Старушка
Автор Qusto (Павел Лунёв).
«Петрова Валентина Ивановна. 1942-2018.» - именно так гласила надпись на табличке, аккуратно прибитой к деревянному кресту. Небольшого роста старушка, забывшись в своих мыслях, стояла посреди старого кладбища и со слезами на глазах смотрела на свежую могилу…
Открыв дверь, старушка вошла в квартиру. Сильный запах валерьянки ударил ей в нос, кажется, что вся квартира пропиталась им. Надев свои любимые тапки, когда-то подаренные покойным мужем, она тихонько побрела на кухню и приоткрыла форточку. «Вот так лучше, так свежее», - подумалось ей.
«Надо бы проверить, как там дочка», - душа старушки разрывалась, два дня назад она чем-то обидела дочь, а чем? Вспомнить она не могла. Память в последнее время начала подводить её, хотя и в молодости не казалась верной подругой. А дочь, всё время плача от обиды, отрешенно молчала, лишь изредка старушка слышала несмелое и едва пробивающееся сквозь слёзы: «Мам, мама, мамочка…»
В такие моменты она садилась на кровать и, проведя по волосам дочери, напевала старую песню из её детства. Дочь, словно успокоившись, тихонько засыпала… «Ничего», - вздыхая, думала старушка, - пообижается и перестанет.»
Ещё немного посидев рядом с дочерью, она отправлялась ходить по своей маленькой квартире.
Останавливаясь у старого серванта, она подолгу разглядывала выцветшие фотокарточки; с одной из них на неё смотрела умершая сестра; а на этой фотографии она – ещё совсем молодая – школьница - а в волосы вплетен огромный белый бант, бывший тогда безусловной редкостью; жаль, что фотокарточки родителей у нее нет, но она всё ещё помнит их добрые и любящие лица; с третьей фотографии на неё смотрел покойный муж в военной форме: «ах, до чего же он красив», - воспоминания о большой и светлой любви, казалось, укололи в самое сердце, как же это было давно…
Старушка застыла, не было сил пошевелиться, сегодня здесь новая фотография – её фотография. А на ней чёрная лента… Воспоминания закружили её в каком-то безумном хороводе: звонок от дочери, резкая боль, крики: «Мама, мамулечка, ответь, что с тобой», а потом темнота, но свет вернулся, врачи, склонившиеся над нею, названия каких-то препаратов, тяжело дышать, и снова тьма – конец…
«Петрова Валентина Ивановна. 1942-2018.» - именно так гласила надпись на табличке, аккуратно прибитой к деревянному кресту. Небольшого роста старушка, забывшись в своих мыслях, стояла посреди старого кладбища и со слезами на глазах смотрела на свежую могилу…
Дочь только что ушла, оставив на мокрой земле, пропитанной крупными каплями дождя, её любимые лилии. А она даже не в силах обнять, утешить, сказать, что она рядом, это невозможно! Как же больно! Жизнь никогда не бывает справедлива, но она хотя бы даёт надежду… А смерть?
Смерть хладнокровно и порой нелепо рушит самое большое и светлое счастье… Земное счастье…
Валентина Ивановна в последний раз посмотрела на могилу, невольно прочитав слова на промокшей от дождя табличке, и тихонько побрела навстречу к свету.
Cмотритель маяка
Автор Ловчий (Д. Бекин)
Сны умеют притвориться жизнью. Некоторые из них легко встраиваются в цепочку воспоминаний, как абсолютно достоверный факт. А бывает, что сама жизнь напоминает сон, где караван событий следует в непроглядном тумане. Лица людей, обрывки разговоров и прочие обстоятельства реальности к вечеру теряют выразительность. И ты задаёшься вопросом: «А было ли всё это на самом деле?» Они радуют или печалят, но никогда не проходят бесследно.
Эта мысль давно зрела в моей голове. Впрочем, о чём ещё можно было думать человеку, оказавшемуся в таком бедственном положении.
Прошёл уже год после переезда или около того. Ощущение времени притупилось. Оно незаметно подстраивалось под обстановку и настроение. Я мог бесконечно долго наблюдать снегопад за окном; не отрываясь, следить, как большие пушистые снежинки медленно опускаются с неба на чёрные петли автомагистралей. Если же удавалось отвести взгляд, то вся эта картина переворачивалась разом. Пышные сугробы растворялись. Холод уступал место теплу. А город начинал утопать в зелени. Летнее солнце золотило крыши многоэтажек. Персиковое небо дышало свежестью. Явная несостыковка в хронологии удивляла поначалу. Пришлось признать, что я просто не замечаю мир вокруг себя. Так случается, если целиком погружаешься в решение насущных проблем и рутина зацикливает дни, превращая прошлое в безупречный клон будущего.
Вот и сегодня всё должно было идти по накатанному сценарию: пробуждение, звонок домой, поиск работы, бесконечная очередь за пособием и вечер, который я не запомню. Однако, в нехитрый порядок вмешалось что-то инородное...
Утро заглянуло ко мне в комнату. Слабый свет едва ли рассеивал сумерки, но его хватило, чтобы открыть глаза, осознать себя и рывком подняться с кровати. Зазвонил телефон.
Связь оставляла желать лучшего, но мама не могла без этих разговоров. Она долго и подробно пересказывала, чем занималась вчера, просила вернуться, и, не дождавшись ответа, повесила трубку. Впрочем, как обычно.
Лёгкий завтрак я совместил с просмотром вакансий. Свежая рассылка ждала меня на одном из электронных адресов. Так за ноутбуком прошло ещё несколько мгновений. Разумеется, этот ритуал не имел ничего общего с настоящим соискательством. Хотя и успокаивал нервы. Когда пришло время отправиться на биржу труда, моё внимание привлёк красный конверт без подписи.
Странное дело, совсем не помню, когда забирал его из почтового ящика.
Я быстро вскрыл конверт. Внутри лежали сложенный втрое листок бумаги и некоторая сумма денег. На письме не было ни логотипов, ни подписей – лишь пару строчек текста и номер мобильного телефона.
Меня приглашали на работу. В одном северном городке требовался смотритель маяка. Путь неблизкий, и нужно купить билет. Для этих целей и положили деньги. Наниматель подчёркивал своё доверие: «Вы вполне можете потратить деньги, как вздумается, и отказаться от предложения. Только учтите, что за одну рабочую смену сможете получить намного больше».
Новенькие купюры легли на стол рядом с конвертом. Их хватило бы на билет домой и обратно. Наглая мысль вызвала улыбку, и я представил себе, как было бы здорово вернуться и забыть весь этот ад безвременья. А с другой стороны, в подобном искушении не было смысла. Вдобавок ко всему, странное предчувствие удерживало от необдуманных действий.
- Алло? – по указанному номеру приняли вызов, но не торопились с ответом. - Алло? Меня слышно? Здравствуйте.
- Вас приветствует автоматическая система. Оператор оставил для вас сообщение. Прослушайте его, - металлический голос с ровной интонацией зачитал вступление и продолжил после сигнала, - Если вы согласны. Выезжайте сегодня же. Остаётся мало времени, чтобы успеть. Билеты забронированы на Ваше имя. Их нужно выкупить в кассе центрального вокзала. По прибытии Вас встретит наш агент и объяснит обязанности. Спасибо.
В одну минуту мне показалось, что сейчас происходит нечто крайне важное, не терпящее проволочек. Вместо разумного сомнения и оценки услышанного я приступил к сборам. А ещё через час миловидная девушка в кассе передала мне билет.
Людей на перроне практически не было. Поезд готовился к отправлению. У входа в вагон билеты проверила проводница, как две капли воды похожая на кассира. Так, по крайней мере, казалось. Возможно ли, что форменная одежда лишает индивидуальности? Задуматься об этом не получилось, после короткого объявления поезд тронулся. В пустом купе я был предоставлен сам себе. Скорость и однотипные виды из окна убаюкивали. Я провалился в сон. А когда проснулся, то увидел, что наступила ночь и светит полная луна. Тёмно-синее полотно неба нависало над чёрными профилем леса. Стук колёсных пар задавал темп пустым мыслям. Неспешная медитация могла бы длиться вечность, но в дверь постучали.
- Ваша станция скоро. Просыпайтесь! – голос принадлежал проводнице, хотя интонации напоминали автоответчик по телефону работодателя.
Я собрался и вышел в тамбур. Поезд бесшумно замер перед пустынной платформой. Женщина открыла дверь и коротко попрощалась. Состав оставался недвижим.
Каждый шаг по бетонной платформе отдавался гулким эхом. В окнах вагонов царила непроглядная тьма. Единственным источником света поблизости служил одинокий фонарь вдалеке, у дома путевого обходчика.Там же на лавочке сидел мужчина средних лет. Вопреки ожиданию, он бодро поприветствовал меня и вручил второй красный конверт.
- Вы, наверное, новый смотритель маяка?
- Да, наверное…
- Я могу Вас подвезти. Здесь недалеко.
- Море так близко? – в воздухе не слышались привычные морские ноты, пахло сыростью дремучего подлеска и плесенью.
- Море? Нет. Здесь нет никакого моря. Но есть маяк. И нам давно был нужен смотритель.
- Ладно… это звучит странно. Хотя какая разница, если за это платят.
- Конечно, платят, - мужчина поморщился так, словно услышал что-то малоприятное, - не будем терять времени. Нужно скорее добраться. Уже глубокая ночь. А маяк отключён. Как бы не случилась беда.
Сумбурный диалог не получил развития. В машине мы не разговаривали. Глухо порыкивал двигатель. Тихо вещало радио. В эфире передавали сводки погоды и анонсировали ночную музыкальную программу. К моему огорчению, я не знал ни одной песни или коллектива из представленных ведущим. Фары выхватывали небольшой участок дороги, превращая ночь в сплошной тоннель, ведущий в никуда. И звук приёмника стал единственной ниточкой, связывающей происходящее с реальностью.
Машина плавно свернула направо и выехала на выбитую в грунтовке колею. Ещё через десяток метров машина встала.
- Здесь. Ключи и инструкции лежат в конверте. Держи вот... Сейчас выйдешь на тропинку, иди прямо и никуда не сворачивай. Поторопись. Я бы отдал тебе фонарик, но какой в нём смысл, если ты идёшь работать на маяке. Ещё несколько минут в темноте потерпеть можно.
- Да, конечно, - я неуверенно оглянулся, чтобы лишний раз убедиться в правдоподобности происходящего, - тем более на небе луна. Глаза привыкнут.
- Луна может обмануть или спрятаться. Просто иди к маяку.
- Хорошо. Спасибо за помощь.
- Не за что. Это тебе спасибо.
Машина завелась и уехала. Оставалось последовать странному совету.
Светло-серая полоса тропы змеилась между высокими деревьями. Лес хранил тишину. Однако, в этом напряжённом молчании угадывалось присутствие чего-то огромного и живого, будто необъятный океан замер на пороге домика рыбака. Хотя, сравнение и казалось мне нелепым, но именно такие чувства сами собой пробуждались по мере того, как лес обступал меня со всех сторон.
Одна из величайших шуток ночного одиночества заключается в том, что ты перестаёшь различать собственное дыхание и даже голос. Они кажутся чужими, живущими отдельной жизнью. Так случается, когда душа осознаёт себя отдельно от тела и пробуждается страх. А перепуганная душа – лакомая пища для затаившихся кошмаров.
Каменистая тропинка поднималась в гору верным знаком, что до нужного места оставалось недолго идти. И, в самом деле, скоро за макушками деревьев проступил рукотворный монолит. Колонна маяка занимала вершину высокого холма.
Я открыл переданный агентом конверт и нашёл ключ. Прочесть короткую записку не получалось. Пришлось войти внутрь. Выключатель на стене справа от входа зажёг гирлянду мелких жёлтых лампочек, которые составляли внутреннее освещение маяка.
Больше доверяясь инстинкту, чем логике, я поторопился закрыть дверь на массивный засов. Теперь можно было спокойно прочесть инструкции: «Включите свет и оставайтесь на маяке до утра». Далее по тексту повторялись прежние условия сделки – отработать смену за вознаграждение. Мне платили за время в уединённом месте и нехитрое действие. Многим остаётся только мечтать о таком.
Помещение не баловало комфортом. Даже на мой непритязательный вкус обстановка казалась аскетичной. Для отдыха отводилась маленькая каморка с кроватью и столом. Стульев не было. Вешалкой служили вбитые в стену гвозди. За перегородкой под лестницей нашёлся санузел – туалет и рукомойник. Всё остальное пространство занимала широкая винтовая лестница, уходившая вверх. Следуя инструкции, я поднялся на самый верх и осмотрелся. Луна на некоторое время скрылась за сизыми облаками. Насколько хватало взгляда, до самого горизонта простирался бесконечный лес. Чёрный. Необъятный.
Главный рубильник нашёлся сразу. Механизм поддался усилию, раздался щелчок, и ослепляющий луч прожектора беспрепятственно рассёк темноту надвое. Жёлтый свет коснулся деревьев, и они вздрогнули, словно от порыва ветра. Весь этот массив до самого горизонта заволновался разом без явной на то причины. Чёрный лес закипел, расплёскивая в стороны тысячи мелких точек. Чернильные брызги превращались в огромных крылатых существ. Они срывались с насиженных мест и бесшумно слетались на свет. Собралась целая стая. Некоторые подлетали настолько близко к смотровой площадке, что можно было разглядеть их – гигантских птиц с человеческими лицами. Люди-птицы парили в небе с закрытыми глазами. Свет манил и удерживал их. Чувство страха парализовало меня, сделав покорным наблюдателем кошмарного представления. Крылатый смерч окружил маяк.
А затем лес наполнился призрачным мерцанием светлячков. Искорки вспыхивали и неторопливо устремлялись вверх, словно упавшие звёзды, которые хотят вернуться домой. Мой маяк отвлекал слепых чудовищ, не позволял им напасть на светлячков. Бледные лица хищников исказила бессильная злоба.
- Отпусти, - зашелестела страшная стая, - отпусти.
Но до рассвета ещё было далеко, а поток светлячков только набирал силу.
Старший отделения ещё раз сверился с данными анализов, и, проговаривая мысли вслух, повторил сказанное минутой раньше.
- Думаю, сейчас жизни больного ничего не угрожает. Эту неделю показатели положительные. Смысла нет держать его дальше на аппарате. Будем потихоньку выводить из искусственной комы. Родные просили позвонить, но сейчас поздно. Позвоните им утром.
- Хорошо, - второй медик помедлил и добавил, - на редкость удачный случай для мотоциклиста.
- Не то слово. В какой-то момент я думал, что парня уже не вернуть.
Такая простая работа
Автор Ранега
Василий вёл автобус по трассе. Междугородный рейс, протяженность маршрута больше тысячи километров. Напарник, проехав свою часть пути, спал в выделенной зоне отдыха в задней части салона. Пассажиры равнодушно следили за событиями сериала в экранах телевизора.
Ему было скучно. Это чувство стало в его жизни основным с того самого дня два месяца назад, когда он, поддавшись на уговоры брата, ушёл из родного АТП-3 в славном городе Nске, где работал водителем автобуса кольцевого маршрута № 85, который опоясывал весь город по окраинам, один рейс занимал чуть больше двух часов.
Автор Qusto (Павел Лунёв).
«Петрова Валентина Ивановна. 1942-2018.» - именно так гласила надпись на табличке, аккуратно прибитой к деревянному кресту. Небольшого роста старушка, забывшись в своих мыслях, стояла посреди старого кладбища и со слезами на глазах смотрела на свежую могилу…
***
Открыв дверь, старушка вошла в квартиру. Сильный запах валерьянки ударил ей в нос, кажется, что вся квартира пропиталась им. Надев свои любимые тапки, когда-то подаренные покойным мужем, она тихонько побрела на кухню и приоткрыла форточку. «Вот так лучше, так свежее», - подумалось ей.
«Надо бы проверить, как там дочка», - душа старушки разрывалась, два дня назад она чем-то обидела дочь, а чем? Вспомнить она не могла. Память в последнее время начала подводить её, хотя и в молодости не казалась верной подругой. А дочь, всё время плача от обиды, отрешенно молчала, лишь изредка старушка слышала несмелое и едва пробивающееся сквозь слёзы: «Мам, мама, мамочка…»
В такие моменты она садилась на кровать и, проведя по волосам дочери, напевала старую песню из её детства. Дочь, словно успокоившись, тихонько засыпала… «Ничего», - вздыхая, думала старушка, - пообижается и перестанет.»
Ещё немного посидев рядом с дочерью, она отправлялась ходить по своей маленькой квартире.
Останавливаясь у старого серванта, она подолгу разглядывала выцветшие фотокарточки; с одной из них на неё смотрела умершая сестра; а на этой фотографии она – ещё совсем молодая – школьница - а в волосы вплетен огромный белый бант, бывший тогда безусловной редкостью; жаль, что фотокарточки родителей у нее нет, но она всё ещё помнит их добрые и любящие лица; с третьей фотографии на неё смотрел покойный муж в военной форме: «ах, до чего же он красив», - воспоминания о большой и светлой любви, казалось, укололи в самое сердце, как же это было давно…
Старушка застыла, не было сил пошевелиться, сегодня здесь новая фотография – её фотография. А на ней чёрная лента… Воспоминания закружили её в каком-то безумном хороводе: звонок от дочери, резкая боль, крики: «Мама, мамулечка, ответь, что с тобой», а потом темнота, но свет вернулся, врачи, склонившиеся над нею, названия каких-то препаратов, тяжело дышать, и снова тьма – конец…
***
«Петрова Валентина Ивановна. 1942-2018.» - именно так гласила надпись на табличке, аккуратно прибитой к деревянному кресту. Небольшого роста старушка, забывшись в своих мыслях, стояла посреди старого кладбища и со слезами на глазах смотрела на свежую могилу…
Дочь только что ушла, оставив на мокрой земле, пропитанной крупными каплями дождя, её любимые лилии. А она даже не в силах обнять, утешить, сказать, что она рядом, это невозможно! Как же больно! Жизнь никогда не бывает справедлива, но она хотя бы даёт надежду… А смерть?
Смерть хладнокровно и порой нелепо рушит самое большое и светлое счастье… Земное счастье…
Валентина Ивановна в последний раз посмотрела на могилу, невольно прочитав слова на промокшей от дождя табличке, и тихонько побрела навстречу к свету.
Cмотритель маяка
Автор Ловчий (Д. Бекин)
Сны умеют притвориться жизнью. Некоторые из них легко встраиваются в цепочку воспоминаний, как абсолютно достоверный факт. А бывает, что сама жизнь напоминает сон, где караван событий следует в непроглядном тумане. Лица людей, обрывки разговоров и прочие обстоятельства реальности к вечеру теряют выразительность. И ты задаёшься вопросом: «А было ли всё это на самом деле?» Они радуют или печалят, но никогда не проходят бесследно.
Эта мысль давно зрела в моей голове. Впрочем, о чём ещё можно было думать человеку, оказавшемуся в таком бедственном положении.
Прошёл уже год после переезда или около того. Ощущение времени притупилось. Оно незаметно подстраивалось под обстановку и настроение. Я мог бесконечно долго наблюдать снегопад за окном; не отрываясь, следить, как большие пушистые снежинки медленно опускаются с неба на чёрные петли автомагистралей. Если же удавалось отвести взгляд, то вся эта картина переворачивалась разом. Пышные сугробы растворялись. Холод уступал место теплу. А город начинал утопать в зелени. Летнее солнце золотило крыши многоэтажек. Персиковое небо дышало свежестью. Явная несостыковка в хронологии удивляла поначалу. Пришлось признать, что я просто не замечаю мир вокруг себя. Так случается, если целиком погружаешься в решение насущных проблем и рутина зацикливает дни, превращая прошлое в безупречный клон будущего.
Вот и сегодня всё должно было идти по накатанному сценарию: пробуждение, звонок домой, поиск работы, бесконечная очередь за пособием и вечер, который я не запомню. Однако, в нехитрый порядок вмешалось что-то инородное...
Утро заглянуло ко мне в комнату. Слабый свет едва ли рассеивал сумерки, но его хватило, чтобы открыть глаза, осознать себя и рывком подняться с кровати. Зазвонил телефон.
Связь оставляла желать лучшего, но мама не могла без этих разговоров. Она долго и подробно пересказывала, чем занималась вчера, просила вернуться, и, не дождавшись ответа, повесила трубку. Впрочем, как обычно.
Лёгкий завтрак я совместил с просмотром вакансий. Свежая рассылка ждала меня на одном из электронных адресов. Так за ноутбуком прошло ещё несколько мгновений. Разумеется, этот ритуал не имел ничего общего с настоящим соискательством. Хотя и успокаивал нервы. Когда пришло время отправиться на биржу труда, моё внимание привлёк красный конверт без подписи.
Странное дело, совсем не помню, когда забирал его из почтового ящика.
Я быстро вскрыл конверт. Внутри лежали сложенный втрое листок бумаги и некоторая сумма денег. На письме не было ни логотипов, ни подписей – лишь пару строчек текста и номер мобильного телефона.
Меня приглашали на работу. В одном северном городке требовался смотритель маяка. Путь неблизкий, и нужно купить билет. Для этих целей и положили деньги. Наниматель подчёркивал своё доверие: «Вы вполне можете потратить деньги, как вздумается, и отказаться от предложения. Только учтите, что за одну рабочую смену сможете получить намного больше».
Новенькие купюры легли на стол рядом с конвертом. Их хватило бы на билет домой и обратно. Наглая мысль вызвала улыбку, и я представил себе, как было бы здорово вернуться и забыть весь этот ад безвременья. А с другой стороны, в подобном искушении не было смысла. Вдобавок ко всему, странное предчувствие удерживало от необдуманных действий.
- Алло? – по указанному номеру приняли вызов, но не торопились с ответом. - Алло? Меня слышно? Здравствуйте.
- Вас приветствует автоматическая система. Оператор оставил для вас сообщение. Прослушайте его, - металлический голос с ровной интонацией зачитал вступление и продолжил после сигнала, - Если вы согласны. Выезжайте сегодня же. Остаётся мало времени, чтобы успеть. Билеты забронированы на Ваше имя. Их нужно выкупить в кассе центрального вокзала. По прибытии Вас встретит наш агент и объяснит обязанности. Спасибо.
В одну минуту мне показалось, что сейчас происходит нечто крайне важное, не терпящее проволочек. Вместо разумного сомнения и оценки услышанного я приступил к сборам. А ещё через час миловидная девушка в кассе передала мне билет.
Людей на перроне практически не было. Поезд готовился к отправлению. У входа в вагон билеты проверила проводница, как две капли воды похожая на кассира. Так, по крайней мере, казалось. Возможно ли, что форменная одежда лишает индивидуальности? Задуматься об этом не получилось, после короткого объявления поезд тронулся. В пустом купе я был предоставлен сам себе. Скорость и однотипные виды из окна убаюкивали. Я провалился в сон. А когда проснулся, то увидел, что наступила ночь и светит полная луна. Тёмно-синее полотно неба нависало над чёрными профилем леса. Стук колёсных пар задавал темп пустым мыслям. Неспешная медитация могла бы длиться вечность, но в дверь постучали.
- Ваша станция скоро. Просыпайтесь! – голос принадлежал проводнице, хотя интонации напоминали автоответчик по телефону работодателя.
Я собрался и вышел в тамбур. Поезд бесшумно замер перед пустынной платформой. Женщина открыла дверь и коротко попрощалась. Состав оставался недвижим.
Каждый шаг по бетонной платформе отдавался гулким эхом. В окнах вагонов царила непроглядная тьма. Единственным источником света поблизости служил одинокий фонарь вдалеке, у дома путевого обходчика.Там же на лавочке сидел мужчина средних лет. Вопреки ожиданию, он бодро поприветствовал меня и вручил второй красный конверт.
- Вы, наверное, новый смотритель маяка?
- Да, наверное…
- Я могу Вас подвезти. Здесь недалеко.
- Море так близко? – в воздухе не слышались привычные морские ноты, пахло сыростью дремучего подлеска и плесенью.
- Море? Нет. Здесь нет никакого моря. Но есть маяк. И нам давно был нужен смотритель.
- Ладно… это звучит странно. Хотя какая разница, если за это платят.
- Конечно, платят, - мужчина поморщился так, словно услышал что-то малоприятное, - не будем терять времени. Нужно скорее добраться. Уже глубокая ночь. А маяк отключён. Как бы не случилась беда.
Сумбурный диалог не получил развития. В машине мы не разговаривали. Глухо порыкивал двигатель. Тихо вещало радио. В эфире передавали сводки погоды и анонсировали ночную музыкальную программу. К моему огорчению, я не знал ни одной песни или коллектива из представленных ведущим. Фары выхватывали небольшой участок дороги, превращая ночь в сплошной тоннель, ведущий в никуда. И звук приёмника стал единственной ниточкой, связывающей происходящее с реальностью.
Машина плавно свернула направо и выехала на выбитую в грунтовке колею. Ещё через десяток метров машина встала.
- Здесь. Ключи и инструкции лежат в конверте. Держи вот... Сейчас выйдешь на тропинку, иди прямо и никуда не сворачивай. Поторопись. Я бы отдал тебе фонарик, но какой в нём смысл, если ты идёшь работать на маяке. Ещё несколько минут в темноте потерпеть можно.
- Да, конечно, - я неуверенно оглянулся, чтобы лишний раз убедиться в правдоподобности происходящего, - тем более на небе луна. Глаза привыкнут.
- Луна может обмануть или спрятаться. Просто иди к маяку.
- Хорошо. Спасибо за помощь.
- Не за что. Это тебе спасибо.
Машина завелась и уехала. Оставалось последовать странному совету.
Светло-серая полоса тропы змеилась между высокими деревьями. Лес хранил тишину. Однако, в этом напряжённом молчании угадывалось присутствие чего-то огромного и живого, будто необъятный океан замер на пороге домика рыбака. Хотя, сравнение и казалось мне нелепым, но именно такие чувства сами собой пробуждались по мере того, как лес обступал меня со всех сторон.
Одна из величайших шуток ночного одиночества заключается в том, что ты перестаёшь различать собственное дыхание и даже голос. Они кажутся чужими, живущими отдельной жизнью. Так случается, когда душа осознаёт себя отдельно от тела и пробуждается страх. А перепуганная душа – лакомая пища для затаившихся кошмаров.
Каменистая тропинка поднималась в гору верным знаком, что до нужного места оставалось недолго идти. И, в самом деле, скоро за макушками деревьев проступил рукотворный монолит. Колонна маяка занимала вершину высокого холма.
Я открыл переданный агентом конверт и нашёл ключ. Прочесть короткую записку не получалось. Пришлось войти внутрь. Выключатель на стене справа от входа зажёг гирлянду мелких жёлтых лампочек, которые составляли внутреннее освещение маяка.
Больше доверяясь инстинкту, чем логике, я поторопился закрыть дверь на массивный засов. Теперь можно было спокойно прочесть инструкции: «Включите свет и оставайтесь на маяке до утра». Далее по тексту повторялись прежние условия сделки – отработать смену за вознаграждение. Мне платили за время в уединённом месте и нехитрое действие. Многим остаётся только мечтать о таком.
Помещение не баловало комфортом. Даже на мой непритязательный вкус обстановка казалась аскетичной. Для отдыха отводилась маленькая каморка с кроватью и столом. Стульев не было. Вешалкой служили вбитые в стену гвозди. За перегородкой под лестницей нашёлся санузел – туалет и рукомойник. Всё остальное пространство занимала широкая винтовая лестница, уходившая вверх. Следуя инструкции, я поднялся на самый верх и осмотрелся. Луна на некоторое время скрылась за сизыми облаками. Насколько хватало взгляда, до самого горизонта простирался бесконечный лес. Чёрный. Необъятный.
Главный рубильник нашёлся сразу. Механизм поддался усилию, раздался щелчок, и ослепляющий луч прожектора беспрепятственно рассёк темноту надвое. Жёлтый свет коснулся деревьев, и они вздрогнули, словно от порыва ветра. Весь этот массив до самого горизонта заволновался разом без явной на то причины. Чёрный лес закипел, расплёскивая в стороны тысячи мелких точек. Чернильные брызги превращались в огромных крылатых существ. Они срывались с насиженных мест и бесшумно слетались на свет. Собралась целая стая. Некоторые подлетали настолько близко к смотровой площадке, что можно было разглядеть их – гигантских птиц с человеческими лицами. Люди-птицы парили в небе с закрытыми глазами. Свет манил и удерживал их. Чувство страха парализовало меня, сделав покорным наблюдателем кошмарного представления. Крылатый смерч окружил маяк.
А затем лес наполнился призрачным мерцанием светлячков. Искорки вспыхивали и неторопливо устремлялись вверх, словно упавшие звёзды, которые хотят вернуться домой. Мой маяк отвлекал слепых чудовищ, не позволял им напасть на светлячков. Бледные лица хищников исказила бессильная злоба.
- Отпусти, - зашелестела страшная стая, - отпусти.
Но до рассвета ещё было далеко, а поток светлячков только набирал силу.
***
Старший отделения ещё раз сверился с данными анализов, и, проговаривая мысли вслух, повторил сказанное минутой раньше.
- Думаю, сейчас жизни больного ничего не угрожает. Эту неделю показатели положительные. Смысла нет держать его дальше на аппарате. Будем потихоньку выводить из искусственной комы. Родные просили позвонить, но сейчас поздно. Позвоните им утром.
- Хорошо, - второй медик помедлил и добавил, - на редкость удачный случай для мотоциклиста.
- Не то слово. В какой-то момент я думал, что парня уже не вернуть.
Такая простая работа
Автор Ранега
Василий вёл автобус по трассе. Междугородный рейс, протяженность маршрута больше тысячи километров. Напарник, проехав свою часть пути, спал в выделенной зоне отдыха в задней части салона. Пассажиры равнодушно следили за событиями сериала в экранах телевизора.
Ему было скучно. Это чувство стало в его жизни основным с того самого дня два месяца назад, когда он, поддавшись на уговоры брата, ушёл из родного АТП-3 в славном городе Nске, где работал водителем автобуса кольцевого маршрута № 85, который опоясывал весь город по окраинам, один рейс занимал чуть больше двух часов.
