Рора не знала, виной ли этому неизвестная болезнь или же ей что-то вкалывают. Так, по её ощущению, прошло ещё несколько суток.
В один момент девушку разбудил солнечный луч, и, открыв глаза, она поняла, что сознание окончательно стало ясным, никаких посторонних трубок в организме нет. Мышцы продолжали болеть, но эта боль была самой обычной — от долгого бездействия, а не той изматывающей, от которой выворачивало.
Она слабо улыбнулась. Как же хорошо жить…
Больше не в силах находиться в горизонтальном положении, Рора аккуратно села, с неудовольствием отметив, что даже это простое действие вызвало слабость, и упрямо встала, слегка пошатнувшись.
Сделав несколько аккуратных шагов к окну, прикрыла створки и с непередаваемым удовольствием вдохнула прохладный утренний свежий воздух, наполненный ароматами трав и хвойных деревьев.
Ветерок пробрался под длинную ночную сорочку, и думать, кто её переодевал и сколько раз, Рора отказывалась. Прищурившись, как кошка, девушка подставила лицо солнцу, впитывая тепло, как губка, а лёгкая улыбка никак не желала сходить с её лица.
Наступила какая-то эйфория от острого ощущения жизни в этот момент и понимания, как близко она была к смерти. И смогла её, пусть и не победить — потому что смерть в конечном итоге всегда выигрывает, — но отсрочить. Что получается далеко не у каждого человека.
19.1
— Ты зачем встала? — Недовольный голос амана заставил Рору резко обернуться, от чего голова закружилась ещё сильнее, и она еле удержалась на ногах, ухватившись за подоконник.
— Вот же… — зло гаркнул Мавир, как будто она неимоверно его раздражала, и через секунду уже подхватил девушку на руки, прижимая к своей голой влажной груди.
От неожиданности Рора даже забыла возмутиться и спокойно дала себя положить обратно на опостылевшую за эти дни кровать.
Мавир возвышался над ней абсолютно голый; волосы были сырые, а капельки воды блестели на теле.
Она с трудом перевела взгляд на приоткрытую дверь, ведущую в ванну. Видимо, Мавир принимал душ, а она не услышала шум воды.
— Что ты тут делаешь? — спросила Рора, и вопрос прозвучал с явной претензией.
Мавир недовольно дёрнул щекой, но девушка не могла воспринимать его серьёзно, когда достоинство амана, стоящего рядом с кроватью, буквально качалось перед её лицом.
— Принимал душ, — как последней дуре ответил Мавир.
По всей видимости, болезнь как-то повредила ей голову, потому что других объяснений, отчего она, не выдержав курьёзности ситуации, начала посмеиваться, просто не было.
Брови амана удивлённо поднялись, и Рора впервые увидела Мавира растерянным, что вкупе с общим голым видом привело к новому витку почти истерического смеха. Голова сразу начала побаливать, но остановиться было не под силу.
— Я позову доктора, — наконец выдавил из себя Мавир.
Рора тут же встрепенулась, побоявшись, что сейчас ей снова что-нибудь вколют и она заснёт.
— Не надо, всё в порядке. Просто… нервы. Лучше оденься.
— Тебя так насмешил мой вид? — с непередаваемой интонацией спросил аман. Видимо, он не знал, как реагировать на подобную дерзость. Однако довольно быстро определился и с угрозой навис над Ророй, но не успел ничего сказать, как девушка… чихнула ему прямо в лицо.
Глупее ситуацию придумать было сложно.
Аман на секунду прикрыл глаза и неожиданно наклонился ещё ближе, уже во второй раз прикусывая её за ухо, а потом с невозмутимым видом прошёл в ванну и через секунду вышел уже в домашних штанах.
— Тебе нельзя пока вставать с кровати самостоятельно. Врач сказал, что организм сильно ослаб, и тебе нужен максимальный покой. Ты и так была… на грани.
Роре хотелось воспротивиться, начать спорить и отстаивать минимальную свободу. И она обязательно это сделает — позже. Сейчас же надо было выяснить главное.
— Чем я заболела так сильно?
Аман сжал челюсти и на доли секунды отвёл взгляд, но быстро вернул себе контроль и ровным голосом ответил:
— Это не болезнь. Тебя отравили.
19.2
Рора в волнении прикусила нижнюю губу.
Отравление? Получается, её хотели убить? В груди похолодало.
— Ты ведь знаешь кто, — Рора не спрашивала, а утверждала.
— Знаю.
— Скажешь мне?
— Тебе пока не стоит об этом думать. Главная твоя задача — выздороветь.
— Учитывая, что хотели убить меня, то мне как раз таки стоит об этом думать! А главное — по какой причине? Что я кому сделала? Я даже не хотела тут быть! Если бы не ты… я должна была быть дома и спокойно продолжать работать, строить карьеру, просто жить, в конце концов! А сейчас… я пленница, любовница на чужой планете, еле живая, и всё из-за тебя! Твоей похоти и эгоизма!
Аман молча слушал истерику Роры, только глаза опасно сузились.
— И продолжать работать на этого слизня, который только и мечтал трахнуть тебя, — с холодной яростью процедил аман.
— Так же как и ты! Только там я была свободным человеком, а здесь я подстилка, которую пытаются убить как собаку!
— Хватит! — Мавир повысил голос и, резко встав с кресла, подошёл к кровати.
Рора инстинктивно попыталась отодвинуться, но Мавир, наклонившись, придержал девушку и, посмотрев прямо в глаза, повторил намного мягче:
— Хватит, Рора. Ты не подстилка, и тебе нужен отдых. Остальное обсудим позже.
Сейчас, когда лицо амана оказалось так близко, Рора заметила, что скулы мужчины заострились, а под глазами Мавира залегли тени, как будто он плохо спал. И в целом аман выглядел каким-то осунувшимся и уставшим.
Возможно, Рора бы и продолжила перепалку, но в одном Мавир был прав. Отдых был нужен, а чтобы иметь возможность его продолжить, необходимо кое-что сделать.
— Мне надо в туалет, — спустя несколько секунд буркнула Рора, отворачиваясь.
Аман ничего не сказал, а снова молча поднял её на руки и понёс в сторону ванной комнаты.
Аккуратно поставив девушку на ноги и убедившись, что она не собирается падать, вышел за дверь, оставив её одну. Правда, предварительно проинструктировав, чтобы в случае чего сразу звала.
Она быстро сделала, что хотела, и неспешно подошла к зеркалу.
Первые секунды Рора внимательно всматривалась в отражение, не веря, что эта бледная, худая девушка с тусклыми волосами и впалыми щеками — она.
Выглядела Рора действительно плохо; даже странно, что аман, который видит в ней лишь тело для утех, не бросил помирать. Ведь сейчас её можно назвать какой угодно, но только не сексуальной. И его… забота — она так странно ощущается. Путает и пугает. Потому что даёт иллюзию, что ему не всё равно.
В висках снова заломило, и девушка не сдержала тихий стон.
Рора уже сама хотела позвать мужчину, но Мавир опередил, без стука входя в ванну.
Увидев Рору на ногах перед зеркалом, он тяжело вздохнул, как будто имел дело с непроходимой дурой, и снова, как куклу, понёс обратно на кровать.
Стоило опустить голову на подушку, как потянуло в сон, и Рора не стала сопротивляться. Слишком много информации обрушилось, а сил её проанализировать просто не было, да и эмоциональный всплеск опустошил те немногие резервы, какие ещё оставались.
19.3
Следующие несколько дней Рора постепенно приходила в себя. Она уже дольше бодрствовала и могла самостоятельно передвигаться, не боясь рухнуть в обморок. Еду ей приносил охранник и потом уносил тарелки.
Врач, который так и не представился, заходил несколько раз в день: водил сканером, брал анализы, следил за приёмом необходимых лекарств. На её вопросы не отвечал, каждый раз повторяя, что передаст всю информацию о здоровье аману. Рору это злило — ведь речь шла о её состоянии, — но спорить, конечно же, было бесполезно. Хорошо хоть позже разрешил выходить на улицу, правда, не дольше чем на полчаса в день и в сопровождении. Но даже эти небольшие прогулки приносили Роре хоть какое-то удовольствие.
Ей даже передали коммуникатор, конечно, без выхода в сеть, но всё равно это скрашивало монотонные будни.
Аман больше не ночевал в её комнате; кажется, убедившись, что Рора не собирается помирать, потерял к ней всякий интерес. Несколько раз он заходил вечером, но они даже не разговаривали. Мавир садился в кресло и молча работал, а Рора что-нибудь читала или смотрела по коммуникатору. Изначально девушка пыталась разговорить амана, узнать хоть что-то, но натыкалась только на игнорирование и тяжёлые, давящие взгляды. Поэтому в какой-то момент просто перестала пытаться. Они существовали как будто параллельно в одном пространстве.
Спустя ещё неделю Рора уже чувствовала себя по-настоящему хорошо, и это даже подтвердил безымянный доктор. Она практически полностью оправилась, только небольшая слабость иногда напоминала об отравлении.
В один из дней, уже ночью, Рора не могла уснуть — в голову лезли разные мысли, мешая и раздражая. В какой-то момент она пришла к выводу, что заснуть сейчас всё равно не сможет, решила спуститься на кухню, заварить себе чай, а возможно, и что-то перекусить.
Одевшись максимально комфортно и неброско — в домашние брюки и просторную футболку, — Рора вышла из комнаты, с удивлением обнаружив, что под дверью не ждёт один из охранников, к которым она уже успела привыкнуть за последние недели.
Это её сильно воодушевило — передвигаться в сопровождении Роре всё равно не нравилось. Она и так ощущала себя как в тюрьме, а с охранниками — ещё и под конвоем. Но в этом вопросе аман был непреклонен. Впрочем, Рора знала, что обычно к вечеру в доме не остаётся лишних людей: Мавир предпочитал, чтобы никто не мельтешил перед его глазами, когда он возвращается домой. Только охрана продолжала охранять территорию, но по периметру, заходя внутрь только в случае крайней необходимости.
Изначально Рора по дороге к кухне хотела заглянуть в кабинет амана, узнать, в доме он или нет. Ей было спокойней, когда было чёткое понимание, может ли Мавир заявиться к ней в комнату или нет. И пусть после болезни он не стремился добиваться от девушки близости, но и отпускать он её тоже, очевидно, не планировал.
Вот только стоило ей подойти к лестнице, как она услышала странный шум внизу и, спустившись, увидела в гостиной Шакару, стоящую напротив Мавира.
19.4
«Нашли место, нельзя было хотя бы в спальню уйти», — мысленно возмутилась Рора. Но спустя несколько секунд что-то заставило её остановиться на верхних ступенях, не выдавая своего присутствия.
Она стояла таким образом, что могла видеть их обоих, при этом оставаясь незамеченной. В доме есть система отслеживания, но Рора надеялась, что от скуки никто сейчас на неё не смотрит.
А разговор между Шакарой и Мавиром становился всё более интересным.
— Я говорил тебе приехать в центральные апартаменты в городе, — с таким холодом в голосе произнёс аман, что даже у Роры побежали мурашки по коже. Шакара тоже прониклась тоном и нервно улыбнулась.
— Мой аман, я знаю, извини меня, просто… — пыталась она подобрать слова, но Мавир резко махнул рукой, давая понять, что не желает слышать оправданий.
— Что же, я сам виноват. Давал тебе слишком много свободы, и ты решила, что, раз грела мою постель, имеешь право перечить, ревновать, подумала, что особенная для меня.
— Но…
Шакара выглядела растерянной, и даже её привычный лоск как будто поблёк.
— Ты знала правила и знала условия, на которых я тебя имею. Но, как и любая другая до тебя, захотела большего. Я думал, ты умнее, а ты оказалась гораздо тупее всех остальных. Но глупость — ещё полбеды, её я мог бы простить, а вот предательство…
Сейчас казалось, Шакара испугалась по-настоящему. Атмосфера в гостиной сгустилась, и Рора боялась даже громко дышать, чтобы не выдать себя.
— Я не предавала, мой аман. Никогда бы не смогла сделать что-то против тебя. Я же люблю, так сильно люблю.
Шакара со слезами упала в ноги Мавиру и сейчас выглядела сломленно и униженно.
Аман с брезгливостью, промелькнувшей на его лице, отступил назад, отчего любовница упала на пол.
— Мне бы, возможно, и не сделала. Но ты пошла против меня, ведя свою игру за моей спиной. Ты забыла, кто я? Забыла, кто твой господин? Кто глава клана и волен решать твою судьбу? Ты лишь женщина, но вздумала меня перехитрить?
Мавир угрожающе наклонился к ней, отчего Шакара ещё больше сжалась; она пыталась что-то сказать, но было трудно это сделать, содрогаясь в рыданиях.
Аман резко выпрямился и, отойдя от любовницы, спокойно сказал:
— Ничего не происходит в этом доме, городе и клане без моего ведома. Когда Рора обратилась к тебе с просьбой, ты должна была сообщить мне; когда она осталась здесь жить, ты должна была покорно смириться и принять это; когда я официально вывел её в свет, последнее, что стоило делать, — это травить ту, что находится рядом со мной.
Рора прикусила щёку, чтобы сдержать себя. Думала ли она о том, что именно Шакара её отравила? Конечно. Это был самый логичный вариант. А обычно самое очевидное и является самым верным — как бы люди ни любили всё усложнять. Кому ещё была нужна её смерть? Только той, что любит амана. Искренне и беззаветно.
— Это не я! — истерично выкрикнула Шакара. Но даже Рора чувствовала фальш в её голосе.
19.5
— Я даже в какой-то степени надеялся, что ошибся. Не потому, что ты дорога мне, а потому, что не хотел марать руки о женщину. Предпочитаю уничтожать равных по силе противников.
Мавир говорил так буднично, но, кажется, Шакара впала в ступор от его слов.
— Мой аман, что… что вы имеете в виду?
— Все на Инкаре знают, как я поступаю с предателями. Не бывает исключений, не бывает жалости.
— Нет, нет, — забормотала любовница и снова попыталась подползти поближе к Мавиру. Роре показалось, что она хотела встать, но… не смогла. Аман же с ничего не выражающим лицом смотрел на Шакару.
— Аман, она же… чужачка! Никто! Подстилка! А я люблю, я всегда рядом! Её смерть ничего не значит ни для кого на планете! Я хотела как лучше, освободить вас… тебя… от этой белобрысой суки! Всё ради тебя!
Шакара уже явно попыталась встать, но ноги подогнулись, и она рухнула обратно на пол.
— Ты всё-таки глупа до безобразия, если до сих пор не поняла, — разочарованно покачал головой Мавир. — На этой планете Рора имеет значение для меня.
— Неправда… это неправда!
Шакара резко вскрикнула, а руки неестественно дёрнулись, как будто конечности скрутило сильной судорогой.
— Что со мной? — выдавила из себя Шакара.
Аман наклонился и закрыл ей рот ладонью.
— Тише, ты же не хочешь никого разбудить? Надо было послушать меня и поехать в апартаменты, — покачал головой Мавир.
Рора не могла пошевелиться, её сковал ужас. Она уже понимала, что сейчас увидит, но не могла поверить в предстоящую дикость.
— Ты отравила женщину, находящуюся под моим покровительством. Предала меня. Обрекла Рору на боль. Только чудо и сила воли помогли ей выжить. Посмотрим, поможет ли чудо тебе. Я решил, что будет справедливо, если тебе придётся пройти через это же, только… в ускоренном темпе. Концентрация яда в твоей крови сейчас выше. Процесс уже не остановить.
Шакара попыталась оттолкнуть Мавира, но тело уже перестало её слушаться. Аман убрал руку с губ своей любовницы. Рора ожидала, что сейчас она закричит, но из горла вырвались лишь хрипы; было ощущение, что Шакара просто не может сделать выдох. Тело выгнулось дугой и затряслось в конвульсиях.
Это было противоестественно и от этого ещё более жутко, но еще страшнее стало, когда Рора оторвала взгляд от выгнутого тела Шакары и посмотрела на Мавира.
В один момент девушку разбудил солнечный луч, и, открыв глаза, она поняла, что сознание окончательно стало ясным, никаких посторонних трубок в организме нет. Мышцы продолжали болеть, но эта боль была самой обычной — от долгого бездействия, а не той изматывающей, от которой выворачивало.
Она слабо улыбнулась. Как же хорошо жить…
Больше не в силах находиться в горизонтальном положении, Рора аккуратно села, с неудовольствием отметив, что даже это простое действие вызвало слабость, и упрямо встала, слегка пошатнувшись.
Сделав несколько аккуратных шагов к окну, прикрыла створки и с непередаваемым удовольствием вдохнула прохладный утренний свежий воздух, наполненный ароматами трав и хвойных деревьев.
Ветерок пробрался под длинную ночную сорочку, и думать, кто её переодевал и сколько раз, Рора отказывалась. Прищурившись, как кошка, девушка подставила лицо солнцу, впитывая тепло, как губка, а лёгкая улыбка никак не желала сходить с её лица.
Наступила какая-то эйфория от острого ощущения жизни в этот момент и понимания, как близко она была к смерти. И смогла её, пусть и не победить — потому что смерть в конечном итоге всегда выигрывает, — но отсрочить. Что получается далеко не у каждого человека.
Глава 19
19.1
— Ты зачем встала? — Недовольный голос амана заставил Рору резко обернуться, от чего голова закружилась ещё сильнее, и она еле удержалась на ногах, ухватившись за подоконник.
— Вот же… — зло гаркнул Мавир, как будто она неимоверно его раздражала, и через секунду уже подхватил девушку на руки, прижимая к своей голой влажной груди.
От неожиданности Рора даже забыла возмутиться и спокойно дала себя положить обратно на опостылевшую за эти дни кровать.
Мавир возвышался над ней абсолютно голый; волосы были сырые, а капельки воды блестели на теле.
Она с трудом перевела взгляд на приоткрытую дверь, ведущую в ванну. Видимо, Мавир принимал душ, а она не услышала шум воды.
— Что ты тут делаешь? — спросила Рора, и вопрос прозвучал с явной претензией.
Мавир недовольно дёрнул щекой, но девушка не могла воспринимать его серьёзно, когда достоинство амана, стоящего рядом с кроватью, буквально качалось перед её лицом.
— Принимал душ, — как последней дуре ответил Мавир.
По всей видимости, болезнь как-то повредила ей голову, потому что других объяснений, отчего она, не выдержав курьёзности ситуации, начала посмеиваться, просто не было.
Брови амана удивлённо поднялись, и Рора впервые увидела Мавира растерянным, что вкупе с общим голым видом привело к новому витку почти истерического смеха. Голова сразу начала побаливать, но остановиться было не под силу.
— Я позову доктора, — наконец выдавил из себя Мавир.
Рора тут же встрепенулась, побоявшись, что сейчас ей снова что-нибудь вколют и она заснёт.
— Не надо, всё в порядке. Просто… нервы. Лучше оденься.
— Тебя так насмешил мой вид? — с непередаваемой интонацией спросил аман. Видимо, он не знал, как реагировать на подобную дерзость. Однако довольно быстро определился и с угрозой навис над Ророй, но не успел ничего сказать, как девушка… чихнула ему прямо в лицо.
Глупее ситуацию придумать было сложно.
Аман на секунду прикрыл глаза и неожиданно наклонился ещё ближе, уже во второй раз прикусывая её за ухо, а потом с невозмутимым видом прошёл в ванну и через секунду вышел уже в домашних штанах.
— Тебе нельзя пока вставать с кровати самостоятельно. Врач сказал, что организм сильно ослаб, и тебе нужен максимальный покой. Ты и так была… на грани.
Роре хотелось воспротивиться, начать спорить и отстаивать минимальную свободу. И она обязательно это сделает — позже. Сейчас же надо было выяснить главное.
— Чем я заболела так сильно?
Аман сжал челюсти и на доли секунды отвёл взгляд, но быстро вернул себе контроль и ровным голосом ответил:
— Это не болезнь. Тебя отравили.
19.2
Рора в волнении прикусила нижнюю губу.
Отравление? Получается, её хотели убить? В груди похолодало.
— Ты ведь знаешь кто, — Рора не спрашивала, а утверждала.
— Знаю.
— Скажешь мне?
— Тебе пока не стоит об этом думать. Главная твоя задача — выздороветь.
— Учитывая, что хотели убить меня, то мне как раз таки стоит об этом думать! А главное — по какой причине? Что я кому сделала? Я даже не хотела тут быть! Если бы не ты… я должна была быть дома и спокойно продолжать работать, строить карьеру, просто жить, в конце концов! А сейчас… я пленница, любовница на чужой планете, еле живая, и всё из-за тебя! Твоей похоти и эгоизма!
Аман молча слушал истерику Роры, только глаза опасно сузились.
— И продолжать работать на этого слизня, который только и мечтал трахнуть тебя, — с холодной яростью процедил аман.
— Так же как и ты! Только там я была свободным человеком, а здесь я подстилка, которую пытаются убить как собаку!
— Хватит! — Мавир повысил голос и, резко встав с кресла, подошёл к кровати.
Рора инстинктивно попыталась отодвинуться, но Мавир, наклонившись, придержал девушку и, посмотрев прямо в глаза, повторил намного мягче:
— Хватит, Рора. Ты не подстилка, и тебе нужен отдых. Остальное обсудим позже.
Сейчас, когда лицо амана оказалось так близко, Рора заметила, что скулы мужчины заострились, а под глазами Мавира залегли тени, как будто он плохо спал. И в целом аман выглядел каким-то осунувшимся и уставшим.
Возможно, Рора бы и продолжила перепалку, но в одном Мавир был прав. Отдых был нужен, а чтобы иметь возможность его продолжить, необходимо кое-что сделать.
— Мне надо в туалет, — спустя несколько секунд буркнула Рора, отворачиваясь.
Аман ничего не сказал, а снова молча поднял её на руки и понёс в сторону ванной комнаты.
Аккуратно поставив девушку на ноги и убедившись, что она не собирается падать, вышел за дверь, оставив её одну. Правда, предварительно проинструктировав, чтобы в случае чего сразу звала.
Она быстро сделала, что хотела, и неспешно подошла к зеркалу.
Первые секунды Рора внимательно всматривалась в отражение, не веря, что эта бледная, худая девушка с тусклыми волосами и впалыми щеками — она.
Выглядела Рора действительно плохо; даже странно, что аман, который видит в ней лишь тело для утех, не бросил помирать. Ведь сейчас её можно назвать какой угодно, но только не сексуальной. И его… забота — она так странно ощущается. Путает и пугает. Потому что даёт иллюзию, что ему не всё равно.
В висках снова заломило, и девушка не сдержала тихий стон.
Рора уже сама хотела позвать мужчину, но Мавир опередил, без стука входя в ванну.
Увидев Рору на ногах перед зеркалом, он тяжело вздохнул, как будто имел дело с непроходимой дурой, и снова, как куклу, понёс обратно на кровать.
Стоило опустить голову на подушку, как потянуло в сон, и Рора не стала сопротивляться. Слишком много информации обрушилось, а сил её проанализировать просто не было, да и эмоциональный всплеск опустошил те немногие резервы, какие ещё оставались.
19.3
Следующие несколько дней Рора постепенно приходила в себя. Она уже дольше бодрствовала и могла самостоятельно передвигаться, не боясь рухнуть в обморок. Еду ей приносил охранник и потом уносил тарелки.
Врач, который так и не представился, заходил несколько раз в день: водил сканером, брал анализы, следил за приёмом необходимых лекарств. На её вопросы не отвечал, каждый раз повторяя, что передаст всю информацию о здоровье аману. Рору это злило — ведь речь шла о её состоянии, — но спорить, конечно же, было бесполезно. Хорошо хоть позже разрешил выходить на улицу, правда, не дольше чем на полчаса в день и в сопровождении. Но даже эти небольшие прогулки приносили Роре хоть какое-то удовольствие.
Ей даже передали коммуникатор, конечно, без выхода в сеть, но всё равно это скрашивало монотонные будни.
Аман больше не ночевал в её комнате; кажется, убедившись, что Рора не собирается помирать, потерял к ней всякий интерес. Несколько раз он заходил вечером, но они даже не разговаривали. Мавир садился в кресло и молча работал, а Рора что-нибудь читала или смотрела по коммуникатору. Изначально девушка пыталась разговорить амана, узнать хоть что-то, но натыкалась только на игнорирование и тяжёлые, давящие взгляды. Поэтому в какой-то момент просто перестала пытаться. Они существовали как будто параллельно в одном пространстве.
Спустя ещё неделю Рора уже чувствовала себя по-настоящему хорошо, и это даже подтвердил безымянный доктор. Она практически полностью оправилась, только небольшая слабость иногда напоминала об отравлении.
В один из дней, уже ночью, Рора не могла уснуть — в голову лезли разные мысли, мешая и раздражая. В какой-то момент она пришла к выводу, что заснуть сейчас всё равно не сможет, решила спуститься на кухню, заварить себе чай, а возможно, и что-то перекусить.
Одевшись максимально комфортно и неброско — в домашние брюки и просторную футболку, — Рора вышла из комнаты, с удивлением обнаружив, что под дверью не ждёт один из охранников, к которым она уже успела привыкнуть за последние недели.
Это её сильно воодушевило — передвигаться в сопровождении Роре всё равно не нравилось. Она и так ощущала себя как в тюрьме, а с охранниками — ещё и под конвоем. Но в этом вопросе аман был непреклонен. Впрочем, Рора знала, что обычно к вечеру в доме не остаётся лишних людей: Мавир предпочитал, чтобы никто не мельтешил перед его глазами, когда он возвращается домой. Только охрана продолжала охранять территорию, но по периметру, заходя внутрь только в случае крайней необходимости.
Изначально Рора по дороге к кухне хотела заглянуть в кабинет амана, узнать, в доме он или нет. Ей было спокойней, когда было чёткое понимание, может ли Мавир заявиться к ней в комнату или нет. И пусть после болезни он не стремился добиваться от девушки близости, но и отпускать он её тоже, очевидно, не планировал.
Вот только стоило ей подойти к лестнице, как она услышала странный шум внизу и, спустившись, увидела в гостиной Шакару, стоящую напротив Мавира.
19.4
«Нашли место, нельзя было хотя бы в спальню уйти», — мысленно возмутилась Рора. Но спустя несколько секунд что-то заставило её остановиться на верхних ступенях, не выдавая своего присутствия.
Она стояла таким образом, что могла видеть их обоих, при этом оставаясь незамеченной. В доме есть система отслеживания, но Рора надеялась, что от скуки никто сейчас на неё не смотрит.
А разговор между Шакарой и Мавиром становился всё более интересным.
— Я говорил тебе приехать в центральные апартаменты в городе, — с таким холодом в голосе произнёс аман, что даже у Роры побежали мурашки по коже. Шакара тоже прониклась тоном и нервно улыбнулась.
— Мой аман, я знаю, извини меня, просто… — пыталась она подобрать слова, но Мавир резко махнул рукой, давая понять, что не желает слышать оправданий.
— Что же, я сам виноват. Давал тебе слишком много свободы, и ты решила, что, раз грела мою постель, имеешь право перечить, ревновать, подумала, что особенная для меня.
— Но…
Шакара выглядела растерянной, и даже её привычный лоск как будто поблёк.
— Ты знала правила и знала условия, на которых я тебя имею. Но, как и любая другая до тебя, захотела большего. Я думал, ты умнее, а ты оказалась гораздо тупее всех остальных. Но глупость — ещё полбеды, её я мог бы простить, а вот предательство…
Сейчас казалось, Шакара испугалась по-настоящему. Атмосфера в гостиной сгустилась, и Рора боялась даже громко дышать, чтобы не выдать себя.
— Я не предавала, мой аман. Никогда бы не смогла сделать что-то против тебя. Я же люблю, так сильно люблю.
Шакара со слезами упала в ноги Мавиру и сейчас выглядела сломленно и униженно.
Аман с брезгливостью, промелькнувшей на его лице, отступил назад, отчего любовница упала на пол.
— Мне бы, возможно, и не сделала. Но ты пошла против меня, ведя свою игру за моей спиной. Ты забыла, кто я? Забыла, кто твой господин? Кто глава клана и волен решать твою судьбу? Ты лишь женщина, но вздумала меня перехитрить?
Мавир угрожающе наклонился к ней, отчего Шакара ещё больше сжалась; она пыталась что-то сказать, но было трудно это сделать, содрогаясь в рыданиях.
Аман резко выпрямился и, отойдя от любовницы, спокойно сказал:
— Ничего не происходит в этом доме, городе и клане без моего ведома. Когда Рора обратилась к тебе с просьбой, ты должна была сообщить мне; когда она осталась здесь жить, ты должна была покорно смириться и принять это; когда я официально вывел её в свет, последнее, что стоило делать, — это травить ту, что находится рядом со мной.
Рора прикусила щёку, чтобы сдержать себя. Думала ли она о том, что именно Шакара её отравила? Конечно. Это был самый логичный вариант. А обычно самое очевидное и является самым верным — как бы люди ни любили всё усложнять. Кому ещё была нужна её смерть? Только той, что любит амана. Искренне и беззаветно.
— Это не я! — истерично выкрикнула Шакара. Но даже Рора чувствовала фальш в её голосе.
19.5
— Я даже в какой-то степени надеялся, что ошибся. Не потому, что ты дорога мне, а потому, что не хотел марать руки о женщину. Предпочитаю уничтожать равных по силе противников.
Мавир говорил так буднично, но, кажется, Шакара впала в ступор от его слов.
— Мой аман, что… что вы имеете в виду?
— Все на Инкаре знают, как я поступаю с предателями. Не бывает исключений, не бывает жалости.
— Нет, нет, — забормотала любовница и снова попыталась подползти поближе к Мавиру. Роре показалось, что она хотела встать, но… не смогла. Аман же с ничего не выражающим лицом смотрел на Шакару.
— Аман, она же… чужачка! Никто! Подстилка! А я люблю, я всегда рядом! Её смерть ничего не значит ни для кого на планете! Я хотела как лучше, освободить вас… тебя… от этой белобрысой суки! Всё ради тебя!
Шакара уже явно попыталась встать, но ноги подогнулись, и она рухнула обратно на пол.
— Ты всё-таки глупа до безобразия, если до сих пор не поняла, — разочарованно покачал головой Мавир. — На этой планете Рора имеет значение для меня.
— Неправда… это неправда!
Шакара резко вскрикнула, а руки неестественно дёрнулись, как будто конечности скрутило сильной судорогой.
— Что со мной? — выдавила из себя Шакара.
Аман наклонился и закрыл ей рот ладонью.
— Тише, ты же не хочешь никого разбудить? Надо было послушать меня и поехать в апартаменты, — покачал головой Мавир.
Рора не могла пошевелиться, её сковал ужас. Она уже понимала, что сейчас увидит, но не могла поверить в предстоящую дикость.
— Ты отравила женщину, находящуюся под моим покровительством. Предала меня. Обрекла Рору на боль. Только чудо и сила воли помогли ей выжить. Посмотрим, поможет ли чудо тебе. Я решил, что будет справедливо, если тебе придётся пройти через это же, только… в ускоренном темпе. Концентрация яда в твоей крови сейчас выше. Процесс уже не остановить.
Шакара попыталась оттолкнуть Мавира, но тело уже перестало её слушаться. Аман убрал руку с губ своей любовницы. Рора ожидала, что сейчас она закричит, но из горла вырвались лишь хрипы; было ощущение, что Шакара просто не может сделать выдох. Тело выгнулось дугой и затряслось в конвульсиях.
Это было противоестественно и от этого ещё более жутко, но еще страшнее стало, когда Рора оторвала взгляд от выгнутого тела Шакары и посмотрела на Мавира.
