А Витя не ждал такого совсем. От бессилия перед проблемой его снова окатило ненавистью к самому даже слову "комиссия". Витя и его приближённым нужно было время, чтобы найти выход.
Минуло ещё 9 месяцев, подошло лето 2015 года. Витин срок подачи на УДО. Беспредел с комиссиями вошёл в обычный порядок, все привыкли. Хозяин впихнул и оно впихнулось. Продуманы все хитрости и мелочи. Если приезжала проверка, то об этом молчали. Прятали от неё зэков с особо активной позицией насчёт своих прав. Если проверка в день комиссии, то комиссию переносили.
Стоит сказать, что хозяин не перекрыл УДО совсем. Обычно с 4-6 раза человека пропускали, но могли и полтора года держать. То есть статистика освободившихся по УДО была. Осуждённым, кто реально хотел домой, приходилось идти на это, терпеть отказ за отказом, уступать где можно начальству, больше работать, лишь бы отпустили. Это бесило всех зэков, но вот такая вот коварная западня. Витя совсем-совсем не знал что с этим делать. Он написал это унизительное ходатайство без даты, отдал начальнику отряда, ФСИН-овцу, и стал ждать злопроклятую комиссию. Хотя ещё год назад её не было!
2015 год. Пока Витя крутился в своих мыслях и заботах коменданта, краем глаза он наблюдал за одним появившемся и нараставшем обстоятельством, но не придавал ему значения. И однажды, сев и поразмыслив за кружкой кофе, он пришёл к ужасном выводу. Эта подлость с УДО и комиссиями родила в людях "природный" эгоизм. Почти каждого стала заботить только своя заслуга перед начальством, лишь бы оно пропустило на УДО. Той прежней сплочённости почти не стало. Каждый за себя. Доходило до того, что осужденные открыто унижались перед ФСИН. Витя с потрясением осознал изначальную ключевую разницу между чёрными и красными зонами. В чёрных зонах было единство и сплочённость, хоть и на базе варварского АУЕ. В красных зонах живёт эгоизм и преклонение менту. Вот она разница и вот почему АУЕ так ненавидит красных. Вот в чём дело. Словно протрезвев, Витя осознал, что их лагерь стал красным. И красный беспредел здесь не как раньше, а юридический. Витя понял, что надо немедленно объединять людей обратно и всем вместе устроить начальству "втык", чтобы убрали комиссии. Витя с приближёнными стал обсуждать всеобщий отказ от работы как знак протеста. Это, конечно, по УИК злостное нарушение, но и ситуация вовсе не добротная. Тут нет возможности выбора. Прикинув что и как, начали плавную и очень осторожную пропаганду среди осужденных.
Как-то раз начальник колонии вызвал по громкой связи Губчика. Витя зашёл в административное здание, поднялся и стал ждать. Не ясно зачем его звал хозяин, если сам же куда-то свалил. Витя решил посидеть 5 минут и пойти назад. У окна в коридоре стояли два молоденьких ФСИН-овца и обсуждали свою работу.
- Ты знаешь, достало. По графику сутки через трое, а по факту почти двое. Всё время какой-то гемор, куча идиотских бумажек. Уже месяц пытаюсь уволиться - бесполезно. Заявление отдаю, две недели по ТК я должен отработать и всё! А они всё равно держат, типа приказ начальника, ла ла ла. То есть трудовой кодекс они не знают что ли?
- Друг, так а ты своё заявление в журнале регистрировал? Подпись ставил, номер обращения себе переписывался? - спросил второй.
- Нет, а что, надо было?
- Естественно! Как ты в суде докажешь, что отдал заявление? Никак. А с журналом они ничего сделать не могут, он опечатан. Понял?
- Да! Это очень ценный совет! Сегодня же сделаю. Спасибо.
"Это точно очень ценный совет" - подумал про себя Витя. Витя аж прошибло разрядом: ведь по идее в спецчасти должен быть точно такой же журнал, опечатанный региональным ФСИН. Его не может не быть, а начальство, ясное дело, об этом молчит. Витя забыл про кабинет хозяина и пошёл на барак. Зрела идея получше, чем отказ от работы всей толпой.
Этим же вечером, за большим стаканом горячего чифира Витя со своими составил план действий. Нужно: убедить всех написать жалобы в прокуратуру региона. Объяснить, что бояться ничего не надо. Напомнить, что жалоба это законное право каждого осужденного. Напомнить, что как только жалобы дойдут, приедут люди и разнесут хозяина вдребезги. Обязательно каждый должен проверить, что обращение занесено в журнал. И готовиться надо втайне от ФСИН.
Витя и его люди начали усиленную подготовительную пропаганду. Многие сперва боялись, но выручила Витина репутация толкового и честного коменданта. За пару дней Витя подготовил и распространил образец текста и всем по листику А4. После отбоя все написали жалобы от своих имён. Все это с 1 по 10 отряды. Всё до одного. Был страх, было сомнение, но был восстановленный единый дух.
Следующим днём все 916 человек длиннющей очередью направились в здание спецчасти. ФСИН-овцы смотрели на это выпученными глазами. В спецчасти сотрудницы обалдели от количества бумаг и людей. Их вынудили и им пришлось регистрировать номера обращений в журнале, который до сих пор лежал девственно чистым. Помощница носилась с пустыми коробками для бумаги. Влетел сам начальник колонии и стал орать: "Что здесь происходит?!" Очередь колыхнулась, прошёлся испуг, но все быстро опомнились и твёрдо стояли дальше: "Имеем право!" Люди были подготовлены качественно. Хозяин понял что именно происходит, понял, что по закону он сделать не может ничего. Жалобы не уничтожить. Журнал регистрации под печатью. Это конец! Только если криминал или взятка. Но жалобы несёт весь лагерь, весь! Тут взятка будет такой, что ему не заработать столько вовек. А если если он убьёт кого-то из зеков, то станет им сам. Хозяин впал в панику. Спасения нет. Он вышел из спецчасти и пошёл вдоль очереди из осужденных, крича проклятия и угрозы. Зэки знали, что это признак победы. Витя Губчик стоял неподалёку, его "штырило" от этого зрелища. Он не удержался и стал подбадривать толпу в ключе, что теперь очередь пострадать начальству.
К вечеру спецчасть была переполнена бумагами, сотрудницы суетились и готовили к отправке 916 жалоб.
На следующий день осужденные точно так же пошли на работу, делали всё по режиму. ФСИН-овцы и хозяин носили потерянные лица. Никаких угроз от них не поступало. Позже всем зэкам раздали исходящие номера их обращений. Это значит, что жалобы уехали из лагеря. Хозяин опомнился и вместе с остальными ФСИН-овцами стали уговаривать осужденных написать отказы от своих жалоб. Все были предупреждены и никто не повёлся. ФСИН-овцы начали суету по устранению следов своей незаконной деятельности.
Через 2 недели приехала мощная прокурорская проверка. Предлагать им деньги бесполезно. Проверили всё начальство, все документы; опросили осужденных, те знали что говорить: правду.
В итоге приняли решение о замене начальства ИУ и установке над ним усиленного контроля. Навели порядок с трудоустройством, длиной рабочего дня и вернули правильный алгоритм подачи на УДО. В лагере стало всё по УИК до последней ниточки. Это сказалось и некоторыми режимныии и бытовыми лишениями, но для осужденных это пустяк. Снятое с должностей начальство колонии поместили в СИЗО и возбудили на них уголовные дела.
Справедливость была восстановлена. Витя написал новое ходатайство на УДО, уже с датой, и отдал начальнику отряда. Написал письмо маме. Телефона он не знал.
Витя добился своей цели - в лагере порядок. И скоро домой.
Спустя 2,5 месяца Витю Губчик вывели за пределы лагеря. Очень 2015 года. Ему выдали вещи, деньги на проезд и документы об освобождении. Он переоделся в свои вольные вещи. До лагеря не ходил никакой транспорт, поэтому на "УАЗ"-ике с зелёной полосой его отвезли на ж. д. станцию небольшой деревни. Витя дождался поезда. Посидел в вагоне и уже как-то очутился в региональном центре, там 12-ти суточный поезд до Москвы. Витя слабо воспринимал окружающую среду, он был как под гипнозом или наркотиками. После 11,5 лет адаптация к свободе была непростой. В поезде он спал или пялился как невменяемый в окно. Ему казалось, что он несётся с поездом 200км/ч, хотя максимум было 80. Ориентировка в пространстве совсем не та.
В таком полусне Витя добрался до Треблудска. Город невероятно изменился. Всё иначе. Куча людей, машин, всё блестящее, яркое и шумное. Люди смотрят не на дорогу, а в телефоны. Одеты все непонятно как. С усилиями Витя добрался до родной пятиэтажки. Мама была дома и очень состарилась, отец Витю не дождался. После разговора с мамой, слёз и объятий, Витя улёгся на двое суток спать.
Неделю Витя ходил по городу и искал своих знакомых. Почти никого не осталось. Навёл слухи о Линькове. Сначала тот поехал в Москву, затем сел.
За эту неделю Витя Губчик поверхностно увидел и оценил чем живёт и дышит современный человек. Если честно, то вывод он сделал не в пользу того, что людьми правят здравый смысл и достойные идеалы. Но это лишь поверхность. Витя поставил себе новую задачу: изучить окружающее как можно глубже и найти себе в этом мире роль. Сформулировать конкретные условия и цель его миссии. Миссии - держать порядок и помогать людям.
Витя вышел на балкон своей хрущёвской двушки, закурил самокрутку и стал смотреть на город. Его лицо подкосила нездоровая улыбка, характерно блеснули глаза. В уме сложилась мысль, что всё что он прошёл это комиссия. Да, та самая лабиринтная комиссия со множеством всего. Теперь он полностью подготовлен к своей Миссии, сутью которой он видит единственный смысл дальше жить.
Конец.
Минуло ещё 9 месяцев, подошло лето 2015 года. Витин срок подачи на УДО. Беспредел с комиссиями вошёл в обычный порядок, все привыкли. Хозяин впихнул и оно впихнулось. Продуманы все хитрости и мелочи. Если приезжала проверка, то об этом молчали. Прятали от неё зэков с особо активной позицией насчёт своих прав. Если проверка в день комиссии, то комиссию переносили.
Стоит сказать, что хозяин не перекрыл УДО совсем. Обычно с 4-6 раза человека пропускали, но могли и полтора года держать. То есть статистика освободившихся по УДО была. Осуждённым, кто реально хотел домой, приходилось идти на это, терпеть отказ за отказом, уступать где можно начальству, больше работать, лишь бы отпустили. Это бесило всех зэков, но вот такая вот коварная западня. Витя совсем-совсем не знал что с этим делать. Он написал это унизительное ходатайство без даты, отдал начальнику отряда, ФСИН-овцу, и стал ждать злопроклятую комиссию. Хотя ещё год назад её не было!
Глава 11.
2015 год. Пока Витя крутился в своих мыслях и заботах коменданта, краем глаза он наблюдал за одним появившемся и нараставшем обстоятельством, но не придавал ему значения. И однажды, сев и поразмыслив за кружкой кофе, он пришёл к ужасном выводу. Эта подлость с УДО и комиссиями родила в людях "природный" эгоизм. Почти каждого стала заботить только своя заслуга перед начальством, лишь бы оно пропустило на УДО. Той прежней сплочённости почти не стало. Каждый за себя. Доходило до того, что осужденные открыто унижались перед ФСИН. Витя с потрясением осознал изначальную ключевую разницу между чёрными и красными зонами. В чёрных зонах было единство и сплочённость, хоть и на базе варварского АУЕ. В красных зонах живёт эгоизм и преклонение менту. Вот она разница и вот почему АУЕ так ненавидит красных. Вот в чём дело. Словно протрезвев, Витя осознал, что их лагерь стал красным. И красный беспредел здесь не как раньше, а юридический. Витя понял, что надо немедленно объединять людей обратно и всем вместе устроить начальству "втык", чтобы убрали комиссии. Витя с приближёнными стал обсуждать всеобщий отказ от работы как знак протеста. Это, конечно, по УИК злостное нарушение, но и ситуация вовсе не добротная. Тут нет возможности выбора. Прикинув что и как, начали плавную и очень осторожную пропаганду среди осужденных.
Как-то раз начальник колонии вызвал по громкой связи Губчика. Витя зашёл в административное здание, поднялся и стал ждать. Не ясно зачем его звал хозяин, если сам же куда-то свалил. Витя решил посидеть 5 минут и пойти назад. У окна в коридоре стояли два молоденьких ФСИН-овца и обсуждали свою работу.
- Ты знаешь, достало. По графику сутки через трое, а по факту почти двое. Всё время какой-то гемор, куча идиотских бумажек. Уже месяц пытаюсь уволиться - бесполезно. Заявление отдаю, две недели по ТК я должен отработать и всё! А они всё равно держат, типа приказ начальника, ла ла ла. То есть трудовой кодекс они не знают что ли?
- Друг, так а ты своё заявление в журнале регистрировал? Подпись ставил, номер обращения себе переписывался? - спросил второй.
- Нет, а что, надо было?
- Естественно! Как ты в суде докажешь, что отдал заявление? Никак. А с журналом они ничего сделать не могут, он опечатан. Понял?
- Да! Это очень ценный совет! Сегодня же сделаю. Спасибо.
"Это точно очень ценный совет" - подумал про себя Витя. Витя аж прошибло разрядом: ведь по идее в спецчасти должен быть точно такой же журнал, опечатанный региональным ФСИН. Его не может не быть, а начальство, ясное дело, об этом молчит. Витя забыл про кабинет хозяина и пошёл на барак. Зрела идея получше, чем отказ от работы всей толпой.
Этим же вечером, за большим стаканом горячего чифира Витя со своими составил план действий. Нужно: убедить всех написать жалобы в прокуратуру региона. Объяснить, что бояться ничего не надо. Напомнить, что жалоба это законное право каждого осужденного. Напомнить, что как только жалобы дойдут, приедут люди и разнесут хозяина вдребезги. Обязательно каждый должен проверить, что обращение занесено в журнал. И готовиться надо втайне от ФСИН.
Витя и его люди начали усиленную подготовительную пропаганду. Многие сперва боялись, но выручила Витина репутация толкового и честного коменданта. За пару дней Витя подготовил и распространил образец текста и всем по листику А4. После отбоя все написали жалобы от своих имён. Все это с 1 по 10 отряды. Всё до одного. Был страх, было сомнение, но был восстановленный единый дух.
Следующим днём все 916 человек длиннющей очередью направились в здание спецчасти. ФСИН-овцы смотрели на это выпученными глазами. В спецчасти сотрудницы обалдели от количества бумаг и людей. Их вынудили и им пришлось регистрировать номера обращений в журнале, который до сих пор лежал девственно чистым. Помощница носилась с пустыми коробками для бумаги. Влетел сам начальник колонии и стал орать: "Что здесь происходит?!" Очередь колыхнулась, прошёлся испуг, но все быстро опомнились и твёрдо стояли дальше: "Имеем право!" Люди были подготовлены качественно. Хозяин понял что именно происходит, понял, что по закону он сделать не может ничего. Жалобы не уничтожить. Журнал регистрации под печатью. Это конец! Только если криминал или взятка. Но жалобы несёт весь лагерь, весь! Тут взятка будет такой, что ему не заработать столько вовек. А если если он убьёт кого-то из зеков, то станет им сам. Хозяин впал в панику. Спасения нет. Он вышел из спецчасти и пошёл вдоль очереди из осужденных, крича проклятия и угрозы. Зэки знали, что это признак победы. Витя Губчик стоял неподалёку, его "штырило" от этого зрелища. Он не удержался и стал подбадривать толпу в ключе, что теперь очередь пострадать начальству.
К вечеру спецчасть была переполнена бумагами, сотрудницы суетились и готовили к отправке 916 жалоб.
На следующий день осужденные точно так же пошли на работу, делали всё по режиму. ФСИН-овцы и хозяин носили потерянные лица. Никаких угроз от них не поступало. Позже всем зэкам раздали исходящие номера их обращений. Это значит, что жалобы уехали из лагеря. Хозяин опомнился и вместе с остальными ФСИН-овцами стали уговаривать осужденных написать отказы от своих жалоб. Все были предупреждены и никто не повёлся. ФСИН-овцы начали суету по устранению следов своей незаконной деятельности.
Через 2 недели приехала мощная прокурорская проверка. Предлагать им деньги бесполезно. Проверили всё начальство, все документы; опросили осужденных, те знали что говорить: правду.
В итоге приняли решение о замене начальства ИУ и установке над ним усиленного контроля. Навели порядок с трудоустройством, длиной рабочего дня и вернули правильный алгоритм подачи на УДО. В лагере стало всё по УИК до последней ниточки. Это сказалось и некоторыми режимныии и бытовыми лишениями, но для осужденных это пустяк. Снятое с должностей начальство колонии поместили в СИЗО и возбудили на них уголовные дела.
Справедливость была восстановлена. Витя написал новое ходатайство на УДО, уже с датой, и отдал начальнику отряда. Написал письмо маме. Телефона он не знал.
Витя добился своей цели - в лагере порядок. И скоро домой.
Спустя 2,5 месяца Витю Губчик вывели за пределы лагеря. Очень 2015 года. Ему выдали вещи, деньги на проезд и документы об освобождении. Он переоделся в свои вольные вещи. До лагеря не ходил никакой транспорт, поэтому на "УАЗ"-ике с зелёной полосой его отвезли на ж. д. станцию небольшой деревни. Витя дождался поезда. Посидел в вагоне и уже как-то очутился в региональном центре, там 12-ти суточный поезд до Москвы. Витя слабо воспринимал окружающую среду, он был как под гипнозом или наркотиками. После 11,5 лет адаптация к свободе была непростой. В поезде он спал или пялился как невменяемый в окно. Ему казалось, что он несётся с поездом 200км/ч, хотя максимум было 80. Ориентировка в пространстве совсем не та.
В таком полусне Витя добрался до Треблудска. Город невероятно изменился. Всё иначе. Куча людей, машин, всё блестящее, яркое и шумное. Люди смотрят не на дорогу, а в телефоны. Одеты все непонятно как. С усилиями Витя добрался до родной пятиэтажки. Мама была дома и очень состарилась, отец Витю не дождался. После разговора с мамой, слёз и объятий, Витя улёгся на двое суток спать.
Неделю Витя ходил по городу и искал своих знакомых. Почти никого не осталось. Навёл слухи о Линькове. Сначала тот поехал в Москву, затем сел.
За эту неделю Витя Губчик поверхностно увидел и оценил чем живёт и дышит современный человек. Если честно, то вывод он сделал не в пользу того, что людьми правят здравый смысл и достойные идеалы. Но это лишь поверхность. Витя поставил себе новую задачу: изучить окружающее как можно глубже и найти себе в этом мире роль. Сформулировать конкретные условия и цель его миссии. Миссии - держать порядок и помогать людям.
Витя вышел на балкон своей хрущёвской двушки, закурил самокрутку и стал смотреть на город. Его лицо подкосила нездоровая улыбка, характерно блеснули глаза. В уме сложилась мысль, что всё что он прошёл это комиссия. Да, та самая лабиринтная комиссия со множеством всего. Теперь он полностью подготовлен к своей Миссии, сутью которой он видит единственный смысл дальше жить.
Конец.
