Вестница

Никто из тех, до кого он мог дотянуться, не подходил по характеристикам. А заниматься поисками подходящего ему было запрещено, в успех этого мероприятия не верили. Сумасшедшим ученым, который идет всем наперекор ради своего дела, он никогда не был. А терять очень комфортные условия, в которых он жил и работал, Ларс не хотел. Один эфир такого не стоил.
       Опасность была в том, что у этого опыта однозначный результат. К нему нельзя подступиться осторожно, не будет этапа проб и ошибок. Его можно либо провести, либо нет. Либо успех, либо неудача.
       То, о чем Эрнессе знать не стоит. Судя по всему, она была уверена в том, что Ларс способен помочь ее пациенту. Знай призрак о ровно такой же вероятности сгубить парня, был бы куда осторожнее в своих стремлениях.
       Ларс внимательно следил за изменениями в эфире с помощью магического зрения, делавшего глаза любого мага синими. Потоки силы и энергии ложились гладко, безукоризненно, насыщая предмет особыми свойствами.
       От предвкушения холодило позвоночник и покалывало кончики пальцев, из-за чего даже пришлось отложить тончайшие приборы, которыми он работал, и размять руки. Его поглощало странное всеобъемлющее безумие, присущее столь малому количеству людей. Тем, кто способен отстраняться от мира, чтобы проникать в самую глубину собственных идей. Его отличал безумный азарт, превращавший его в гончую. Это чувство не отпускало и гнало его до самого конца, словно щелкавший над головой кнут.
       Во время этого бешеного бега не успеваешь ни в чем сомневаться. Решения принимались столь молниеносно, что их невозможно было обдумать. Он поступал в соответствии с собственными инстинктами. Подобный способ мышления перенесся на всю его жизнь.
       Неожиданно пришла Оленна и принялась топтаться у порога. Проникнуть внутрь драгоценной лаборатории ей было не суждено. Ларс никого и никогда сюда не пускал. Эта часть дома была объявлена священной и имела такой уровень магической защиты, с которой спорить мог только тронный зал королевского дворца в столице. Он бы не заметил присутствия любовницы, если бы защитные заклинания не ощетинились сильнее обычного.
       Ларс скупо ухмыльнулся. Охранная магия, имеющая тесную связь с ним самим, в некоторой степени отражала его собственное отношение к тому или иному человеку. Когда слуги крутились неподалеку от лаборатории, защита оставалась такой же сильной, но спокойной. Появление же Оленны вызвало в магии отторжение. Девушка ничем не заслужила такого недоверия, но Ларс ничего не мог поделать с собственными ощущениями.
       До него докатилась волна ее эмоций - разочарование и немного злости. С ними она и ушла. Он тут же выбросил лишние мысли из головы.
       Предмет, который он держал в руках, мог многое изменить. Для таких, как Бертен. Человеческое тело слабо и порой разрушается от одного удара. Во множестве случаев вернуть ему прежнюю силу практически невозможно. Мальчишка станет первым. У него была специфическая травма, поэтому он так хорошо подходил.
       Как только эфир соприкоснется с искалеченным телом, Ларс сумеет выявить именно те свойства, что пока мешают предмету стать универсальным.
       Хорошо, что у пациента Эрнессы нет семьи и близких. Нужно уговорить лишь его. Потому что существовал риск потерять больше, чем приобрести.
       Может быть, стоит скрыть это от мальчишки? В случае неудачи он все равно не сможет отомстить. Его состояние ухудшится настолько, что он и на человека-то будет походить лишь отчасти.
       Перед внутренним взором всплыл укоризненный взгляд вестницы. Ларс недовольно поморщился. Нет, он не выжил еще из ума, чтобы зверствовать над испытуемыми, закрывая глаза на все последствия. Поэтому не нужно совести так уж усердствовать. Что это еще за фокусы со сменой ипостаси? Всегда был просто внутренний голос его самого, а не какие-то там барышни с невероятными глазами.
       Вот же напасть!
       Рассердившись на себя за лишние мысли, Ларс еще больше погрузился в работу. Так прошла вся ночь. Он очнулся только утром, когда свет солнца затмил собой искусственное магическое освещение. В его руке был готовый эфир.
       Согласно древней истории, эфиром именовалась сила богов. Такое громкое название этим предметам он дал сам. Именовать их артефактами маг отказывался наотрез. Разница между ними была принципиальная. Подобный акцент прибавил ему славы и преумножил слухи. Люди, которым он представлял свои работы, считали его избалованным, надменным, презирающим всех на свете гением.
       Ларс не считал себя достойным этого звания, но и не оспаривал его.
       Маг придирчиво осматривал свою работу. Пластина была еще теплой и приятно грела ладонь. При всех стараниях изъяны обнаружить не удалось. Все свои работы он превращал в совершенство. Именно из-за своей безупречности эфир мог не подойти человеческому телу. Магическому предмету легко сломать и без того надтреснутую оболочку. Дефектов в человеке и без всяких повреждений более чем достаточно.
       Чувствуя прилив сил из-за хорошо выполненной работы, Ларс вырвался из лаборатории. В кои-то веки ему было с кем разделить собственный успех. Интересно, вестница удивится?
       Приятное течение мыслей было прервано чужим появлением на пороге его собственных комнат, куда Ларс только успел войти.
       - Наконец-то! – Оленна кошкой бросилась к нему. – Я начала сомневаться, живой ли ты там? Выглядишь бледным.
       Она потянулась рукой к его щеке, но Ларс не позволил ей себя коснуться. Присутствие девушки показалось навязчивым, чего он терпеть не мог. Наличие чужих людей в своей жизни он строго дозировал. Любовница точно была из «чужих». Круг «своих» у Ларса был ограничен.
       Она до сих пор в этом доме, потому что он не нашел время для «серьезного» разговора, конец которого можно предсказать заранее.
       - Я могу о себе позаботиться, - бросил Ларс холодно. Серо-зеленые глаза стали абсолютно непроницаемы.
       - Конечно, я просто беспокоюсь о тебе, - заговорила она быстро. - Эти твои непонятные увлечения магией…
       - Оленна.
       Она вздрогнула от его голоса. Экранируя эмпатию, Ларс еле слышал ее эмоции. Из-за одного лишь его тона, они все смешались.
       - Не рассуждай о том, о чем не имеешь ни малейшего представления.
       Девушка смотрела на хозяина дома с опаской, ощущая, что за тихо сказанными словами кроется слишком многое.
       - Ты ведь не рассказываешь, - сегодня она была безрассуднее обычного. В ней давно зрело желание узнать правду. Ведь она прекрасно понимала, что пока Ларс ей не откроется, ее положение в жизни аристократа не изменится.
       - Я и не расскажу, - с ледяной усмешкой произнес маг.
       - Ларс! Я…
       Он молниеносным движением прихватил ее за подбородок, чуть приподнял голову, не позволяя избегать своего взгляда. Оленна напряглась всем телом. Ларс не причинял ей боли, просто отчего-то она не могла двигаться, пригвожденная к месту тяжелым взором мужчины, которого, как ей казалось, она успела неплохо изучить.
       Оленна понятия не имела, чем он занимается на самом деле. Ей это было неважно, она считала, что разберется потом, когда подберется куда ближе, чем постель. По очевидным причинам ее положение в обществе было далеко от почетного. Но ее стал утомлять шепоток за спиной, содержащий в себе насмешку. Ей постоянно повторяли, что она выбрала не того. Ларс ван дер Саарк не был героем каких-то невероятных историй, которыми порой так гордились богатые аристократы, но лишь потому, что он сам ни о чем не рассказывал. Однако высшее общество знало про него простую истину: у всех его развлечений один итог. Его никто еще не поймал.
       Оленна, вступившая в дом мага, у которого было положение и вся сопутствующая атрибутика, была не прочь здесь и остаться, чтобы доказать себе подобным, что поймать можно любого. И вот в одну секунду все изменилось.
       - А что, моя дорогая? Ты чем-то недовольна? – тон Ларса был приторным до такой степени, что сводило скулы.
       Девушка вырвалась из состояния оцепенения, которое вызвали эти странные глаза и неожиданно проявившаяся сила. Оленна мгновенно разозлилась на неподобающее поведение мужчины. Она оттолкнула от себя его руку и отступила, гневно сверкая глазами.
       - Не переходи границы!
       - Это мой дом. Не говори мне о границах, - теперь Ларс усмехался, от сковывающей все нутро холодности ничего не осталось. Промелькнуло и ушло. Как кинжал в умелых руках.
       - Не смей так вести себя со мной. Кто я, по-твоему? – Оленна почувствовала, что теряет всяческий контроль над происходящим.
       - Лгать я не собираюсь, а любая правда прозвучит так, что ты посчитаешь ее грубостью.
       - Скотина.
       Она вознамерилась ударить его, но Ларс увернулся.
       - Оленна, не переигрывай. Я знаю твои мысли. Ничего страшного не случится, если ты узнаешь о моих. Это поможет принять тебе правильное решение.
       Точно подобранные слова были сродни удару. Девушка вздрогнула и отвела взгляд.
       Прокололась. Не только фальшивой игрой, но и неумением контролировать свои мысли. А когда-то ей казалось, что она вполне может справиться с этим.
       - У меня совсем нет времени для этих сцен. Мне нужно еще привести себя в порядок и переодеться. Будь добра, - Ларс указал ей на дверь.
       Не найдя ни достойного ответа, ни повода остаться, Оленна была вынуждена признать проигрыш и уйти.
       Через некоторое время, когда он вышел из ванной комнаты, в его дверь постучал управляющий. Он передал хозяину дома письмо и удалился. Ларс повертел в руке конверт. Непроницаемо черный, без единой подписи и даже штампа. Защищен магией так, что вскрыть его мог только получатель.
       Можно было не сомневаться, что содержимое никакой радости не принесет. Потому что такое письмо Ларсу мог прислать лишь один человек. А все, кто связан с короной, не имеют привычки вести переписку по пустякам.
       Ларс вскрыл конверт, вынул письмо, сложенное вдвое, раскрыл его и быстро пробежал глазами по строчкам. Раздражение вспыхнуло в нем мгновенно. Стоит только упустить что-то из-под своего пристального внимания, обязательно случаются неприятности.
       Ларс прошел из спальни в свой кабинет, сел за стол и взял в руки магическую почту. Процедура связи с вице-канцлером королевства заняла некоторое время. Закрытую линию проверяла магия, только после всех соответствующих мер она позволила обеим сторонам связаться друг с другом.
       «Что значит поставка сорвана?», - Ларс решил обойтись без приветствий.
       Вице-канцлер королевства Эшевур Гиванд дер Немарк не обратил на это никакого внимания. К манерам мага давно все привыкли. Надо отдать должное, что в таком несоблюдении этикета была своя польза, время не тратилось на пустые формальности.
       «Совершено нападение на колонну во время ее движения. Вся партия уничтожена».
       «Вы подтвердили уничтожение?».
       Ларс знал разницу в атаках. На военную колонну, движение которой строго засекречено, не могли напасть случайные мародеры. Это спланировано. Теперь весь вопрос в том, какие цели преследовала сторона, осмелившаяся нанести такой дерзкий удар. Уничтожение лучше, чем грабеж. Уничтожение значило бы то, что дело вовсе не в том, что среди разномастного оружия, поставляемого на границы государства военным гарнизонам, затесалась небольшая партия эфиров, отличавшаяся особыми свойствами.
       «Подтвердили».
       В случае кражи Ларс заподозрил бы охоту именно на свои творения.
       «Мы понесли существенные потери», - пожаловался собеседник.
       «Меня это совершенно не волнует».
       Не нужно было слышать и видеть Ларса, чтобы понять, сколько яда в этой фразе. Вице-канцлер был знаком с магом с давних времен и лишь покачал головой, никому другому такой тон не сошел бы с рук. Никто другой бы и не посмел так разговаривать с Гивандом дер Немарком, представителем высшей аристократии, одним из самых влиятельных людей в их стране.
       «Постарайся бушевать недолго. Я хочу обговорить с тобой сроки новой поставки».
       Ларс фыркнул. Драгоценные эфиры пропали зря, потому что кто-то из верхов не сумел предвидеть нападение, а солдаты не смогли его отразить. Он, как единственный создатель, мог позволить себе быть в гневе.
       «У меня имеется запас, но это лишь треть от необходимого».
       «Какой срок, Ларс?».
       «Три недели».
       Весьма самонадеянно отмерять столь крошечный кусочек времени. Но факт того, что его работы уничтожены, Ларс воспринимал как вызов. А война приучила его на любой удар отвечать молниеносно. Пусть те, кто выступил против него, как следует запомнят, что любые их усилия он способен свести на нет.
       «Хорошо. Я прибуду лично, чтобы забрать эфиры», - пришел ответ от вице-канцлера.
       «Господин дер Немарк, имеются зацепки, кто это сделал?».
       «А вот это тебя не должно волновать».
       Тон полон ехидства. Один – один.
       Отказавшись от военной карьеры, Ларс лишился доступа к таким тайнам. Впрочем, ему хватает собственной власти, он вполне ею доволен.
       Связь прекратилась. Ларс резко поднялся из-за стола. Прежде чем приступить к новому делу, нужно покончить со старым. Времени теперь было не так уж много, поэтому следовало поторопиться.
       Через пару часов он нагло и бесцеремонно заявился в дом вестницы. Ашара лишь беспомощно развела руками, потому что и слова сказать не успела, как Ларс осторожно отодвинул ее в сторону и пересек порог.
       - Сами открываете двери? – спросил он как ни в чем не бывало.
       - Попробуйте как-нибудь, это не сложно, - прозвучало за спиной, и входная дверь закрылась с громким хлопком.
       Ларс усмехнулся. Ему нравилось, что вестница всегда находилась с ответом. Они в этом были с ней похожи.
       Хозяйка дома, соблюдая положенный этикет, обогнала наглого гостя и пошла вперед, ведя его за собой. Однако дальше гостиной не пустила, однозначно очертив для аристократа границы пребывания.
       - Я не держу прислуги, - что-то подтолкнуло Ашару пуститься в разъяснения. - Ко мне приходят убирать и порой готовят, а со всем остальным я справляюсь сама.
       - Похвальная самостоятельность.
       Если это и был комплимент, вестница не приняла его. Должно быть, аристократы с трудом себе представляют, как живут те, кто намного ниже их по положению. Она сама занимала середину, то есть не имела родового имени и титула. Таких, как она, было много, обычные люди. Хотя здесь Ашара немного лукавила, все же ее жизнь была благоустроена лучше прочих. Ее родители имели неплохое состояние. Оно-то и позволяло им жить за границей. Они уехали на острова, ближе к океану, но Ашара предпочла остаться на родине. Бескрайний горизонт, утопающий в воде, ее не прельщал. Она была не из тех, кто считал подобные виды верхом блаженства. Асандор ей нравился, красивый город, в котором много жизни. Смерти тоже много, но с ее даром иначе не будет. Свой быт она благоустроила только под себя, никем не обремененная, полностью свободная. Но жила вестница в основном на ту сумму, что оставили ей родители. Ее магической когорте много не платили. Точнее, не платили вообще. Все остальные маги зарабатывали с помощью своей силы, но вестники были обмануты собственным даром. Он позволял им входить в любые двери, но они были гонцами, принесшими горькие вести. Они не могли требовать плату за свою работу, потому что не выполнять они ее тоже не могли. В итоге все шло на откуп третьей стороны. Платить или не платить решал клиент. Выходило по-разному. Ашара, располагавшая собственным капиталом, очень часто отдавала попадавшие ей в руки суммы другим своим соратникам. Тем, кто не обладал никакой сокровищницей.