Что же теперь выходит, богов нет, есть только злой и страшный Кощей, который вовсе даже не злой, а занят скучной рутинной работой? Придёшь тут в растерянность!
Осмотрев всё, что пришло в голову, Северина разрешила мужчине одеться и, пока он натягивал странную рубашку, вспомнила важный вопрос.
— Кощей, а со мной сюда попал ещё один человек, Елисей. Что с ним будет? Где он?
— Он заперт в одной из комнат, у него есть вода и еда. Когда ты отправишься домой, он полетит с тобой.
— А нельзя отправить его прямо сейчас? Он же тебе не нужен, а его искать будут...
— Не раньше, чем через семь дней. Шесть. Гуси-лебеди могут попадать на любое из Колёс раз в местную седмицу. Как и всё, здесь собранное. И находиться там не дольше.
— И ты тоже?
— Да. Обычно мне хватало нескольких часов и гораздо реже.
Они немного помолчали. Кощея тишина и неподвижность не тяготили — если бы его подобные вещи беспокоили, давно бы уже с ума сошёл, — а вот Северина блуждала взглядом по мастерской. Хотелось и в гуся-лебедя заглянуть, и вон там что-то интересное и явно необычное лежит, и зеркала бы в прошлой комнате посмотреть… Что угодно, в общем, делать, лишь бы не разыскивать смерть Кощееву по сказкам.
Придумали тоже. Может, и нет её, смерти этой? А яйцо с иглой… Ну яйцо с иглой, мало ли как кто пошутил!
А к слову о зеркалах…
— Василиса сказала, что у тебя есть какое-то зеркало, которое всё что хочешь показать может на всех Колёсах. А с его помощью остальные части этой… смерти искать не пробовали?
— Пробовали. Так нашли яйцо, но тот Иван знал о нём и слышал. С остальными частями не получилось. Результат очень зависит от того, насколько ясно представляешь себе то, что хочешь увидеть. Но ты можешь попробовать.
Возвращение в прошлую комнату с большими зеркалами Северина встретила насторожённо. В свете всего услышанного, на шестерёнки за стеклом было жутковато смотреть, уж не части ли это Мирового Механизма? Нет, это тоже интересно, но... пока всё-таки слишком.
Зеркало, хотя внешне и отличалось, и непонятно как работало, управлялось как обыкновенная тарелочка: что скажешь — то тебе и покажут. Гораздо больше, чем искать то — непонятно что, хотелось увидеть брата, но желание это некоторое время удавалось сдерживать. Вряд ли Кощей мог разозлиться на самоуправство, но поговорить с Северьяном всё равно не выйдет, так что — только душу травить.
Выдержки хватило ненадолго, она оглянулась на сидящего боком у стола и занятого какими-то своими железками Кощея и отдала зеркалу новую команду.
Север решительно шагал через лес, гадать нечего — куда и почему. По-походному одетый, с мечом и котомкой за плечами, спокойный и решительный — как всегда.
— Это твой жених? — спросил Кощей, заставив девушку подпрыгнуть на стуле от неожиданности. Она-то думала, он не следит за тем, что именно она ищет! Но вроде бы не злился, и то радость.
— Нет, брат. Он не мог не пойти меня спасать, — смущённо призналась она. — Нельзя как-то передать ему весточку, что со мной всё хорошо?
— Можно. Но он не поверит.
— Почему ты так думаешь? — из чистого упрямства возразила Северина, хотя и сама не сомневалась.
— Они никогда не верят.
— Кто — они? — озадачилась она.
— Те, кто идёт спасать некоторых Василис.
— Погоди, но ты же говоришь, они ничего не помнят… Откуда ты знаешь, что их кто-то идёт спасать?
— Иногда я прихватывал их по дороге и привозил при памяти, — пояснил он. — Некоторые Иваны оказывались слишком упорны, и было проще вернуть девиц обратно. С тех пор я стал тщательнее их выбирать — без женихов и деятельной родни.
— А Сорок седьмая — красавица, как же у неё жениха нет? — пробормотала Северина.
— Сирота и приживалка. Ей некого помнить.
Добиться от зеркала нужного так и не вышло, оно показывало что угодно, кроме оставшихся деталей смерти Кощеевой. Наверное, Бессмертный прав, и для поисков требовалось точно или хотя бы в общих чертах знать, как выглядит искомый предмет. Бессмысленную деятельность прервала Василиса, которая позвала всех к столу. Живой или нет, а пищу Кощей употреблял, что не могло не вызвать любопытства.
Разгадка оказалась проста: если не есть несколько дней или даже лет, он, по собственному признанию, не умирал, но двигался слишком тяжело и замедленно, соображал хуже и тощал до почти скелета. Оказалось, за время его существования случались и такие периоды, когда Василис во дворце не было очень долго, а сам он просто забывал, что нужно что-то есть.
После Северина неуверенно попросила у Кощея разрешения побыть одной и спокойно подумать, ожидая как неудовольствия и требования сосредоточиться на деле, но к просьбе Бессмертный отнёсся спокойно, даже разрешил хозяйничать в мастерской. Оставшись при таких соблазнах, Северина первым делом подсела к остову гуся-лебедя, чтобы сунуть в механизм любопытный нос.
Думать о яйце всё это не мешало.
Задача выходила необычная и сложная. Свои таланты Северина ценила высоко и гордилась тем, что сумела починить «то — не знаю что» и заставить его работать, однако она не могла не признать: если бы не случайность и Елисей со своими подарками, никогда бы она не догадалась, для чего эта штуковина предназначена. А со смертью Кощеевой ещё хлеще! На кой ему вообще в этом деле механик понадобился?!
Было всего одно не соображение даже — догадка. Если и правда считать сказку руководством к действию, то особенно она упирала на сложность и дальность пути за смертью Кощеевой. Так, может, сложность не в дороге по прямой, а в том, что частички этой смерти по всем Колёсам раскиданы?
Непонятно, говорили в Северине любопытство и желание взглянуть на места далёкие, диковинные, или в идее было здравое зерно.
С Алёшей бы поговорить, купеческим сыном. Про «то — не знаю что» он ловко разузнал, вдруг и про смерть Кощееву торговые люди что слышали? Или про диковинки какие, вроде необычных утки и зайца? Если они в действительности хоть немного похожи на зверей!
Всё же очень странную задачу оставил Великий Механик для Кощея. Зачем такие сложности, если обещал вернуться и самостоятельно всё закончить? А коли предчувствовал, что не выйдет, можно было и менее иносказательно объяснить всё, и сложить аккуратно в одном месте. Ерунда какая-то.
— Риночка, беда! — встревоженная, Василиса шагнула в мастерскую, теребя длинную косу.
— Кощей повесился? — рассеянно предположила та, не вынимая изо рта искусанный карандаш.
— Типун тебе на язык, что ты говоришь такое! — махнула на неё руками девушка.
— Ну во-первых, он бессмертный, хочет — вешается, не хочет — не вешается. А во-вторых… Я бы на это посмотрела, конечно, — вздохнула Северина и наконец оторвалась от своих записей. — Но я шучу. Здесь вообще что-то случается?
— Елисей пропал, — выдохнула Василиса.
— Как он мог пропасть?! — опешила Горюнова. — Он же заперт!
— Боги знают! Я к нему с обедом сунулась — а дверь настежь, и нет его. Боюсь, хозяин узнает — осерчает, накажет его, дурака, или и вовсе убьёт…
— Что, понравился царевич? — хихикнула Северина.
— Да он точно ребёнок, — проворчала та. — Всё капризничает да препирается… то ему не по сердцу, это не по нраву, то подавай!
— Ладно, идём, попробуем отыскать, — заставила себя подняться с нагретого места Северина. — Ты не знаешь, где сейчас Кощей? В зеркальной комнате?
— Да, он всегда там.
— Чудненько.
Горюнова подхватила с верстака небольшое, с тарелку, зеркало на ручке в изящной оправе. Ей то и дело приходилось что-то спрашивать у Кощея, и, чтобы они не досаждали друг другу излишним вниманием, тот выдал вот это устройство для разговоров на расстоянии. Удобно невероятно! Северина прикидывала, как бы что-нибудь подобное построить на основе привычных тарелочек, и даже какие-то прикидки имелись, но это надо было вернуться домой и плотно заняться.
С того дня, как она оказалась в этом странном дворце, минуло несколько дней — следить за временем тут было трудно, но в нескольких комнатах имелись вычурного вида часы, по которым жило это странное место. Северина отчаялась понять, как не-жизнь и бессмертие Кощея могут сочетаться с течением времени, и для себя решила просто не обращать внимания на странности.
С Василисой они не то чтобы сдружились — слишком разными для этого были, но невольно сблизились из-за отсутствия иного общества. Не считать же компанией молчаливого Кощея, который почти всё время проводил в комнате с зеркалами, где Северина впервые его встретила. Сама она то место недолюбливала, по-прежнему было не по себе от мысли о том, что оттуда можно было управлять Мировым Механизмом, да даже подглядывать за его работой — уже боязно!
Побег Елисея её встревожил, но не из опасения за царевича. Едва ли Кощей рассердится — кажется, он этого вовсе не умел, — гораздо страшнее, что сам добрый молодец или покалечится, или что-нибудь сломает.
— Свет мой, зеркальце, покажи царевича Елисея! — Привычных ограничений местные устройства наблюдения не имели, так что зеркало покорно продемонстрировало желаемое. — Это что за место? — спросила она и показала картинку Василисе
В стекле отражался мрачный зал, больше похожий на пещеру, с тёмным каменным полом и неровными стенами. В сумраке смутно угадывались столы и шкафы. Елисей лихорадочно шарил по полкам, словно точно понимал, что именно ищет.
— Одна из колдовских комнат, — побледнела Василиса, — я там не бываю…
— Но знаешь, где это находится? Веди! — скомандовала Северина решительно, схватив приятельницу за руку.
Страх того, что может случиться в опасной комнате с Елисеем, оказался сильнее боязни загадки этого места, так что Василиса кивнула и устремилась вперёд, сквозь хитросплетение комнат и переходов.
Северине порой казалось, что здание это — если его можно так назвать, — бесконечно. Но от попыток представить подобное делалось дурно, и она предпочитала отвлекаться от вредных головокружительных мыслей вещами более приземлёнными. Если взяться исследовать эти многочисленные залы и их наполнение, которое и сам хозяин как будто до конца не знал, она скорее свою смерть найдёт, чем Кощееву.
Несколько раз они сбивались с дороги и возвращались. Северина пыталась уговорить зеркало показать дорогу, но то подобного, кажется, не умело. Вот бы им сказочный путеводный клубочек! Спросить, что ли, у Кощея, вдруг такой есть? И вдруг его удастся приставить к делу поисков частей Кощеевой смерти?..
Когда они выскочили в пещеру — действительно пещеру, здесь даже пахло холодной сыростью, — Елисей стоял с какой-то раскрытой книгой в руке чуть ли не посередине не такого большого, как казалось сквозь зеркало, пространства. Шестиугольное, шкафы — по стенам и по осям — основательные, массивные столы на толстых ножках. На щербатом каменном полу тускло светились сложные узоры, до жути похожие на привычные управляющие паутинки. Разве что Северина никогда не думала, что их можно использовать вот так.
— Елисей, ты что тут делаешь?! — окликнула его Горюнова.
— Сеня! Ты живая! — расплылся тот в улыбке и шагнул к ней, не глядя под ноги.
— Стой! — воскликнула она.
Но предупреждение запоздало. А хуже того, оказалось, что царевич не только книжку схватил: на ней, во второй руке и под мышкой он пытался удержать добрый десяток пузырьков.
— Да я разобрался, тут просто… — продолжил он говорить машинально, когда часть пузырьков уже посыпалась под ноги. Прямо на сияющий узор, в который он вступил.
На мгновение все замерли. Северина успела увидеть, как удивлённо расширились глаза Елисея, а потом зашипело, загудело — жутко, с присвистом. Она дёрнула опешившую Василису к выходу, но та запнулась, упала, и девушки закувыркались вдвоём. К лучшему: в этот момент над головой снова ухнуло, по спине дохнуло жаром, со всех сторон лязгнуло, полыхнуло едко-зелёным.
Обнявшись и зажмурившись, девушки сжались на полу, а над ними несколько мгновений ревело и громыхало.
Прекратилось всё вдруг. Светопреставление прервал как будто негромкий, но отчётливо слышный щелчок, волной прокатился к середине зала тугой, тяжёлый воздух — и всё стихло.
— Что здесь произошло? — противоестественно спокойный голос Кощея заставил девушек одновременно вздрогнуть и сжаться ещё больше, но Северина тут же встряхнулась и села, быстро моргая и пытаясь оценить своё состояние. Жива, руки-ноги на месте — уже неплохо.
— А я тебе говорила, что Елисея надо отправить домой! — ворчливо сообщила она и с кряхтением поднялась, потирая то ушибленный в падении бок, то отбитый локоть. Рубашка и сарафан изгваздались, на локте красовалась прореха, сквозь которую виднелась неприятная ссадина. А вот вокруг всё как будто уцелело — и дверки шкафов, и пузырьки за ними. Странно, потому что казалось — разбилось всё вдребезги. А у неё даже зеркало не треснуло, несмотря на падение. — Ох и пол тут у тебя, чисто шкурка…
— Что здесь произошло? — повторил Кощей, подошёл ближе и поднял на ноги Василису, подхватив под мышки.
— Не казни меня, хозяин, но моя ошибка, — понуро призналась та, опустив глаза. — Не углядела я за Елисеем! То ли замок сломал, то ли не закрылось что, но он удрал. Я не осмелилась отрывать тебя от трудов праведных, с Севериной пошли искать беглеца. Тут вот застали…
Объяснения прервал тихий стон с того места, где недавно стоял Елисей. Сейчас там клубился плотный ярко-зелёный туман, из которого торчали только ноги в сапогах.
— Неужто живой? — удивилась Северина.
В ответ на это Елисей медленно сел, осоловело хлопая глазами. Он на первый взгляд тоже не пострадал — выглядел целым, кровь не текла. Одна только мелочь...
— Хоро-ош! — протянула Горюнова и захихикала.
Русые волосы царевича, спадавшие чуть ниже плеч, окрасились цветом тумана — ровно, ярко, словно такими и уродились, даже брови с ресницами задело, и небрежную редкую щетину, отчего вид у царевича стал вовсе уж потешным.
— Что? — громко спросил тот, щурясь и глядя на зрителей.
— Кажись, зашибся всё-таки, — сочувственно вздохнула Северина и шагнула к бедолаге, но замерла на втором шаге, растерянно ойкнув: позади Елисея сел ещё один человек, которого минуту назад тут не было.
Села. Это явно была девушка. И не совсем человек.
— Ой, как интересно! — звонко проговорила она, вертя головой. — А что это? А ты кто? — заинтересовалась она, заметив Елисея. Протянула руку, дёрнула за прядь волос и захихикала. — Красиво!
Девушка имела хрупкую, тонкую фигуру и густые, очень длинные волосы насыщенного красного цвета, между прядями которых выглядывали острые кончики изящных, но удивительно длинных ушей. Треугольное личико и большие, широко расставленные, раскосые зелёные глаза почти без белков выглядели странно, но привлекательно и интересно: их хотелось разглядывать.
— Ты очень красивая! — пробормотал царевич, тоже пощупав длинную прядь, стекавшую с плеча незнакомки на пол.
— Красивая-то красивая, а откуда она взялась? — Северина с вопросом уставилась на Кощея: тот выглядел во всей ситуации самым разумным.
— С Пятого колеса, — проговорил он и удержал девушку за локоть, когда она попыталась возобновить путь. — Не подходи.
— Она опасна?
— Остатки перехода. Может зацепить.
Незнакомка тем временем проворно поднялась на ноги, огляделась и протянула обе руки Елисею:
Осмотрев всё, что пришло в голову, Северина разрешила мужчине одеться и, пока он натягивал странную рубашку, вспомнила важный вопрос.
— Кощей, а со мной сюда попал ещё один человек, Елисей. Что с ним будет? Где он?
— Он заперт в одной из комнат, у него есть вода и еда. Когда ты отправишься домой, он полетит с тобой.
— А нельзя отправить его прямо сейчас? Он же тебе не нужен, а его искать будут...
— Не раньше, чем через семь дней. Шесть. Гуси-лебеди могут попадать на любое из Колёс раз в местную седмицу. Как и всё, здесь собранное. И находиться там не дольше.
— И ты тоже?
— Да. Обычно мне хватало нескольких часов и гораздо реже.
Они немного помолчали. Кощея тишина и неподвижность не тяготили — если бы его подобные вещи беспокоили, давно бы уже с ума сошёл, — а вот Северина блуждала взглядом по мастерской. Хотелось и в гуся-лебедя заглянуть, и вон там что-то интересное и явно необычное лежит, и зеркала бы в прошлой комнате посмотреть… Что угодно, в общем, делать, лишь бы не разыскивать смерть Кощееву по сказкам.
Придумали тоже. Может, и нет её, смерти этой? А яйцо с иглой… Ну яйцо с иглой, мало ли как кто пошутил!
А к слову о зеркалах…
— Василиса сказала, что у тебя есть какое-то зеркало, которое всё что хочешь показать может на всех Колёсах. А с его помощью остальные части этой… смерти искать не пробовали?
— Пробовали. Так нашли яйцо, но тот Иван знал о нём и слышал. С остальными частями не получилось. Результат очень зависит от того, насколько ясно представляешь себе то, что хочешь увидеть. Но ты можешь попробовать.
Возвращение в прошлую комнату с большими зеркалами Северина встретила насторожённо. В свете всего услышанного, на шестерёнки за стеклом было жутковато смотреть, уж не части ли это Мирового Механизма? Нет, это тоже интересно, но... пока всё-таки слишком.
Зеркало, хотя внешне и отличалось, и непонятно как работало, управлялось как обыкновенная тарелочка: что скажешь — то тебе и покажут. Гораздо больше, чем искать то — непонятно что, хотелось увидеть брата, но желание это некоторое время удавалось сдерживать. Вряд ли Кощей мог разозлиться на самоуправство, но поговорить с Северьяном всё равно не выйдет, так что — только душу травить.
Выдержки хватило ненадолго, она оглянулась на сидящего боком у стола и занятого какими-то своими железками Кощея и отдала зеркалу новую команду.
Север решительно шагал через лес, гадать нечего — куда и почему. По-походному одетый, с мечом и котомкой за плечами, спокойный и решительный — как всегда.
— Это твой жених? — спросил Кощей, заставив девушку подпрыгнуть на стуле от неожиданности. Она-то думала, он не следит за тем, что именно она ищет! Но вроде бы не злился, и то радость.
— Нет, брат. Он не мог не пойти меня спасать, — смущённо призналась она. — Нельзя как-то передать ему весточку, что со мной всё хорошо?
— Можно. Но он не поверит.
— Почему ты так думаешь? — из чистого упрямства возразила Северина, хотя и сама не сомневалась.
— Они никогда не верят.
— Кто — они? — озадачилась она.
— Те, кто идёт спасать некоторых Василис.
— Погоди, но ты же говоришь, они ничего не помнят… Откуда ты знаешь, что их кто-то идёт спасать?
— Иногда я прихватывал их по дороге и привозил при памяти, — пояснил он. — Некоторые Иваны оказывались слишком упорны, и было проще вернуть девиц обратно. С тех пор я стал тщательнее их выбирать — без женихов и деятельной родни.
— А Сорок седьмая — красавица, как же у неё жениха нет? — пробормотала Северина.
— Сирота и приживалка. Ей некого помнить.
Прода от 21.04.2025, 20:53
Добиться от зеркала нужного так и не вышло, оно показывало что угодно, кроме оставшихся деталей смерти Кощеевой. Наверное, Бессмертный прав, и для поисков требовалось точно или хотя бы в общих чертах знать, как выглядит искомый предмет. Бессмысленную деятельность прервала Василиса, которая позвала всех к столу. Живой или нет, а пищу Кощей употреблял, что не могло не вызвать любопытства.
Разгадка оказалась проста: если не есть несколько дней или даже лет, он, по собственному признанию, не умирал, но двигался слишком тяжело и замедленно, соображал хуже и тощал до почти скелета. Оказалось, за время его существования случались и такие периоды, когда Василис во дворце не было очень долго, а сам он просто забывал, что нужно что-то есть.
После Северина неуверенно попросила у Кощея разрешения побыть одной и спокойно подумать, ожидая как неудовольствия и требования сосредоточиться на деле, но к просьбе Бессмертный отнёсся спокойно, даже разрешил хозяйничать в мастерской. Оставшись при таких соблазнах, Северина первым делом подсела к остову гуся-лебедя, чтобы сунуть в механизм любопытный нос.
Думать о яйце всё это не мешало.
Задача выходила необычная и сложная. Свои таланты Северина ценила высоко и гордилась тем, что сумела починить «то — не знаю что» и заставить его работать, однако она не могла не признать: если бы не случайность и Елисей со своими подарками, никогда бы она не догадалась, для чего эта штуковина предназначена. А со смертью Кощеевой ещё хлеще! На кой ему вообще в этом деле механик понадобился?!
Было всего одно не соображение даже — догадка. Если и правда считать сказку руководством к действию, то особенно она упирала на сложность и дальность пути за смертью Кощеевой. Так, может, сложность не в дороге по прямой, а в том, что частички этой смерти по всем Колёсам раскиданы?
Непонятно, говорили в Северине любопытство и желание взглянуть на места далёкие, диковинные, или в идее было здравое зерно.
С Алёшей бы поговорить, купеческим сыном. Про «то — не знаю что» он ловко разузнал, вдруг и про смерть Кощееву торговые люди что слышали? Или про диковинки какие, вроде необычных утки и зайца? Если они в действительности хоть немного похожи на зверей!
Всё же очень странную задачу оставил Великий Механик для Кощея. Зачем такие сложности, если обещал вернуться и самостоятельно всё закончить? А коли предчувствовал, что не выйдет, можно было и менее иносказательно объяснить всё, и сложить аккуратно в одном месте. Ерунда какая-то.
***
— Риночка, беда! — встревоженная, Василиса шагнула в мастерскую, теребя длинную косу.
— Кощей повесился? — рассеянно предположила та, не вынимая изо рта искусанный карандаш.
— Типун тебе на язык, что ты говоришь такое! — махнула на неё руками девушка.
— Ну во-первых, он бессмертный, хочет — вешается, не хочет — не вешается. А во-вторых… Я бы на это посмотрела, конечно, — вздохнула Северина и наконец оторвалась от своих записей. — Но я шучу. Здесь вообще что-то случается?
— Елисей пропал, — выдохнула Василиса.
— Как он мог пропасть?! — опешила Горюнова. — Он же заперт!
— Боги знают! Я к нему с обедом сунулась — а дверь настежь, и нет его. Боюсь, хозяин узнает — осерчает, накажет его, дурака, или и вовсе убьёт…
— Что, понравился царевич? — хихикнула Северина.
— Да он точно ребёнок, — проворчала та. — Всё капризничает да препирается… то ему не по сердцу, это не по нраву, то подавай!
— Ладно, идём, попробуем отыскать, — заставила себя подняться с нагретого места Северина. — Ты не знаешь, где сейчас Кощей? В зеркальной комнате?
— Да, он всегда там.
— Чудненько.
Горюнова подхватила с верстака небольшое, с тарелку, зеркало на ручке в изящной оправе. Ей то и дело приходилось что-то спрашивать у Кощея, и, чтобы они не досаждали друг другу излишним вниманием, тот выдал вот это устройство для разговоров на расстоянии. Удобно невероятно! Северина прикидывала, как бы что-нибудь подобное построить на основе привычных тарелочек, и даже какие-то прикидки имелись, но это надо было вернуться домой и плотно заняться.
С того дня, как она оказалась в этом странном дворце, минуло несколько дней — следить за временем тут было трудно, но в нескольких комнатах имелись вычурного вида часы, по которым жило это странное место. Северина отчаялась понять, как не-жизнь и бессмертие Кощея могут сочетаться с течением времени, и для себя решила просто не обращать внимания на странности.
С Василисой они не то чтобы сдружились — слишком разными для этого были, но невольно сблизились из-за отсутствия иного общества. Не считать же компанией молчаливого Кощея, который почти всё время проводил в комнате с зеркалами, где Северина впервые его встретила. Сама она то место недолюбливала, по-прежнему было не по себе от мысли о том, что оттуда можно было управлять Мировым Механизмом, да даже подглядывать за его работой — уже боязно!
Побег Елисея её встревожил, но не из опасения за царевича. Едва ли Кощей рассердится — кажется, он этого вовсе не умел, — гораздо страшнее, что сам добрый молодец или покалечится, или что-нибудь сломает.
— Свет мой, зеркальце, покажи царевича Елисея! — Привычных ограничений местные устройства наблюдения не имели, так что зеркало покорно продемонстрировало желаемое. — Это что за место? — спросила она и показала картинку Василисе
В стекле отражался мрачный зал, больше похожий на пещеру, с тёмным каменным полом и неровными стенами. В сумраке смутно угадывались столы и шкафы. Елисей лихорадочно шарил по полкам, словно точно понимал, что именно ищет.
— Одна из колдовских комнат, — побледнела Василиса, — я там не бываю…
— Но знаешь, где это находится? Веди! — скомандовала Северина решительно, схватив приятельницу за руку.
Страх того, что может случиться в опасной комнате с Елисеем, оказался сильнее боязни загадки этого места, так что Василиса кивнула и устремилась вперёд, сквозь хитросплетение комнат и переходов.
Северине порой казалось, что здание это — если его можно так назвать, — бесконечно. Но от попыток представить подобное делалось дурно, и она предпочитала отвлекаться от вредных головокружительных мыслей вещами более приземлёнными. Если взяться исследовать эти многочисленные залы и их наполнение, которое и сам хозяин как будто до конца не знал, она скорее свою смерть найдёт, чем Кощееву.
Несколько раз они сбивались с дороги и возвращались. Северина пыталась уговорить зеркало показать дорогу, но то подобного, кажется, не умело. Вот бы им сказочный путеводный клубочек! Спросить, что ли, у Кощея, вдруг такой есть? И вдруг его удастся приставить к делу поисков частей Кощеевой смерти?..
Когда они выскочили в пещеру — действительно пещеру, здесь даже пахло холодной сыростью, — Елисей стоял с какой-то раскрытой книгой в руке чуть ли не посередине не такого большого, как казалось сквозь зеркало, пространства. Шестиугольное, шкафы — по стенам и по осям — основательные, массивные столы на толстых ножках. На щербатом каменном полу тускло светились сложные узоры, до жути похожие на привычные управляющие паутинки. Разве что Северина никогда не думала, что их можно использовать вот так.
— Елисей, ты что тут делаешь?! — окликнула его Горюнова.
— Сеня! Ты живая! — расплылся тот в улыбке и шагнул к ней, не глядя под ноги.
— Стой! — воскликнула она.
Но предупреждение запоздало. А хуже того, оказалось, что царевич не только книжку схватил: на ней, во второй руке и под мышкой он пытался удержать добрый десяток пузырьков.
— Да я разобрался, тут просто… — продолжил он говорить машинально, когда часть пузырьков уже посыпалась под ноги. Прямо на сияющий узор, в который он вступил.
Прода от 22.04.2025, 20:32
На мгновение все замерли. Северина успела увидеть, как удивлённо расширились глаза Елисея, а потом зашипело, загудело — жутко, с присвистом. Она дёрнула опешившую Василису к выходу, но та запнулась, упала, и девушки закувыркались вдвоём. К лучшему: в этот момент над головой снова ухнуло, по спине дохнуло жаром, со всех сторон лязгнуло, полыхнуло едко-зелёным.
Обнявшись и зажмурившись, девушки сжались на полу, а над ними несколько мгновений ревело и громыхало.
Прекратилось всё вдруг. Светопреставление прервал как будто негромкий, но отчётливо слышный щелчок, волной прокатился к середине зала тугой, тяжёлый воздух — и всё стихло.
— Что здесь произошло? — противоестественно спокойный голос Кощея заставил девушек одновременно вздрогнуть и сжаться ещё больше, но Северина тут же встряхнулась и села, быстро моргая и пытаясь оценить своё состояние. Жива, руки-ноги на месте — уже неплохо.
— А я тебе говорила, что Елисея надо отправить домой! — ворчливо сообщила она и с кряхтением поднялась, потирая то ушибленный в падении бок, то отбитый локоть. Рубашка и сарафан изгваздались, на локте красовалась прореха, сквозь которую виднелась неприятная ссадина. А вот вокруг всё как будто уцелело — и дверки шкафов, и пузырьки за ними. Странно, потому что казалось — разбилось всё вдребезги. А у неё даже зеркало не треснуло, несмотря на падение. — Ох и пол тут у тебя, чисто шкурка…
— Что здесь произошло? — повторил Кощей, подошёл ближе и поднял на ноги Василису, подхватив под мышки.
— Не казни меня, хозяин, но моя ошибка, — понуро призналась та, опустив глаза. — Не углядела я за Елисеем! То ли замок сломал, то ли не закрылось что, но он удрал. Я не осмелилась отрывать тебя от трудов праведных, с Севериной пошли искать беглеца. Тут вот застали…
Объяснения прервал тихий стон с того места, где недавно стоял Елисей. Сейчас там клубился плотный ярко-зелёный туман, из которого торчали только ноги в сапогах.
— Неужто живой? — удивилась Северина.
В ответ на это Елисей медленно сел, осоловело хлопая глазами. Он на первый взгляд тоже не пострадал — выглядел целым, кровь не текла. Одна только мелочь...
— Хоро-ош! — протянула Горюнова и захихикала.
Русые волосы царевича, спадавшие чуть ниже плеч, окрасились цветом тумана — ровно, ярко, словно такими и уродились, даже брови с ресницами задело, и небрежную редкую щетину, отчего вид у царевича стал вовсе уж потешным.
— Что? — громко спросил тот, щурясь и глядя на зрителей.
— Кажись, зашибся всё-таки, — сочувственно вздохнула Северина и шагнула к бедолаге, но замерла на втором шаге, растерянно ойкнув: позади Елисея сел ещё один человек, которого минуту назад тут не было.
Села. Это явно была девушка. И не совсем человек.
— Ой, как интересно! — звонко проговорила она, вертя головой. — А что это? А ты кто? — заинтересовалась она, заметив Елисея. Протянула руку, дёрнула за прядь волос и захихикала. — Красиво!
Девушка имела хрупкую, тонкую фигуру и густые, очень длинные волосы насыщенного красного цвета, между прядями которых выглядывали острые кончики изящных, но удивительно длинных ушей. Треугольное личико и большие, широко расставленные, раскосые зелёные глаза почти без белков выглядели странно, но привлекательно и интересно: их хотелось разглядывать.
— Ты очень красивая! — пробормотал царевич, тоже пощупав длинную прядь, стекавшую с плеча незнакомки на пол.
— Красивая-то красивая, а откуда она взялась? — Северина с вопросом уставилась на Кощея: тот выглядел во всей ситуации самым разумным.
— С Пятого колеса, — проговорил он и удержал девушку за локоть, когда она попыталась возобновить путь. — Не подходи.
— Она опасна?
— Остатки перехода. Может зацепить.
Незнакомка тем временем проворно поднялась на ноги, огляделась и протянула обе руки Елисею:
