Магия не позволяла людям излишеств и не насыщала собственной силой каждый найденный смертными на пыльной дороге обычного мира камень или щепку. Сколько бы раз люди ни пытались добиться подобного. Но… магия не переносила присутствия агаммы в своем мире. Поэтому все предметы из Завес необходимо было омыть в Истинном огне, после чего они избавлялись от своего холода и непременно впитывали в себя частичку магии из того самого огня. И с этого мгновения омытый предмет подходил на роль артефакта, становясь дополнительным резервом. Приобретя предмет из Завесы и насытив его магическими Правами наподобие своего собственного, люди, чей резерв был от природы мал или плохо развит, могли увеличить свою силу.
Поэтому работа соорус ценилась особенно. Именно для этой когорты «бесправные» маги уничтожали искры в Завесах заранее. Потому что ни один маг с Правами противостоять агамме и ее порождениям не мог. И чтобы соорус не коснулась никакая опасность, пространства очищали, заодно препятствуя накапливанию в них силы, способной возрасти до такой степени, чтобы прорвать невидимую оболочку и проявиться в настоящем мире.
Будь мир устроен иначе, эрайты и бесшумные сразу бы уничтожали сердцевины и избавлялись от Завес, но мир иначе устроен не был. Выгода оставалась на первом месте.
- Глава? – обратился один из младших по статусу соорус к Эльмин.
- Да? Ах да, заходите, – махнула она все ещё зажатой в руке трубкой своим людям.
Те, переговариваясь о чем-то своем и распределяя обязанности на ходу, поспешили войти в Завесу, хотя успели уловить короткий разговор с эрайтом и ни на что интересное не рассчитывали. Однако правила обрекали их на то, чтобы проверить пространство. Возможно, в «старом театре» не найдется никаких исторических ценностей, но соорус вынесут из него все, начиная со зрительских кресел и заканчивая пыльными коробками в кладовых. Все это потом уйдет в особые мастерские, где будет раздавлено, смято, переплавлено, переделано и воссоздано заново в виде артефактов.
- Если бы вы, «бесправные» маги, работали в наших рядах, как бы выглядела наша работа? – вдруг поинтересовалась Эльмин, проследив, как все ее люди скрылись в Завесе.
- У тебя философское настроение? – задал ответный вопрос Рикхард, поглядывая на давнюю знакомую неоднозначно.
- Этот вопрос часто задают дети, когда только начинают учиться в школах. А ответить коротко и просто не получается, – задумчиво протянула Эльмин, покачивая на тонких пальцах курительную трубку.
- Мы – возлюбленные дети Истинного огня, а вы – расхитители, – тут же произнес эрайт без всякой тени сомнения. – Вот простой ответ. Мы не считаем нужным тратиться на поиск древних бумажек и разбор кирпичных стен.
Бесшумные рядом со своим наставником принялись отворачиваться, стараясь скрыть ухмылки на лицах. Кот справлялся лучше, а у Смерч смешок все-таки прорвался, и она принялась кусать щеки изнутри.
Эльмин помрачнела, и весь ее облик вдруг стал выразительным и грозным, напомнив, что она была человеком с приличным количеством магических Прав и внутренним резервом выше среднего. Однако взгляд исподлобья и напряженные скулы никак не могли ни повлиять на эрайта, ни впечатлить его. На фоне главного «бесправного» мага города с его абсолютной уверенностью в себе и контролем над собственным могуществом кому-либо вообще с трудом удавалось выглядеть внушительно. Он подавлял окружающих одной только врожденной природной аурой, не имевшей отношения к магии. А если бы Рикхард проявил настоящую силу, равных ему нашлись бы единицы. Эльмин точно не входила в их число. Поэтому вся ее бравада была наносной, что, конечно же, не скрылось от окружающих.
- Поубавь свою заносчивость, – гордо вскинула голову соорус, тряхнув темной копной волос и поправив куртку на плечах. Сколько бы она ни уступала эрайту, стоило хотя бы на словах подчеркнуть свои очевидные достоинства. – Артефакты делают этот мир сильнее. Каждому из нас может пригодиться такой, – она тут же увидела насмешливый взгляд эрайта, которому никакие артефакты не требовались. – Вот твоей юной подопечной может понадобиться. Она слабее твоих парней. И кто знает, сможет ли достигнуть в тренировках успеха.
Смерч вздрогнула, когда аккуратно подпиленный ноготок Главы соорус указал на нее. Бесшумная, не ожидавшая, что ее имя может быть упомянуто в этом праздном разговоре между двумя старыми знакомыми, беспомощно принялась оглядываться то на Кота, то на наставника.
- Все мои подопечные достигают успеха, – подчеркнуто спокойно и размеренно ответил на провокацию Рикхард. – У Смерч полно времени. И с каких это пор ты задираешь младших? Что-то случилось? – спросил эрайт, подметив ядовитый тон и общее подавленное настроение Эльмин. Она словно бы пыталась от чего-то отвлечься этим разговором и постоянно хмурила темные красиво очерченные брови.
- Нет, все в порядке, – снова отмахнулась соорус, поняв, что ее внутренние беспокойства стали заметны для окружающих. Рикхард никогда не отличался чуткостью и заботой о других, и если даже он решился спросить, значит, она действительно уже не может скрывать своих чувств.
Эльмин принялась суетливо прятать трубку в карман своей куртки.
- Мы идем в следующую Завесу, – предупредил ее главный «бесправный» маг.
Смерч от удивления издала нечленораздельный звук и принялась дергать Кота. Соратник смотрел на нее с удивлением, ведь для него являлось очевидным, что тренировочный день не может закончиться на одной-единственной Завесе. То, что до нее был захваченный агаммой маяк, вовсе не считается, ведь то считалось работой, из-за которой пришлось прервать тренировку.
- Но силы же не бесконечны, – застонала Смерч.
- Взбодрись! – по-дружески хлопнул ее по плечу Кот и ловко поправил девушке слегка сползший на затылке хвостик.
Бесшумная капризно скривила губы, а потом принялась выпрашивать у старшего соратника какую-нибудь сытную вкусность, которую тот всегда держал при себе в пространственном кольце, посверкивающем у него на левой руке черно-серой хорошо полированной сталью. Смерч не столько забывала брать что-нибудь подобное сама для себя – магическое кольцо имелось и у нее – сколько получала удовольствие именно от такого «клянченья». Старшие в такие моменты никогда ей ни в чем не отказывали, и она чувствовала себя маленькой девочкой среди взрослых братьев.
- Да, хорошо, – тем временем ответила Эльмин Рикхарду. Ни соорус, ни эрайт не обращали на младших никакого внимания. – Я пошлю за вами своих ребят…
Эрайт со своими подопечными нарисовали портальные печати и быстро исчезли, переместившись в другой район города. Глава соорус отдала пару команд подчиненным и снова окунулась в тревожные мысли. Существовала причина для ее рассеянности. Один из ее людей исчез несколько дней назад совершенно бесследно. Можно было бы не переживать и оставить заботу городскому комиссариату, если бы этот человек не играл важную роль в судьбе самой Эльмин. И если бы не особые обстоятельства, связанные с ним.
- Где ты и что ты, бездна, натворила? – прошипела соорус, снова потянувшись к трубке.
- Помогите… – сквозь слезы произнесла женщина. – Помо…
В ее голосе совсем не осталось прежней силы. Крик превратился в очень тихий сип и был совершенно бесполезен, она тратила последние крупицы энергии зря. Но даже осознавая это, она не могла прекратить попытки… спасения? Сколько она здесь? Дни? Недели? Спутанное сознание подсказывало, что на помощь никто не придет. Она в ловушке. Одна. В темноте.
Под ногами и за спиной – ледяной, грубо обработанный камень: это все, что ей удалось узнать. В этом месте был сухой воздух, и горло скребло от него и от бессмысленного крика, не способного потревожить бесчувственные стены. Женщина поджимала под себя ноги, промерзшие до костей несмотря на теплую обувь, в попытке согреться, в попытке уменьшиться и как-то исчезнуть из этого страшного места, осмотреть которое она могла лишь условно. Она даже не понимала, от чего исходит слабый источник света. Как будто от самого камня, сомкнувшегося вокруг ужасным безмолвным склепом. Но он не светил ярко, не позволял ничего увидеть, лишь обманывал зрение. Пленница не знала, лучший ли это вариант из возможных. Ведь может быть так, что она вовсе не хочет видеть, что там дальше… Здесь существовало некое пространство. Она какое-то время ползала по нему слепо, стараясь найти выход или подсказку. Тогда… минуты… годы назад у нее еще были силы и храбрость. Но теперь тьма победила и раздавила ее. Камень тоже раздавит. Она не верила ему, хоть и вонзалась в стену ногтями, повреждая пальцы до крови.
Что это? За что ей это?
Все изменилось так быстро... Вместо жизни и власти, вместо решений и приказов, вместо выгоды и благ вдруг тьма, пустота и бессилие. Каменный мешок. Гибель.
Агамма сжирала изнутри своим холодом весь ее огонь. И когда вечная противница магии закончит эту изуверскую трапезу, жизнь пленницы оборвется.
Женщина ощущала струящиеся слезы на своем лице и абсолютную безнадежность.
Церемония открытия Высшей Восточной Академии Имфироса состоялась с привычным для южной стороны континента размахом в день, порадовавший теплом и щедрым солнцем. Единственное, в чем можно было найти недостаток, – это отсутствие парада. Его не стали проводить лишь из-за опасений появления Завесы прямо на пути у шествия. В остальном празднество являло собой пример безупречности.
Яркие полотна с гербом новой Академии на входных золоченых воротах высотой в два десятка ирсов; убранные песчаные дорожки, расходящиеся ручейками во многие стороны; цветочные композиции в строгих уличных мраморных вазонах; и многие другие яркие детали, созданные и подобранные с особой тщательностью, заставляли удивляться, улыбаться и восхищаться. Само здание Академии из светло-бежевого камня, с высокими окнами, резными колоннами, изящными легковесными переходами между корпусами и ажурной лепниной, отличалось величественностью и невероятной красотой. Весь архитектурный ансамбль являл собой образец мастерства.
Шустрые сопроводители, встречавшие и приветствовавшие всех гостей, любезно обо всем рассказывали и показывали, подносили напитки и весьма ненавязчиво напоминали, что в такой особенный день можно оказать любезность новому учебному заведению, сделав денежный взнос. В конечном счете весь регион сможет похвастаться новой Академией, и быть причастным к ее становлению станет поводом для хвастовства в определенных кругах. Загипнотизированные обстановкой и льстивыми речами, гости кивали и подписывали финансовые карты на очень приятные суммы.
Диеналь, красивый, стройный и высокий, одетый в щегольский светлый парадный костюм-тройку, отличавшийся красивой вышивкой и особым длинным кроем пиджака, что соответствовало последней моде, держался гордо и уверенно. Строгая золотая брошь на лацкане в виде четырёхлистника с кроваво-красным рубином в центре и с россыпью мелких бриллиантов по листам словно бы взблескивала в такт сияющим серо-зеленым глазам главы Имфироса.
Его Академия сегодня открыла свои двери, и Руад искренне гордился своим достижением. Он с удовольствием наблюдал за всеобщим восхищением, принимал комплименты и поздравления.
– Чуть больше скромности, господин диеналь, – тихо прошептала Джалана, стараясь следовать протоколу и этикету поведения на публике. Высокопоставленные лица не могли позволить себе лишние эмоции.
Но и без того изящные черты лица супруги казались и вовсе совершенными из-за открытой и широкой улыбки, от которой она не могла избавиться при всех усилиях. Джалана со всей искренностью разделяла радость мужа. Будучи секретарем диеналя, в ее обязанности входило следить за порядком мероприятия, однако официальная часть закончилась: все положенные речи были сказаны и ответные церемонные поздравления приняты. Поэтому она позволила себе немного расслабиться, не думать о расписании и протоколе, а просто трогательно льнула к мужу. Руад нежно и невесомо гладил ее руки, держа себя в рамках, чтобы все выглядело благопристойно. Разве что правитель города пару раз легко коснулся губами виска жены, что для самой красивой пары Имфироса считалось допустимым. Публика будет благодарна за то, что ей дали темы для разговоров и даже возможность написать несколько слезливо-романтических статей в столичные газеты.
– Пусть будет скромным тот, кому нечем хвастаться, – уверенно заявил Руад.
Джалана с притворным осуждением покачала головой. Богатые золотые украшения, вплетенные в высокую прическу, качнулись в такт. Сегодня она избрала для себя длиннополое платье с высоким воротом, подчеркивающим красивую шею, украшенное изящным кружевом на груди и подоле, с россыпью мелких жемчужин на рукавах. Туфли на тонком высоком каблуке позволяли ей немного выровнять разницу в росте с супругом, хотя даже так она лишь дотягивалась до его плеча. Светлый оттенок наряда не только подчеркивал смуглую кожу и карие глаза, но был сознательно выбран, чтобы иметь схожесть с костюмом мужа и отличаться от него всего лишь на пару тонов. Модницы Имфироса теперь с ума сойдут и прожужжат все уши своим женихам и избранникам, чтобы повторить нечто подобное.
– Поздравляю, это выглядит, как новая дорога в будущее, которой этот город еще не знал, – прозвучали очередные слова восхищения от гостей.
Диеналь принял их со всей возможной вежливостью, жестом приглашая присутствующих следовать дальше узнавать о территории Академии все.
– Полагаю, что вы обречете глав других городов повторять за вами, – добавили гости.
Руад ответил загадочной белозубой улыбкой. Для того чтобы «повторить» подобное, другим диеналям придется постараться. И все же глава Имфироса надеялся, что ему удастся привлечь внимание столицы. Нынешний король неоднократно заявлял, что учителя – основа всего, а ученики – надежда. Только вот главный трон Афасдана далеко и в главном городе Королевства не все спокойно, поэтому на церемонии открытия Академии Имфироса не присутствовало ни одного гостя из столицы. А ведь это учебное заведение впустит в свои стены семь тысяч учеников единовременно. С подобным количеством обучаемых могли сравниться лишь столичные образовательные учреждения. Регионы равных примеров не знали– Имфирос стал первым. Город обошелся собственным бюджетом и помощью благотворителей. И то и другое контролировал и привлекал сам Руад, поэтому диеналь был выбран Главой ее Совета.
– Господин, я прошу прощения, – раздался голос за спиной, пока правитель города разговаривал с присутствующими.
Руад тоже извинился перед гостями, передал их в руки сопроводителей и обернулся. Джалана осталась рядом с мужем, имея привилегированную возможность знать обо всех делах диеналя.
– Да, Хиннат.
Темноволосый худощавый парень с красивым, будто бы девичьим лицом, одетый в неприметную одежду и имевший всегда сдержанный вид, подошел вплотную к диеналю.
– Дэкат дал разрешение на обработку предметов из Красной Завесы, – негромко произнес помощник, обводя равнодушным взглядом всех людей, что толпились неподалеку.
Джалана раздраженно прищелкнула языком.
Поэтому работа соорус ценилась особенно. Именно для этой когорты «бесправные» маги уничтожали искры в Завесах заранее. Потому что ни один маг с Правами противостоять агамме и ее порождениям не мог. И чтобы соорус не коснулась никакая опасность, пространства очищали, заодно препятствуя накапливанию в них силы, способной возрасти до такой степени, чтобы прорвать невидимую оболочку и проявиться в настоящем мире.
Будь мир устроен иначе, эрайты и бесшумные сразу бы уничтожали сердцевины и избавлялись от Завес, но мир иначе устроен не был. Выгода оставалась на первом месте.
- Глава? – обратился один из младших по статусу соорус к Эльмин.
- Да? Ах да, заходите, – махнула она все ещё зажатой в руке трубкой своим людям.
Те, переговариваясь о чем-то своем и распределяя обязанности на ходу, поспешили войти в Завесу, хотя успели уловить короткий разговор с эрайтом и ни на что интересное не рассчитывали. Однако правила обрекали их на то, чтобы проверить пространство. Возможно, в «старом театре» не найдется никаких исторических ценностей, но соорус вынесут из него все, начиная со зрительских кресел и заканчивая пыльными коробками в кладовых. Все это потом уйдет в особые мастерские, где будет раздавлено, смято, переплавлено, переделано и воссоздано заново в виде артефактов.
- Если бы вы, «бесправные» маги, работали в наших рядах, как бы выглядела наша работа? – вдруг поинтересовалась Эльмин, проследив, как все ее люди скрылись в Завесе.
- У тебя философское настроение? – задал ответный вопрос Рикхард, поглядывая на давнюю знакомую неоднозначно.
- Этот вопрос часто задают дети, когда только начинают учиться в школах. А ответить коротко и просто не получается, – задумчиво протянула Эльмин, покачивая на тонких пальцах курительную трубку.
- Мы – возлюбленные дети Истинного огня, а вы – расхитители, – тут же произнес эрайт без всякой тени сомнения. – Вот простой ответ. Мы не считаем нужным тратиться на поиск древних бумажек и разбор кирпичных стен.
Бесшумные рядом со своим наставником принялись отворачиваться, стараясь скрыть ухмылки на лицах. Кот справлялся лучше, а у Смерч смешок все-таки прорвался, и она принялась кусать щеки изнутри.
Эльмин помрачнела, и весь ее облик вдруг стал выразительным и грозным, напомнив, что она была человеком с приличным количеством магических Прав и внутренним резервом выше среднего. Однако взгляд исподлобья и напряженные скулы никак не могли ни повлиять на эрайта, ни впечатлить его. На фоне главного «бесправного» мага города с его абсолютной уверенностью в себе и контролем над собственным могуществом кому-либо вообще с трудом удавалось выглядеть внушительно. Он подавлял окружающих одной только врожденной природной аурой, не имевшей отношения к магии. А если бы Рикхард проявил настоящую силу, равных ему нашлись бы единицы. Эльмин точно не входила в их число. Поэтому вся ее бравада была наносной, что, конечно же, не скрылось от окружающих.
- Поубавь свою заносчивость, – гордо вскинула голову соорус, тряхнув темной копной волос и поправив куртку на плечах. Сколько бы она ни уступала эрайту, стоило хотя бы на словах подчеркнуть свои очевидные достоинства. – Артефакты делают этот мир сильнее. Каждому из нас может пригодиться такой, – она тут же увидела насмешливый взгляд эрайта, которому никакие артефакты не требовались. – Вот твоей юной подопечной может понадобиться. Она слабее твоих парней. И кто знает, сможет ли достигнуть в тренировках успеха.
Смерч вздрогнула, когда аккуратно подпиленный ноготок Главы соорус указал на нее. Бесшумная, не ожидавшая, что ее имя может быть упомянуто в этом праздном разговоре между двумя старыми знакомыми, беспомощно принялась оглядываться то на Кота, то на наставника.
- Все мои подопечные достигают успеха, – подчеркнуто спокойно и размеренно ответил на провокацию Рикхард. – У Смерч полно времени. И с каких это пор ты задираешь младших? Что-то случилось? – спросил эрайт, подметив ядовитый тон и общее подавленное настроение Эльмин. Она словно бы пыталась от чего-то отвлечься этим разговором и постоянно хмурила темные красиво очерченные брови.
- Нет, все в порядке, – снова отмахнулась соорус, поняв, что ее внутренние беспокойства стали заметны для окружающих. Рикхард никогда не отличался чуткостью и заботой о других, и если даже он решился спросить, значит, она действительно уже не может скрывать своих чувств.
Эльмин принялась суетливо прятать трубку в карман своей куртки.
- Мы идем в следующую Завесу, – предупредил ее главный «бесправный» маг.
Смерч от удивления издала нечленораздельный звук и принялась дергать Кота. Соратник смотрел на нее с удивлением, ведь для него являлось очевидным, что тренировочный день не может закончиться на одной-единственной Завесе. То, что до нее был захваченный агаммой маяк, вовсе не считается, ведь то считалось работой, из-за которой пришлось прервать тренировку.
- Но силы же не бесконечны, – застонала Смерч.
- Взбодрись! – по-дружески хлопнул ее по плечу Кот и ловко поправил девушке слегка сползший на затылке хвостик.
Бесшумная капризно скривила губы, а потом принялась выпрашивать у старшего соратника какую-нибудь сытную вкусность, которую тот всегда держал при себе в пространственном кольце, посверкивающем у него на левой руке черно-серой хорошо полированной сталью. Смерч не столько забывала брать что-нибудь подобное сама для себя – магическое кольцо имелось и у нее – сколько получала удовольствие именно от такого «клянченья». Старшие в такие моменты никогда ей ни в чем не отказывали, и она чувствовала себя маленькой девочкой среди взрослых братьев.
- Да, хорошо, – тем временем ответила Эльмин Рикхарду. Ни соорус, ни эрайт не обращали на младших никакого внимания. – Я пошлю за вами своих ребят…
Эрайт со своими подопечными нарисовали портальные печати и быстро исчезли, переместившись в другой район города. Глава соорус отдала пару команд подчиненным и снова окунулась в тревожные мысли. Существовала причина для ее рассеянности. Один из ее людей исчез несколько дней назад совершенно бесследно. Можно было бы не переживать и оставить заботу городскому комиссариату, если бы этот человек не играл важную роль в судьбе самой Эльмин. И если бы не особые обстоятельства, связанные с ним.
- Где ты и что ты, бездна, натворила? – прошипела соорус, снова потянувшись к трубке.
- Помогите… – сквозь слезы произнесла женщина. – Помо…
В ее голосе совсем не осталось прежней силы. Крик превратился в очень тихий сип и был совершенно бесполезен, она тратила последние крупицы энергии зря. Но даже осознавая это, она не могла прекратить попытки… спасения? Сколько она здесь? Дни? Недели? Спутанное сознание подсказывало, что на помощь никто не придет. Она в ловушке. Одна. В темноте.
Под ногами и за спиной – ледяной, грубо обработанный камень: это все, что ей удалось узнать. В этом месте был сухой воздух, и горло скребло от него и от бессмысленного крика, не способного потревожить бесчувственные стены. Женщина поджимала под себя ноги, промерзшие до костей несмотря на теплую обувь, в попытке согреться, в попытке уменьшиться и как-то исчезнуть из этого страшного места, осмотреть которое она могла лишь условно. Она даже не понимала, от чего исходит слабый источник света. Как будто от самого камня, сомкнувшегося вокруг ужасным безмолвным склепом. Но он не светил ярко, не позволял ничего увидеть, лишь обманывал зрение. Пленница не знала, лучший ли это вариант из возможных. Ведь может быть так, что она вовсе не хочет видеть, что там дальше… Здесь существовало некое пространство. Она какое-то время ползала по нему слепо, стараясь найти выход или подсказку. Тогда… минуты… годы назад у нее еще были силы и храбрость. Но теперь тьма победила и раздавила ее. Камень тоже раздавит. Она не верила ему, хоть и вонзалась в стену ногтями, повреждая пальцы до крови.
Что это? За что ей это?
Все изменилось так быстро... Вместо жизни и власти, вместо решений и приказов, вместо выгоды и благ вдруг тьма, пустота и бессилие. Каменный мешок. Гибель.
Агамма сжирала изнутри своим холодом весь ее огонь. И когда вечная противница магии закончит эту изуверскую трапезу, жизнь пленницы оборвется.
Женщина ощущала струящиеся слезы на своем лице и абсолютную безнадежность.
Глава 2.
Церемония открытия Высшей Восточной Академии Имфироса состоялась с привычным для южной стороны континента размахом в день, порадовавший теплом и щедрым солнцем. Единственное, в чем можно было найти недостаток, – это отсутствие парада. Его не стали проводить лишь из-за опасений появления Завесы прямо на пути у шествия. В остальном празднество являло собой пример безупречности.
Яркие полотна с гербом новой Академии на входных золоченых воротах высотой в два десятка ирсов; убранные песчаные дорожки, расходящиеся ручейками во многие стороны; цветочные композиции в строгих уличных мраморных вазонах; и многие другие яркие детали, созданные и подобранные с особой тщательностью, заставляли удивляться, улыбаться и восхищаться. Само здание Академии из светло-бежевого камня, с высокими окнами, резными колоннами, изящными легковесными переходами между корпусами и ажурной лепниной, отличалось величественностью и невероятной красотой. Весь архитектурный ансамбль являл собой образец мастерства.
Шустрые сопроводители, встречавшие и приветствовавшие всех гостей, любезно обо всем рассказывали и показывали, подносили напитки и весьма ненавязчиво напоминали, что в такой особенный день можно оказать любезность новому учебному заведению, сделав денежный взнос. В конечном счете весь регион сможет похвастаться новой Академией, и быть причастным к ее становлению станет поводом для хвастовства в определенных кругах. Загипнотизированные обстановкой и льстивыми речами, гости кивали и подписывали финансовые карты на очень приятные суммы.
Диеналь, красивый, стройный и высокий, одетый в щегольский светлый парадный костюм-тройку, отличавшийся красивой вышивкой и особым длинным кроем пиджака, что соответствовало последней моде, держался гордо и уверенно. Строгая золотая брошь на лацкане в виде четырёхлистника с кроваво-красным рубином в центре и с россыпью мелких бриллиантов по листам словно бы взблескивала в такт сияющим серо-зеленым глазам главы Имфироса.
Его Академия сегодня открыла свои двери, и Руад искренне гордился своим достижением. Он с удовольствием наблюдал за всеобщим восхищением, принимал комплименты и поздравления.
– Чуть больше скромности, господин диеналь, – тихо прошептала Джалана, стараясь следовать протоколу и этикету поведения на публике. Высокопоставленные лица не могли позволить себе лишние эмоции.
Но и без того изящные черты лица супруги казались и вовсе совершенными из-за открытой и широкой улыбки, от которой она не могла избавиться при всех усилиях. Джалана со всей искренностью разделяла радость мужа. Будучи секретарем диеналя, в ее обязанности входило следить за порядком мероприятия, однако официальная часть закончилась: все положенные речи были сказаны и ответные церемонные поздравления приняты. Поэтому она позволила себе немного расслабиться, не думать о расписании и протоколе, а просто трогательно льнула к мужу. Руад нежно и невесомо гладил ее руки, держа себя в рамках, чтобы все выглядело благопристойно. Разве что правитель города пару раз легко коснулся губами виска жены, что для самой красивой пары Имфироса считалось допустимым. Публика будет благодарна за то, что ей дали темы для разговоров и даже возможность написать несколько слезливо-романтических статей в столичные газеты.
– Пусть будет скромным тот, кому нечем хвастаться, – уверенно заявил Руад.
Джалана с притворным осуждением покачала головой. Богатые золотые украшения, вплетенные в высокую прическу, качнулись в такт. Сегодня она избрала для себя длиннополое платье с высоким воротом, подчеркивающим красивую шею, украшенное изящным кружевом на груди и подоле, с россыпью мелких жемчужин на рукавах. Туфли на тонком высоком каблуке позволяли ей немного выровнять разницу в росте с супругом, хотя даже так она лишь дотягивалась до его плеча. Светлый оттенок наряда не только подчеркивал смуглую кожу и карие глаза, но был сознательно выбран, чтобы иметь схожесть с костюмом мужа и отличаться от него всего лишь на пару тонов. Модницы Имфироса теперь с ума сойдут и прожужжат все уши своим женихам и избранникам, чтобы повторить нечто подобное.
– Поздравляю, это выглядит, как новая дорога в будущее, которой этот город еще не знал, – прозвучали очередные слова восхищения от гостей.
Диеналь принял их со всей возможной вежливостью, жестом приглашая присутствующих следовать дальше узнавать о территории Академии все.
– Полагаю, что вы обречете глав других городов повторять за вами, – добавили гости.
Руад ответил загадочной белозубой улыбкой. Для того чтобы «повторить» подобное, другим диеналям придется постараться. И все же глава Имфироса надеялся, что ему удастся привлечь внимание столицы. Нынешний король неоднократно заявлял, что учителя – основа всего, а ученики – надежда. Только вот главный трон Афасдана далеко и в главном городе Королевства не все спокойно, поэтому на церемонии открытия Академии Имфироса не присутствовало ни одного гостя из столицы. А ведь это учебное заведение впустит в свои стены семь тысяч учеников единовременно. С подобным количеством обучаемых могли сравниться лишь столичные образовательные учреждения. Регионы равных примеров не знали– Имфирос стал первым. Город обошелся собственным бюджетом и помощью благотворителей. И то и другое контролировал и привлекал сам Руад, поэтому диеналь был выбран Главой ее Совета.
– Господин, я прошу прощения, – раздался голос за спиной, пока правитель города разговаривал с присутствующими.
Руад тоже извинился перед гостями, передал их в руки сопроводителей и обернулся. Джалана осталась рядом с мужем, имея привилегированную возможность знать обо всех делах диеналя.
– Да, Хиннат.
Темноволосый худощавый парень с красивым, будто бы девичьим лицом, одетый в неприметную одежду и имевший всегда сдержанный вид, подошел вплотную к диеналю.
– Дэкат дал разрешение на обработку предметов из Красной Завесы, – негромко произнес помощник, обводя равнодушным взглядом всех людей, что толпились неподалеку.
Джалана раздраженно прищелкнула языком.
