- Скажи… ты ведь готовил этот заговор так долго именно потому, что прибегал главным образом к человеческим средствам? Ты убеждал жрецов и благородных господ, утративших влияние при Эхнатоне, пользуясь силой внушения только в редких случаях?
- Да. – Он кивнул, радуясь такому пониманию. – Я… воздействовал только на самых высокопоставленных начальников. Или на тех, кто занимает важные должности, хотя и остается незаметен.
- Это очень умно, мой господин, - искренне сказала она.
Но он нахмурился, почувствовав перемену в ее настроении.
- Ты видишь какие-то недостатки? Я что-то упустил?
Она медленно покачала головой.
- Из того, что ты мне рассказал, я не вижу, что ты мог упустить. Хотя, конечно, пока слишком рано говорить об этом, - пока мы не начали претворять план в жизнь...
Амен-Оту улыбнулась, погладив пальцами его щеки.
- Давай лучше спать.
Зардевшись, она показала глазами на дверь. Техи понимающе улыбнулся и, поднявшись с ложа любви, быстро оделся; потом поцеловал ее в щеку и вышел.
Амен-Оту снова легла, натянув до подбородка простыню, пахнувшую мускусом и лотосовым маслом. Бывшая дева Амона все не могла уснуть: она смотрела в темноту широко раскрытыми глазами.
Да - они, весьма вероятно, добьются и победы, и двойной короны Та-Кемет. И даже какое-то время продержатся на престоле! Техи был умен, смел, благороден, искушен в придворных кознях; вдобавок, он стал сверхчеловеческим существом, как и она. Однако вавилонянин не понимал, с какой силой столкнулся здесь. Никто из чужеземцев не мог представить, что такое жречество в ее стране!
Жрецы Амона, заполучив такого тайного союзника, приведут Техи к власти, его руками радостно расправятся с Атоном и царем-еретиком. А потом, когда слуги Амона вернут себе былое могущество, они без всяких сожалений уничтожат демона и демоницу, чьей помощью воспользовались… Они восстановят Маат, и посадят на трон собственных ставленников!..
Конечно, Техи и сама Амен-Оту отныне неуязвимы для оружия смертных, - но жрецы скоро обнаружат их слабое место, если уже не обнаружили. Они заставят Техи нарушить «равновесие», о котором он так печется!
А что станет с неумерщвленным, который серьезно нарушил мировой порядок?.. Амен-Оту знала. Он умрет – умрет второй, окончательной, смертью: это будет падение в бездну, где муки не прекращаются и откуда уже никакие боги не услышат его стенаний… А на них, «детях солнца», обладающих такими великими возможностями, конечно, лежит еще большая ответственность, чем на несчастных «детях ночи»!
Амен-Оту закрыла глаза. Теперь уже поздно сожалеть – как и отступать. И хорошо, что это пришло ей в голову сейчас!
Выступление было назначено на утро третьего дня. И по этому поводу у будущего фараона вышла первая ссора с будущей царицей. Амен-Оту заявила, что Техи не должен сражаться сам, появившись во главе армии, - и люди Та-Кемет не должны видеть его проливающим кровь!
При жизни Ур-Энлиль был не только царем, но и военачальником. Вавилоняне и теперь оставались беспокойным народом, а в его времена были куда воинственнее, чем сыны Та-Кемет: и Ур-Энлиль с мечом и копьем отстаивал престол Вавилонии, который занимал так недолго. Но теперь – теперь его дело было совсем другое!
Амен-Оту со всем пылом встала на защиту своей страны. Она доказывала Техи, что его воцарение должно стать чудесным явлением, божественным знаком, – и, как бы ему ни хотелось обратного, он должен принять корону из рук жрецов и смириться с тем, что победу для него завоюет Хоремхеб.
- Так неужели я покажу себя трусом? – воскликнул вавилонянин.
Амен-Оту напоказ расхохоталась.
- Трусом! Только это для тебя важно – а кто совсем недавно говорил о себялюбии и об упоении злом?.. Ты и без того здесь пришлый!
Техи, ослепленный гневом, сжал кулаки, шагнул к ней… Но она стояла непоколебимо. И тогда он понурил черную голову и рассмеялся.
- Ты права, я здесь чужак и навсегда останусь чужаком. А ты истинная богиня этой земли, которая дышит одной грудью со всеми ее детьми! Ты всегда защищаешь их!
Губы жрицы дрогнули в улыбке; но она еще не позволяла себе смягчиться и расслабиться.
- Мы оба не боги, мы только их наместники, - проговорила она. – И хорошо, если мы не дадим друг другу забыть об этом.
Она приблизилась к Техи; они нежно поцеловались.
- Я должна последовать за тобой, - тихо сказала Амен-Оту, вглядываясь в черные глаза азиата. - В Ипет-Исут.
Он замер.
- Пойми, - она заговорила с настойчивой мольбой. - Нам с тобой нужно оказаться в Уасете как можно раньше - до того, как переворот свершится и там, чтобы кто-нибудь еще не воспользовался таким подарком богов...
Техи усмехнулся.
- О, я понимаю, царица.
Позднее Амен-Оту как могла объяснила положение ученикам. Она, конечно, не сказала главного; но сказала, что готовится мятеж против Еретика, который, весьма вероятно, увенчается успехом - и она со своим новым покровителем-магом примет в этом мятеже участие... Потом она сообщила о своем отъезде матери.
Исетнофрет знала о ее делах меньше всех - но, казалось, она больше других поняла. Амен-Оту осторожно предложила пожилой женщине поехать с ней в Уасет. И, как и ожидалось, мать отказалась. Амен-Оту почувствовала, что они видятся в последний раз...
Ситамон и двое неразлучных первых учеников, разумеется, согласились последовать за госпожой. Техи должен был сначала переместить двоих мужчин, на тот же храмовый двор, откуда они бежали; а Амен-Оту со своей прислужницей перенесутся туда следом. Это был большой риск, но как иначе?
Спали они опять раздельно - после той первой ночи Техи больше не приходил к Амен-Оту, и она была благодарна за такое понимание. На другое утро они поднялись рано, позавтракали; вещи были уже собраны. Амен-Оту вместе с Ситамон вышла во двор, где их ожидали мужчины.
Техи с улыбкой подошел к возлюбленной и, взяв за руки, поцеловал. Ситамон быстро опустила глаза: она, конечно, знала, что госпожа разделила ложе с вавилонянином.
Амен-Оту скрыла свое смятение чувств.
- Пора, - сказала она.
Закусив губу, она проследила, как Техи и двое учеников исчезли. Получится ли у нее переправить сразу себя и Ситамон? Но больше некому!
И объяснить тоже некому...
Однако ей опять все удалось. Амен-Оту вызвала перед глазами образ великого храма Амона - сначала целиком; а потом тот мощеный внутренний дворик, с цветочными клумбами, откуда они с Техи начали свое путешествие... Она напрягла всю свою волю и, сжав руку Ситамон, повернулась на месте.
Вновь повторился головокружительный полет; но на сей раз она отправила себя сама. Рука Ситамон вдруг выскользнула из ладони хозяйки, и та испугалась, что потеряет свою помощницу в бесконечности... Но потом они обе обнаружили себя посреди знакомого храмового двора.
Амен-Оту приземлилась на дорожку у каменного фонтана в виде бога Хапи; и скорчилась, схватившись за живот. Ей стало дурно - так же, как раньше, когда она была смертной!
А потом ее хлестнул по ушам чей-то крик. Она вскинула голову: прямо на нее смотрел человек в одной полотняной юбке, с отвисшим животом. В руках у него была лопатка для цветов. Садовник!..
- Ты ничего не видел, - сказала ему Амен-Оту: раньше, чем успела понять, что делает. И направила на храмового раба мысленный посыл. Человек пошатнулся, уронил лопатку и вскинул руки к глазам, будто ослеп; однако потом огляделся вокруг и такой же кривой походкой направился прочь.
Амен-Оту скрипнула зубами. Повезло, им обоим повезло! Будь она в своей полной силе, она могла бы и вправду ослепить этого раба или лишить рассудка...
Тут наконец появился Техи вместе с учениками.
- Мы ждали внутри, - пояснил вавилонянин, бегом приближаясь к ней. - Как ты? Все хорошо?..
- Да.
Они взялись за руки. И тут в храмовом дворике зазвучали быстрые уверенные шаги другого человека - шаги хозяина.
Амен-Оту была почти не удивлена, когда перед ними появился Таа, второй пророк Амона. Тот самый, который допрашивал ее в келье... Тот, перед которым она совсем недавно преклоняла колени...
Старый жрец, одетый в длинное узкое складчатое платье и передник, окинул всех быстрым цепким взглядом; потом поклонился, скрестив руки на груди. Он был взволнован, однако испугался обоих чародеев меньше, чем ожидала Амен-Оту.
Техи приветственно кивнул.
- Какие у тебя новости? В городе... все спокойно? - спросил он жреца.
- Пока да, господин. Но вот-вот все начнется.
Таа говорил как о деле давно решенном.
- Тогда вы подготовьте меня. Сейчас же, - распорядился вавилонянин.
Техи взглянул на подругу и улыбнулся.
- Я скоро вернусь.
Он ушел вместе с жрецом.
Амен-Оту не могла усидеть в келье: она принялась мерить шагами дворик, сцепив руки за спиной. Ее нетерпение все росло. Но она была потрясена, когда Техи вновь окликнул ее.
Его действительно приготовили: и так быстро, что стало ясно, как долго все это планировалось. Перед Амен-Оту стоял незнакомец - с чисто выбритой головой, гладким лицом, в белой с золотом юбке-повязке и широкой пекторали из электрума, искусного плетения, со вставками из черной и белой эмали. Его темные глаза были подведены краской и казались еще больше.
Очнувшись от изумления, Амен-Оту низко поклонилась.
- Даже не знаю, как теперь именовать тебя...
- Мое тронное имя будет Хаи-эн-Ра. «Воссиявший для Ра», - он улыбнулся, совсем непохоже на себя.
Сердце ее сжалось. Она вдруг стремительно подошла и обняла его за шею.
- Они отняли у тебя лицо, отняли имя… но я никому не позволю отнять то, что ты есть!
В его глазах мелькнули изумление и благодарность.
- Я знаю, моя Амен-Оту.
Техи на несколько мгновений прислонился горячим бритым лбом к ее лбу; потом отстранил ее, крепко сжав ее плечи.
- Я должен идти. Тебе придется остаться, подождать в этих стенах. Это уже ненадолго, клянусь!
Он стремительно ушел, не дав ей возразить или что-либо прибавить.
Амен-Оту стояла, теребя складки своего плаща и притопывая ногой. Она попыталась было смириться и ждать своей участи в храмовой келье; но не выдержала. Она должна была знать, что творится в городе.
Она быстро вернулась к троим ученикам.
- Приказываю вам всем ждать здесь, слышите? Я скоро вернусь. Мне стрелы и копья не опасны, а вам я рисковать собой запрещаю!
- Но, госпожа…
Ситамон вскочила с места.
- И меня в толпе никто не узнает, - прибавила Амен-Оту.
Жрица устремилась во внешний двор. В храме было много людей, еще больше обычного: и когда она оказалась среди них, ей сразу же стало ясно, что в городе происходит что-то страшное и значительное. Женщины плакали, мужчины бормотали молитвы, перемежая их с проклятиями. Все толкались, ища то знакомых, то любимые изображения своего бога, в поисках заступничества.
- Новая напасть! Когда же это кончится?
- Почему же великий Амон ничего не делает?
- Замолчи ты, у самого язык отсохнет за кощунство… Что это, как не дело рук бога?
- Что происходит? – крикнула и Амен-Оту.
Она вытягивала шею, пытаясь выглянуть поверх голов.
- Ты что, не слышала? Люди Амона опять дерутся с людьми Атона, будь они неладны… Напали на стражу в храме Диска, вон там, - ответивший ей мужчина ткнул пальцем в восточную сторону. – Градоначальник выставил лучников на стены, стреляют почем зря тех и других… Да куда ты, совсем ума решилась? – крикнул он, видя, что Амен-Оту прокладывает себе дорогу к выходу.
Но жрица, уже не слушая, локтями растолкала людей, стоявших у нее на пути, и через главные ворота выбежала на аллею. На улицах раздавался шум сражения. Аллея сфинксов тоже была полна народу; до ее слуха доносились крики, рыдания, смех и стоны. В раскаленном воздухе стоял тошнотворный запах крови и гари. Амен-Оту отчаянно завертела головой, в поисках Техи; но в этой неразберихе найти его было невозможно...
Жрица поняла, что надо вернуться, - несмотря на свою неуязвимость, она легко могла потеряться или быть схвачена. Она вернулась под защиту Амона; и на полпути обратно Амен-Оту столкнулась с Уаэнхором. Глаза у того вылезали из орбит.
- Где ты пропадала?.. Я тебя всюду ищу, госпожа!
Амен-Оту не стала ругать его за своеволие; она счастливо улыбнулась верному слуге и другу.
- Идем назад и будем ждать, - приказала она.
Они вернулись через храмовый дворик в свою комнату. Но шум битвы теперь доносился и сюда; и никто не приходил к ним. Наконец Амен-Оту снова не вытерпела.
- Уаэнхор, попытайся узнать в храме, где Техи. Найди Таа или еще кого-нибудь из жрецов!
Уаэнхор кивнул и сразу ушел. А госпожа с опозданием подумала, что спрашивать о Техи может быть так же опасно, – они ведь не знали, кто из жрецов Амона на их стороне…
«И я всему этому виной», - подумала она, опускаясь на колени; она схватила себя за волосы. Амен-Оту больше не знала, какому божеству молиться…
Но вдруг ей показалось, что снаружи стало тише. Она встала, чутко прислушиваясь. Неужели кто-то наконец одержал верх?..
Тут раздался топот ног, и в комнату, задыхаясь, вбежал Уаэнхор.
- Господин Техи здесь! Он ранен!..
- Что?..
Ей показалось, что мир вновь переворачивается с ног на голову. Такого не могло быть, просто не могло!
- Где он?
Уаэнхор кивнул в сторону колонного зала. Амен-Оту устремилась туда, больше ни о чем не думая.
В дальнем конце зала собралась кучка жрецов. Техи сидел среди них, привалившись к колонне.
Жрецы расступились, когда Амен-Оту подбежала к ним.
- Что случилось?..
Она упала на колени рядом с раненым. К своему огромному облегчению, она увидела, что вавилонянин жив и пострадал легко. Грудь его перехватывала плотная повязка, на которой проступила кровь, однако крови было немного.
- В меня угодила стрела, - пояснил он хрипло, взглянув на Амен-Оту; потом прокашлялся и продолжил обычным голосом. – Вонзилась сюда, наискось, - прорицатель похлопал себя по правой стороне груди, - и вышла под лопаткой. Ее уже выдернули.
Амен-Оту, едва веря себе, провела рукой по его вздымающейся широкой груди, по шершавой повязке.
- Но как же это…
Она знала, что обычный человек, получив такое ранение, уже был бы мертв или бился бы в агонии. Однако как же он?..
- Меня подстрелили сразу после перемещения, - объяснил Техи. - Но скоро буду совсем здоров. Я побывал в Ахетатоне.
Техи вдруг стиснул ее пальцы так, что она охнула от боли.
- Там все кончено! Эхнатона захватили во время богослужения в Пер-Атоне вместе с царицей: он всегда появляется на людях вместе с ней… Когда в храм ворвались солдаты Хоремхеба, фараон упал и забился в корчах. Такие припадки с ним приключаются, когда он слишком долго простоит на солнце, воздавая хвалу Атону… его почитатели называют их священными, а мне думается, что это просто от жары…
Техи хрипло засмеялся. Он словно бы позабыл о сгрудившихся рядом пятерых служителях Амона, не упускавших ни единого слова.
- Эхнатона унесли на носилках во дворец, и там за ним присматривает лекарь… и стража, - закончил вавилонянин.
Он наконец поднял голову, взглянув на слушателей. Амен-Оту тоже вскинула голову, и жрецы попятились: все они были бледны. Они стали свидетелями чуда, которое не было ни обманом, ни ловкостью рук!
Тут Техи пошевельнулся и сел прямо. Взглядом он нашел среди жрецов Таа.
- Я желаю говорить с тобой наедине, - голос вавилонянина внезапно окреп, стал звучным и властным. – Моя царица также останется. Остальные – все вон!
- Да. – Он кивнул, радуясь такому пониманию. – Я… воздействовал только на самых высокопоставленных начальников. Или на тех, кто занимает важные должности, хотя и остается незаметен.
- Это очень умно, мой господин, - искренне сказала она.
Но он нахмурился, почувствовав перемену в ее настроении.
- Ты видишь какие-то недостатки? Я что-то упустил?
Она медленно покачала головой.
- Из того, что ты мне рассказал, я не вижу, что ты мог упустить. Хотя, конечно, пока слишком рано говорить об этом, - пока мы не начали претворять план в жизнь...
Амен-Оту улыбнулась, погладив пальцами его щеки.
- Давай лучше спать.
Зардевшись, она показала глазами на дверь. Техи понимающе улыбнулся и, поднявшись с ложа любви, быстро оделся; потом поцеловал ее в щеку и вышел.
Амен-Оту снова легла, натянув до подбородка простыню, пахнувшую мускусом и лотосовым маслом. Бывшая дева Амона все не могла уснуть: она смотрела в темноту широко раскрытыми глазами.
Да - они, весьма вероятно, добьются и победы, и двойной короны Та-Кемет. И даже какое-то время продержатся на престоле! Техи был умен, смел, благороден, искушен в придворных кознях; вдобавок, он стал сверхчеловеческим существом, как и она. Однако вавилонянин не понимал, с какой силой столкнулся здесь. Никто из чужеземцев не мог представить, что такое жречество в ее стране!
Жрецы Амона, заполучив такого тайного союзника, приведут Техи к власти, его руками радостно расправятся с Атоном и царем-еретиком. А потом, когда слуги Амона вернут себе былое могущество, они без всяких сожалений уничтожат демона и демоницу, чьей помощью воспользовались… Они восстановят Маат, и посадят на трон собственных ставленников!..
Конечно, Техи и сама Амен-Оту отныне неуязвимы для оружия смертных, - но жрецы скоро обнаружат их слабое место, если уже не обнаружили. Они заставят Техи нарушить «равновесие», о котором он так печется!
А что станет с неумерщвленным, который серьезно нарушил мировой порядок?.. Амен-Оту знала. Он умрет – умрет второй, окончательной, смертью: это будет падение в бездну, где муки не прекращаются и откуда уже никакие боги не услышат его стенаний… А на них, «детях солнца», обладающих такими великими возможностями, конечно, лежит еще большая ответственность, чем на несчастных «детях ночи»!
Амен-Оту закрыла глаза. Теперь уже поздно сожалеть – как и отступать. И хорошо, что это пришло ей в голову сейчас!
Глава 9
Выступление было назначено на утро третьего дня. И по этому поводу у будущего фараона вышла первая ссора с будущей царицей. Амен-Оту заявила, что Техи не должен сражаться сам, появившись во главе армии, - и люди Та-Кемет не должны видеть его проливающим кровь!
При жизни Ур-Энлиль был не только царем, но и военачальником. Вавилоняне и теперь оставались беспокойным народом, а в его времена были куда воинственнее, чем сыны Та-Кемет: и Ур-Энлиль с мечом и копьем отстаивал престол Вавилонии, который занимал так недолго. Но теперь – теперь его дело было совсем другое!
Амен-Оту со всем пылом встала на защиту своей страны. Она доказывала Техи, что его воцарение должно стать чудесным явлением, божественным знаком, – и, как бы ему ни хотелось обратного, он должен принять корону из рук жрецов и смириться с тем, что победу для него завоюет Хоремхеб.
- Так неужели я покажу себя трусом? – воскликнул вавилонянин.
Амен-Оту напоказ расхохоталась.
- Трусом! Только это для тебя важно – а кто совсем недавно говорил о себялюбии и об упоении злом?.. Ты и без того здесь пришлый!
Техи, ослепленный гневом, сжал кулаки, шагнул к ней… Но она стояла непоколебимо. И тогда он понурил черную голову и рассмеялся.
- Ты права, я здесь чужак и навсегда останусь чужаком. А ты истинная богиня этой земли, которая дышит одной грудью со всеми ее детьми! Ты всегда защищаешь их!
Губы жрицы дрогнули в улыбке; но она еще не позволяла себе смягчиться и расслабиться.
- Мы оба не боги, мы только их наместники, - проговорила она. – И хорошо, если мы не дадим друг другу забыть об этом.
Она приблизилась к Техи; они нежно поцеловались.
- Я должна последовать за тобой, - тихо сказала Амен-Оту, вглядываясь в черные глаза азиата. - В Ипет-Исут.
Он замер.
- Пойми, - она заговорила с настойчивой мольбой. - Нам с тобой нужно оказаться в Уасете как можно раньше - до того, как переворот свершится и там, чтобы кто-нибудь еще не воспользовался таким подарком богов...
Техи усмехнулся.
- О, я понимаю, царица.
Позднее Амен-Оту как могла объяснила положение ученикам. Она, конечно, не сказала главного; но сказала, что готовится мятеж против Еретика, который, весьма вероятно, увенчается успехом - и она со своим новым покровителем-магом примет в этом мятеже участие... Потом она сообщила о своем отъезде матери.
Исетнофрет знала о ее делах меньше всех - но, казалось, она больше других поняла. Амен-Оту осторожно предложила пожилой женщине поехать с ней в Уасет. И, как и ожидалось, мать отказалась. Амен-Оту почувствовала, что они видятся в последний раз...
Ситамон и двое неразлучных первых учеников, разумеется, согласились последовать за госпожой. Техи должен был сначала переместить двоих мужчин, на тот же храмовый двор, откуда они бежали; а Амен-Оту со своей прислужницей перенесутся туда следом. Это был большой риск, но как иначе?
Спали они опять раздельно - после той первой ночи Техи больше не приходил к Амен-Оту, и она была благодарна за такое понимание. На другое утро они поднялись рано, позавтракали; вещи были уже собраны. Амен-Оту вместе с Ситамон вышла во двор, где их ожидали мужчины.
Техи с улыбкой подошел к возлюбленной и, взяв за руки, поцеловал. Ситамон быстро опустила глаза: она, конечно, знала, что госпожа разделила ложе с вавилонянином.
Амен-Оту скрыла свое смятение чувств.
- Пора, - сказала она.
Закусив губу, она проследила, как Техи и двое учеников исчезли. Получится ли у нее переправить сразу себя и Ситамон? Но больше некому!
И объяснить тоже некому...
Однако ей опять все удалось. Амен-Оту вызвала перед глазами образ великого храма Амона - сначала целиком; а потом тот мощеный внутренний дворик, с цветочными клумбами, откуда они с Техи начали свое путешествие... Она напрягла всю свою волю и, сжав руку Ситамон, повернулась на месте.
Вновь повторился головокружительный полет; но на сей раз она отправила себя сама. Рука Ситамон вдруг выскользнула из ладони хозяйки, и та испугалась, что потеряет свою помощницу в бесконечности... Но потом они обе обнаружили себя посреди знакомого храмового двора.
Амен-Оту приземлилась на дорожку у каменного фонтана в виде бога Хапи; и скорчилась, схватившись за живот. Ей стало дурно - так же, как раньше, когда она была смертной!
А потом ее хлестнул по ушам чей-то крик. Она вскинула голову: прямо на нее смотрел человек в одной полотняной юбке, с отвисшим животом. В руках у него была лопатка для цветов. Садовник!..
- Ты ничего не видел, - сказала ему Амен-Оту: раньше, чем успела понять, что делает. И направила на храмового раба мысленный посыл. Человек пошатнулся, уронил лопатку и вскинул руки к глазам, будто ослеп; однако потом огляделся вокруг и такой же кривой походкой направился прочь.
Амен-Оту скрипнула зубами. Повезло, им обоим повезло! Будь она в своей полной силе, она могла бы и вправду ослепить этого раба или лишить рассудка...
Тут наконец появился Техи вместе с учениками.
- Мы ждали внутри, - пояснил вавилонянин, бегом приближаясь к ней. - Как ты? Все хорошо?..
- Да.
Они взялись за руки. И тут в храмовом дворике зазвучали быстрые уверенные шаги другого человека - шаги хозяина.
Амен-Оту была почти не удивлена, когда перед ними появился Таа, второй пророк Амона. Тот самый, который допрашивал ее в келье... Тот, перед которым она совсем недавно преклоняла колени...
Старый жрец, одетый в длинное узкое складчатое платье и передник, окинул всех быстрым цепким взглядом; потом поклонился, скрестив руки на груди. Он был взволнован, однако испугался обоих чародеев меньше, чем ожидала Амен-Оту.
Техи приветственно кивнул.
- Какие у тебя новости? В городе... все спокойно? - спросил он жреца.
- Пока да, господин. Но вот-вот все начнется.
Таа говорил как о деле давно решенном.
- Тогда вы подготовьте меня. Сейчас же, - распорядился вавилонянин.
Техи взглянул на подругу и улыбнулся.
- Я скоро вернусь.
Он ушел вместе с жрецом.
Амен-Оту не могла усидеть в келье: она принялась мерить шагами дворик, сцепив руки за спиной. Ее нетерпение все росло. Но она была потрясена, когда Техи вновь окликнул ее.
Его действительно приготовили: и так быстро, что стало ясно, как долго все это планировалось. Перед Амен-Оту стоял незнакомец - с чисто выбритой головой, гладким лицом, в белой с золотом юбке-повязке и широкой пекторали из электрума, искусного плетения, со вставками из черной и белой эмали. Его темные глаза были подведены краской и казались еще больше.
Очнувшись от изумления, Амен-Оту низко поклонилась.
- Даже не знаю, как теперь именовать тебя...
- Мое тронное имя будет Хаи-эн-Ра. «Воссиявший для Ра», - он улыбнулся, совсем непохоже на себя.
Сердце ее сжалось. Она вдруг стремительно подошла и обняла его за шею.
- Они отняли у тебя лицо, отняли имя… но я никому не позволю отнять то, что ты есть!
В его глазах мелькнули изумление и благодарность.
- Я знаю, моя Амен-Оту.
Техи на несколько мгновений прислонился горячим бритым лбом к ее лбу; потом отстранил ее, крепко сжав ее плечи.
- Я должен идти. Тебе придется остаться, подождать в этих стенах. Это уже ненадолго, клянусь!
Он стремительно ушел, не дав ей возразить или что-либо прибавить.
Амен-Оту стояла, теребя складки своего плаща и притопывая ногой. Она попыталась было смириться и ждать своей участи в храмовой келье; но не выдержала. Она должна была знать, что творится в городе.
Она быстро вернулась к троим ученикам.
- Приказываю вам всем ждать здесь, слышите? Я скоро вернусь. Мне стрелы и копья не опасны, а вам я рисковать собой запрещаю!
- Но, госпожа…
Ситамон вскочила с места.
- И меня в толпе никто не узнает, - прибавила Амен-Оту.
Жрица устремилась во внешний двор. В храме было много людей, еще больше обычного: и когда она оказалась среди них, ей сразу же стало ясно, что в городе происходит что-то страшное и значительное. Женщины плакали, мужчины бормотали молитвы, перемежая их с проклятиями. Все толкались, ища то знакомых, то любимые изображения своего бога, в поисках заступничества.
- Новая напасть! Когда же это кончится?
- Почему же великий Амон ничего не делает?
- Замолчи ты, у самого язык отсохнет за кощунство… Что это, как не дело рук бога?
- Что происходит? – крикнула и Амен-Оту.
Она вытягивала шею, пытаясь выглянуть поверх голов.
- Ты что, не слышала? Люди Амона опять дерутся с людьми Атона, будь они неладны… Напали на стражу в храме Диска, вон там, - ответивший ей мужчина ткнул пальцем в восточную сторону. – Градоначальник выставил лучников на стены, стреляют почем зря тех и других… Да куда ты, совсем ума решилась? – крикнул он, видя, что Амен-Оту прокладывает себе дорогу к выходу.
Но жрица, уже не слушая, локтями растолкала людей, стоявших у нее на пути, и через главные ворота выбежала на аллею. На улицах раздавался шум сражения. Аллея сфинксов тоже была полна народу; до ее слуха доносились крики, рыдания, смех и стоны. В раскаленном воздухе стоял тошнотворный запах крови и гари. Амен-Оту отчаянно завертела головой, в поисках Техи; но в этой неразберихе найти его было невозможно...
Жрица поняла, что надо вернуться, - несмотря на свою неуязвимость, она легко могла потеряться или быть схвачена. Она вернулась под защиту Амона; и на полпути обратно Амен-Оту столкнулась с Уаэнхором. Глаза у того вылезали из орбит.
- Где ты пропадала?.. Я тебя всюду ищу, госпожа!
Амен-Оту не стала ругать его за своеволие; она счастливо улыбнулась верному слуге и другу.
- Идем назад и будем ждать, - приказала она.
Они вернулись через храмовый дворик в свою комнату. Но шум битвы теперь доносился и сюда; и никто не приходил к ним. Наконец Амен-Оту снова не вытерпела.
- Уаэнхор, попытайся узнать в храме, где Техи. Найди Таа или еще кого-нибудь из жрецов!
Уаэнхор кивнул и сразу ушел. А госпожа с опозданием подумала, что спрашивать о Техи может быть так же опасно, – они ведь не знали, кто из жрецов Амона на их стороне…
«И я всему этому виной», - подумала она, опускаясь на колени; она схватила себя за волосы. Амен-Оту больше не знала, какому божеству молиться…
Но вдруг ей показалось, что снаружи стало тише. Она встала, чутко прислушиваясь. Неужели кто-то наконец одержал верх?..
Тут раздался топот ног, и в комнату, задыхаясь, вбежал Уаэнхор.
- Господин Техи здесь! Он ранен!..
- Что?..
Ей показалось, что мир вновь переворачивается с ног на голову. Такого не могло быть, просто не могло!
- Где он?
Уаэнхор кивнул в сторону колонного зала. Амен-Оту устремилась туда, больше ни о чем не думая.
В дальнем конце зала собралась кучка жрецов. Техи сидел среди них, привалившись к колонне.
Жрецы расступились, когда Амен-Оту подбежала к ним.
- Что случилось?..
Она упала на колени рядом с раненым. К своему огромному облегчению, она увидела, что вавилонянин жив и пострадал легко. Грудь его перехватывала плотная повязка, на которой проступила кровь, однако крови было немного.
- В меня угодила стрела, - пояснил он хрипло, взглянув на Амен-Оту; потом прокашлялся и продолжил обычным голосом. – Вонзилась сюда, наискось, - прорицатель похлопал себя по правой стороне груди, - и вышла под лопаткой. Ее уже выдернули.
Амен-Оту, едва веря себе, провела рукой по его вздымающейся широкой груди, по шершавой повязке.
- Но как же это…
Она знала, что обычный человек, получив такое ранение, уже был бы мертв или бился бы в агонии. Однако как же он?..
- Меня подстрелили сразу после перемещения, - объяснил Техи. - Но скоро буду совсем здоров. Я побывал в Ахетатоне.
Техи вдруг стиснул ее пальцы так, что она охнула от боли.
- Там все кончено! Эхнатона захватили во время богослужения в Пер-Атоне вместе с царицей: он всегда появляется на людях вместе с ней… Когда в храм ворвались солдаты Хоремхеба, фараон упал и забился в корчах. Такие припадки с ним приключаются, когда он слишком долго простоит на солнце, воздавая хвалу Атону… его почитатели называют их священными, а мне думается, что это просто от жары…
Техи хрипло засмеялся. Он словно бы позабыл о сгрудившихся рядом пятерых служителях Амона, не упускавших ни единого слова.
- Эхнатона унесли на носилках во дворец, и там за ним присматривает лекарь… и стража, - закончил вавилонянин.
Он наконец поднял голову, взглянув на слушателей. Амен-Оту тоже вскинула голову, и жрецы попятились: все они были бледны. Они стали свидетелями чуда, которое не было ни обманом, ни ловкостью рук!
Тут Техи пошевельнулся и сел прямо. Взглядом он нашел среди жрецов Таа.
- Я желаю говорить с тобой наедине, - голос вавилонянина внезапно окреп, стал звучным и властным. – Моя царица также останется. Остальные – все вон!
