Только он сам до такой степени остро ее чувствовал. Как самого себя. Другие… они не обязаны заботиться о чтице. И теперь Рикхард знал, что она побывала в серьезной опасности.
– Пару лет назад, – ответила Дэзан, стараясь делать тон таким, словно бы говорить приходилось о несущественной мелочи. Своим голосом она управляла филигранно.
– Хорошо, тогда пошли, – бесстрастно отозвался эрайт, не позволяя чтице понять, поверил он или нет.
Они шагнули на охваченную ледяной коркой поверхность бассейна, быстро прошли вперед, не обращая внимания на то, каким холодом пронзает тело, и преодолели ледяную скорлупу, ведущую в мир Завесы. Та, как и всегда, словно бы разбилась, пока они проходили сквозь нее, а затем сразу же восстановилась за их спинами.
Первое, что Дэзан почувствовала, – это шаткая опора под ногами. Она опустила глаза и увидела плотные деревянные доски, соединённые насквозь между собой толстым серым шпагатом. Конструкция пошатывалась от каждого движения ступивших на нее людей. К Дэзан мгновенно вернулся страх высоты. Она вцепилась в натянутую на уровне ее талии веревку, исполнявшую условную роль поручня.
Подвесные мосты. Всюду. Широкие и узкие, длинные и короткие. Со всех сторон, над головой и под ногами. Ряды, ряды, ряды.
Дэзан стало настолько дурно, что дрожь скатилась по позвоночнику и предательски замерла в подогнувшихся коленях.
– Это Каскадный Сад, – изрек Рикхард, внимательно осматриваясь.
Знаменитая грандиозная и крайне вычурная постройка, возведенная в городе, которого давным-давно не существовало. Это удивительное архитектурное явление было воплощено для правителя и его гарема, дабы поражать воображение и умы. Каскадный Сад располагался у нынешней южной границы Афасдана во времена, когда самого Королевства еще не существовало, также как и Имфироса. Более восьми тысяч лет назад. Агамма, как и всегда, воспроизвела все с удивительной точностью.
Трехуровневые ряды переходов между двумя скальными образованиями, разделенные пропастью. Подвесные мосты вели к грандиозному дворцу из красного камня, чей фасад украшали диковинные скульптуры мифических зверей. Окна, в два раза больше принятой нормы по ширине, ярко взблёскивали даже при малейшем попадании на них лучика света, так как в них добавлялась дробленная в пыль крошка из уникального природного песка. В нынешнее время такой материал почти невозможно было где-то найти, и владели им разве что правители нескольких стран в ничтожном количестве. Помимо окон, дворец испещряли множество разноцветных дверей. Известным оставалось то, что все нижние были сооружены для прислуги, вторые ряды для жен правителя, верхние – для самого владыки и его почетных гостей, которых он любил здесь принимать. Между тем невест в гарем подбирали по весу – на каждую девушку возлагалось испытание пройти по переходу, и тот не должен был ощутить ни единого ее шага.
В истории остались впечатления современников, и все они утверждали, что оставаться спокойным при виде такого зрелища не представлялось возможным. В то время весь континент рассказывал об этом дворце, словно о какой-то легенде. Целесообразность этого явления не обсуждалась; обсуждалось, сколько магии ушло на подобную постройку и ее содержание, но это осталось неизвестным. Только продержалась она относительно недолго – меньше столетия, потому что, когда правитель оказался убит, его гарем перестал существовать, а все богатство и роскошь растащили, остальное завершила природа. Сейчас уже даже не имелось возможности найти хотя бы след дворца на этом месте в реальном мире.
– Ты сможешь идти? – обернулся к чтице эрайт, прекратив изучать архитектуру и всю обстановку вокруг.
– Да, – произнесла Дэзан, подавляя внутреннюю дрожь и отцепляя сведенные судорогой пальцы от каната. – Я не стану тебя задерживать. На Золотом Журавле же я летаю.
Рикхард прищурился, о чем-то задумавшись, потом развернулся и смело пошел вперед. «Бесправного» мага не отвлекало то, что деревянные доски под его немалым весом проседают, а канаты подозрительно натягиваются. Эрайт видел, где располагаются сердцевины Завесы. И их было много, как он заранее и полагал. Они вряд ли обладали столь мощными свойствами, как сердцевины Красных Завес, но придется потерять время на обход всего созданного агаммой пространства. Оно оказалось слишком большим и содержало в себе слишком много холода. Даже меч эрайта не сумеет пронестись по нему, направляемый всего лишь силой мысли, как Рикхард сделал это в том же зеркальном лабиринте, что попался ему относительно недавно.
– Знаю я, как ты на нем летаешь, – пробормотал «бесправный» маг недовольно. – Закрывая глаза…
– Вовсе нет! – тут же воспротивилась Дэзан, стараясь поспевать за широкими шагами бывшего мужа и не смотреть на пропасть под переходом, принявшимся раскачиваться в стороны из-за их передвижения. – Я вполне справляюсь.
Рикхард бросил на нее выразительный взгляд, на секунду обернувшись. Чтица упрямо поджала губы и грозно сдвинула брови. «Бесправный» маг кивнул каким-то своим мыслям, из-за чего Дэзан очень хотелось рассвирепеть, но она отвлекалась. Меч эрайта, повинуясь силе мысли хозяина, исполнил технику движения «молния рвет тень» и уничтожил несколько десятков ледяных искр вокруг них.
Искры плавали повсюду. Особенностью Завес, рожденных из предметов, являлось то, что искры не могли вырываться в реальный мир и питать собой Луну. Для реальности это являлось благом, а вот для пространства – серьезной опасностью. Им некуда было отсюда деваться. И потому здесь оказывалось очень холодно. Намного холоднее, чем в обычной Завесе. В подобном пространстве любым бесшумным будет сложно. Даже Шипу. Поэтому эрайт не пригласил с собой подопечных. Вся троица пережила совсем недавно ранения. Им ни к чему новые увечья. Потом придется лечиться у Истинного огня, которого и без того мало. Аттрактор пока лишь пообещал постараться что-то с этим сделать, неизвестно, получится ли у него, учитывая, что Дартен еще сохраняет свою человеческую суть.
А вот чтица, хоть и маг с Правом, вполне может держаться в таком месте. Связь с могэхом наполняет ее пламенем в определённой мере, так как тот содержит в себе Образы чтения, являвшиеся иной формой Истинного огня. К тому же Дэзан имела еще одно определенное преимущество. Часть души самого Рикхарда. Правда, она ее не касалась все время пребывания в Имфиросе. Впрочем, она не касалась ее все три года. Иначе он бы знал.
Он слишком ее подавляет! Дэзан упомянула это в нескольких ссорах, когда для тех настало время. Когда брак пошел трещинами, словно та самая ледяная скорлупа, что служила входом в Завесы. Только вот ничего не восстановилось. Трещины расползлись паутиной во все стороны, все раскололось на столь мелкие частицы, что склеить их обратно не представлялось возможным. Он так считал все три года. До того, как увидел ее вновь.
Слишком гордую и ледяную, слишком независимую и недоступную. В чтице было столько «слишком», что не стоило и сомневаться – она изо всех сил скрывает свои слабости. Раньше ее слабости покрывал эрайт. Теперь Дэзан существовала сама по себе и не позволяла себе ни на кого полагаться. Кажется, она даже себе самой до конца не верила. Рикхарду это не нравилось. Инстинкт защиты яростно бушевал в нем, и приходилось подавлять себя и одергивать. Чтобы вновь не переступить черту, чтобы не нарушить личных границ бывшей супруги, которые она так тщательно обозначила, разорвав их судьбы раз и навсегда. И он позволил ей это сделать. потому что он с самого начала допустил ошибку.
Когда Дэзан стало охватывать безумие, доселе неведомое, незнакомое, всепоглощающее, он ничего с этим не сделал. Не помог, не успокоил, лишь наблюдал со стороны. И в моменте, где чтица не справилась с хаосом, что поднялся в ее душе и сердце, в моменте, когда она сделала неверный шаг, он… отомстил ей. Он отомстил ей за любовь.
Рикхард чувствовал, как внутри все скручивает. Хотелось дать бешенству выплеснуться наружу, дать огню разлиться полноводной рекой. Только это ничего не исправит, а Дэзан наверняка напугается. Он уже один раз напугал ее во время их схватки, ставшей итогом всего. Когда он был в шаге от победы над ней, когда она осознала, что могущественный эрайт может превратить ее в пепел. В тот момент он этого и хотел. Потом он долго не хотел о ней думать, когда чтица сбежала, потом решил следить за ней, убедив себя, что без должного присмотра ей грозит опасность… Рикхард метался и не мог принять решение, потому что он вообще ничего не понимал. Что разрушило их самих и всю их жизнь? И как они могли прийти к ненависти? Они! Обретшие друг друга после десятилетий одиночества и бесконечного числа встреч, что не оставляли в душе никаких следов. А когда они встретились, след остался. Потому что душа стала единой. Поэтому так легко оказалось делиться с чтицей частью самого себя…
Дар, как сказал Аттрактор, а не безделушка. Только он теперь был не нужен и являлся нитью, что связывала их вопреки всему. Поэтому все, что хотел сейчас эрайт, – чтобы эта глухая пустота между ними лопнула и исчезла, и они смогли хотя бы смотреть друг на друга.
– То пространство из предмета, в котором ты побывала, что оно представляло? – спросил эрайт.
Учитывая место, куда они попали, это являлось вполне нормальной темой для их беседы. Ведь просто так он ни о чем не имеет права ее спрашивать… А узнать истину очень хотелось.
– Подземелья Мраморного замка, – ответила Дэзан без всякого удовольствия.
Тот момент из своей жизни она вспоминать не любила. В нем не было ничего особенно плохого, но и ничем хорошим он не отличился.
Мраморный замок тоже относился к ушедшей эпохе. Даже более древней, чем Каскадные Сады. Великолепный символ времени. Драгоценность для историков и летописцев. Дэзан его возненавидела до глубины души и вместе с ним все древние замки разом. В нынешней ситуации ее мирило только то, что они находились на подвесных мостах, а не внутри строения. Как ни странно, но лучше уж переходы, чем все это дворцовое великолепие. По крайней мере, со страхом высоты она умела справляться, а вот те неприятные эмоции, что она испытала в Мраморном замке, стали для чтицы новыми. Нехорошими.
– И как оно сопротивлялось? – продолжал спрашивать Рикхард.
– Коридоры становились все уже, – передернула плечами Дэзан, так как воспоминания возродились в сознании весьма ярко. – Отвратительное ощущение. В конце они напоминали каменный мешок. Целых три дня пришлось потратить.
– Три дня?.. – злобно усмехнулся «бесправный» маг. – Пожалуй, я даже знаю, кого из эрайтов ты сопровождала. Вечно он из-за своей тщательности тратит уйму времени!
Рикхард, конечно же, знал всех эрайтов Юго-Восточного региона, помимо него еще существовало четверо. Двоих он уважал, а двоих терпеть не мог. И Дэзан встретилась с тем, кто входил во вторую пару. Пожалуй, теперь главный «бесправный» маг Имфироса понимал, отчего он не получил сведений о подобном случае из жизни своей бывшей жены. Хиннат, бездна его забери! Он не передал сведения. Скорее всего, он их добыл, быстро смекнул и понесся отчитываться Руаду, а диеналь, конечно же, запретил ему что-либо рассказывать. Потому что иначе того самого эрайта постигли бы неприятные последствия за то, что он посмел подвергать жизнь Дэзан такой опасности. Рикхард не мог покинуть Имфирос и решить этот вопрос лично, но имел достаточно связей и способов влияния, чтобы подпортить кровь «коллеге». При желании можно было бы даже в постель этому щепетильному идиоту ядовитую гадюку подбросить, чтобы дать понять, что у него нет ни единого клочка земли, где его не смогут достать и где он может чувствовать себя в безопасности.
Но Руад не мог допустить конфликта между эрайтами одного региона, учитывая, что один из них его близкий друг. Они – слишком ценный ресурс, чтобы позволять им личные склоки и уж тем более прямые столкновения. По большей части из-за разделения территорий им почти не приходилось сталкиваться, из-за этого особо не возникало ссор и иных поводов для драк. Только вот Дэзан переместилась, покинула Имфирос. Однако Руад справедливо рассудил, что чтица все равно оставалась «территорией» Рикхарда. Диеналь просто не знал, насколько разумным в тот момент оставался эрайт. И подстраховался, промолчал. Хиннат, естественно, своего господина не выдал.
Теперь главный «бесправный» маг Имфироса хотел избить до полусмерти сразу же троих человек. Ярость внутри принялась закручиваться в еще более тугой ком. Меч, что теперь никуда не исчезал, вдруг вспыхнул пламенем. Состояние эрайта становилось все хуже, и эмоции влияли даже на его оружие.
Чтица взглянула на объятое огнем изогнутое лезвие клинка.
– Да, ты бы сделал все намного быстрее, – произнесла она, продолжая их разговор.
– Ну уж точно бы не терпел три дня сужающиеся стены! – рыкнул Рикхард.
Чтица могла с этим согласиться. Ее бывший муж всегда действовал осторожно, но быстро. Ей доводилось знать эрайтов не только Юго-Восточного региона; до момента, пока она попала в Имфирос, она успела побывать во многих городах Королевства, где обитали «бесправные» маги с высшим титулом. Большинство из них были сильными, мало чем отличавшимися от мощи Рикхарда, но, пожалуй,он один имел идеальный баланс между силой, точностью и скоростью работы. Решение о том, чтобы остаться именно в этом городе, Дэзан приняла вовсе не из любви к этому мужчине, тогда она еще не любила, а потому, что почувствовала в нем абсолютный щит. Она сразу поняла, что, пока он жив, агамма не тронет ее ни единым своим явлением. Даже если они будут в Красной Завесе, даже если над головой будет Ледяная Луна. А имея такую защиту, как чтица, она могла свободно совершенствоваться. Маги с Правом на чтение развивались под эгидой сильнейших «бесправных» магов с ужасающей скоростью.
Но Рикхард ограждал ее ото всех опасностей сразу же, как только они встретились. Дэзан пытала его потом о «любви с первого взгляда», но маг утверждал, что ничего подобного не случилось, он просто привык именно так исполнять свою работу. Чтица хохотала в ответ и обвиняла мужа в прагматичности, излишней осознанности и неумении почувствовать настроение женщины. Ведь ему несложно было бы и приврать, а ей стало бы приятно. Эрайт удивленно вскидывал черные брови и действительно не очень понимал, что от него хотят. В то время они могли говорить обо всем… Сейчас осталось лишь бесконечное молчание, давившее на барабанные перепонки и душу с такой силой, что обещало вовсе расплющить.
Рикхард, пройдя длинный подвесной мост до конца, остановился. Дэзан настороженно встала за его спиной.
– Готова?
– Да, – с запинкой ответила чтица, чем выдала собственное напряжение.
Никогда нельзя было предсказать, чем такие пространства ответят на удар, поэтому Дэзан немного боялась. Совсем чуть-чуть. Она сделала небольшой шаг вперед, чтобы встать еще ближе к эрайту. Она имела на это право. Официальное. По условиям взаимодействия и поддержки в таких местах, маги должны были находиться друг от друга на коротком расстоянии. Чтобы в случае атаки агаммы противостоять совместно.
Дэзан хотелось еще и вцепиться в черную рубашку бывшего мужа, но это никакими условиями не оправдывалось.
– Пару лет назад, – ответила Дэзан, стараясь делать тон таким, словно бы говорить приходилось о несущественной мелочи. Своим голосом она управляла филигранно.
– Хорошо, тогда пошли, – бесстрастно отозвался эрайт, не позволяя чтице понять, поверил он или нет.
Они шагнули на охваченную ледяной коркой поверхность бассейна, быстро прошли вперед, не обращая внимания на то, каким холодом пронзает тело, и преодолели ледяную скорлупу, ведущую в мир Завесы. Та, как и всегда, словно бы разбилась, пока они проходили сквозь нее, а затем сразу же восстановилась за их спинами.
Первое, что Дэзан почувствовала, – это шаткая опора под ногами. Она опустила глаза и увидела плотные деревянные доски, соединённые насквозь между собой толстым серым шпагатом. Конструкция пошатывалась от каждого движения ступивших на нее людей. К Дэзан мгновенно вернулся страх высоты. Она вцепилась в натянутую на уровне ее талии веревку, исполнявшую условную роль поручня.
Подвесные мосты. Всюду. Широкие и узкие, длинные и короткие. Со всех сторон, над головой и под ногами. Ряды, ряды, ряды.
Дэзан стало настолько дурно, что дрожь скатилась по позвоночнику и предательски замерла в подогнувшихся коленях.
– Это Каскадный Сад, – изрек Рикхард, внимательно осматриваясь.
Знаменитая грандиозная и крайне вычурная постройка, возведенная в городе, которого давным-давно не существовало. Это удивительное архитектурное явление было воплощено для правителя и его гарема, дабы поражать воображение и умы. Каскадный Сад располагался у нынешней южной границы Афасдана во времена, когда самого Королевства еще не существовало, также как и Имфироса. Более восьми тысяч лет назад. Агамма, как и всегда, воспроизвела все с удивительной точностью.
Трехуровневые ряды переходов между двумя скальными образованиями, разделенные пропастью. Подвесные мосты вели к грандиозному дворцу из красного камня, чей фасад украшали диковинные скульптуры мифических зверей. Окна, в два раза больше принятой нормы по ширине, ярко взблёскивали даже при малейшем попадании на них лучика света, так как в них добавлялась дробленная в пыль крошка из уникального природного песка. В нынешнее время такой материал почти невозможно было где-то найти, и владели им разве что правители нескольких стран в ничтожном количестве. Помимо окон, дворец испещряли множество разноцветных дверей. Известным оставалось то, что все нижние были сооружены для прислуги, вторые ряды для жен правителя, верхние – для самого владыки и его почетных гостей, которых он любил здесь принимать. Между тем невест в гарем подбирали по весу – на каждую девушку возлагалось испытание пройти по переходу, и тот не должен был ощутить ни единого ее шага.
В истории остались впечатления современников, и все они утверждали, что оставаться спокойным при виде такого зрелища не представлялось возможным. В то время весь континент рассказывал об этом дворце, словно о какой-то легенде. Целесообразность этого явления не обсуждалась; обсуждалось, сколько магии ушло на подобную постройку и ее содержание, но это осталось неизвестным. Только продержалась она относительно недолго – меньше столетия, потому что, когда правитель оказался убит, его гарем перестал существовать, а все богатство и роскошь растащили, остальное завершила природа. Сейчас уже даже не имелось возможности найти хотя бы след дворца на этом месте в реальном мире.
– Ты сможешь идти? – обернулся к чтице эрайт, прекратив изучать архитектуру и всю обстановку вокруг.
– Да, – произнесла Дэзан, подавляя внутреннюю дрожь и отцепляя сведенные судорогой пальцы от каната. – Я не стану тебя задерживать. На Золотом Журавле же я летаю.
Рикхард прищурился, о чем-то задумавшись, потом развернулся и смело пошел вперед. «Бесправного» мага не отвлекало то, что деревянные доски под его немалым весом проседают, а канаты подозрительно натягиваются. Эрайт видел, где располагаются сердцевины Завесы. И их было много, как он заранее и полагал. Они вряд ли обладали столь мощными свойствами, как сердцевины Красных Завес, но придется потерять время на обход всего созданного агаммой пространства. Оно оказалось слишком большим и содержало в себе слишком много холода. Даже меч эрайта не сумеет пронестись по нему, направляемый всего лишь силой мысли, как Рикхард сделал это в том же зеркальном лабиринте, что попался ему относительно недавно.
– Знаю я, как ты на нем летаешь, – пробормотал «бесправный» маг недовольно. – Закрывая глаза…
– Вовсе нет! – тут же воспротивилась Дэзан, стараясь поспевать за широкими шагами бывшего мужа и не смотреть на пропасть под переходом, принявшимся раскачиваться в стороны из-за их передвижения. – Я вполне справляюсь.
Рикхард бросил на нее выразительный взгляд, на секунду обернувшись. Чтица упрямо поджала губы и грозно сдвинула брови. «Бесправный» маг кивнул каким-то своим мыслям, из-за чего Дэзан очень хотелось рассвирепеть, но она отвлекалась. Меч эрайта, повинуясь силе мысли хозяина, исполнил технику движения «молния рвет тень» и уничтожил несколько десятков ледяных искр вокруг них.
Искры плавали повсюду. Особенностью Завес, рожденных из предметов, являлось то, что искры не могли вырываться в реальный мир и питать собой Луну. Для реальности это являлось благом, а вот для пространства – серьезной опасностью. Им некуда было отсюда деваться. И потому здесь оказывалось очень холодно. Намного холоднее, чем в обычной Завесе. В подобном пространстве любым бесшумным будет сложно. Даже Шипу. Поэтому эрайт не пригласил с собой подопечных. Вся троица пережила совсем недавно ранения. Им ни к чему новые увечья. Потом придется лечиться у Истинного огня, которого и без того мало. Аттрактор пока лишь пообещал постараться что-то с этим сделать, неизвестно, получится ли у него, учитывая, что Дартен еще сохраняет свою человеческую суть.
А вот чтица, хоть и маг с Правом, вполне может держаться в таком месте. Связь с могэхом наполняет ее пламенем в определённой мере, так как тот содержит в себе Образы чтения, являвшиеся иной формой Истинного огня. К тому же Дэзан имела еще одно определенное преимущество. Часть души самого Рикхарда. Правда, она ее не касалась все время пребывания в Имфиросе. Впрочем, она не касалась ее все три года. Иначе он бы знал.
Он слишком ее подавляет! Дэзан упомянула это в нескольких ссорах, когда для тех настало время. Когда брак пошел трещинами, словно та самая ледяная скорлупа, что служила входом в Завесы. Только вот ничего не восстановилось. Трещины расползлись паутиной во все стороны, все раскололось на столь мелкие частицы, что склеить их обратно не представлялось возможным. Он так считал все три года. До того, как увидел ее вновь.
Слишком гордую и ледяную, слишком независимую и недоступную. В чтице было столько «слишком», что не стоило и сомневаться – она изо всех сил скрывает свои слабости. Раньше ее слабости покрывал эрайт. Теперь Дэзан существовала сама по себе и не позволяла себе ни на кого полагаться. Кажется, она даже себе самой до конца не верила. Рикхарду это не нравилось. Инстинкт защиты яростно бушевал в нем, и приходилось подавлять себя и одергивать. Чтобы вновь не переступить черту, чтобы не нарушить личных границ бывшей супруги, которые она так тщательно обозначила, разорвав их судьбы раз и навсегда. И он позволил ей это сделать. потому что он с самого начала допустил ошибку.
Когда Дэзан стало охватывать безумие, доселе неведомое, незнакомое, всепоглощающее, он ничего с этим не сделал. Не помог, не успокоил, лишь наблюдал со стороны. И в моменте, где чтица не справилась с хаосом, что поднялся в ее душе и сердце, в моменте, когда она сделала неверный шаг, он… отомстил ей. Он отомстил ей за любовь.
Рикхард чувствовал, как внутри все скручивает. Хотелось дать бешенству выплеснуться наружу, дать огню разлиться полноводной рекой. Только это ничего не исправит, а Дэзан наверняка напугается. Он уже один раз напугал ее во время их схватки, ставшей итогом всего. Когда он был в шаге от победы над ней, когда она осознала, что могущественный эрайт может превратить ее в пепел. В тот момент он этого и хотел. Потом он долго не хотел о ней думать, когда чтица сбежала, потом решил следить за ней, убедив себя, что без должного присмотра ей грозит опасность… Рикхард метался и не мог принять решение, потому что он вообще ничего не понимал. Что разрушило их самих и всю их жизнь? И как они могли прийти к ненависти? Они! Обретшие друг друга после десятилетий одиночества и бесконечного числа встреч, что не оставляли в душе никаких следов. А когда они встретились, след остался. Потому что душа стала единой. Поэтому так легко оказалось делиться с чтицей частью самого себя…
Дар, как сказал Аттрактор, а не безделушка. Только он теперь был не нужен и являлся нитью, что связывала их вопреки всему. Поэтому все, что хотел сейчас эрайт, – чтобы эта глухая пустота между ними лопнула и исчезла, и они смогли хотя бы смотреть друг на друга.
– То пространство из предмета, в котором ты побывала, что оно представляло? – спросил эрайт.
Учитывая место, куда они попали, это являлось вполне нормальной темой для их беседы. Ведь просто так он ни о чем не имеет права ее спрашивать… А узнать истину очень хотелось.
– Подземелья Мраморного замка, – ответила Дэзан без всякого удовольствия.
Тот момент из своей жизни она вспоминать не любила. В нем не было ничего особенно плохого, но и ничем хорошим он не отличился.
Мраморный замок тоже относился к ушедшей эпохе. Даже более древней, чем Каскадные Сады. Великолепный символ времени. Драгоценность для историков и летописцев. Дэзан его возненавидела до глубины души и вместе с ним все древние замки разом. В нынешней ситуации ее мирило только то, что они находились на подвесных мостах, а не внутри строения. Как ни странно, но лучше уж переходы, чем все это дворцовое великолепие. По крайней мере, со страхом высоты она умела справляться, а вот те неприятные эмоции, что она испытала в Мраморном замке, стали для чтицы новыми. Нехорошими.
– И как оно сопротивлялось? – продолжал спрашивать Рикхард.
– Коридоры становились все уже, – передернула плечами Дэзан, так как воспоминания возродились в сознании весьма ярко. – Отвратительное ощущение. В конце они напоминали каменный мешок. Целых три дня пришлось потратить.
– Три дня?.. – злобно усмехнулся «бесправный» маг. – Пожалуй, я даже знаю, кого из эрайтов ты сопровождала. Вечно он из-за своей тщательности тратит уйму времени!
Рикхард, конечно же, знал всех эрайтов Юго-Восточного региона, помимо него еще существовало четверо. Двоих он уважал, а двоих терпеть не мог. И Дэзан встретилась с тем, кто входил во вторую пару. Пожалуй, теперь главный «бесправный» маг Имфироса понимал, отчего он не получил сведений о подобном случае из жизни своей бывшей жены. Хиннат, бездна его забери! Он не передал сведения. Скорее всего, он их добыл, быстро смекнул и понесся отчитываться Руаду, а диеналь, конечно же, запретил ему что-либо рассказывать. Потому что иначе того самого эрайта постигли бы неприятные последствия за то, что он посмел подвергать жизнь Дэзан такой опасности. Рикхард не мог покинуть Имфирос и решить этот вопрос лично, но имел достаточно связей и способов влияния, чтобы подпортить кровь «коллеге». При желании можно было бы даже в постель этому щепетильному идиоту ядовитую гадюку подбросить, чтобы дать понять, что у него нет ни единого клочка земли, где его не смогут достать и где он может чувствовать себя в безопасности.
Но Руад не мог допустить конфликта между эрайтами одного региона, учитывая, что один из них его близкий друг. Они – слишком ценный ресурс, чтобы позволять им личные склоки и уж тем более прямые столкновения. По большей части из-за разделения территорий им почти не приходилось сталкиваться, из-за этого особо не возникало ссор и иных поводов для драк. Только вот Дэзан переместилась, покинула Имфирос. Однако Руад справедливо рассудил, что чтица все равно оставалась «территорией» Рикхарда. Диеналь просто не знал, насколько разумным в тот момент оставался эрайт. И подстраховался, промолчал. Хиннат, естественно, своего господина не выдал.
Теперь главный «бесправный» маг Имфироса хотел избить до полусмерти сразу же троих человек. Ярость внутри принялась закручиваться в еще более тугой ком. Меч, что теперь никуда не исчезал, вдруг вспыхнул пламенем. Состояние эрайта становилось все хуже, и эмоции влияли даже на его оружие.
Чтица взглянула на объятое огнем изогнутое лезвие клинка.
– Да, ты бы сделал все намного быстрее, – произнесла она, продолжая их разговор.
– Ну уж точно бы не терпел три дня сужающиеся стены! – рыкнул Рикхард.
Чтица могла с этим согласиться. Ее бывший муж всегда действовал осторожно, но быстро. Ей доводилось знать эрайтов не только Юго-Восточного региона; до момента, пока она попала в Имфирос, она успела побывать во многих городах Королевства, где обитали «бесправные» маги с высшим титулом. Большинство из них были сильными, мало чем отличавшимися от мощи Рикхарда, но, пожалуй,он один имел идеальный баланс между силой, точностью и скоростью работы. Решение о том, чтобы остаться именно в этом городе, Дэзан приняла вовсе не из любви к этому мужчине, тогда она еще не любила, а потому, что почувствовала в нем абсолютный щит. Она сразу поняла, что, пока он жив, агамма не тронет ее ни единым своим явлением. Даже если они будут в Красной Завесе, даже если над головой будет Ледяная Луна. А имея такую защиту, как чтица, она могла свободно совершенствоваться. Маги с Правом на чтение развивались под эгидой сильнейших «бесправных» магов с ужасающей скоростью.
Но Рикхард ограждал ее ото всех опасностей сразу же, как только они встретились. Дэзан пытала его потом о «любви с первого взгляда», но маг утверждал, что ничего подобного не случилось, он просто привык именно так исполнять свою работу. Чтица хохотала в ответ и обвиняла мужа в прагматичности, излишней осознанности и неумении почувствовать настроение женщины. Ведь ему несложно было бы и приврать, а ей стало бы приятно. Эрайт удивленно вскидывал черные брови и действительно не очень понимал, что от него хотят. В то время они могли говорить обо всем… Сейчас осталось лишь бесконечное молчание, давившее на барабанные перепонки и душу с такой силой, что обещало вовсе расплющить.
Рикхард, пройдя длинный подвесной мост до конца, остановился. Дэзан настороженно встала за его спиной.
– Готова?
– Да, – с запинкой ответила чтица, чем выдала собственное напряжение.
Никогда нельзя было предсказать, чем такие пространства ответят на удар, поэтому Дэзан немного боялась. Совсем чуть-чуть. Она сделала небольшой шаг вперед, чтобы встать еще ближе к эрайту. Она имела на это право. Официальное. По условиям взаимодействия и поддержки в таких местах, маги должны были находиться друг от друга на коротком расстоянии. Чтобы в случае атаки агаммы противостоять совместно.
Дэзан хотелось еще и вцепиться в черную рубашку бывшего мужа, но это никакими условиями не оправдывалось.
