зубастая пасть.
Я отчаянно задёргалась в путах, и после нового рывка ощущение огромного щупальца, спеленавшего по рукам и ногам, пропало. Открыла глаза — и по телу опять прокатилась волна ужаса, потому что вокруг снова была темнота.
Сознанию потребовалось несколько долгих и жутких секунд, чтобы сообразить, что ничего страшного не происходит. Я лежу в койке, в своей каюте, замотавшись в одеяло и запутавшись в нём ногами, и свет погасила сама же, и не так уж тут темно — вон тусклые полосы подсветки вокруг двери. И мне просто приснился кошмар, ожидаемый после сегодняшних событий, и…
Цок-цок. Клац-клац...
Непонятный звук холодком царапнул спину, я подтянула одеяло повыше и прислушалась.
Цок-цок. Цок-цок.
Тихонько, едва слышно, откуда-то из дальнего конца каюты. Какие-то механизмы за стенкой? Да вроде не должно быть…
Цок-цок. Цок-клац!
Я села на койке, прислушиваясь и пытаясь понять, что напоминает этот звук.
Что-то блеснуло на противоположной стене, поймав тусклый голубоватый свет сигнальной полосы. И двинулось. На мгновение перекрыло свет…
Осознание, на что походил этот звук, пришло внезапно: на клацанье собачьих когтей по полу.
Я вскрикнула и, наконец, опомнившись, отдала команду зажечь свет. Тот почему-то загорелся совсем тусклым, красновато-оранжевым — и какая-то тень скользнула со стены под мою койку.
Ко мне.
Несколько мгновений я, парализованная страхом, убеждала себя, что всё это — фантазии на границе сна и яви, игра света и спящего разума. Потом пыталась набраться решимости и заглянуть под койку: там пусто, там негде и некому прятаться. Но воображение рисовало жуткие картины, а сердце, и так торопливо колотившееся после кошмара, застучало где-то в горле и в ушах. Перед глазами замелькали цветные мушки, я почти почувствовала на своих ногах прикосновение того чёрного, живого, хищного из кошмара… И, рывком высвободившись из одеяла и не выпуская его, метнулась к выходу, понимая, что находиться в каюте больше не могу, и точно не сумею заставить себя заглянуть под койку.
Против ожиданий, нарисованных приснившимся и реальным кошмарами, дверь открылась свободно и выпустила меня в тихий короткий коридор. Здесь что-то негромко гудело, но этот звук явно издавали агрегаты станции. Дверь с шорохом скользнула на место, закрывшись за моей спиной.
Паника немного отступила, но всё равно в сторону каюты я смотрела со страхом, а перед глазами один за одним представали разные ужасы из фильмов и собственной головы, богатой на фантазии. Самоуговоры, что у меня просто разыгралось воображение, что всё в порядке и никого — ничего — жуткого там нет, не помогали. И запертая дверь не успокаивала: как-то же оно попало в каюту, значит, и выбраться может!
Я немного постояла на месте, решая, что делать. Мысль попытаться заглянуть самой откинула сразу же: даже к двери прикоснуться было страшно, не то что добровольно сунуться внутрь! Идея вооружиться чем-нибудь тяжёлым и уже после этого идти на разведку, понравилась чуть больше, но не настолько, чтобы решительно воплощать её прямо сейчас. Из меня аховый боец, даже хуже, чем из старшей сестры Тамары — убеждённой пацифистки. Она хоть в спарринге способна ударить человека, а я уверенно и эффективно могу продемонстрировать только один приём: спастись бегством. Даже отец, со всем его огромным желанием обезопасить нас и научить постоять за себя, расписался в собственном бессилии. Зато бегаю очень хорошо, быстро! Но этот приём уже использован, а что делать дальше…
Взгляд зацепился за соседнюю дверь, ведущую в каюту коллеги. Если экипаж станции рассматривать как помощников даже в голову не пришло, то Вжик…
Уже потянутая к сигнальному сенсору рука замерла и опустилась на середине. Ему тоже иногда надо спать, и я почти уверена, что именно этим он сейчас занят! А тут я со своими кошмарами. И что он подумает? Что в напарники попалась не просто девица со странностями, а впечатлительная истеричка?
Я и правда очень впечатлительная, сложно отрицать очевидное, и порой реагирую нервно. И даже не настаиваю, что в каюте действительно есть нечто реальное, а не только зловещее порождение уходящего кошмара. Главный вопрос не в этом, а в том, что делать прямо сейчас?
Что делать, что делать… Ясно что, перешагнуть через свою трусость и всё-таки зайти в каюту. Ну не может там быть ничего страшного! Наверняка почудилось.
Я решительно отступила от двери Вжика, вернулась к своей, но — так и не смогла её открыть. Устало привалилась спиной к простенку между каютами, кутаясь в тонкое одеяло. Босыми ногами стоять на прохладном шершавом пластике было неприятно. За обшивкой что-то гудело — обычный звук работы оборудования станции. Вентиляция или система увлажнения.
Нет, это никуда не годится. Нельзя же топтаться тут ещё несколько часов и ждать, пока Вжик проснётся! А если первым выйдет не он, кто-нибудь из местных? Причём с моим нынешним везением это точно будет Риддли.
Снова потянувшись к своей двери, я снова отшатнулась. Если показалось, что страх отпустил, то это именно показалось, до спокойствия было ещё далеко, а одна войти в каюту я точно не смогу. Как минимум в первый раз.
Тяжело вздохнув, я закуталась плотнее и всё-таки поскреблась к Вжику. Чёрт с ним, пусть думает что хочет, нам общаться несколько дней, и больше мы не увидимся. Лишь бы помог!
Он открыл почти сразу. Слегка помятый, сонный, явно разбуженный неожиданным визитом, трущий лицо ладонью и зевающий. Без своей толстовки, даже без футболки, в одних только свободных шортах до колен.
Вжик оказался худощавым, но не тощим, а жилистым, как бегуны на длинные дистанции. А ещё у него был кибернетический протез вместо правой руки целиком, и плечо, и правая часть тела, и примерно четверть головы покрывала всё та же неестественно светлая искусственная кожа, которую я отметила на лице — не декоративная, а медицинская, без косметических изысков. Собственная была не намного темнее, разве что не такого серовато-голубоватого оттенка: на солнце Вжик явно не выходил. Правого уха не было, и волосы на той стороне головы не росли, а слева были острижены до короткого ёжика. Чёрные, предположение оказалось правильным. И глаза у него не карие, а чёрные. Глаз.
— Алла? Что случилось? — пробормотал он, глядя на меня с растерянностью.
— Прости, что разбудила, — смущённо пробормотала я, — Но у меня в каюте что-то есть…
— Что? — он удивлённо вскинул бровь, потом опомнился и бросил: — Извини, сейчас!
И закрыл дверь изнутри. Я растерянно переступила с ноги на ногу, гадая, что это было. Решил, что ему мерещится от усталости, и попытался спрятаться от ночного кошмара?..
Оказалось — нет. Вжик выглянул обратно ещё через несколько секунд, уже в любимой толстовке, надвинув капюшон и натягивая вторую перчатку. Стало ещё более неловко, чем было минуту назад. Разбудила вот, смутила...
— Проходи, — вновь прикрыв зевок ладонью, предложил он и уточнил: — Что у тебя в каюте?
А ещё он сам обмолвился, что ему нужно что-то закончить перед тем, как вести меня во время выхода в открытый космос. Что именно? Это точно не касалось оборудования, с которым мы сюда прилетели, пока не установлена антенна и не соединены блоки, для него никакой работы нет. А чего касалось?
И ещё одна мелочь, на которая не привлекла внимания сразу и царапнула только сейчас. Когда я вошла в пультовую, камера обзора от люка была отключена, и динамик связи — тоже, иначе через него слышался бы мой голос.
Конечно, этому можно подобрать простое разумное объяснение. Например, помня о моём отношении к Риддли, Вжик вполне мог заглянуть в пультовую просто для того, чтобы проверить, всё ли в порядке. Там не обнаружил на месте дежурного, включил динамик, услышал мою ругань и отключил обратно, чтобы не отвлекало, а сам занялся шлюзом. А дела… ну мало ли, может, он занят чем-нибудь вспомогательным или не связанным с привезённым комплексом и этой станцией. Например, пишет какую-то программу, для чего вполне может хватить возможностей шимки.
И наверное всё именно так и было, но…
Всё равно мне здесь не нравилось. И происходящее не нравилось. И не получалось отделаться от мысли, что Вжик выполняет особое задание ИСБ.
Наверное, я смотрю слишком много приключенческих фильмов.
Прода от 28.03.2023, 21:17
К счастью, долго зацикливаться на чём-то одном, тем более плохом, я не умею, поэтому получасовая тренировка и душ позволили восстановить душевное равновесие. Даже если Вжик — особо секретный боевой киборг, прибывший сюда с тайной миссией, меня это никак не касается, а в том, что касается, только пользу приносит. Крутой безопасник с особой подготовкой точно сумеет справиться с местными вахтовиками, если не сам — то с помощью каких-то спецсредств, поэтому нечего паниковать из-за поведения Риддли. А в остальном моё дело маленькое и понятное: работа есть, я могу её выполнить, и нечего лезть туда, куда не просят.
С таким настроем сразу остро захотелось сотворить что-нибудь полезное, буквально зачесались руки. Например, пойти в мастерскую и подготовить к монтажу кабели, хотя бы пересмотреть, что где лежит, и пробежаться по схеме, но я себя одёрнула. Это оказалось нетрудно, стоило вспомнить пьяного Риддли. Нет уж, решила в одиночку никуда не ходить, только в компании боевого киборга, значит — сижу на месте!
И после душа я завалилась в постель развлекаться. Правда, чуть не потянулась привычно к приключенческим историям про космос, но вовремя себя одёрнула. Хватит, насмотрелась и начиталась, и так уже подозреваю окружающих невесть в чём! Романтическая комедия — мой выбор сегодня. Добрая, милая, семейная.
Современные видеофильмы бывают разными. Иногда они делаются по классическим правилам: с обычными актёрами и спецэффектами, за которыми зритель наблюдает со стороны. Пытались делать фильмы, которые воздействуют не только на слух и зрение, но и на другие органы чувств — обоняние, тактильные ощущения, но дело не пошло. Мало кому хочется чувствовать запах гари или разлагающихся трупов или ощущать себя оказавшимся среди них, поэтому воздействовали обычно чем-то приятным, и то — в пределах законодательства, которое строго ограничивает достоверность виртуальной реальности, а это скучно, и идея заглохла.
Но индустрия развлечений не была бы собой, если бы не пыталась изыскать новые пути. Недавнее изобретение, начавшее набирать популярность, действовало хитро, в обход сознания человека, но без нарушения законов.
Заложенная в фильм программа отслеживала реакцию зрителя и слегка подгоняла происходящее под его желания. Полностью перелопатить сюжет она, конечно, не могла, но убрать какие-то раздражающие мелочи — вполне. Подправить, например, романтическому герою форму носа и звук смеха или героине — размер груди. Штука интересная и как будто вполне безвредная: никто не лезет человеку в голову, просто считываются поверхностные эмоциональные реакции по мелким мимическим сокращениям и пульсу, но за актёров немного обидно: все-то их, бедных, дорабатывают до идеала, кто во что горазд!
Меня эта разработка забавляла. Никогда не угадаешь, что и как поправит программа, это всегда ситуативные мелочи, которые зависят от настроения и не отражают ничего глубинного, поэтому любопытно увидеть, что искусственный интеллект придумает в следующий раз.
Перестало быть забавным где-то через полчаса, когда я осознала, что главный герой, изначально шатен с голубыми глазами, потихоньку потемнел и поменялся до жгучего светлокожего кареглазого брюнета с чертами лица, в которых прослеживалось нечто монголоидное, а главная героиня стала напоминать моё собственное отражение.
Ничего драматического и значимого, вполне предсказуемый итог. Вжика я посчитала симпатичным, много думала о нём в последнее время — вот и получила. Но это осознание подпортило настроение.
Алгоритм тоже заметил перемену в настроении зрителя, но оказался не в силах распутать клубок противоречивых эмоций и впечатлений, поэтому через некоторое время отключился и вернул всё к изначальному варианту, отчаявшись угодить. А я вздохнула и выключила трансляцию, потому что тоже не могла понять, нравится мне это или раздражает.
После такого расстройства искать ещё что-нибудь развлекательное расхотелось, осталось погрузиться обратно в схемы и описания станции. Надо будет всё-таки сходить и осмотреть третий шлюз на предмет возможности открыть его снаружи и вообще механизма работы, чтобы иметь запасной план. Конечно, Вжику я доверяла гораздо больше, чем вахтовикам, но мало ли что может случиться.
От шлюза я, предсказуемо не найдя ничего нового, вернулась к основной работе, а именно к предстоящей прокладке кабелей по поверхности обшивки так, чтобы никто за них не цеплялся, даже если бы попытался это сделать. Здесь очень помогали не столько чертежи, которые не до конца отражали реальность многократно отремонтированной и кое-где перестроенной старой станции, сколько записи вчерашнего выхода в космос, которые я по привычке вела.
Закончив с этим, обратила внимание, что ресурсов у шимки осталось совсем мало, достала из рюкзака комм и пустую баску для хранения информации и занялась очисткой почти что собственной головы. [1]
Закрыть
[2]
Комм — устройство для быстрого соединения через шимку с другими устройствами, выглядит как обруч, надеваемый на голову
Закрыть
Баски — производное от БАС, «биоэлектронная автономная система». Общее название большого класса портативных устройств с ограниченной функциональностью: защищённые хранилища информации, контроллеры, записывающие устройства, приёмопередатчики ближнего радиуса действия. «Басками» чаще всего называется первый тип устройств, поскольку носители информации, в отличие от прочих разновидностей БАС, широко распространены среди гражданского населения.
Возня с информацией заняла на удивление много времени, но зато освободилось изрядно места на грядущие записи. Пожалуй, стоит начать записывать вообще всё, что будет происходить на станции за пределами каюты, чтобы потом предъявлять претензии не голословно, а аргументированно, с документальными свидетельствами. И нет, это не мстительность, а принципиальность.
Закончив с этим, я прислушалась к себе на предмет голода, но тот оказался не настолько сильным, чтобы в одиночестве идти в пищеблок, поэтому остаток времени до запланированного выхода в космос решила провести с пользой для здоровья и нервов: поспать.
ГЛАВА 3, в которой появляется нечто
Я задыхалась в кромешной темноте. Звёзды — белые, холодные, неподвижные — были далеки и равнодушны, а вокруг царил мёртвый, пустой мрак. Я барахталась в нём, словно в толще воды, захлёбывалась им, отчаянно звала на помощь. Дёрнулась в очередной раз — почувствовала облегчение, вдруг сообразив, что вынырнула. Но не успела сообразить, куда и откуда: в следующее мгновение что-то огромное и чёрное, невидимое в темноте, схватило меня за ноги и потянуло вниз, туда, где была раззявлена огромная зубастая пасть.
Я отчаянно задёргалась в путах, и после нового рывка ощущение огромного щупальца, спеленавшего по рукам и ногам, пропало. Открыла глаза — и по телу опять прокатилась волна ужаса, потому что вокруг снова была темнота.
Сознанию потребовалось несколько долгих и жутких секунд, чтобы сообразить, что ничего страшного не происходит. Я лежу в койке, в своей каюте, замотавшись в одеяло и запутавшись в нём ногами, и свет погасила сама же, и не так уж тут темно — вон тусклые полосы подсветки вокруг двери. И мне просто приснился кошмар, ожидаемый после сегодняшних событий, и…
Цок-цок. Клац-клац...
Непонятный звук холодком царапнул спину, я подтянула одеяло повыше и прислушалась.
Цок-цок. Цок-цок.
Тихонько, едва слышно, откуда-то из дальнего конца каюты. Какие-то механизмы за стенкой? Да вроде не должно быть…
Цок-цок. Цок-клац!
Я села на койке, прислушиваясь и пытаясь понять, что напоминает этот звук.
Что-то блеснуло на противоположной стене, поймав тусклый голубоватый свет сигнальной полосы. И двинулось. На мгновение перекрыло свет…
Осознание, на что походил этот звук, пришло внезапно: на клацанье собачьих когтей по полу.
Я вскрикнула и, наконец, опомнившись, отдала команду зажечь свет. Тот почему-то загорелся совсем тусклым, красновато-оранжевым — и какая-то тень скользнула со стены под мою койку.
Ко мне.
Несколько мгновений я, парализованная страхом, убеждала себя, что всё это — фантазии на границе сна и яви, игра света и спящего разума. Потом пыталась набраться решимости и заглянуть под койку: там пусто, там негде и некому прятаться. Но воображение рисовало жуткие картины, а сердце, и так торопливо колотившееся после кошмара, застучало где-то в горле и в ушах. Перед глазами замелькали цветные мушки, я почти почувствовала на своих ногах прикосновение того чёрного, живого, хищного из кошмара… И, рывком высвободившись из одеяла и не выпуская его, метнулась к выходу, понимая, что находиться в каюте больше не могу, и точно не сумею заставить себя заглянуть под койку.
Прода от 29.03.2023, 19:27
Против ожиданий, нарисованных приснившимся и реальным кошмарами, дверь открылась свободно и выпустила меня в тихий короткий коридор. Здесь что-то негромко гудело, но этот звук явно издавали агрегаты станции. Дверь с шорохом скользнула на место, закрывшись за моей спиной.
Паника немного отступила, но всё равно в сторону каюты я смотрела со страхом, а перед глазами один за одним представали разные ужасы из фильмов и собственной головы, богатой на фантазии. Самоуговоры, что у меня просто разыгралось воображение, что всё в порядке и никого — ничего — жуткого там нет, не помогали. И запертая дверь не успокаивала: как-то же оно попало в каюту, значит, и выбраться может!
Я немного постояла на месте, решая, что делать. Мысль попытаться заглянуть самой откинула сразу же: даже к двери прикоснуться было страшно, не то что добровольно сунуться внутрь! Идея вооружиться чем-нибудь тяжёлым и уже после этого идти на разведку, понравилась чуть больше, но не настолько, чтобы решительно воплощать её прямо сейчас. Из меня аховый боец, даже хуже, чем из старшей сестры Тамары — убеждённой пацифистки. Она хоть в спарринге способна ударить человека, а я уверенно и эффективно могу продемонстрировать только один приём: спастись бегством. Даже отец, со всем его огромным желанием обезопасить нас и научить постоять за себя, расписался в собственном бессилии. Зато бегаю очень хорошо, быстро! Но этот приём уже использован, а что делать дальше…
Взгляд зацепился за соседнюю дверь, ведущую в каюту коллеги. Если экипаж станции рассматривать как помощников даже в голову не пришло, то Вжик…
Уже потянутая к сигнальному сенсору рука замерла и опустилась на середине. Ему тоже иногда надо спать, и я почти уверена, что именно этим он сейчас занят! А тут я со своими кошмарами. И что он подумает? Что в напарники попалась не просто девица со странностями, а впечатлительная истеричка?
Я и правда очень впечатлительная, сложно отрицать очевидное, и порой реагирую нервно. И даже не настаиваю, что в каюте действительно есть нечто реальное, а не только зловещее порождение уходящего кошмара. Главный вопрос не в этом, а в том, что делать прямо сейчас?
Что делать, что делать… Ясно что, перешагнуть через свою трусость и всё-таки зайти в каюту. Ну не может там быть ничего страшного! Наверняка почудилось.
Я решительно отступила от двери Вжика, вернулась к своей, но — так и не смогла её открыть. Устало привалилась спиной к простенку между каютами, кутаясь в тонкое одеяло. Босыми ногами стоять на прохладном шершавом пластике было неприятно. За обшивкой что-то гудело — обычный звук работы оборудования станции. Вентиляция или система увлажнения.
Нет, это никуда не годится. Нельзя же топтаться тут ещё несколько часов и ждать, пока Вжик проснётся! А если первым выйдет не он, кто-нибудь из местных? Причём с моим нынешним везением это точно будет Риддли.
Снова потянувшись к своей двери, я снова отшатнулась. Если показалось, что страх отпустил, то это именно показалось, до спокойствия было ещё далеко, а одна войти в каюту я точно не смогу. Как минимум в первый раз.
Тяжело вздохнув, я закуталась плотнее и всё-таки поскреблась к Вжику. Чёрт с ним, пусть думает что хочет, нам общаться несколько дней, и больше мы не увидимся. Лишь бы помог!
Он открыл почти сразу. Слегка помятый, сонный, явно разбуженный неожиданным визитом, трущий лицо ладонью и зевающий. Без своей толстовки, даже без футболки, в одних только свободных шортах до колен.
Вжик оказался худощавым, но не тощим, а жилистым, как бегуны на длинные дистанции. А ещё у него был кибернетический протез вместо правой руки целиком, и плечо, и правая часть тела, и примерно четверть головы покрывала всё та же неестественно светлая искусственная кожа, которую я отметила на лице — не декоративная, а медицинская, без косметических изысков. Собственная была не намного темнее, разве что не такого серовато-голубоватого оттенка: на солнце Вжик явно не выходил. Правого уха не было, и волосы на той стороне головы не росли, а слева были острижены до короткого ёжика. Чёрные, предположение оказалось правильным. И глаза у него не карие, а чёрные. Глаз.
— Алла? Что случилось? — пробормотал он, глядя на меня с растерянностью.
— Прости, что разбудила, — смущённо пробормотала я, — Но у меня в каюте что-то есть…
— Что? — он удивлённо вскинул бровь, потом опомнился и бросил: — Извини, сейчас!
И закрыл дверь изнутри. Я растерянно переступила с ноги на ногу, гадая, что это было. Решил, что ему мерещится от усталости, и попытался спрятаться от ночного кошмара?..
Оказалось — нет. Вжик выглянул обратно ещё через несколько секунд, уже в любимой толстовке, надвинув капюшон и натягивая вторую перчатку. Стало ещё более неловко, чем было минуту назад. Разбудила вот, смутила...
— Проходи, — вновь прикрыв зевок ладонью, предложил он и уточнил: — Что у тебя в каюте?
